Текст книги "Хроники Рыжей (Трилогия)"

Автор книги: Татьяна Устименко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 67 (всего у книги 83 страниц)

Поднатужившись, Кса–Бун открыл тяжелую створку, из–за которой ощутимо тянуло то пронизывающим до костей всплеском промозглого холода, а то резко сменяющим его дуновением удушающего жара. То было дыхание самой смерти.

У щербатого порога валялись брошенные рабами горные инструменты, в основном кайла и лопаты, и несколько отлично просмоленных факелов. Мы запалили фитиль одного из них и огляделись. Темный коридор уходил во тьму, проложенный по направлению к рудному штоку [51]51
  Р у д н ы й ш т о к – главное тело руды, достигающее многих метров в диаметре.


[Закрыть], разведанному и разработанному. Мы осторожно продвигались вперед, освещая дорогу скудным светом факелов. Причудливые тени плясали на сырых, матово отблескивающих стенах, состоящих из черного штокверка [52]52
  Ш т о к в е р к – участок пустой горной породы, пронизанной сетью мелких рудных прожилок.


[Закрыть], местами разбавленного серыми вкраплениями урановой руды. С низкого, грубо вырубленного в камне свода штольни капала темная жижа, скапливаясь на полу и образуя масляно–переливающиеся лужицы, издающие резкий, весьма неприятный запах.

– Осторожнее, госпожа, – предостерег меня бдительный телохранитель, заставляя перешагивать через вонючие озерца черной жидкости. – Это каменное масло [53]53
  К а м е н н о е м а с л о – неочищенная нефть.


[Закрыть]– жутко горючая штука. Держите свой факел подальше от него, дабы избежать пожара.

– Велика ли выработка? – спросила я, точно следуя его указаниям.

– Не очень, – коротко ответил чернокожий воин, почти неразличимый во мраке подземелья. И лишь благодаря своему острому зрению я смутно видела его высокую фигуру да ослепительно вспыхивающую белозубую улыбку. – Но у задней стены коридора мы обнаружили нечто невероятное, созданное кем–то неизвестным и задолго до нас.

– Заброшенный штрек! [54]54
  Ш т р е к – горизонтальная выработка, не имеющая выхода на поверхность.


[Закрыть]– не предполагая, но утверждая, уверенно подсказала я. – А в нем – глубокий шурф! [55]55
  Ш у р ф – вертикальная выработка, рабочая или разведывательная.


[Закрыть]

– Тогда это открытие повергло нас в недоумение, – вспоминал канагериец. – Но теперь я понимаю: все это создали великие творцы, о чем и говорится в Хрониках Бальдура.

Мы шли довольно долго. Темнота и затхлость воздуха сгустились неимоверно, почти физически давя на грудь. Кровь приливала к голове, неся с собой звон в висках и привкус желчи во рту. Пульс участился многократно, грозя взорвать набухшие мучением вены. И когда мне стало казаться, что я уже неспособна сделать ни шагу дальше, что сейчас я просто свалюсь замертво, готовая сдаться и просить пощады у кого угодно: у богов, у судьбы, у смерти, дорога вдруг закончилась. Я едва удержалась от падения, застыв на краю огромного провала, четко отмеченного стальными балками.

Это оказался даже не примитивный шурф, а добротно обустроенный квадратный колодец, аккуратно облицованный стальными плитами и уходящий вниз, на не поддающуюся осознанию глубину. Мы сбросили вниз зажженный факел и следили за ним до тех пор, пока он не превратился в крохотную светящуюся точку, погасшую прежде, чем я услышала звук удара о дно колодца.

– Он сгорел на лету! – ошарашенно пробормотал Кса–Бун. – Этот провал, очевидно, ведет прямо на Нижний уровень или же длится бесконечно…

– Хочешь проверить? – с безумным хохотом предложила я, подтягиваясь на руках и забираясь в решетчатую клеть, зависшую в полуметре над жерлом колодца. – Нам все равно требуется попасть вниз во что бы то ни стало!

– Явное самоубийство! – ворчал Кса–Бун, запрыгивая следом за мной. – Мы разобьемся в лепешку.

– Существует только один способ проверить справедливость твоего утверждения! – Я нажимала разноцветные кнопки, расположенные на панели управления, но клеть оставалась недвижимой. – Гоблины проклятые, эта машина демиургов давно вышла из строя и заржавела…

– Госпожа, проявите же благоразумие, – уговаривал меня сильно напуганный канагериец, хватая за локти и пытаясь утихомирить. – Ваши усилия бесполезны, давайте вернемся обратно…

– А вот фигушки! – Я вывернулась из его железных объятий, выхватила из ножен Нурилон, просунула его сквозь верхние прутья клети и изо всех сил рубанула по удерживающему ее тросу.

Стальная лента, толщиной не уступающая моей руке, лопнула точно льняная. Клеть вздрогнула, будто отпущенная на свободу лошадь, неуверенно покачнулась и, стремительно набирая скорость, рухнула вниз, скатываясь по направляющим полозьям…

Все произошедшее далее я помню весьма смутно. Ветер свистел у меня в ушах, развевая волосы и забивая крик обратно в глотку. Кса–Бун что–то пронзительно выл, кажется умоляя Пресветлых богов послать нам быструю и безболезненную смерть. В унисон его воплям я дико выкрикивала какие–то грубости, похоже вульгарно клянясь поймать коварных творцов и надрать им задницы, если таковые у них имеются. Пол клети сильно нагрелся, ибо наше фантастическое путешествие сопровождалось целыми фейерверками искр, рождавшихся от соприкосновения передвижной конструкции с металлом стен. А потом я вдруг ощутила чудовищный удар и будто со стороны услышала жуткий хруст своих переломанных костей. Безумная вспышка боли взорвалась в мозгу, неся забвение и освобождение от уз плоти. И все – больше ничего…

Тишина… Мрак… Пустота…

– Марвин, – барон вытянул вперед свой зыбко подрагивающий от волнения палец, – что это?

Некромант, мужественно боровшийся с ужасным зудом, раздирающим его многострадальный нос, испытующе глянул поверх ладони сильфа, одновременно пытаясь сморгнуть навернувшиеся на глаза слезы. На том месте, где по идее должен был сейчас находиться Огвур, возникло что–то бурое и комковатое, медленно колышущееся примерно в полутора метрах над землей.

– Вот демоны, – неразборчиво ругнулся маг, – это же желудок, вернее, его содержимое… Морок распространяется лишь на то, что имелось с нами или на нас в момент его наложения…

– Сматываемся, – лаконично приказал Генрих, мгновенно оценив возникшую вероятность скорого разоблачения. – Гоблины забери эту ненасытную орочью утробу. Не мог потерпеть!

– Да я даже и не наелся толком! – без малейшего раскаяния в голосе возразил Белый Волк. – И как говорит наша Мелеана, настоящий воин обязан всегда оставаться веселым, сытым и уравновешенным.

– Ты только Ульрику сюда не приплетай, проглот! – мгновенно поскучневшим тоном попросил сильф. – Она бы подобной глупости ни за что не совершила…

При этих словах, необдуманно произнесенных повелителем Силя, архимаг Саймонариэль, находящийся в настоящий момент весьма далеко от стойбища киктов, но пристально следящий за всем происходящим посредством своего волшебного шара, вздрогнул и громко расхохотался.

«О, Генрих, – мысленно укорил он барона, – если бы ты знал, какие несусветные глупости творит сейчас твоя взбалмошная возлюбленная, то тоже вряд ли сумел бы сохранить спокойствие! К счастью, ты не обладаешь моими возможностями…»

– Откуда тебе знать! – рыкнул уязвленный орк. – Наша Ульрика еще и не на такое горазда!

– Придержи язык! – сжал кулак барон. – А не то…

– Хватит! – возмущенно взвизгнул некромант, вырываясь из рук де Грея. – Идиоты! Нашли время собачиться! Нужно живо решить проблему и уходить… – Он одним прыжком метнулся к стене шатра и заорал, уже не скрываясь: – Ланс! Тебе удалось обнаружить дагу?

– А чего ее искать–то? – беззаботно отозвался полукровка. – Всем известно: артефакт хранится в сундуке, сундук – в храме, храм – на озере, озеро на…

– Слушай меня внимательно, – оборвал его излияния маг. – Свадьба назначена на?..

– На послезавтра! – немногословно отрапортовал послушный полукровка.

– Где?

– К северу от стойбища находится какое–то священное озеро, около него – храм местной богини любви. Я…

– Ясно! – перебил Марвин. – Мы придем к храму, жди нас!

– Но, – жалобно завопил несчастный полуэльф, осознавший, что ему придется провести в лагере троллей еще пару дней, причем одному и совершенно беззащитному, – у меня даже оружия нет, только помада охлаждающая…

– Вот ею и воспользуйся, – не удержался от очередной подколки Генрих, – накрась губки, строй глазки и улыбайся! А еще лучше – засунь свою холодную мазилку в задницу женишку, авось он кое–чего себе отморозит и импотентом станет…

– Ах ты, урод сильфский! – рявкнул припадочно трясущийся от негодования орк. – Гад жестокий, козел ублюдочный! Марвин, заклинаю тебя именем Аолы, помоги Лансу хоть чем–нибудь!

– Чем? – задумчиво потер некромант наморщенный лоб.

– Скорее! – поторопил его барон. – Марвин, выбирай одно из двух: либо забей на нашего дурака, либо думай быстрее! Сюда уже начинают сбегаться воины. Через минуту тут соберется половина племени, нас схватят и сделают с нами все, что пожелают…

– Пожелают! – охнул просиявший маг. – Точно! Ланс, я сейчас наложу на тебя одно заклятие. И благодаря его воздействию ты сможешь насылать на обидевших тебя существ любые свои пожелания. Только учти, пожелать нужно очень сильно и вслух…

– Сколько? – пискнул обрадованный полукровка. – Сколько раз мое пожелание исполнится?

– Пять… – щедро начал некромант, но внезапно сморщился и громко чихнул, – …надцать!

– Мало! – чуть не расплакался разочарованный Ланс.

– Ну – виновато развел руки маг, – уж как получилось…

– Все. – Генрих выхватил из ножен Гиарду и наотмашь рубанул несущегося на него здоровяка с копьем. – Уходим!

– Апчхи! – согласно откликнулся Марвин, и в этот же самый момент привлеченные шумом кикты набросились на них всем скопом, раздразненные голосами невидимых врагов и привлеченные невероятным зрелищем самостоятельно плавающих в воздухе кусков пережеванного мяса.

В подобных битвах еще не доводилось участвовать ни Марвину, ни Генриху, ни Огвуру. Пользуясь преимуществом невидимости, барон, изрядно выведенный из состояния душевного равновесия, не щадил никого. Он шел напролом, нанося десятки глубоких и поверхностных ран, коля и рассекая мышцы. Жаль только, что его тонкая рапира не очень–то годилась для подобной драки, больше смахивающей на бестолковую свалку. Зато вооруженный огромной секирой Огвур оказался в своей стихии, буквально прорубая широченную просеку в рядах озадаченных и сбитых с толку троллей. Но зато ему приходилось намного тяжелее, ибо предательский желудок, не выдержавший испытания голодом, служил отличной мишенью, притягивая к себе киктские клинки. И если бы не некромант, прикрывающий орка своими огненными шарами, то, возможно, тысячнику не удалось бы выйти из этой битвы живым. В один особенно неудачный момент Огвур налетел на исполинский котел с кислым молоком, и перевернувшаяся посудина вмиг окатила его обильной волной густой белой жидкости, наглядно обрисовавшей контуры мощной мужской фигуры.

– Бран! – экзальтированно завопили тролли, испуганно бросая оружие. – Это же сам бог Бран!

– Но зачем богу понадобилось нападать на своих верных слуг? – резонно усомнился сотник Гуль, морщась от боли в рассеченной губе.

– Не иначе как Бран хотел заполучить ту красивую девицу, которую наш Баргуш прячет у себя в шатре! – завистливо завопила какая–то растрепанная баба. – Ой, на беду всему племени вождь отказался от обычных женщин и решил жениться на чужеземке! Я предрекаю беду!

– Не гавкай, дура! – Сотник звонко хлопнул кликушу по щеке. – Не тебе, распустеха, лезть в серьезные мужские дела. Вождю виднее, на ком ему следует жениться!

– Увидишь еще сам, добром это не кончится! – пророчески огрызнулась обиженная женщина, держась за лицо и убираясь восвояси. – Попомнишь еще мои слова, Гуль, да раскаешься…

Но сотник лишь брезгливо усмехнулся, плюнул вослед ушедшей и обозвал ее ведьмой.

И вот если бы напыщенный Гуль знал, что женщину иногда полезно выслушать повнимательнее, ибо она тоже может оказаться права, то, вероятнее всего, он не попал бы вскорости в те крупные неприятности, подобным коих в племени еще не случалось. Ну да мужчины чаще всего руководствуются не собственной интуицией, а немудреным застарелым правилом: выслушай женщину и сделай все наоборот.

А зря…

– Слышь, Огвур, – барон игриво толкнул орка в бок, – а ведь та припадочная баба орала сущую правду!

Тысячник, терпеливо сносивший лечебные манипуляции некроманта, смазывающего чем–то вонючим его многочисленные синяки и ссадины, упрямо поморщился:

– Клянусь гоблинами, я все равно отберу Ланса у троллей!

– А может, стоит просто попросить, ты же у них теперь живое воплощение бога? – продолжал вредно хихикать сильф. – Эх, да ты хоть понимаешь, что нас из–за тебя чуть не убили?

– Правильно, – поддакнул некромант, щедро намазывая плечо тысячника какой–то белой мазью. – Нужно уметь эффектно появляться и тихо исчезать. И, надеюсь, отныне сие полезное правило запомнится тебе навечно…

– Почему ты так в этом уверен? – недоуменно приподнял брови Генрих. – Это что, твое новое заклинание?

– Лучше! – проказливо хихикнул маг. – Это троллья мазь от насморка, я наконец–то понял, какой последний ингредиент оказался в нее намешан. Смею тебя заверить, нос он прочищает отлично, а медленно соображающие орочьи мозги прочистит ничуть не хуже…

– И в чем же состоит суть лечения? – искренне заинтересовался сильф. – Долго ждать требуемого эффекта?

– Да нет… – хитро начал маг, как вдруг Огвур дико вскрикнул, подпрыгнул и вприпрыжку помчался по траве, изрыгая жуткие проклятия и поочередно хлопая себя то по груди, то по плечам…

– Последний и весьма ценный ингредиент тролльего снадобья – это дикий красный перец, – спокойно сообщил Марвин, провожая удаляющегося орка донельзя удовлетворенным взглядом. – Жгучий ну просто до невозможности! Не зря я его на собственном носу опробовал…

– Здорово! – восхищенно заржал барон. – Значит, ты намазал нашего провинившегося Огвура этой гоблиновой штукой?

– Ну да, чтобы немного проучить! – с наигранной скромностью признался некромант. – Дабы он наглядно убедился в том, что любимая солдатская фраза: «Война – войной, а обед – по расписанию» – иногда приносит больше вреда, чем пользы!

Глава 12

Мне бы очень хотелось знать, найдется ли в нашем мире хоть один человек, ни разу в жизни не совершивший ошибки или просчета. Человек, не пожалевший о каком–нибудь совершенно неудачном дне, ознаменованном тотальным невезением, и не клявшийся себе – никогда впредь не повторю этой глупости… Увы, ошибки случаются у всех, даже у самых умных и предусмотрительных из нас, причем как у людей, так и у богов. Неизбежный процесс взросления и обретения личного опыта основан отнюдь не на подвигах и достижениях, а на допущенных нами ошибках. Мы быстро забываем то, чего добились собственным терпением, выдержкой и смекалкой. Но то, ради чего мы корячились и маялись, набивали шишки и шли на жертвы, не забывается никогда.

Все самое ценное и необходимое не приходит к нам случайно или по милости богов, а добывается собственными кровью и потом, вбиваясь в память крепче, чем гвоздями, с болью и страданием. И поэтому основные вехи нашей жизни отмечены в основном не наполненными доблестью поступками, которыми можно гордиться, а преступлениями, несуразностями, промахами, ложью, изменами… Почему–то неправильные действия всегда оставляют в нашем сознании наиболее яркий след, наводя на соответствующие выводы: жизнь не настолько прямолинейна, как это кажется на первый взгляд. Почему к власти приходят обманщики и мерзавцы? Почему люди верят в ложь и боятся правды? Почему эгоизм так ловко управляет нашим сознанием, наглухо забивая совесть и здравый смысл? Почему уходит любовь? Увы, я до сих пор так и не сумела найти ответов на эти непростые вопросы…

Но я твердо уверена в одном: оплошности являются таким же необходимым элементом нашего существования, как пища, вода и воздух. Мудрость приобретается нелегкой ценой, и цена эта измеряется личными ошибками, порой фатальными. Каждая возникшая перед нами проблема таит в себе бесценный дар, способствующий нашему осознанию самого себя. Мы учимся правильно применять свои способности, оцениваем возможности, узнаем сильные и слабые стороны своей личности, постигаем свою душу. А поэтому мы зачастую сознательно создаем себе проблемы: ведь эти дары бытия учат нас главному – жить.

– Ох, внучка, внучка, ну и страшную же беду сотворила ты на этот раз! – Ворчащий старческий голосок холодным ручейком вливался в мое блуждающее во тьме сознание, возвращая его к свету и неся с собой пробуждающие покалывания, жестоко терзающие мое изломанное болью тело. – Это надо же до такого додуматься да подобное над собой сотворить… – Незримая наставница, не прекращая сурового поучения, потихоньку оглаживала мои руки, перебирая переломанные косточки и складывая их в единое целое. – Здесь ингвы [56]56
  И н г в ы – двенадцать хранителей равновесия между Добром и Злом, стражи Обители затерянных душ – владений Пресветлых богов.


[Закрыть]пройти не смогли, Ринецея не сумела, принцу Астору вся его магия не помогла, а она – глянь–ка чего наделала… – Нежные прикосновения невесомо скользнули по моим коленям, сращивая разбитые суставы и возобновляя ток крови в венах. – Э–хе–хе, – то ли восхищенно, то ли осуждающе продолжала сетовать Смерть, методично переходя от позвонка к позвонку, от ребра к ребру, – вот сумасшедшая–то и в самом деле! Вроде взрослая женщина уже, а до сих пор в голове ветер гуляет…

«Ну и что, пусть гуляет, – хотелось проказливо хихикнуть мне, но оказалось – хихикать мне нечем. – Зато от него так красиво развеваются локоны!»

– Даже ребятенка своего невинного не пожалела, – брюзжала бабушка, выправляя мои перемолотые в мелкое крошево челюсти и восстанавливая выбитые зубы. При этих ее словах в моем размозженном сердце ворохнулся приступ панического страха, но я тут же успокоилась, потому что бабушка любовно огладила мой живот: – Да нет, жив наш бесценный малыш, ничего с ним не случилось. Ох и крепкий же парень вырастет… – ласково ворковала Смерть, перебирая мои залитые кровью волосы, заботливо вычищая из них кусочки мозга и восстанавливая раздробленную черепную коробку, – будущий повелитель…

Внезапно я поняла, что вполне способна видеть правым глазом, а чуть позже – и левым. Затем в мои уши ворвался разрозненный набор противоречивых звуков, постепенно сложившийся в мелодичное птичье пение. А потом в легкие неожиданно влился целый водопад свежего, упоительно сладкого воздуха, я вздохнула, закашлялась и… рывком приподнялась на локтях, удивленно осматривая этот новый мир, в который я вторглась без приглашения, да еще и столь дерзким образом…

Мы сидели на краю бездонного обрыва, бестрепетно болтая опущенными вниз ногами, смеясь и ничего не боясь. А чего, спрашивается, должны бояться люди, только что пережившие возрождение из мертвых? В нескольких шагах за нашими спинами валялась безобразно сплющенная рудничная клеть, еще хранившая на своих прутьях капли запекшейся крови да несколько лоскутков черной и белой кожи. Мы перешагнули через страх и боль, прошли сквозь смерть, а сейчас – легкомысленно предавались самым обыденным жизненным удовольствиям, почему–то сразу ставшим необычайно приятными и притягательными. Вот ведь как случается: потеряв все, начинаешь ценить малое…

Молоко в кувшине оказалось изумительно холодным, а булочки, лежащие в сплетенной из соломки корзиночке, – обжигающе горячими. Шумно прихлебывая из запотевших глиняных кружек и громко чавкая, мы с упоением воздали должное потрясающей стряпне моей бабушки Смерти. Кса–Бун, будто маленький, до ушей перемазался в сахарной пудре, чуть ли не целиком заглатывая обсыпанную маком и марципанами выпечку да на все лады, пафосно расхваливая мастерство божественной кухарки. Наконец корзинка с угощением опустела. Я собрала крошки и высыпала их перед спустившейся с дерева малиновкой, честно заслужившей свою часть трапезы. Наверно, раскидистая, перекошенная от старости ива, росшая на краю обрыва, служила ей постоянным домом, потому что среди листьев я заметила маленькое гнездышко, а в нем – три пестрых яйца размером не больше ногтя. Под нашими ногами клубился молочно–белый туман, причудливыми завитками выплывая из темного провала под скалой и неся с собой пряный запах мокрой травы. Чуть рассеянный, отливающий опалом свет струился меж низко нависших облаков, придавая окружающему нас ландшафту налет некоей сонной, мистической нереальности. И мне вдруг стало так хорошо, что хотелось остаться здесь навечно, ничего не делая, а бесконечно предаваясь ленивым мечтаниям и убаюкивающей полудреме.

– Что это за чудное место? – спросил Кса–Бун, старательно облизывая липкие от сахара пальцы и улыбаясь во весь рот. – Если это Обитель затерянных душ, то посмертное существование является гоблински приятной штукой. Кормят тут на убой, а одевают, – он бережно погладил свои щегольские штаны, – по–королевски!

Я тоже обзавелась новым походным костюмом: от прежней одежды у меня осталась только кольчуга из драконьей чешуи, как и наше оружие, без видимого ущерба перенесшая страшное падение в шахту.

– Эк ты широко замахнулся, дружище, – весело рассмеялась я. – Думаю, это точно не Обитель, и до нее нам еще очень далеко. Наверно, попасть на Радужный уровень не так–то просто…

– После того как хозяйка нас угробила, а потом госпожа Смерть милостиво вернула нам жизни – я уже готов поверить во что угодно! – торжественно отчеканил Кса–Бун, прижимая к груди растопыренную ладонь и церемонно кланяясь. – Чести пройти Порталом смерти и вернуться обратно на землю удостаиваются немногие шаманы из нашего племени!

– И все же я не верю, что достичь обиталища богов так просто… – задумчиво произнесла я.

– Намного сложнее, чем тебе кажется, дитя мое! – вдруг поддержал меня незнакомый, но очень красивый голос. – Радужная обитель принимает лишь тех, у кого чиста совесть и светлы помыслы. А вот нераскаявшихся отступников и злодеев – наказывает по–справедливости…

– Пресветлые боги! – ошеломленно выдохнул канагериец, хватаясь за топор. – Это еще кто? Госпожа, прикажете его убить?

Я безудержно расхохоталась, по достоинству оценив как нелепую реакцию своего отважного телохранителя, так и общий комизм ситуации. Убить это существо?!

Над пропастью свободно парил пожилой величавый мужчина, осененный внушительным размахом огромных серебристых крыльев. Четыре овальных полупрозрачных сегмента отливали всеми цветами радуги и сильно напоминали слюдянистые крылышки стрекозы. В фиалковых глазах незнакомца светился незаурядный ум, сдобренный солидной порцией лукавства. Его седые волосы и морщины странно контрастировали как со свежими, полными губами, так и с вызывающей порывистостью движений, свойственной, скорее, горячему юноше, чем уставшему от жизни старику. Более противоречивого человека я ранее не встречала.

Видимо, увлекшись наблюдением и забывшись, я вновь последовала своей излюбленной привычке разговаривать вслух, потому что мужчина иронично изогнул изящно очерченную бровь и, взмахнув крыльями, плавно опустился на траву рядом с нами.

– А я и не человек! – вежливо пояснил он, а затем галантно поклонился – точно так же, как это делают благородные придворные во дворце моего отца. – Я – наследный принц клана Белой Розы – Тайлериан эль–Таваор!

– Белый эльф! – ахнула я, шокированно округляя глаза. – Да еще и крылатый! Но вас же всех перебили…

– Во времена великой войны кланов? – печально уточнил принц. – Ну как видишь, не всех! Впрочем, это старая и очень запутанная история. Мне довелось лично знавать и короля Грея, и орка Бальдура, и даже сильфского принца Гектора, позднее женившегося на Рагунде Нарронской и ставшего отцом короля Джаспера, твоего деда…

– Нити судьбы переплетены столь сложно, что осмелившийся их распутать рискует увязнуть, будто в паутине! – наставительно продекламировал Кса–Бун.

– Хорошо сказано! – похвалил Тайлериан. – Я так и не получил королевской короны, избегнул смерти в бою, но зато стал одним из избранных Воинов Судьбы, ближайшим другом твоей тетушки Чумы и архидемона Азура. Так же, как и ты, девочка, мы боролись со злом и принесли в жертву всему миру свою красоту, молодость и…

– Любовь! – догадливо подсказала я, внутренне холодея от осознания преследующих мою семью совпадений, ясное дело, отнюдь не являющихся случайными.

Эльф скорбно кивнул:

– Но не стоит, однако, предаваться унынию, ведь сейчас события дней минувших уже не так важны, как ранее! – Он вызывающе тряхнул длинными волосами, становясь в чем–то похожим на Ланса. – Я сознательно выбрал свою судьбу и в итоге обрел звание Хранителя галереи Трех порталов…

– Галерея! – возбужденно закричала я. – Но где же она находится и как ее найти?

– Искать ничего не нужно! – Губы Хранителя изогнула неопределенная улыбка. – Галерея расположена прямо перед тобой!

– Да где же? – не поняла я.

– Здесь! – Принц уточняющим жестом указал на бездонную ленту провала. – Тебе страшно, принцесса?

Я обреченно присвистнула, на глаз оценивая простирающуюся передо мной бездну.

«Издевается! – сердито решила я. – Да по сравнению с этой пропастью шахта демиургов кажется безопасным детским аттракционом. В нее абсолютно невозможно спуститься! Ох, и как же я все–таки устала от этих бесконечных каверз и загадок судьбы… Понаставили, называется, ловушек для дураков – умной принцессе уже ступить некуда!»

Последнюю свою мысль я, не постеснявшись, озвучила громко и отчетливо, пеняя на преследующее меня невезение. Хранитель невесело усмехнулся:

– Ничто не ново в этом мире! Каждому герою приходится рано или поздно сталкиваться с невезением и собственными страхами. Я и сам прошел через нечто подобное. Сможешь ли ты, принцесса, перешагнуть через них…

Последняя фраза явно носила оттенок риторичности и не требовала ответа. Я гневно закусила губу:

– Существует ли какая–нибудь лестница, ведущая в эту гоблинову пропасть?

– Возможно, да, – хитро прищурился Хранитель, – а возможно – нет. Не надежнее ли будет ее построить?

– Как? – опешила я. – Руками?

Эльф одарил меня оценивающе–ироничным взглядом:

– Не переоценивай силы своей плоти, девочка. Лучше взвесь–ка силы своей души…

Признаюсь честно, его туманные намеки здорово меня злили. К тому же я не находила в них ни малейшего рационального смысла.

– Что поможет мне спуститься вниз и найти Перекресток миров?

– Вера! – убежденно произнес принц. – Вера в себя и справедливую победу добра над злом…

Я возмущено помотала головой:

– Ничего не понимаю!

– Ну тогда я ничем не могу тебе помочь, – сокрушенно вздохнул Хранитель, взмахивая своими стрекозьими крыльями и взлетая над ивой. – Значит, ты еще не готова познать тайны нашего мира и лицом к лицу столкнуться со злом. Ведь на Перекрестке обычно происходят самые неожиданные встречи… Да и к тому же ты сама только что – пусть случайно, но зато вполне внятно – разъяснила мне возможный способ преодоления пропасти…

– Так нечестно, – протестующе кричала я, задирая подбородок и провожая эльфа угрожающим жестом гневно стиснутого кулака, – подскажи же мне хоть что–нибудь. – Я почти умоляла.

– Ну хорошо, – сжалился надо мной Тайлериан, – я помогу. В гнезде малиновки ты найдешь три яйца – возьми их себе. Три раза на твоем пути возникнут страшные беды, и ты сможешь их избегнуть, лишь разбив одно из яиц. И помни, – голос удаляющегося Хранителя превратился в едва различимое эхо, – иногда ради того, чтобы спасти многих, нужно пожертвовать одним…

– Вот стрекозел вредный! – ругалась я, шумно пыхтя и сопя, когда карабкалась на шаткую иву. Тонкие ветви качались и прогибались под моими ступнями, живот мешал, а закрытое золотой маской лицо обильно потело самым противным образом. – Наговорил загадок и улетел… – Я вытянула шею и заглянула в крохотное гнездышко…

На дне свитого из прутиков птичьего домика мирно покоились три пестрых хрупких шарика. Нахмурив брови, я несколько секунд растерянно таращилась то на яйца, а то на испуганную малиновку, с заполошным писком панически мечущуюся в ивовой листве. Кажется, крошка мать поняла, что я собираюсь преднамеренно и жестоко загубить ее еще не вылупившихся из скорлупы детей. Я подумала еще, грязно помянула демонов Нижнего уровня и начала спускаться обратно на землю. Яйца я так и не взяла.

– Ну уж нет, – словно оправдываясь перед судьбой и самой собой, неразборчиво бубнила я, стараясь не свалиться с хилого деревца, – негоже это – ради собственного спасения да невинные жизни губить. Гоблин с ними, с тремя несчастьями, как–нибудь выпутаюсь. Не к лицу это воину Чести вовсе, чтобы от жизненных бед за птичьи спины прятаться…

О, если бы я знала тогда, какие неприятности ожидают меня впереди, то, возможно, я бы поступила иначе… Хотя нет – вру! Я бы в любом случае не смогла убить тех трех птенцов, потому что своего счастья на чужом несчастье не построишь!

– Он сказал, что способ преодолеть пропасть мне известен! – рассуждала я, вновь сидя на краю обрыва и рассеянно бросая вниз мелкие камушки. – И помочь нам может только вера… Кса–Бун, – я потянула телохранителя за рукав рубашки, насильно усаживая рядом с собой, – вспомни, какие слова я произносила совсем недавно…

– Ну – нехотя протянул канагериец, который, судя по всему, вовсе не горел желанием очертя голову вновь соваться в очередные приключения, – всякие глупые шутки. Про ловушки для дураков, про любовь…

– Еще! – приставала я, интуитивно ощущая: разгадка кроется где–то рядом. – Это все не то!

– Ну тогда еще и про «ступить некуда»… – старательно морщил лоб мой чернокожий друг. – Но я не думаю, что это как–то нам пригодится…

– Стоп! – вдруг радостно заорала я, вскакивая на ноги. – Все гениальное – просто!

– И?.. – не понял канагериец.

– Пошли. – Я спешно собирала оружие. – Бери топор и ступай за мной…

– Куда? – удивился Кса–Бун.

– Туда, – призывно махнула я рукой, указывая на бездонную бездну, – на Перекресток!

– Туда?! – Воин испуганно попятился от обрыва. – Госпожа, вы сошли с ума!

– Ничуть! – ликующе расхохоталась я. – Хранитель четко указал: путь вниз – это вера в себя и желание победить врагов. А посему… – Я крепко зажмурилась и резко шагнула вниз с обрыва…

Горестно закричал Кса–Бун, предрекая мою неминуемую погибель…

Жалобно чирикнула малиновка…

Я на секунду неустойчиво зависла в воздухе, не ощущая под своей вынесенной вперед ногой ничего, кроме пустоты, а потом внезапно раздался тихий скрежет, и из скалы чуть ниже приютившего нас уступа выдвинулась узкая стальная пластина, образуя надежную ступеньку. Я победно усмехнулась и уверенно встала на нее всем весом своего тела. Сделала следующий шаг вниз – и тут же навстречу мне из каменной стены выдвинулась вторая ступень. А затем еще и еще… Даже не сдерживая торопливой поступи, я размеренно шла вниз по разворачивающейся под моими ногами волшебной лестнице. Отойдя на значительное расстояние, я обернулась и насмешливо показала канагерийцу длинный, далеко высунутый язык:

– Ну так чего же ты медлишь? – Я призывно помахала рукой, выводя своего спутника из состояния спонтанного шока. – Поторопись. Нас ждет Перекресток миров…

Следуя по неисповедимому пути жизненных испытаний, каждый из нас рано или поздно достигает своего личного перекрестка. И не столь важно, какое название он носит – Перекресток миров, судьбы или ответственности. Намного значимее другое – нам предоставляется выбор, способный необратимо изменить нашу сущность и даже все мировосприятие в целом. Перекресток – это всегда нечто большее, чем простая развилка нескольких дорог, это кульминационный момент долгого духовного поиска, четко выкристаллизовывающий новорожденную, сильную и уверенную в себе личность. Человека, способного принимать осознанные решения и отвечать за совершенные им поступки. Перекресток души предстоит пройти каждому из нас…