Текст книги "Хранитель Ллинн-Хейма"

Автор книги: Татьяна Гуськова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

  – Спасибо, Наэлл. Это точно?

  – Кому, как не мне, пятьдесят лет пробегавшему в кошачьей шкуре, знать все про кошек.

  – Про кошек? – хихикнула я.

  – Злая ты! И меня не любишь! – Наэлл обиделся и ушел.

  Все еще хихикая над гренном, я достала котенка из-под кровати.

  – И не правда! Ты самый красивый! А как бы мне тебя назвать? Красавчик?

  Зверь скорчил такую морду, что я сразу поняла, что это имя ему не по вкусу.

  – Ну не страшилкой же тебя звать. Ты не страшный.

  Котенок зашипел и зафыркал, показывая, что очень даже и страшный.

  – Тогда я буду звать тебя Страх. Вырастешь и все тебя будут бояться!

  Котенок ткнулся мокрым носом мне в шею, почмокал и уснул.

  Дани разбудила меня незадолго до рассвета. Советница ничего не стала объяснять, просто поманила за собой. Памятуя о том, что Леен пообещал что-нибудь разузнать, я безропотно оделась и последовала за гилонн. Оказалось, что этой ночью не спим не только мы. Всюду с факелами и свечами мелькали возбужденные горожане и гости столицы. Они шли куда-то от дворца к окраине, туда, где не было жилищ в холмах, а только росли деревья-дома и Кенн-Лиш, древесные башни.

  Солнце вставать еще и не собиралось, только на востоке звезды побледнели, а небо слегка посветлело. Густую траву усеивала роса, тут же промочившая мои сапоги. Юбка тоже намокла и теперь тяжело и неприятно похлопывала по ногам. Я поежилась, зевнула, обхватив себя руками, и спросила у Дани.

  – Долго нам еще идти?

  – Нет. Мы уже почти пришли. Тихо.

  И тут я заметила Леена, а рядом с советником какого-то тощего старичка. Он ни минуты не мог постоять на месте, махая непропорционально длинными руками с узловатыми суставами. Седые редкие волосы на голове деда развевались и вставали дыбом, как на одуванчике. Одежда, состоящая казалось из одних семян, орехов, желудей и листьев, шелестела и непонятно каким образом держалась на приятеле Леена. Впрочем, приглядевшись, я поняла, что эта парочка весьма похожа и скорее всего они выходцы из одного народа.

  – Кто это? – шепотом поинтересовалась я у Дани. Окружающие нас ллиннэх молчали, поэтому мой вопрос прозвучал достаточно громко. Старичок-одуванчик подпрыгнул, да так высоко, что мне показалось, будто он сейчас взлетит.

  – Кто здесь? – уши у него были не больше детской ладошки, из пушистой шевелюры выглядывали только пушистые кисточки. – Кто здесь меня не знает?

  Дани вытолкала сопротивляющуюся меня к старичку.

  Выцветшие почти до белизны желто-зеленые глаза уставились на меня из-под набрякших морщинистых век. Грубая потемневшая от времени кожа казалась корой. Длинный прямой нос с большими, как у лошадки, ноздрями зашевелился.

  -Девчонка! – разозлился дед. Видимо он считал, что его в Ллинн-Хейме должна знать каждая кошка. В руках старичка оказалась разлапистая палка длиной где-то в полтора локтя, к обрубленным веткам на конце был привязан необработанный кристалл горного хрусталя, светившийся изнутри мягким, почти невидимым серебристым светом. Дед замахнулся на меня своим странным жезлом, но Леен перехватил его руку.

  – Успокойся, Вараул. Она и в самом деле не знает кто ты!

  – Мальчишка! – озлобленно фыркнул старичок. Действительно, по сравнению с одуванчиком, Леен выглядел еще очень даже молодым и крепким.

  – Может вы и в самом деле представитесь? – я тоже понемногу начала сердиться.

  Старичок недоуменно покрутил головой, потом повернул хмурое лицо ко мне.

  – Я тут один. Или ты и его не знаешь?

  Я сначала не поняла, что мой странный собеседник имеет в виду, потом догадалась и с трудом сдержала неуместное хихиканье.

  – Это вежливое обращение такое.

  На секунду старичок задумался.

  – Это глупое обращение! Я здесь один, и обращаться ко мне изволь как к одному.

  – Хорошо. Как скажешь.

  – То-то же! Молодец!

  Ко мне вновь вернулось хорошее настроение, подкармливаемое любопытством.

  – Но кто же ты? Я не все знаю о Ллинн-Хейме, поскольку выросла в другом месте.

  – Это не делает тебе чести! – фыркнул вредный дед. – А я, – он приосанился, отчего его странная одежда забренчала, – Вараул. Старший жрец нэвеев. И прадед этого оболтуса, – Вараул указал на Леена.

  Про нэвеев мне приходилось слышать. Повелители растений. Но вживую видеть не приходилось, я считала этот народ легендой, даже не подозревая, что один из советников Нэвей.

  – Очень приятно, а я Синнора.

  Старичок нахмурился.

  – Я знаю, что ты синнора. Зовут тебя как?

  – Так и зовут. Синнора.

  – Глупо. Меня же не зовут Нэвей.

  – Всякое бывает, – пожала я плечами. – Уважаемый Леен хотел посоветоваться с ва... тобой насчет происходящих событий?

  – Конечно со мной! Куда вы без меня?!! – неожиданно Вараул мне подмигнул. – Так что у вас, глупышей, случилось?

  Ллиннэх, коих набралось довольно много, слушали с открытым ртом.

  Вараул кивал в такт моим словам.

  – Фонари, значит, погасли?

  – Да.

  – Неудивительно. Они же из смолы домашних деревьев делаются. Эй, вы там! – обратился дед к окружавшей нас толпе. – Как ведут себя деревья?

  – Недружелюбно, – поежилась полная невысокая женщина гилонн со смешными короткими косичками.

  – А некоторые и вовсе не отвечают! – встрял тощий мужчина с невероятно прекрасным лицом, явно сарино.

  Ллиннэх загомонили, жалуясь на предательство своих любимых жилищ.

  – Тихо! – Вараул воздел руки. – Я все понял!

  Мгновенно вокруг установилась тишина, только шумел в кронах ветер, да где-то далеко тявкала лисица.

  Нэвей потряс в воздухе жезлом, засветившимся чуть-чуть ярче, пропел что-то. Голос его из надтреснутого старческого фальцета стал глубоким и мелодичным.

  Кроны деревьев ответили тихим шепотом. Вараул вприпрыжку, высоко поднимая колени, подбежал к одному из деревьев, постучал по стволу жезлом, застыл на мгновение, прислушиваясь к раздавшемуся гулу, потом поскакал к следующему.

  Так он оббегал полгорода. Уставшие и позевывающие горожане шли за ним. Наконец над темным горизонтом показалось солнышко, и Вараул остановился. Повел носом, высоко задирая голову, как кот, потом обернулся ко мне.

  – Есть где поговорить без этой толпы детишек?

  Я кивнула, пряча улыбку, и мы направились во дворец. Однако внутрь Вараул заходить отказался, заявив, что под землей ему делать нечего. Пришлось располагаться прямо на зеленом склоне холма, благо горожане за нами не последовали.

  – Ну так что? – спросил Леен. – что ты узнал? Это то, о чем я тебе говорил?

  Вараул важно кивнул.

  – Да.

  – Рассказывайте же скорей!

  Нэвей снисходительно посмотрел на меня.

  – Девочка, учись быть терпеливой.

  Осталось только с тяжелым вздохом ждать откровений.

  – Вилл Тэйн зацветает, поэтому магия и дурит, – наконец выдал старичок.

  – Что? – не поняла я.

  – Какое невежество! Вилл Тэйн – Темный Венец, – решил пояснить мне Вараул.

  – Но что это такое?

  – Синнора, я расскажу, – спокойно сказал Леен, видимо давно привыкший к причудам прадеда.

  – Расскажет он! – тут же возмутился Вараул. – Ты про желуди м ближайшего дуба не расскажешь, а тут Вилл Тэйн! – Нэвей значительно поднял указательный палец вверх.

  – Так что такое Вилл Тэйн?

  – Это такие цветы. Они цветут довольно редко, раз в триста лет, а иногда и реже. Пока Вилл Тэйн не расцветет, отличить его от другой травы никак нельзя, он хорошо прячется. Но Темный Венец – это не просто цветы, это та часть магии, которая используется очень редко, – магия разрушения, смерти и прочей гадости. Чем меньше используют эту магию, тем чаще цветет Вилл Тэйн.

  – Ну и пусть себе тогда цветет! – обрадовалась я. – Отцветет и все.

  – Темный Венец не отцветет, пока его не сорвут.

  – Это уже хуже. И чем нам грозит его цветение?

  – Магические вещи все больше и больше буду выходить из-под контроля, пока не разрушатся или не уничтожат своих хозяев, потом станет и вовсе невозможно заниматься магией. А так же те магические животные, что вели себя довольно мирно: осолы, гарайны, валлемы, хворты, огозы – поменяют свое поведение, ведь они тоже своего рода артефакты, – Вараул замолчал.

  Глубоко вздохнув, я попыталась осознать масштаб очередной неприятности.

  – А где растет эта чудная травка? Только не надо говорить, что где-нибудь на краю мира!

  – Ты знаешь?! – удивился старичок.

  Я обреченно понурилась.

  – Где это?

  – На западе, на самом краю Ллинн-Хейма, за Закатными горами. Там, где даже сегьё не бывают из-за окружающих берег скал.

  Надежда доплыть до таинственного края мира на корабле морских ллиннэх тоже умерла.

  – И путь будет полон опасностей и неприятностей, – продолжил Вараул. – Ведь те земли когда-то принадлежали халлям. Может там и по сей день живет кто-то из этого "веселого" народа.

  Я посмотрела на Дани.

  – Придется снарядить большой, хорошо вооруженный отряд. Интересно, отпустит Пресветлый король сразу Аргона и Эльву? Без гилионов в таком деле не обойтись.

  – Э, нет! – усмехнулся Вараул. – Вилл Тэйн не подпустит к себе большой отряд. Он просто убежит. Темный Венец подпустит только тебя, – длинный узловатый палец ткнулся мне в грудь.

  Что-то такое я и подозревала.

  – Но почему именно меня?

  – Из Вилл Тэйн Темная королева плетет себе венец. Он является олицетворением ее могущества. Так что собирайся в путь, Синнора.

  – Мне придется пойти одной? – спросила я, предчувствуя худшее.

  – Да. Но спутник у тебя все же может быть. Случайно встреченный по дороге.

  – Бред! – выдохнула я. – Это что, сказки какие-то? Мне нянька такие в детстве рассказывала!

  – Она была из Ллинн-Хейма! – восхитился Вараул.

Глава 3
СЛУЧАЙНЫЕ СПУТНИКИ

  Я собирала вещи, а небольшой междусобойчик, собравшийся у меня в комнате, активно переживал. Да так активно, что распивал уже третью бутылку саринского самогона, принесенную (о ужас!) Пресветлым королем. Сам он сидел на полу, рядом с Яром, напряженно наблюдая за моими движениями, словно каждая вещь, уложенная в сумку, была камнем на его могилу. Все остальные мужчины тоже сидели на полу, уступив дамам кровать.

  Наэлл, забившийся в самый темный угол, был на удивление молчалив. Я-то думала, что замучаюсь отговаривать его отправиться со мной. Зато Яр болтал без умолку, строя какие-то планы и разрабатывая маршруты.

  – Хватит! Аргону, наконец, надоело слушать эту болтовню. Гилион достал из-за пазухи небольшой, потрепанный по краям пергамент.

  – Это что? – полюбопытствовала я.

  – Карта тайных троп. Она одна единственная, ее составляли еще халли, так что будь осторожнее.

  – И не разбазаривай государственное имущество! – хихикнула Эльва.

  – А тот, кто много выступает, тот дежурит вне очереди, – ровно сказал глава Совета.

  Юная гилион прониклась и заткнулась.

  Друзья просто нервничали, им очень не хотелось отпускать меня одну.

  – Может хотя бы я с тобой отправлюсь? – неуверенно спросила Эльва, словно прочитав мои мысли. – Хотя бы до Закатных гор.

  Пресветлый король тяжело вздохнул, будто это ему предстояло отправиться духи знает куда, и покачал головой:

  – Нельзя. Единственный, кто мог бы по праву, и не смотря на все правила сопровождать ее, сейчас больше похож на растение.

  Эти слова неприятно меня царапнули.

  – Но ведь вы тоже синнора. Вы тоже можете отправиться со мной.

  – Синни, не надо ехидничать, – Лларэн мягко улыбнулся. – Я не обладаю никакими способностями синнора. Тебе ведь не нужен спутник, с которым пришлось бы нянчиться?

  – Его Пресветлое Величество отпугнет Вилл Тэйн куда сильнее, чем любой самый большой отряд, – вступилась за своего короля Дани.

  – Ладно. Все вещи собраны, а чем быстрее уеду, тем быстрее вернусь.

  Друзья все же отправились со мной. Мы дружно выбрались из дворца, только Лларэн отправился в свои покои. Это меня несколько обидело, но я не подала виду. Оседланная Мгла уже ждала меня на лужайке перед дворцом. Вдруг волчица припала к земле и испуганно заскулила. Не понимая в чем дело, я положила руку ей на голову, стараясь успокоить. И тут земля содрогнулась под нашими ногами. Аргон и Эльва вскрикнули, одновременно бросаясь к замку. Но гилионы не успели – серебряные ворота захлопнулись перед самым их носом. Где-то внутри дворца слышались панические вопли. Кто-то хотел вылезти в окно, но из камня, украшавшего ворота, в несчастного ударил ярко-синий луч. Будь придворный чуть менее проворным, посыпались бы не только оплавленная земля и пепел от сожженной травы.

  Аргон и Эльва отбежали, уворачиваясь от алых и синих лучей. А потом дворец окутала сеть лучей, и к холму стало не подобраться. Мы стояли растерянные и ослепленные ярким сиянием.

  Охранные артефакты на воротах! Как я могла про них забыть! Но причитать было поздно, да и действовать тоже. Охранное заклятие обезумевших артефактов не подпускало никого. Глава Совета застыл на месте, было понятно, что он пытается проникнуть во дворец через Элхоор, но вскоре гилион вскрикнул и упал, зажимая лицо руками, из-под ладоней сочилась кровь. Пришлось прибегать к целительной магии, благо она пока еще действовала без капризов.

  – Что же делать? – растерянно спросила Эльва, когда убедилась, что с главой Совета все в порядке.

  – Единственный выход – сорвать эти проклятые Вилл Тэйн! – Дани была бледна, как полотно.

  – Но что будет с теми, что внутри?

  Аргон встал, слегка покачиваясь. Алые глаза гилиона встретились с моими.

  – Насколько я знаю, воротные артефакты действуют только против внешних врагов.

  – Но сейчас, когда все происходит шиворот-навыворот!..

  – Синни, не паникуй. Все равно мы не сможем ничего сделать, пока ты не сорвешь цветы. Остается только надеяться, – Аргон повесил голову. – Во дворце хорошие кладовые, полные запасов. Не знаю, как придворные, но я чувствую, что Пресветлый король жив.

  Мгла, которой надоело находиться в этом неуютном месте, ткнулась носом мне в шею.

  – Вы предлагаете мне поехать и бросить вас?!!

  – Мы предлагаем тебе нас спасти.

  Хотелось плакать, но Аргон был прав.

  – Ладно. Хоть проводите?

  Кроме друзей провожать меня собралось чуть ли не полгорода, привлеченное световым заревом над королевским дворцом, так что я оставила за спиной на границе Хемеля целую толпу, машущего мне кусочками ткани и сорванными листьями народа.

  А впереди расстилался длинный путь, который нужно было проделать как можно скорее. Мгла радовалась, что взяли ее, а не Калину. Беспокойно ворочался и фыркал в сумке Страх, стараясь выбраться. Взглянув на радостное яркое солнышко, как на главного врага, я открыла вход на тайную тропу.

  Заезжать домой смысла не было, тайные тропы довольно далеко обходят наше с Рист место обитания. Хотя подругу хотелось увидеть, но пришлось бы потерять слишком много времени. А так, если повезет и если все тайные тропы целы, то через семь дней я буду уже у Закатных гор. А вот как быть дальше, мы так и не придумали. В горах ни я, ни мои друзья не бывали, нив Закатных, ни в Северных. Пригодился бы совет кого-нибудь из мэли, но горные великаны на эту весеннюю ярмарку не приехали.

  Когда путешествуешь по тайной тропе, ничего особенного не чувствуешь, будто едешь и едешь себе, как обычно, но стоит с нее свернуть, как оказываешься в таком месте, до которого обычным способом добирался бы несколько дней. Раньше, пока меня не научили ходить тайными тропами, я думала, что тропу сотворяет сам идущий, но такое было под силу только могущественному и странному народу халлей, остальные пользовались плодами их деятельности.

  Вдруг Страх заковырялся в сумке сильнее, потом заорал, сумев все-таки высвободить голову. Откуда-то в ответ раздалось громкое кошачье мяуканье. Мгла насторожилась и остановилась, переступая с лапы на лапу и поводя носом. А котенок продолжал надрывно орать. Я достала зверька из сумки и попыталась хоть как-то успокоить. Страх меня не слушал, вырывался, даже попытался укусить.

  И тут из зарослей выпрыгнул пушистая кошка, повела острыми ушами без кисточек и уставилась на меня недобрыми травянисто-зелеными глазами. Зверюга уступала размерами разве что Рыску, но если черный греннский кот был поджарым и легким с длинными сильными лапами и сухим мускулистым телом, то стоящая передо мной кошка отличалась довольно мощным телосложением, толстыми мощными лапами, тяжелой треугольной головой с выпуклым лбом и широко расставленными острыми ушами. Однако как следует оценить стать мешала длинная пушистая рыжевато серая шерсть с невнятными черными полосками. Такой лохматой охотничьей кошки мне еще видеть не приходилось, разве что белых королевских кошек, но те были, по сравнению с этой просто крошками.

  Страх вырвался, наконец, из моих рук и, задрав хвост, кинулся к кошке. Окраса и зверек, и его мать были совершенно одинакового, так что сомневаться в их родстве не приходилось.

  Кошка лизнула отпрыска и недобро посмотрела на меня.

  Похоже, мне сделали изрядную гадость, подсунув котенка дикой кошки. Надо было оставить его в Хемеле. Ничего, Наэлл бы присмотрел.

  Зверюга зарычала и, переступив через котенка, двинулась ко мне. Мгла тихонько заскулила, ей явно не справиться с кошкой, хотя она и крупнее в несколько раз. Спрыгнув с волчьей спины, я вспомнила на выбор несколько боевых заклинаний, потом передумала и сплела пальцы, готовясь выпустить Паутинку.

  Но тут кусты вновь раздвинулись, пропуская крупную волчью морду, а потом и всадницу.

  – Буря! Ну и где ты отстала?! – и тут халль заметила котенка, а потом и нас с Мглой. Я поспешно опустила руки, впитывая готовое сорваться заклинание.

  – Ну и что здесь происходит? – требовательно спросила девушка. – Тебе мало котенка, ты решила и кошку увести?!

  – Нужна мне твоя кошка! Если бы она на нас не напала, я бы к ней даже не приблизилась!

  – А нечего было идти по моему следу! Буря и не учуяла бы тогда своего котенка.

  – А ты не рановато отняла его от кошки? – мы пытались растащить мать и сына в разные стороны.

  Мне удалось кое-как запихать Страха в сумку, а халль привязала кошку веревкой к луке седло. Так мы и расстались. Я подождала, пока халль скроется вдалеке. Мне было не по себе от такой попутчицы на тропе, сразу вспомнились все рассказы Аргона. А ну как коварная халль поджидает где-нибудь за ближайшим углом, зачарует и все! Присев на обочину тропинки, я достала карту тайных троп, может можно пойти какой-нибудь другой дорогой. Тааак. Моя тропа, на которой я сейчас сижу, чуть подальше сворачивает на север, восточнее обходит наш с Рист дом, а потом идет к городу греннов. А вот если сейчас с нее сойти и примерно денек постранствовать по лесу, то я попаду на другую тропу, по ней придется почти полдня двигаться на юг, потом она сворачивает на восток и пересекается с нужной мне восточной тропой. Крюк, конечно, преизрядный, но безопасность дороже. Мгла уже успела улечься боком в прошлогоднюю сухую траву, которая из-за сухой погоды и не думала сменяться зеленой порослью. Пришлось ее отряхивать и вычесывать из длинной густой шерсти травинки и сухие репьи.

  Стоило съехать с тропы, как невысокие веселенькие кусты сменились густыми зарослями и буреломами. Здесь явно никто никогда не жил. Густой слой гниющей листвы проминался под волчьими лапами, кое-где из-под прелых листьев вылезали какие-то белые личинки, провожали нас черными глазами бусинками. А вскоре и вовсе стало невозможно ехать верхом. Низкие суки и поваленные стволы то норовили вцепиться в волосы, то стукнуть в лоб и свалить из седла.

  Солнце с трудом пробивалось через переплетение ветвей. С корявых и будто смазанных черным маслом стволов свисали неаккуратные бороды белёсого и черного мха, как грязные тряпки, выброшенные нерадивой хозяйкой. Кое-где из лежащей на земле листвы лезли яркие синие и красные шляпки мухоморов. А на стволах деревьев мелькали черно-красные и белые головки неизвестных мне цветов. Откуда-то выскользнула большая бледная бабочка с длинными будто костяными лапками, пошуршала крылышками у над головой, а потом улетела по своим делам к большому моему облегчению.

  Я держала Мглу за хвост, чтобы не свалиться в какую-нибудь замаскированную яму, но все равно идти было тяжело. В волосах уже запутались куча паутины, разного сора и даже, кажется, копошилось несколько пауков.

  Кот в сумке некоторое время терпел, а потом начал подвывать на одной ноте. Пришлось делать привал, кормить Страха. Волчица пока еще не проголодалась, а потому на охоту идти не пожелала. Я тоже подкрепилась, и мы отправились дальше. Котенок лезть в сумку отказался и теперь всадником восседал вместо меня в седле, вертя из стороны в сторону любопытной мордой. Усы топорщились, уши так и ходили туда-сюда. Если Страх пойдет статью в мать, то мне будет завидовать весь Ллинн-Хейм. Такого кота не будет ни у кого. А то, страшилка. Я улыбнулась, вспомнив Наэлла.

  Стоило отвлечься на мгновение, как земля просела под ногами. Мгла взвизгнула, когда я всем телом повисла на ее хвосте. Волчица осела на задние лапы, потом все же потянула меня из ямы, взрывая когтями листья. Мне казалось, что хвост вот-вот оторвется.

  Страх спрыгнул с седла, подковыляв ко мне, уцепился коготками за рукав куртки и тоже принялся тянуть. Медленно, ладонь за ладонью, мои зверята тянули вверх свою непутевую хозяйку.

  Наполовину выбравшись из ямы, я ухватилась одной рукой за толстый корень, пальцы другой сложив в знак Воздуха. Откуда-то снизу дунул ветер, растрепав одежду и волосы, приподнял. Ногу что-то сильно сдавило, потянув наоборот вниз. Некоторое время я болталась как мыльный пузырь на веревочке у виломского ярмарочного мага. Мгла прыгала по края ямы, пытаясь ухватить меня зубами за юбку. Из-за развевающейся одежды я никак не могла рассмотреть, что же там внизу происходит.

  Поддержка стихий никогда не длится долго. Ветер резко стих, и я полетела вниз. Мимо промелькнули морда волчицы, глинистый край ямы, и вот я рухнула на осыпающийся склон, проехав по сыпучей земле до самого входа в нору. То ли белёсый корень, то ли чье-то щупальце обвивавшее мою щиколотку, осторожно с нее сползло и исчезло в темноте.

  Я поднялась и попятилась, то и дело оступаясь, знакомиться с тем, кто бы там ни обитал в норе, мне не хотелось. Особенно глядя на размеры этой самой норы

  Склоны осыпались от каждого движения. Те корешки, до которых я могла дотянуться, обрывались.

  – Мгла! Найди какую-нибудь прочную ветку! – я подкрепила приказ мысленно.

  В ответ на мой голос в норе что-то зловеще заскрежетало. Из темноты метнулись белёсые щупальца. Они были не толще мизинца, но, судя потому, что стихи Воздуха не удалось их порвать, довольно прочные.

  Проще всего, после того, как вызывал Воздух, добиться расположения Огня. Ведь именно ветер раздувает пламя, помогая ему сожрать пищу, и ветер разносит легкие искры, так красиво танцующие в его потоках, рождая пожар.

  Щупальца отпрянули от струи пламени, а одно скорчилось и почернело.

  Скрежет в норе перерос в злобный визг. Тварь решила показаться сама. Из темноты вынырнула белоснежная морда, украшенная сотнями черных блестящих глаз-бусин. Жвала шевелились, издавая тот самый неприятный скрежет, с них стекала какая-то желтоватая дрянь.

  Это что за козявка-переросток! Никогда не слышала о таких. Впрочем, я много о чем не слышала в Ллинн-Хейме.

  Языки пламени рванулись к голове твари, но та выставила перед собой тонкие костяные лапки, между которыми родилось странное фиолетово-зеленое сияние. Оно без остатка поглотило пламя, а я почувствовала, что лишилась расположения стихии Огня. Так эта подземная гусеница еще и магией владеет!

  Тварь решила, что ей пришла пора подкрепиться и прянула на меня. Белоснежная броня покрывала тело гусеницы только на голове и рядом с лапками, дальше шла студенистая прозрачная масса, в которой просматривались все внутренние органы твари.

  Пришлось вспомнить старые фокусы. Ладони потеплели, покрываясь радужным сиянием, оно стекло к кончикам пальцев, превращаясь в полупрозрачные когти.

  Тварь ударила по мне щупальцами, лязгнула жвалами рядом с моей ногой. Я чудом отпрыгнула в сторону, рубанула когтями по подвернувшемуся щупальцу, растянулась на осыпавшейся глине. Эх! Будь я гилионом!

  Перекатиться! Еще раз! Я с трудом увернулась от лапки гусеницы, оканчивающейся острым белым когтем.

  Прозрачный бок оказался совсем рядом, не раздумывая, я изо всей силы воткнула в него когти. Во все стороны брызнула бесцветная слизь, жгущаяся не хуже крапивы, на коже тут же вспухли огромные волдыри, а магические когти исчезли.

  Похоже, эта гадость поглощает магию!

  Гусеница ударила всем своим прозрачным телом. Я каким-то чудом сумела запрыгнуть к ней на спину. Сапоги вязли, как в киселе. В памяти вдруг всплыл рассказ Норэга, как он в детстве, работая на огороде, посыпал слизней солью.

  Мгла!

  Нет, волчице никак не залезть в седельные сумки!

  Что же делать?! Был еще Страх. Попробовать стоит. Уворачиваясь от ударов гусеницы, я дотянулась до котенка. На миг показалось, что вижу мир его глазами. Особенно трудно было одновременно управлять Страхом и приказывать Мгле лечь и позволить котенку копаться в седельных сумках.

  Но вот мне на голову свалился тяжелый кожаный мешочек. Я быстро развязала тесемки и, зачерпнув целую горсть мелко смолотой соли, запустила ее в тварь.

  Большая часть попала на защищенную голову, но несколько крупинок долетело и до тела. Прозрачная плоть в этом месте запузырилась и задымилась. Я, не жалея, еще раз обсыпала тварь солью. Гусеница заверещала, попыталась счистить с тулова жгучую гадость, но ничего не получилось. Тело ее начало быстро усыхать, и вот передо мной лежит только остов и несколько желтоватых скорлупок.

  Ноги подогнулись, и я обессилено уселась на землю, чувствуя дурноту. Не знаю, сколько так просидела, очнуться меня заставило легкое прикосновение к шее. Заорав, я вскочила на ноги, отскочила в сторону, упала, запутавшись ногами в останках гусеницы...

  Наверху стояла Мгла, державшая в пасти разлапистую ветку. Выражение морды у волчицы было виноватое.

  Выбравшись из ямы и собрав вещи, мы двинулись дальше. Теперь я держалась настороже. Мгла на всякий случай шла медленно и то и дело оглядывалась.

  После приключений руки у меня подрагивали, каждый шорох настораживал, да еще ныли разбитые коленки и локти.

  Солнце как-то слишком быстро исчезло в ветвях деревьев, лишив меня последнего света. Да, похоже, сегодня до тропы нам не добраться. Придется ночевать в лесу, а подходящего места для ночлега все не попадалось. Хоть бы на какую-нибудь семейку мединов наткнуться что ли.

  Чем темнее становилось вокруг, тем ярче светились призрачным светом венчики цветов, торчащие из листьев гнилые пни и дупла деревьев. Это было не похоже на свет в обитаемом лесу. Тот предназначался для удобства, а этот только нагонял жути.

  – Только бы нам не заблудиться здесь.

  Мы шли еще довольно долго. Нашли ручеек, но пить не стали. Вместо воды в нем текла какая-то зеленая муть. Набрели на полуразрушенный мостик, заросший мхом. Перебрались через овраг и выбрались на тропинку, она была довольно заросшей, но все лучше, чем бурелом. Может и найти кого-нибудь удастся. Словно в ответ на мои надежды впереди что-то засветилось. И свет, проходивший сквозь ветви, вовсе не был светом гнилушек.

  – Может даже под крышей переночуем! Если нас пустят.

  Мгла моей радости не разделяла, упрямилась и ворчала. Тащить ее за собой пришлось почти силой.

  На крошечной полянке возвышался небольшой, где-то в два человеческих роста, холм. Верхушка его местами провалилась и заросла крапивой, дверь держалась на одной перекладине, но в не застекленном окошке мерцал теплый золотистый свет.

  Волчица заскулила и поджала хвост.

  – Ты что? – удивилась я, поглаживая Мглу по плечу. – Не буду я тебя заставлять в доме ночевать.

  Но волчицу не удалось уговорить даже приблизиться к холмику.

  – Ну как хочешь.

  Я перекинула седельные сумки через плечо, взяла сонного Страха под мышку и отправилась на разведку.

  Ветхие порожки трещали под ногами и грозили обвалиться. Стоило потянуть дверь за ручку, как передо мной оказалась горка хвороста, на которую эта дверь и рассыпалась. Кто бы здесь ни жил, за своим жильем он не следил. А может сюда забрел случайный путник, такой же как и я?

  – Эй! Есть кто дома?! – крикнула я в пахнущую плесенью темноту. Изнутри, дико вереща, вылетела какая-то большеглазая птица. Она немного покружилась над холмиком и улетела в лес. Я прижала руку к бешено стучащему сердцу. Захотелось проверить, сухие ли штаны. Кое-как отдышавшись, все же зашла внутрь. Ноги провалились во что-то похожее на труху, на лицо налипла паутина. Да не может никто здесь жить! Но откуда тогда свет? В голову мне стали закрадываться мысли о каком-нибудь очередном сбрендившем артефакте, или еще хуже, чудовище, заманивающем беспечных путников. Но сразу вспомнилось, по каким чащам я только что шла. Чудовищу долго пришлось бы ждать свою жертву. Тут мне удалось найти еще одну дверь, ведущую внутрь. Откинув легкую, но плотную плетенку из хвороста, я вошла внутрь.

  На земляном полу играли отблески огня, горящего в очаге. Было тепло. Широкий плоский валун, заменявший стол, полки на стенах, раскрытые ставни на окне – все покрывали пыль и паутина. Ни намека, что здесь в ближайшие годы до меня кто-то был. Только весело и жарко потрескивал огонь.

  Я опустила Страха на пол, стряхнула пыль со стола и задумалась. По-хорошему в доме оставаться было нельзя. Но что страшнее, теплый дом или темный лес? Здесь можно поставить защитные заклинания, а там... Да и вообще толстые земляные стены выглядят надежнее.

  Котенок вылез из-под кровати, которую я приняла поначалу за кучу листвы, и чихнул. На его усах и ушах налипли целые полотнища паутины. Отряхнувшись и пару раз лизнув лапку, Страх продолжил свои исследования.

  Ведь будь здесь хоть малейшая опасность, он не стал бы себя так спокойно вести.

  Когда я выбралась на улицу, чтобы забрать остатки вещей и расседлать Мглу, то не смогла ничего разглядеть, лишь между когтями веток мелькали чуть более светлые куски неба. Поднялся холодный ветер. Мгла на мои призывы не откликнулась, лишь где-то далеко кто-то завыл и заухал.

  Поеживаясь от холода, я нарвала пучок прутьев для веника. Дом нужно привести хоть в какое-то подобие порядка, а волчица в лесу не пропадет. Хотелось бы в это верить.

  Пыль стояла столбом, вылетая в окно, но скоро в него начал залетать ветер, выдувая тепло, и ставни пришлось закрыть. Стряхнув паутину с поленьев, я подкинула дров в очаг. Огонь взвился и загудел в трубе.

  А уютно получилось. Страх мурлыкал на лавке в углу, получив кусок копченого мяса. Я тоже перекусила и тут же почувствовала, что веки начали неумолимо смыкаться. Подкатив кое-как стол-валун к двери, я устроилась на лавке вместе с котенком. Страх, мурлыкая, уткнулся мне в бок, повозился. И мы уснули..