Текст книги "Игра за счастье (ЛП)"
Автор книги: Тереза Рэйгэн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
– Я думала, ты больше не собирался целовать меня или прикасаться, – подразнила она его между поцелуями.
– Это была ложь.
На этот раз Кари первая поцеловала его. Полностью потерявшись в этом моменте, Макс почувствовал нужду в её прикосновениях. В широко раскрытых женских ладонях под его футболкой, которыми она исследовала и гладила его тело. Мужчина тоже касался спины Кари, но не хотел слишком торопиться. В последние несколько дней, она совершенно ясно давала понять, что не допускала даже мысли о том, что между ними может что-то быть. Даттон хотел показать ей, что мог владеть собой, хотя постепенно начинал в этом сомневаться.
– Макс, – позвала она, когда он оторвал свои губы от её рта и проложил дорожку из поцелуев вдоль шеи.
– Кари, – ответил он хриплым шёпотом.
– Мы должны остановиться.
– Чего ты боишься?
– Я не боюсь.
Он пристально посмотрел ей в глаза.
– Не правда. Ты боишься тех чувств, которые испытываешь ко мне, и это сводит с ума. Не имеет никакого значения, что мы встретились чуть больше недели назад. Ты хочешь, чтобы я был рядом, и я хочу быть ближе к тебе, но ты снова и снова сдерживаешься. Из-за тебя я тоскую по вещам, о которых прежде никогда не думал и не хотел, пока не встретил тебя.
– Ты сам не знаешь, о чём говоришь.
– Я знаю, что чувствую, и, может, это банально, но каждый раз, когда я вижу тебя, то ощущаю чувство внутри – такое правильное и действительно... настолько настоящее, что ночью оно лишает меня сна.
Макс знал, что, возможно, она ещё не была готова к признанию, но его это мало заботило.
– Я хочу тебя, Кари. Знаю, что это безумие, чувствовать так много всего к кому-то, с кем провёл так мало времени, но когда я с тобой, то снова ощущаю себя живым. Я хочу больше никогда тебя не отпускать. Никогда.
Её глаза заблестели в солнечном свете, что побудило его целовать женщину снова и снова, ещё глубже, ещё дольше, чем раньше. Он перекатился на спину так, что теперь она лежала на нём, а не на жёсткой земле. Кари вздохнула, прежде чем сдалась и начала покрывать поцелуями шею и подбородок Макса. В этот момент Даттон понял, что она полностью отдалась своим чувствам. Женщина села на него верхом, потянула вверх край своей футболки и сняла её через голову, открывая вид на розовый кружевной бюстгальтер. Сердце дико заколотилось в груди Макса.
– Мило, – сказал он хриплым голосом.
Она улыбнулась.
Он притянул её поближе и прошептал:
– Девочка Мечта... Кто бы мог подумать?
Кари провела своим пальцем по его подбородку, прежде чем наклонилась и придавила мужчину к земле своим весом.
– Даже представить себе не можешь, сколько раз я мечтал о том, чтобы снова заполучить тебя в свои объятья, – сказал Макс, – с той самой ночи, спустя все эти годы... чаще, чем я мог бы сосчитать.
Кари замерла, но он не захотел сейчас останавливаться. Макс хотел, чтобы она знала, что он вспомнил.
– Когда я проснулся один в постели, а тебя уже не было, – говорил он ей на ушко, – я спросил всех, кто был на вечеринке об имени девчонки, которая пошла со мной наверх. Но никто не мог вспомнить, что видел меня с кем-то. Никто не знал имени таинственной девочки с тёплой улыбкой и выразительными зелёными глазами.
Кари попыталась отстраниться от него, однако, Макс ещё крепче прижал её к себе и продолжил говорить прямо на ухо:
– Ты не имеешь никакого понятия, как долго я думал о тебе и спрашивал себя, была ли ты настоящей или это всего лишь был сон. Я больше никогда не позволю тебе уйти.
Она выпрямилась, но всё ещё оставалась на нём, и прижала пальцы к вискам.
– Ты сам не понимаешь, о чём говоришь.
– Скажи мне, что это ты моя Девочка Мечта.
– Макс, на самом деле ты не хочешь этого. Есть слишком много вещей, которые ты не знаешь обо мне, о нас.
– Я думаю, что собираюсь влюбиться в тебя.
Кари покачала головой.
– Для меня всё стало ясно, только вчера вечером. Я не знаю, почему мне понадобилось так много времени, чтобы понять, что это была ты, но потом – бац! Прошлым вечером, в то время как меня окружила моя семья и все болтали наперебой, с моих глаз будто спала пелена. Я должен был знать... должен был узнать раньше.
Он поднял руку и большим пальцем вытер её слезы.
– Почему ты плачешь?
Кари схватила свою футболку, которую только что небрежно отбросила в сторону.
– С того самого момента, когда я увидел тебя в кабинете доктора Стоуна, я знал, что в тебе что-то есть, что-то знакомое, – сказал он, задаваясь вопросом, почему Кари была так расстроена.
– Я не могу, – сказала она, пытаясь освободиться из его объятий.
– Скажи, что это ты та девушка, на чью блузку я пролил пунш тем вечером. Девушка, которую привёл в свою комнату. Девушка, которую не мог забыть в течение четырнадцати лет.
Паническое выражение её лица не было той реакцией, которую Макс ожидал. Вероятно, не пошло на пользу то, что он вот так вот всё выплеснул на Кари. Тем не менее, мужчина должен был услышать её ответ.
– Скажи мне, что я прав, и я не буду продолжать говорить об этом.
– Да, я была этой девушкой. Доволен? Это была я. А теперь, пожалуйста, отпусти меня.
Он сделал так, как она просила. Скорость, с которой Кари вскочила, натянула футболку и бросилась назад к протоптанной тропинке, поразила его.
– Ты не можешь просто сбежать, – сказал он, складывая обратно вещи, чтобы последовать следом. – Ты не можешь снова бросить меня.
Кари повернулась настолько быстро, что Макс чуть было не упал. Она ткнула двумя пальцами в его грудь, тем самым заставляя отступить на шаг назад.
– Я вернулась на следующий день после вечеринки Салли, Макс, но тебя не было. До сих пор я ещё никогда и никому не рассказывала о том, как твоя мать сказала мне, что ты ушёл к Алиссии. Несколько недель спустя я вернулся снова. Тогда ты уже снова вернулся в колледж, и я оставила у твоей матери письмо для тебя на двух страницах, в котором всё тебе объясняла.
Слёзы выступили на её глазах.
– Я так никогда ничего от тебя не услышала, но так как не хотела верить в то, что меня отвергли, и подумала, что, может быть, просто не так всё поняла, то в последний раз пошла к твоему дому. Перед домом стояла табличка с надписью «Продаётся». Но так как в вашем почтовом ящике по-прежнему была почта, адресованная семье Даттон, я положила своё письмо к остальным, чтобы сообщить тебе, что вместе с Линдси переезжаю в Лос-Анджелес. Но я когда-либо услышала что-то от тебя? – она вытерла слёзы со своего лица. – Спустя пять лет я пыталась связаться с тобой через офис «Кондорс», и теперь ты стоишь здесь и говоришь о том, что я не могу тебя бросить?
– Я не знал этого, – ответил Макс. – И очень сожалею. Но всё это уже не имеет значения, потому что теперь мы оба здесь, и мы вместе. Просто не могу поверить, что снова нашёл тебя спустя всё это время.
– Мы провели вместе всего только одну ночь, – возразила она. – Ты вообще меня не знаешь.
Макс схватил её за руку.
– Но я хочу узнать тебя. Разве ты не видишь? Я знаю, что чувствую, когда я с тобой. И также определённо знаю, как чувствую себя, если тебя нет рядом.
Кари опустила взгляд на землю и покачала головой.
– Ты совсем ничего не знаешь, – она отвернулась от него и оставила с ещё большим количеством вопросов, чем раньше. Он развел руки в стороны.
– Если я чего-то не знаю, то расскажи мне, что я должен знать. Объясни, почему отказываешься дать нам шанс. Скажи мне хоть что-нибудь, чёрт возьми.
Глава 13
– Что случилось? – спросила Линдси, когда Кари вошла через входную дверь.
– Макс вспомнил меня.
– Давно пора. Ты рассказала ему о Молли?
– Молли дома?
Линдси покачала головой.
– Она у Дженнифер. Я сказала, чтобы она вернулась к ужину. Знаю, что, вероятно, не должна была отпускать её, но она всё время была такой замкнутой, и я надеялась, что когда Молли вернётся, хоть немного расслабится. Она должна прийти домой до семи.
– Она под домашним арестом. Так что никаких больше ужинов с друзьями, хорошо?
– Поняла.
Кари огляделась.
– Сейчас только пять часов. Где дети?
Линдси указала на задний двор.
– Они с Коулом снаружи. Должна признать, он хорош в роли помощника няни, но хватит о нём. Ты рассказала Максу о Моли?
– Я хотела, но не смогла. Пока что нет. Сначала я должна поговорить с Молли.
– Что произошло?
– У него хватило наглости упрекнуть меня в том, что я была той, кто тогда просто бесследно исчез, – Кари глубоко вздохнула. Она до сих пор пыталась понять, что только что произошло. – Он рассказал мне, что все эти годы думал обо мне и прошлой ночью, вдруг, понял, что это я его «Девочка Мечта».
– Я нахожу это безумно романтичным.
Кари застонала.
– И я слышу это от мужененавистницы.
– Я ненавижу не всех мужчин. И рада, что Макс, наконец-то, вспомнил. Я всегда говорю: «Лучше поздно, чем никогда».
– Ты никогда такого не говорила.
– Я говорю это постоянно, спроси близнецов.
– Святые небеса, им всего лишь четыре года.
– Зато они очень умные.
Кари покачала головой.
– Я не знаю, что мне делать.
– Нет, ты знаешь. Ты должна поговорить с Молли и Максом на чистоту. И, пожалуйста, сделай одолжение и расскажи правду, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля.
***
Воскресным утром, в начале двенадцатого, Кари зашла в комнату своей дочери. Одно мгновение она просто стояла и наблюдала за спящей фигуркой под мягким белым одеялом. Шелковистые волосы Молли были разбросаны по подушке. У них был тот же самый цвет и та же самая структура, в точности как у Макса.
Кари никогда ничего не любила больше, чем свою дочь. Она просто желала только лучшего для неё. Это было единственное, что она хотела для Молли. Поэтому настало время, чтобы рассказать правду. Ей только нужно было переждать ещё один день. После того, как они вернуться из Санта-Барбары, после барбекю с семьёй Макса, она всё расскажет Молли, а затем Максу.
– Молли, – позвала она, нежно прикасаясь к плечу дочери. – Просыпайся.
– Сегодня воскресение, – пробормотала Молли. – Уходи.
– Сегодня мы идём на барбекю к Даттонам, помнишь? Быстро прими душ и через полчаса спускайся вниз. Коул и Линдси уже уехали. Мы опаздываем, поэтому вставай и собирайся.
Кари вышла из комнаты, прежде чем Молли смогла ей возразить.
Через час Молли молча сидела на пассажирском сидении джипа. Кари резко свернула направо и остановилась у ворот, ведущих к дому Макса.
– Мы на месте, – сказала она, хотя знала, что Молли не ответит. Линдси предположила что, возможно, у Молли начались критические дни, и, следовательно, нужно было относиться к ней снисходительно. Но теперь Кари задавалась вопросом, возможно ли, что за переменами в поведении дочери стояло что-то большее.
– Прежде чем мы выйдем, для нас это последний шанс, чтобы поговорить. Ты до сих пор не хочешь со мной разговаривать?
Молли упрямо смотрела прямо перед собой. Она ничего не сказала, даже не издала ни малейшего звука. Если бы глаза дочери не были открыты, Кари взяла бы её за запястье и проверила бы пульс. Вместо этого она ввела код на воротах и стала ждать, пока они не откроются.
– У тебя начались месячные? Если ты хочешь поговорить об этом...
Молли застонала, что Кари восприняла как отрицательный ответ.
– Это его дом? – спросила Молли. – Выглядит как отель.
– Ого, она разговаривает, – сказала Кари, заработав мрачный взгляд своей дочери.
Вскоре после этого они стояли у входной двери, где их приветствовал Макс. Сердце Кари подпрыгнуло в груди. С облегчением она заметила, что он не выглядел особенно расстроенным, скорее запутанным. Учитывая тот факт, что женщинане видела его три дня после пикника, было слишком очевидно, почему она с ним ещё не поговорила. Кари скучала по нему. И не раз пыталась позвонить. Он сказал, что готов был влюбиться в неё, но она не могла не задаваться вопросом, будет ли он по-прежнему уверен в своих чувствах, когда узнает правду. Дьявол! С влюбленностью, вероятно, уже всё решилось, когда она сбежала. «Дыши, Кари, просто продолжай дышать».
– Привет, – обратился он к Молли.
– Привет, – произнесла Молли. Её голос был хриплым, так как она не пользовалась им в течении долгого времени.
Однако в тот момент её дочь была на шаг впереди них. По крайней мере, у Молли всё ещё был голос, и, по-видимому, она даже смотрела ему в глаза. Девочка уже её ненавидела, но что на счёт Макса? Как они отреагируют, когда она расскажет им, что они отец и дочь? Втроём они прошли через прихожую и вниз по коридору. Единственный звук, который было слышно – это стук их обуви о кафель.
Макс пошёл вперед. Голубая рубашка с короткими рукавами плотно обтягивала его широкие плечи, и свободные шорты открывали взгляду натренированные икры. Когда они вышли в сад, то первым делом поздоровались с Бреанной. Макс сопровождал Молли, представляя её своей семье. Почувствовав запах древесного угля и аромат гамбургеров, томящихся на гриле, рот Кари наполнился слюной, а живот заурчал. В последние дни она почти ничего не ела.
– Она такая красивая, – сказала Бреанна Кари.
– Спасибо.
– Синяки Макса постепенно тускнеют.
Кари подняла бровь.
– Он получил только то, что заслужил.
– Я так и подумала.
Линдси помахала ей с другой стороны сада. Она держала в руках ребёнка Салли и Дэна, и, сидя в кресле у бассейна, казалось, чувствовала себя как дома. Даже отсюда Кари могла разглядеть, как женщина тихо улюлюкала с двухмесячной Ханной и строила для неё гримасы. В нескольких метрах от Линдси за столом сидели Николь с Дэном и разговаривали.
– Я очень рада, что ты пришла, – сказала Бреанна. – Макс совсем другой, когда тебя нет рядом.
Кари заметила, что Бреанна до сих пор делала всё возможное, чтобы свести их.
– Я уверена, Макс хорошо справляется без моей помощи.
– Ты не права. Только взгляни на него. Он улыбается... первый раз за три дня.
Кари попыталась перевести разговор на другую тему и спросила:
– Джои сегодня придет?
– Нет, но ты, конечно, будешь рада услышать, что в следующую субботу мы идём на встречу с терапевтом, – она схватила руку Кари и сжала её. – Я хотела попросить тебя о большой услуге.
– О чём?
– Я надеялась, что, возможно, ты согласишься пойти со мной... в качестве поддержки. Когда я чувствую давление, то никогда не говорю правильные вещи, и твоя помощь реально могла бы быть кстати.
– Ты спрашивала терапевта, могут ли на сеансе присутствовать посторонние?
– Если она хочет получить свои деньги, ей придётся согласиться.
– Не знаю, хорошая ли это идея, – сказала Кари. – Джои и так терпеть меня не может. И если я приму в этом участие, то могу лишь ухудшить ситуацию.
– Джои даже не заметит тебя, а мне ты там очень нужна, – Бреанна прикусила нижнюю губу, ожидая ответа Кари. – Так ты со мной?
– Да, конечно. Я приду.
Бреанна порывисто её обняла.
– Я никогда не смогу тебя отблагодарить. Максу так повезло, что он встретил тебя.
Краем глаза Кари увидела мать Макса, направляющуюся к ним. Лицо женщины выглядело напряжённо. Она резко изменила направление, давая понять, что не хочет видеть Кари.
– Мам, – позвала Бреанна, пока её мать пыталась незаметно пройти мимо них. – Ты уже поздоровалась с Кари?
Миссис Даттон сделала преувеличенный вздох и встала рядом с дочерью. Кари задумалась, была ли она единственной, кто заметил, что мать Макса не хотела иметь с ней ничего общего.
– Здравствуй, Кари, – сказала миссис Даттон. Её глаза были наполовину прикрыты жёлтым солнцезащитным козырьком, который идеально подходил к светлому шёлковому верху и сшитым на заказ брюкам. – Я слышала, что сегодня ты привезла сюда свою дочь.
Бреанна указал в направлении бассейна, рядом с которым стояли Молли, Джилл и Салли, и болтали.
– Она там, мама.
Когда миссис Даттон увидела Молли, то резко втянула воздух. Бреанна, похоже, ничего не заметила. Миссис Даттон долго и пристально разглядывала Молли. Она знала.
Кари не хотела думать о том, что это значило. Прочитала ли она письма, и намеренно скрыла их от Макса? Эта мысль ни разу за последние четырнадцать лет не приходила ей в голову.
Бреанна помахала рукой перед лицом своей матери.
– С тобой всё в порядке?
– У меня кружится голова.
Кари не чувствовала себя особенно комфортно.
– Я думаю, мне нужно присесть.
Прежде чем Бреанна ушла, она подошла к каждому и извинилась за свою мать и объяснила, что ей нужно отдохнуть.
Линдси играла в настольный теннис с детьми Джилл, Брук и Мэтью, в то время как Коул переворачивал гамбургеры. Тем не менее, его внимание было больше сосредоточено на них, чем на гриле. Мужчина был без ума от неё, но Линдси, казалось, этого не замечала.
Кари вдруг почувствовала себя не уютно. Она не должна была приезжать. Её мысли находились в миллионе световых лет отсюда, и женщина чувствовала себя обманщицей среди воображаемых друзей. Тот факт, что в данный момент они с Молли не ладили, делал всё только хуже.
– Ты снова это делаешь, – сказал Макс, напугав Кари. – Ты слишком много думаешь.
– Я должна поговорить с тобой, Макс. Я не могу больше ждать. Мне следовало рассказать всё ещё тогда, когда увидела тебя первый раз, в практике доктора Стоуна.
– Разумеется. Однако я надеялся, что это произойдёт скорее раньше, чем позже.
– Ты прав. Я вела себя как трус, – Макс очевидно думал, что она говорила об их первой встрече, произошедшей четырнадцать лет назад. Вероятно, он не имел ни малейшего представления о том, чтоКари должна была ему сообщить, и что навсегда изменит всю его жизнь.
– Звучит серьёзно.
– Так и есть.
Он положил руки ей на плечи.
– Если речь идёт о последнем времени... Я никогда не должен был взваливать на тебя так много вещей сразу. Я не знаю, что в последнее время со мной происходит. Я …
– Не извиняйся, Макс. Дело во мне. Той ночью, которую мы провели вместе, кое-что произошло, о чём я непременно должна тебе рассказать.
– Макс, – позвала Бреанна, прерывая её.
Кари заметила, что та до сих пор не отвела свою маму в дом, чтобы та отдохнула. Вместо этого она, её мать и сестры собрались вокруг стола. Молли стояла посреди них, и обратила их внимание на то, что держала в руке.
– Ты уже видел вашу с Молли фотографию? – спросила Бреанна своего брата.
– Не забудь о том, что ты хотела рассказать, – сказал Макс, прежде чем направился к ним.
Её сердце забилось быстрее. Какая фотография? Она перевела свой взгляд на Молли. Выражение глаз дочери было красноречивее слов. Каким-то образом, Молли удалось раздобыть фотографии с вечеринки в боулинге. Внезапная перемена поведения теперь имела смысл: Молли узнала, что Макс является её отцом.
Кари поспешила к своей дочери и накрыла своей рукой руку Молли.
– Что ты делаешь?
Голубые глаза Молли прищурились, а плечи напряглись.
– Ты действительно хочешь это знать?
Вокруг них повисла тишина. Никто не сказал ни слова.
Макс перевёл взгляд с Молли на Кари. Выражение его лица было непроницаемым, он мог чувствовать напряжение между ними, но, очевидно, всё ещё не имел никакого понятия, о чём, собственно, шла речь.
– Ты всегда говорила, что я могу тебе доверять, – сказала Молли, произнося слова громко и чётко. Коул перестал переворачивать гамбургеры. Линдси стояла рядом с ним.
– Так и есть, – сказала Кари. – Ты можешь рассказать мне всё. Но здесь и сейчас не самое подходящее время для обсуждения этого вопроса.
Молли упрямо вздёрнула подбородок.
– Я так не считаю. И думаю, что мы как раз находимся в нужном месте и в нужное время. Почему ты просто всё мне не рассказала, мам?
Кари отказывалась обсуждать этот вопрос перед людьми, которых она едва знала.
– Нам пора идти.
– Нет, пока ты не скажешь мне, встречалась ли ты уже когда-то с Максом, до того, как я родилась.
Салли подошла со своим недавно поранившемся ребёнком назад и открыла было рот, чтобы что-то сказать, однако остальные яростными жестами дали ей понять, чтобы она сохраняла тишину. Никто не выглядел более запутанным, чем Макс.
– Да, – ответила Кари, – мы уже встречались до этого.
– Когда?
– Много лет назад.
– Сколько именно прошло лет?
– Почти четырнадцать лет, – подключился к разговору Макс, очевидно, желая помочь. У Кари запылало лицо. Если её дочь хотела излить душу здесь, перед всеми этими незнакомыми людьми, что ж, значит, так тому и быть. Она ни на минуту не прогнётся перед своей тринадцатилетней дочерью.
– Мам, – твёрдо сказала Молли, – скажи мистеру Даттону, о чём ты хотела ему рассказать, но трусость не позволяла сделать этого.
Кари выпрямилась.
– Нет, я не сделаю этого. До тех пор, пока мы не останемся втроём. И к тому же, мне не нравится твой тон. А теперь мы едем домой, и ты будешь оставаться в своей комнате до тех пор, пока не будешь готова извиниться.
– Прекрасно, отвези меня домой. Но не раньше, чем я здесь закончу, – Молли повернулась к Максу и посмотрела на него. – Мистер Даттон, – сказала она, – если бы вы узнали, что у вас есть дочь, вы бы сильно испугались?
Макс нахмурился.
– Сожалею, малышка, я не знаю, что ты хочешь этим сказать.
– Молли, – вмешалась Кари, – остановись сейчас же.
– Вы бы запаниковали? – дрожащим голосом спросила Молли ещё раз. – Если бы вы узнали, что у вас есть дочь, вы побоялись бы брать на себя ответственность... вы прошли бы мимо, сделав вид, что её будто не существует?
Кари посмотрела на Макса.
– Ты не обязан отвечать, – она схватила дочь за руку, но Молли не сдвинулась с места.
Внимание Макса было обращено на Молли.
Девочка ткнула пальцем себе в грудь.
– Я ваша дочь, мистер Даттон.
Сестры Макса ахали и издавали удивлённые звуки.
Миссис Даттон выглядела бледной и слабой, как и её дочери, но это не удивительно.
– Я тоже ничего не знала, – сказала Молли Максу, отвечая на его озадаченное выражение лица, – до тех пор, пока не подслушала разговор мамы и Линдси после вечеринки в боулинге. Если я вам не нравлюсь, и вы не хотите больше меня видеть, я смогу это понять. У меня никогда не было отца, так что я не знаю, что должна сказать, кроме того, что рада, что познакомилась с вами. И рада, что, наконец, узнала, кто мой отец, – она сделала паузу, чтобы сделать глубокий вдох. – Я всегда спрашивала себя, почему у меня нет маминых волос или её зелёных глаз. И всегда задавалась вопросом, такие же ли у моего отца синие глаза, как у меня. Забавный ли он или умеет красиво петь.
– Он не может удержать ни тона, – сказала Бреанна. Джилл толкнула её рукой, заставляя замолчать, чтобы Молли смогла закончить.
Девочка стерла слезу со щеки.
– Я сожалею о том, как вела себя сегодня, что вывалила на вас всё это и испортила семейный праздник. Но было приятно снова встретиться с вами… и вашей семьёй.
Молли схватила фотографию, которая всё ещё оставалась у Бреанны в руке, фотографии её и Макса в боулинг центре. Затем с дрожащими губами протянула еёДаттону.
Кари замерла. Она была сердита на свою дочь, однако, больше всего, злилась на себя за то, что вообще позволила этому случиться.
***
Макс взял фотографию и внимательно на неё посмотрел, затем перевёл взгляд на Кари, ожидая подтверждения. Но она не была столь же храброй, как дочь. Женщина стыдливо опустила глаза в пол.
Макс не знал, что ему следовало сказать или сделать. Внезапно, он почувствовал себя глупо и бестолково. Даттон посмотрел на фотографию и изучал её так хорошо, как только было возможно при данных обстоятельствах. Это было самое удивительное, что он когда-либо видел: те же самые тёмные волосы и синие глаза, те же самые губы, тот же самый нос. Не могло быть никаких сомнений в том, что они были отцом и дочерью.
– Я знаю, что это, должно быть, шок для вас, – сказала Молли тоном уже не той девочки, которую он встретил в боулинг центре.
Все его сестры кивнули в знак согласия.
Кари не хватало мужества, посмотреть ему в глаза, и Макс не имел никакого понятия, что делать со всем этим. Пять минут назад он не желал ничего более, чем взять её в свои объятия и поцеловать глубоко и страстно перед всей своей семьей. Даттон хотел показать всем, что он испытывал к женщине, которую любил в течение более десяти лет – его девушке мечты.
Но теперь всё приобрело смысл. Сейчас Макс стал понимать, почему она снова и снова отталкивала его. Кари была права… он совсем не знал её.
Молли снова вытерла слёзы со своего лица, и когда Макс посмотрел ей в глаза, она сказала:
– Мама рассказывала, что ей пришлось промучиться пятнадцать часов, прежде чем я появилась на свет. Врачи уже приняли решение делать экстренное кесарево, но именно тогда я, наверное, и решила родиться. Тетя Линдси всегда утверждала, что я появилась на свет с яйцеобразной головой, что не являлось особенно красивым, – Молли не естественно рассмеялась, что заставило его желудок сжаться. Он приложил все свои усилия, чтобы казаться сильным, и всё же, не имел никакого понятия, что должен сказать.
– Как вы уже знаете, я родилась в июне. Я неисправимый сорванец и не являюсь самой популярной девочкой в школе. Но умею сворачивать язык трубочкой и я левша. Моё любимое мороженое – мятное с шоколадной крошкой. У большинства моих подружек уже началась менструация, но у меня её пока нет.
Его сестры начали перешептываться и, кажется, сошлись во мнении, что их первые критические дни начались в тринадцать или четырнадцать лет.
Макс через плечо бросил на своих сестер грозный взгляд, что заставило их всех замолчать.
– Я думаю, что у меня позднее созревание, как у моей мамы, – продолжила Молли. – И, – добавила она, – вероятно, вы будете рады услышать, что я являюсь капитаном баскетбольной команды.
Макс улыбнулся при мысли о том, насколько храброй она была. Во время разговора Молли ни разу не отвела от него свой взгляд. Девочка перестала плакать, и её неугомонные пальцы были единственным признаком того, что она нервничала. Он мог только представить себе, как трудно должно быть для неё сейчас стоять перед всеми, не зная, что следует делать с ним или с этой затруднительной ситуацией.
Кари, наконец, подняла голову. Когда их взгляды встретились, её глаза были широко распахнуты и взгляд был испуганным. Ничто больше не указывало на бескомпромиссную женщину, которую он встретил, когда впервые увидел в практике доктора Стоуна.
– Я постоянно получаю первые места, – сказала Молли, и его мысли снова вернулись к маленькой девочке, которая только что сообщила, что она дочь Даттона, его собственная плоть и кровь.
У него была дочь. Эта мысль была нереальной.
– Мне нравится один мальчик, его зовут Грант. Вы уже знакомы. Раньше я посещала уроки балета, однако, я не очень в этом хороша. Мне нравится играть в видео игры и посылать друзьям электронные письма. Я люблю пиццу, но кто её не любит? – Молли улыбнулась. – Думаю, что это всё. Если вы когда-нибудь захотите позвонить мне, чтобы поговорить... мой номер у вас есть, – она повернулась к Кари. – Теперь мы можем уйти?
Макс хотел последовать за ними к двери, но его ноги просто не двигались, и мозг был как каша. Никто не сказал ни слова. Что ж, это было не правильно. Прежде чем Кари ушла, она сказала, что сожалеет. Молли пожала плечами и осторожно ему улыбнулась, прежде чем направилась за своей матерью в дом.
Бреанна положила ему руку на спину и попыталась подтолкнуть Макса в направлении дома.
– Не хочешь ли ты пойти и сказать что-нибудь бедной девочке?
Макс покачал головой, наблюдая за тем, как они прошли через двойные двери и исчезли на пути к входу.
– Нет, – ответил он. – Мне нужно подумать.
Глава 14
Макс припарковался на обочине перед домом Линдси, выключил двигатель, и какое-то время просто сидел. Прошло уже три дня, как он узнал о том, что у него была дочь, но до сих пор не мог привыкнуть к этой новости.
Мысли о том, что его ждала ранняя смерть, не хотели покидать его голову, он никогда не желал заводить семью, но вмешалась судьба, не оставляя выбора, и теперь Даттон испытывал только опьяняющее чувство счастья. Макс всегда считал, что если бы имел свою семью, ощущение ответственности было бы подавляющим. Однако сейчас чувства были прямо противоположные. Он был взволнован и полон энергии.
Макс много думал о маленьком выступлении Молли на барбекю. Каждый раз, когда в памяти всплывали её слова, от охватывающей его подавляющей потребности защищать свою маленькую девочку, к глазам Даттона подступали слёзы. Он чувствовал, что-то ещё... глубокую любовь... тот же самый вид безоговорочной любви, которую он испытывал к своим сёстрам и матери, но почему-то сильнее и глубже. Как он мог уже любить ребёнка, которого едва ли знал?
Макс посмотрел на дом с пышными цветочными горшками и белыми оконными рамами. Его дочь на протяжении тринадцати лет жила в этом доме. Эта мысль была за пределами воображения.
Сегодня была среда. Вчера, после небольшого поощрения от Бреанны, он позвонил Кари, чтобы спросить, не разрешила бы она Молли в течение нескольких дней пожить у него дома, чтобы они могли получить возможность познакомиться получше. Хотя все её тёти, дяди и бабушка вернулись в Санта-Барбару, Бреанна ещё находилась у него. Кари неохотно согласилась.
Он был зол на неё, потому что она не рассказала ему об их дочери, однако, сделал несколько звонков. Несмотря на то, что его мать не могла вспомнить, разговаривала ли почти четырнадцать лет тому назад с молодой женщиной, она не исключала такой возможности. Люди, отвечающие за почту от фанатов «Лос-Анджелес Кондорс» объяснили ему, что каждую неделю они получали десятки писем от женщин, утверждающих, что один из игроков стал отцом их ребёнка. Как правило, они требовали денег. Вполне возможно, что письмо Кари сохранили или выбросили вместе с остальными.
Одна его часть жалела Кари. Ему потребовался всего лишь пятиминутный разговор с дочерью, чтобы понять, что она была хорошей матерью. Тем не менее, на данный момент лучше, чтобы её не было рядом, и она не могла всё время контролировать Молли, пока он проводит время со своей дочерью. И то, что касалось его чувств к Кари... Теперь Макс больше не был уверен, что испытывает к ней. Мужчина решил разбираться со всем постепенно.
Он вылез из машины и пошёл по дорожке к дому. Послеполуденное солнце припекало спину Даттона. Высоко в небе пролетала стая гусей, и громко гоготала, как если бы они хотели объявить о его прибытии.
Дверь открылась прежде, чем он успел дойти до неё. Линдси вышла из дома и закрыла за собой дверь.
– Привет, Линдси.
– Привет, Макс.
На ней были джинсы и футболка, и выглядела она так, как он себя чувствовал... эмоционально истощённым.
– Я надеялась, – сказала Линдси, – мы могли бы поговорить, прежде чем ты пойдёшь к Молли.
Макс ждал.
– Молли и Кари – единственная семья, которая у меня есть. Если ты когда-нибудь обидишь одну из них, я буду преследовать тебя, Макс. И сделаю твою жизнь адом.
– Я никогда бы не навредил им, – сказал он и засунул руки в карманы. – Это всё?
Она покачала головой.
