Текст книги "Безнадежные (СИ)"

Автор книги: Татьяна Семакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава 11

Элен ждет меня внутри, заказав чашку кофе и даже не притронувшись к ней. Когда я подхожу, она приподнимается, чтобы поприветствовать так же, как попрощались ночью – поцеловать в щеку.

– В чем дело, дорогая? – с тревогой спрашивает она. – На тебе лица нет.

– Сегодня явно не мой день, – морщусь я, устраиваясь за столом. – Как давно ты знаешь Бугрова?

– С тех пор, как его мать начала наседать на него с внуками, – хмыкает она. – То есть, года три.

– А как хорошо ты его знаешь? – продолжаю я свой нехитрый допрос.

– Да как тебе сказать… Я знаю кто он и чем занимается, но не какой он, если ты об этом. Он довольно скрытный.

– И много раз он обращался?

– Регулярно. Я уже выучила, когда дни рождения у его семьи.

– Он реально покупает себе спутницу на семейные торжества? – не верю я.

– Он имитирует отношения. Берет одну и ту же девушку длительное время, а когда у семьи назревает вопрос о свадьбе – меняет на следующую. Почему ты спрашиваешь?

– Потому что с легкой подачи следователя в моей голове поселилась еще одна тревожная мысль, – ворчу я и рассказываю Элен о визите Макарова. – Если бы он грубо обошелся с одной из твоих, ты бы узнала?

– Вряд ли. Их личная жизнь – только их головная боль.

– Но при этом, вчера ты запретила ему к тебе обращаться, – отмечаю я.

– Он грубо обошелся с тобой, – хмурится Элен. – Я должна была сделать хоть что-то, пока ты не скажешь «фас». Мелковато, но доставляет неудобства, учитывая грядущее событие. Мой ему подарочек, – ядовито улыбается она.

– Просто интересно, – отвлекаюсь я от темы. – Ты этим бизнесом заработала на пентхаус в центре?

– На пентхаус я заработала, выгодно продав лично себя. Я вдова богатого человека, милая.

– А дети у тебя есть?

– Пасынок. И он младше меня на пять лет. – Я не удерживаюсь и прыскаю, а она разводит руками. – Я не хотела всю жизнь прожить в той же грязи, в которой росла. И, учитывая бесплодие, взяла то, что предложили.

– Ты не можешь иметь детей? – досадливо переспрашиваю я. – Никогда не могла?

– Могла, – мрачно произносит она. – До встречи с одним подонком, который решил, что может силой взять все, что угодно.

– Он тебя… – с ужасом бормочу я.

– И жестоко избил. Так что про гроб я не шутила. Только скажи, милая, я лично забью последний гвоздь в крышку. За себя мне отомстить не удалось, мерзавец сдох раньше, чем у меня появилась возможность, но я с удовольствием вымещу свои девичьи обиды на ком-нибудь другом.

– Ясно, – брякаю я. – Я и не думала, что шутила. В общем, – собираюсь я с мыслями, – я хотела попросить тебя об услуге.

– Хочешь допросить моих девочек? – догадывается она. – Без проблем.

– Не совсем. Допрос – это не про доверие, как по мне. Скорее, я бы хотела с ними посплетничать. Поднять нужную тему труда не составит, Бугров постоянно крутится поблизости.

– А повод для чаепития? – Элен в удивлении приподнимает брови.

– Мне нужно набить руку на женских костюмах. Хочу сместить приоритеты ателье, иначе мне не выжить в этом бизнесе.

– Мудрое решение, – хвалит она. – Эти надменные засранцы с причиндалами наружу даже пошив рубашки доверяют только себе подобным. В подавляющем большинстве, – дипломатично добавляет она, взглядом подзывая официанта. – Ты ему веришь?

– Которому? – хмыкаю я.

– Менту.

– Не знаю, – поморщившись, отвечаю я. – Логика в его словах определенно есть.

– А что говорит интуиция? – допытывается Элен.

– Что у него в этом деле свой шкурный интерес, – поразмыслив, отвечаю я. – Но какой, Элен? Одна из пострадавших девушек приходилась ему родственницей или подружкой? Он хочет поскорее закрыть дело об убийстве и ему неважно, кто пойдет по этапам? Хочет выслужиться перед начальством? Или он просто неравнодушный. Этих тоже развелось… – бурчу я себе под нос.

– О чем ты? – цепляется Элен, и мне приходится рассказать о причине опоздания. – Ты не носишь кольца, – говорит она невпопад, когда я замолкаю.

– Мы разводимся.

– Ты инициатор? – Я киваю, а она задает следующий вопрос: – Ты подала на развод до убийства Бориса или после?

– До, – машинально отвечаю я, и только спустя несколько секунд понимаю, почему она спросила. – Ты шутишь, – нервно фыркаю я.

– Нет, дорогая, – немного заторможенно проговаривает Элен. – Я готова посмеяться над чем угодно, но только не над убийством единственного, кого смогла полюбить.

Какое-то время я просто отрицательно мотаю головой, не произнося ни слова. Элен в это время успевает сделать заказ на двоих и залпом выпить свой давно остывший кофе.

– Да, они не ладили, – признаю я. – Но убийство, Элен? Да еще и такое… Это не на курок нажать. Это… тут мужество надо иметь, если так вообще можно выразиться. Да и из-за чего? Из-за того, что жена решила развестись? Слабовато для мотива.

– Злость, ущемленное самолюбие. Да и себя не надо недооценивать. Ты очень красивая женщина.

– А он – красивый мужчина. А еще, книжный червь.

– А ты – наследница приличных сбережений, квартиры и бизнеса, – отмечает она.

– Ну, как сказать бизнеса, – тихо фыркаю я.

– Так и сказать. Одни зарубежные контакты с производителями тканей чего стоят. У тебя в нашем захолустье в руках те же материалы, что и у дизайнеров с мировым именем. Это ни хрена себе, милая. Плюс, Боря выкупил помещение. Хоть живи там. Неофициально, конечно.

– Чего? – расширяю я глаза.

– Ты не знала? – изумляется Элен. – Господи, девочка, ты у нотариуса хоть была?

– Нет, я… не к спеху же, – морщусь я. – Полгода есть.

– Где-то ты слишком умная, а где-то… – Элен демонстративно закатывает глаза. – Речь о твоем будущем. Такие вопросы нельзя оставлять на потом. Тут есть поблизости, Нестеров Павел Вениаминович. Посмотри в интернете точный адрес.

– Павел Вениаминович? – переспрашиваю я.

– Знакомый?

– Нет, но я видела его не так давно. Папа приглашал его в ателье, они подписывали какие-то бумажки.

– Какие-то бумажки, – вторично закатывает глаза Элен. – Сегодня же сходи и все выясни. И не забудь свидетельство, – напоминает она.

– Ты не обязана, Элен, – с мягкой улыбкой отмечаю я.

– О чем ты? – чуть приподнимает она брови.

– Печься обо мне. Грозить моим обидчикам, напутствовать, помогать и даже общаться.

– Знаешь, он столько рассказывал о тебе, – хмыкнув, с улыбкой говорит она, – что у меня такое чувство, будто мы давно знакомы. Будто ты и моя, как бы странно это не звучало. Он заразил меня своей любовью к тебе и, должна признать, ненавистью к твоему мужу. Я бы не стала списывать его со счетов.

– Я подумаю над этим, – обещаю я. – Вполне возможно, я также плохо знаю своего мужа, как и отца.

– Почему ты так говоришь? – расстраивается Элен. – Я знаю, вы были близки.

– Мы жили вместе, – соглашаюсь я, – мы работали вместе. Но я не знала о тебе, а это целый пласт его жизни.

– Его маленький грязный секретик, – горько усмехается Элен. – Не романтизируй. Наши отношения затянулись только потому, что нам было о чем поговорить. Одна боль на двоих. Такое не каждый поймет.

– Боль? – в который раз за обед удивляюсь я.

– Бесплодие, – поясняет Элен и тяжело вздыхает, поняв по моему лицу. – Ты не знала?

– Нет, – через силу отвечаю я. – Я совсем его не знала…

– Ну, о таком за завтраком не поговоришь, – пожимает плечами Элен.

– Мне и мама не говорила. Она-то знала. А я была достаточно взрослая, чтобы понять.

– Думаю, они не хотели, чтобы ты считала его неполноценным, – предполагает она. Я смотрю на нее с укором, а она отмахивается: – Да какая разница вообще? Ни один мужик не станет болтать о таком. Он мне-то рассказал только после того, как рассказала я. Не бери в голову, милая, – бодро заключает она, но совсем не успокаивает.

Разговор больше не клеится. Мы обедаем почти в тишине, лишь изредка перебрасываясь парой фраз. Договариваемся о завтрашней встрече и уходим, по настоянию Майского, не заплатив.

– Ты вернешься в квартиру? – спрашиваю я у Элен на улице.

– Заберу вещи, – печально отвечает она. – Если не выберусь сейчас, то погрязну в этом болоте с головой. Хочешь, сделаю так, чтобы он не отсвечивал? – склонив голову в сторону замершего у своей машины Бугрова, спрашивает она.

– Уж лучше пусть будет перед глазами, чем где-то за спиной, – невесело бурчу я, покосившись на него.

– Твоя правда. До завтра, милая.

Элен легко целует меня в щеку и садится в вызванное еще в ресторане такси, а я обреченно плетусь в сторону Бугрова.

– Ты выглядишь расстроенной, – отмечает он.

– А чему мне радоваться? – презрительно фыркаю я, недобро посмотрев на него.

Буров открывает для меня дверь, и я залезаю в прогретый салон.

– Расскажешь? – спрашивает он, устроившись за рулем.

– У моего отца было слишком много тайн. Тайные квартиры, тайные любовницы, тайные долги, тайные встречи с нотариусом, – раздраженно перечисляю я, выплескивая на него все свои обиды. – Я даже не знала, что он не может иметь своих детей! Это – важная информация, не так ли? Я имела право знать. Он знал обо мне все. Абсолютно.

– Считаешь, это несправедливо? – интересуется Бугров.

– Да, считаю! – агрессивно отвечаю я, нападая так, будто вина на нем.

– Зря, – легко произносит он, плавно трогаясь. – Как по мне, он просто был тебе хорошим отцом.

Он просто был отцом.

Странно, но именно эти слова неожиданно успокаивают. До умиротворения, учитывая, что скоро я начну подозревать собственную тень, еще довольно далеко, но я хотя бы перестаю злиться.

Он заботился обо мне. И щадил мои чувства. Сумел выстроить доверительные отношения с подростком, но при этом стал мне не другом, а папой. Человеком, к которому после смерти мамы я бежала со всеми своими неурядицами, даже самыми пустяковыми, не боясь быть неверно истолкованной. Даже когда я вышла замуж и съехала, он по-прежнему был моей опорой. От того-то меня сейчас и штормит: жить без него – все равно, что заново учиться ходить.

– Слишком хорошим, – поддакиваю я своим мыслям и стираю слезы со щек. – Где мы? – не узнав пейзажи, удивляюсь я.

– Просто катаемся, – пожимает плечами Бугров.

– У меня очень много работы, – слабо морщусь я. – И других дел.

– Например?

– Мне нужно к нотариусу, уладить всю бюрократию. Потом в банк, – устало перечисляю я. – И тебя я оторвала от… чего-то. Своим звонком.

– Я все уладил. И никуда не спешу. – Он смотрит по зеркалам и перестраивается. – Хочу показать тебе одно место. Тут недалеко.

– Что там?

– Ничего, – улыбнувшись, отвечает он.

– Саш, мне вот вообще не до этих игр, – снова раздражаюсь я.

– Там правда ничего нет. Но тебе может понравиться. Потерпи, почти приехали.

Еще когда я была поглощена своими мыслями, он успел увезти меня за город, и теперь движется по шоссе, удаляясь все сильнее. И, наверное, учитывая недавний разговор со следователем, мне стоило бы напрячься, но максимум, на что я оказываюсь способна – ворчать.

Я не чувствую угрозы. Сейчас, на этой пустынной трассе, когда за окном мелькают усыпанные золотом деревья, а закатное солнце слепит глаза, мне тепло и спокойно. Но я не знаю, могу ли доверять своей интуиции. Не знаю, насколько она развита. Всю свою жизнь я опиралась на мнение родителей, и единственный раз, когда пошла наперекор – вышла за Илью – ничего хорошего не случилось.

Вскоре Бугров съезжает с трассы на проселочную дорогу. Доезжает до первого перекрестка, а потом вдруг начинает сдавать задом, двигаясь вдоль посадки.

– Эм… – потерянно тяну я, а он беззвучно смеется.

– Я же сказал, ничего. Давай на выход.

– Если ты оставишь меня тут, точно проснешься в гробу, – грожу я, а он кривится.

– Не люблю тесноту. – И выходит первым. Обходит машину, открывает багажник и откидывает нижнюю крышку. – Иди сюда, – подзывает он меня.

Я опасливо приближаюсь, а он хватает меня за талию и сажает внутрь. Сам садится рядом и кивает вперед.

– Просто смотри.

– На что? – не понимаю я.

– На мир, – хмыкает он и замолкает.

Еще с минуту я пытаюсь найти логическое объяснение его странному поведению, пока не доходит, что его нет. Мы просто сидим в багажнике и просто смотрим вперед. Слева чернеют пахоты убранного поля, а справа сплошной разноцветной стеной стоят деревья. А потом вдруг поднимается ветер, срывая листья. Он долго кружит их в воздухе, над дорогой и полем, и все это время я сижу, затаив дыхание.

Как же невозможно красиво…

Я медленно выдыхаю и затягиваюсь особенным осенним запахом готовящейся ко сну природы. И, наверное, впервые за долгое время никуда не спешу.

Мы сидим так, пока солнце окончательно не садится. Потом я поворачиваю голову и еще какое-то время разглядываю мужественное лицо Бугрова. Явно выступающие скулы, темную щетину, горбинку на носу и полоски морщин на высоком лбу. Есть в его образе что-то хищное, что одновременно и отталкивает, и притягивает взгляд.

– Ты сложный, – тихо произношу я.

Бугров медленно покачивает головой.

– Нет. – Он поворачивается ко мне и смотрит в глаза. – Наоборот. А вот ты оказалась совсем не такой, как я думал.

– И какая же я? – хмыкаю я.

– Не пустая. Хрупкая. Ласковая. Я бы мог найти подход, если бы не поторопился. Но тогда казалось, ни к чему. Смысл напрягаться ради одной ночи, когда можно просто заплатить? Влюбишься еще, разведешься из-за меня, потом не отвяжешься, – усмехается он.

– В тебя-то? – высокомерно фыркаю я, закатив глаза. – Вот еще.

– Все так говорите, – самодовольно ухмыляется он.

– Поехали, герой-любовник, – пряча улыбку, иронично говорю я.

– Даш, мне жаль. Мне правда жаль, – сдвинув темные, почти черные брови к переносице, серьезно говорит он. – Ты можешь заявить на меня в любой момент, я пойму, это будет справедливо. Единственное, чего я прошу – принять извинения.

– Знаешь, Элен права, – подумав, говорю я. – Признайся, что знал, ты делаешь мне больно. Ты не мог не почувствовать, как я зажимаюсь. Не мог не слышать, что я дышу через раз. Ты даже пьян не был. Скажи правду и тогда, возможно, я поверю в твою искренность.

– Знал, – охрипло подтверждает он. – Не думал, что настолько, но знал. Я ни одну женщину не презирал так, как тебя тогда.

– Серьезно? – досадливо морщусь я.

– Даш, я был уверен, что ты терпишь ради бабок. Ты ведь так и не оттолкнула. И это так выбесило, что я решил проверить твою выносливость.

– Козел, – обиженно бурчу я.

– Терпила, – скривившись, парирует он. – Но кто бы знал, ради чего. – Я отвожу взгляд, а он, так и не дождавшись ответа, с неохотой произносит: – Ладно, поехали. Куда тебя?

– В ателье, – мямлю я. – Хочу получить разрешение на установку системы видеонаблюдения на фасаде здания.

– Как это связано?

– Нужно дошить костюм для мэра, пока флер скорбящей дочери окончательно не развеялся в глазах общественности.

– Жестко, – расширив глаза, уважительно произносит Бугров. – И впечатляет.

– Смотри не влюбись, – брезгливо кривлюсь я. – А то придется звонить своей сутенерше.

– В тебя-то, эскортница недоделанная? – копирует он меня, закатив глаза, а потом неожиданно добавляет: – Пытаюсь.

Глава 12

– Ты точно апрельский, – злюсь я, когда Бугров проезжает поворот на ателье.

– Мне нужно сделать одно важное дело. Это быстро.

– Я тут при чем⁈ – истерю я. – Не мог просто высадить, там сто метров оставалось!

– Не мог. Пока я не узнаю, кто и почему убил твоего отца, глаз с тебя не спущу. Не хочу чувствовать вину еще и за это.

– А ты что, разве что-то предпринимаешь в этом направлении? – презрительно прыскаю я. – Что-то непохоже.

– Так только кажется. То, что я не бегаю по городу, в припадке держась за голову, не говорит ровным счетом ни о чем.

– И что же ты успел выяснить? Удиви меня.

– Пока я нашел только еще одного кореша того парня. Следил за ним, когда ты позвонила.

– Думаешь, он выведет на нужного?

– Вероятность есть.

– Не нужно было уезжать, – ворчу я.

– Я оставил человека. Панкратов, помнишь? Хотел выслужиться – вот ему шанс.

– Кто он вообще?

– Да охранник, по сути. Но вообще, конечно, бизнесмен, – иронизирует Бугров. – У него свой ЧОП. На хорошем счету, аж на свадьбу дочурки мэра пригласили.

– Как гостя? – уточняю я, не совсем уловив.

– Стебешься? – бросив на меня изумленный взгляд, спрашивает он.

– Да мне откуда знать, кто там чего и с кем, – снова раздражаюсь я. – Нормально можешь говорить, а не этими своими намеками, как будто я родилась в картеле?

– Он в ответе за безопасность на мероприятии, – спрятав улыбку, поясняет Бугров. – Поэтому у него на руках всегда актуальный список гостей.

– Спасибо, – кривляясь, издевательски отвечаю я. – И ты уверен, что тот парень виновен?

– Найду – спрошу, – пожимает он плечами. – Не согласна?

– Мой список подозреваемых подлиннее.

– Я все еще на первом месте?

– В тройке лидеров, – ехидничаю я. – Еще Илья, – добавляю бормотанием.

– Свежо, – изумляется Бугров. – И логично, но маловероятно.

– Защищаешь его? – поражаюсь я.

– Выходит, что так. У него кишка тонка. Даже если бы он приехал выкатить претензию, дальше угроз бы не зашло. А если бы зашло, он бы не додумался стереть свои отпечатки.

– Может, он был в перчатках, – предполагаю я.

– Нет, там именно стерли. Криминалисты установили. Вообще, странно. Человек, который совершил убийство, пришел изначально не за этим. Возможно, чтобы поговорить, продавить свое мнение. Иначе бы принес что-то с собой, а не схватился за ножницы. Но эти самые ножницы… я не понимаю. – Бугров морщится. – Странно.

– Что странного? – пытаюсь я понять ход его мыслей.

– Ну смотри, допустим, Борис с кем-то поругался, – рассуждает он. – Этот кто-то вышел из себя, схватил ножницы и убил его. Импульсивный поступок, как будто бы. Предположить, что кто-то изначально планировал убить ножницами я не могу. Зато дальнейшие действия – хладнокровные, расчетливые и аккуратные. Такие, знаешь, выверенные.

– Илья не глуп. И про отпечатки слышал, как и все.

– Слышать и сориентироваться в подобной ситуации – разные вещи, Даш. Почему ты так настаиваешь?

– Потому что подходит. Первым звоночком была попытка сжечь ателье. И на следующий же день он начал настаивать, чтобы я взяла в аренду подвал у дома и работала там.

– Попытка выбить долг тоже подходит. Хотя, твоя версия нравится мне больше, действительно складно. Но в квартиру точно вломился тот, кого я искал.

– Тут тоже все вполне закономерно. Он не получил ничего, и решил поиметь хоть что-то.

– Ты забываешь, что Борис впустил кого-то во вторую квартиру.

– Это могла быть другая женщина, – вымучиваю я из себя.

– Сама-то веришь? – укоряет Бугров. – Погоди, – бурчит он и достает телефон, набирая кому-то по громкой. – Здорова.

– И тебе не хворать, – отвечает ему мужчина, голос которого кажется знакомым.

– Слушай, вопрос назрел. А алиби мужа Дарьи проверяли?

– Без сопливых скользко, Бугров, – огрызается мужчина, и я понимаю, что это тот следователь, который ведет дело об убийстве отчима. – Думаешь, все идиоты, кроме тебя?

– Не заводись, – примирительно говорит Бугров. – Видимо, ответ да. И я не про идиотов.

– Смешно, – ехидничает следователь. – Он был с девкой, – неожиданно заявляет мужчина, а у меня натурально отвисает челюсть. – Студенточка, умоляла не рассказывать ее родителям, но все подтвердила. И предоставила переписку с подругой в доказательство, там время и фотография.

– Как звать?

– Так я тебе и сказал. Не борзей.

– Ладно, ладно, – идет на попятный Бугров, покосившись на меня. – Слушай, а что на день попытки поджога?

В телефоне повисает тишина.

– А резон? – недовольно уточняет мужчина.

– Я говорил с Дарьей. Резон есть.

– К убийству это какое отношение имеет, Бугров⁈ – рявкает мужчина. – У меня нет ресурсов раскрывать преступления, на которые нет даже заявления!

– Для общей картины, – кашлянув, тактично произносит Бугров.

– Вот выяснишь – сообщи, – ядовито отвечает следователь и сбрасывает вызов.

– Кажется, мы узнали больше, чем хотели, – заключает Бугров, отложив телефон. – Ты как?

– Да как-как, – ошалело брякаю я. – Нормально. Я первая начала. То есть, ты. Не суть. Да и вообще… уже подала на развод. Почему бы и да.

– Я могу найти девчонку.

– Зачем? – Я приподнимаю брови, изображая удивление.

– На случай, если будут проблемы с разводом.

– А, это. Ну да, можно. Потом. Если что. – Мы в молчании доезжаем до шлагбаума перед жилым домом и я в который раз за день спрашиваю: – Где мы на этот раз?

– У моего дома, – поясняет Бугров. Я тяжело выдуваю, а он говорит примирительно: – Не злись. Дизель голодный, меня черте сколько дома не было.

– Точно… кот, – бормочу я, стараясь не воспринимать информацию близко к сердцу.

«Ну и что, что он спас крошечного испуганного пушистика от верной смерти, забрал домой и заботится? Каждый дурак сможет!», – рассуждаю я хладнокровно, встав в противоположный от Бугрова угол в лифте и принципиально не глядя на него.

– Мяу! – раздается громкий вопль из недр квартиры, едва Бугров открывает дверь.

Через несколько секунд в просторную прихожую выбегает черный красавец с блестящей шерсткой и грациозно подпрыгивает, не дойдя метра.

– Привет, мужик, – посмеивается Бугров, поймав его на лету. – Я тоже соскучился.

«И так тоже», – ворчу я мысленно.

Кого обманываю? Лед тронулся, господа присяжные заседатели. Или я.

– Можешь пройти? – уже шагая в сторону кухни, спрашивает Бугров. – Сполоснусь.

– Начинается… – недовольно бурчу я себе под нос, а вслух кричу: – Ладно!

Делаю вид, что воюю с молнией на высоких сапогах, распахнув пальто, а чуть только он скрывается в ванной, вызываю такси. И когда он включает воду, выскальзываю на площадку.

Все это, конечно, очень здорово, и дрессированный котик, и показное доверие, которое он оказывает, оставляя меня один на один со своими вещами, но те сигналы, которые я все чаще получаю от мозга, находясь рядом с ним, уже откровенно напрягают.

Я не хочу чувствовать симпатию к этому неандертальцу, пусть он хоть сотню раз извинится и объяснится. Не хочу прощаться ни со своей обидой, ни с воспоминаниями о боли, страхе и унижении. Может, когда-нибудь, когда я буду уверена в его непричастности. Не сейчас.

Усилием мысли я подгоняю лифт, а из подъезда выбегаю, глядя в экран телефона, где, толкаясь в пробке, еле-еле плетется мое такси. Уже жалею, что вызвала к подъезду, как вдруг прямо напротив меня останавливается роскошный черный седан. Из него выходит водитель в строгом костюме, белоснежной рубашке и галстуке, обходит автомобиль, на ходу застегивая пуговицу на пиджаке, и распахивает заднюю пассажирскую дверь.

Сомнений в том, что это не мое такси эконом-класса, а этого подтянутого голубоглазого симпатягу с идеальной укладкой на светло-русых волосах зовут не Женишбек, разумеется, не возникает. Но пока я дохожу до тротуара, из машины успевает выйти прибывшая с водителем царская особа.

– Даша! – взмахнув рукой в элегантной перчатке, приветствует меня Вера. Та самая истеричная мадам, которая едва не оставила меня без волос.

– Вера, добрый вечер, – любезно говорю я, машинально касаясь своих волос. – Рада встрече.

– Мне до сих пор ужасно неловко, – морщится Вера, проследив мой жест. – Почему вы мне не позвонили? Я знаю, вы разводитесь!

Ее водитель опускает голову, пряча улыбку, но продолжает пялиться на меня, делая вид, что закрытие дверцы – процесс трудоемкий и спешки не терпит.

– Я… – мямлю я и мельком смотрю на экран телефона. – Откуда вы знаете?

– Я двадцать два года регистрирую браки, моя дорогая. – назидательно произносит она. – И после нашей встречи я проверила, твой в том числе. Ничего, что я на ты?

– Конечно, – не успев удивиться, отвечаю я и вновь бросаю взгляд на экран.

– У меня тогда была стрижка каре и темный цвет волос, нет ничего удивительного в том, что ты меня не узнала. Да и регистратор в такие моменты, как правило, мало занимает молодых, – тараторит она, увлекаясь все сильнее, а я переминаюсь с ноги на ногу, даже не представляя, как от нее отделаться, не оскорбив. – Но вот что странно, я не вспомнила тебя. Впрочем, тут тоже ничего сверхъестественного. Ты сильно осунулась с того времени. Да и взгляд потускнел… Хотя и года не прошло.

Дважды хлопнув ресницами, я делаю лицо каменным и отвожу взгляд в сторону. Куда-то туда, где за спиной наглой дамочки угорает ее водитель, давясь в кулак беззвучным смехом.

– Даша, – привлекает она мое внимание, щелкнув пальцами.

– Да, Вера, – натянув улыбку и переведя на нее взгляд, отзываюсь я.

– Ты должна мне позвонить, – настаивает она. – Я познакомлю тебя с очень перспективным молодым мужчиной. Подожди-ка. А ты не меня ли искала?

– Нет, я тут… по личному делу, – увиливаю я.

– Личное дело… – задумчиво повторяет она, а потом громко ахает, делаю глаза абсолютно круглыми. – Я знаю тут всех, и единственное личное дело, которое у тебя может тут быть совершенно не стоит твоего времени! – безапелляционно заявляет она. – Поверь мне, моя дорогая, я знаю в этом толк. Этого жеребца еще никому не удавалось объездить. Так, поскакать, не более, – презрительно взмахнув кистью, добавляет она, а водитель за ее спиной хватается за живот и складывается пополам.

– Учту, – с улыбкой, вызванной паясничеством блондина, отвечаю я. – И, знаете, я все же позвоню вам в ближайшие дни. С вашей работой вы просто обязаны иметь пару идеально сидящих костюмов.

Я вновь смотрю на экран, а она ворчит:

– Что ты там все высматриваешь? – Не дожидаясь ответа, она поднимает мою руку за кисть, в очередной раз бесцеремонно вторгаясь в личное пространство, и закатывает глаза. – Отмени это убожество. Евгений отвезет тебя, куда скажешь. Он абсолютно свободен до восьми вечера. Можешь использовать его на свое усмотрение.

Евгений на этой фразе демонстрирует в широкой улыбке большинство зубов и слабо кланяется, но за моей спиной разворачивается спектакль поинтереснее.

Дверь подъезда распахивается вместе с глазами Веры, и я, обернувшись, имею неудовольствие лицезреть Бугрова в одном полотенце на бедрах.

– Мне пора! – брякаю я.

Евгений распахивает для меня дверцу, рот Веры приоткрывается сам собой, а разъяренный моим побегом Бугров орет:

– А ну стоять!

Я быстро сажусь в машину, Евгений захлопывает дверь и с небольшого разбега эффектно перепрыгивает через капот, проскальзывая по нему ягодицами. Прыгает за руль и успевает заблокировать двери прежде, чем Бугров достигает моей.

– Даша! – рявкает Бугров так, что я слышу, и лупит ладонью по стеклу.

– Музыку? – интересуется Евгений как ни в чем не бывало.

– Да, пожалуйста, – мямлю я.

Он включает радио Монте-Карло и издевательски плавно трогается с места, а я разваливаюсь в кожаном салоне и вновь смотрю на экран телефона.

– То чувство, когда повысили класс не только автомобиля, – пристроив руку на подлокотнике, прыскаю я.

– Что? – с улыбкой переспрашивает Евгений, обернувшись.

Я разворачиваю к нему экран, и спустя пару мгновений, прочитав имя следующего по адресу водителя, он начинает громко заразительно смеяться.

– Даша, так куда тебя отвезти? – выехав со двора, спрашивает Евгений, и копирует интонацию Веры, добавляя: – Ничего, что я на ты?

– Ничего, – тихо смеюсь я. – Жень, мне бы к нотариусу, – со вздохом говорю я. – Если не сложно.

– Я надеялся на короткое свидание, но… нотариус, так нотариус, – немного огорченно говорит он. – В конце концов, ты еще замужем, так что… Какой адрес?

– Держи курс на исторический центр, сейчас посмотрю точно.

Я лезу в телефон и читаю сообщение от Бугрова, написанное заглавными буквами:

«ТЕБЕ КРЫШКА».

Тихонько вздыхаю, не восприняв угрозу всерьез, нахожу в интернете точный адрес нотариуса и сообщаю его Евгению, одновременно с этим удостоверяясь, что так и не вытащила важный документ из сумки.

– Ты никак не прокомментировала намек на свидание, – отмечает он.

– Я в процессе развода и чуть больше недели назад потеряла близкого человека, – мягко произношу я. – Сейчас не самый удачный момент, прости.

– Мои соболезнования, – говорит он то, что должен. Но вопрос витает в воздухе и спустя несколько минут он все же решает его задать: – А этот голый мужик? Кто он?

– Сложно объяснить. Но ничего личного.

– Значит, ты не ищешь отношений в принципе, а не конкретно со мной? – приободрившись, уточняет он.

– Именно, – подтверждаю я, и на лице Евгения вновь играет улыбка.

– Значит, у тебя магазин одежды или вроде того? – заводит он непринужденный разговор.

– Вроде того. У меня ателье.

– Ты шьешь сама⁈ – искренне восторгается он, мгновенно завоевывая мое расположение.

Ну что сказать? Учитывая количество оскорблений и грязи, вылитых на меня в последнее время, комплименты слышать вдвойне приятнее. Втройне, когда их говорит симпатичный молодой парень.

Увлеченная легким разговором, я не замечаю, как мы подъезжаем к нужному месту.

– Я не знаю, сколько там пробуду, так что… – бормочу я, немного стесненная прямым взглядом не через зеркало. По привычке дергаю за ручку, а Женя, лукаво улыбнувшись, выходит и открывает мне дверь. – Я не привыкла носить корону, – смутившись еще сильнее, мямлю я.

– Напрасно. Тебе идет.

Буркнув «спасибо», я спешу скрыться с его глаз. В приемной оказывается очередь из нескольких человек, я сажусь на стул, намереваясь ждать столько, сколько придется, но нотариус, выйдя за бумагами к помощнику и увидев меня, кивает и приглашает пройти.

– Тут очередь! – возмущается сидящий первым мужчина.

– По записи, – с невозмутимым лицом врет нотариус. – Не ожидал увидеть вас так рано, – изучив предоставленный документ и проверив данные в реестре, удрученно произносит он. – Мои соболезнования.

– Папа оставил завещание, не так ли? – проверяю я свою догадку.

– Да, – подтверждает нотариус.

Если честно, я ожидаю какой-то подвох, но, согласно завещанию, все его имущество переходит только ко мне. Что и так бы произошло по закону, учитывая, что я не падчерица, а приемная дочь. И эти факты в совокупности со временем составления завещания порождают в моей голове массу вопросов.

Я выхожу в полнейшей прострации и не сразу замечаю огромный букет красных роз, длинные толстые стебли которого украшает бант из атласной ленты в цвет, в руках встречающего меня у машины мужчины.

– Спасибо, – неловко бормочу я, принимая протянутый Евгением букет. – Он очень красивый, Жень, но… – Женя, не переставая улыбаться, морщится, и я решаю не заканчивать фразу, повторяя: – Спасибо. Мне очень приятно.

– Другое дело, – довольно заключает он. – Куда теперь? – деловито осведомляется он, открывая для меня дверцу.

– В банк, – решаю я закрыть все насущные вопросы. Да и в ателье, у которого наверняка поджидает Бугров, торопиться не хочется.

В банке я сразу же нахожу управляющего, решив использовать связи отчима по максимуму. С его помощью быстро закрываю все дела, минуя очереди и исключая любые проволочки. Оставляю документы в ячейке и выхожу совершенно потрясенной, ломая голову над очередной загадкой.

Откуда у Бориса столько денег?