Текст книги "Эксклюзивно для Его Величества (СИ)"

Автор книги: Татьяна Кадуцкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

– Как же я по тебе соскучилась!

Томас в ответ обнял меня, крепко прижимая к груди.

– Пойдём домой. Мама обед готовит.

Я тут же отстранилась.

– Нет, Том! Извини, не получится. У меня мало времени… Надо ещё подготовить отснятый материал… Давай посидим где-нибудь недолго.

Он, наверное, обо всём догадался. Тяжело вздохнул, но, к счастью, не стал уговаривать.

Мы сидели в кафе, пили вкусный чай и ели пирожные. Томас с горящими глазами рассказывал про свою учёбу. Когда он решил поступать на кинотелеоператорство, я не удивилась, честно говоря. Всё-таки пример отца, матери да и мой не могли не повлиять на выбор будущей профессии. И, похоже, сводный брат не разочаровался. Было так забавно слушать его! Столько планов и идей! Закачаешься!.. Неужели я была такой же наивной мечтательницей?! Томас, наконец, сообразил, что увлёкся, и притих. Я ободряюще улыбнулась ему:

– Мы ещё поработаем с тобой вместе.

– Я хочу… – начал парень, но зазвонил мой гилайон.

Извинившись, я ненадолго отвлеклась на разговор с режиссёром. Всё это время Томас молчал, изредка поглядывая на меня. И когда я наконец положила гилайон на стол, он осмелился спросить.

– Софка, скажи, что это кольцо не то, о чём я думаю.

– Это то, о чём ты думаешь, – хмыкнула я и призналась: – Бруно сделал мне предложение.

– То есть ты выходишь замуж за этого лодочника?

– Да.

– Когда?

– Дату мы пока не выбрали. Бруно работает над крупным проектом и часто мотается в Лехоату, – пояснила я. – Иногда даже ночевать там остаётся. Мы решили не спешить. Успокоится всё, тогда и о свадьбе подумаем.

Сводный брат задумчиво поглядывал на меня, но больше ничего не спрашивал. Я допила свой чай и стала собираться.

– Ладно, Томас, мне пора! Рада была с тобой повидаться.

Вечером позвонил отец.

– Доча, только что посмотрел новости! Ох. енно!

– Спасибо, папа! Твоя оценка, как всегда, отличается особой экспрессией, – улыбнулась я.

Но отца моя ирония не задела абсолютно.

– Видела, как король задёргался?.. Нихрена он с Виттуром не договорился!

– Я тоже так думаю! – последовал мой согласный кивок. – А вот слухи про вернероя всё-таки оказались правдой.

– Что тебя удивляет? В Хазирде действительно большая стая, за ними кто-то должен смотреть, лайдир не набегается при всём желании.

– Это понятно, – кивнула я. – Но Конорс… Не ошибся ли Виттур, назначая его? Френк Конорс ненавидит магов, а ему придётся постоянно контактировать с ними.

– Все оборотни ненавидят магов, не забывай об этом. Думаю, Белый волк знал, что делал, – сказал папа и внимательно посмотрел на меня: – Тебя не трогали?

– Кто? – фыркнула я и поспешила успокоить отца: – Не волнуйся, я свою работу знаю.

Он немного помолчал.

– А…

Я не дала договорить.

– Никакого «а», папа!

Кристиан Арно хмыкнул, но в его взгляде мелькнуло явное одобрение. Помолчав немного, отец признался:

– Мне мама звонила.

Я тут же отвернулась.

– А у меня гилайон разрядился.

Папа скептически фыркнул, явно не поверив моей отмазке.

– Мама тебя ждала. Спрашивала, почему ты не зашла?

– Она правда не догадывается?

– Софи! – укорил отец.

– Всё, пап! Не начинай!..

Уже лёжа в постели, я посмотрела свой сюжет в повторе. Бруно, отложив чертежи, тоже следил за происходящим на экране. И в конце засмеялся.

– Ну и лицо у короля!.. Он точно не ожидал таких вопросов.

Я поджала губы.

– Просто все повелись на этот громкий скандал в храме и пропустили то, ради чего собственно лайдир и пожаловал в Аврею-Десетру. Я не удивлюсь, если окажется, что свадьба Лачева была спланированным фарсом, чтобы отвлечь наше внимание от чего-то более важного.

– От чего, например?

– Не знаю, – я покачала головой.

А ведь и правда: от чего? Но поразмышлять толком мне не дали. Мягкие губы мужчины коснулись яремной впадины раз, другой. Я непроизвольно хихикнула от щекотки.

– Бруно…

Рука жениха пробралась под резинку пижамных шортиков. Пришлось раздвинуть ноги и впустить его пальцы.

– Ты же хотел спать, – слабо напомнила я.

– Я тебя хочу. Иди ко мне, малыш!..

После секса лежала в постели, тупо пялясь в потолок. Мейендорф сопел рядом, удовлетворённый и счастливый. А я боялась закрыть глаза. Потому что стоило мне смежить веки – и я видела ЕГО.

С Бруно мне было хорошо, комфортно, ровно. Без потрясений, ссор и сильных страстей. Неплохо звучит, правда? А ведь это можно назвать и другим словом – пресно. И при всём своём негативном отношении к Авизару, я не могла не сравнивать его со своим нынешним мужчиной, пусть даже делала это неосознанно… Бруно Мейендорф был замечательным человеком, но как любовник и рядом не стоял с королём. Я убеждала себя, что секс не главное в отношениях, что важнее понимание и уважение, но… Сегодня, глядя на Авизара, я вспомнила, каким может быть секс. Каким он должен быть! Когда забываешь, как тебя зовут! Когда каждая клеточка тела искрит от возбуждения, когда на губах только его имя! Когда подыхаешь от желания прикоснуться, потрогать, быть так близко, чтобы чувствовать, как он вдыхает воздух! И ты хочешь дышать вместе с ним!..

От тоски по давно растоптанной любви заныло сердце. Да, я запретила себе думать о прошлом. Запретила вспоминать. Но сегодня, когда Он был так близко, моё покоцанное сердце трепыхнулось! Отозвалось ноющей болью… И, пока никто не видит, я позволю себе немножечко похандрить. Вспомнить, что когда-то умела любить и верить без оглядки.

Больше такой ошибки я не повторю.

…

Королевский дворец в Кетемаре, после пресс-конференции

В больших окнах отражалось серое небо. Бился в стёкла колючий снег. А в коридоре было тихо и пусто. Только стражники застыли, как статуи. Не без причины. Король прошёл здесь полчаса назад и был явно не в духе. Из-за магии Огня характер его величества отличался вспыльчивостью. Авизар прекрасно знал об этом и старался держать себя в руках. Или хотя бы уединяться на какое-то время, чтобы никто не видел его в гневе. С годами такие вспышки случались всё реже и реже, всё-таки самоконтроль огненного мага креп. А может быть, с возрастом приходили степенность и рассудительность, когда понимаешь, что нервами проблемы не решишь. Для этого нужна холодная голова.

Поэтому сегодня и всполошились придворные, гадая, что так разъярило короля? Ладно бы несколько дней назад, после скандала со свадьбой лорда Лачева и неприятного случая в храме с Рейнгольдом Виттуром. Тогда многие испугались. Оборотни – одна из самых воинствующих рас Гебы. Для них решать вопросы силовыми методами – дело привычное. И даже тот факт, что Белая стая самая маленькая, не успокаивал. Во-первых, с волками-менталистами бороться ещё надо уметь, а во-вторых, с недавних пор Белую стаю поддерживали Чёрные волки во главе со Стахом Карнеро. А это очень-очень плохо для магов. Но вроде всё обошлось. Главный министр и глава Тайной канцелярии встретились с Белым альфой и смогли договориться. Делегация зверолюдей покинула Аврею-Десетру в доброжелательном настроении.

Тем не менее сегодня король злился. И все старались обходить личные покои его величества.

АВИЗАР

Не люблю воспоминания! Ни какие: ни хорошие, ни плохие! Вспоминая плохое, ещё раз убеждаешься, что вокруг полно проныр, а ты не такой умный, как тебе кажется. А вспоминая хорошее, понимаешь, что проморгал собственное счастье.

Простая интрижка с девочкой-студенткой стала самым чистым и настоящим чувством в моей жизни. Если поначалу я ещё соглашался, что это не более чем флирт, то потом затянуло. Затянуло с потрохами. И её, и меня. Я видел восхищённый взгляд Софии Арно, но, пожалуй, впервые это не вызывало самодовольную усмешку. Потому что сам влюбился! В первый раз! По-настоящему! Вопреки всему!.. Зная, что у нас нет права на «долго и счастливо», мы с ручейком всё равно любили. И берегли это чувство, сколько могли, как драгоценнейший сосуд. Увы! Не уберегли, не удержали…

Я не удержал. Засомневался. До сих пор помню день, когда Гораций пришёл ко мне с докладом. Помню ночь, когда с пеной у рта доказывал, что это не София, а все факты говорили обратное! Когда на каждый мой довод приводился контраргумент, доказательство её вины. И так всё складно выходило, что не поверить было нельзя! Эксперты в один голос утверждали, что на видео именно она. Я в сотый раз читал ту проклятую статью и понимал, что никто другой, кроме Софии, не мог этого рассказать! Потому что я ей верил, и за этот год приблизил к себе так, как никого прежде. Она и Нейл – два человека, кому я доверял. В Нейле я не сомневался: он уже не единожды доказал свою преданность. А вот София… Что я знал о ней? Юная, амбициозная, влюблённая в меня как кошка. Она сильно переживала из-за моего будущего брака с принцессой Орестой, но всю весну притворялась спокойной и понимающей!.. А если это действительно месть за мой выбор? Выбор не в её пользу?.. С женской мстительностью я сталкивался и раньше. Как правило, это всегда были сплетни: то о моей несостоятельности в постели, то о бисексуальности. А София умнее и могла придумать что-нибудь поинтереснее…

Я помню, как пошатнулась моя уверенность, как стыла кровь в жилах от понимания, что это сделала она! Как накрывало бешенство! В Тайной канцелярии в присутствии друзей и охраны я ещё сдержался. Но когда увидел радостную девушку, когда услышал фразу про полёты. Слетели тормоза напрочь! А потом был её страх… нелепые оправдания про сон! Тогда это выглядело так примитивно и, самое главное, нагло. Было ощущение, что нас держат за лохов! Это разъярило окончательно. И я…

Предвечная Тьма! Лучше бы я выпустил свою ярость в тех чёртовых казематах, разгромил их до основания, чем то, что я сделал с Софией! Почти три года прошло, а мне до сих пор не по себе! За то, что потерял контроль, опустился до такого… Всё правильно тогда Нейл сказал. Его слова, кстати, отрезвили мгновенно… Ведь я мог убить Софию страшной, мучительной смертью! Эта мысль ела поедом!.. И она же потом помогла мне вычеркнуть девушку из памяти. С трудом, но помогла. Мы все стараемся не вспоминать постыдные поступки, как будто их не было. Вот и я не вспоминал. Целый год!

А потом ко мне пришёл Лачев со своим новеньким ткачом. Когда я узнал правду… Когда оказалось, что девушка ни в чём не виновата, что её подставили… И кто! Серая посредственность! Жалкая тень Софии!..

Я эту Шерро и всерьёз не воспринимал никогда. Ни особого ума, ни красоты! Всё время тёрлась около яркой, успешной подруги. Но она так трогательно заботилась о Софии: прикрывала, помогала… Я решил, что это тот редкий случай настоящей женской дружбы, когда между мужчиной и лучшей подругой выберут подругу!.. Ну-ну! Вот тебе и настоящая дружба! Вот тебе и посредственность! Диана Шерро без сожаления разделалась с той, кого называла сестричкой по духу. И нас, неглупых мужиков, положила на лопатки!

Сколько же в ней скопилось ненависти! Когда эту девицу приволокли в допросную, она и не думала отпираться. Смотрела нагло, с торжеством, довольная, что удалось причинить боль, заставить страдать… не меня (на меня ей по большому счёту было плевать) – Софию. Ни грамма сожаления! Уверен, будь у этой гниды возможность переиграть прошлое, она сделала бы то же самое. Я отправил Шерро на юг, чтобы она в глаза посмотрела той, кого погубила… моими руками. Наверное, я беспросветный дурак, но мне казалось, что увидев Софию, Шерро раскается, попросит прощения. Судя по тому, как она сдохла, не попросила.

Первым моим порывом было найти Софию, поговорить, рассказать правду, но потом, раздумавшись, решил, что не стоит. Я сделал что мог, чтобы исправить свою ошибку: наказал виновных, отменил опалу, дал распоряжение оказывать всяческое содействие. А наша встреча… теперь ни к чему. Друзьями нам с Софией уже не быть. Любовники?.. Случилось слишком много плохого, чтобы мы могли вернуть прежние отношения. Да и прошло всё. Вспоминая девушку, я уже не чувствовал былого восхищения и желания. Лишь грусть, горечь и стыд за собственную ошибку.

И вроде всё утряслось. Я вёл свою обычную жизнь. София тоже вернулась на телевидение (её репортаж об отступниках, кстати, был хорош). Но сегодня!.. Кто же знал, что история, которую я оставил в прошлом, так болезненно отзовётся, стоит мне снова увидеть Софию Арно?!

Без лукавства скажу, я был рад, заметив её среди остальной журналистской братии! Словно солнце из-за тучи выглянуло! Словно в шаджи собрал сильнейшую комбинацию!.. Собранная, деловая, повзрослевшая! А вопросы какие! Как всегда, в точку, смелые, серьёзные. Я искренне восхитился! А потом блеск на её безымянном пальце – и меня словно ударили под дых, выбивая воздух из лёгких. Это проклятое кольцо, которое буквально кричало о том, что София больше не свободна и выходит замуж.

Сегодня я решил заглянуть на её страницы в соцсетях, впервые за прошедшие годы. Странно, но не нашёл ни одной. Нигде! Лишь обнаружил её снимки на странице какого-то парня. Через пару минут сообразил, что это он и есть – счастливый жених. Бруно Мейендорф, яхтенный дизайнер, совладелец верфи…

С каким-то мазохистским удовольствием я рассматривал магоснимки влюблённой пары. Как они вместе отдыхали на море… Вместе на кухне пили чай… Вместе гуляли по городу… А на последнем снимке девушка в мужской рубашке стояла у окна, а этот облезлый сморчок лежал на кровати и снимал её. Тьма!.. Я ревновал! Хотя не имел права! Моё время давно прошло. Наша история с Софией закончилась, причём так, что до сих пор стыдно вспоминать.

Ручеёк – молодец: пережила, перешагнула и пошла дальше, что и продемонстрировала сегодня на пресс-конференции. Ничего личного, только работа! Мне стоит взять с неё пример!.. В следующий раз я встречу её так, как встречаю всех журналистов.

Но следующего раза не было. Софи Арно больше на королевских пресс-конференциях не появлялась.

Глава 11

Наверное, Томас рассказал родителям про мою помолвку. Потому что на следующий день позвонила мама и предупредила, что они придут в гости. Моё вспыхнувшее недовольство быстро схлынуло. Я понимала, что рано или поздно придётся знакомить жениха с матерью и отчимом. Почему бы не сейчас? Тем более Хейли, по сути, напросились в гости. Значит, можно не выкорячиваться, пытаясь угодить им.

Бруно спокойно воспринял новость о незваных гостях, лишь уточнил кулинарные пристрастия моих столичных родственников и сделал заказ в ресторане. Я тоже не сильно волновалась, не бегала по дому, выискивая в углах пыль и паутину. И абсолютно не переживала: одобрит ли мама мой выбор? Меня больше волновала реакция Бруно. Я знала, что у Мейендорфов дружная семья с традиционным укладом, когда родители заботятся о детях, а те почитают старших. Для Бруно не были секретом мои прохладные отношения с матерью, но он не представлял, до какой степени они прохладные. Я не собиралась обманывать ни его, ни Эмилин Хейли, изображая дочернюю любовь. И теперь гадала, как правильно выстроить линию поведения. В общем, гости ещё не пришли, а я уже мечтала, чтобы они быстрее убрались восвояси.

– Улыбнись, малыш! Я тебя не подведу! – Бруно чмокнул меня в щёку и пошёл открывать дверь.

А я только сейчас сообразила, что дребезжащий звук, который мешал мне думать, – это дверной звонок! Вот и гости пожаловали!

Мама в элегантном костюме с царственным видом прошла в гостиную. И я видела, как постепенно меняется выражение её лица. Намётанным глазом она быстро оценила двухуровневую квартиру Мейендорфа и его самого в дорогом брендовом костюме. Эмилин Хейли повернулась к моему жениху и очаровательно улыбнулась.

– Я рада с вами познакомиться, Бруно.

– Мне тоже очень приятно, госпожа Хейли, – Мейендорф галантно поцеловал её ручку.

А я с откровенной насмешкой наблюдала за ними. Мама, наконец, заметила меня.

– Здравствуй… София.

Она больше не называла меня тем дурацким именем «Фике». Уже хорошо! Что ж, попробую для разнообразия побыть милой.

– Добрый вечер, мама, господин Хейли! – я гостеприимно взмахнула рукой. – Прошу! Проходите!

А вот Томасу улыбнулась вполне искренне.

– Привет, толстый, – я намеренно использовала старое обидное прозвище, показывая сводному брату, что сержусь.

– Привет, мышка! – широко улыбнулся тот, ничуть не устыдившись.

– Ты меня сдал?

– Угу, – кивнул Том белобрысой головой и пояснил: – А то не по-людски получается… Мы же вроде как одна семья!

– Не парься, – успокоила я. – Это давно надо было сделать и забыть.

Кстати, идя к столу, я сообразила, почему до сих пор не сообщила матери о своей помолвке. Дело не в обиде. Том правильно сказал: мы не семья, мы именно «вроде как семья». И своих столичных родственников я воспринимала как… да как родственников, только далёких и не самых любимых. Я банально не понимала, о чём сейчас буду беседовать с Хейли! На отстранённые темы говорить глупо, а откровенничать опасно.

Но, как всегда, на помощь пришёл папа – моя самая надёжная опора, которая не подводила меня ни разу. Хвала богине Дане, отец всё-таки смог уговорить Лауру, и они тоже присоединились к нам. Когда я увидела на пороге папу с его фирменной улыбкой и хитрым чёрным взглядом, вечер перестал казаться тошнотворно унылым.

Бруно прекрасно справлялся с ролью хозяина. Он предложил гостям аперитив и развлекал их непринуждённой беседой, а позже пригласил за стол. Мне всё-таки пришлось рассказать историю нашего знакомства, а также поделиться подробностями, когда и как Мейендорф сделал предложение. Мама и Лаура, как женщины, ожидаемо растеклись восторженными улыбками и заохали, разглядывая помолвочное кольцо.

– Это «Сигоноро» – известный ювелирный бренд, – со знанием дела заявила Эмилин Хейли.

– И очень дорогой, – добавила Лаура.

Мой жених, мило смущаясь, отвечал на вопросы мамы и Томаса. Во время рассказа о верфи ему на помощь пришёл отец, и Бруно смог перевести дух.

Я не могу сказать, что вечер получился весёлым и позитивным, но и ужасным его тоже нельзя было назвать. Мама явно переживала из-за таких кардинальных изменений в жизни дочери. Я видела растерянность в её взгляде и волнение. Похоже, она до сих пор переваривала эту новость. Томас тоже недоверчиво поглядывал на нас с Бруно. А от его замечаний и каверзных вопросов мы все чувствовали себя не в своей тарелке, кроме папы. Тот влёт осаживал распоясавшегося юнца. Лаура большую часть вечера молчала, чувствую себя некомфортно под редкими мамиными взглядами. Да и мне было не до еды. Один Брайан Хейли с непробиваемым спокойствием поедал свой стейк.

В общем, когда ужин закончился, раздался не один облегчённый вздох. Мужчины перешли в гостиную зону и, достав хорошую выпивку, начали обсуждать последние новости в нашем королевстве и в мире. А мы, женщины, остались в столовой. У нас с Бруно не было слуг. Лишь раз в неделю приходила домработница и занималась генеральной уборкой. В остальные дни мы сами следили за порядком. Поэтому сегодня посуду убирала я. Ну, и мама с Лаурой вызвались помочь. Работа пошла быстрее, и вскоре мы на кухне уже заваривали чай. Мама поставила фарфоровый сервиз на поднос и протянула его Лауре.

– Если вам не трудно, расставьте чашки, пожалуйста… А мы с дочерью принесём всё остальное.

– Конечно, – женщина понятливо улыбнулась.

Она вышла и прикрыла дверь, чтобы нам никто не мешал. Мама вздохнула.

– Надеюсь, Крис будет счастлив с… Лаурой, кажется.

– Он уже с ней счастлив, мама, – я насмешливо глянула на родительницу. – Лаура умная, добрая и очень любит папу.

Эмилин Хейли передёрнула плечами, но не стала развивать эту тему. В кухню заскочил Бруно.

– Я за солью.

Он схватил баночку и, чмокнув меня в щёку, вернулся в мужскую компанию.

– Очень приятный молодой человек, – заметила мама. – И тебя любит.

Я улыбнулась, но ничего не сказала. На кухне повисла гнетущая тишина, прерываемая лишь звоном посуды. Наверное, я была предвзята, но мамины слова казались мне неискренними, а её улыбки фальшивыми. Тяжело поверить обманувшему тебя. Это как идти по сожжённому мосту: каждый шаг делаешь с опаской, рискуя сорваться вниз.

– Я видела твой репортаж вчера, – снова заговорила мама. – Ты талантливая девочка. Я всегда это знала.

И опять тишина, только свист закипающего чайника.

– Я слышала, «АНТ» предлагали тебе работу?

На мамин вопрос я только хмыкнула. Ну, предлагали! И не только они, кстати. Эмилин Хейли нервно передёрнула плечами.

– Это хороший телеканал, третий по популярности. И если захочешь… Ты всегда можешь вернуться домой.

Я как раз отвернулась к шкафчику, чтобы достать конфеты.

– Софи, что же ты молчишь?! – мамин голос дрогнул. – Ну, прости меня! Я ошиблась!.. Хотела защитить семью.

С моих губ сорвался невесёлый смешок. Но молчать дальше и впрямь было бессмысленно. Я взяла Эмилин Хейли за руки и усадила на стул.

– Я не злюсь, просто… Всё верно, мам. Ты защищала свою семью: Брайана, Томаса. А я… Я как бы и не семья.

– Зачем ты так говоришь?!

– Потому что это так! – я присела напротив. – Наверное, поэтому разводы не приветствуются ни в одной стране. Нельзя окончательно поставить точку в прежнем браке, если есть дети. Они и там не нужны, и в новой семье напоминают о былом. А выбирая между неудачным прошлым и счастливым настоящим, всегда выберешь настоящее… Ну, сама подумай! Если бы я к вам вчера зашла, о чём бы мы с тобой говорили?.. У каждого давно своя жизнь, свой круг общения, свои заботы.

– Ты считаешь, что я не должна знать о твоей помолвке? – мама запрокинула голову к потолку, чтобы сдержать слёзы.

– Но ты же знаешь!.. А на свадьбу я вас обязательно приглашу, не волнуйся!

– Это неправильно! – мама судорожно выдохнула.

– Неправильно, – не спорила я. – Но так получилось. Возможно, не случись тогда всего этого со мной, мы бы и дальше жили в одном доме, вместе завтракали и уходили каждый на свою работу, а вечером за ужином делились новостями, чтобы потом разойтись по разным концам дома до следующего утра. Но рано или поздно я съехала бы от вас, зажила своей жизнью. Всё случилось раньше… – я вымученно улыбнулась и сжала мамины ладони. – Не переживай за меня. Я сильная. Не пропаду.

Мама посмотрела на меня так, как будто впервые увидела, а потом сказала:

– Тебе никто не нужен.

Я ненадолго задумалась и кивнула.

– Не нужен.

– А раньше ты была такая живая, общительная!.. Как огонёк, на который слетались все!

– Та София уже не вернётся, мама!

Поздним вечером, когда Хейли вернулись в столицу, захмелевший Бруно мирно спал в нашей постели, а Лаура – у себя дома, мы с отцом сидели в гостиной на диване. Тихо работал телевизор, мягким светом горели бра. Я нырнула папе под бок, прячась, как птенец под крыло.

– Что, попала сегодня? – усмехнулся отец, обнимая меня.

– Я не ожидала… Догадывалась, конечно, что Том расскажет, но рассчитывала на обычный гилайонный звонок, – и я не выдержала. – Не понимаю, пап. Неужели мама всерьёз думала, что всё будет как раньше? И я забуду её предательство?

– Предательство?

– А как по-другому это назвать?.. Пока всё хорошо – вместе, а как случилась беда – уходи, потому что у меня рейтинг падает?! Потому что поклонникам дочь-изгой не понравится?!..

Отец хмыкнул.

– Это малодушие, дочка. Предательство – то, что сделала Диана Шерро.

– Пап, не играй в синонимы.

Он помолчал немного, потом сказал:

– Ошибаться могут все. Бывают ситуации, когда мы идём против себя и своих убеждений, поддавшись панике или запутавшись. Имей снисхождение, Софи. Возможно, мама действительно раскаивается.

– Это больно, когда тебя предают самые близкие… Я до сих пор помню, как она говорила, что мне нужно уйти, а сама разглядывала свой свежий маникюр.

– Иногда мы что-то делаем, планируя один результат, а получаем совсем другое, – отец посмотрел на меня. – Мне кажется, именно это случилось с твоей мамой. Она думала, что ты пересидишь тяжёлые времена здесь и вернёшься, когда всё утрясётся и забудется. И даже не поняла, как ранила тебя своим решением. Не хотела этого. Понимаешь, о чём я?

Я кивнула в ответ.

– Да. Но и ты пойми: я не могу тратить свою жизнь на то, чтобы всех понять и простить. Что случилось, то случилось. Я не желаю маме зла. Мы просто отдалились друг от друга.

– Софи, мама любит тебя…

Я усмехнулась и отрицательно покачала головой.

– Наша мама любит в первую очередь себя.

– Не делай из неё чудовище, – папа щёлкнул меня по носу. – Твоя мама не настолько плоха. Честолюбива, амбициозна – да. Но не бесчувственная эгоистка.

А меня уже понесло.

– Я понимаю, почему она обратила на тебя внимание! Сам Кристиан Арно! Военкор, всегда на передовой. У тебя наград не меньше, чем у военных! – я глянула на притихшего отца. – Вы же вскоре после войны познакомились с мамой?

– Да.

– И ты влюбился?

– Разве в неё можно было не влюбиться?.. Я позвал Эми замуж через неделю после знакомства.

– Ну ты даёшь! – засмеялась я и уже серьёзно добавила: – И если Эмилин Рие не знал никто, то Эмилин Арно, жену прославленного журналиста, заметили все.

Отец напрягся. Значит, я попала в точку.

– Не надо, Софи. Как бы там ни было, но твоя мама – отличный репортёр. И она меня любила. Пусть не всю жизнь, как обещала, но любила.

– Пока твоя популярность не начала падать, а рядом не появился Брайан Хейли с более крутым рейтингом, – я всё-таки сказала то, что вертелось на языке, и уже тише добавила: – Мама любит не вас, а себя рядом с известными мужчинами.

– Эмилин – твоя мать, – сурово одёрнул меня отец. – Она дала тебе жизнь. И только за одно это ты должна быть ей благодарна. Не хочешь общаться – твоё дело. Но оскорблять не смей! – и уже мягче добавил. – Лично я до конца жизни буду благодарен бывшей жене за то, что она подарила мне такую дочь.

– Прости, папочка! Наверное, во мне говорит старая обида, – я, пристыженная, прижалась к нему. – Но я помню, как нам с мамой было хорошо раньше. И благодарна ей за своё счастливое детство, как бы пафосно это ни звучало. Правда! Я действительно была счастливым ребёнком!.. Только после маминого решения отправить меня к тебе, я перестала её уважать. И сделать с этим ничего не могу.

– Хотя бы не игнорируй маму, – попросил отец. – Тем более, как я понял, не все в их доме лишились твоего уважения?

– Ты о толстом? – уточнила я.

– Какой же он толстый?

– Видел бы ты Тома десять лет назад! Жирдяй! – я засмеялась и заметила: – Он сильно изменился.

– Ага, я так и понял, по репликам за столом.

Я тоже вспомнила, как сводный братец иногда на гране фола отвечал отцу или матери. И если при Брайане Хейли он ещё как-то сдерживался, ограничиваясь выразительными рожами, то Эмилин не раз пришлось краснеть за сыночка.

– Томас вырос на моих глазах. И я точно знаю: он не хам и не чмо. Скорее всего, это юношеский бунт! – уверенно сказала отцу.

– Зубы у волчонка режутся? – Кристиан Арно понимающе усмехнулся.

– А по-другому в нашем мире никак.

Мы посмеялись, и папа начал собираться домой. У двери он поцеловал меня в лоб и тихо сказал:

– Я рад, что вы с мамой поговорили, Софи! Это нужно было сделать.

– Ей нужнее, чем мне.

– Возможно. Но старая обида была твоим балластом. Это неправильно. Родители должны поддерживать детей и при необходимости подставлять своё крыло. А не тянуть к земле.

– Пап, ты у меня самый лучший! – я не сдержала своего восхищения. – Да-да!.. Но, поверь, я уже уверенно стою на крыле. И сама могу поддержать кого угодно. Даже тебя, если понадобиться.

Кристиан Арно весело усмехнулся.

– Иди уже! Желторотик!.. Это мне тебя ещё держать и держать!

…

Как ни странно папа оказался прав и на этот раз.

Через три с половиной года я с вещами снова стояла на пороге его дома, не замечая ливня, неожиданно холодного для вересня.

– Софи? Что случилось?.. – отец подхватил мой чемодан. – Давай, заходи скорее!

Минут через десять мы с папой сидели за столом на нашей маленькой кухоньке. Говорить было тяжело и… стыдно.

– Я ушла от Бруно.

– Ну, это и дурак бы понял, – папа снова глянул на чемодан в углу. – Почему?

Некоторое время было тихо. Я старательно подбирала слова, а отец ждал. Для меня это был самый тяжёлый вопрос. Его задавал и папа, и Бруно. Но мне не хватило духа честно ответить ни одному, ни второму. И я жалко проблеяла:

– Наши отношения превратились в болото… в липкий кисель. И не туда, и не сюда.

– И кто в этом виноват?

Я напряглась, непроизвольно сжимая кулаки. Папа – это не деликатный Мейендорф. Тут размытыми фразами не отделаешься. Я набрала в грудь побольше воздуха и выдохнула:

– Я.

Отец нахмурился.

– Бруно – неплохой человек, Софи.

Лишь криво усмехнулась на это. Мне ли не знать Мейендорфа? Мы прожили вместе пять лет, и я изучила мужчину вдоль и поперёк.

– Рассказывай! – велел отец.

– У меня была задержка, – призналась я и опустила голову. – Почти две недели. Сначала думала так: нервы, беготня на работе… Сегодня поняла, что тянуть дальше бессмысленно, и, наконец, купила тест. Пока шла домой и пока ждала результат, молилась всем богам, чтобы он был отрицательный, – я посмотрела на мрачного отца. – Когда увидела одну полоску, рыдала от счастья и облегчения. Вышла из ванной и поняла, что не могу больше находиться в этом месте и с этим человеком.

– Детка, ты испугалась… Обычная паника…

Я покачала головой.

– Дело не в этом, папа. Я не люблю Бруно и не полюблю, каким бы хорошим он ни был… Когда я думала, что беременна, то отлично понимала, что меня ждёт в ближайшем будущем: свадьба с Мейендорфом и рождение ребёнка. И в тот момент я была готова бежать на край света от такой перспективы. Я поняла, что не хочу! Что это не моя мечта, не моя цель! Что если так случится, я задохнусь! – не выдержав отцовский взгляд, я виновато опустила глаза. – Да, ты предупреждал меня!.. Но я думала, что смогу, что привыкну. Что уважения и симпатии хватит.

Папа громко вздохнул.

– Эх, Софи, Софи!.. Привыкнуть можно к стрингам в жопе. А человека чувствовать надо! Чтоб дотронулся – а у тебя дыхание перехватывало!..

Несмотря на барабанящий за окном дождь, я долго не могла уснуть. Как тут уснёшь, когда плакать хочется от собственного сволочизма? Но по-другому поступить я не могла!..

Мысленно вернулась на несколько дней назад, когда думала, что залетела. До этого я свято верила, что у меня всё в порядке и что я даже счастлива. Что спокойствие и предсказуемость – равноценная замена любви и страсти. И сейчас недоумевала: как я могла настолько погрязнуть в самообмане?.. Зато как мгновенно протрезвела, когда оказалось, что у меня вся жизнь может быть такой! Вот тогда всё стало на свои места: стало понятно, что важно, а что нет. Что нужно, а что рядом больше для привычки. В те дни я ненавидела Бруно, ведь заклинание контрацепции было на нём. Мейендорф всегда говорил, что дети у нас будут только после свадьбы, и я поддерживала его в этом. Тогда мне всё, связанное со свадьбой и семьёй, казалось чем-то далёким и туманным. И сейчас я реально струсила.