Текст книги "Госпожа Смерть (СИ)"

Автор книги: Терри Гудкайнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 37 страниц)

Мэндон отвел его за кузницу в маленький дворик с бочками грязной воды для охлаждения его мечей, шлифовального круга и брусков для заточки. В центре грунтовой площадки, усыпанной соломой, стояло видавшее виды сосновое бревно высотой с человека. Пахучие груды свежих щепок лежали вокруг него на земле.

Мечник указал на изрубленный ствол.

– Это твой противник, защищайся. Представь, что это солдат Имперского Ордена. Хех, а почему бы не представить, что это император Джегань собственной персоной?

– В моем воображении хватает врагов, – пробормотал Бэннон. – Новых добавлять не стоит.

Он подошел к тренировочному блоку и взмахнул мечом, предвкушая момент, когда клинок вонзится в дерево. От неожиданной вибрации рука юноши сотряслась до локтя.

Мечник не был впечатлен.

– Ты что, пытаешься срубить подсолнух, мой мальчик? Ну-ка, еще раз!

Бэннон снова замахнулся, и в этот раз звук удара был громче. С бревна упал сухой кусок коры.

– Защищайся! – крикнул Мэндон.

Юноша замахнулся сильнее, крякнув от напряжения, и в этот раз отдача дошла до самого плеча. – Я смогу себя защитить, – шептал он. – Я не буду беспомощным.

Но он не всегда был в состоянии защитить себя и свою мать.

Бэннон снова ударил, воображая, что лезвие рубило не дерево, а плоть и твердую кость. Ударил вновь.

Он вспомнил тот день, когда еле тащился домой примерно спустя час после захода солнца на острове. Вспомнил, как работал на капустных полях в Кайрии, как и все другие молодые люди его возраста. Ему приходилось батрачить, а не работать на собственной земле, потому что его отец потерял свои владения задолго до этого. Отец вечером где-то пропадал – наверняка уже был в таверне, полупьяный. В этом он деле он был мастер.

По крайней мере, это означало, что в их хижине настанет тишина, и Бэннон с его матерью немного побудут в спокойствии. На полевых работах за неделю Бэннон заработал еще несколько монет, выплаченных ему в этот день: во время сбора урожая капусты жалованье было больше, чем обычно.

Юноша уже накопил достаточно денег, чтобы уплыть с острова Кайрия. Он мог уехать еще месяц назад, и сейчас вспоминал, как ему хотелось убраться с этого места, глядя на редкие торговые суда, что отплывали с порта. Такие суда останавливались на островах только раз или два в месяц, поскольку островитянам с их не развитой торговлей и не хватало денег на покупку привозных товаров. Хотя пройдет какое-то время, прежде чем у него снова появится шанс, Бэннон решил, что он не уплывет, пока не появится возможность забрать с собой и мать. Они с ней найдут лучший мир, новый дом, где-нибудь в тех местах, о которых он слышал, – в Танимуре, Народном Дворце или Срединных землях. Даже дикие места без цивилизации в Новом мире были лучше его страданий на острове Кайрия.

Бэннон вошел в дом, сжимая серебряную монету, которую он заработал в тот день, уверенный, что этого, наконец, будет достаточно для места на корабле ему и его матери. Они сбегут вместе в следующий раз, когда ближайший корабль пришвартуется в порту. Он собирался сосчитать накопленные монеты, спрятанные им на дне цветочного горшка на подоконнике. В том горшке были лишь сморщенные останки скалистого анемона, который он посадил, растил, и наблюдал за ним – но тот высох.

Однако, войдя в дом, Бэннон сразу почувствовал запах подгоревшей пищи и медный запах крови. Он остановился, насторожившись. Мать стояла у очага, отвернувшись от горшка, в котором помешивала ужин; она пыталась вызвать улыбку, но ее губы и половина лица напоминали кусок сырой печени. Она делала вид, что все хорошо, но это было не так.

Бэннон уставился на нее, почувствовав недомогание.

– Я должен был быть здесь, чтобы остановить его.

– Ты ничего не смог бы сделать. – Голос его матери охрип и сорвался, без сомнения, от крика и рыданий. – Я не сказала ему, где ты их спрятал, я бы ни за что не сказала ему. – Она снова начала плакать, качая головой. Затем прислонилась к камням очага. – Я бы не сказала ему… но он все равно бы узнал. Он обыскивал твою комнату, пока их не нашел.

Чувствуя кислоту, подступившую к горлу, Бэннон побежал к себе в комнату и увидел разбросанные по полу вещи. Соломенная набивка тюфяка была разорвана вместе с ватным одеялом, которое сшила мать. Цветочный горшок с анемоном был опрокинут, земля разбросана по постельным принадлежностям.

Монеты пропали.

– Нет! – зарыдал он. Эти деньги должны были стать новой надеждой, новой жизнью для них двоих. Бэннон упорно трудился на полях и скопил за год достаточно, чтобы они покинули Кайрию и убрались подальше от этого человека.

Его отец не просто украл монеты – он отнял у Бэннона и его матери их будущее. – Нет! – крикнул он снова в тишине дома, пока его мать рыдала у очага.

Именно так отец и научил Бэннона никогда не хранить все деньги в одном месте. Неважно, насколько хорош был тайник: воры, – такие как его отец – могли оказаться умнее, могли быть беспощадными – или и то, и другое. Но если бы воры нашли хоть какие-то деньги, то, вероятно, не стали бы продолжать поиски в другом месте…

– Добрые духи, мой мальчик! – Голос кузнеца прорвался сквозь темную пелену его воспоминаний. – Ты собираешься разнести в щепки это бревно, сломать меч и вывихнуть себе руку?

Бэннон моргнул и увидел, что он наделал. В неистовом безумии он нарубил огромных зарубок в сосновом брусе, разбросав щепки во все стороны. Ладони его вспотели, но крепко сжимали обтянутую кожей рукоять меча. Обесцвеченное лезвие дрожало, но меч был невредим, и на лезвии не осталось зазубрин.

Плечи болели, руки тоже, запястья тряслись.

– Я думаю… – пробубнил он и тяжело сглотнул. – Я думаю, что проверил его достаточно. Вы правы, сэр. Кажется, это отличный клинок.

Он полез в карман и вытащил последнюю медную монету.

– Это вам, сэр. Будет ли меди достаточно, чтобы вы снова заточили меч? – Он посмотрел на изуродованный тренировочный блок и подавил дрожь. – Я думаю, что он немного затупился.

Мэндон долго смотрел на юношу, затем принял медяк.

– Я заточу его, и клинок послужит еще долго, если будешь о нем заботиться.

– Буду, – пообещал Бэннон.

Мечник взялся за шлифовальный камень, разбрасывая снопы искр во время работы. Бэннон наблюдал, но его мысли блуждали сквозь трясину воспоминаний. Вскоре он должен был вернуться на «Идущий по волнам», чтобы успеть до его отплытия. Остальная часть команды уже должна быть похмельной и несчастной, и такой же бедной, как он.

Он снова изобразил улыбку и коснулся ушибленной губы, игнорируя боль, представляя, что мог бы сделать с головорезами, побеспокой они его сейчас. Теперь он был готов. Молодой человек ненадолго окунулся в свою фантазию – нет, скорее в его веру в счастливую жизнь, счастливую семью, добрых друзей. Этот мир должен был где-то существовать. На протяжении всего детства в Кайрии, всегда, когда отец ругал и бил его, Бэннон Фармер создавал эту картину в своей голове и отчаянно за нее цеплялся.

К тому времени, пока юноша воссоздавал розовый образ того, как все должно быть, Мэндон уже заточил клинок и протянул ему оружие.

– Я даю тебе этот меч и искренне желаю, чтобы тебе никогда не довелось его использовать.

Бэннон улыбнулся, на этот раз почувствовав боль в губе.

– Я тоже надеюсь. И всегда надеялся. – Но он сомневался, что так и будет.

Распрощавшись с Мэндоном, молодой человек покинул лавку и направился к докам, к «Идущему по волнам».

Глава 7

Никки достигла доков гавани Графана, пробираясь через нагромождение мрачных строений в более просторный район торговых складов и зданий администрации. Приемная владельца гавани было многолюдным местом, с распахнутыми настежь дверями и окнами, чтобы впустить свежий бриз. Клерки в куртках с высокими воротниками суетились вдоль доков со своими бумагами и перьями, беседовали с корабельными квартирмейстерами, чтобы все записать и обложить налогами их обычные или экзотические грузы.

Местные гостиницы и таверны украшали кричащие вывески с непривлекательными названиями. «Рыло и Опарыш» оказалось на удивление переполнено людьми, разговаривающих с помощью крика. Перед таверной пухлый мальчик предлагал матросам подгоревшие пирожки с мясом. Те сидели без дела на ступеньках или стояли, прислонившись к стене.

Обслуживая постоянный поток одиноких мужчин в порту, шаткие с виду бордели так тесно прилегали друг к другу, что клиенты одного заведения могли слышать звуки любовных забав в борделе напротив. Фрески, намалеванные на их стенах чьим-то буйным воображением, завлекали невероятными изображениями услуг, которые выполняли их женщины или мальчики. Рассматривая фрески, Никки сомневалась, что многие моряки смогут повторить столь по-гимнастически сложные позиции. Она прикусила нижнюю губу, золотое кольцо в которой когда-то отмечало ее как собственность Джеганя. Исходя из своего вынужденного опыта в палатках солдат, она знала, что, хотя большинство мужчин считали себя великолепными любовниками, обычно они вели себя как животные: быстро и без изящества завершали начатое.

Она прошла мимо палаток ростовщиков: тех сумасбродов, которые финансировали целые парусные экспедиции или ростовщиков помельче, охотящихся на отчаявшихся моряков. Жалкого вида мужчина стоял прикованный к столбу перед одной из лачуг процентщика. Ссутулившись и хмурясь, ему приходилось терпеть, пока в него кидали гнилыми фруктами, но он лишь ухмылялся, когда прохожие издевались над ним.

Никки знала, как в этом случае поступали в Танимуре: находился сострадательный капитан, оплачивал долги бедолаги и брал его в команду на борт корабля; но на «спасенных» таким образом мужчин возлагались невероятно высокие процентные ставки, так что они становились практически рабами. Хотя Никки презирала рабство, ей были мало симпатичны те дураки, что вляпывались в подобные ситуации.

Проходя вдоль набережной, она оценивала корабли, пришвартованные к докам, выискивая тот, – с названием «Идущий по волнам», – который предложил Бэннон Фармер. В основном все корабли были грузовыми торговыми судами, в то время как более узкие корпуса и обтекаемая конструкция выдавали быстроходные дозорные или военные корабли.

Группы волосатых мускулистых мужчин предлагали свои услуги в качестве грузчиков, подобно мулам, перевозящим грузы туда, куда указывали проводившие аукционы торговцы. Рабочие тянули толстые веревки из пеньки по скрипучим шкивам, поднимая ящики и поддоны с палубы.

На одном задымленном и засаленном грузовом судне моряки боролись с блоком и снастями, пытаясь поднять отрубленное щупальце огромного морского существа. Его серая кожа покрывала слизь и украшала куча присосок. Рабочие раскачали конечность, и та глухо шлепнулась через борт, обрызгав доки. Тут же подбежали мясники, и используя пилы и тесаки стали разрубать мясо щупальца на более мелкие куски, в то время как подмастерья разбежались по докам, выкрикивая: «Свежее мясо кракена! Распродажа свежего мяса кракена!». Запах был таким сомнительным и отвратительным, что Никки не могла представить желающих отведать подобную дрянь.

Она была поражена, услышав голос Натана:

– Вот ты где, колдунья. Я готов помочь найти нам корабль, на котором продолжим наше великое путешествие в Древний мир.

Когда Никки повернулась, чтобы взглянуть на волшебника, ее чуть не пробрал смех при виде его внешности. Покинув Народный Дворец, Натан был одет в добротную дорожную одежду, но во время их путешествия по Темным землям, а затем до Танимуры, она поистрепалась, выцвела, ткань на рукавах протерлась, как и подол его плаща. Теперь же он щеголял в новых штанах из коричневой кожи и белой льняной рубашке с накрахмаленными оборками, объемными рукавами с широкими отложными манжетами, каждую из которых скрепляла золотая запонка. На нем был открытый вышитый жилет и прекрасный плащ цвета зеленого леса. Он также нес завязанную сумку, в которой, несомненно, были остальные рубашки – возможно, еще несколько таких же непрактично-белых, что испачкаются за самое короткое время, – а также жилеты, брюки, может быть, даже второй плащ, будто одного было мало.

Натан, по всей видимости, воспринял выражение ее лица как восхищение.

– Хм, мне, возможно, придется пересмотреть свое мнение о Танимуре. В конце концов, это чудесный город, несмотря на мои прошлые неприятности. Целый квартал, отведенный только портным! Там шьют рубашки, куртки, брюки, плащи. Выбор выдающийся! – Он понизил голос до хриплого шепота: – Ты поверишь, что я нашел два переулка, посвященные высокотворческой облегающей одежде для женщин? – Волшебник поднял бровь, и Никки поняла, что он сделал это только для того, чтобы ее позлить. – Я могу проводить тебя туда, колдунья.

– Думаю, не стоит, – возразила она. – Мое черное платье и сменная дорожная одежда еще вполне пригодны, и я путешествую на службе у Ричарда. – Она не была заинтересована в кружевных облегающих платьях, чтобы завлекать мужчин. Никки никогда не нуждалась в кружевах – они ее не прельщали.

Натан продолжал с невозмутимым видом:

– И сапожники делают все виды сапог. – Он постучал своим новым черным сапогом по доскам, поправляя посадку на ноге. – Мастера по ремням, резчики пуговиц, кузнецы по пряжкам – знаешь ли ты такую профессию: кузнец по пряжкам?

Никки представила, как он ходит среди магазинов, увлеченный таким выбором, словно ребенок в кондитерской.

– Я удивлена, что ты так быстро взял под контроль свой разум.

– Ив самом деле! После того, как я впервые сбежал из Дворца Пророков, мы с Клариссой пошли к портному за пределами Танимуры, и тот потратил некоторое время, чтобы, к моему удовольствию, выполнить работу. Очень был щепетильный. – На лице волшебника отразилось какое-то воспоминание. – Но здесь, в городе, с таким необыкновенным выбором, мне просто стоило назвать одежду, которую я хотел, и портной сразу подбирал ее в точности по моему размеру. – Из его горла вырвался довольный звук, когда он поднял сумку. – Я приобрел несколько нарядов.

Натан осмотрел доки, оглядел многочисленные корабли в гавани.

– Итак, я готов отправляться. Ты уже нашла что-нибудь?

Никки подумала о молодом человеке из переулка.

– Я ищу корабль с названием «Идущий по волнам»: трехмачтовый каррак, который должен отбыть сегодня ночью на юг. Это возможно то, что нам нужно.

– Тогда следуй за мной, – сказал Натан, – нам туда.

Она не спросила, откуда волшебник мог это знать, и долго ли он изучал гавань без нее. Вместе они прошли вдоль пирса и обнаружили «Идущего» пришвартованным к третьему доку с конца. Нос корабля украшала фигура красивой женщины с кудрявыми волосами, отброшенные назад, переходящие в океанские волны. Мать моря – суеверие южных прибрежных городов Древнего мира.

Последние тележки и бочки с припасами загружались на борт «Идущего по волнам» для отправления вместе с отливом этой ночью. Моряки несли клетки с курами на палубу, а пузатый кок вел по трапу за веревку дойную корову с печальными глазами.

Моряки собрались возле поручней, наблюдая за действиями в доках; многие из них умирали с похмелья, другие были в синяках от драк. Без сомнения, они спустили или потеряли все свои деньги и вернулись на корабль раньше, не имея возможности продолжать кутеж.

Никки и Натан прошли по трапу, неся свои сумки. Волшебник на палубе помахал пожилому человеку в серой куртке капитана, тот поднялся с деревянного табурета. Видимо, капитану было комфортнее на борту своего корабля вместо пребывания в Танимуре. Из уголка рта мужчина отнял длинную трубку, из которой завивался зеленовато-голубой дым с терпким запахом дурманящей травы.

– Вы капитан Илай? – спросила Никки.

Мужчина поднял свои кустистые брови и поклонился, встретив их, едва они взошли на борт.

– Илай Корвин, госпожа. Мы с вами знакомы?

– Один из ваших матросов рекомендовал нам поговорить с вами о месте на вашем корабле для отплытия на юг, к Древнему миру. Мы хотим отправиться с вами.

Капитан Илай снял свою серую шапку. У него были густые, курчавые черные волосы с небольшими серебряными прядями. Темный край бороды очерчивал его челюсть, но остальная часть лица была чисто выбрита.

– Если вы желаете отплыть сегодня вечером, то это ваш корабль. «Идущий по волнам» – это грузовое судно, но у нас есть места для нескольких пассажиров, если сговоримся в оплате.

– У нас есть нечто большее, чем оплата. – Когда Натан с гордостью выпятил грудь, его новая модная рубашка надулась и ее оборки стали похожи на распустившиеся цветы. Из своей кожаной сумки волшебник вытащил документ и протянул его капитану. – Это приказ лорда Рала, магистра Д'Хары, назначившего меня своим послом по особым поручениям. Защита и статус также охватывают и моего компаньона.

Капитан Илай так быстро окинул взглядом приказ, что Никки поняла – он на самом деле не прочитал ни слова. Мужчину это явно не впечатлило.

– Этот приказ и материальное вознаграждение вполне сойдут для оплаты вашего пребывания на корабле.

Никки почувствовала жар на своих щеках.

– Приказ лорда Рала должен гарантировать нам бесплатное плавание.

– Может, так и должно быть. – Капитан снова надел шапку на голову и вставил в рот трубку. Он глубоко затянулся и выдохнул. – Но такие документы можно подделать. Всегда найдется множество мошенников, чтобы обмануть честного капитана. – Он снова втянул дым из трубки. – Разумеется, у могущественного человека, такого как лорд Рал, магистр Д'Хары, есть сокровищница, достаточно большая, чтобы не обделить меня оплатой вашего проезда.

Капитан указал на соседний корабль, где мужчины в экзотических шелковых панталонах выгружали ящики колючих плодов.

– Для большинства капитанов здесь письмо от правителя, о котором они никогда не слышали, не принесет вам пользы. Что касается меня: я постараюсь быть справедливым.

Корова утробно замычала, когда кок пытался направить ее по трапу к нижней палубе.

– Поставить мир в известность о правлении лорда Рала является частью нашей миссии, – сказала Никки. Она по-прежнему мало верила в важность того, о чем заявила ведьма в Темных землях.

Капитан Илай вернулся к своему табурету.

– И вы можете рассказать каждому члену моей команды о прекрасной новой империи вашего лорда Рала – пока вы платите за свои каюты.

Никки напряглась, готовясь потребовать согласия капитана, но Натан ее опередил.

– Это кажется вполне разумным, капитан. Вы деловой человек, и мы тоже можем быть справедливы. – Он развязал шнурок маленького мешочка на своей ладони и высыпал золотые монеты в протянутую руку капитана.

Удивившись, мужчина посмотрел на деньги, обдумывая свое решение, а затем передал два золотых обратно Натану.

– Этого достаточно, спасибо.

Когда капитан спрятал монеты в свой кошелек, Натан прошептал Никки:

– Мы всегда можем сделать их еще. Возможно, кто-то станет более счастливым?

Вместо того, чтобы таскать с собой огромные мешки монет из казны Д'Хары, Натан использовал свою магию для превращения обычных металлов в золото, поэтому они никогда не беспокоились о деньгах. Люди в Темных землях не использовали денежную оплату, но здесь, в цивилизованных городах Д'Хары Натан считал полезным иногда иметь небольшое количество золота.

– За эти деньги, – добавил волшебник, – я и моя спутница получим отдельные каюты.

Капитан усмехнулся.

– Каюты? Я вижу, вы никогда не были на борту «Идущего». Удивлюсь, если вы вообще когда-нибудь плавали на борту корабля. Да, я могу выделить каюту каждому из вас. Высокородные дворяне сочтут их за уборные, но в каждой такой комнате есть дверь и койка. Через неделю-другую на волнах вы будете думать о них как о прекрасных апартаментах.

Никки не волновали просторные комнаты или мягкая мебель.

– Это нас устроит, – сказала она.

Некоторые из членов экипажа бездельничали на палубе, оценивая новых пассажиров, как если те были какой-то странной рыбой, попавшей им в сети. Поскольку скоро ожидалось отплытие корабля, моряки продолжали возвращаться потоком: кто-то просто брел, шатаясь от похмелья, а кто-то нес вещи, приобретенные в порту. Они смотрели на Натана с любопытством, и, без сомнения, удивлялись его замечательной одежде и прекрасному мечу, но затем задерживали взгляд на Никки, привлеченные ее длинными светлыми волосами и черным платьем, что подчеркивало волнующие изгибы. Никки не заметила никаких следов молодого парня, которого она спасла в переулке.

Уйдя от пристального внимания матросов, капитан направил двоих гостей в их каюты. Пересекая палубу, Никки заметила пятерых мужчин без рубашек, их широкие грудные клетки маячили волнистыми линиями татуированных кругов. У всех пятерых была темная кожа и грязно-коричневые волосы, оттянутые назад и завязанные в подобие хвоста боевого коня. Хотя большинство матросов отворачивались от взгляда Никки, эти надменные полуголые мужчины уставились на нее с нескрываемым голодом.

Заметив их похотливые ухмылки, Натан вышел вперед.

– Дорогу! Разве вы не знаете, что это сама Госпожа Смерть?

Мужчины без рубашек неохотно расступились.

Их каюты в кормовой части корабля оказались такими же маленькими и без лишнего шика, как и сказал капитан Илай. Никки была уверена, что Натан разочаровался в этих комнатах, и поэтому поспешила успокоить волшебника:

– Даже маленькая каюта лучше, чем лежать на земле в лесах Темных земель под холодным дождем и туманом.

– Ты всегда оптимистична, колдунья, – сказал он. – Я согласен.

Когда солнце стало садиться за дельту реки Керн и начался отлив, они вернулись на палубу, чтобы посмотреть приготовления к отплытию.

Капитан Илай выкрикнул несколько команд, и его команда взобралась на мачты и реи, чтобы развернуть паруса. Другие матросы уже скользили по толстым канатам и развязывали веревки со стойки на пирсе. Часовые колокола звенели с башен вдоль всей гавани.

Она все еще не видела Бэннона Фармера на борту и боялась, что рыжеволосый парень наткнулся на другую свору головорезов в переулке и его постигла вполне ожидаемая судьба.

Но, едва матросы приготовились поднять трапы «Идущего по волнам», как в доки вбежал молодой человек с длинными рыжими волосами.

– Подождите меня! Стойте! Эй, вы там, на «Идущем», подождите!

Никки заметила, что теперь при нем был меч, подпрыгивающий и бьющий в бедро во время бега.

Бэннон мчался среди торговцев и рабочих доков, встречающихся на его пути. Он налетел на шатающегося пьяного матроса, который, похоже, тоже не мог вспомнить, где находится его корабль, но Бэннон проскользнул мимо него и взбежал по трапу. Его коллеги-моряки смеялись, некоторые передавали монеты другим со словами: – Я же сказал тебе, что он слишком глуп, чтобы покинуть этот корабль, когда представится шанс.

Капитан Илай бросил взгляд на Бэннона.

– Некоторые из нашей команды держали пари, что вы будете матросом одного рейса, мистер Фармер. В следующий раз не опаздывайте.

– Я не опоздал, сэр. – Бэннон тяжело дышал, отводя волосы с глаз. Его щеки пылали. – Я как раз вовремя.

Когда Бэннон заметил Никки, его лицо просветлело, и широкая улыбка только подчеркнула увеличившийся синяк на разбитых губах.

– Ты здесь! Добро пожаловать на борт «Идущего по волнам».

– Похоже, мы будем тут пассажирами. Этот корабль идет туда, куда нам нужно. – Она вздохнула и добавила: – Спасибо за рекомендацию.

Юноша поднял свой обыкновенный, незатейливый меч.

– Видишь, я нашел клинок. Как я и говорил.

Моряки принялись подшучивать. Один произнес:

– Кто-то называет это мечом – я назвал бы его резаком для травы.

– И на кого ты намерен произвести впечатление этой уродливой железякой? – добавил другой. – Может, на слепую женщину? Или, быть может, на фермера, которому нужно скосить сорняки?

Все они дружно загоготали.

Бэннон хмуро оглядел свой неуклюжий меч, а затем весело усмехнулся.

– Меч не обязательно должен быть красив, чтобы эффективно убивать, – повторил ранее сказанное Никки. – Это крепкий меч. – Он поднял его. – В общем, я так его и назову: «Крепкий»!

Капитан Илай прервал юношу:

– Довольно хвастаться мечом, мистер Фармер. Мне нужны ваши руки и мышцы сию минуту на такелажных канатах. Я хочу быть подальше от кораблей в гавани и в открытой воде до наступления ночи.

Натан, стоя рядом с Никки по правому борту, произнес:

– Ну, мы уже в пути, колдунья. В Кол Адэр, где бы он ни находился. – Он одарил ее кривой ухмылкой. – Кажется, я уже начинаю чувствовать себя самим собой.