Текст книги "Мой ректор военной академии 3 (СИ)"
Автор книги: Тереза Тур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
– Нет, – рассмеялась я.
– Сейчас нам накроют. Ричард останется на ночь в частях. Я был у него. Войска взяли ситуацию под контроль на западном направлении – возле границ с герцогством Рэймским. Кроме того, в кольце войск и зараженная столица Северной провинции. В самом Норверде работают целители. Там тяжело. Но не фатально.
– Сколько людей погибло?
– Много, – нахмурился Император. – Но меньше, чем могло бы. Ирвин обследовал госпожу Блер. Выяснил, что после того, как Брэндон протащил ее через черный огненный портал, зараза в ее крови погибла. На основе ее крови сумели сделать сыворотку. Волну эпидемии удалось сбить. За последние три часа – ни одного умершего. Ни одного заразившегося. Только Брэндон в гневе.
Фредерик скривился.
– А с ним что?
– Как же… Его Джулиана слаба от потери крови! Ее жизнь под угрозой… Как целители посмели это допустить!?
Несмотря на явный трагизм ситуации, мне стало смешно. Нападение, война, смерти… А у наследника и художницы – любовь…
Принесли ужин. По-моему, ни он, ни я толком и не поняли, что подавали нам дворцовые повара – настолько проголодались. Только молча и сосредоточенно жевали. Потом, уже за кофе, я решилась обратиться к императору.
– Фредерик, меня давно мучит любопытство…
Он очнулся – и с благодарностью улыбнулся мне. Словно звуки моего голоса вытащили его из мрачного кошмара.
– Что вы хотели у меня спросить, Вероника?
– Как так получилось, что из Императорской семьи – только вы и два ваших сына? А многоюродные братья и сестры, внучатые племянники и прочие-прочие?
– Вы хотите сказать – раз Императорской фамилии уже восемьсот лет, то родственников должно быть не мало…
– Разве это не логично? Даже если в вашем роду и принято рожать мало детей, однако… Должно быть как минимум пара десятков родственников. И среди аристократии некоторые должны кичиться тем, что кто-то когда-то… Это же простая математика.
– Все было именно так, – закивал Фредерик. – И родственники. И связи. До моего прадеда.
– Заговор?
– Прадед и так благостностью характера не отличался, а тут еще и бунт младшей ветви… Да еще и так талантливо организованный – там его племянники от любимой сестры отличились… Он воспринял это больше, чем предательство. Больше, чем оскорбление.
– И что же он сделал?
– Многих казнил – понятно, вся ветвь его сестры, включая ее саму, была уничтожена. Многих выслал – когда Император восходит на престол, ему подчиняется особая магия. С помощью заклятия можно повелевать силами подданных. И он наложил проклятие на своих родственников. Они могли пользоваться своими способностями лишь за пределами этого мира.
– И многие попали под это заклятие?
– Все родственники Императора – на тот момент не женатого. Часть аристократии.
– И у вашего предка был один сын?
– Да. Мой дед. У деда – тоже один ребенок. И у отца. Пока лишь я выбился из этой традиции. У меня есть Ричард. И Брэндон.
– А что будет с Ричардом, когда на престол взойдет его младший брат?
– Вы думаете, что Брэндон, став императором, попытается устранить старшего брата?
– Согласитесь, что это не исключено.
– Я смогу обеспечить безопасность обоим сыновьям. В том числе друг от друга.
– Они будут владеть силой, пока ничего не замышляют друг против друга? – догадалась я.
– Все немного сложнее, но, в целом – все правильно.
– И они оба об этом знают?
– Конечно. Особенно старательно я это объяснял младшему сыну.
– Потому что он законный и ему предстоит стать Императором?
– Нет, – покачал головой Фредерик. – Потому что он сильнее.
Мы замолчали. Несмотря на крепкий кофе, я с трудом сдерживалась, чтобы не зевнуть. Сладко-сладко.
– Вы устали, – заметил мое состояние Фредерик. – Вас давно надо было отпустить отдыхать.
– Все в порядке. Я хочу быть полезной.
– Тогда до завтра. Побудете моим секретарем еще несколько дней, пока мы со всем этим не разберемся?
– Конечно, – поднялась я.
Фредерик тоже оказался на ногах.
– Моему старшему сыну повезло, – легко улыбнулся он.
– Возможно, и младшему тоже, – не удержалась я.
Император издал звук, больше всего похожий на рычание.
Я направилась к двери.
– Постойте… – напряженно проговорил Фредерик.
– Что случилось? – остановилась я.
– Вы не чувствуете?
– Что именно?
– Кому-то очень больно. И я почему-то это чувствую… Это странно, потому что я ощущаю так себя лишь относительно близких мне людей. Сыновей. Вас. Не так явно – но чувствую ваших мальчиков. А тут… Я не знаю, кто это.
Мы быстро вышли из кабинета Императора. Он шел стремительно, словно что-то его подгоняло.
Охранники напряглись, увидев сильно встревоженного Императора. И первое, что они сделали – это вопросительно посмотрели на меня. Я ответила им возмущенным взглядом – дескать, я-то здесь при чем?
Так мы и двигались по ночным коридорам дворца. Чтобы успеть за Фредериком, мне приходилось практически бежать. Охранники сосредоточенно шли нам вслед.
Вдруг я поняла, что мы находимся в том крыле, где находились мои покои. Вот даже моя дверь. Что за бес сегодня Фредерика-то водит? Но мы пробежали мимо моей двери. Дальше. И подошли к комнате…Наташи.
Фредерик, даже не постучавшись, решительно рванул дверь на себя. В гостиной – ими всегда начинались апартаменты во дворце – было темно. Откуда-то, из глубины комнат, неслись болезненные стоны.
– Наташа, – позвала я. – Что с вами?
Император ворвался в спальню и коротко бросил:
– Свет!
Писательница выглядела плохо. Лежала, скрючившись на кровати. Дышала тяжело, в глазах плескалась мука.
– Вы почему на помощь не зовете? – возмутился Фредерик. – Чего ждете?
– Не хотела беспокоить…Вдруг само пройдет… – задыхаясь, ответила истинно русская женщина.
Император посмотрел на нее… Как-то о-о-очень выразительно. Покачал головой, словно отказываясь верить, что такое чудо бывает в природе. Подошел поближе, взял ее за руку.
– Что? – подняла на него глаза Наташа.
– Я, конечно, вызвал целителей. Но Ирвин сейчас в другом городе, – неожиданно мягко сказал Фредерик. – Его надо подождать. Я пока облегчу боль.
– Самое главное, чтобы с ребенком было все в порядке, – выдохнула Наташа.
– В ближайшее время прибудет помощь, – заверил ее повелитель.
Наташа замерла, глубоко вздохнула. И вдруг хихикнула.
– Может, водички… – предложила я. – Или шоколадку? Вы когда в последний раз ели-то? Наташа?
Но писательница меня как-то не слышала. Она смеялась.
Фредерик перевел на меня растерянный взгляд. Я ответила ему таким же.
– Наташа, – осторожно обратилась я к писательнице. – Что с вами?
– Истерика, – ответила писательница. И обратившись к Императору, который продолжал крепко, но аккуратно держать ее за руку, она добавила. – Вы знаете, ваше величество, жизнь иной раз выделывает такие зигзаги… Фантазии не хватит выдумать. А если и выдумаешь и в книге напишешь, то тебя раскритикуют.
– Почему? – живо поинтересовался Фредерик.
– Скажут – неправдоподобно…
Ирвина мы прождали достаточно долго. Или мне так показалось? От страха и тревоги… Мы с Фредериком выяснили, что Наташа не падала и животом не ударялась. С утра чувствовала себя неплохо – только есть не хотела и какая-то давящая пустота образовалась в голове. Но писательница не была настроена обращать на все это безобразие никакого внимания. Беременность – не болезнь, а текст у нее шел. В ее романтическом мире события развивались стремительно.
– Я все равно нашла время прогуляться, потому что целитель Ирвин велел мне не засиживаться, – гордо проговорила Наташа, но сразу охнула – ее опять скрутило. – Сегодня в парке было чудесно. Весна.
Она радостно улыбнулась, а я выдохнула с облегчением – Наташа не знала, какой опасности подверглись все, кто жил в столице, а особенно во дворце. И, следовательно, не была этим напугана.
– Может, вы рожаете? – тихонько спросила я. То ли у нее, то ли у императора.
Фредерик, услышав мои слова, как-то резко побледнел.
– Я слышу, что у ребенка сердце бьется ясно… – пробормотал он. – И боли от него не исходит.
– Да вроде недели полторы еще оставалось… – недоумевающее посмотрела на меня Наташа. И добавила растерянно. – Ирвин сказал.
– Ага… Права не имеете. Старший приказал, – хихикнула я.
Тут мы расхохотались уже обе. Император посмотрел на нас…снисходительно так – как на полных дурочек.
– Это из кино, – пояснила Наташа. – «Место встречи изменить нельзя».
– Все хочу посмотреть ваши фильмы, – заметил император. – Ричард хвалил какой-то нарисованный фильм.
– Да… – улыбнулась я. – Это мы «Геркулеса» смотрели.
Мы уже и поговорили за жизнь, и чаю с булочками выпили. Я время от времени посматривала на часы – поняла, что сначала Наташу терзали схватки с периодичностью в двадцать минут, а потом – часа через два – стали чаще. И интенсивнее.
Фредерик был нежен.
Это было удивительно. И то, как маленькая ладошка Наташи доверчиво лежала в его огромной руке. И то, как он время от времени проводил кончиками пальцев по ее волосам. И то, как он ее отвлекал от дурных мыслей – заговаривал, смешил… И то, как он брал на себя часть ее боли. Время от времени мне казалось, что я ее тоже чувствую. Физически.
А Ирвина все не было и не было. И я даже догадывалась – почему. Как глава целителей он руководил ликвидацией последствий теракта в Норверде, куда, собственно и были стянуты все службы. Либо в данный момент все были заняты, либо – за это я переживала даже больше – Ирвин пытался обеззаразить себя, чтобы не нанести вреда роженице.
В любом случае Наташа – понятное дело, ей никто ничего не рассказал о трагедии в столице Северной провинции – уже стала нервничать.
Я выразительно поглядывала на императора. А он был спокоен и торжественен. Как слон.
– Может быть, вы пойдете отдохнуть? – обратился он ко мне.
– Мне будет спокойнее, если я останусь с вами, – отрицательно покачала я головой.
– А то, что ко мне не идут целители – это нормально? – решилась на вопрос Наташа.
– Понимаете, – улыбнулся Император, – вы – пациент Ирвина. И он вас чувствует. Изменение состояния, даже сердцебиения. Он уверен, что и с вами, и с ребенком все в порядке. Схватки, по его мнению, продлятся до утра. И тогда он придет. Просто у него на руках много раненых. Единственно, он ругается, что вы никого не позвали. Нашему целителю и в голову не могло прийти, что вы не вызовите хотя бы слуг. А будете терпеть и ждать. Он просил передать, чтобы больше вы так не делали.
Наташа покраснела:
– Мне неловко, что я вас побеспокоила.
– Пустяки. Во многом, вы оказались в империи из-за моих решений, поэтому я чувствую ответственность. Не говоря уже о симпатии и желании помочь.
– Но… Вы же заняты, по меньшей мере, не меньше, чем целители. И вам надо отдохнуть. Может, действительно, вызвать слуг?
– Вы про то, что я не должен находиться с вами рядом, так как я не являюсь вашим родственником?
Голос Фредерика стал звучать глухо. Мы с Наташей уставились на него с одинаковым изумлением.
– Вот уж что мне в голову не приходило, – проворчала она.
Император улыбнулся.
– Вы знаете, для меня это впервые. Вообще-то, у нас перед родами – до прихода целителей – с женщиной находится муж. Эти часы считаются благословлением стихий и дают мужчине и женщине даже большее единение, чем… процесс зачатия ребенка. С матерью Ричарда меня не было рядом. Я никогда себе не смогу простить, что… Опять же дал себя уговорить. Мы не были женаты…
Это он пояснил в ответ на вопросительный взгляд Наташи.
– А Брэндон? – не сдержалась я.
– Его мать меня прогнала, – криво усмехнулся император. – Мы с ней даже в такой ситуации умудрились поругаться.
– Мда… – улыбнулась Наташа. – А я думала, это у меня в личной жизни проблемы…
– Наверное, мы просто не ценим любимых, которые оказываются рядом, – выдохнул Император. – Либо цепляемся за тех, кто не нужен нам. И кому не нужны мы…
– Понимать бы еще, как этого избежать, – на мгновение прикрыла глаза Наташа. – Чтобы потом не оказалось, что кому-то не нужна не только ты, но и твой еще не родившийся ребенок.
– Так, – распорядилась я. – Хватит меланхолии! Жизнь – справедливая штука. Пусть жалеют те, с кем мы не остались! Только позитив!!! И вообще – надо пробраться на кухню и раздобыть чего-нибудь вкусненького и сладенького. Да и мяска хочется.
Фредерик рассмеялся. Через мгновение к его басу присоединился звонкий голос Наташи.
В этот момент дверь в комнаты громыхнула так, что мне показалось, что ее выбили вместе с частью стены. Послышались быстрые шаги, и я поняла, что сейчас распахнется дверь в Наташину спальню.
Император прыгнул вперед, к самой двери, загораживая нас с Наташей. На кончиках его пальцев замерцали бьющие по глазам алые искры какого-то убийственного заклинания. Еще через мгновение в спальню галантно постучали…
– Простите меня…Я почувствовал…Могу я узнать, что происходит?
– Ричард! Напугал – проворчал император.
Он сделал шаг в сторону, и Ричард увидел и меня, и Наташу, которая подрагивала от пережитого ужаса и снова стала стонать от боли. Видимо, схватки пошли непрерывными волнами.
Ричард уставился на нее. Потом перевел взгляд на меня. Потом на отца. Я первый раз увидела, как командующий Тигверд краснеет.
Фредерик, не обращая на сына внимания, снова уселся рядом с Наташей и взял ее за руку.
– Мы пойдем на кухню, принесем всем чего-нибудь, – поднялась я, подошла к Ричарду. – Командующий Тигверд, вы составите мне компанию?
Старший сын императора перевел взгляд на Наташу, поклонился и тихо сказал:
– Простите.
Я взяла его за руку и потащила прочь из спальни.
– Ника, – раздался у меня за спиной голос Наташи. – А сок апельсиновый… можно?
Мы втроем ответили слаженным хором:
– Конечно!
Главнокомандующий имперских вооруженных сил прекрасно орудовал ножом и ловко чистил апельсины. Кроме того, посматривал он на меня взглядом крайне выразительным.
Я улыбалась про себя. Нет, формально все было очень достойно – в спальню к роженице не ворвались полки с развевающимися знаменами, и Ричард не спалил собственного отца и меня вместе с ним в припадке бешеной ревности. Раньше он именно так бы и поступил. Он тихонько постучался, извинился. А что примчался – так беспокоился человек… И все-таки что-то внутри, где-то очень глубоко подсказывало, что не так все было просто и радужно. И что обидеться все-таки стоит. Но…очень не хотелось…
Поэтому я быстро собирала огромный поднос с едой. Жужжала соковыжималкой. Варила кофе.
– Возьмешь поднос? – спросила у Ричарда. – А я заберу кофейник и графин с соком.
– А посуда? Чашки там всякие?
– У меня в комнате полный набор. И фрукты есть.
– Ника. Прости. Я спал. Проснулся – как от удара. Почувствовал, что ты и отец…рядом. От вас исходили такие волны нежности… А от отца еще и умиротворение. Ты – чуть встревоженная…
– И ты подумал…
– Нет, Ника. Я не подумал. Я тебе доверял. Но…не прийти просто не мог. Мне очень важно, чтобы ты мне поверила.
– Верю, – я попыталась его поцеловать, но ничего не вышло – поднос с едой столкнулся с кувшином, который я держала в руках, и мы чуть не упали. Надо идти, – прошептала я. – Может понадобиться наша помощь.
Когда мы пришли, то обнаружили, что Ирвин уже появился. И появился он не один. Вместе с ним прибыла пухленькая женщина средних лет, кудрявая и улыбчивая, с такими же, как у Наташи пухлыми розовыми щечками. Я догадалась, что она будет выполнять роль акушерки. Ирвин же представил нам ее как целительницу Аманду, и она тут же взяла власть в свои руки. Растерянный Фредерик был выставлен из Наташиной спальни. Мне разрешили напоить Наташу апельсиновым соком – и удалили. Ждать.
Я, Фредерик и Ричард сидели в гостиной. Кофе, бутерброды и сладкое таяли на глазах – представители правящей фамилии нервничали. Я выпила остатки апельсинового сока, к еде даже не притронулась – тоже нервничала. А до этого казалось, слона съем. Так прошел час.
Мне стало холодно, я попросила Ричарда и камин вспыхнул. Раньше я так любила треск поленьев – уютный, успокаивающий. Сейчас же этот звук был какой-то…тревожный. Император встал и принялся мерить залу по периметру – это еще больше нервировало.
– Сядьте, ваше величество! – не выдержала я. Ричард вздрогнул, будто очнулся, – и снова погрузился в свои мысли. Фредерик же сделал вид, что не услышал.
Вместо этого он подошел к окну, отдернул гардины, и в огромные стрельчатые окна дворца, вместе с детским криком ворвался рассвет!
Мы с Ричардом одновременно вскочили со своих мест и почему-то кинулись в объятия друг друга. Император…оторвал золотую кисточку от алого бархата шторы. Случайно.
– Девочка, – высунулась розовощекая Аманда – Здоровенькая. И…очень красивая!
– Как Наташа себя чувствует? – сунул кисточку в карман Фредерик.
И Ричард, и целительница посмотрели на него с удивлением.
Выглянул Ирвин.
– Я так чувствую, что вы, пока не навестите молодую мамочку, спать не пойдете, – заявил он недовольно.
Мы втроем решительно закивали.
– На одну минуту – и всем спать!
Фредерик тихонько направился в спальню. Казалось, он просто забыл о нашем с Ричардом существовании.
– Поздравляю, – прошептал он и поцеловал Наташе руку. Посмотрел на маленький краснолицый сверточек и растроганно добавил. – Ваша девочка – красавица!
– Спасибо, ваше величество… – прошептала Наташа.
– Отдыхайте, – приказал император. – И ни о чем не переживайте. Я сделаю все возможное, чтобы вам было хорошо. Он еще раз поцеловал ей руку, задержав ее в своей чуть дольше.
Наступила наша с Ричардом очередь. Я всплакнула, расчувствовавшись. Ричард извинился за свое появление.
На этом мы удалились, оставив Наташу отдыхать.
Уже удаляясь, я слышала, как его величество дает распоряжение Аманде и Ирвину, приказывает поднять прислугу, чтобы гостья не оставалась одна…
– Ника, а что происходит? – спросил у меня Ричард весьма и весьма удивленно. – Что с отцом?
– Понятия не имею, – растерянно ответила я. – Пойдем спать, а?
– Я хочу, чтобы у нас был ребенок…
– Что?
– К стихиям! Все – к стихиям! Если будет необходимо – мы переедем в твой мир, – Ричард взял мою голову в свои огромные теплые ладони. – Пусть будет так, как ты хочешь. Как я хочу. Я хочу, чтобы вы родили мне дочку, Вероника Журавлева-Лиззард.
– Пусть будет так, как ты хочешь, – эхом ответила я. Как я хочу. Я хочу, чтобы ты был моим мужем. Я выйду за вас, милорд Верд, Ричард Фредерик Ре, принц Тигверд.
Мы смотрели друг другу в глаза, наверное, целую вечность. После такого обычно бывает бурная ночь. Мы так и планировали – честно! Но оба заснули еще до того, как голова опустилась на подушку.
Когда я открыла глаза, то увидела огромный букет из соек и подснежников. Вместе эти цветы смотрелись как чудо – два наших мира слились вместе. Цветов было много – целая охапка, и я спрятала счастливое лицо в мягких лепестках…
– Чего желает моя невеста? – Ричард просто светился изнутри.
Я на секунду задумалась – и выдала ему список.
На самом деле – все, что я хотела – токмо на благо Империи и императорского рода, между прочим…
Во-первых, мне надо было, чтобы Ричард предоставил допуск в Норверд и обеспечил безопасность моему фотографу. Люди должны знать, на что способны захватчики. Жители должны видеть раненых и погибших, скорбящих родственников и работающих на износ целителей. Как говорили операторам в годы Великой Отечественной войны: «Плачьте, но снимайте»…
Во-вторых, я пожелала, чтобы мне разрешили взять интервью для газеты у одного из наемников. Опять же – образ врага надо формировать. А то мы все стесняемся – а нам информационную войну уже с полгода как навязали.
В-третьих, мне нужен был порученец. И я хотела, чтобы это был Вилли. Веселого, резвого и неунывающего мальчишку из окрестностей поместья Ричарда я не забывала. И очень хотела пристроить к делу, чтобы у него появилась возможность выбиться в люди. Только необходимо было обеспечить ему безопасность.
В-четвертых, я была бы благодарна, если бы он подобрал кого-нибудь из молодых толковых офицеров в качестве секретаря его величеству. А что-то с гражданскими проблемы возникают.
После моей речи я обнаружила, что Ричард смотрит на меня недоуменно-обиженно.
– Все?!
– Да! – и я сделала вид, что любуюсь цветами…
– Невозможна! Ты невозможная женщина, Ника…Но я тебя люблю, поэтому постараюсь сделать все для своей невесты.
И он исчез, едва коснувшись губами кончиков моих пальцев и щелкнув каблуками. Позер!
– На себя посмотри! – тут же раздалось у меня в голове.
Не успела дверь закрыться, как в ней появилась Оливия.
– Я узнала, что миледи Наташа доченьку родила! Здоровенькую! И говорят – красавицу! Вы видели? – девушка щебетала, разливала кофе, а я…Я ее не слышала – так громко счастье шумело в ушах…
Позавтракать толком мне не дали. Быстрыми шагами, едва стукнув в дверь для приличия, ко мне зашел незнакомый мне молодой офицер. Я отставила чашку и подняла брови.
– Миледи Вероника, – торжественно провозгласил он. – Его величество Фредерик приказывают вам немедленно явиться к нему.
– Да что ж такое! – недовольно воскликнула я. Но на аудиенцию отправилась.
Когда выходила из своих покоев, то заметила, как в коридоре бесцветными привидением мелькнула Джулиана. С красными глазами. Такого выражения лица у нее не было даже тогда, когда ее при нас арестовывали. Вчера, когда она думала, что умрет – и то выглядела спокойнее.
Объяснение этому я нашла, как только пересекла порог императорского кабинета. У папеньки был Брэндон.
– Вот, – обвиняющее тыкнул в него пальцем император Фредерик, – молодой человек жениться надумал!
Я изумленно уставилась на взбешенного повелителя. Потом перевела взгляд на принца – тот выглядел нарочито счастливым. По понятным причинам, это довольное лицо не могло не вызвать у императора острого приступа скажем так – раздражения.
– Это он хорошо придумал, – процитировала я известный фильм. – Главное, вовремя. А можно поинтересоваться, ваше величество… Я-то здесь при чем?
И я опустилась в кресло, не дожидаясь приглашения.
– Прибить его боюсь, – признался император. – Думаю, вы окажете на меня благотворное влияние.
– А вы обедали? – с опаской посмотрела я на него.
– В последнее время прислуга излишне назойливо в вопросах моего питания, – отмахнулся Фредерик.
– Я сообщил отцу, – решительно сообщил нам наследный принц, – что намерен связать себя узами брака с Джулианой. И как можно быстрее.
– Именно поэтому она плачет? – насмешливо посмотрела на этого молодого дуралея. – От счастья, надо полагать?
– Она ждет ребенка? – быстро спросил император.
– Нет, – Брэндон посмотрел обиженно почему-то на меня.
– Сын, я понимаю. Она – прелестная девушка, однако… Ты наследник. И у тебя есть обязанности перед Империей Тигвердов. Твой брак – это вопрос целесообразности, но никак не чувств.
Что я там думала про то, что Брэндон – дуралей?.. Беру свои мысли обратно – его папенька ему фору даст… Это он так сейчас сына убеждал сдать назад?.. Ну-ну…
С трудом сдерживая зуд в пальцах – очень хотелось схватить статуэтку грифона с каминной полки и зашвырнуть… Нет, в императора нельзя – она бронзовая – убьет. И я пропущу все веселье. Вздохнула, сдержалась и с интересом стала ждать ответа наследного принца. Брэндон не обманул моих ожиданий.
– Отец, – проникновенно начал он свою речь. – Говорят, родители должны воспитывать своих детей личным примером. Так вот…Я не позволю использовать себя и людей, которых я люблю, как разменную монету интересов Империи. Любой ценой, отец. Любой…
Принц поднялся, отошел к окну и стал к нам спиной, тем самым очень красноречиво давая понять, что дальнейшие рассуждения на данную тему совершенно бессмысленны. Но спустя минуту принц снова заговорил. Его тихий, чуть хриплый голос гулко отражался от стен, пробираясь в самое сердце…Я вся сжалась – мне вдруг стало очень холодно и захотелось, чтобы Ричард был рядом.
– Вас заставили отречься от любимой. Любимой женщины. Сына. И вы принесли эту жертву. Скажите, тот мир, что был заключен с Османским ханством, он был вечным – как планировали мой дед и великий хан? Сколько он продлился? Два года…? Потом опять война – теперь уже за крепости, которые должны были отойти Империи как приданое вашей супруги. И женщина рядом с вами – которая ненавидела воздух, если ей приходилось вдыхать его подле вас. Женщина, которая ненавидела истово, люто. Женщина, носившая вашего ребенка… – взгляды отца и сына встретились, и Брендон осекся.
Я вспомнила все то, о чем рассказывал Фредерика, когда рожала Наташа. Бедный Брэндон – как ему жилось-то в атмосфере этой ненависти?
– Я знаю, что вы дали возможность зачать моей матери только для того, чтобы дать свою фамилию – пусть и в усеченном варианте – Ричарду. Я знаю, что этим своим решением вы подвергли свою жизнь серьезной опасности – дед не собирался оставлять престол вам.
– Не собирался, – тихо, но твердо ответил император, не отрывая взгляда от собеседника.
– Я даже не буду говорить сейчас о ваших отношениях с Миленой Рэ. Я понимаю, что эта рана никогда не заживет в вашем сердце…
– Брэндон, – предостерегающе произнесла я. Но наследник просто не обратил на меня никакого внимания. Видимо то, что происходило между ними сейчас – вызревало давно. И сейчас ничто, никакая сила на свете не сможет их остановить. Оставалось сидеть и слушать.
Дрожь пробежала по телу. захотелось обнять мальчишек. Как часто мы делаем больно тем, кого любим, За кого готовы отдать жизнь.
Я вдруг вспомнила, как отшлепала Пашку на улице за то, что он бежал впереди по лужам. Осенняя грязь забрызгала весь комбинезон. Завтра на работу. В таком виде в сад его не поведешь. Дома оставить – не с кем. Стирать – не высохнет за ночь. Ерунда, конечно, но как-то…накатило. Какая-то женщина остановилась и спросила, не пьяна ли я. Было стыдно. Захотелось объяснить, что ничего дороже сына в жизни нет, не было, и не будет. Плакала.
И вот сижу я в личных покоях Фредерика Тигверда – могущественного императора огромной магической империи. Слушаю его беседу с наследным принцем – и понимаю. Происходит то же самое…
Голос Брендона заставил вынырнуть из воспоминаний:
– А скажите мне, – ядовито проговорил принц, – что сталось с моей матушкой?
– Брэндон, вы же не будете повторять нелепые слухи о том, что я ее убил, обезумев от горя?!!
– Вы ее не убивали. Вы совершили, пожалуй, самый человечный поступок в своей жизни – вы ее отпустили!
– Что? – вырвалось у меня.
– Откуда вам это известно? – рыкнул император.
– От матери, разумеется. Никогда бы не смирился с вами, если бы точно не знал, что мать жива!
– Как мило… И что бы вы сделали, позвольте полюбопытствовать? – император уже полностью владел собой – уверенный голос, спокойные, плавные движения.
– Убил.
– Вот как…
– Мама не смирилась с вашим приказом никогда не появляться в моей жизни. Мы встречались тайно. Все это время. Люди иногда рискуют ради тех, кого любят. Если любят…
– Не смей, Брэндон. Не смей говорить, что я тебя не люблю!
– Отчего же? Вы прекрасно знаете, что это – правда!
– Прекратите оба, – поднялась я. Но меня не слышали. Черные глаза Тигвердов горели алым, воздух в кабинете нагрелся…
– Ты мой сын!!! И я устал слушать глупости о том, что ты – нелюбимый сын. Мои отношения с твоей матерью… Да они тебя просто-напросто не касаются! И если я не любил ее – так и она платила мне тем же самым!!! Но я никогда – слышишь?!!! Никогда не переносил наши отношения на тебя! Я…
– Ричард, – позвала я. – Ричард, помоги!
Но так и не поняла, услышал меня любимый или нет.
Брэндон, между тем, помолчал-помолчал. И криво улыбаясь, тихо проговорил:
– Посмотрите в глаза любимому сыну и скажите – вы желаете ему такой же судьбы?
Фредерик застыл.
Я поднялась, дошла до двери и приказала молодому офицеру, который заменил Карла:
– Пригласите целителя Ирвина. Пусть принесет успокоительные.
Вернулась в кабинет, встала между мужчинами. И приказала, ничуть не смущаясь что командую императором и его наследником:
– Разойдитесь по углам и замолчите оба!!!
Странно, но они меня послушались. Я развернулась к Брэндону:
– Вот куда вам точно нельзя – так это в дипломатию. Империю и так не любят в мире – как и любого, кто сильнее. Так что если вы будете заведовать межполитическими отношениями – это будет катастрофа.
– Ты кому-нибудь говорил о том, что Анабель жива? – едва слышно спросил Фредерик.
– Конечно, нет.
– Хорошо.
– Я понимаю, что в Османском ханстве не потерпят подобного поведения для сестры хана. И маму, и ее семью просто уничтожат.
– А пойдемте, проведаем Наташу, – предложила я. Ирвин тоже не появлялся.
– Да, – очнулся от ступора императора. – Идея хорошая. Пойдемте. Пойдемте к Наташе!
Мы с Брэндоном удивленно переглянулись. Тут распахнулась дверь. Встревоженный Ричард и Ирвин, вооруженный кувшином с успокоительным, вошли разом.
– Что тут у вас?
– Ничего, – ответил Фредерик.
Следом он кликнул ординарца:
– Отмените все встречи и совещания с моим участием, – распорядился он. Молодой офицер – насколько я поняла, у него был сегодня первый рабочий день в качестве секретаря его величество – совсем больным взглядом посмотрел на Ричарда. Тот едва уловимо пожал плечами.
– Ваше высочество, – Фредерик перевел взгляд все еще пламенеющих глаз на младшего сына. – С этого момента и до моих особых распоряжений вы ведаете делами империи. И отвечаете за все.
Император дождался поклонов от всех присутствующих. Полюбовался лицом порученца. В отличие от Ричарда и Брэндона, на лице которых по аристократической привычке не выражалось ничего, у молодого офицера на физиономии было все написано. И возмущение, и недоумение, и…неприличные слова, что просто трепетали у него на губах. Но пиетет к императору в сочетании с субординацией взяли вверх – и он молча поклонился.
Ирвин же… Был спокоен. Значит, жизни присутствующих ничего не угрожало. А все остальное можно и нужно было пережить.
– Что же вы застыли? – обратился ко мне Фредерик. – Пойдемте к Наташе. Я как раз дочитал ее книгу, хочется обсудить.
Уже выходя за дверь, он обернулся и обратился к Ричарду:
– Вы с Вероникой приглашены на сегодняшний ужин. Поговорим о новых тенденциях в музыке.
Я осуждающе посмотрела на Брэндона – и понеслась за его величеством. Возвращать его на царствование.
У Наташи мы обнаружили весь наш дружный женский коллектив. Император улыбнулся всем. Известил герцогиню Борнмут, что подписал разрешение на ее общение с сыном. Поцеловал руку маме и сообщил ей, что она прекрасна. Выразил надежду, посмотрев в глаза Луизе, что его пригласят к ней на свадьбу. Спокойно похвалил Джулиану за помощь при ликвидации трагедии в Норверде. И за статьи.
И развернулся к Наташе с малышкой. Выражение его лица изменилось. В глазах появилась теплота. И нежность…
Император уселся в кресло и поинтересовался:
