Текст книги "Мой ректор военной академии 3 (СИ)"

Автор книги: Тереза Тур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Однако всегда найдутся добрые люди, которые скажут тебе что-то теплое…И этих самых людей с их трепетными порывами игнорировать не получается, потому что это мои любимые мама и папа. Как всегда, родители очень переживают, что у единственной дочери все не так, как у людей.

– Ника, а что со свадебным путешествием? – поинтересовался…папа. А матушка изо всех сил сделала незаинтересованное лицо. Ага, я даже и поверю, что отец самостоятельно явился в редакцию, чтобы задать этот самый вопрос.

– А вот у Ричарда и спроси, – нежно улыбнулась я. – Как только мой супруг прикажет мне паковать чемоданы – так я ж… С дорогой душой!

Отец тут же сник. Ричард был его начальником, и папенька прекрасно понимал, какой объем работы у всех силовиков, включая его самого, после раскрытия заговора герцогини Борнмут.

– Ника, – строго сказала мама. – Это все-таки не дело.

– Ладно, – рассмеялась я. – Поговорю с мужем. Попробую.

В чем-то родители были правы – вырваться куда-то очень хотелось. Думаю, Ричарду тоже. Однако…

Я закончила рабочий день – составила несколько кроссвордов. Хорошо еще, что императорские юристы оформили патент на использование этого вида развлечения. Теперь право вставлять в газеты и журналы кроссворды имели только мы. А имперский народ… «подсел», как выражается Пашка, массово! Дело дошло до отдельной брошюры, дополненной рецептами и забавными историями.

Все было хорошо, но все же одна мысль не давала покоя. Она жила в моей голове и иногда причиняла боль. Будто перстень нагрелся и жжег кожу…

Я вспомнила Милену. После нашей свадьбы кольцо больше не разговаривало со мной синими всполохами. Искорки по-прежнему жили в камне, но общение азбукой морзе прекратилось. Нет, я, конечно, была рада, что душа мамы Ричарда обрела свободу. Рада, что Фредерик и Милена…попрощались. Но все же скучала по живому перстню, с которым можно поговорить в трудную минуту. Такую, как сейчас…

Вот сейчас я не знала, что делать. В голове не укладывалось, что Милфорда не было на нашей свадьбе! На все вопросы о нем Ричард молчал, как пленный партизан. Я не знала, что произошло с милордом, зато своего мужа я изучила хорошо. И судя по выражению его лица – случилось. Что-то очень, очень плохое…

Переделав дела, я решила прогуляться, чтобы все хорошенько обдумать. Весенний Роттервик – это…Это чудо! Шапки цветущих деревьев, источающих дивный аромат. Даже если смешать ваниль, корицу, апельсины и мармелад – так не получится! Я шла медленно, чтобы не расплескать что-то такое, что скопилось где-то в районе солнечного сплетения и щекотало изнутри. Счастье, наверное…

Затем сделала глубокий вдох, и все-таки нашла в себе силы задуматься о том, к кому обратиться, чтобы узнать о Милфорде…

Сразу к Фредерику? Или попробовать узнать что-то у Брэндона? Хотя, если Ричард промолчал – а промолчал он, скорее всего, чтобы меня не расстраивать, то и эта августейшая парочка информацией не поделится.

И что делать? Ирвин? Нет. Целитель будет чувствовать себя виноватым, если я через него узнаю что-нибудь, что желали бы скрыть Тигверды.

Поручить журналистское расследование Джулиане? Нет, не стоит. У девушки сейчас с наследником отношения – шаг вперед и два назад… Лучше не трогать.

– Мама? – удивленный голос Феликса прервал так и не родившийся план, достойный Макиавелли. А был бы достоин, если бы родился. Наверняка.

– Мам, а что ты тут делаешь?

Я огляделась и поняла, что забрела достаточно далеко и от дома, и от редакции. На площадь Цветов.

Площадь Цветов была местом, безусловно, красивым, особенно весной, но, на мой взгляд, чересчур помпезным. Золотистые киреи – цветы, которые Ричард любил дарить маме, красовались в белоснежных каменных вазах и на солнце слепили глаза. Стриженый газон. Скамеечки. Оградки с грифонами, даже фонтаны! Но самое удивительное – это огромная клумба в самом центре. Здесь золотые цветы были посажены так плотно друг к другу, что сливались в один блестящий диск – будто солнце упало в траву. А по краям…По краям росли черные тюльпаны. Самые настоящие тюльпаны – черные, как…глаза Тигвердов!

– Привет, – я оторвалась от пейзажа, – Гуляю. А ты?

– Мааам, здесь же университет рядом, – и сын махнул рукой в сторону мощной высокой стены. – Меня скоро переводят на медицинский факультет, чтобы преподавателей не гонять зря в академию.

– А нас с отцом в известность поставить?! – проворчала я.

– Так я просто познакомиться. Мне госпожа Агриппа экскурсию по университету обещала…

– А госпожа Агриппа это?

– Преподаватель молодого человека, – негромко, но четко произнесли рядом.

Я обернулась – и увидела молодую девушку.

Если бы у Джулианы глаза были светлее, а волосы – ярко-рыжие, они, наверное, были бы чем-то похожи. «Преподаватель молодого человека» была высокая, стройная, и одета была как-то не по-имперски. Просторный плащ. Волосы уложены в гладкую прическу – никаких локонов. Может, у целителей другая мода?

– Рене Элия Агриппа, – представилась девушка. – Я курирую первый курс.

– А я мама Феликса, миледи Вероника. Я вам не помешаю?

– Конечно, нет.

Феликс укоризненно посмотрел на меня – и я поняла, что забыла упомянуть фамилию мужа. Ну да ладно, зато общение будет менее официальным.

Чем ближе мы подходили к университету, тем больше мне становилось не по себе. Даже в Военной Академии как-то…Уютнее, что ли. А здесь… Серые холодные стены, низкие арки, величественные колонны, узкие высокие окна. Ни рельефов, ни завитушек, ни клумб с цветами. Правда, везде были теплицы, от которых шел дивный аромат.

– Это лекарственные травы, – пояснила девушка, заметив, что я разглядываю и принюхиваюсь.

Внутри, за стенами был спрятан целый город. Корпуса, дома, домики. Все – серое. Чистое. Аккуратное… Снова стало не по себе. Почему-то захотелось напечь блинов, посадить Феликса рядом, – и кормить, кормить… А главное – никуда не отпускать!

– А вот и корпус целителей, – улыбнулась госпожа Агриппа.

Я вдруг вспомнила герцогиню Борнмут и ее слова о том, что женщина не может доказать никому, на что она способна.

– Поправьте меня, если я ошибусь, – проговорила я, – но ведь женщин в империи обучают только на дому?

– Если это не целители, – кивнула преподавательница. – Один из первых указов его величества Фредерика был о том, что если у имперца и приравненного к ним человека, откроется дар, то его будут обучать. Вне зависимости от пола и сословия. По окончанию обучения целительница получит такой знак…

Госпожа Агриппа развернула к нам ладонь. Там была изображена змея, свивающаяся кольцами.

– Если целительница показывает ее любому имперцу, – продолжил Феликс, глаза которого сверкали от восторга, – то она может отдать любой приказ. И его обязаны будут исполнить.

– Любой, ведущий к выздоровлению больного, – поправила его госпожа Агриппа.

Сын смущенно кивнул.

– Понятно. А что такое – человек, приравненный к имперцу?

– Тот, кто оказался в нашем мире.

– Я знаю целителя Ирвина, но…

– Целителя Ирвина знают все, – улыбнулась рыжеволосая целительница.

– Уверена – у него такого знака нет. Я бы заметила.

– Конечно, нет! – удивилась девушка. – Зачем мужчине доказывать свою принадлежность к касте целителей? Ему достаточно просто сказать, что он – целитель… Пойдемте, я покажу вам, как все устроено внутри.

Я вздохнула. Нет, я уже привыкла к тому, как относятся к женщинам в империи, но… Надо поговорить с Фредериком. Скоро наш журнал посеет в кудрявых головках правильные мысли, и если параллельно не принять несколько своевременных мер, то будет…Революция будет! Безжалостная и беспощадная…

Я так задумалась, что почти не слушала, о чем рассказывала девушка. Внутри здания каждый шаг долго звучал гулким эхом, отражаясь от каменных стен. Эхо возвращалось хриплым знакомым голосом, который бормотал что-то…Что-то знакомое:

Караулили сны-вампиры

– Милфорд! – вырвалось у меня.

– Да, – грустно кивнула госпожа Агриппа. – Он у нас. Но надежды…

– Что с ним?

– Магия вышла из-под контроля. Но это еще можно исправить. Гораздо хуже то, что он… Он не хочет жить.

– Почему?

– Видимо, те приказы, которые он получил и выполнил, сломили его. Физически он здоров, но…

– Мне надо его увидеть.

– Миледи, – грустно покачала головой девушка. – Его звал учитель Ирвин. Его пытался спасти его величество император Фредерик. Командующий Тигверд. Даже наш ректор, милорд Швангау…

– И что?

– Такое иной раз случается, – вздохнула целительница. – В таких случаях единственный выход – найти человека, который дозовется до сознания и заставит вернуться…

– Как в магической метели, – вырвалось у меня.

– Именно, – девушка внимательно посмотрела на меня. Видимо, мои познания в этой области ее впечатлили.

– Но…Как же так… Швангау… Он ведь его брат?!

– Когда милорд Милфорд слышит голос милорда Швангау, то… все становится еще хуже.

Я беспомощно посмотрела на Феликса, он на меня. Целительница печально сказала:

– К сожалению, мы не всесильны. И если графа Троубриджа мы вытащили – он отозвался на лепет своей дочери…

– Девочку спасли?! – обрадовалась я.

– Да. Мать графа скрывала ее у своих вассалов. Никто и предположить не мог, что…

– Хоть что-то хорошее, – пробормотала я.

– Это еще не все. Нам удалось спасти полковника Гилмора.

– Что? А с ним…

– После гибели жены в Норверде… Что с вами, миледи?

Феликс подставил мне плечо. Пара шагов – и я опустилась на каменные плиты. Вспомнила счастливую, нежную женщину, которую видела в своем доме. Беременную женщину.

Закрыла лицо руками.

– Мам, может, ты домой пойдешь? – осторожно спросил сын.

– Сейчас – и девушка вернула меня в нормальное состояние практически мгновенно. Я была потрясена – ни настоек, ни прикосновений…Просто внимательный, пристальный взгляд меняющих цвет глаз. За эти несколько секунд ее глаза успели стать серо-голубыми, как у Феликса, черными, как у Ричарда, карими, как у Реймской…Будто все, кого я любила, были рядом. Удивительные ощущения. И я вдруг почувствовала такой прилив сил, такую жажду деятельности, а главное – такую…злость!!!

Милфорда надо вытащить. В нашей семье существует закон – мы своих не бросаем!

– Миледи. Я могу договориться, чтобы вас пустили попрощаться. Это все, что я могу для вас сделать.

– Что?! – я замотала головой.

– С каждым часом его страдания и боль лишь усиливаются. Нет смысла длить агонию. Его величество уже прибыл.

– Император?! Мне надо с ним поговорить!

– Милорд Милфорд давал клятву верности его величеству лично. Император может отпустить своего слугу. И даровать ему покой без боли.

– Нет, – вскочила я. – Так не должно закончиться! Только не так!!!

– Мы никого не нашли, кто мог бы послужить якорем, – с сожалением сказала девушка.

– Якорь, – задумалась я. Вспомнила строчки, которые бормотал несчастный…. Строчки…стихов, которые… И неожиданно поняла, что делать.

– Феликс, – приказала я. – Вызывай Пашку. Госпожа Агриппа, мне срочно надо увидеть мужа.

По удивленному взгляду девушки я поняла, что целительница так и не поняла, кто мы. И с сожалением раскрыла инкогнито:

– Ричарда Тигверда.

Девушка неловко поклонилась. В какой-то момент мне показалось, что ее придется ловить. Но ничего – на ногах она удержалась.

В палате у Милфорда было многолюдно. Император, Швангау, Ирвин, мой муж.

– Ричард, – воскликнула я. – Не смейте!!!

– Ника, – поморщился император.

– Как хорошо, что ты почувствовала и пришла попрощаться, – тихо проговорил Ричард. – Я так и не смог тебе сказать.

Когда много крови

Появляется чувство

Как будто ты зверь….

– Он читает стихи Таи!

– Миледи Вероника, – тяжело посмотрел на меня Ирвин. – Он молчит.

Ты видишь, слышишь

Острей в десятки

– Ничего подобного!

– Кто такая Тая? – быстро спросил Швангау.

– Моя студентка. Однажды девушка забыла в аудитории тетрадку – там были стихи. Я их слышу! Слышу, как он их читает! Он их знает! Не знаю, правда, как это может быть, но…

– Может, – Швангау обернулся к императору. – Я считаю, попробовать стоит. Видимо, девушка входила в состояние между сном и явью, в котором люди мира Вероники способны путешествовать по иным мирам. Скорее всего, она это делала бесконтрольно, хотя в вашем мире, безусловно, существуют также маги, способные управлять этим процессом.

– Попробовать стоит, – кивнул император. – Ричард?

– Пауль знает эту девушку? – муж посмотрел на меня.

– Да. Я Феликса просила его вызвать.

За дверью уже были слышны голоса мальчишек.

– Как ее зовут?

– Тая. Она занимается фехтованием вместе с Пашкой.

Ричард вышел, а я обратилась к императору:

– Можно я попробую? Я же слышу, как он читает стихи! У меня получится.

– Нельзя, ваше величество, – резко ответил бледный до серо-зеленого Ирвин. – Милфорд может отреагировать… Совсем не так, как мы планируем.

И будем вместе болтать ногами

Чудовищ в бездне кормя плодами…

Я подошла к милорду, присела на край кровати, взяла его холодную руку в свои. Ирвин попытался вмешаться, но Фредерик жестом остановил целителя. Ладонь Милфорда была холодная, как камень.

– Эдвард…Откуда ты знаешь эти стихи?

– Она их везде пишет…На песке…Любит писать на песке.

– А где вы с ней были? В империи?

– Нет, не здесь. Другой…мир. Берег, белый от соли. Скалы. Ветер. Сидит на камне, слушает море. Целуется с ветром. Чертит своей тонкой шпагой-ниточкой на песке. Волны смывают слова. Что успел прочесть – запомнил:

Смерть шепчет, шепчет

Почти ласкает. Почти целует.

И не пугает…

– Если она позовет…Ты вернешься?

– Она не позовет…

– А если позовет?! Вернешься? Вернешься или нет? Отвечай!

Меня почему-то трясло от злости. Я с кем-то вступила в сделку…Или с чем-то. Я это чувствовала, ощущала почти физически. Или я, или оно! Я не отдам тебе его, слышишь? Не отдам! Он вернется…Вернется…

– Пари, Вероника? – и бледные губы на неподвижном лице медленно скривились в ухмылку. Я вспомнила Пашин крик на заднем сидении нашей машины. Вспомнила первые несмелые шаги Феликса. Песчаного Анук-Чи Рема, его счастливое лицо. Теперь, наверное, буду вспоминать и эту ухмылку.

В этот момент вспыхнуло марево портала, и появились Павел с Ричардом. Муж держал на руках девушку в костюме для фехтования – белом, как ее лицо. Длинные темные волосы касались каменного пола, голова безжизненно повисла. Пашка держал маску и рапиру.

– Что с ней? Что случилось? – я старалась говорить спокойно, не отвлекаясь и не теряя связи с Эдвардом.

– Ей стало плохо, – растерянно сказал Пашка – Мы ее из медкабинета забрали, с тренировки. Она в обморок упала. С ней раньше никогда такого не было.

– Сейчас все будет в порядке, – успокоил всех император и посмотрел на целителя, приказывая заняться девушкой. – Для жителей вашего мира, наверное, это в порядке вещей. Там такой отвратительный воздух!

– Нет. Удивительно, но между ними существует связь, – Ирвин покачал головой, и склонился над девушкой.

Всего пару минут спустя она заговорила. Тая говорила сама с собой. Было видно, что с ней это не первый раз, что девушка не удивлена и абсолютно уверена, что просто спит, и ее никто не слышит:

– Пашка!.. Надо же… Ты мне никогда раньше не снился… Ой, тут твоя мама! Она тоже мне никогда не снилась…

– Тая, мы не спим. Понимаешь, это, – Павел хотел объяснить, но не успел. Тая увидела Милфорда.

– Что с ним?! – девушка вскочила и бросилась к кровати.

– Что с вами? Что с вами? Пожалуйста, очнитесь! Пожалуйста!!!

Я даже не успела ничего понять…Девушка так по-женски взяла лицо мужчины в свои ладошки…Стала гладить. Звать. Уговаривать вернуться. Она сделала все, что нужно, хотя никто ей ничего не объяснял, никто ни о чем не просил. Мы просто…не успели.

– Пожалуйста, очнитесь! Пожалуйста, вернитесь! Пожалуйста….

Я попрошу, чтоб позвала

Тебя над синим морем чайка

У чайки крик такой отчаянный,

Сама бы я так не смогла…

Я попрошу тебя позвать

Седой прибой о скалы грохотом

Закат кровавым алым хохотом

Я попрошу тебя позвать…

Бездонной пустоте назло

Я твое имя повторяю

Жаль только…я его… не знаю

Но повторяю все равно!

Последние строчки растворились в пустоте. Мне казалось, я слышу стук сердец стоящих рядом со мной мужчин. Но самое страшное было то, что я больше не слышала милорда Милфорда. Не чувствовала его…

– Это…самое…самое… красивое из всех… – хриплый, свистящий шепот заполнил помещение целиком. И на этот раз его слышала не только я – слова, произнесенные начальником контрразведки, услышали все.

– Отойдите! Выйдите! Все! Вон! Феликс – помогаешь мне! Рене! Тоже сюда – нужна! – Ирвин отдавал приказы голосом, усиленным магически. Мы все вышли, дверь за целителями захлопнулась.

Я буду звать тебя по имени,

Наверное, оно похоже

На скалы с ледяными спинами,

Морскую соль на моей коже…

Тая сидела на каменном полу, опираясь на стену и прижимая к себе маску с рапирой. Павел стоял над ней, до побелевших костяшек сжимая свою шпагу. Наши глаза встретились:

– Мам…Мам, и что теперь? Что с ней теперь будет? Что мне делать?

Ричард положил руку сыну на плечо:

– Давай вернем ее назад, – не дожидаясь ответа, Ричард подхватил девушку, которая продолжала что-то бормотать, и исчез в мареве радужного портала.

– А я? – Пашка беспомощно уставился на меня.

Я даже не успела ничего ответить – Ричард вернулся. Муж с императором молча обменялись взглядами, и снова исчезли в портале.

Мы с сыном остались одни в мрачном каменном коридоре. И вдруг оба одновременно поняли, как давно не оставались наедине друг с другом. Раньше…Раньше мы все время были вдвоем. А последнее время…не получалось. Мы посмотрели друг на друга, и одновременно, не сговариваясь, кинулись обниматься!

Мы так и стояли, обнявшись, когда вернулись Ричард и Фредерик.

– Что с Таей? – сын сорвал с губ мой вопрос.

– Я зачаровал девушку. Через пять минут в медкабинете спортивной школы она придет в себя. Никто ничего не заметит. Сама же Таисия будет уверена, что ей снился сон. К сожалению, я не смог сделать так, чтобы она его забыла. Девочка очень сильная…Ее кровь…Это магическая кровь, – Фредерик уже разговаривал скорее сам с собой.

– Что ты об этом думаешь? – шепнула я сыну.

– Ну…она говорила, будто в ее роду были цыгане. Нет, не так…У нее отец вроде как настоящий цыган. Из какого-то рода очень уважаемого…Не знаю, мам!

Неожиданно огромная тяжелая дверь распахнулась, и мы все застыли. Все молча смотрели на то, как блестят и переливаются капельки пота на бледном лбу целителя Ирвина. Я почему-то думала, как же Феликс, такой маленький и худенький, будет открывать эти дубовые университетские двери…Или не дубовые? Словно в ответ на мои мысли за Ирвином показалась мордашка Феликса. Он улыбался, глаза горели от восторга. Затем показалась Агриппа. Девушка кивнула мне и улыбнулась.

– Милорд Милфорд стабилен. Стабилен, но очень, очень слаб. Ни о какой работе не может быть и речи! Год как минимум! – Ирвин гневно сверкнул глазами в сторону его величества.

– Можно к нему? – тихо спросил Ричард. Я посмотрела на мужа и испугалась. Таким бледным я не видела его никогда.

– Полминуты. Вы и вы, ваше величество. Одновременно, чтобы не утомлять. Больше никому нельзя. Простите, Вероника. Но…Встреча с вами вызовет, возможно, больше эмоций, а сейчас это очень опасно. Я хотел бы вас поблагодарить. Ваша помощь неоценима! Если бы не вы…

– Не будем сейчас об этом. Главное – мы его вытащили! Все вместе! – и я крепко обняла целителя. Давно надо было это сделать!

Ричард и Фредерик исчезли за массивной дверью, которую я уже ненавидела, честное слово!

Наверное, я устала. Переволновалась. Но с меня хватит! И я решительно шагнула следом за Тигвердами.

Солнечный свет падал в узкое окно яркой полосой, будто шпагой рассекающей воздух между двумя Тигвердами – сыном и отцом. Две серебристые головы склонились над маленьким клочком бумаги, который император держал в руках, будто редкое насекомое. И что-то в этой композиции было… не так… Как будто чего-то не хватало. Или кого-то? Милфорд!

– Господа… Простите, что беспокою…А…где Милфорд?!

В ответ Фредерик протянул мне то, что эти двое столько времени разглядывали в полном молчании, будто оцепенели! Я быстро взяла мятый листок, и пробежала глазами…

Ушел в отпуск.

Милфорд.

Первым все-таки пришел в себя император:

– А кстати…Хорошая идея, между прочим! Давненько я не был…

– Э, – нет! – назидательно поднял палец перед самым носом уважаемого отца старший сын. – В отпуск едем мы! У нас – медовый месяц!

– Сдаюсь, – расплылся в улыбке Фредерик. – Если бы ты был один – не видать бы тебе отпуска! Но ради Вероники…Хорошо, я подумаю.

– Не успеешь! – черные глаза сверкнули алым пламенем, меня схватили за талию, и… мы исчезли в мареве портала.