Текст книги "Мера Магии (ЛП)"

Автор книги: Терри Брукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Когда следующим утром Пантерра Ку проснулся, ему потребовалась минута, чтобы понять, что он один. Он все еще был закутан в одеяло, голова покоилась на одной руке, когда он выглянул из своего лежачего положения на темные образы деревьев в предрассветной мгле. Все было очень спокойно, но почувствовал запах леса и сырости в воздухе, а взглянув на медленно светлеющее небо, увидел как тяжелые тучи и туман опустились так низко, что задевали верхушки деревьев. Он был сонным, согретым и наполнен ощущением счастья и удовлетворения, чему с трудом мог поверить.

Но когда он протянул руку к Фрине, то обнаружил, что ее нет, и тут же подскочил, испортив себе настроение. Он нигде ее не видел, ни тут, ни там, пытаясь разглядеть ее сквозь тьму и мрак. Он сбросил одеяло, выполз из импровизированного укрытия и встал на ноги, готовый идти ее искать.

Потом он различил ее, в сторонке, неподвижно сидящую на поваленном стволе и глядя куда–то вдаль в ту сторону, куда днем ранее они направлялись, так тихо, что ее можно было принять за часть этого леса. Он с минуту смотрел на нее, ожидая, что она его заметит. Когда она этого не сделала, он оглядел себя и, почувствовав себя глупо, быстро натянул сапоги и одежду. Сделав это и все еще не замеченный ею, он начал скатывать одеяло, чтобы привязать его к своему рюкзаку.

– Я подумала, что ты намереваешься проспать весь день, – вдруг сказала она.

Он оторвался от своего занятия и увидел, что она смотрит на него. К этому времени он был немного ею раздражен – во–первых, за то, что она оставила его одного, а во–вторых, за такую беспечность. То, как она с ним разговаривала, звучало, как будто того, что он так ясно помнил, никогда не было.

– Я не знал, что ты проснулась. На самом деле, когда я не нашел тебя рядом, я подумал, что ты куда–то ушла.

– Куда–то ушла? – Она рассмеялась и откинула руками назад свои волосы. – И куда бы я пошла?

Она поднялась с бревна, подошла к нему и присела рядом.

– Ты подумал, что я могла бросить тебя? Именно это ты говоришь?

Он пожал плечами:

– Нет, полагаю, я так не думал.

Она протянула руку, коснувшись его щеки, а затем наклонилась, чтобы его поцеловать.

– Ты ужасный лгун, Пантерра Ку. Именно так ты и подумал. Но я прощаю тебя.

В этот миг она была такая прекрасная, такая яркая, свежая и удивительная, что он был несказанно рад ее словам о прощении, несмотря на то, что не думал, что они ему нужны.

– Я просто беспокоился за тебя.

– Попридержи–ка эту мысль. Она может позже мне понадобиться. У нас есть что–нибудь перекусить?

Естественно, нет. Они доели свои припасы прошлым вечером и выпили всю остававшуюся воду. До сегодняшнего дня это не казалось таким важным. Однако голод был настоящим и давил на них, и они уже почти не могли думать ни о чем другом. Лишившись завтрака и торопясь что–то с этим сделать, они упаковали последние свои вещи, готовясь отправиться в путь. Пока они не доберутся до долины, вряд ли у них будет возможность добыть пищу, и все, что случилось ранее, никак не облегчит это положение.

Они снова тронулись в путь, держась того же направления, что и прежде, вглядываясь вперед, не появится ли конец этого покрытого мхом и лишайником леса. Солнце поднялось над горизонтом, однако день оставался серым и пасмурным с влажным и душным воздухом. Деревья вокруг них образовали стены лабиринта, который удерживал их в качестве пленников. Им хотелось сказать себе, что скоро лес кончится, появится выход, но в это почти не верилось.

Они долгое время шли не разговаривая, погрузившись в неловкое молчание. Пан не понимал, что было не так, но что–то наверняка было. По–прежнему цепляясь за изрядно потрепанные остатки своей эйфории и желая поделиться тем, что он чувствовал, он наконец не выдержал:

– О чем ты думала там, сидя в одиночестве?

Она подняла на него глаза:

– Может, думала о тебе. Ты бы хотел, чтобы так и было?

Он усмехнулся, несмотря на неуверенность.

– Ты знаешь ответ на этот вопрос.

– Знаю. Но это не так. Я думала о чем–то другом.

Когда она не стала объяснять, он произнес:

– Расскажи мне.

– Это не имеет значения.

– Нет, имеет. Расскажи.

– Ты не должен знать обо мне все.

– Я должен знать это. Расскажи.

Она пожала плечами.

– Я думала о выборах и как мы их делаем. О том, как легко даются одни, и как тяжело другие. Я думала, что некоторые мы делаем, потому что хотим этого, а другие, потому что должны. Ну как, помогло?

Он улыбнулся.

– Ну, надеюсь, что вчерашний выбор был из тех, которые ты хотела сделать, а не из тех, которые должна.

– На самом деле, и то, и другое.

– Потому что это было то, о чем ты думала и…

Она резко повернулась к нему, заставив его остановиться.

– Пан, прекрати. Я не хочу говорить об этом прямо сейчас.

Он услышал в ее голосе раздражение и внезапно смутился и растерялся.

– Не говорить об этом? Что это значит? Я думал…

– Прошлая ночь была прошлой ночью, и это все. Не пытайся сделать из этого что–то большее.

– Не делать что–то большее… – Он уставился на нее. – В данный момент это довольно трудно. Кроме того, не ты ли сказала мне, что любишь меня? И ты говоришь, чтобы я из этого ничего не делал?

Она посмотрела на него, прикусив губу.

– Я не именно это сказала. Я сказала, что думаю, что люблю тебя. А это большая разница. Кроме того, есть и многое другое… – Она оборвала фразу и вздохнула. – Давай продолжим путь, пока будем это обсуждать.

Они пошли дальше бок о бок. Пан уставился в землю перед собой, затянутый водоворотом эмоций, главной из которых было выросшее чувство сомнений, которого не было всего несколько мгновений назад.

– Когда теряешь отца и бабушку, а они последние члены твоей семьи, то видишь все несколько иначе, – наконец сказала Фрина. Ее голос чуть смягчился. – Начинаешь думать о том, как хрупка жизнь, как быстро она проходит, как многое теряется. Ты принимаешь жизнь как должное большую часть времени. Ты проживаешь ее и особо не задумываешься о будущем, потому что это будущее кажется таким далеким. Но когда близкие и любимые люди умирают, то внезапно это будущее кажется намного ближе и весьма неопределенным.

Она быстро посмотрела на него и снова отвела взгляд.

– И все это. Друджи, угрожающие вторгнуться в наш дом, моя мачеха, убившая моего отца, чтобы стать Королевой, мое заключение, побег и спуск к кладбищу Готринов, чтобы найти свою бабушку, получение Эльфийских камней, чтобы использовать их для защиты эльфов, когда я на самом деле не знаю, как это сделать…

Она умолкла, мотая головой.

– Не так сильно отличается от того, что произошло со мной. – быстро вставил он, пытаясь найти общую тему. – Потерять Сидера, потерять Пру, а потом вернуть ее, но не совсем целой, стать объектом охоты демона, о существовании которого я даже не подозревал, а теперь бегу с тобой. Никакой разницы.

– Тогда ты должен понимать, что я чувствую. Время очень ценно, особенно сейчас. Возможно, у нас его не очень много. Поэтому и появляется соблазн сделать что–то, потому что не хочется упустить этот шанс. Не хочется, чтобы это что–то ускользнуло, и никогда не узнать, каким оно могло быть.

– Как прошлая ночь, – произнес он.

– Как прошлая ночь, – согласилась она.

– Но это не означает. .

– Это не означает много чего, – прервала она его. – Особенно, когда я об этом поразмыслила. Это мало что значит. Прошлая ночь оказалась непродолжительным моментом среди того времени, что нам осталось. Я сделала это, потому что не хотела упустить что–то замечательное. Потому что испугалась. Я почувствовала себя одинокой и уязвимой, и захотела чего–то такого. Я хотела быть рядом с кем–нибудь, и там был ты. Ты мне нравишься, Пан. Может быть, даже я тебя люблю. Но прошлая ночь была маленькой частичкой всего остального, что с нами происходит. Именно об этом я размышляла сегодня утром. Я думала о том, что я должна сделать, если проживу достаточно долго для этого. Прежде всего, я должна понять, что мне делать с Эльфийскими камнями. Мистраль отдала их мне, так как она чувствовала, что их использование позволит мне помочь моем народу. Но как они это сделают? Как мне следует их использовать?

Она быстро подняла руку, чтобы удержать его от каких–либо комментариев.

– Дай мне закончить, – сказала она, шагнув к нему поближе и касаясь рукой его щеки. – Дай мне высказать все, что я должна сказать.

Он ощутил в прикосновении ее руки привязанность к нему, и моментально вся его злоба и возросшее чувство утраты исчезли, и он ради нее готов был на все.

– Мне снова предстоит вернуться домой и столкнуться с Изоэльдой. Мне нужно найти способ доказать, что она убила моего отца и недостойна быть Королевой Эльфов. Я должна встать со своим народом – с Ташей, Тенерифе, Хареном Крэйелом и остальными – против Друджей. Я должна выяснить, смогу ли сделать то, во что верила Мистраль. Во всем этом за меня уже сделан выбор. Я его не делала; его сделали за меня. И я не могу от этого уйти. Теперь я это знаю.

Она опустила свою руку.

– Потом, Пан, когда это будет сделано, наверное, я смогу подумать о нас. Правильным путем, как мне бы хотелось – не только из–за прошлой ночи или любой другой ночи, а из–за того, что может быть множество таких ночей, может вся жизнь. Я смогу об этом подумать, потому что тогда будет будущее, которое не измерить часами или днями.

– Его и сейчас так не измерить, – заверил он.

Она грустно улыбнулась на его слова.

– Конечно. Не стоит притворяться, что все повернется, как надо. Я знаю, каковы шансы. Знаю, что нам противостоит. Но мне нужно, чтобы и ты это знал. Не притворяйся со мной. Не пытайся меня прикрывать. Вчера мне это было нужно, но сегодня я уже другая. Я та, кем, как я надеюсь, всегда должна быть. Я достаточно сильна, чтобы сделать все, что нужно. Мне нужно, чтобы и ты был сильным вместе со мной.

Он медленно кивнул:

– Я просто беспокоился, что мы что–то потеряли после прошлой ночи, и мне не нравилось, как это на меня повлияло. Мне не хочется, чтобы ты думала, что прошлая ночь не значит чего–то больше – наверное, она не значит столько для тебя, как для меня. От этого мне становится грустно.

Она шагнула к нему и поцеловала его в губы, долго и крепко удерживая этот поцелуй.

– Вот, – сказала она, отходя назад. – Вот что она значит для меня. – Она улыбнулась, заметив выражение его лица. – Но она прошла и делу конец, а мы должны думать о грядущем. Мы должны оставить позади прошлую ночь.

Ему не хотелось оставлять позади прошлую ночь. Он хотел вокруг нее построить свою жизнь. Он хотел сделать ее началом всего. Но медленно кивнул и заставил себя улыбнуться в ответ.

– Ладно, все в порядке, – согласился он.

Но это было не так и он этого не сделает, ни сейчас, ни когда–либо потом. Ведь он пообещал сам себе никогда об этом не забывать.

* * *

После этого день тянулся медленно. Никому не хотелось говорить, поэтому в основном они молчали. Единственный словесный обмен случился, когда Пантерра – с усердием изучавший окрестности, стараясь прекратить думать о Фрине – почувствовал необходимость поделиться информацией, которую ему подсказали инстинкты и навыки Следопыта. Они дважды наткнулись на отпечатки, очень похожие на следы той кошки, которую они видели этой ночью. Хотя этим следам было уже несколько дней, он не стал рисковать и направил их по другому пути. Один раз они заметили одинокого агенахля, огромного и тяжеловесного, оставившего отметины на стволах деревьев, между которыми он прошел. Казалось, что он вряд ли сможет протиснуться в такое узкую лазейку, но тем не менее ему это удалось. Он не обнаружил их присутствие, а они простояли неподвижно до тех пор, пока он не скрылся из поля зрения.

Несколько раз они видели огромных птиц над головой, которые парили во мгле среди облаков, широко расправив свои крылья. Они напомнили Пану дракона, хотя явно принадлежали другому виду и близко не были такими огромными. Но он понимал, что жизнь снаружи долины эволюционировала и в основной части стала больше, сильнее и гораздо опаснее, чем все живое внутри долины. Когда они соединятся, двум этим мирам придется найти способ уравновесить неизбежную и неравную борьбу.

Однажды к ним угрожающе приблизилась группа мелких грызунов с острыми зубами, но Пан быстро использовал всплеск магии из своего посоха, чтобы отогнать их.

Пользуясь любой возможностью их кусали и жалили насекомые, а откуда–то из мшистых деревьев кто–то швырял в них сухие ветки и орехи. Но по крайней мере они теперь видели признаки жизни, явное указание на то, что это кладбище начинает меняться во что–то менее бесплодное и пустое. Пан подобрал горсть брошенных орехов и разбил, добравшись до ядер. Съедобные. Он собрал еще, поделился ими с Фриной и они с жадностью их съели. Потом они двинулись дальше, отбросив свой дискомфорт, держась принятого ранее направления, присматривая друг за другом.

Все это время они старательно искали источник свежей воды. Несколько раз они пересекали ручьи с мутной водой, запах от которых соответствовал их виду. Потом они обнаружили пруд, который казался чистым, но затем они увидели валявшиеся вокруг него кости животных и недоеденные туши. Чем дольше они шли, тем больше Пантерра убеждался, что они вряд ли найдут пригодную для питья воду, пока не окажутся на безопасном расстоянии от этого леса.

К закату они достигли своей цели, вступив в ряд бесплодных, голых холмов, простиравшихся вдаль насколько хватало глаз, обрамлявших низины и заросли густых кустарников справа, а слева примыкавших к широкому плато. Однако они наконец–то смогли увидеть горные хребты, которые и были их местом назначения, хотя вершины были совсем крошечными на изломанной линии горизонта, находясь в нескольких милях от того места, где они стояли.

Фрина посмотрела сначала направо, потом налево:

– В какую сторону нам идти?

Пану потребовалось мгновение, чтобы прикинуть варианты, и он закачал головой:

– Сейчас ни в какую. Сегодня уже слишком поздно куда–то идти. Мы найдем место для ночлега и снова отправимся в путь утром.

Он увидел, что она хотела возразить, была готова надавить на него. Однако к ее чести, она не стала спорить, решив, что наверное он был прав и не стоит пытаться в темноте проходить по этим холмам. Поэтому она просто кивнула и присоединилась к нему в поисках укрытия на ночь. Они ничего не нашли, и если хотели укрыться, то им нужно было возвращаться в лес, однако никто из них этого не желал. В конечном итоге они остановились у подножия холмов, которые все–таки как–то их укрывали, и присели с подветренной стороны. У них не было ни еды, ни питья, поэтому вскоре они закутались в одеяло Пана, прижавшись друг к другу, и забылись беспокойным сном.

Ничто не нарушило их покой этой ночью, хотя если бы что–то им угрожало, то Пан узнал бы об этом. Он прободрствовал почти все время, не испытывая желания и потребности спать, его мысли были обращены к Фрине, прижавшейся к нему, размышляя о том, как все так быстро смогло измениться, и не желая ничего делать, чтобы это как–то остановить. По меньшей мере, говорил он себе, она вообще не пыталась его избегать, заснув так близко к нему. По крайней мере, она не подавала никаких знаков, что больше не хотела быть рядом с ним.

Но это одиночество доставляло скудный комфорт, и его мысли о ней были мрачным и безнадежными. Проходили часы, а сон все так же ускользал от него, как и его надежды на будущее, которое когда–то представлялось ему возможным.

Когда рассвело и она проснулась, он поцеловал ее в щеку, быстро и непринужденно, и поднялся посмотреть, что приготовил для них новый день. Он испытывал голод и жажду, а также усталость, как и она, и ему хотелось знать, сколько еще они смогут продержаться.

– Я не знаю, где мы находимся, – признался он, когда они стояли рядом и осматривали безжизненную местность. – Я ничего этого не узнаю. Я не знаю, где мы и куда лежит наш путь.

Она кивнула, словно ждала, когда он это скажет:

– Тогда я воспользуюсь Эльфийскими камнями, чтобы найти его.

Он с сомнением посмотрел на нее.

– В этом есть риск, как ты уже знаешь.

– Но если мы не используем их, то продолжим идти вслепую, а это гораздо опаснее. Думаю, мы должны это сделать.

Она подождала, глядя на него.

– Хорошо, – наконец, согласился он.

Он отодвинулся от нее на несколько шагов и был наготове, когда она готовилась использовать Эльфийские камни, вынимая их из кармана и высыпая из мешочка себе на ладонь. Она недолго изучала их, как будто была не совсем уверена, что именно держала в руке, как бы взвешивая, что означало призвать их магию. Затем она сомкнула пальцы вокруг Камней, повернулась лицом к горам и закрыла глаза.

Прошло много времени. Пан ждал с нетерпением, внимательно осматривая окружающую местность. Ему не нравилось, что они находились на таком открытом месте, не были под защитой лесных деревьев. Если что–нибудь нападет на них, оно окажется рядом с ними до того, как они смогут на это отреагировать. Но у них не было выбора, если они хотели узнать, куда им нужно идти.

Он взглянул на Фрину. Ничего не происходило.

После долгого времени, она открыла глаза и в недоумении посмотрела на него:

– Не работает. Магия не работает. Я не могу заставить ее что–то сделать!

В ее голосе слышалось удивление, полное сомнений. Он подошел к ней и положил свои руки ей на плечи:

– Нет, можешь. Я видел, как ты делала это раньше, и ты можешь сделать это снова. Просто помни, что для тебя это все еще в новинку, поэтому может потребоваться какое–то время, прежде чем ты заставишь ее работать, как нужно.

Он убрал свои руки.

– Расскажи мне, что ты представляла, на чем сосредоточился твой разум?

– Проход Афалион, – сказала она ему.

– Ладно. Наверное, это слишком расплывчатое изображение. Как правило, проходы выглядят несколько одинаково. Попробуй вместо этого представить Арборлон. Это уже более специфическая картина. Куда бы Эльфийские камни ни отправили нас, мы должны будем пройти через один из проходов. Этого вполне достаточно.

Она молча посмотрела на него. Затем снова отвернулась, прижала Эльфийские камни обеими руками, закрыла глаза и застыла, как вкопанная.

Пантерра снова ждал.

На этот раз она почувствовала отклик. Эльфийские камни ожили, их синий свет быстро набирал силу. Он выплеснулся через бесплодные холмы к горам, освещая все вокруг, сделав окружающий ландшафт четким и ясным, обнажив мили разрушенной земли до того, как достиг массивных скальных стен. Оказавшись там, свет свернул в расщелину, которая всего несколько секунд назад была невидима, пронесся вдоль стен ущелья, через узкий проход, мимо защитной стены, возведенной в самом узком месте и окруженной десятками разбросанных по обе ее стороны тел, и наконец спустился в долину, так хорошо им известную, и к знакомым садам и коттеджам Арборлона.

Потом свет вспыхнул и угас, а картина исчезла.

Юноша и девушка переглянулись.

– Это был не проход Афалион, – заявила она.

– Нет, – согласился он. – Это был Деклан Рич. Там находились те самые защитные сооружения, на которых я работал вместе с людьми из Гленск Вуда. Но они все умерли, а защитная стена до сих пор заброшена. Я этого не понимаю.

– Я тоже. Почему эту стену не охраняют остальные из поселка? Что–то недоброе случилось, Пан.

Он вновь посмотрел на холмы, не желая строить догадки.

– Если Деклан Рич является ближайшим проходом в долину, то мы намного южнее Афалиона. Нам пора в путь.

Они снова отправились в дорогу, отгоняя чувство голода, жажды и истощения, вновь оживив свою решимость. Они вошли в горную страну и приступили к решению сложной задачи подъемов и спусков, ориентирования в оврагах и низинах, чтобы убедиться в том, что они придерживаются того направления, которое показали им Эльфийские камни. Это было не так трудно сделать, поскольку три четко различимые вершины, стоящие в ряд, образовали указатель туда, где их ожидал проход Деклан Рич. Все дело состояло лишь в том, чтобы минимизировать напрасно потраченное время на поиск правильного пути по этой пересеченной местности, а с этой задачей в их нынешнем состоянии им справиться было не так уж и легко.

Они делали все, что могли, но большую часть времени они находились ниже уровня горизонта и не могли четко представлять, куда именно они идут, пока не одолевали очередной подъем, чтобы снова скорректировать направление к месту назначения. Это была медленная, утомительная работа и их силы стремительно истощались. День опять был пасмурным, тучи собирали под собой слой жары и пыли, от чего у них обоих лишь усиливалась жажда.

Вскоре оба промокли от пота и брели с безошибочно читаемым отчаянием на их лицах.

Несколько часов спустя, когда они наконец остановились, чтобы передохнуть, казалось, что они нисколько не приблизились к намеченной цели.

– Не знаю, сможем ли мы это сделать, – простонала Фрина, опустив голову между колен и запустив пальцы в свои перепутанные волосы. – Я так устала.

Пан знал, что она озвучила то же самое отчаяние, что и он испытывал, поэтому не стал отвечать. Они просто молча сидели, ожидая, когда в ним вернутся силы.

Вдруг Пан поднял глаза:

– Ты что–нибудь слышишь?

Фрина даже не подняла голову, просто покачав ею.

Но Пан тут же вскочил на ноги:

– Крики, вопли – где–то там. – Он указал на север, за Деклан Рич. – Там происходит сражение.

Фрина быстро поднялась, смотря в ту сторону, куда он указывал.

– Я ничего не вижу.

– Я тоже, – сказал он. – Но я могу довольно ясно слышать. А ты?

– Сейчас, да. Кто это, как ты думаешь?

Он взглянул на нее.

– Давай, узнаем. Воспользуйся Эльфийскими камнями.

Она даже спорить не стала. Достала Камни и держала их, повернувшись в направлении сражения. На этот раз она не закрывала глаза, смотря и ожидая, полностью сосредоточившись.

Магия Эльфийских камней вспыхнула, оживая, вырвалась из ее рук и пулей метнулась вдаль. Через мили холмов и оврагов, над бесплодной землей и зазубренными скалами, через широкие просторы лугов позади них летела магия, открывая окно во все, что лежало между ними и конечной целью.

Затем прямо перед ними возникла битва и они смогли увидеть армии, столкнувшиеся в начале прохода, который, несомненно, являлся Афалионом. Эльфы и Друджи ввязались в страшное сражение, повсюду лежали тела, а кровь бежала ярко–малиновыми ручьями.

Магия вспыхнула и угасла, оставив Пантерру и Фрину с раскрытыми от ужаса ртами.

– Я должна пойти туда! – сразу же сказала она, оборачиваясь к нему, на ее лице отразились шок и отчаяние. – Я должна им помочь!

Она уже двинулась стремительным шагом, засунув Эльфийские камни обратно в мешочек.

– Скорее, Пан!

Он бросился догонять ее, бросив быстрый взгляд вокруг, автоматически откликнувшись на ее внезапное решение, которое так опрометчиво отправило их вперед.

Это стало поворотным моментом. Когда он зорко и тщательно осматривал землю и небо во всех направлениях, то увидел черную точку. Она была так далека, что в первое мгновение он почти не обратил на нее внимания. Но за несколько секунд она значительно выросла на фоне синего неба. Она двигалась к ним и при этом очень быстро.

– Фрина! – крикнул он, предостерегая ее.

Она оглянулась, чуть замедлившись, но не останавливаясь; смущение сменило решимость у нее на лице.

– Что такое? Пан, почему ты…

Потом она увидела это. Сейчас оно было гораздо ближе, настолько ближе, что приняло форму, приоткрыв особенности своего свирепого облика. Фрина замерла на месте, от шока или страха, Пан не мог сказать. Он подумал подбежать к ней, вернуть обратно, попытаться найти место, где они могли бы спрятаться. Но в этом не было смысла. Они стояли на открытом местности, лишенной каких бы то ни было укрытий. Они находились на гребне холма, видимые на многие мили для любого с хорошими глазами, а Пан был абсолютно уверен, что зрение того существа, что приближалось к ним, было превосходным.

– Пан!

Он услышал, как она позвала его на выдохе, но не смог сказать, был ли это призыв или всплеск каких–то эмоций, которых он не мог понять.

Потом, раскинув огромные крылья, наклонив вперед длинную шею и вытянув громадные когтистые лапы, дракон добрался до них и начал спускаться.