Текст книги "Эра Водолея (СИ)"

Автор книги: Татьяна Рябинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Глава 12

Андрей

Ощущение было знакомым, хотя и забытым. Одно дело вспоминать, как все происходило, другое – прочувствовать снова.

Черные маслянистые волны, которые захлестывают с головой.

Впрочем, на этом сходство кончалось. Сейчас все было иначе.

Отлив – и ситуация виделась глупой до зубовного скрежета. Не стоящей выеденного яйца. Все давно в прошлом. Да, неожиданное появление Эры выбило из колеи, всколыхнуло, заставило обернуться назад. Но какое это имеет значение для настоящего? Вернуть ничего нельзя, да и к чему? Он любит свою жену, у них все хорошо. С детьми вот только… Но и это решаемо. Так что хватит страдать фигней, как девчонка-невропатка.

Но за отливом шел прилив, и Андрея снова накрывало. Швыряло волной туда, где его жизнь носила имя Эра. Где каждая минута была наполнена ею. Так остро, так больно, так невыносимо счастливо. Начиная с тех далеких мгновений, когда он оборачивался попросить линейку и встречался с ней взглядом, заканчивая ужасными днями, неделями, месяцами, когда с отчаянием понимал: Эра ускользает от него, ее не удержать. Как сухой песок, с шелестом текущий между пальцами.

Те слова, которые он не мог простить себе все прошедшие десять лет… Что это было? Вспышка глупой неуправляемой ревности? Ведь чувствовал: что-то изменилось в отношении Эры к нему, когда она начала заниматься парашютным спортом. Говорил себе: это ничего не значит, просто у нее появилось новое увлечение, которое он не смог с ней разделить и даже не очень понимал. Вообще не понимал и не одобрял. Но где-то в глубине уже мигала сигнальная лампочка: дело не в этом. Не только в этом.

Он просил прощения, умолял о прощении – и Эра простила. Сказала, что простила. На самом деле… С того дня их отношения словно заволокло дымкой приближающегося пожара, которая становилась все гуще и гуще, принося запах гари. Но память пугливо шарахалась туда, где ничто не предвещало беды. Где впереди ждало только безграничное счастье…

– Поедем ко мне на дачу? – предложила Эра на последнем уроке в субботу. – Пока погода хорошая. Я украла у матери ключи. Погуляем. Там озеро рядом.

Вспыхнуло в солнечном сплетении, растеклось лавой от ушей до пяток. Погуляем? Правда?

Они встречались уже год, но не продвинулись дальше поцелуев и рискованных ласк в темной парадной. Отчасти потому, что у обоих всегда кто-то был дома, но в основном из-за того, что Эра никак не могла решиться на большее. Андрей терпеливо ждал, а по ночам видел ее во сне в таких сюжетах, что утром краснел, вспоминая. Неужели наконец?..

Даже домой заходить не стали, сразу из школы поехали на Финляндский вокзал. Родителям наврали по телефону что-то невнятное про экскурсию. В электричке сидели молча, держась за руки и поглядывая искоса друг на друга.

– Мне немного… страшно, – сказала тихо Эра, когда шли от станции к поселку.

– Мне тоже, – признался Андрей, сжимая ее пальцы.

Берег озера, свинцово-синего, в мелких белых барашках. Деревья в желто-красных листьях – как огонь. Шорох ветра в верхушках. Дома, заколоченные на зиму. Только где-то вдалеке голоса и собачий лай.

– Ну вот и наш, – Эра остановилась у кованых ворот, за которыми виднелся большой деревянный дом типичной советской постройки. – Это еще дедушкина. Он был адмиралом флота. Дом теплый, родители и зимой иногда приезжают.

– Главное, чтобы им не захотелось приехать сегодня, – он поежился.

– Не трусь, Водолей! – рассмеялась Эра, чуть напряженно. – Ключи-то у нас. Они всего одни, запасных нет. Так что не приедут.

Тропинка от ворот к дому – слишком короткая, чтобы перевести дыхание. Эра открывала дверь, а он стоял за ее спиной, глядя на шею под собранными в хвост волосами, на выбившуюся из-под джемпера тонкую белую бретельку. Во рту пересохло, сердце бешено колотилось.

Они растопили огромную голландскую печь, обложенную плиткой, Эра принесла откуда-то сверху матрас, который постелили на пол. Сидели и заворожено смотрели на языки огня за прозрачной дверцей. Кто первым сделал шаг за красную линию? Оба одновременно. Поцелуй – совсем не такой, как раньше, с другим смыслом. Неловкие дрожащие пальцы, расстегивающие пуговицы. Уже коснувшись губами груди Эры под полупрозрачным трикотажем, Андрей спохватился и покраснел мучительно.

– Послушай, у меня… нет… ничего. Я же не знал…

Эту тему не раз обсуждали в мужской раздевалке, пропахшей потом и тестостероном. Где покупать, как надевать. Те, кто «уже», делились опытом. Хотя Андрей подозревал, что в большинстве случаев это было сплошное бахвальство, особенно когда своими победами хвастались прыщавые задроты. Но кое-чего в теории все же нахватался. И коробочку с накачанным мужским торсом, умирая от смущения, купил – в надежде, что рано или поздно пригодится. Только вот коробочка эта, по закону подлости, осталась дома, зарытая глубоко в ящике стола под старыми тетрадями.

– Подожди секунду.

Эра встала, вышла в прихожую, где бросила сумку, и вернулась с зажатым в кулаке квадратиком фольги.

– Украла у мамы. Вместе с ключами.

– А если б я не поехал? – Андрей крутил резинку в руках, не представляя, как будет надеватьэто, да еще на глазах у Эры.

– Подкинула бы обратно.

Она рассмеялась, и страх волшебным образом ушел, уведя за собой смущение и неловкость. Остались только желание и нежность, которые подсказывали, как и что надо делать…

Звонок телефона вернул Андрея в настоящее. На экране светилось: «Инна», и он почувствовал себя так, словно жена застукала его в душе за подростковым развлечением.

– Водолей, я задержусь сегодня, – ее голос звучал устало. – Завтра уезжаю на неделю. На гастроли, на замену. Внезапно. Девочка заболела, я у нее дублером. Надо подготовить все, купить кое-что с собой. Буду поздно, не волнуйся.

– Хорошо.

Нажав кнопку отбоя, Андрей окунулся в ту сосущую пустоту, которая подступала каждый раз, когда оставался один. Инна еще не уехала, а ему уже ее не хватало. И он знал: на этот раз будет особенно не хватать. Потому что на неделю он останется один на один со своими мыслями и воспоминаниями.

Это было ужасно.

И это было… хорошо. Потому что сейчас он должен был справиться сам. Без ее помощи.

Глава 13

Эра

Понедельник и вторник я пробегала по жилконторам, МФЦ, поликлиникам и прочим малоприятным заведениям. И ладно бы еще все на Ваське, так ведь полгорода пришлось объездить. Папа предлагал взять машину, но в Петрозаводске я ездила редко и отвыкла от плотного движения, к тому же в центре.

Выходя в восемь вечера из метро, я чувствовала себя выжатой, как лимон. А ведь еще предстояло зайти к родителям за Димкой. Одно счастье – ужином его там покормили, так что хоть этим не надо было заниматься. Перехватить что-нибудь сухомяткой с кофе, уложить спать и упасть самой. Ноги гудели, голова отвечала в тон.

– Эра! – окликнул незнакомый голос, когда я спускалась по ступенькам из вестибюля метро.

На меня смотрел медно-рыжий молодой мужчина со стильной бородкой, державший за руку такую же рыжую девочку лет трех.

– Простите? – промямлила я, чувствуя себя идиоткой. Потому что он-то меня точно знал, если назвал по имени. Все-таки я не Маша или Лена, чтобы можно было обознаться и случайно угадать.

– Ты меня не помнишь, конечно. Я Кирилл, брат Андрея. Водолеева.

– Кирюха! – ахнула я.

Вот это да! Конопатый дрыщ, которого я не видела больше восьми лет, превратился в очень даже интересного парня. Сколько ему, года двадцать два, двадцать три?

– Ты же, вроде, куда-то в другой город переехала? – спросил он. – Я знаю только, что вы с Андреем разошлись, а ты потом замуж вышла.

– Да, – кивнула я. – Вернулась вот на прошлой неделе. В разводе. А ты как? Это твоя дочка?

– Да, Катюша, – Кирилл погладил девочку по голове. – Мама наша тут на сохранении с братиком лежит. В роддоме на Двенадцатой линии. Навещали ее. А ты здесь живешь, все так же?

– Да, – я не стала вдаваться в подробности. – Здесь, недалеко.

– С Андреем не виделась?

– Н-нет, – слегка запнулась я. И не удержалась: – Как он?

– Да хорошо у них все. Инна же вроде твоей подругой была? Андрюха пиаром занимается, Инна в театре кукольном. С детьми вот только… Инна лечилась долго, но, похоже, без толку. Думают пока об усыновлении. Подожди, ты не знаешь? Ее машина сбила на переходе, беременную. Давно уже. Пьяный какой-то козел. Ребенка потеряла, и что-то там очень серьезное было, не знаю точно.

– Пап, пойдем! – захныкала Катя.

– Сейчас пойдем. Ладно, Эр, рад был увидеть, – Кирилл дотронулся до моего плеча. – Счастливо тебе!

Подхватив дочку на руки, он пошел по лестнице к входу, а я – к дому родителей. Будто на автопилоте.

Вот оно как… Разумеется, я ничего не знала. С Инкой разговаривала в последний раз в тот же вечер, что и с Андреем. На встрече одноклассников в ночном клубе, где работал Лешка Малышев. Благовоспитанная Инка, самым грубым словом которой было «жопа»! Когда Андрей вышел, она обложила меня в три наката так, что я аж рот открыла. А отмерзнув, предложила ей забрать его себе, если любовь-морковь так и не прошла. Смерив меня презрительным взглядом, она встала и направилась к выходу. За ним? Видимо, да.

Все смотрели тогда на нас, не скрывая любопытства. Разговор никто не слышал, мы сидели с самого края. Но поняли, что ситуация внештатная. И сочувствовали явно не мне. Было бы странно, если б иначе.

О том, что они поженились, я узнала где-то через полгода после их свадьбы. ВКонтакте была группа нашего класса, и я туда изредка заглядывала, хотя никогда не писала. Однажды от нечего делать пролистала назад ленту за несколько месяцев и наткнулась на сообщение все того же Малышева, с которым Андрей дружил в школе, а Инка недолго встречалась. Свадебная фотография и поздравления семье Водолеевых.

Я смотрела на Андрея и Инку, на их глупые счастливые улыбки и пыталась понять, что чувствую.

Злость, раздражение, обида? Нет, точно нет. Какое-то совершенно непонятное, но явно неприятное ощущение, вялое и липкое. Похожее, наверно, на досаду собаки на сене. Ну какое мне было до них дело? Поженились – и ладно. Порадоваться бы, особенно за Инку, которая любила Андрея полжизни, если не больше. Но почему-то никак не получалось. И мне даже стыдно из-за этого не было. Равно как и из-за того, что вышла замуж за Костю. Сожаление, что так получилось, что не сложилось у нас с Андреем – да. Но не стыд.

И все-таки я думала о нем. Особенно когда с Костей все стало рушиться. Не-нет да и возвращалась назад, вспоминая самые яркие, счастливые моменты. Например, наш первый поцелуй в Румянцевском садике. Или первую ночь на даче в Кавголово.

От самой близости в памяти не осталось ничего, кроме боли и сумасшедшей радости из-за того, что это случилось. Мы опоздали на последнюю электричку. Звонили домой, что-то врали. Инка по телефону обещала меня прикрыть. Снова топили печку. Нашли в комоде забытую банку варенья, вскипятили воду, развели его и пили по очереди. Спали на голом матрасе, без подушки, под покрывалом с дивана, крепко обнявшись. А дома мать устроила дичайший скандал – с криками, слезами и имитацией смерти от инфаркта. И не разговаривала со мной неделю…

Забрав Димку, я слушала его бесконечный рассказ о том, где они с бабушкой были, что видели, что делали. Кивала, отвечала на вопросы, а сама думала об Инке. Потерять ребенка и больше не иметь возможности родить… Врагу не пожелаешь. Я на пятом месяце упала и две недели пролежала в больнице, боясь лишний раз шевельнуться. Ужас…

Уложив Димку спать, открыла ноутбук и вышла в интернет. ВКонтакте, Фейсбук, Одноклассники. У Андрея аккаунтов нигде не было, Инка нашлась в Фейсбуке, но страница не обновлялась уже года четыре. Никаких записей, фотографий, только несколько репостов о кукольных спектаклях.

Зачем я вообще лезу в их жизнь? Мое появление и так создало им проблем. А Кирилл наверняка скажет Андрею, что видел меня, и станет еще хуже.

Зачем? Все просто. Моя жизнь с Костей закончилась. Будущее в тумане. Я повисла в пустоте и пытаюсь уцепиться за прошлое. Как кошка цепляется когтями за край крыши.

Надо прекращать это. Немедленно!

Глава 14

Инна

За что я не любила гастроли – так это за бытовые неудобства. Плацкартные вагоны, жуткие двух-трехместные номера с общим душем и туалетом, столовки-тошниловки. Самолеты, люксы, райдеры? Не, это не про нас. Кукольный театр – ну совсем не тренд. Скоморохи-петрушечники. Ездили в основном по провинции, часто выступали в домах культуры. Вот и на этот раз – два спектакля в Саратове и три по области.

Меня отправляли на гастроли часто. Чаще других. «Ну у тебя же нет маленьких детей». К тому же я предпочитала сама играть со своими куклами. В какой-то мере они и были моими детьми, и я неохотно отдавала их в чужие руки.

Дети… Эта тема для нас была очень даже болезненной. Семь лет прошло, а как будто все случилось вчера. Визг тормозов, удар, темнота… Долгие недели полной неподвижности, гипс, изматывающая боль. Первое время Водолей не отходил от меня ни на шаг. Взял отпуск и сутки напролет проводил в палате, лишь иногда ненадолго ездил домой, чтобы переодеться и немного поспать. Случившееся сильно сблизило нас, хотя я опасалась, что будет наоборот. И это не была одна голая жалость – уж я бы почувствовала.

Беременность мы специально не планировали, но ребенок был желанным, и Водолей радовался, наверно, даже больше, чем я. Он вообще любил детей, говорил, что хочет их много. Еще когда мы учились в школе, постоянно возился с единокровным младшим братом, а сейчас, если Кирилл приходил к нам в гости с дочкой, не спускал ее с рук. И каждый раз от этой картины все внутри тоскливо сжималось.

При выписке из больницы мне сказали уклончиво: беременность маловероятна. Попытки, ожидание, разочарование. Бесконечные обследования, процедуры и лекарства. Этой весной я ездила в Швейцарию, в клинику, специализирующуюся по таким случаям. Нам бы и на один день в ней денег не хватило, но отец Водолея помог. И в итоге приговор: шансов забеременеть один на много-много тысяч. Почти ноль. Выносить – еще меньше. Так что даже ЭКО не рассматривалось. Только суррогатное материнство или усыновление.

Нам понадобилось время, чтобы смириться с этим. Две недели провели в Крыму, где жила бабушка Кирилла, много гуляли у моря, разговаривали. Занимались любовью каждую ночь – и в этом тоже был особый смысл. Как будто держались друг за друга на краю обрыва. А еще отпустили лихорадочную, безжалостную надежду, которая, несмотря ни на что, заставляла каждый раз думать: может быть, все-таки получилось? Заставляла с замиранием в груди смотреть на календарь, прислушиваться к самым тончайшим ощущениям, а потом глотать полынную горечь уже ставшего привычным разочарования.

Водолей первым заговорил об усыновлении, но я попросила не торопить меня. Мне нужно было вжиться в эту мысль, сродниться с ней.

– Думай столько, сколько понадобится, – успокоил меня он.

Сейчас, лежа на полке плацкартного вагона, я смотрела в те дни сквозь страницы книги, которую держала в руках. И кто бы знал, как больно было думать, что восемь лет, прожитых нами вместе, возможно, ничего не значили. Все, что строили по камешку, по бревнышку, прорастая друг в друга, вдруг оказалось поставленным под сомнение с появлением Эры. Чего стоили его чувства ко мне, если он так и не отпустил свое прошлое?

Взгляд вернулся на страницу, и я с удивлением прочитала: «Не стоит втискивать людей в стандартные схемы, они намного сложнее». Как будто кто-то свыше ответил на мой незаданный вопрос.

Что ж, может быть, и так. Какой смысл судить по себе? Все люди разные. В моей жизни были и другие мужчины, но любовь – всего одна. Хотя все могло сложиться иначе. Я просто не успела полюбить кого-то еще. Пыталась, но не смогла.

Когда Водолей и Эра начали встречаться, я отошла в сторону, однако окончательно поставила крест на своих чувствах только через год. Когда Эра позвонила и сказала, что они вдвоем на даче, останутся на ночь, попросила ее прикрыть. До этого я знала: между ними все сугубо платонически. Она сама призналась, что не готова сделать следующий шаг. Такой расклад давал мне пусть крохотную, с ноготок, но все же надежду. Однако в тот момент я поняла: Водолей для меня потерян.

И разве не пыталась выбить клин клином? Я знала, что нравлюсь Лешке, и когда он пригласил меня в кино, согласилась. Мы начали встречаться. Он стал моим первым мужчиной, в ночь после выпускного. Приятный веселый парень, симпатичный, неглупый. Мне было хорошо с ним, но… не срослось. Как и с двумя другими – однокурсником Володей и молодым преподавателем хореографии Максимом, предложившим выйти за него замуж. Не было в этих отношениях того огня, который бросает отсвет на будущее. А если не видишь себя рядом с мужчиной через десять, двадцать и более лет, не стоит и пытаться.

Как бы там ни было, другой любви со мной не приключилось. Может, потому, что старая еще тлела под пеплом, может, просто не встретила того, кого смогла бы полюбить. Но если бы такой человек нашелся… Допустим, мы прожили бы с ним не один год в любви и согласии – и вдруг я встретила бы Водолея. Случайно. Что произошло бы тогда? Оставило бы это меня равнодушной – или встряхнуло бы так же, как Эра встряхнула его? Заставило бы вспомнить все?

Ответа на этот вопрос у меня не было. Да, наверно, и не могло быть.

Сутки в поезде под мерный перестук колес подействовали на меня странным образом. Не сказать, чтобы я успокоилась, но понимание из размытого, как отражение фонаря в луже, стало графично четким.

Понимание того, что я приму любое решение Водолея – но не приму неопределенности.

Глава 15

Андрей

Утром Андрей отвез Инну на вокзал и оттуда поехал на работу. Все валилось из рук, в голове, как говорила Луиза, бултыхалась еда для тараканов. То есть каша. Ему часто приходилось оставаться одному: Инна ездила на гастроли, лежала в больницах. Но, пожалуй, никогда еще не было так тяжело на душе и так одиноко. Словно она уехала навсегда.

Эта мысль показалась похожей на холодные пальцы, которыми кто-то провел по спине, от шеи до копчика.

У них не было заведено обмениваться сообщениями или звонить друг другу без необходимости, но сейчас Андрей взял телефон, зашел в Воцап и написал: «Уже скучаю. Люблю тебя».

Серые галочки никак не хотели становиться голубыми: Инна не спешила читать его послание. Он гипнотизировал экран: ну же! Наконец цвет поменялся, и телефон тут же пискнул.

«И я тебя».

Ну вот, теперь хотя бы можно было работать. Километры текстов, презентации, макеты, договоры – обычная рутина, с которой он справлялся на автомате, для этого и тараканьей еды в голове хватало.

Интересно, вдруг прибежала мысль, сказала ли Инка Луизе об Эре?

Он знал, что у жены с тех давних пор больше не было близких подруг, а с приятельницами она не стала бы делиться такими вещами. Но Луиза, как она требовала себя называть, или Баблуза, как звала ее Инна, наверняка знала даже то, о чем ей не рассказывали. Каждый раз, когда они встречались, еще в школьные годы, Андрею казалось, что его просвечивают насквозь рентгеном. Маленькая хрупкая старушка с белоснежными волосами и прозрачно-голубыми глазами обладала железным характером, голосом Фаины Раневской и не менее острым языком. Она всегда была с ним приветлива – как со школьным приятелем внучки. Но сразу дала понять, что в качестве мужа Инны Андрей ей категорически не нравится.

– А как ты хотел? – вздохнула та, когда зашел разговор на эту тему. – Она же знает, что ты долго встречался с Эрой и что у вас все закончилось плохо. Этого достаточно, чтобы подумать, не таблетка ли обезболивающего я для тебя. И согласись, ведь сначала так и было.

Впрочем, когда с ней случилось несчастье, Луиза смягчилась, видя, что Андрей не отходит от постели жены. Но все равно относилась к нему сдержанно, хотя прошло уже столько лет.

Ближе к обеду позвонил Кир. Андрей вспомнил, что брат накануне собирался к нему зайти, но так и не появился. Четко они не договаривались, да и голова была занята совсем не тем, поэтому все из нее благополучно вылетело.

Несмотря на разницу в возрасте, отношения у братьев были достаточно близкими. Родители развелись мирно, без скандалов, Андрею объяснили, что хоть и будут теперь жить врозь, ничего не изменится. Так оно и вышло. Отец, занимавший высокий пост в городской администрации, и раньше приходил домой только ночевать. Наверно, после развода Андрей видел его даже чаще. Вскоре Алексей Сергеевич снова женился, родился Кирюшка, в котором старший брат души не чаял.

Андрею исполнилось восемнадцать, когда мать снова вышла замуж и переехала в Новгород. Он остался единственным хозяином большой двухкомнатной квартиры в известном доме Штрауса, выгороженной из бывшей десятикомнатной. Уезжая куда-либо, отец и мачеха оставляли Кира на его попечение. Разумеется, тот знал всех друзей брата, а в Эру даже был тайно, по-подростковому, влюблен.

Женился Кир рано, в девятнадцать лет, на своей однокурснице по филфаку, где оба изучали романскую филологию. Через год у них появилась Катя, а сейчас Надя ждала второго ребенка. Андрей страшно ему завидовал и очень надеялся, что Инна в конце концов решится на усыновление.

– Андрюх, прости, не получилось вчера, – виновато вздохнул в трубку Кир. – Долго у Нади пробыли, Катя устала, начала капризничать. Поехали домой. В субботу забежим, если дома будете.

– Забегайте, – рассеянно отозвался Андрей, поглядывая на экран компьютера с Очень Важной Речью очередного вип-клиента. – Инка уехала, я один.

– Слушай, Дрюн… – Кир замялся. – Тут такое дело… я чего звоню… Знаешь, кого я вчера встретил у метро? Эру. Ты знаешь, что она развелась и в Питер вернулась?

– Слышал, – стиснув зубы, ответил он.

– Все такая же красивая. О тебе спрашивала.

– И что?

– Ну я сказал, что у вас все хорошо с Инной. Только с детьми… черт, не надо, наверно, было, про детей. Ляпнул сдуру. Вообще-то думал, она знает. Ну, про Инну. Они же дружили, разве нет?

Хоть Андрей и любил брата, но его детская непосредственность иногда капитально раздражала. Впрочем, о том, как все у них с Эрой сложилось, Кир не знал. Ну, разошлись и разошлись, всякое бывает.

– У тебя, похоже, наведенная гормональная энцефалопатия, – он постарался скрыть досаду, замаскировав ее шуткой. – Ребенок на руках, жена на сохранении. Все мысли только о детях. Не надо было, да. Но что теперь поделаешь. Не бери в голову. Как Надя?

Кир сразу же забыл об Эре и начал рассказывать, как себя чувствует жена, что говорят врачи. Андрей слушал вполуха. Из всех этих подробностей ему достаточно было того, что с Надей и с ребенком все в порядке. Остальное только напоминало о том, что с Инной ничего подобного никогда не произойдет.

– Кир, извини, ко мне люди пришли, – соврал он. – Жду в субботу.

Вечером Андрей тупо стоял перед открытым холодильником. Для Инны готовил с удовольствием, для себя одного не хотелось. Сжевал полбанки каких-то консервов с хлебом. Нарезал на дольки яблоко, налил коньяку. Настроение телепалось где-то под плинтусом. И так было плохо, а звонок брата добавил еще.

Сначала Эра заявилась к ним домой, потом спрашивала о нем Кира, пусть даже при случайной встрече. Что это – праздное любопытство, ностальгия? Или же надеется что-то вернуть? Не похоже было, будто пришла повидать бывших одноклассников. Да и не так они расстались, чтобы рассчитывать на приятную дружескую встречу через годы.

Он не хотел думать о ней. И все равно думал.