Текст книги "Безнадежные (СИ)"

Автор книги: Татьяна Семакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Глава 16

Я то и дело поглядываю на экран мобильного, и когда наконец звонит Бугров, я кидаюсь к телефону, как алкоголик к бутылке.

– Да! Где ты? – выпаливаю я, на мгновение забыв, что не одна.

Елена Дмитриевна пытается подавить улыбку и немного склоняет голову, а я чувствую, как к моим щекам приливает кровь.

– За дверью, – весело отвечает Бугров.

Я подрываюсь с места и тороплюсь открыть, но, когда вижу глуповато-шкодливое выражение его лица, получившееся из-за невозможности спрятать детскую радость, раздражаюсь.

– Хватит, – шикаю я на него, исподтишка ткнув пальцем ему в живот.

– Я не при чем, – сдавленно смеется он. – Мама, – с ноткой укора говорит он, закрыв за собой дверь.

– Да? – невинно отвечает она.

Бугров тяжело вздыхает и снимает куртку. Вещает ее в шкаф и достает пальто своей матери.

– Как грубо, – нахмурившись, тихо говорю я, отнимая пальто и вешая его обратно.

– Тебя не поймешь, – обреченно бормочет он.

– Мне в самом деле пора, – говорит Елена Дмитриевна, поднимаясь. – Вера, подбросишь меня?

– Конечно-конечно, – пропевает Вера, наслаждаясь очередным спектаклем в первых рядах.

Я оформляю два заказа, складывая их в стопку к трем другим, и без зазрения совести беру предоплату.

– Рада была познакомиться, – тепло прощается Елена Дмитриевна, одевшись при помощи сына. – Давно не слышала, как ты смеешься, – шепчет она Бугрову, когда тот наклоняется и обнимает ее.

– Границы, мама, – невзначай произносит он.

– Вот будут свои, их и воспитывай, – назидательно парирует она. – Дашенька, до встречи!

– До встречи, – улыбаюсь я и с удовольствием закрываю за гостями дверь.

– Даже не представляю, что ты сделала, чтобы ей понравиться. Этой женщине невозможно угодить, – довольно хмыкает Бугров.

– Я ей нахамила, – со счастливой улыбкой сообщаю я.

– Понял, – брякает Бугров, почесав бровь. – Я с новостями, – съезжает он с опасной темы. – Ты была права насчет своего дятла. Его уволили почти месяц назад. По собственному, но я поспрашивал народ…

– Ясно, – перебиваю я его, поморщившись. – То-то он был нацелен делать ремонт в том подвале. Конечно, столько свободного времени… Ладно, неважно. Что насчет алиби?

– С этим глухо. Я выяснил, как зовут ту студентку, но где она сама – нет. Сегодня уже нет смысла возвращаться, съезжу завтра.

– Можно поступить проще, – пожимаю я плечами, стараясь не углубляться в ощущение, будто меня изваляли в отходах жизнедеятельности. – Но это потом. Сейчас мне нужно кое-что посмотреть… – бормочу я, следуя в подсобное помещение, где стоят запертые на ключ стеллажи со старыми бланками заказов и другими документами.

Открываю и несколько секунд без мыслей таращусь на некогда заваленные папками полки.

– И что здесь было? – интересуется Бугров.

– Имена и телефоны всех клиентов с момента открытия, бухгалтерские журналы, накладные от поставщиков, – на автопилоте перечисляю я, не сводя взгляда с клочка бумаги цвета слоновой кости и размером чуть больше квадратного сантиметра, лежащего на средней полке по центру. Такой маленький. Но как же много, черт возьми, в нем смысла. – Точно, папа же оцифровал все важное, – изображаю я проблеск сознания и поспешно выхожу из подсобки.

В мастерской нахожу ноутбук Бориса и пока он запускается, размышляю о том, что и мне неплохо было бы нанять бухгалтера и помощницу. И если во втором случае я худо-бедно справлюсь, то в первом – без шансов. Ну не мое это. Да и такого же терпеливого учителя, как у Бориса, у меня уже точно не будет.

Я запускаю бухгалтерскую программу и долго пялюсь на экран, пока Бугров не спрашивает:

– Так что мы ищем?

– Данные по сотруднику, – на тяжелом выдохе бормочу я.

– Я не эксперт, но, если не ошибаюсь, нужно перейти в раздел «кадры», – размеренно наговаривает он, склонившись надо мной и положив ладонь поверх моей, покоящейся на беспроводной мышке. – Вот сюда… Потом – кадровые отчеты. Ну и формируем отчет с личными данными сотрудников.

– Откуда ты знаешь? – изумляюсь я.

– Это самый быстрый и надежный способ найти контакт сотрудника. У меня их несколько больше, чем три. Не буду же я их всех перебивать в телефон, – бормочет он, шаря взглядом по экрану. – Чекмарева Светлана Юрьевна, – читает он. – На четыре года младше Бориса. Я мыслю в правильном направлении?

– Да, – брякаю я, медленно вытаскивая свою руку из-под его. – Она может быть той самой связью от воришки к папе. И, насколько мне известно, уволил он ее как раз за воровство. А заодно и бухгалтера, который ее прикрывал.

– Что тут можно украсть? – удивляется Бугров.

– Много всего, если знаешь, что с этим делать. Та же ткань. Она больших денег стоит, между прочим. Стоимость готового изделия не просто так высокая. Но, по-моему, она еще и брала заказы мимо кассы. Папа слишком поздно заметил, она работала на него больше десяти лет.

– Расстроишься, если я озвучу очевидное?

– Понятия не имею, о чем ты, так что говори, – пожав плечами, отвечаю я.

– Он точно с ней спал, – убежденно говорит он.

– Ты ни о чем другом думать не можешь, да? – язвлю я.

– Сама подумай, – нисколечко не оскорбившись, настаивает он. – Только так умный мужик мог потерять бдительность. А заодно ослепнуть и оглохнуть. А что бывает, когда люди занимаются сексом? – плавно подводит он к тому, что у меня есть сводный брат, но я в этот момент думаю лишь о том, не станем ли мы сами в скором времени родителями. – Правильно, дети. Поздравляю, у нас аж две крепкие версии. Но нужна одна. Прессанем твоего дятла?

– Обязательно, – кровожадно ухмыляюсь я. – Но сначала съездим к тебе, – загадочно добавляю я.

– Зачем? – больше напряженно, чем заинтересованно уточняет Бугров.

– Дизель уже который день один, – с укором отвечаю я, но в голове держу совершенно другое.

Я навожу в ателье порядок, ломая голову над тем, когда буду заниматься всеми заказами, которые набрала. Руки зудят, как хочется немедленно засесть за работу, а голову переполняют идеи, но о спокойной привычной жизни не приходится даже мечтать, пока мы не доведем расследование до конца.

Настроение на миноре, но, как ни удивительно, жизнь все же умудряется порадовать мелочами. Едва мы выходим из ателье, и я вижу машину Бугрова, моя душа начинает петь, а я – смеяться в голос. И причина тому – размашистая надпись «козлина», нанесенная краской из баллончика через две двери.

Бугров раздраженно играет желваками и трогает пальцем краску. Смотрит на подушечку пальца и идет к багажнику. Достает из него тряпку и флакон с какой-то жидкостью и начинает стирать надпись яростными круговыми движениями.

– Че ты психуешь? – прыскаю я, встав рядом с ним. – Девушка просто расстроилась.

– Че я психую? – зло смеется он. – Даже на знаю, Даш. Наверное, меня бесит, что я получил плевок за собственные же бабки. От шлюхи, которая сочла чаевые за утренний минет предложением состариться вместе! – рявкает он, полоснув по мне свирепым взглядом. – Не раскаляй, Даш, – добавляет он спокойнее. – Я плачу за секс не потому, что не в состоянии завязать отношения. Я не хочу встречаться с женщиной только ради секса. Вот этого не хочу! – Он указывает кулаком с зажатой в нем тряпкой на остатки надписи. – Я не даю обещаний, которые не планирую сдерживать. И пытаюсь перекрыть свои потребности, не вводя никого в заблуждение. Но нет, обязательно найдется овца, которая сделает из тебя козла. И убедит в этом остальное стадо.

– Бе-е-е, – очень похоже блею я, разряжая обстановочку.

Бугров плотно смыкает губы, перестав драить свою тачку, но не выдерживает и сдавленно смеется.

– Вот нахрена? – укоряет он, искоса посмотрев на меня. – Я говорил серьезно.

– Я поняла, Саш, – мягко заверяю я, потерев ладонью его плечо. – Ты пытался быть хорошим парнем. Но не учел одной детали.

– Все бабы дуры? – кривляется он, а я с улыбкой закатываю глаза.

– Нет, – отрицаю я с едкой ноткой в голосе. – Как сегодня сказала Танюша, сердцу не прикажешь.

– Только не говори… – ужасается он.

– Нет, эта несчастная влюбилась в твоего брата.

– Еще хуже, – морщится он. – Чтоб ты понимала, вот эта хреновина, – он кивком указывает на стоящий на асфальте флакон, – его подарок. Пригодилось, глянь-ка.

– Больше не психуешь? – спрашиваю я и позволяю себе маленькую шалость, легко касаясь его волос, поблескивающих в свете уличных фонарей и подсветке на фасаде здания.

Мягкие. Чудовищно мягкие. Невыносимо приятные, так и тянет запустить в это роскошество всю пятерню, а лучше – сразу обе.

– Больше не психую, – повторяет за мной Бугров, перестав орудовать тряпкой.

Он задирает голову, поймав меня тяжелым взглядом, а я прячу руки за спину и делаю шаг назад.

– Тогда поехали за твоим котом, – натянув улыбку, говорю я.

– Ты хочешь забрать его? – удивляется Бугров, стирая последнюю букву.

– Ну да, – пожав плечами, отвечаю я. – С ним и повеселее будет… – снова нагоняю я тумана.

– Ты стопудово задумала какое-то коварство, но я никак не могу просечь, какое именно, – ворчит он, поднимаясь с корточек. – Ну? Колись.

– Сам увидишь, – игриво отвечаю я и забираюсь на переднее пассажирское кресло.

Бугров устраивается за рулем и трогается, то и дело косясь на меня. И занимается этим до тех пор, пока не звонит его телефон.

– Вспомнишь лучик, – кривится Бугров и недовольно бурчит в динамик: – Да.

Я бросаю взгляд на экран, вижу «Брат2» и от любопытства опираюсь на разделяющий нас подлокотник. Бугров с ухмылкой прослеживает за моими телодвижениями и милостиво включает громкую связь.

– Отвлекаю? – раздается насмешливый мужской голос.

– Да, – прежним тоном отвечает Бугров.

– Просто любопытно. Ты наконец-то нанял не шлюшку, а профессиональную актрисульку? Мама аж в офис не поленилась приехать, чтобы поделиться впечатлениями.

– Я никого не нанимал.

– Гонишь!

– Я никого не нанимал, – повторяет Бугров. – Это Даша.

– Погоди… та Даша?

– Да.

– Н-да… Даже я так не разочаровываю родителей.

– Подкидыш, че с меня взять, – усмехается Бугров, а мне почему-то становится дико обидно за него.

– В семье не без урода, – поддакивает Алексей, а я не выдерживаю и говорю с чувством:

– Иди-ка ты в жопу!

Я сбрасываю вызов и только после этого осознаю, что у этой кратковременной истерики могут быть последствия.

– Сегодня какие-то магнитные бури, не пойму? – ворчит Бугров.

– Прости… – виновато мямлю я, низко склонив голову.

– Даш, это обычная шутка, – укоряет он. – На будущее, не нужно за меня заступаться. Я вполне способен сам за себя постоять.

– Конечно, – соглашаюсь я, не поднимая головы.

Телефон снова звонит, и Бугров отвечает на вызов, опять по громкой.

– И че это было? – больше удивленно, чем раздраженно спрашивает Алексей.

– Даша обиделась, – хмыкает Бугров.

– Тогда не все потеряно, – сдавленно смеется Алексей. – Может, получится выехать на жалости.

– Иди-ка ты в жопу, – повторяет мои слова Бугров и сам завершает звонок, прерывая смех брата.

– Ты рассказывал ему про меня? – решаюсь я на вопрос.

– Да.

– Что именно?

– Все.

– Не слишком?.. – бурчу я.

– Возможно. Но все произошло в номере его отеля, и он должен быть в курсе на случай, если заявится полиция.

– Перестраховался? – огорченно хмыкаю я.

– Нет, – отрицает он. – Предупредил, что не нужно меня покрывать. И чтобы в номер никто не заходил.

– В смысле?.. – ошалело бормочу я.

– В прямом. Там все ровно так, как было. Если ты захочешь заявить, доказательства будут. Прямые и неоспоримые.

– Ты серьезно? – не верю я.

– Абсолютно. – Он достает из внутреннего кармана ключ-карту и протягивает ее мне. – Пусть будет у тебя. Номер помнишь?

– Захочу – не забуду, – мямлю я, забирая странный презент.

– Аналогично, – глухо отвечает он и сворачивает к дому, возле которого стоит машина Веры. И ее водитель.

– Ты можешь подняться один? – спрашиваю я. – Я пока…

– Нет, – жестко прерывает меня Бугров.

– Саш, – пытаюсь я образумить его.

– Поменяла пальто и решила, что все в порядке? – хмуро осведомляется он. – Мы либо идем вместе, либо я разворачиваюсь, и мы едем обратно.

– Могу я хотя бы поздороваться? – дерзко спрашиваю я.

– Можешь, – с неохотой отвечает он.

Я выхожу из машины первой и громко хлопаю дверцей. Подхожу к Жене, и он расплывается в улыбке, но та выходит какой-то печальной.

– Между нами ничего нет, – повторяю я то, что уже говорила однажды.

– По его роже не скажешь, – отмечает Женя.

– Я не могу объяснить всего, – слабо морщусь я. – Может, позже.

– Сходим на свидание? – чуть веселее спрашивает он.

– Обязательно, – уверенно отвечаю я. – Только разберусь со своими делами, ладно?

– Ладно, – негромко повторяет он и наклоняется, целуя меня в щеку. – Буду ждать.

– Пока, – смущенно бурчу я и, неловко взмахнув на прощание рукой, иду к подъезду, пряча глуповатую улыбку за волосами.

– Надеюсь, ты никогда не встретишься с моим братом, – говорит Бугров в лифте.

– При чем тут твой брат? – не сразу понимаю я, к чему он подводит.

– Тебя явно привлекает определенный типаж. Что твой дятел, что этот олух, что Леха… Впрочем, пусть лучше будет он. Не придется в декрете учиться шить одной рукой. И нянек будет достаточно, и денег.

– Ты хоть иногда прокручивай в голове свои мысли, прежде чем вываливать их на меня, – брезгливо морщусь я.

– Говорю, как есть, – равнодушно бросает он и выходит из лифта, а меня так и подмывает нажать кнопку первого этажа и спуститься без него, но здравый смысл побеждает, и я все же покидаю кабину.

Дизель, как и в прошлый раз, с разбега бросается на руки хозяина, а Бугров, пристроив его на шее на манер воротника, проходит в кухню, даже не разуваясь. Возвращается через десять секунд с пакетом с кормом и двумя мисками и выходит на площадку.

– Лоток, – напоминаю я.

– Он ему не нужен.

– В смысле, блин? – раздражаюсь я. – Ты что, не приучил его к лотку?

– Нет, не приучил. У меня есть пара обуви, которую он предпочитает, но, думаю, сойдет и твоя, – едко кривляется он.

– Скажи, что ты шутишь, – гневно шиплю я.

– Скажи, что ты узнаешь человека, прежде чем бросаться в омут с головой! – выкрикивает он.

– А ты, я смотрю, уже узнал? – скрестив руки под грудью, язвительно интересуюсь я.

– Да, узнал. Узнал, Даш. Угадай, где Вера его подобрала? Подсказка – не на помойке.

– И где же?

– В ЗАГСЕ. Когда он в третий раз подписывал бумаги на развод. А спроси ее же, кто все три раза был инициатором. Снова подскажу. Не он. Не, ну, если твоя цель по жизни – марать паспорт, тогда конечно. Дерзай.

– Где же была вся твоя забота? – иронизирую я, повертев перед его носом ключ-картой. – Лоток возьми. Тебе не придется снова позориться. Я сама за ним уберу, крутой мужик.

– Да, я крут, – нагло заявляет он. – Потому что мой кот ходит в туалет.

– Серьезно? – округляю я глаза.

– Когда тебя принимают в семью, еще и не такие цирковые номера исполнишь, лишь бы снова не оказаться в коробке, – оговаривается он.

– В пакете, – мямлю я.

– Да похер, – раздраженно отмахивается он, с силой толкнув ногой дверь. – Пиши своему дятлу, что ждешь его дома. Я как раз в нужной для доверительного разговора кондиции.

В лифте я притопываю ногой и все же заставляю себя подумать над предостережением Бугрова. А когда мы выходим на улицу, прямой наводкой следую до машины Веры. Сажусь на переднее пассажирское кресло рядом с Женей и прошу:

– Дай свой паспорт, пожалуйста.

– Зачем? – удивляется он.

– Есть, что скрывать? – вскидываю я брови.

– Да, в общем-то, нет, – бурчит он, доставая документ из внутреннего кармана пиджака. – Права?

– Обойдусь, – бурчу я, перелистывая страницы. – Три развода, – констатирую я вслух.

– Что плохого в желании создать семью? Пока безуспешно, но…

– Причина, – перебиваю я его. – Что не так? Чего недоставало?

– Сначала – денег, – печально отвечает он. – А когда я начинал работать больше, полагаю, внимания. Не знаю, Даш, – бурчит он угрюмо. – Чего не хватает красивым девушкам? Что вы ищите на стороне?

– Мы? – удивляюсь я.

– Я водитель, Даш, – грустно улыбается он. – Для таких, как Вера, считай, мебель. Для ее подружек тоже. Ты же сама разводишься из-за связи с другим. Так что вам не хватает?

– Я не… – мямлю я и нахожу оправдание: – Муж давно мне изменял.

– Ну а я своим женам – нет. Я хочу создать семью, только и всего. Просто пока не везет.

– Я решила… прости, – виновато вздохнув, отвечаю я.

– Ничего. Я даже рад, что этот разговор произошел сейчас, пока я окончательно не потерял голову. И все еще надеюсь на свидание, – добавляет он, улыбнувшись.

– Я позвоню, – обещаю я и сама целую его в щеку, прежде чем покинуть машину. Сев в другую, говорю: – Ты ошибся на его счет.

– Я ошибся в человеке только однажды, – настаивает на своем мнении Бугров. – И это может стоить мне свободы. Поверь, я усвоил урок. На этот раз я узнал даже больше, чем хотел.

– Ладно, все, – морщусь я. – Поехали.

– Не веришь мне, поговори с Таней.

– С Таней? – удивляюсь я.

– И запасись салфетками.

Глава 17

Спустя пять минут езды Дизель перебирается ко мне на колени и трется о мою руку, которой я нервно тереблю ремешок сумки. Я отзываюсь на ласку, с удовольствием глажу его по шерстке и вскоре понимаю, что почти не злюсь. Дыхание пришло в норму, сердце так не колотится, а желание рвать и метать почти сошло на нет.

– Спасибо, – шепчу я котику, с удобствами развалившегося уже у меня на руке.

Я достаю телефон и пишу короткое сообщение мужу.

«Нужно поговорить. Жду».

«Где? Когда?», – почти мгновенно приходит ответ.

Я убираю телефон обратно в сумочку и всю оставшуюся дорогу смотрю в окно, даже не думая отвечать. А когда мы с Бугровым проходим в квартиру, предупреждаю:

– Говорить с ним буду я. И без рукоприкладства.

– Сам решу, – с рыком отвечает он.

Я только вздыхаю и, чувствуя ужасную усталость, снимаю пальто. Но когда Бугров тянет руки, чтобы помочь мне его повесить, на вредность почему-то сил хватает.

– Невыносимая, – шипит он, отшвыривая приготовленную вешалку и сдергивая куртку с плеч.

– Сам такой, – по-детски бубню я, пристраивая пальто в шкаф.

– Жрать хочу. Есть что-нибудь?

– Крупы.

– Это не еда.

– Блокадникам расскажи.

– Дизель, фас! – командует он, а я вжимаюсь лопатками в дверцу шкафа и возмущаюсь:

– Совсем обалдел⁈

– Да он не знает этой команды, – давится смехом Бугров, а кот трется о его ноги. – Так дернулась, как будто у меня питбуль.

– И от милых котиков могут быть большие проблемы, – нравоучительно произношу я.

Бугров сощуривается и какое-то время молча разглядывает меня.

– Кажется, я понял, – заключает он. – Ты страшная женщина, Дарья. А этот красавец, – подняв кота на руки, вещает он, – рожден для любви, а не для убийства. Я возмущен.

– Твоя проблема, – надменно произношу я и иду на кухню, убедиться, что холодильник пуст. – А вот это – моя проблема, – уныло бормочу я, погладив впалый от голода животик.

– Заказываю. Что будешь? – спрашивает Бугров из-за спины.

– Что-нибудь не то, что ты, – с «милой» улыбочкой отвечаю я.

– Понял, на мой вкус, – ухмыляется Бугров, а я не выдерживаю и прыскаю. – Когда-нибудь нам это надоест, – продолжая смотреть в экран, с улыбкой отмечает он.

– Вряд ли, – фыркаю я и иду переодеваться, дерзко задев его плечом.

– Нет, ты видел это? – жалуется он коту. – Гопота. А я тебе говорил, дерьмо район! – кричит он мне вдогонку. – Года не прожила, а уже понахваталась!

– Зачем ты жил там, если мог жить где угодно? – поддерживаю я разговор, оставив дверь чуть приоткрытой.

– Хотел всего добиться сам, – отвечает он обычным голосом, замерев за дверью. – Глупо?

– Немного, – тихо смеюсь я. – Не вижу смысла доказывать что-то тем, кто любит тебя за то, что ты есть. Остальным и подавно. Просто не надо быть козлиной, – заключаю я, распахивая дверь. – Но с этим ты как раз и не справился.

– Это потому, что иногда надо остановиться и подумать о причинах, а не переть к очевидной цели напролом.

– Причинах? – растерянно поморгав, переспрашиваю я.

– Когда хочешь кого-то до зубовного скрежета, неплохо для начала подумать, почему, – расшифровывает он, а мое сердце вдруг опускается, а после, подпрыгнув, начинает биться чаще. – Почему в этот раз так, а не как обычно? – продолжает он тише, а я роняю взгляд, не в состоянии больше выдерживать его прямого. – Что изменилось? – почти шепчет он, склонив голову, чтобы быть ближе. – Что в ней особенного? Потом присмотришься, и вдруг оказывается, да все. А уже поздняк. Поздняк, Даш? – спрашивает он, встав почти вплотную. Я зажмуриваюсь, умоляя небеса заткнуть его, но чуда не происходит. – Или все же… – продолжает он и легко касается моего подбородка, пытаясь поднять голову.

– Ты обещал! – почти выкрикиваю я, отшатываясь от него.

– Даш, да я… – начинает он оправдываться, но я прерываю его:

– Ты. Обещал.

Бугров хмурится и поднимает вверх руки.

– Прости. Не трогаю.

– Прекрасно, – бурчу я, обняв себя.

По большому счету, я просто нашла повод не отвечать. У самой аж руки трясутся, так разволновалась. Сердце до сих пор мечется. А в мысли прокрадывается то самое «или», которому там совершенно не место. Но ему об этом знать совершенно точно не следует.

Нет, нет, нет и еще раз нет. Ничего хорошего из плохого точно выйти не может. Это только бахчевые лучше растут, если их удобрить как следует. А я не овощ. Я соображаю. Пока еще соображаю.

– Забери свою обувь из прихожей. И кота, – говорю я, глядя поверх его плеча.

– Кота в прихожую ты сможешь заманить только жрачкой, – отвечает он, кивая за мою спину. Я оборачиваюсь и вижу Дизеля уютно свернувшегося клубочком на моей подушке. – Похоже, у тебя сегодня будет шерстяная грелка.

– Возражений не имею, – немного оттаяв, с улыбкой отвечаю я и только намереваюсь пристроиться рядом на кровати, как в прихожей раздается трель звонка.

«Очень своевременно», – ворчу я мысленно и иду открывать.

Илья врывается в прихожую тайфуном, едва я проворачиваю вертушку замка. Обхватывает меня обеими руками и припечатывается губами к моему лбу.

– Даша, – горячо выдыхает он, а я хватаюсь за полы его полупальто и сминаю их в кулаки, таким нехитрым образом ощупывая карманы. И нахожу именно то, что ожидала. – Девочка моя, как ты? Он ушел? Сколько у нас времени?

– Проходи, – мямлю я, пытаясь не расплакаться.

Крошечными шажками я иду на кухню и молюсь. Молюсь, чтобы, несмотря на все доказательства, убийцей оказался не он. Потому что этот груз по факту нести не ему, а мне. Потому что из-за меня.

Илья громко чихает и, не заподозрив неладного, вешает пальто на крючок и проходит вслед за мной.

– Даш, что происходит? Он угрожает тебе?

– Не напрямую, – морщусь я. – Но я бы никогда не изменила тебе, если бы не боялась.

– Я понимаю, солнце, – с надрывом заверяет Илья. – Прости, что сразу не догадался. Что он сделал? Расскажи мне, мы все сможем уладить.

– Как? – в отчаянье, которое даже не приходится играть, спрашиваю я. – Как ты все уладишь, папы уже нет.

– Но мы будем жить! Мы, вместе!

– Я не знаю…

– Даш, у меня есть контакт в органах, – подтверждает он мою догадку. – Он поможет. Он засадит его так далеко, откуда уже не возвращаются. Просто доверься мне, я все сделаю. Расскажи, как все было, доказать не проблема.

– Не проблема… – повторяю я, пропустив усмешку.

– Не проблема! – настаивает Илья, поняв все по-своему.

– Но я уже рассказала, – пожав плечами, печально произношу я. – И про поджог, и про нападение, – перечисляю я, опустив то, в чем точно уверена, он не виновен. – Папа не заявил, а значит, и преступления не было.

– Я говорю о другом, Даш. Мы можем посадить его за то, что он сделал с тобой, – осторожно произносит Илья.

– Но я сама с ним поехала. Я была так напугана этими событиями, что поехала с ним сама. Ты понимаешь?

– Это неважно, – морщится он, отведя взгляд.

Илья трет начавшиеся слезиться глаза, а я разворачиваюсь к кухонному гарнитуру и достаю рулон чистых пакетов.

– Важно, – горько хмыкаю я, развернувшись и оторвав один. – И сыграло решающую роль. Если бы не это, я бы никогда опустилась до измены.

– Я тебя не виню, – уверяет он.

– Если бы не это, я бы смущалась и краснела от настойчивых ухаживаний, – продолжаю я, проигнорировав его великодушие. – Если бы не это, я бы не отстала от папы, пока он не рассказал о том, что происходит в его жизни. Ты уверен, что в самом деле понимаешь меня? Если бы не твое эго, он мог бы быть жив, – заканчиваю я с презрением, следуя в коридор.

– Что? Даш, о чем ты? – продолжает дрянную игру Илья, а я снимаю с вешалки его полупальто. – Даш, я никуда не уйду! – заявляет он нервно. Подскакивает со стула и трижды чихает. – Что за черт, – бормочет он, шмыгнув носом. – Даш, повесь пальто! – раздражается он. – Я не уйду, пока ты не согласишься, что…

– А вот тут ты попал в яблочко, – перебиваю я его. – Ты не выйдешь, пока не признаешься во всем, что сделал. Саша! – зову я, и Бугров приоткрывает дверь в комнату, за которой стоял. – В правом кармане ингалятор, в левом – кастет, – говорю я, передавая ему пальто и пакет.

– Какого черта⁈ – рявкает Илья. – Что он здесь делает⁈ Даша! Что происходит⁈

– А чего ты так нервничаешь? – изумляюсь я, доставая из лежащего на полу пакета мисочку и влажный корм.

– Даша, – строго произносит Илья. Зажмуривается и открывает глаза, но они только сильнее слезятся. – Что это? Что ты задумала?

– Это? – переспрашиваю я, возвращаясь на кухню. – Аппетитные ломтики в соусе, – читаю я с упаковки. – Дизель! Кушать!

Я шуршу пакетом и через пару секунд с громким «мяу» на кухню вприпрыжку вбегает кот.

– Ты совсем рехнулась⁈ – рявкает Илья. – Ты же знаешь, что у меня аллергия! Не собираюсь это терпеть, – шипит он. – Чокнутая! – Илья дергается в сторону прихожей, но Бугров уже занял позицию сторожевого пса. – Я звоню в полицию, – заявляет Илья.

– Звони, – соглашаюсь я. – Я с радостью передам им твой кастет в доказательство своих показаний. А Саша намекнет, что алиби, из-за которого тебя поперли с работы, не такое уж и достоверное.

– Ты совсем обезумела! – с хрипом орет Илья, пока я накладываю Дизелю покушать.

– Звони, чего ты? – издевательски улыбаюсь я.

– Я не убивал твоего отца! Ты из ума выжила! Он тебе даже не родной, чтобы с катушек съехать!

– Ты бы не распалялся попусту, – отмечаю я, сев на пол, чтобы гладить кота, пока тот уплетает корм.

– Даш, верни ингалятор, это не шутки, – уже откровенно паникуя и сбиваясь с дыхания говорит он.

– Я знаю, – равнодушно отвечаю я. – В этом и смысл.

– Чего ты добиваешься⁈ Хочешь убить меня⁈

– Я жду, когда ты наконец признаешься. Если ты предпочтешь умереть, доказывая невиновность, это только твой выбор. Но я все равно не поверю, учти.

– Ты себя слышишь? Даша, опомнись! Я не знаю, что он с тобой сделал и как промыл мозги, но тебе явно надо лечиться! – хрипит он и долго кашляет после длинной тирады.

– Всегда хотела завести котика, – забрав Дизеля на колени, откровенничаю я. – Почему я никогда не просила родителей? Думала, папе доставит неудобство шерсть. Это еще плюс пятнадцать минут к утренним сборам. А надо было всего лишь спросить… Он бы разрешил. Точно бы разрешил…

– Даш, мне нечем дышать, – сипло говорит Илья, хватаясь за горло.

– Я жду твое чистосердечное признание. И после того, что ты сделал, мне без разницы, выползешь ты отсюда или тебя вынесут, – холодно произношу я.

– Что ты хочешь услышать? – с теми же хрипами говорит он и пытается пройти к окну, но я поднимаю одну ногу, загораживая ему проход и прикрикиваю:

– Стоять! Еще шаг и будешь разговаривать уже не со мной.

– Больная на всю голову сука! – брызжа слюной, орет Илья. Я широко зеваю, а Дизель смешно копирует меня, растопырив усы. – Чего! Тебе! Надо!

– Правду, Илюш, – ласково говорю я.

– Я его не убивал!

– Ты пытался поджечь ателье. И ты избил папу.

– Потому что из-за твоей долбанной работы мне пришлось искать девку на стороне! Старый ублюдок специально заваливал тебя работой! Подстилку из тебя сделал! Из-за него меня уволили, все из-за него!

– И после этого ты будешь убеждать меня, что не убивал его?

– Если бы я мог, – зловеще хрипит он, оттягивая ворот свитера, – сделал бы это намного раньше. – Я усмехаюсь и отворачиваюсь, чувствуя острое отвращение к некогда близкому человеку. – Я был в то утро не один, – говорит он уже через силу, рублеными фразами. – И нас видел сосед. Я дал ему денег, чтобы он не болтал. Он знает ее родителей. Ментам подтвердит. Выпусти меня. Выпусти, дрянь.

– Проваливай, – шепотом отвечаю я.

Вскоре хлопает входная дверь, и на кухню проходит Бугров.

– Мощно, – скупо комментирует он.

– Ты отдал ему ингалятор? – равнодушно спрашиваю я.

– Да. Зря?

– Папа всегда знал, какое он ничтожество, – глядя куда-то в стену под обеденным столом, заторможено рассуждаю я, проигнорировав его вопрос. – И все равно дал мне возможность прийти к этому самой. Он видел его. На доме подсветка, папа был в главном зале. Он видел, как Илья кидает сначала камень, а потом и горящую бутылку. Как и то, кто напал на него в подворотне. А почему напал, знаешь? Почему вышел из себя?

Я поднимаю на Бугрова взгляд.

– Догадываюсь, – тихо отвечает он.

– Да… из-за той сценки в мастерской, когда ты начал приставать. Окна огромные, шторы я не задергивала. Освещение яркое, мы были как на ладони. Обычно с торца дома некому смотреть, но не тогда. У него было слишком много свободного времени, и он использовал его, чтобы следить за мной. А почему бросил зажигательную смесь тоже догадываешься?

– Да. В ресторане тоже большие окна.

– Так-то, – пожав плечами, бормочу я. Бугров подает мне руку, и когда я хватаюсь за нее, выдергивает с пола вместе с котом. – Не голодная, – говорю я безжизненным голосом и возвращаю ему его питомца. – Извини, что использовала Дизеля. Я спать.

Я еле добредаю до постели, все же закрыв дверь в комнату. А когда наконец ложусь и мое тело расслабляется, организм получает силы на тихие горькое слезы.

Если бы, если бы, если бы… Когда все началось? Когда был сделан первый неверный шаг, после которого все полетело под откос? Кто его сделал? Этой трагедии могло бы не быть. Если бы…

Я так долго плачу, что кажется, уже никогда не смогу успокоиться. У моих бесполезных страданий только прибавляется громкость, а мысли вытесняет ощущение безнадежности и одиночества. И как же мне холодно… Как невыносимо холодно!

– Даш, – слышу я голос Бугрова, но лишь крепче вцепляюсь в подушку, зарываясь в нее лицом.

Бугров вздыхает, а через пару мгновений Дизель начинает нюхает мою шею, щекоча длинными усами. Я шмыгаю носом и ложусь на бок, обняв его одной рукой. И вижу, как Бугров возвращается с пледом, снятым со своей кровати.

Он бережно укрывает меня, и становится только горше. Я чувствую себя такой слабой и ранимой, как никогда в жизни. И когда он, подоткнув края пледа, ложится за моей спиной и обнимает нас с котом, я не гоню его.