Текст книги "Падай, я ловлю (СИ)"

Автор книги: Татьяна Семакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Глава 10

Родион садится, а я покрепче обхватываю его за шею. Когда встает вместе со мной, стискиваю его торс ногами, скрещивая за его спиной в щиколотках. Глаза держу закрытыми. Он поддерживает меня под бедра, хотя это и не требуется: я так крепко держусь за него, мог бы идти, будто меня и нет.

Когда спускаемся, решаю, что на ручках гораздо спокойнее и даже попытки не предпринимаю спуститься на землю.

– Взгляну, что от него осталось, – говорит тихо.

Мычу что-то, борясь с тошнотой. Вдыхаю его запах во весь объем легких. Так лучше, так спокойнее.

– Ты умница, – хвалит неожиданно. – Я разные варианты прокрутил, но ты выбрала оптимальную траекторию из возможных. И руку подала, молодец. Это было просто. Ударилась?

– Выжила, – вздыхаю тихо и трусь носом и щекой о его шею. – Спасибо, Родь.

– Я пока на адреналине, – сообщает, выбираясь из зарослей на тропинку, – но скоро меня сморит. И я останусь спать у тебя.

– Хорошо, – соглашаюсь, внезапно почувствовав смущение.

– На смену в бар отвезу сам. Там Зотов будет околачиваться, нет нужды пасти. Приеду вечером, – раскладывает, останавливаясь у машины и открывая дверцу.

Понимаю, что пора бы уже и честь знать. Расслабляю ноги, сползая по нему. Чувствую его руки на своих ногах, потом на ягодицах, голой из-за задравшейся футболки пояснице. Животом пересчитываю каждый кубик его пресса. Щеки пылают… сердце разгоняется… а отстраняюсь с таким трудом, точно в нас магниты вшиты, прямо под кожу. Ох, не к добру это.

– Думаешь, Зотов не при чем? – продолжаю разговор, разглядывая крошечный белый логотип на его черной футболке.

– Стопроцентной уверенности нет, но тебе ничто не угрожает.

– Почему?

– Он уже понял, что если с тобой что-то случится, я расстроюсь. Сильно. И крайним будет он. Так что присмотрит, как за своей.

– А я, типа, твоя? – прыскаю, сдерживая глупую улыбку.

– Без типа. Моя.

Отходит, позволяя мне пролезть в машину, что я тут же и делаю. Захлопывает дверцу, а я украдкой прикладываю прохладные ладони к обжигающе горячим щекам.

«Это все понарошку», – напоминаю себе, пока он обходит машину.

– Не понимаю, зачем тогда расписываться, – рассуждаю, когда он садится и пристегивается. – Показались на людях, все всё поняли. Ну, могу у тебя пожить немного, пока ты разбираешься.

– Я не съезжаюсь с женщинами и никого к себе не вожу.

– Ну, тем более. Раз привел, все серьезно. Могу в невестах походить, но придется раскошелиться на кольцо.

– Может, до свадьбы и не дойдет, – соглашается с кивком, – но только при условии, что организатор быстро проявит себя. Но съехаться придется, а значит, предложение быть должно. И все, кто знают меня, знают и то, что тянуть я не буду. Сказала «да», подали заявление, пошла выбирать платье и никаких «подождем до следующего лета» и прочей чуши. Буду тянуть, все поймут, что не отношения, а фуфло.

– Какой ты… решительный.

– Такой характер. Не повезло тебе.

– Организатор чего? – роняю невзначай.

– Завтра, Саш, – вздыхает обреченно.

– Правда расскажешь?

– Ты выставила условие, я достиг той точки, когда готов на него согласиться. Видеть, как ты летишь с высоты – не самое приятное зрелище.

– Седьмой этаж…

– Решу.

– Почему-то кажется, я знаю как, – бурчу себе под нос.

– Отличная возможность продемонстрировать Даниилу, что свою возможность он благополучно просрал, – флегматично пожимает плечами. – Что не устраивает?

– Все устраивает, – мямлю негромко.

– Так не пойдет. Я должен знать, что у тебя в голове. По голосу слышу, расстроилась.

– Я жила там с другим мужчиной. Я любила его там и думала, что он – меня. Мы там… на всех, блин, поверхностях. Тебе, якобы влюбленному, как?

Родион с такой силой сжимает руль, что набухают вены на руках. Видимо, представил.

– Об этом не думал.

– Можно второй. Терпимо.

– Терпимо – это не ко мне, – режет раздраженно. – В доме два подъезда, две квартиры на первом. Одна мимо, значит, нам нужна вторая. Буду думать, как ее получить.

– Другой дом – не вариант?

– Последний. Гораздо удобнее держать всех на виду. Можно зайти, почуяв дым. Как вчера.

– Поняла. Но там же кто-то живет, да?

– Сто процентов. Мы свои выкупали на стадии котлована, как и остальные. Мужика с первого, чью купил Борисов, грохнули весьма кстати.

– Не Даня же? – бормочу ошалело.

– Нет, конечно, он своими руками только сиськи мять умеет и, надеюсь, подтирать жопу.

– Я ничем подобным точно не занималась, – заверяю поспешно.

– Это радует, – с трудом давит улыбку. – Не знаю, как бы смог смотреть на тебя после такого.

– Дурак, – фыркаю и смеюсь, не выдержав.

– Зотов мог, точнее, его парни, – говорит вдруг. Абсолютно серьезно. По спине летит мороз, но с комментариями не лезу. – Но это не мои методы. Выясню, кто там обитает, дальше буду думать.

– Геморрой на пустом месте, – вздыхаю.

– Разве? – хмыкает. – Одна из первостепенных задач мужчины – сделать жизнь своей женщины простой и комфортной. Совместное жилище – фундамент.

– Квартира отца на втором. Жила как-то…

– Как-то – не ко мне.

– Довыделываешься, не дам тебе потом развод, – пытаюсь перевести все в шутку.

– Подвешу тебя за ногу с крыши, подпишешь что угодно, – подкалывает, а я веду плечами и бросаю взгляд на его ручищи. Может себе позволить.

Возразить нечего, от мерного рева мотора и пережитого клонит в сон, но чуть только начинаю клевать носом, он ворчит:

– Куда собралась? Развлекай меня беседой, если не хочешь, чтобы и я вырубился.

– Простой и комфортной, Родион, – бормочу сонно и пристраиваюсь поудобнее, ехидно ухмыляясь.

– Никто не идеален, – нагло похлопывает меня по бедру.

– Мог бы рассказать о том, что происходит, – замечаю пространно.

– Это – точно на свежую голову. Хочу послушать о твоей семье. О детстве.

– Ничего интересного… и ты и так знаешь. Брат – участковый, папа – алкаш. Мама умерла, когда мне три было, а Ваське шесть.

– Что случилось? Молодая еще.

– Она в круглосуточном магазине работа, продавцом. Хотели ограбить. Точнее, ограбили, она всю кассу выгребла. А потом сообразили, что опознать может, по голосу, – хмыкаю горестно, а он зачем-то берет меня за руку. – Ножом в живот и деру. Пока зашел посетитель, пока скорая…

– Мне жаль. И ее судьбу ты не повторишь, даю слово, – сжимает мои пальцы, а я прикрываю глаза. Приятно. Забота, участие, прикосновение. Он. Черт…

– Бабушка по папе тогда еще жива была, она к нам перебралась, – продолжаю говорить, чтобы не зацикливаться на собственных ощущениях. – Папа работал. Выпивал, но нечасто. А через год и ее не стало, тогда уж сорвался. Но мы мелкие, ничего не соображаем, это я уже от соседок позже наслушалась. К тому моменту, как начали понимать, папа уже так плотно пристрастился, что только рукой махнуть. Он на водке только и функционирует: вроде помногу и не пьет, но часто. Мне кажется, если его зашить, сразу все органы одним махом откажут.

– Вряд ли это именно так работает. Буйный? Ты там про шкаф что-то говорила.

– Нет, ни в коем случае! – ужасаюсь даже мысли. – Папа хороший, нас с братом никогда не обижал. Наоборот, баловал, в меру возможностей. И работал до самой пенсии, токарь он у меня. Поселок-то заводской, ну, ты знаешь, наверное. Или погоди, ты из другого города же?

– Из этого, – улыбается. – Я вырос, окончил приличный ВУЗ, и мы вернулись. Маме тут лучше, знакомых много. Да и на кладбище столько родни, считай, корнями вросли. Так что со шкафом?

– Папа один никогда не пил, – морщусь от воспоминаний. – В основном сосед с пятого приходил. Он сам-то тоже спокойный, но уж больно компанейский. Под его песни начали захаживать другие. Папе много не надо, он принял и вырубился, а этому скучно, двери нараспашку. Полезла мразь… а мне куда деваться? Когда совсем труба, к соседям сбегала, принимали. Потом другой выход нашла, шкаф свой, людям-то чужим сколько можно досаждать? У всех своя жизнь.

– Отцу говорила?

– Говорила. А толку? Он соседа отчитал, тот покивал, а потом все по-новой. Брат пытался объяснить, что им не рады, но куда ему с тремя-четырьмя мужиками тягаться? Да и работал он в ночь часто, те тоже не дебилы, когда он дома не лезли.

– Ясно. Кем работал?

– Охранником на складе. Без оформления, он в шестнадцать начал. Копейки, но… не лишние. В восемнадцать сразу пошел в полицию. Тоже копейки, но его, плюс Иришкины, наскребли на съемную, меня забрали. Три года у них прожила, после занятий в магазине консультантом работала, хоть на оплату обучения накопила. А потом отучилась, на работу легко устроилась, квартиру сама сняла, сильно проще стало. Ну и… Борисов, чтоб ему его жена что-нибудь отгрызла, – последнее злобно бубню, глядя на свои колени. – Не уснул?

– Нет, – ведет большим пальцем по моим, а у меня сердце в низ живота ухает и растекается там в сладкой истоме.

«Зараза», – вздыхаю мысленно, осторожно высвобождая свою руку.

В квартиру прохожу первая. Включаю свет, разворачиваюсь и выставляю руку ладонью вперед, не давая ему войти.

– Саш, блять, я серьезно, – устало прикрывает глаза. – С ног валюсь, пусти.

Безжалостно гашу рвущуюся улыбку, придаю своему лицу суровое выражение, разворачиваю руку ладонью вверх и выдаю строго:

– Паспорт.

Родион таращится мне в глаза секунды три, а потом начинает гоготать в голос, попутно доставая портмоне из заднего кармана джинсов.

Глава 11

Он – улыбается, подперев плечом стену. Я – с невозмутимым лицом листаю документ, удостоверяющий его личность. Сравниваю фотографию с оригиналом, слегка сощурившись. Он сдавленно смеется, но послушно досматривает спектакль до конца. Пока я мобильный не достаю и не начинаю гуглить, как проверить паспорт на подлинность.

– Так, все, – прерывает, заглянув в экран моего телефона. Выдергивает свой чистенький, безо всяких там лишних штампов паспорт из моих рук, убирает в портмоне и разувается.

– Зря… – тяну с отвращением, глядя на загаженный песком и грязью пол.

– Сполоснуться в кроссовках не получится, – пожимает плечами. – Выдашь полотенце?

– Ага, – брякаю и сбегаю в единственную комнату, на ходу разуваясь.

В голове кружат картинки, как он раздевается в моей ванной комнате и абсолютно обнаженный встает под душ. Все эти струйки воды по накаченному телу, прилипшие к коже волоски…

Выдыхаю через сомкнутые расслабленные губы, надувая их. Долго копаюсь в шкафу, выбирая банное полотенце поприличнее. А потом вдруг слышу, как включается пылесос. Выхожу с розовым пушистиком в руках, а он уже коридор в порядок приводит.

Учиться, что ли, пойти, чтобы хоть на толику быть достойной этого мужика? Хотя, до его уровня мне с прыжка не дотянуться. Повезет кому-то. А мне бы просто вернуть свою жизнь под контроль, не до всей этой чепухи. Ухнула уже однажды, до сих пор разгребаю.

– Машинка с сушкой? – спрашивает, закончив и убрав пылесос обратно в кладовку. Отвечаю ему натянутым неискренним смехом. – Понял.

В итоге в ванну иду первой, а пока моется он, готовлю постель. Меняю простынь… достаю вторую подушку и одеяло, краснея от того, что придется спать с ним рядом.

– Я готовился к кухонному полу, – комментирует, зайдя в комнату в одних трусах.

Я очень хочу отвернуться, честно. Но не могу. Вот не могу и все тут, хоть тресни. Я даже не знала, что в теле столько разных мышц! И что каждая может выпирать таким аппетитным бугорком…

– А если кто-нибудь опять притащится без спроса? – выкручиваюсь. – Рановато для ссоры.

– Логично.

Ложусь на самый край, одеяло до подбородка. Он – выключает свет и делает то же самое. Засыпаю только когда слышу, что уснул он. А просыпаюсь со щекой на его ладони, обнимая его выставленную вбок руку.

Растерянно моргаю, Родион хмыкает и задевает кончик моего носа большим пальцем.

– Если не будешь слишком долго собираться, успеем доехать до Кристины, – говорит лучшее, что только мог.

Подрываюсь и опрометью несусь в ванну, а когда выхожу, он встречает одетым, но с мокрым лицом, и ворчит:

– Даже полотенца на кухне нет.

Прыскаю и наотмашь луплю его по руке расслабленной ладонью.

– Я достала тебе новую зубную щетку.

– Кайф, – ухмыляется и протискивается в ванну, слегка оттеснив бедром.

Закрывается, а я размышляю. Завтрак готовить или чего не так подумает? А если приготовлю, не буду ли выглядеть еще глупее? Шесть утра всего, поесть точно успеем. И как одеться? Удобно или красиво? Краситься или перебор? А потом смотрю на себя в зеркало и нахожу ответ сразу на все вопросы.

Дура.

Омлет со всем, что есть в холодильнике, растворимый кофе, мое недовольное лицо – это ему на завтрак. Безразмерная футболка и шорты, не скрывающие стесанных коленей – это ему на десерт.

Лопает все без возражений и как будто бы даже с удовольствием. Но молча.

– Рассказывай уже! – выпаливаю, не выдержав зрелища, как роскошный мужик на моей скромной во всех возможных смыслах кухне моет посуду.

– В машине, – обещает, аккуратно составляя чистые тарелки на пластиковую сушилку. – Спасибо за завтрак. И за то, что позволила нормально поспать.

– Спас же, – пожимаю плечами, опуская глаза.

– В покер играла? – задает неожиданный вопрос в машине.

– Нет, – отрицательно мотаю головой.

– Я – да. Увлекательно, если в конце никого не убивают.

– Что? – округляю глаза, а он плавно трогается.

– Вот и мне не понравилось. Представь картину. Отец недавно скончался, месяца три назад. Еду на район, с риелтором встреча. Надо квартиру продать, жить там все равно никто не будет, только налоги платить. Захожу в качалку, поностальгировать. На удивление еще функционирует, да и лиц знакомых много. Треним, общаемся. В раздевалке ко мне подходит один мужик и просит в долг. Так и так, рак, лечиться не на что, а пожить охото. Лям, в залог квартиры. А мужик – один из тех, кто моего отца отметелил в свое время, то есть, по сути, шанс на нормальную жизнь дал. И у него жена и дочь, какой залог? Дал так. Но, думаю, на это и был расчет.

– Шантаж какой-то, – бурчу, представив эту прорву денег.

– Возможно. Хотя, как я понял, он все же планировал отдать. Но, не выгорело. Через месяц снова с риелтором встреча, приезжаю, узнаю новости – помер. И не от рака, хотя ему реально там оставалось немного. Пуля в голову. И одно это мне не понравилось, зашел к его супруге за подробностями, а она на меня с порога с кулаками. Мерзавец, последние дни жизни отобрал и прочее. Я, мягко говоря, в ахуе. Отловил Ленку, дочь. Она на четыре года младше меня, с мужиком своим живет отдельно. Рыдает, не слушай мать, совсем с горя обезумела. Пригрозил, что долг ей отдавать придется, если не расскажет, испугалась, выложила. Оказалось, отец ее подписался на какой-то покерный турнир с жесткими правилами. Ставишь либо бабки, либо жизнь.

– Господи! – снова распахиваю глаза. – Совсем что ли?!

– Терять ему было нечего, – флегматично ведет плечом. – А если бы поднял денег, то хоть семью бы обеспечил. И, судя по тому, сколько он занял и что в итоге все-таки умер, то есть, поставил сильно больше, чем было, срубить можно прилично. Этим и заманивают пушечное мясо.

– Но при чем тут «Дублин»? Или…

– Именно. Думаю, турниры там и проводят. Вряд ли это разовая акция.

– Откуда вывод?

– Он был там накануне смерти. И серьезно подрался. Как думаешь, зачем?

– Зачем? – переспрашиваю на автомате, хлопая ресницами.

– Чтобы в случае, если начнут проверять и найдут его кровь, этому было объяснение и свидетели. Что-то вроде перестраховки со стороны организатора.

– Поэтому после той драки ты там и лазил, – заключаю, сообразив.

– В точку. Но то ли время выбрал неудачно и спугнул, то ли в тот день ничего не намечалось, хрен пойми. Но разобраться надо. Если в моем баре мочат народ, рано или поздно это аукнется. А кто владелец, с того и спрос. Причем, прилететь может не только со стороны погон, но и с совершенно неожиданной. Некто, лишившийся родителя, кормильца, брата, свата и далее по списку.

– И ты думаешь, кто-то из твоих компаньонов настолько дебил, что проворачивает подобное? – удивленно вскидываю брови.

– Азарт, – предполагает, но не слишком-то уверенно. – Денег прорва, а жить скучно. Как один из вариантов, проверить который надо в первую очередь.

– Сам в это не веришь.

– Очень не хочу. Они оба без царя в башке, но за этим там я. Чтобы думать.

– А остальные?

– Зотов – рука разящая. Охрана, ну и… разное бывало поначалу, врать не стану.

– Но и рассказывать не буду, – добавляю со смешком, а Туманов щелкает пальцами и направляет на меня указательный:

– Именно.

– А Даня?

– Бабки, маркетинг. Пиздеть и тянуть из бати кровно нажитые у него получается превосходно. Наш скромный поначалу стартап спонсировал именно он.

– Каждый на своем месте.

– В том-то и дело, – морщится. – Замену можно найти любому, со временем. Но край как не хочется. И, судя по тому, что случилось на стройке, не только мне. Он в легкую мог затаиться и пристрелить меня. Бросил тебя у края и мое внимание к окружению резко ушло в ноль. Но тогда бы ему не заплатили.

– Да поняла я, поняла, – посмеиваюсь над ним, – ты неприкосновенен.

– Только это? – бормочет себе под нос.

– Ну… – тяну долго и тупо, не желая озвучивать догадку.

Вдруг он не о том, что моя безопасность для него превыше его собственной? Неловко будет. Еще более неловко, чем косить под идиотку.

– Почти приехали, – резко меняет тему, сворачивая во дворы. – Не удивлюсь увидеть парней Зотова.

Паркуемся за пару домов, идем пешком. Не понимаю зачем, но не спорю, загруженная новой информацией и размышлениями. А когда почти доходим до подъезда, и он утаскивает меня за угол, прижимая к стене, и вовсе теряю дар речи.

– А Борисов тут за каким чертом? – цедит Туманов сквозь зубы, осторожно выглядывая, и только в тот момент я понимаю, что его пылкость не совсем то, о чем я подумала.

А жаль.

Глава 12

– Почему мы прячемся? – шепчу и едва не взвизгиваю, когда он дергает меня за руку, садясь сам и утягивая за собой.

– Потому что прячется он, – говорит обычным голосом и кивает на крадущуюся по двору машину. – Тачку сменил, а привычки остались, – хмыкает весьма презрительно.

Ну да, Даня обычно предпочитает низкие зализанные седаны и видеть его за рулем покусанной ржавчиной девятки, мягко говоря, непривычно. Помимо этого, он еще и в кепке, которые вообще-то не выносит, потому как портят идеальную прическу, и в футболке.

– Надеюсь, хотя бы не в шортах, – бурчу, провожая машину взглядом. – К чему этот маскарад?

– Вот и мне интересно. Вполне мог заехать и на своей. В конце концов, никто не мешает ему разбираться с той же проблемой, что и все. Но он предпочел нелепо шифроваться. Пойдем, – резко встает и выдергивает меня, как сорняк из огорода.

– Эй, полегче, – ворчу, потирая плечо. – Болит еще, вообще-то.

– Забыл, – морщится. – Носи открытую одежду, так будет удобнее. Хотя нет. Безразмерные футболки – отлично. Тебе идет.

Растерянно хлопаю ресницами, а он хватает меня за здоровую руку и решительно шагает в сторону тротуара.

Когда подходим к подъезду, из него выходит женщина. Брючный костюм, тугой зализанный пучок, волосы с некрасивой проседью, очки в тонкой оправе, большая кожаная сумка, набитая какими-то бумагами до такой степени, что у нее одно плечо ниже другого опустилось под тяжестью, еще пачку прижимает к груди второй рукой. Но тяжелее этого саквояжа только ее презрительный взгляд, которым она смиряет мои сбитые колени.

– Я, блин, упала! – огрызаюсь на нее, не ожидав подобной реакции.

– Разумеется, – женщина вздергивает верхнюю губу, проходя мимо, явно показывая свое отвращение.

– А он вообще бухгалтер! – зло бросаю ей в спину.

– А я – космонавт, – отзывается насмешливо, даже не обернувшись. – Двор шалав, – цедит тихо, ускоряя шаг. – Устроили тут притон!

– Нет, ты видел?! – возмущаюсь и смотрю на Туманова круглыми глазами и с приоткрытым ртом.

– Тебе не все ли равно? – пытается тактично съехать, но во мне все аж бурлит.

– Ни хрена… – протягиваю раздраженно. Выдергиваю свою руку и спешу нагнать хамку. – Эй! – оббегаю ее и встаю наперерез. – А теперь скажите мне это в лицо. Как Вы там меня назвали?

– Я спешу, отойди, – борзо вскидывает подбородок женщина.

– А мы не знакомились, чтобы Вы мне тыкали, – ставлю ее на место, с удовольствием отмечая, как багровеет ее лицо.

– Я сказала, я спешу, – шипит, теряя терпение.

– Вы меня оскорбили. Считаете, это адекватно? – встаю в позу, скрещивая руки под грудью. – Или вы уже дошли до того возраста, когда с лавочки тыкают пальцем в тех, кто помоложе и клеймят без разбора?

– Идите-ка Вы, – кривляется, делая акцент на обращении, – к своей подружке-шлюшке, а мне дайте пройти!

– А детей, которые с велика падают, Вы потом теми же определениями награждаете? – продолжаю ехидничать.

– Какой велик! – срывается на крик. – Совсем обнаглели! Манерам она меня учить тут будет! Я что, не знаю, где вы, шлюхи, мужиков богатеньких окучиваете? Мужской клуб, – кривляется, брызжа ядовитой слюной и дергаясь так, что листы из стопки падают на землю, но она даже не замечает. – Самый обыкновенный бордель! Так вот вам обеим сюрприз! Шлюхи нужны только для одного! Для развлечения! Отошла! И сутенера своего отзови, пусть не дышит мне в спину! – отталкивает меня и быстро удаляется, злобно царапая побитый тротуар низкими каблуками. – Оскорбилась она!

– Теперь понятно, откуда такая осведомленность, – ухмыляется Родион, разглядывая поднятые с тротуара листы А4.

– Я похожа на шлюху? – вскидываю подбородок.

– Ты похожа на шипящего на кактус котенка, – дает исключительно ласковую характеристику, от которой я почему-то смущаюсь и машинально приглаживаю волосы. – Пойдем, – по-свойски обнимает за плечо пониже моего ранения и подталкивает в ту же сторону, в которую ушла психованная хамка.

– Почему мы уходим? – ворчу, неохотно переставляя ноги.

– Потому что узнали кое-что любопытное, а Кристины дома нет.

– С чего ты взял? Мы даже в дверь не позвонили.

– С того, что, если и появилась, ее уже увели парни Зотова.

– Зачем мы тогда вообще ехали? – бубню недовольно.

– Потому что ты хотела. И толк от этого был.

– Какой? – немного смягчаюсь, а он хмыкает.

– Я узнал, что ко всему прочему, ты еще и взбалмошная.

– Поздравляю, – раздраженно отталкиваюсь от него, но он снова притягивает поближе.

– А еще, что Кристина работала в мужском клубе «Зорро». Название дебильное, но все встает на свои места, когда там оказываешься.

– Ты ходишь по подобным заведениям? – брезгливо кривлю губы, скашивая на него взгляд.

– Быстро же ты составила свое мнение о месте, в котором никогда не была, – отмечает со смешком. Намек улавливаю и настроения осознание не добавляет. – Там прилично. А еще – тихо. И можно свести знакомство с полезными людьми.

– Как ты понял, что она именно об этом месте, а не о каком-то другом?

– Да тут все написано, – показывает мне какие-то непонятные распечатки. – Юридическое название организации в шапке документа. Скорее всего, она сама там работает. Не в зале, а в душном кабинетике за столом, но даже прикид похож. С некоторыми поправками.

– Допустим, она видела там Крис. Что с того?

– Борисов очень уважает это местечко. Собственно, я о нем узнал именно от него. Так что не исключено, что в «Дублине» она появилась с его подачи.

– Как и я? – хмыкаю, все еще раздраженная стычкой.

– Возможно.

– А цель? – с ухмылкой смотрю на него. – Или теперь и я замешана в этом покерном сумасшествии?

Родион останавливается и трет лоб.

– Не знаю, – отвечает предельно честно. – Но даже если так, остальное не меняется.

– А остальное – это что? Наша пышная свадьба в кругу близких? – веду плечом, избавляясь от его руки. Отхожу на шаг в сторону и разворачиваюсь, чтобы выражать недовольство в лицо. – А папу моего позовем или алкоголикам вход воспрещен? А брата? Или это спектакль чисто для твоих, а моим и знать необязательно?

– Позовем кого захочешь, Саш, – мягко говорит, как с сумасшедшей, которой я наверняка и выгляжу в своих нелепых претензиях.

– Плевать, – бросаю грубо. – Ты обещал отвезти меня в бар.

– До смены еще три часа, времени полно.

– И чем мы будем заниматься? Ты – обвинять меня в сговоре с какими-то убийцами, а я – пытаться бездоказательно доказать, что не верблюд?

– Планировал заехать за кольцом.

– Я его еще и сама себе выбрать должна? – издевательски фыркаю. – Как романтично!

Разворачиваюсь и иду куда глаза глядят, с каждым новым шагом чувствуя себя все большей идиоткой.

Господи, вот же устроила… Еще на одно колено ему встать предложила бы. Несет меня совсем не в ту степь, надо бы как-то курс скорректировать и свои девичья грезы засунуть себе куда подальше. Он просто пытается сохранить мне жизнь.

– Извини, – выпаливаю, разворачиваясь.

– Нет, ты права, – соглашается вдруг и я вновь на мгновенье допускаю мысль, но он руководствуется исключительно логикой: – Вдруг кто увидит. Выберу сам, размер заедем подбить вместе. А на счет твоего участия, преждевременных выводов я не делаю.

– Грустно, что вообще мысль допускаешь, – проговариваю через дрожащие губы, старательно сдерживая подступающие слезы. – Но, мы едва знакомы. Понимаю.

– Саш, – вздыхает и тянет ко мне руку, а я завожу свою за спину.

– Все правильно. Разбирайся, я не буду мешать.

– Спасибо, – говорит серьезно.

«Но и сидеть смирно не обещаю», – думаю с обидой, продиктованной, как не прискорбно признавать, не к месту появившимися к нему чувствами.