Текст книги "Падай, я ловлю (СИ)"

Автор книги: Татьяна Семакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Глава 36

Просыпаюсь от того, что Родион нежно водит пальцами по моему запястью. Так невозможно приятно, что хочется замурлыкать от удовольствия, но вместе с этим понимаю, что его ласка далека от желаемой. Он размышляет о том, что случилось ночью и наверняка корит себя за мои синяки. Недоглядел. Обещал, а меня едва не уволокли прямо из-под его носа.

– Это моя вина, – шепчу, не открывая глаз. – Спасибо, что успел вовремя.

Лежу на боку, облокачиваюсь на его грудь спиной. Корсет впивается в ребра, от нескольких часов без движения ломит тело. Должно быть неприятно, но даже то, что не могу сделать полноценный вдох кажется спасением. Вдыхаю его присутствие крошечными порциями, иначе снова нога над обрывом и прыжок в пустоту.

– Я понимаю твое желание побыстрее со всем разобраться, но, черт, – прерывает сам себя и выдыхает раздражение мне в голову. – Где мозг, а? Он есть, я точно знаю. Почему большую часть времени не функционирует? Можешь объяснить?

– Я тупая.

– Вот ни хрена, – заявляет убежденно. Приподнимается и роняет меня на спину, надавив на плечо и сердито хмуря брови.

– Точно тебе говорю, – шепчу и облизываю сухие губы.

Перетянутая корсетом грудь дрожит от частых сердечных сокращений. Он так близко, что забываю даже о чем говорили. Просто смотрю в его карие глаза и мечтаю о том, что никогда не повторится. Вспоминаю, как он пожирал меня взглядом в моменты близости, как было волшебно, как распирало от эмоций, как боялась сболтнуть лишнее. И с прискорбием констатирую, что ничегошеньки никуда не делось. Напротив, забота, порой чрезмерная, подарки, смех до колик – я люблю его только сильнее с каждым проведенным вместе днем. И отсутствие секса не меняет ровным счетом ничего.

Родион отводит взгляд и садится на край кровати, спиной ко мне.

– Умывайся, поговорим за завтраком, – произносит глухо и выходит, мягко прикрыв за собой дверь.

Чищу зубы, принимаю душ и иду получать нагоняй в его футболке. Застаю его за плитой, устраиваюсь за столом и в спину поспешно вываливаю и о просьбе к Яне, и о договоренности с Юлей. Туманов не перебивает, методично работая у столешницы, молча ставит на стол тарелки с самым аппетитным в мире омлетом, загружает кофемашину и садится напротив. Берет в руки вилку, пытается есть, но отшвыривает ее и стискивает зубы, глядя в сторону. А потом так шваркает по столу кулачищем, что подпрыгивает все, что на нем стоит, а я – на своем стуле.

– Что я сделала? – лопочу шепотом.

– Если этот мудозвон пришел за тобой после твоей просьбы, то в «Дублине» их можно больше не ждать.

– Почему?

– Да потому что дебилу ясно, что мы обо всем узнали! И я использую свою же бабу, чтобы выяснить детали! – срывается и орет на меня в голос.

Часто моргаю, пытаясь сдержать слезы, но не выдерживаю. Громко всхлипываю и убегаю в свою комнату.

– Саша! – рычит вслед. – Саш, блять! Мы не договорили!

Одеваюсь так быстро, как только могу. Снимаю кольцо, оставляю его на тумбочке, беру свою сумку и разворачиваюсь к двери. Там Туманов стоит, загородив собой большую часть прохода, но меня это не останавливает. Иду прямо на него, пытаюсь протиснуться в щель, но он перемещается и не пускает.

– Саш, погорячился, – говорит приглушенно.

– От меня одни проблемы, – скриплю жалким голоском. – Справлюсь. Пропусти.

– Конечно, нет. За тобой снова придут, едва ты останешься одна и без кольца.

– Хорошо, я поношу его какое-то время, – соглашаюсь, быстро иду к тумбочке и обратно. – А теперь пропусти.

– Я тебя не отпущу. И обязательно похвалю за информацию о мужике Юлии, но сначала как следует отругаю за Яну. Ты сообразительная, но иногда такая бестолочь, Саш. Диву даюсь.

– Она может вообще еще ничего не узнавала, – бурчу обиженно и громко шмыгаю носом. – И даже мое имя называть без надобности, точнее, вообще лишнее. И… и… я сейчас просто позвоню ей и узнаю!

Долго роюсь трясущейся рукой в сумке, пока Родион ее не останавливает, обхватив чуть выше запястья.

– Твой телефон на кровати, Саш. Успокойся, пожалуйста. Я вспылил, но ты должна понять – это не игра. Просто советуйся со мной, когда приходит идея, договорились?

– Да, – мямлю тихо.

– А теперь звони.

Тороплюсь к кровати, набираю Яне и довольно долго слушаю ее болтовню касаемо ночного происшествия, изредка вставляя бессвязные ремарки, пока она не говорит:

– Я вообще не понимаю, с какой радости тебя турнули. Валерку – понятно, его ответственность, не жалко даже, что отметелили, но тебя-то за что? Также и я могла бы выйти на перерыв. Или Лизка! Это по-любому та больная из бухгалтерии науськала, что у нас каждая на все согласна, вот и полезла мразь. Отмороженная старая дева! Зла на нее не хватает! Ну я ее еще увижу, она мне за каждое оскорбление ответит!

– Валерку отметелили? – интересуюсь невзначай, а Туманов выгибает одну бровь дугой, садится на кровать и утягивает меня на свои колени, припадая к моему телефону ухом.

– Да еле ноги передвигал… я еще хотела к нему на хвост сесть, мы в одном районе живем, но потом не рискнула. Отключится еще по дороге, лучше на автобусе. Дольше, но хоть с гарантией. Хрен с ним, дверь надо было закрывать. Тут Демидову вообще предъявить нечего. Я тебе даже так скажу, и поделом!

– Ладно, не расходись, – говорю с улыбкой, чтобы голос звучал мягче. – Слава Богу, все благополучно закончилось.

– Да уж… ну, твой реально Бог, – хихикает, а я краснею, полностью с ней согласная. – Хотя, было мерзко. Но тоже поделом! Чем он там в обезьяннике признание подписывал?

– Тебе лучше не знать… – бормочу и кошусь на Туманова, а тот пожимает плечами и крутит указательным пальцем в воздухе. – Слушай, на счет подработки…

– Блин, со всем этим совершенно из головы вылетело, – виновато вздыхает. – Сейчас звякну и перезвоню, лады?

– Нет, не надо, – тараторю, пока она не отключилась. – Я как раз поэтому. Мой… как бы это выразиться… расстроился. И сказал, хер мне, а не работу. Как ты можешь догадаться, взяла, что предложил.

Яна прыскает и срывается на хохот, а когда немного успокаивается, говорит весело:

– Поняла. Лады, давай тогда. Пойду завидовать!

– Через пару деньков, когда отойдет, – снова вздыхаю и прощаюсь.

– Слышишь? – шепчет Туманов и замирает.

Тоже прислушиваюсь и сижу так секунд десять, а потом отрицательно мотаю головой и уточняю тихонько:

– Что?

– Как пуля над головой просвистела, – рычит приглушенно и строго.

– Ну хватит уже, – прошу с дрожью и обнимаю его за шею, заискивающе заглядывая в глаза. – Я все поняла, правда. Так обрадовалась, когда она предложила, что забыла подумать.

– Забыла она, – ворчит и обеими руками подгребает меня поближе. – Похер, если в «Дублин» больше не сунутся, рано или поздно достану, – говорит размеренно, глядя в глаза. – Но, если с тобой что-нибудь случится, мне жизни уже не будет.

Не знаю, что он имел ввиду. То ли что совесть заест, то ли намек на Борисова, плевать. Тону. Тону! Копаюсь пальцами в его волосах, чудовищное притяжение с каждой секундой сокращает дистанцию между нашими губами. Он навстречу тянется или я – не важно. Важно лишь то, что он все ближе, не отстраняется, не сопротивляется, по-прежнему смотрит мне в глаза. Кажется, еще мгновение и я вновь почувствую его вкус, вновь пропущу через тело разряд. Сердце грохочет в висках, пульс сумасшедший, волнительно, будто ни разу в жизни ни с кем не целовалась! И тут в его кармане раздается трель мобильного.

Туманов подается назад, выскальзывая из моих рук, достает из переднего кармана телефон и отвечает на вызов.

– Да, мам. Привет. Готова? Окей, сейчас вызову. Да, ждем.

На его коленях становится несколько неловко, но последнее слово врезается в голову шаровой молнией.

– Ждем? – повторяю, когда он сбрасывает вызов.

– Обед, – напоминает, как ни в чем не бывало. – Я говорил.

– Это я помню, – улыбаюсь милой голодной пираньей, почуявшей кровь. – Здесь?

– Почему нет? Она хотела посмотреть квартиру.

– Через сколько?

– Минут сорок, сейчас вызову ей такси.

Подрываюсь с него и мчу на кухню, на ходу засекая время.

– Пару легких салатов, пару закусок на скорую руку и какую-нибудь мешанину на горячее в духовку, – бормочу себе под нос, вышвыривая продукты из холодильника на столешницу.

– Саш, не суетись, – посмеивается по-доброму, проследовав за мной. – Я заказал доставку ко времени.

– Какая чудная идея! – восклицаю радостно, складывая руки у груди. Родион слегка сощуривается, заподозрив подвох, а я рявкаю: – Я что, безрукая?!

Туманов дважды моргает, подхватывает свою тарелку с нетронутым завтраком и стремительно сваливает, закрыв за собой дверь, а я звоню брату.

– Выручай! – стону в динамик.

– В чем дело? – напрягается Васька. – Я выезжаю. Куда?

– У тебя остались банки, которые я крутила? Капуста, огурцы, помидоры, салаты, компот, хоть что-нибудь!

– Да полно всего, Саш, – удивляется брат. – Ты ж только сделала месяц назад. Даже жена столько не съест.

– Я все слышала! – возмущается Иринка.

– Если только меня, – хмыкает братец и, судя по хлопку, получает по заслугам. – Так, короче! – спускает собак на меня.

– В центр, за сорок минут, – тараторю заискивающе.

– Вертолет пришлешь? – ворчит Васька.

– Туманов позвал на обед маму, мне сказал только что и заказал какую-то гребаную доставку! – взвизгиваю возмущенно, выходя из себя. Васька молчком отключается, а я отправляю ему адрес сообщением и ору в сторону двери: – А ну иди сюда!

– Почему накосячила ты, а картошку чищу я? – бурчит Туманов через пять минут, сев за стол от меня подальше. – Я что, в армии?

– Хуже, – ухмыляюсь ехидно. – Ты помолвлен.

Глава 37

– Ты на громкой, – хмуро отбивает Туманов, едва Зотов отвечает на вызов.

– Дрочишь? – лениво уточняет Дмитрий и громко зевает.

– Да лучше б дрочил, – цедит чуть слышно, бросая на меня недовольный взгляд. – Режу картофель кружочками по пять миллиметров в толщину.

Зотов пару секунд обдумывает, а потом громко ржет.

– Завали, – обрубает его задорный смех Туманов. – Охранник жив. Демидов, падла такой…

– Вот сука! – возмущается Зотов. – Поеду навещу. Развлекайся, – последнее добавляет игривым голосом и быстро отключается.

– Вот сука, – вздыхает Родион, но пост не покидает, покорно исполняя все поручения.

Через полчаса сбегаю привести себя в порядок. Еще через семь минут выбегаю, на ходу застегивая пуговицы на новой блузке, и застаю Туманова с братом в прихожей. На полу два пакета, Васька пыжится от гордости за свою самоотверженность, не иначе, Родион почему-то пришибленный.

– Только не говори мне, что она не приедет, – шиплю гневно и разворачиваюсь к нему спиной. Родион наклоняется и откусывает этикетку на вороте блузки, а потом запускает руку, проскальзывая по шее, и достает оставшийся торчать пластиковый хвостик.

– Шесть минут, – показывает мне экран своего мобильного, где медленно ползет по карте такси.

– Я пошел, – брякает брат, а я хватаю его за футболку и тяну на себя и вниз.

– Спасибо, – немного расслабляюсь и целую его в подставленную щеку. – Как тебе удалось?

– Кореш в ППС, – важничает брат.

– Связи, – фыркаю несколько насмешливо, а Васька смотрит с укоризной. – Нервы, – вздыхаю и стыдливо опускаю глаза.

– Ты не можешь не нравиться, – заявляет брат со всей серьезностью. – Потому что ты – чудо. И, так уж и быть, я дам тебе шанс самой рассказать Ире и отцу о грядущем счастливом событии.

– Блин, – брякаю уныло. – Вчера вечером только, я просто не успела…

– Понимаю, – вымучивает улыбку брат, целует меня в голову, жмет руку Родиону и выходит, взмахнув на прощанье рукой.

– Все кувырком! – раздосадовано всплескиваю руками.

– Виноват, – вздыхает Туманов, поднимая пакеты с пола и утаскивая их на кухню.

Возвращаюсь в комнату подкрасить ресницы, а когда захожу на кухню вижу, как он придирчиво разглядывает банки, поочередно доставая из пакетов.

– У нас же нет планов на вечер? – произносит задумчиво, грея в руках маринованные огурчики.

– У меня есть права, и я не пью, – хмыкаю, уловив мысль.

– Совсем?

– Даже не пробовала.

– Ты, бармен, не пробовала алкоголь? – таращит на меня глаза, а я пожимаю плечами. – Не верю.

– Я видела последствия еще до того, как стала барменом. Васька тоже ни капли, но планирует тяпнуть рюмочку, когда на свет появится новый человечек.

– Все с чего-то начинали, – бормочет задумчиво, вновь возвращаясь взглядом к банке. – Реально сама закрывала?

– У меня батя алкоголик, – хмыкаю. – Пенсии хватает на квартплату и пузырь, но не на закуску. А я как-то не спешу от него избавиться, но и спонсировать не готова.

– Понял. Открою?

– Зря, что ли, машина ППС через весь город мчала? – сдавленно смеюсь и подхожу ближе, распахивая дверцу навесного шкафчика в поисках подходящей посуды.

– Они сирену и мигалки выключили только у дома, – прыскает Туманов. – В окно выглядываю, а там Зотов по струнке у тачки. Ка-а-рма, мазафака, – тянет довольно.

Смеюсь громче и качаю головой: как дети.

– Донес он ночью мысль?

– Не спрашивал, но уверен, что да, – снимает крышку с банки и запускает в рассол два пальца, выдергивая из банки огурчик. Сглатывает слюну, откусывает, хрустит и закатывает глаза. – Бляха-муха, Саш, – выдает сомнительный комплимент, но меня все равно распирает от удовольствия.

Любуюсь им еще с минуту, пока он, закусив огурец на манер сигары, открывает остальные банки. Раскладываю соленья по тарелкам, ставлю на стол, с неудовольствием отмечая, что осталось свободное место, приглаживаю волосы, поправляю кольцо камнем вверх и слышу звонок в дверь, дергаясь всем телом.

Она крошечная. Его мама. Еще ниже и субтильнее меня, с моложавым лицом и доброй улыбкой. Смотрю на нее во все глаза и лишь одного понять не могу – как? Как из этой миниатюрной женщины появился на свет этот бугай? Понятно, что он был сильно меньше, но…

– А Вы случаем не прихватили семейный альбом? – роняю задумчиво, следуя за ней по квартире, пока она с любопытством осматривается.

– Нет, Сашенька, он такой объемный, – досадует Ольга Михайловна, а Туманов заметно выдыхает. – Я его перефотографировала на телефон, – добавляет с широкой улыбкой, я поддерживаю, Родион почему-то закрывает глаза ладонью.

– Я уже видела твой голый зад, – шепчу ему, когда идем в гостиную.

– Ну а теперь увидишь в колготках, без передних зубов и с катушкой ниток для швейной машинки в носу. Подумай, Александра. Оно тебе надо?

Вместо ответа украдкой шлепаю его по стальной ягодице и выплываю перед ним, в нетерпении ускоряя шаг.

– Альбом, конечно, совсем другое удовольствие, – немного печально вздыхает Ольга Михайловна, устраиваясь на диване. – Папа Родиона делал отличные снимки.

– Правда? – удивляюсь, а она раздвигает губы в подобии улыбки.

– Я выходила не за того, от кого бежала, Сашенька. Пока была стабильная работа мы хорошо жили. Когда Родиону исполнился год, Сергея подставили на работе, повесили на него кражу. Посадить не посадили, я вымолила на свою голову, но уволили и заставили компенсировать. С процентами. А устроился он туда по рекомендации от меня, я до декрета там бухгалтером была, так что… – она разводит руками, – стала удобной крайней. Сначала скандалы, обвинения. Потом пощечина. Ему полегчало, я молчу. Куда с ребенком денусь? Ну и пошло-поехало, по нарастающей из года в год. К счастью, мне удалось воспитать мужчину. Хотя, – она с лукавой улыбочкой снимает блокировку с мобильного, – это было непросто.

Обычно мамочки любят собирать в альбом самые умилительные снимки своих драгоценных чад. Но не эта женщина. Ну либо у нее два. Ребенка или альбома, трудно сказать. Один – для души, второй… для унижения. Господи! Да она дьявол в юбке!

Прыскаю еще на первой фотографии. Родион на диване, голову держит с трудом, но причина тому, полагаю, его огромные щеки, а не возраст. Весьма длинные темные волосы собраны в задорный ирокез, на личике следы от молока и здоровущий синяк на лбу. Дальше начинается совершенный беспредел. В еде, в земле, с песком во рту, в сугробе по пояс, с одними только торчащими из него ногами, в истерике, в грязевой луже, застрявший между диванными подушками, с пресловутой катушкой в носу, с колючками от кактуса в ладони, в ссадинах, с переломом, лысый, в тазу, голышом с ведром на голове! Я хохочу в голос, смахиваю слезы, чтобы посмотреть очередной снимок и вновь закатываюсь. Его мама явно мстит ему за все нервы и бессонные ночи, охотно дополняет фотографии неспешными красочными рассказами и обстоятельствами совершения того или иного деяния, а когда альбом заканчивается, а мой пресс молит о пощаде, хихикает:

– Мальчишки.

– Рад, что вам весело, – недовольно кривится Туманов, но сам улыбку сдерживает с трудом.

– Уф… – держусь за живот и выдаю: – Сделать Вам коктейль?

Туманов заметно напрягается. Я ловлю его эмоцию и дышать перестаю, чувствуя, как простреливает в поясницу. И только его маме до сих пор весело.

– Не откажусь, – жеманничает Ольга Михайловна, а мы как по команде выдыхаем.

Через минуту из гостиной перемещаемся за стол, Родион достает из морозилки бутылку водки, я ставлю стопку и вынимаю из духовки запеканку. А потом происходит странное. Раздается еще один звонок в дверь, Родион подмигивает мне и хватает за руку, утаскивая за собой в прихожую. Распахивает дверь, а я едва удерживаю слезы, увидев брата с Иринкой и папу с улыбкой и двумя объемными яркими букетами.

Принимаю один букет, расцеловываю семью по щекам, а пока они гурьбой идут в гостевую ванную мыть руки, прилипаю к Туманову в крепком объятии.

– Спаси-и-и-бо, – тяну шепотом.

– Я не при чем. Василий и вторая тачка с мигалками сделали всю работу.

– Позвал? – вскидываю голову.

– Позвал, – отвечает с теплой улыбкой.

– Спаси-и-и-бо… – трусь о его грудь носом как самая ласковая в мире кошечка.

Папа ненавязчиво покашливает поблизости, взяв со столика второй букет, а я отстраняюсь и иду исполнять роль радушной хозяйки.

Все идет просто чудесно. Ольга Михайловна хмелеет еще на первом коктейле, папа, напротив, растягивает одну рюмку на три тоста, два из которых произносит сам, и вспоминает одну за одной истории из моего детства, некоторые из которых мы с Васькой слышим впервые, периодически удивленно переглядываясь. К слову, приехал он абсолютно трезвым, что порадовало отдельно. Я, конечно, не тешу себя иллюзиями, что мой хохот так поразил его, что он резко бросил пить, но то, что он не квасит круглые сутки – еще один бонус.

Часа через три Иринка отваливается довольной сытой пиявкой на спинку стула и крайне медленно моргает. Тяжело поднимается, придерживая свой восьмимесячный животик, уходит в туалет и не возвращается так долго, что мы с Васькой отправляемся на поиски.

– Ага, ну, что ж… – чешет затылок брат, когда мы проходим в гостиную и видим ее сладко спящей на диване.

Я фыркаю, хлопаю его по плечу, а он отменяет такси и укрывает ее пледом.

До стола дойти не успеваем, раздается очередной звонок в дверь. Слышу лай с площадки и думаю, что знаю, что увижу, но Зотов – это Зотов. Распахиваю дверь, и улыбка намертво приклеивается к моему лицу, но это точно нервное.

– Ты дебил? – уточняю у него ласково.

– Кто это? – шепчет, не шевеля губами и едва заметно кивая за мою спину.

– Мой брат, – отвечаю радостно.

– Я дебил, – подтверждает и без того, чтоб ему, очевидное.

Глава 38

– Господи! – ахаю громко, прикладывая руки к груди и отступая на пару шагов, наталкиваясь спиной на брата. – Что случилось?!

Оборачиваюсь мельком, вижу, как Васька по привычке поправляет отсутствующее кепи. Возвращаюсь взглядом к Зотову, мысленно желая ему провалиться.

Избитого охранника из мужского клуба держат под руки двое из своры Зотова. На лице свежая кровь поверх ночных побоев, в целом все выглядит так, будто ему стоять тяжело, но я почему-то уверена, что от реальности это сильно далеко. Зотов прячет за спиной руку с кастетом и пытается незаметно для Васьки снять его. Ну и отдельного внимания заслуживает виляющий хвостом красавец Туман с окровавленной шерстью вокруг пасти.

– Да вы проходите, проходите, – лопочу, ища взглядом подмогу.

– Вот тебе и тихий район! – сокрушается появившийся с кухни Туманов и забирает Валеру, повесив его руку себе на плечо. – Держись, мужик. Лица запомнил?

– Как в тумане все, – мямлит Валера, сообразив, что в этом спектакле лучше играть по сценарию.

– Спасибо, мужики, – Зотов жестом фокусника сует кастет в карман одного из своих людей, трогательно хлопает его по плечу и обоим по очереди жмет руки.

– Мы пошли? – тупит второй.

– Да, мы дальше сами, – мило улыбается Зотов и захлопывает дверь перед их носами. – Не, ну ты прикинь!

– Прикинул, – бурчит Родион.

– Вась, отвлеки родителей, – сама отвлекаю брата. – Кошмар какой-то…

Брат сощуривается и уходит, продолжая оборачиваться, а когда скрывается из вида, я отвешиваю Зотову смачный подзатыльник.

– Да я откуда знал?! – огрызается вполголоса. – Слушай сюда, Валера, – шипит злобно, тыкая пальцем у носа охранника. – Хоть один взгляд…

– Дебил тут ты, – ухмыляется парень нагло.

Зотов свирепеет моментально. Глаза наливаются кровью, на шее вздувается венка, по которой я и провожу кончиками пальцев. От неожиданности он теряет запал, а Туманов утаскивает Валеру в ванную, перед этим приказав тихо:

– Разуйся.

Иду в спальню Родиона, нагло шарю по его шкафу, достаю спортивные брюки и футболку и спешу на помощь.

Валера умывается, смывая кровь, Зотов занимается собакой, Родион раскладывает на столешнице аптечку, я быстро обрабатываю ссадины и сую в руки охранника чистую одежду.

– Давай резче, – ворчу, тактично отворачиваясь, пока он переодевается.

– А че у вас тут? – проявляет Валера любопытство.

– Семейный обед, – бурчу недовольно. Парень издает какое-то чрезвычайно радостное «гы», а я разворачиваюсь и злобно шиплю: – На ночь никто из гостей не останется, дорогуша.

Дальше – цирк с конями.

Зотов за столом с воодушевлением рассказывает историю, где он самолично пошел выгуливать пса, а тот нашел избитого Валеру. Конечно, будучи чрезвычайно любвеобильным, Туман кинулся вылизывать пострадавшего, а там и еще двое проходили мимо и помогли доволочь мужика, пока Дмитрий самоотверженно удерживал рвущегося пса. Ну и к нам было ближе, но он очень извиняется за беспокойство, однако жрет с удовольствием.

– Надо заявить, – включает участкового брат, а мама Родиона его поддерживает.

– Да смысла нет, – отмахивается Валера. Брат стискивает зубы, оскорбившись, а я пинаю охранника ногой под столом.

– Почему же? Обязательно найдут! – вступаю на защиту правоохранительных органов.

– Да я их даже не видел, – неохотно бурчит Валера.

– Со спины? – вцепляется Васька. – На доме камеры.

Сидящий рядом Зотов опускает руку с мобильным под стол и пишет сообщение в чат «Работа»:

«Все записи с камер в округе уничтожить».

– Вариант! – уважительно кивает Зотов. – А если по камерам пусто?

– Да стандартно, соседей опросить.

Зотов не глядя печатает детективу:

«Если придут менты, Лена ничего не видела, тебя там нет».

– Как правило, этого оказывается достаточно. Украли что-то?

– Деньги, – брякает Валера, с трудом пережевывая.

– Дрался недавно?

– Получил за дело.

– Какое? – не унимается брат.

Валера бросает на меня вопросительный взгляд, я опускаю ладонь на бедро Туманова, тот ласково гладит, а я медленно моргаю.

– На работе лопухнулся, – сообщает Валера. – Можно мне тоже стопку?

– Конечно-конечно, – суечусь и вместе с рюмкой подкладываю ему в тарелку то, что сложнее жевать. – Да Вы кушайте, кушайте. Такие страсти! Обязательно надо заявить! Так что там на работе?

– Ну, это… я в охране, – тщательно фильтрует Валерий. – Ну и… знакомый звонит, выходи покурить, разговор есть. Выхожу, закрываю дверь на ключ, сам к нему. Руку тяну, он жмет, а второй в глаза перцовым баллончиком. А потом по голове еще сверху чем-то. Я не отключился, но упал. Не вижу ни хрена, но чувствую, как по карманам шарит. Короче, ключи у меня вытащил, рацию, оружие. Я пока видеть начал, пошел с обратной стороны, с главного то есть. Там коллеге наплел, что захлопнул с ключами дверь. Стал этого искать, а помещений на задворках много. Короче, нашли меня уже, а не я его. Вот я сегодня как раз расчет получил, его и спиз… украли.

– Вот же навалилось, одно к одному! – сокрушаюсь на пару с мамой Родиона.

– А тут с какой целью? В гости шли? – как будто бы ненавязчиво вворачивает дотошный братец.

– Ага, – брякает Валера и кивает на Зотова. – К нему. Работа нужна.

– Вон даже как, – округляет глаза Дмитрий.

– Ну а че, – пожимает плечами Валера и утыкается взглядом в тарелку. – Был поблизости, решил в наглую у дома караулить. Хотел охраннику в будке денег сунуть, чтобы звонок сделал, типа с машиной что-то, достал из кармана, пока думал, не будет ли перебором, кто-то по башке.

– Валера, значит? – прокручивает рюмку в руке папа, задумчиво глядя в сторону. – А отец – Семен?

– Да, – заметно напрягается Валера. – А что?

– Да ничего, – пожимает плечами папа. – Район-то один, Валера. Отца твоего знаю, на заводе еще вместе работали.

«Точно, – морщусь мысленно, – Яна же говорила, что хотела с Валерой доехать! А мы с ней тоже с одного. Вот черт!»

– Мир тесен, – открывает рот Туманов и начинает разливать водку, но папа ставит над своей ладонь.

– Не в обиду, хозяин, – говорит папа тихо, а у меня приоткрывается рот. – Поздно уже, поеду.

– Да почему? – расстроенно всплескиваю руками, а губы надуваются сами собой.

– Поддержу, – старательно улыбается Ольга Михайловна, с тоской поглядывая на папу. – Пусть молодые отдыхают, а нам уже и на боковую пора. Сашенька, все было очень вкусно.

Бросаю взгляд на Родиона, тот слегка пожимает плечами и поднимается вслед за родителями. Подает мне руку и шепчет на ухо:

– Пока вас с Василием не было, они что-то тет-а-тет обсуждали, я по работе отвлекся.

Выходим провожать в коридор, я держу букет, который папа преподнес Ольге Михайловне, Родион пытается вызвать такси.

– Нам одно, – заявляет его мама, не моргнув и глазом.

– Оля, все в порядке, – почему-то смущается папа.

– Брось, – шикает на него женщина и выжидающе смотрит на сына.

– На какой адрес? – нервно сглатывает Туманов.

– На мой, – без раздумий отвечает женщина.

Прощание выходит скомканным. Я занимаю пост у окна, глядя на то, как родители общаются на улице в ожидании машины, а когда они садятся в такси, подхожу к брату и шепчу ему на ухо:

– Ты понял, что случилось?

– Уехали? – уточняет, а я киваю. – Сейчас проверим. Слышь, Валера, – бросает борзо и раздраженно цокает языком. – А фамилия твоя как?

– Зачем вам? – явно паникует Валера.

– Для справки, – ухмыляется братец.

– Ильин, – брякает парень. Шарит рукой в кармане и достает свой паспорт, наглядно демонстрируя. Я-то свой нос сую, Зотов тоже, а вот брат даже не смотрит. – А по батюшке? – улыбается, глазами транслируя агрессию. – Только давай без фантазий, могу и отцу набрать уточнить.

– Маратов, – дергает кадыком парень.

– С сыном падали я за одним столом сидеть не собираюсь, – цедит Васька презрительно. – Яблоко от яблони как правило недалеко падает. Разбужу жену.

– И ты только что проебал шанс на работу, – сообщает Зотов радостно.

Брат уходит, я кидаюсь за ним, все еще ничего не понимая.

– Да в чем дело?! – шепчу взбудоражено, тормозя Ваську в коридоре. Брат сопит в сторону, свирепо раздувая ноздри. – Ну!

– Маму не грабители убили, Саш, – говорит глухо, через минуту, не меньше. – Батя в ночь работал, а она решила горячее ему принести, чтобы желудок бутербродами не портил. Мы тогда у железнодорожной станции жили, всего километр от завода. Ну и… не дошла. Пристала компания пьяных ублюдков. Она сопротивлялась, одного горячим окатила, а нагрела-то как, чтоб теплым донести… ее ножом. А нашел отец, утром, когда домой возвращался. Мертвой уже.

– Господи… – бормочу, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Васька дергается в мою сторону, но со спины подхватывает Туманов. – И что же? – почти плачу, таращась на брата.

– Свидетелей нет или никто не рискнул, – рассказывает без охоты. – Отец сам начал копать, думать. Кто мог? Кто посмел? Поселок небольшой, все друг друга в лицо знают. А потом Маратов на смену не вышел, больничный. Отец поначалу внимания не обратил, а когда через месяц столкнулся с ним, понял все. У твари на роже и шее шрам приметный остался, после ожога. Батя на него кинулся, но оттащили. А в милиции руками развели – доказательств нет. Искал его потом, но тот как сквозь землю, мразь. И тут этот, – брезгливо кивает в сторону кухни. – История, конечно, охуительная, но у него на лодыжке следы от зубов пса, а кастет Дмитрий спрятать не успел.

– Вася… – лопочу тихо.

– Я ничего не видел, но хочу услышать, – хмурится брат. – Буду ждать тебя завтра на табуретке под твоим окном в два. И только попробуй не приехать.

– Приедем, – обещает Туманов, покрепче обнимая меня.

– Иринке не говори, ну, о маме. Ни к чему, – напоследок бубнит брат и идет в гостиную будить жену.

– Ты как? – Родион проводит ладонью по моей голове.

– Маратов, – повторяю разборчиво. – Марат, – сокращаю до основной мысли.

– Ой, собака! – изумляется сонная Иришка, появляясь под руку с братом из гостиной. – Какой красавец!

Туман лениво поднимается от входной двери и трусит к ней, тыкаясь носом под руку.

– Друг попросил присмотреть, – улыбается Родион.

– А родители уже отчалили, – прыскаю преувеличенно весело.

– Я все проспала, – хихикает Иринка смущенно, поглаживая собаку.

– Такси уже подъехало, малыш, – ненавязчиво подгоняет ее брат и помогает обуться.

– Слышали, как он меня, – едва сдерживает смех Ира, поднимая ногу и опираясь на спину брата. – Малыш, – забавно играет бровями и поглаживает свой огромный живот.

– Я не тебе, – подкалывает ее брат и прикладывается губами к ее животу.

Все смеются, я же в этот момент как-то отрешенно представляю, как буду корячиться сама. С моим-то везением, я скорее удивлюсь, если не забеременею.

– Что будем с ним делать? – спрашиваю у Родиона, когда закрываю за гостями дверь.

– Что скажешь, – отвечает неожиданно.

Берет мое лицо в свои руки, наклоняется и чувственно целует в губы, возвращая меня к жизни.

– Что скажешь, Саш, – повторяет, слишком быстро отстраняясь. – Даже представить не могу, что ты сейчас чувствуешь.

– Что мне мало, – вываливаю единственную на тот момент мысль.

Хватаю его за ворот рубашки и тяну на себя, не встречая сопротивления.