Текст книги "Эксклюзивно для Его Величества (СИ)"

Автор книги: Татьяна Кадуцкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

Лачев нетерпеливо глянул на часы.

– София, время! Собирайся!

Какие сборы? Я, давясь слезами, схватила упавшую сумочку и порталом отправилась домой.

Ходила по гостиной туда-сюда и не находила себе места. Я была в такой растерянности, что не знала, куда мне идти и что делать. Как заведённая звонила Авизару, отправляла голосовые сообщения, потому что обожжённые руки болели всё сильнее. Было ощущение, что они распухли.

Как раз с работы вернулась мама.

– О, Фике! А что это за новый автолёт в гараже? Шофёр говорит, что он твой… – она подошла и ахнула. – Фике, что с тобой?.. Что это?!

Мама, побелев, рассматривала меня. Дрожащими руками дотронулась до скулы, и я зашипела от боли. Глянула в зеркало и ужаснулась. Почерневшая одежда, обожжённое лицо и волосы, наливающийся синяк на скуле. Страшная картинка!

– Фике, что случилось? – мама заплакала. – А волосы?… Кто это сделал с тобой? – она громко позвала домработницу. – Мери, срочно неси зелье от ожогов!

Пока мама хлопотала надо мной, я рассказывала о случившемся и давилась слезами. Мазь уменьшила боль, но внутри по-прежнему ныло. Мама успокаивала, хотя было видно, что она сама в шоке.

А потом прилетела Диана. Ворвалась в комнату, швырнув сумку в угол.

– Мне Эмилин позвонила. Что за фигня у тебя произошла?

Подруга хлопотала вокруг меня и молча слушала. Только сжатые губы побелели. В конце она тряхнула головой.

– Ерунда какая-то!.. Софа, ты, главное, успокойся! Сейчас на нервах можно такого наговорить!.. Авизар тоже успокоится и разберётся. Вот увидишь! Это он пока разъярился!

– Я надеюсь на это.

Диана вцепилась пальцами в волосы.

– Но как так получилось?

– Не знаю, Ди, – я покачала головой, устало закрывая глаза. – Если бы не уверенность, что всё это время я спала дома, точно бы подумала, что там была я.

– А кто может подтвердить твои слова? Том? Может, слуги?

Я пожала плечами:

– Никто! В том-то и дело! Последний месяц я уходила раньше всех, чтобы увидеться с Альбертом до утреннего эфира, потому что потом он занимался другим проектом. Поэтому вчера никто не удивился, что меня нет за завтраком, не проверил мою комнату. А проснувшись, я сразу отправилась в телестудию.

– Порталом?

– Да! Так быстрее. К тому же моя машина была в ремонте.

В комнату вошла мама. Она принесла успокоительное зелье.

– Послушай, Фике… Может, это из-за того репортажа, что ты готовила? Всё-таки работорговля связана с криминалом. Там крутятся большие деньги. Может, так тебя решили убрать?

Диана ахнула.

– Тебе же угрожали!.. Помнишь?

Я выпила воду и тяжело вздохнула.

– Я уже ничего не понимаю, мам!

Она обняла меня.

– Всё-всё!.. Успокойся! Мы этого так не оставим! Мы наймём частного детектива и узнаем правду. Брайан уже договаривается.

Я послушала её и как-то приободрилась. Мама сама состригла неровные пряди волос, намазала кожу заживляющей мазью. Через силу улыбнулась мне:

– Утром и следа не останется.

– А Авизар?

– Позвонишь завтра. Он успокоится и, может быть, разберётся со случившимся. Но за это, – она коснулась моих обожжённых рук, – ему нет прощения.

Я обняла маму, положила голову ей на плечо.

Все молчали, и эта тишина давила на мозги. Неприятное предчувствие не отпускало.

Неожиданно я услышала шаги и посмотрела в открытую дверь. Там стоял Томас, непривычно хмурый и напряжённый. Он неуверенно заглядывал к нам из коридора и тоже молчал. От этого было вдвойне паршиво. Обычно сводный брат издевался надо мной. А сейчас… даже он чувствовал, что дело плохо.

Томас оказался прав. А я зря надеялась, что на следующий день всё прояснится. Ничего не прояснилось, а стало ещё хуже. Гораций Лачев предупреждал не зря.

Я стояла в кабинете главного режиссёра.

– Не увольняйте меня! Я ни в чём не виновата! Скоро всё выяснится!

– Вот когда выяснится, тогда и поговорим! – был непреклонен мужчина. – На тебя пришла бумага из Канцелярии.

– Но моя вина не доказана! Разве можно наказывать человека ни за что?! Ведь вы можете поручиться за меня!

– Ещё мне проблем не хватало! … Проваливай отсюда! Угораздило же с тобой связаться!

Я уже рыдала в голос.

– Разве я плохо работала?.. Я столько всего сделала!..

– Ты?! – начал хохотать режиссёр. – Говно ты и говно твои репортажи! Да таких, как ты, университет каждый год пачками выпускает!.. Ишь, талант выискался! Проваливай! Что стоишь?.. Иди отсюда, кому сказано?! Ещё увидят рядом с тобой – вовек не отмоюсь!..

Меня уволили. Просто разорвали контракт, выплатив положенную по закону компенсацию. На все мои просьбы, заверения в непричастности качали головой. А потом попросту выставили за двери, сунув в руки коробку с вещами.

Но это оказалось не самым страшным. Меня занесли в так называемый «грязный список», где были лица, которых ни при каких условиях нельзя брать на работу, иначе будут проблемы с властями. И теперь ни один телеканал не возьмёт меня в штат. Я смотрела на своё имя рядом с преступниками, кончеными отморозками, извращенцами и рыдала от несправедливости и обиды.

Мы с мамой обратились в полицию, но уже через несколько часов дело закрыли, а появившийся мадж (воинское звание – Прим. авт.) в чёрной форме Тайной канцелярии очень доходчиво объяснил, что обращаться в правоохранительные органы мне нельзя. Чтобы – огради Бездна! – не всплыло имя его величества.

Конечно, я не смирилась и пыталась своими силами разобраться в случившемся. Ходила в тот автосалон, надеясь, что меня не узнают. Но консультанты бросились навстречу, улыбаясь как лучшему другу.

– Госпожа Арно, как вам автолёт? Вы довольны? Оставите отзыв?

Смотрела на них и чувствовала, как сжимается сердце.

– Ребята, посмотрите на меня внимательно! Это точно была я?

Они непонимающе переглядывались, но продолжали заученно улыбаться мне.

– Конечно! – и тут же предупредили. – Если захотите расторгнуть договор о покупке, то вам вернут не всю стоимость автолёта. Залог вы потеряете.

Я качнула головой.

– Дело не в этом… Вам не показалось, что в тот день я вела себя странно?

Они снова переглянулись.

– Нет. Вы выглядели весьма довольной и всё время повторяли, что исполнили свою мечту… А что такое?

Я сглотнула и отвернулась.

– Ничего.

Тем же днём я встретилась с Борисом Камбером. Выловила мужчину на выходе из редакции. Он был в бешенстве.

– Что за дела, Арно?! Вы гарантировали анонимность. Вы обещали, что слежки нет! Я столько денег вбухал!.. Почему не сказали про охрану?

– Потому что не говорила с вами! Я вижу вас впервые в жизни! Взгляните на меня! Внимательно! – я с надеждой посмотрела на него. – Вы точно со мной разговаривали?.. Внешность? Голос?..

– Вы что, издеваетесь?! Я не первый год работаю в СМИ. Да я сразу проверил вас на иллюзии и заклятие подчинения. И запах ваш ни с чем не спутаешь! – мужчина сжал кулаки. – Что? Попались и решили всё на меня повесить? Не выйдет! Я так ткачам и сказал!..

Борис Камбер обошёл меня и, оглядываясь по сторонам, почти бегом бросился к своему автолёту.

В ресторане повторилась та же история. Меня запомнили, со мной здоровались, интересовались впечатлениями о каком-то раере.

Как же так?!! Я решительно не понимала, что происходит! Все твердили, что видели именно меня, а я не помнила этого!.. В какой-то момент я уже начала сомневаться в собственной адекватности. Натурально думала, что у меня поехала крыша! Может, тот сон был непростой? Может, на меня воздействовал мантик (маг, способный через сны воздействовать на человека, – Прим. авт.)? Но приглашённый специалист заверил:

– Ваше поведение отличалось бы. Замедленные, неуверенные движения, рассеянный взгляд. Если бы вы что-то делали под магическим воздействием, это заметили бы, – маг развёл руками. – К тому же жертвы мантиков не теряют память. Они прекрасно помнят, куда ходили и с кем говорили, только не понимают, что действовали не по своему желанию.

У меня всё было по-другому. В общем, от лекарей я вернулась ни с чем. Сидела в своей комнате и думала: как разобраться с той задницей, в которой оказалась. Хотела встретиться со своими охранниками, хотя предчувствовала, что они скажут мне то же, что консультанты и Камбер.

Я сходила с ума! От отчаяния, от бессилия! От абсурдности ситуации! И эта абсурдность зашкалила, когда мама показала мне мои вещи: те самые блузку и джинсы.

– Фике… Что это?

Я посмотрела на пятно, едва заметное на тёмной ткани.

– Не знаю, запачкалась где-то.

– Это «Раер», – пояснила мама, – эльфийское вино, которое можно купить в эльфийских магазинах или заказать в эльфийских ресторанах… Ты пила его с Камбером?

Я вспомнила слова распорядителя в ресторане. Знакомый жар опалил лицо.

– Мама, неужели ты думаешь, что это я?..

Она неопределённо повела плечом.

– Нет, конечно.

А меня уже начало трясти.

– Я ничего не пила!.. Я не могла!..

У меня голова шла кругом. Эльфийский ресторан, где меня видели, вино на моей одежде… Неужели я была там? Но как?..

Мне выть хотелось от бессилия, от того, что никто не слышит меня, не хочет помочь. Каждый день я пыталась связаться с Авизаром. Мне казалось, что если мы спокойно поговорим, он поймёт, что я не способна на такую подлость, и отменит своё решение, поручит новое расследование. У него же больше возможностей, чем у меня! Но если в первый день король просто не отвечал мне, то теперь номер был заблокирован, а мои эсэмэски так и остались непрочитанными. Я приходила к дому, где практически жила последний год, но меня не пустили даже на дворовую территорию. Несколько дней я крутилась рядом с воротами, надеясь, что Авизар прилетит. Напрасно. Тогда попыталась выследить его в «Разгоне», но охрана клуба не пустила меня. Я растерянно оглядывалась по сторонам, пытаясь придумать, как пробраться внутрь. И вдруг услышала своё имя.

– София!

Ко мне спешил Пламен, брат Захара Благовского. Я обрадовалась приятелю.

– Привет!

– Как ты, Софка?

– Плохо! – не стала скрывать я и попросила: – Пламя, помоги мне пройти!

Мой друг смутился и отвёл глаза.

– Не надо этого делать, Софа… Я не буду подставлять брата и не буду подставляться сам. Прости, пожалуйста!

Я внимательно посмотрела на него.

– Ты сейчас о чём?

– «Грязный список».

Во рту собралась неприятная горечь.

– Ты уже знаешь?

– Все знают, Софа.

И мне стало так обидно!

– Что все знают?! Что вы знаете, если я сама не помню ни черта?!

Пламен отвёл глаза.

– Знают, что влезла, куда не надо… И что от тебя лучше держаться подальше. Извини!

Я несколько минут осмысливала сказанное, анализировала события последних дней, а потом нервно засмеялась.

– А я-то думаю, куда все пропали! Обычно за день гилайон красный от звонков, а сейчас – тишина… Всё понятно.

Благовский стоял рядом, но я видела, как он отворачивается, прячет лицо, когда мимо нас проходили люди. Не хочет, чтобы его видели рядом со мной. Боится! Да что Пламен! Даже Диана притихла. Сегодня не позвонила ни разу. Лучшая подруга называется! Я горько усмехнулась и пошла прочь.

Приятель догнал меня и схватил за руку.

– Софа, я верю тебе. Но не знаю, как помочь… Может, у тебя есть сестра-близнец, которую украли в детстве?..

– Издеваешься?

– Нет! – воскликнул Пламен. – А что ещё думать? Что кто-то тобой прикинулся? Сама знаешь, если бы это была иллюзия, то ткачи по магокамерам поняли бы.

Я кивнула, соглашаясь с ним. Это было известно даже детям. Магокамера радужным нимбом высвечивала любое заклинание на внешности. Поэтому, несмотря на развитую магию красоты, на экран попадали только натуральные красавицы и красавцы. И именно поэтому ни Лачев, ни Авизар не усомнились, что на видео была я. Да я сама подозревала что угодно: монтаж, воздействие на мозг, но только не наброшенную иллюзию.

– А может, у тебя проблемы с памятью? – выдвинул очередное предположение Благовский. – Или подселился кто?..

Знаете, я была настолько дезориентирована, что назавтра снова пошла в лечебницу, только другую. И ничего! Там сказали то же, что и в предыдущей: я здорова!

Как?! Если я не помнила тот проклятый день! Я уснула в своей кровати и проснулась в ней же! Как я могла дать интервью, купить машину и забыть об этом?!

Шла из лечебницы, и мне казалось, что прохожие подозрительно косятся на меня, тычут пальцами. Я сутулилась и опускала голову, не выдерживая их взглядов. Наверняка, уже все знают, что со мной случилось и что я в «грязном списке». И все думают, что я виновата. Моя последняя надежда была на частного детектива, которого наняла мама с отчимом.

Тем же вечером пришла Диана, какая-то странная, бледная. Светлые волосы неаккуратно уложены. И ещё она постоянно отворачивалась. Я насторожилась.

– Ди, ты что… Что-то случилось? Это из-за меня?

Девушка всхлипнула, падая на стул. Я обняла её, повернула к себе и увидела на шее царапины.

– Кто это тебя? Только не говори, что кошка. У тебя их нет.

Подруга нахмурилась.

– С Патрисией поцапалась.

Я помнила нашу однокурсницу. Мы не были близкими друзьями, но при встрече всегда здоровались. Насколько я помнила, Патрисия не была стервой.

– Что вы не поделили?

Диана молчала. А у меня внутри всё сжалось.

– Не молчи, Ди. Я ведь всё равно узнаю… Лучше от тебя.

И Шерро, опустив голову, стала рассказывать. Оказалось, после моего бесславного увольнения и попадания в «грязный список» все вдруг прозрели и поняли, какая я бездарная и неумелая. И репортажи у меня сырые и неактуальные, и тексты мои сплагиачены. И интервью я покупала за деньги или получала через постель.

– Я и не выдержала… – Диана нервно сжимала кулаки. – Дала ей по морде. Она мне. Ну и понеслось!.. Эта сучка судом грозила!.. Да я сама засужу её за клевету! Гадина кривоногая!

– Не надо, Диана, – я обняла подругу. – Не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за меня.

Мы замолчали. Да и о чём говорить? О том, как всё хреново? Я и так это знала. Тихо легла на кровать, отвернувшись к стене, и почти сразу почувствовала, как подружка гладит мои волосы.

– Не плачь, Софа!

Я и не заметила, что слёзы текут из глаз. Но после слов Дианы будто прорвало, заплакала ещё горше.

…

Из яркой звезды я превратилась в чёрную дыру, которую все обходили стороной. Коллеги и знакомые до этого заискивающе заглядывали мне в глаза, а сегодня проходили мимо, словно я пустое место. Второсортные операторы и монтажёры бросали презрительные взгляды, стоило оказаться рядом с ними. Репортёры и журналисты, с которыми мы постоянно пересекались, обмениваясь весёлыми шутками, теперь в упор не замечали меня. Один из них, пробегая мимо, больно толкнул в плечо и даже не обернулся, не говоря уже об извинениях.

Но это были ещё не все неприятности. Через недели три после случившегося мама пришла домой, чёрная как туча.

– Что случилось? – тихо спросила я.

– Сегодня Брайана вызывали в Тайную канцелярию.

Я сжала кулаки и затаила дыхание. Отчим не вмешивался в происходящее, но без разговоров давал деньги на детектива и на обследование в лечебницах. А сейчас, когда зацепили лично его…

– За что? – спросил Томас, присоединившийся к нам.

– За тебя, – мама посмотрела на меня.

И от её взгляда стало плохо.

– Мам…

Но она уже развернулась и ушла к себе. А я стояла посреди гостиной и не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Брат замер рядом, помолчал немного и неуклюже похлопал по спине.

– Не дрейфь, мышка. Что-нибудь придумаем!

И придумали…

На следующий день ко мне в комнату вошла мама.

– Фике… Скоро придёт папа.

– Зачем?

– Будет лучше, если ты пока поживёшь у него, – мама нервно теребила манжету платья.

– Ты гонишь меня? – спросила я напрямик. – Что ты? Нет, конечно, – мама замахала руками. – Это временно, пока всё не уляжется.

А я смотрела на неё и не могла поверить глазам.

– Мама, я – твоя дочь! У меня беда! Мне нужна помощь! Меня оболгали, подставили!..

– Я понимаю, но сейчас… Мы все переживаем… У Брайана проблемы, и мой рейтинг упал… – она порывисто обняла меня, целуя в лоб. – Тебе надо покинуть Виридию. Так будет лучше для всех, Фике!

– Для тебя! – я вырвалась из её рук. – Не для меня! Если я улечу в Фету, то косвенно признаю свою вину. А я не виновата!

Мама тоже сделала шаг назад и поправила платье.

– Улетай, Фике! Кому и что ты хочешь доказать?..

И махнула рукой, мол, и так всё понятно. Это был последний удар! Если даже собственная мать мне не верит, то что говорить о других?!

В горле застрял колючий комок, который никак не глотался. Я отвела взгляд и просипела:

– Выйди, пожалуйста. Мне нужно собраться.

– Фике!.. – Эмилин Хейли заломила руки с нарочитой мукой на лице.

Но взгляд…

– Выйди! – повторила я твёрже.

Мама с горестным всхлипом вышла за дверь.

А я стала собирать сумку. Делала это тихо, быстро. Но если бы вы знали, что творилось у меня в душе. Я не смогу это описать. Мне не было так плохо даже в квартире короля. Этот момент, когда меня бросила родная мать, я не забуду никогда. Вчера я думала, что хуже уже быть не может. Но сейчас мне было так плохо, что, наверное, окажись рядом яд или оружие, я бы лишила себя жизни. У меня буквально вырвали душу. Одной фразой. Мне было ТАК плохо, что я не могла даже плакать, мозг просто впал в какой-то ступор. Остались одни инстинкты. Я, как зомби, выполняла запрограммированные действия, не отдавая отчёт, что делаю.

Выходя из комнаты, обернулась, уже зная, что больше сюда не вернусь, и тихо закрыла за собой дверь. А внизу ругались Хейли. Я даже не поверила сначала, услышав звенящий голос Тома.

– …Мама, так нельзя! Она же наша!

– Томми, Фике обязательно вернётся, – ласково увещевала Эмилин. – Всё уляжется, забудется, и она придёт к нам опять.

– Мы ей сейчас нужны!

– Сынок, ты же видел папу. Ему грозят большие проблемы… Нет, Фике не может остаться. Так будет лучше. Поверь.

– Не надо! Пожалуйста! Не выгоняйте её! – просил брат. Его голос дрожал.

– Томми, милый, кто же выгоняет?! Мы очень любим Софию, но сейчас ей лучше пожить в другом месте. Там Фике будет хорошо, спокойно!

– Мама, как ты не понимаешь, её нельзя оставлять одну!

– Фике не останется одна. С ней будет её папа.

– А должны быть мы!.. Зачем ты так с ней?

– Томас! – строго вымолвила мама. – Не вмешивайся во взрослые дела! Ступай в свою комнату! Немедленно!

– Но Софка не сделала ничего плохого! Давайте дождёмся результатов расследования!

– Папа отказался от услуг частного детектива.

Томас что-то кричал ещё, но я уже не понимала что. Наверное, я даже не удивилась решению отчима, приняла его. Я, как упавший боец на ринге, продолжала получать удары, но уже не считала их. И только одна мысль в голове: это последний удар или выживу?..

Услышала сдавленный всхлип брата.

– Я вас ненавижу! Слышите? Вы гадкие! Мерзкие!.. Я вам этого никогда не прощу!

Он бросился по лестнице наверх. А я спряталась в нишу. Вряд ли Том обрадуется, если я увижу его плачущим. Но толстяк удивил, если честно! Не ожидала от него заступничества.

Звонок в дверь заставил опомниться. Это папа! Я подхватила сумку и быстро спустилась вниз. Отец стоял в дверях, хмурый, напряжённый. Я бросилась к нему.

– Папа!

– Привет, детка!

Он обнял меня. Мама стояла рядом и улыбалась так, как будто ничего особенного не произошло.

– Здравствуй, Крис! Проходи! – и учтиво предложила. – Может чаю?

Я старалась не смотреть на неё. Поправила сумку на плече и умоляюще глянула на отца. Он всё понял, вежливо улыбнулся бывшей жене.

– Спасибо, Эми! Что-то не хочется!

Взял меня за руку, вывел на улицу и открыл портал в Фету.

Глава 7

Мы сидели с отцом на крыльце его дома и молчали. Догорал закат, а у меня было ощущение, что это догорает моя жизнь. Я всегда была в центре внимания. У меня было бесчисленное количество знакомых, которые радовались, если я поздороваюсь с ними и поинтересуюсь, как дела. Я никогда не сталкивалась с проблемой, что мне некуда и не с кем пойти. Наоборот, ломала голову, выбирая из предложенных вариантов. И везде мне были рады. А сейчас я стала изгоем. Нахождение рядом со мной сулило окружающим неприятности. От меня сбегали знакомые, друзья и даже родственники. Воспоминания о сегодняшних событиях тисками сдавили грудь.

Я с тревогой глянула на отца.

– Пап, у тебя не будет из-за меня проблем?

– У меня сейчас одна проблема: моя дочь страдает. Остальное всё – х. йня.

И я разревелась, по-настоящему, в голос, навзрыд, некрасиво воя и размазывая руками макияж. Сейчас я не думала о том, как выгляжу и что меня могут заметить в таком виде. Уже всё равно. Я плакала, больше не сдерживая себя. От обиды, от горя, от несправедливости, случившейся со мной. Отец терпеливо ждал, только прижимал к себе и гладил по голове.

Наплакавшись до икоты и опухших глаз, я, наконец, затихла. Папа поцеловал меня в висок.

– Полегчало?

– Да.

– Ну, вот и славно! Пойдём спать, детка. Завтра будет новый день!

Вернувшись в дом, я легла на узкую кровать. Папа сидел рядом со мной на низеньком неудобном стульчике, ссутулившийся, постаревший. Уже засыпая, я нащупала его руку. Держалась за неё, чтобы меня окончательно не снесло этой грязной волной, в которую я попала.

Следующим утром проснулась рано, немного полежала, прислушиваясь к звукам в доме, и спустилась вниз. Отец уже вернулся после обязательной пробежки и теперь вовсю хозяйничал на маленькой кухне. Влажные после душа волосы задорно торчали вверх.

– Доброе утро, Софи! Садись за стол! – папа как раз отошёл от холодильника и налил в мой стакан молоко.

Всё, как в детстве! Я не сдержала благодарную улыбку.

– Спасибо!

На завтрак отец расстарался: приготовил мои любимые блинчики с акациевым мёдом, раздобыл свежее молоко. Он старался меня порадовать хоть так. Это было приятно! Я огляделась по сторонам, вспоминая свой прошлый визит сюда. Ничего не изменилось. Те же обои на стенах, та же мебель. Папу никогда не заботили такие вещи, как дизайн и мода. Целое, чистое, исправное – что ещё надо?!

– О чём задумалась?

– Вспоминала, когда была здесь в последний раз, – призналась я.

Отец улыбнулся.

– Давно.

– Прости, пап.

– Я не сержусь, Софи! – он пожал плечами. – И всё понимаю. У тебя кипела жизнь. Ты строила карьеру. Была влюблена…

– Да уж… А теперь ни-че-го. Ни работы, ни любви. Даже мать родная сослала с глаз долой!

– Ну-ну!.. Хватит! – одёрнул меня отец. – Вчера поплакала и довольно. Пора двигаться дальше.

– Куда?

– Туда, куда ты всегда хотела – на телевидение. Я говорил с Николя. Помнишь его?

– Господин Труаль?

Конечно, я помнила папиного друга и по совместительству одного из ведущих режиссёров местного телевидения. Они дружили больше тридцати лет. Наверное, именно из-за господина Труаля папа и перебрался в Фету после развода с мамой.

Отец задумчиво помешивал чай и смотрел на меня.

– Пока будешь писать сценарии для разговорных шоу, а там посмотрим.

– А «грязный список»?

– Главное, чтобы тебя не было на экране. Как я понял, именно об этом говорил король?.. Ну, так тебя там и не будет.

Я застыла, вспоминая Авизара. Блины застряли в горле. Мёд вдруг стал непереносимо горьким, а молоко кислым. Тем временем папа поднялся со стула и чмокнул меня в лоб.

– Мне пора. А ты не скучай! По дому похозяйничай, что ли?

И убежал на работу. Я немного посидела, потом прошлась по комнатам, неуверенно оглядываясь по сторонам. В детстве мне нравилось здесь гостить. Иногда мы с папой играли, и я представляла этот небольшой двухэтажный домик настоящим заколдованным замком. Сейчас я понимала, какой он на самом деле маленький. А моя комната… Да у меня в Виридии ванная больше… была!

Солнце уже поднялось, стало тепло, и я открыла окно. Вздохнув, начала раскладывать свои немногочисленные вещи. Вчера, ошалевшая от обиды, я взяла только самое-самое. Но ничего, перебьюсь. Я же здесь не задержусь надолго. Как только всё проясниться, вернусь в Виридию. Найду работу, сниму квартиру… Подбадривая себя такими мыслями, я занялась домашними делами. А управившись, звонила друзьям: Диане, Пламену, Элишке. Может, они что-нибудь слышали? Может, есть новости?.. Но мои друзья были заняты делами, куда-то торопились. Таков ритм большого города. К тому же у каждого из них была своя жизнь.

– Работа, Софка, – стонал Пламен. – Спешу, не могу!

Диана сдавленно шептала в трубку:

– Режиссёр орёт!.. Пока, Софа! Я потом перезвоню.

Я понимала. Я так понимала их!!! Они там, в телестудиях, перед магокамерами. А я… Я здесь!.. И я снова плакала и жалела себя.

– За что-о-о?..

Вволю наревевшись, вернулась к уборке, потом потянулась на кухню, чтобы приготовить ужин.

Готовила я так себе, но вечером папа похвалил мою стряпню. А ещё сказал, что вопрос с моим трудоустройством почти решён, осталось подождать несколько дней. Я кивнула, надеясь, что к этому моменту уже выяснится моя непричастность к статье Камбера. Словно читая мои мысли, отец вдруг сказал:

– Я повторно нанял того детектива. Пусть роет дальше.

– Папа, это дорого!

– Деньги – не твоя забота, – он тряхнул головой. – Арно не сдаются, доча!

Я обняла отца за шею, чувствуя безмерную благодарность за то, что он не бросил, не отмахнулся от меня.

Уже лёжа в постели, ещё раз позвонила Диане. Но подружка выглядела такой замученной, что я не стала надоедать и, пожелав спокойной ночи, попрощалась.

Следующий мой день в Фете прошёл точно так же. Я словно тень передвигалась по дому: не было ни сил, ни желания что-то делать. Из головы не выходили мысли о том частном детективе. Я ждала результатов расследования и ещё скучала по друзьям, по общению. Меня давила тишина в пустом доме, собственное молчание. Было такое ощущение, что я скоро начну говорить сама с собой! Я не хотела никому надоедать своими звонками, и всё-таки позвонила друзьям. Пламен Благовский не ответил мне, только прислал эсэсмэску: «Перезвоню позже». Но так и не перезвонил. Наверное, забыл. А вот Диана вечером вспомнила обо мне. Выглядела она немного всклоченной, с ещё влажными волосами. Видно, только что вышла из душа.

– Привет, Софа! Как твои дела?

– Нормально. А как ты?

Она улыбнулась:

– Да вот, только домой пришла. Ты же знаешь, у нас рабочий день ненормированный. Пашем не с 9 до 17, а пока не будет сделано!

Я выдавила ответную улыбку.

– Да, знаю.

Шерро прикусила язык.

– Извини.

– Нормально всё, Ди.

Но разговор как-то не задался, и я быстро попрощалась. Спустилась в гостиную к папе. Он тоже был занят, сидел в своём компьютере, увлечённо стуча по клавиатуре. Чтобы не мешать, я взяла какую-то книгу с полки, читала и не понимала ни строчки. Бросила. Вышла во двор, побродила по маленькому садику… Я не привыкла к ничегонеделанью. Всё внутри бунтовало против такого отношения к собственному времени!.. Но что поделать? Придётся потерпеть! А потом я вернусь к нормальной жизни. Ведь нанятый детектив один из лучших, и он обязательно докопается до правды!

Ночью не спалось, и я, устав ворочаться, зашла на свою страницу в «Чудотворцах». Ничего: ни сообщений, ни оценок на магоснимках, ни предложений дружбы. Я полистала ленту, посмотрела новые посты своих знакомых и вдруг натолкнулась на видео Элишки. Она была в клубе. Но, самое главное, за её спиной я увидела нашу компанию. Там были и Пламен, и Мира, и Томаш, и Роман. Диана шепталась с какой-то незнакомой девицей, обнимая её за плечи. Мои друзья веселились, танцевали, смеялись, строили потешные рожицы. И даже не вспоминали обо мне!

Я со злостью захлопнула ноутбук. Накрылась одеялом с головой.

Только не плакать! Только не плакать… Бездна! Слёзы текли сами.

На следующий день я, обиженная, не стала никому звонить. Повторно занялась наведением порядка в доме, давно не видевшем генеральной уборки. Полила цветы в садике, вымокла до нитки, но хотя бы отвлеклась. Лето на юге жаркое, и без полива вся растительность выглядела удручающе…Ай, да что тут говорить?! Я искала себе хоть какое-то занятие.

Ближе к вечеру без особой охоты занялась ужином. Всё-таки готовка – это не моё. На кухне, несмотря на открытое окно, было очень душно. Я достала из холодильника воду с пайтом.

А вскоре пришёл и папа. Пока он ужинал, я крутилась на кухне, заваривала чай, нарезала пирог, доставленный из пекарни. Краем глаза поглядывала на отца и заметила, что он ел без аппетита, всё время хмурился. Я сглотнула.

– Пап, ты чего?.. На работе проблемы?

– Нет, на работе всё отлично, – отец оттолкнул тарелку. – Задрало уже третий день подряд жрать эти картонные полуфабрикаты!.. Софи, ты что, готовить не умеешь? Ну что за дела, доча? Что ты за женщина, если не знаешь, с какой стороны подойти к холодильнику?!

– Я знаю, – буркнула я, опуская голову.

– Да вижу, как ты знаешь, – беззлобно усмехнулся папа. – Что? Стыдно?

– Нет.

– А чего покраснела?

– Жарко просто.

– Не настолько, – отец стремительно поднялся со своего места.

Он потрогал мой лоб и нахмурился.

– Горишь вся!.. В постель! Живо!

Я растерянно глянула на папу, только сейчас по-настоящему обращая внимание на странное тепло, пульсирующее по телу, на головную боль и першение в горле. И удивлённо захлопала ресницами. Я никогда не болела, даже в детстве. А тут, наверное, одно к одному. Пережитый стресс, холодная вода, сквозняк на кухне. В общем, ангина. Ничего серьёзного, но несколько дней я провалялась в постели с высокой температурой и бредом.

И знаете что? За всё время мне никто не позвонил, не поинтересовался моими делами. Я ждала шесть дней. Шесть грёбаных дней! Хоть один звоночек! Хоть одно сообщение! И ничего!.. Мои многочисленные друзья наверняка видели, что я не появляюсь в сети, что от меня нет вестей: нет звонков, новых постов, снимков – но не придали этому значения. Попав в трудную ситуацию, я перестала быть нужной. Вот она – цена дружбы. Оказалось, что проще найти новую подругу, чем вытаскивать из беды старую. Что ж… Такие ситуации здорово прочищают мозги. Лёжа в постели и глядя на тёмный экран гилайона, я сделала нужные выводы. Уж что-что, но с собой я всегда была честной. И приняла как факт: я больше никому не нужна.

Как только стала на ноги, я удалила свои страницы в соцсетях, достала старый сискритер (сим-карта – Прим. авт.) и разломала его пополам. В ближайшем салоне связи купила новый, а заодно поменяла гилайон. Он был проще, чем тот, который подарил король, но сейчас меня меньше всего волновала модель. Я не могла пользоваться старым гилайоном… после болезни не могла. В бреду я снова видела ту летящую стену огня, снова плавилась под ненавидящим чёрным взглядом. Моё горло словно обмотали колючей проволокой, от жара плавились кости, в груди клокотал котёл – и за всем этим наблюдал король, довольно усмехался, потирал руки и готовился к следующему удару. Знаю, что это был горячечный бред, но придя в себя…

Я собрала все вещи, подаренные его величеством и бережно хранимые мною. Сдала их в местный ломбард, а деньги отдала на благотворительность. Пошатываясь, плелась из храма, а жрецы смотрели вслед ошалевшими глазами. Когда меня качнуло, они бросились на помощь.