Текст книги "Безнадежные (СИ)"

Автор книги: Татьяна Семакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

– Это другое, – шепчу я, согреваясь.

– Другое, – соглашается он и целует меня в голову.

Как приезжает доставка я помню смутно. Просыпаюсь из-за шевеления на кровати, от которого успела отвыкнуть, и почти сразу снова проваливаюсь в сон. А ночью, часа в два, я открываю глаза и бреду на кухню выпить воды, но останавливаюсь у стола, на котором до сих пор стоят не разобранные пакеты с едой.

– Почему ты не поел? – со вздохом спрашиваю я, услышал за спиной шаги.

– Кусок в горло не лезет, когда тебе плохо, – немного хрипло говорит Бугров. Откашливается и, едва шагнув на кухню, принимается философствовать: – Тебе будет легче, если я скажу, что кому-нибудь сейчас наверняка хуже?

От этих слов у меня сбивается дыхание. Я разворачиваюсь к нему и киваю:

– Ты прав. Одевайся.

Сама же я забираю пакеты с едой со стола и сразу обуваюсь, решив остаться в теплом и мягком домашнем костюме.

– Элен? – уточняет Бугров, появившись в коридоре.

– Да, – морщусь я. – Я кое-что сказала сегодня, не со зла. Просто, когда твоя мама начала меня расспрашивать, я вспомнила о своей. О них с папой…

– Я понял. Пойдем.

Он поднимает пакеты и уже через три минуты мы топчемся у соседнего подъезда. Элен довольно долго не отвечает, но в конечном итоге впускает нас. И когда я прихожу и вижу ее в рубашке отчима, с опухшим от слез лицом и взъерошенными волосами, в моих глазах снова копятся слезы.

Я быстро скидываю куртку и крепко обнимаю ее.

– Все нормально, – хрипло говорит Элен. – Я же сказала. Ты не должна чувствовать вину.

– Я не чувствую, Элен. Просто хочу поддержать тебя. Это другое.

– Другое, – соглашается она со вздохом и долго не отстраняется.

Глава 18

Заходят как-то в бар… безнадежно влюбленная в умершего женщина, пожираемый чувством вины мужчина и потерявшая себя девушка. Уже помятыми.

– Оставь контакты владельца квартиры, – говорит Элен, без удовольствия помешивая вилкой свой завтрак.

– Не за чем, – бубнит Бугров, не отвлекаясь от поглощения пищи.

– Я его знаю? – немного раздраженно уточняет Элен.

– Он тебе ее не продаст, – в прежней манере отвечает Бугров.

– Это уж я как-нибудь сама разберусь, – пренебрежительно фыркает Элен. – Кто он?

– Я.

– Что⁈ – в два голоса переспрашиваем мы с Элен.

Бугров тяжело вздыхает и откладывает вилку.

– И как это понимать⁈ – злится Элен, метая взглядом молнии.

– Очень просто, – спокойно отвечает Бугров, дожевав и проглотив. – Я ее купил. Сейчас ты соберешься, отдашь мне ключи и больше никогда не вернешься сюда. И я не планирую тут жить, – сообщает он уже мне. – Во всяком случае, пока.

– Я не спрашивала, – бурчу я себе под нос, опустив взгляд.

– Ты нарываешься, мальчик, – продолжает негодовать Элен. – И не в первый раз!

– Как бы то ни было, ты сюда больше не зайдешь, – равнодушно отвечает Бугров. – Хватит сопли на кулак наматывать.

– Козлина, – скривившись, обзывается Элен, но уже беззлобно.

– Смешно, – кровожадно ухмыляется Бугров и вновь начинает набивать желудок.

– Тронешь Катю, будешь иметь дело со мной, – предупреждает она.

– Как страшно. Я уже сижу на том, что съел вчера.

– Фу, – морщусь я, перестав жевать.

– Остряк, – язвит Элен.

– На всякий случай уточню. Вчера мне пожрать так и не удалось.

– Я поняла, ковбой, – закатывает глаза Элен. – Но я серьезно, Бугров. Это всего лишь тачка. Не тронь девочку.

– Я… – Бугров проглатывает ругательство и повышает голос: – Кто по-вашему⁈

– Не кричи, – прошу я тихо, а он раздраженно выдувает.

– Я ничего ей не сделаю, – чеканит он. – Разговор закрыт.

– Ты взяла ее обратно? – негромко интересуюсь я.

– Нет. Я уволила всех, – удивляет Элен и с равнодушным лицом начинает кушать.

Мы с Бугровым обмениваемся обеспокоенными взглядами.

– И… чем ты будешь заниматься? – осторожно спрашиваю я.

– У меня столько бабок, что можно до конца жизни плевать в потолок, – отмахивается она. – Не волнуйся за меня, дорогая. Заведу себе мальчика, будет стоять рядом со мной с опахалом и кормить фруктами. Красивого такого, поджарого. Как этот, – ухмыляется она, кивнув на Бугрова. – Только помоложе.

– Вызывайте санитаров, – ворчит Бугров. – План есть, Элен? – строго спрашивает он.

– Есть, – с неохотой отвечает она. – Не нуди. Лучше расскажите, как продвигается ваше импровизированное расследование.

– На финишной, – кратко обрисовывает ситуацию Бугров.

– Я хочу его голову, – невзначай говорит Элен. – Кем бы он не оказался. Я заплачу.

Бугров смотрит на меня, а я отвожу взгляд, делая вид, что оглохла. Лучше не думать. Но, увы, не выходит.

В голову настырно пробираются воспоминания о том разговоре с отчимом, когда я узнала о роде деятельности Бугрова. Я отчетливо помню свою оторопь. Помню, как осудила. Как поставила штамп – «безнравственно». Бесчеловечно.

Но теперь… что заслуживает человек, лишивший жизни близкого? Какой кары жаждет мое израненное сердце? Насколько черны мои собственные мысли? Возмездие или правосудие? Так легко вешать штампы, стоя в стороне. Но когда ты в эпицентре своего горя, оправдания находятся сами собой, а обстоятельства играют слишком большую роль.

По-настоящему великодушных людей крайне мало. И я, как выясняется, не из их числа. Печалит ли меня это? Нет. Но сильно беспокоит другое. То, чем он занимается – опасно. Для него и для его ближайшего окружения.

Мы с Бугровым возвращаемся на мою квартиру. Пока я привожу себя в порядок, он кормит кота, после чего мы сразу выезжаем к бывшей помощнице отчима, по тому адресу, который значился в ее паспорте. И в машине я решаюсь на разговор.

– Макаров так просто от тебя не отстанет, – говорю я.

– Переживаешь за меня? – с улыбкой спрашивает он.

«Переживаю, что вскоре нам придется переживать уже на за самих себя», – мысленно отвечаю ему я.

– Я серьезно, Саш.

– Что ж мне теперь, людям не помогать? – приподнимает он брови, а мои взлетают выше некуда.

– Ты людям помогаешь? – изумленно переспрашиваю я.

– А чем, по-твоему, я занимаюсь? – хмыкает он. Я молча хлопаю ресницами, впав в прострацию, а Бугров, мельком взглянув на меня, тихо смеется. – Даш, я ловлю отбросов общества. Но им не обязательно отрубят голову. А бывают запросы и поинтереснее.

– Например?

– В прошлом году я искал бабульку с деменцией, – огорошивает он. – Еще были сбежавшие подростки, один нерадивый папаша, а как-то – жертва домашнего насилия. Иногда обращаются их родственники, иногда – знакомые из органов.

– Но… – мямлю я.

– Я не гонюсь за прибылью, Даш. Границы и принципы тоже присутствуют. И заставить меня найти того, кого искать я не хочу невозможно.

– А как же твоя семья? Они не становятся рычагом давления?

– Против моего отца тоже не каждый решится пойти. Чревато, знаешь ли. Проще нанять частного сыщика и не нарываться на неприятности. С откровенной чернухой ко мне не придут, потому что точно знают – я на это не пойду.

– И все же, это опасное занятие, – бурчу я.

– Да, но только для меня. Так что там Макаров?

– Пытался убедить меня, что ты… что были и другие девушки, с которыми ты грубо обошелся, – деликатно говорю я.

– Ты такая одна. Безотносительно контекста, – произносит он негромко.

Я отворачиваюсь к окну и забиваю свою голову мыслями о предстоящем разговоре. Приходится признать, что отчим мог врать Элен. Сложно представить зачем, но кто этих мужчин вообще поймет? Он мог узнать об этом факте ее биографии заблаговременно, чтобы таким нехитрым приемом завоевать ее сердце. Просто чтобы было.

Только вот что дальше? Допустим, у Бориса в самом деле была связь с помощницей. Допустим, она родила от него. Он что же, бросил своего ребенка? Совсем уж фантастично. Хотя, не исключаю, у них была какая-то договоренность.

Рассчитывая сегодня же получить ответы на все свои вопросы, я первой выхожу из машины и осматриваюсь. Если начистоту, район мало отличается от того, где я жила с мужем. Та же разруха, запустение и уныние, на фоне которых автомобиль Бугрова выглядит плевком в душу.

– У тебя слишком дорогая машина. Надо было припарковаться подальше, – бурчу я, когда он подходит ко мне.

– И оставить тебя в ней, – дополняет он.

– Почему это? – обижаюсь я.

– Ты выглядишь роскошнее, – просто отвечает он. – Пойдем.

Я роняю взгляд и ловлю себя на том, что заправляю прядь волос за ухо. Кошусь на Бугрова и досадливо морщусь, поняв, что мое кокетство не осталось незамеченным.

– Зато ты выглядишь своим, – язвлю я, скрывая истинные чувства. – Сколько ты уже ходишь в этой футболке?

– Она даже не пахнет, – оттянув ткань и задрав до самого носа, констатирует он. – И я помылся ночью. Твой бальзам для волос просто сказка.

– Так вот куда исчезла половина флакона, – ворчу я.

– Я мягкий везде, – нахально подмигнув, сообщает он, а пока я, стыдливо прикрыв глаза, возвращаю свои мысли выше его пояса, он набирает номер квартиры на домофоне.

Звоним мы долго и безрезультатно. Так долго, что из окна первого этажа на нас начинает ругаться какая-то женщина:

– Ну сколько можно-то⁈ Нет никого дома, неужели неясно⁈ И трезвонят, и трезвонят, окно не откроешь!

– Простите, пожалуйста! – виновато говорю я, чуть повысив голос. – Нам очень нужна ваша соседка!

– От того, что вы десять раз подряд позвоните, она не появится! – гавкает женщина, а я спускаюсь с крыльца и встаю так, чтобы она меня видела.

– А вдруг она в ванной? – предполагаю я. – Потерпите, пожалуйста, мы еще разочек позвоним и уйдем, ладно?

– Ладно, – недовольно бурчит женщина, подавшись от окна назад, чтобы я ее не видела.

– Спасибо большое! – счастливо, будто получила лучший в жизни подарок, говорю я.

– Какая милашка, – тихо усмехается Бугров. – Где ж ты ее прячешь?

– Очень глубоко, – змеиным шепотом отвечаю я. – Ты сам ее туда затолкал.

– Даже не знаю, польститься или расстроиться.

– Захлопнись, – шикаю я, вновь набирая номер квартиры.

Бугров прячет рвущуюся улыбку и весело поглядывает на меня, пока я в нетерпении притопываю ногой.

– Ну же, Светлана Юрьевна, откройте, – приговариваю я, и тут раздается голос женщины в первого этажа:

– Светлана Юрьевна?

– Да! – подтверждаю я, вновь выходя под окна. – Чекмарева. Знаете ее?

– Знаю, – вздыхает женщина. – А вам чего?

– Хотела предложить ей работу, – выдаю я заранее заготовленную фразу. – У меня свое ателье, набираю сотрудников.

– И сами ходите по квартирам? – недоверчиво уточняет она.

– Так толковые нужны, – пожимаю я плечами. – А не по объявлению.

– Тоже верно, – соглашается она. – У Светы руки золотые, тут не поспоришь. Но, опоздали вы.

– Переехала? – огорчаюсь я.

– Да, – мямлит она. – Недалеко тут. И участочек крохотный.

– Нет… – шепчу я с оторопью.

– Два месяца назад проводили, – заканчивает женщина. – Такие дела. Так что не названиваете. Никто вам не откроет.

– Так жаль ее… Мне ее рекомендовали, хвалили.

– Настоящая мастерица была, – подтверждает женщина.

– А дети у нее есть? Может, дочка? – с надеждой спрашиваю я. – Иногда таланты по наследству передаются, я сама, можно сказать, потомственная. Я бы рассмотрела.

– Сын у нее. И один у него талант – в долги мать вгонять, – хмурится женщина. – Непутевый он.

– Жаль, – со вздохом говорю я.

– Хотя, помладше был, помогал, – неожиданно говорит она. – И ничего вроде, справлялся. Но я бы такого на работу не взяла. Ненадежный он.

– А у меня не забалуешь, – хитро говорю я и киваю в сторону Бугрова. – Муж не позволит.

Женщина от любопытства максимально приближается к окну, но все равно не видит вставшего вплотную к стене Бугрова.

– Где я могу его найти? Если талантливый, почему бы не попробовать.

– Да кто ж его знает? – удивляется женщина. – Уж пару недель как не появлялся. Или меньше…

– Ладно, – вздохнув и махнув рукой, говорю я. – Не судьба. Спасибо! Здоровья вам крепкого и терпения!

– Вот спасибо, – от неожиданности смеется она, а я возвращаюсь к машине.

– Тренируешься перед завтрашним днем? – весело интересуется Бугров, прыгнув за руль.

– А что завтра? – хмурюсь я, пытаясь припомнить.

– Ничего важного, – с натянутой улыбкой отвечает он. – Так, полагаю, ее сын – наш парень. И он все-таки забился в какую-то дыру. Но теперь будет проще найти его. Фамилия есть, адрес – тоже. Отвезу тебя и займусь.

– Хорошо, – соглашаюсь я.

По дороге я достаю телефон и открываю календарь, все еще пытаясь вспомнить, что будет завтра, но разгадка неожиданно приходит ко мне сама.

Бугров оставляет меня в ателье и уезжает, я сразу же сажусь за работу, начав с заказа для мэра, а через какое-то время начинает звонить мой телефон. Номера клиентов я привыкла записывать сразу же, но, увидев на экране «Бугрова Елена Дмитриевна», я все равно удивляюсь.

– Алло, – отвечаю я, вдруг разнервничавшись.

– Дашенька, это Елена Дмитриевна, – на всякий случай представляется женщина. – Есть минутка?

– Да, конечно, – с готовностью говорю я. – Здравствуйте.

– Здравствуй, – мягко говорит она и надолго замолкает.

– Вы передумали на счет заказа? – гадаю я.

– Нет-нет! – поспешно заверяет она. – Я хотела поговорит на счет завтра. Саша сказал, что ничего планировать не надо, но… мне так хочется! Это же важный день, а он никогда не празднует. Точнее, с того периода, как узнал… Ты же в курсе?

– Что он не родной вам?

– Да, – облегченно выдыхает она. – Язык без костей, хуже Веры, – ворчит она на себя. – В общем, я надеюсь, ты поговоришь с ним.

– Я не стану, – собрав волю с кулак, отвечаю я. – Простите.

– Понятно, – недовольно произносит она. – Что ж… не смею отвлекать.

– Подождите! – выпаливаю я. – Елена Дмитриевна, просто я считаю, он прав. Ну какой это праздник? Вы даже точно не знаете дату.

– Я тебя услышала, – холодно произносит она.

– Надо будет отпраздновать не день его предполагаемого рождения, а день, когда он появился у вас, – все же договариваю я. – Я так думаю, – добавляю я уже не так уверенно. – Мы бы на его месте было приятно знать, что для вас этот день стал особенным.

Елена Дмитриевна долго молчит, а потом шмыгает носом и отвечает скрипучим голосом:

– Чудесная идея. Тогда, через неделю. Ты поможешь мне все организовать?

Я морщусь, как от кислого, но отвечаю тепло:

– Конечно.

– Когда мы можем встретиться и все обсудить? У меня столько идей! Только не вечером, будут ужасные пробки, а меня укачивает в машине, – частит она, а меня точно молнией прошивает.

– Я вам перезвоню! – тороплюсь я закончить разговор. Сразу же сбрасываю вызов и перезваниваю Бугрову. – Пробка! – так же взволнованно говорю я.

– Да вроде нет… – бормочет Бугров.

– В тот день была ужасная пробка, Саш! – на эмоциях кричу я. – Никогда таких не было в это время! А сын Чекмаревой больше недели не появляется дома! Все сходится!

– Узнаю, – коротко отвечает он и сбрасывает звонок, а я принимаюсь метаться по мастерской в ожидании новостей.

Бугров приезжает через двадцать минут и, едва я открываю, захватывает мою голову в ладони и смачно целует куда-то в переносицу.

– Это другое, – заявляет он, отпустив меня. – Одевайся. Навестим инвалида.

– Он в больнице? – ахаю я.

– Да. Уносил ноги и попал под машину, – подтверждает Бугров. – К моменту, когда подъехала полиция, его уже увезла скорая, а пробка рассосалась. Никто не связал. Кроме тебя, – добавляет он со значением.

– Ага, я сейчас. – Зардевшись, я бегу в подсобное помещение одеваться. – Его положение говорит само за себя, – важно рассуждаю я, закрывая ателье. – Ненормально, что я радуюсь грядущей встрече с убийцей, но, как есть уж, – добавляю я бормотанием.

Бугров хмыкает и провожает меня до машины, поглядывая по сторонам. Когда трогаемся, он говорит:

– Особенно приятно, что со сломанной ногой он точно никуда больше не убежит. Проясним пару моментов, прежде чем показать на него пальцем.

– Кому? – уточняю я.

– Зависит от того, что он скажет. Согласна?

– Да, – подумав, твердо отвечаю я.

Бугров берет меня за руку и подносит к губам, целуя тыльную сторону ладони. Я успеваю только задержать дыхание, как он возвращает мою руку на прежнее место и обеими своими вцепляется в руль.

– Все шансы на свежую футболку, – шутит Бугров.

– Уж надеюсь, – высокомерно прыскаю я. – Хотя, я не возражаю, если Дизель останется.

– Ты дома бываешь еще реже меня, – немного укоризненно говорит он. – Один он грустит и линяет. Падла шерстяная.

– Понятно, – грустно отвечаю я, отметая мысль о том, чтобы завести своего.

– Можешь приезжать к нему в гости. Или я мог бы привозить его к тебе на выходные.

– Ты предлагаешь мне совместную опеку над котом? – весело фыркаю я.

– Я готов предложить тебе что угодно совместное, – слишком серьезно и, как мне кажется, с намеком отвечает он.

К счастью, отвечать мне не приходится. Бугров останавливается неподалеку от больницы, и вскоре мы уже поднимаемся в палату.

Из шести человек нужного парня мы вычисляем мгновенно. Его длинная нога, задранная на вытяжке к потолку, не оставляет никаких сомнений, хотя и испуганного взгляда было бы достаточно.

– Я ничего не делал, – принимается оправдываться он, косясь на соседей по палате. – Я этого не делал.

– Да? – задумчиво спрашивает Бугров. – Ну, мы тогда пошли?

В глазах парня мелькает надежда, но в свое везение он верить не спешит, приглядываясь к Бугрову.

– Последний шанс. От твоего ответа будет зависеть, кому я сейчас позвоню.

– Варианты? – сглотнув, уточняет парень.

– Безутешная вдова, правоохранительные органы и те, кого ты обчистил. Перечислено в порядке убывания количества телесных повреждений.

– Но я говорю правду, – шипит парень. – Я зашел, а он уже того. Да и смысл? Он сам позвонил и сказал прийти, я вообще не собирался.

– А теперь давай с самого начала, – почти ласково говорит Бугров, а парень снова косится на соседей по палате. – Не стесняйся, – подбадривает его Бугров, пододвигая для меня стул. Сам он устраивается на кровати, похлопав парня по загипсованной ноге.

Парень морщится и слабо стонет.

– В общем, это… – начинает он невнятно, – мамка моя умерла. Там короче это… с сердцем проблемы были. А кто папаша так и не сказала. А у меня там короче ситуация, ну, вы знаете походу…

– Знаем, знаем, – подтверждает Бугров.

– Ну и в общем, алименты бы не помешали. Я в документах порылся, нашел трудовую ее, вспомнил, что она в ателье раньше работала, пока дома не начала шить. Я мелкий был, но так, урывками помнил, бывал там. И фотки старые нашел, она там с этим мужиком. Ну я и подумал… по времени сходится. Ну, в смысле, по дате моего рождения. Год считай там проработала, и я появился. Ну я и завалился, говорю, так и так, я твой сын. Мужик в отказ, говорит, невозможно. Ну а я ему доказательства, типа, сам смотри.

У меня начинают ныть зубы от количества мусорных слов, но перебить его я не решаюсь.

– И он согласился? – уточняет Бугров.

– Не, он это, все равно в отказ. Ну я ему и говорю, не веришь, давай тест сделаем. Только за твой счет. И типа мне жить негде, наврал, что переехали. Он купился, пустил меня на хату, у него этих квартир, как грязи, походу. И съездили с ним в лабораторию, сдали там эти образцы короче. Ну и все, – заканчивает он с круглыми глазами.

– Ага, все, – фыркаю я, а он морщится. – Ты приметный. В курсе?

– В курсе, – бурчит он. – Ну а че мне оставалось? Красиво рассуждать, когда и работа есть, и батя при бабле. А у меня ничего не было, сами с мамкой как могли крутились.

– Пожалеть? – кривлюсь я, а парень, насупившись, отворачивается.

– Дальше, – приглушенно рычит Бугров.

– А че дальше? – огрызается он. – Дальше все. Ничего не подтвердилось. Я бумаги посмотрел, говорю, окей, никаких претензий тогда. И ушел. Номерами мы до этого еще обменялись, он мне накануне как, ну, вы поняли, его того, позвонил. Говорит, приезжай, обсудим. Я такой – ну, окей. Может, помочь решил, все-таки, мамка на него больше десяти лет отпахала. Приехал на свою голову.

– Результаты экспертизы где? – спрашивает Бугров.

– На хате бросил, – вяло пожимает плечами парень. – Там в коридоре, под шапки полка.

– Мои деньги где? – шикаю я на него.

– Хотел бы знать, – мямлит он. – Под машину попал – были, а в вещах, которые вернули – нет. И последние нормальные штаны рваные, – добавляет он с обидой. – Теперь уже и некому сшить.

– Ты рассказывал о том, что собираешься стрясти денег с отца? – закрывает последний вопрос Бугров.

– Да, – еле выговаривает он.

– Уже после того, как все выяснил? – допытывается Бугров.

– Ну а че мне остается делать? – вылупив глаза, возмущенным шепотом отвечает парень. – Лежу тут на привязи!

– Он на меня с ножом напал, идиота ты кусок, – раздражаюсь я. – Единственным наследником тебя хотел сделать.

– Е-мое… ну сорян, сестренка. Каждый крутится, как может.

– Он труп, – добавляет Бугров и, не уточняя деталей, предупреждает: – Скормишь эту байку кому-нибудь еще, встретишься с ним лично.

Парень страдальчески морщится и сдержанно кивает, а мы с Бугровым выходим из палаты.

– Кажется, на счет футболки я поторопился, – заключает он.

– Может и нет, – задумчиво бормочу я, остановившись в коридоре.