Текст книги "Двойное золотое дно"

Автор книги: Татьяна Ермакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Я чувствую, – неопределенно сказала я, понимая, что никакой это не аргумент. Но что делать, если я действительно чувствую, что господин Ельчанинов осведомлен обо всем гораздо лучше меня. Оснований для такого вывода у меня не было (если, конечно, не считать, что все городские бандюки, с которыми мне довелось свести знакомство, очень им интересовались), но...

Некоторое время Ельчанинов молча вел машину, потом отозвался:

– Мне казалось, что я тебе нравлюсь. Что ты чувствуешь ко мне... А вон как обернулось. Не то вы чувствуете, Оксана Сергеевна.

– Не смей меня так называть, – тихо пробормотала я, готовая разрыдаться. Ну что ты будешь делать!

– Посиди, я быстро.

Илья остановил машину возле большого супермаркета и исчез в его недрах. Минут через двадцать он появился в дверях с пакетами, набитыми всякой всячиной.

До моего дома мы доехали в полном молчании. Несколько въедливых старушек-соседок, сидевших на лавочке возле подъезда, ласково раскланялись со мной. Вот ведь, старые кошелки! Даже хмарь небесная их не смущает. Допрос с пристрастием мне обеспечен.

Ельчанинов как ни в чем не бывало поднялся со мной в квартиру. С удивлением я обнаружила, что пакеты предназначены мне.

– Чаем напоишь? – спросил Илья таким тоном, словно хотел добавить «на прощанье».

– Знаешь... – осторожно начала я, сама не зная, о чем собираюсь говорить. То ли извиняться, то ли упрашивать, то ли объяснять.

Слава богу, меня прервал телефонный звонок. Даже если это звонил шантажист, мне уже ничего не страшно, лишь бы избежать объяснения с Ельчаниновым.

– Привет, моя корова!

– Здравствуй, урод. Вот только не надо оскорблять...

В трубке противно захихикали.

– А как еще назвать человека, которого доишь?!

– Чего надо? – Шантажист меня уже не раздражал, и хамила я просто так. В правилах хорошего тона не сказано, как разговаривать с тем, кто тебе предъявляет нелепые требования.

– Про документик помнишь? – не то прохрипела, не то закашлялась трубка.

– А где моя куртка? – не удержавшись, съехидничала я. На том конце провода озадачились и немного помолчал и, а потом разразились изысканной бранью:

– Ты чего, сдвинулась?! Может, мне ее к телефону позвать!

– Слушай, урод. Давай рассуждать логично. Что ментам даст моя куртка? Ничего! Она совершенно новая, в карманах пусто, я проверяла. Отпечатки пальцев? Не смешите мои тапочки! Скажу, что в магазине ее рассматривала, но цвет не понравился. Что еще? Вроде все! Зачем мне тебе платить?

– Ты чо, лахудра, со страху осмелела? – наконец пришел в себя от моей наглости шантажист. – Куртка —фигня! А вот то, что ты убийцу знаешь и молчишь...

– Да никого я не знаю! Ничего я не видела! – орала я в трубку, усиленно делая вид, что впала в истерику.

– До завтра, сука, – удовлетворенно хихикнули и повесили трубку.

Ельчанинов, прослушав весь разговор по громкой связи (его аппарат и этот фокус мог провернуть), восхищенно воззрился на меня..

– Нет слов! Ты просто молодец, классно все разыграла!

«Мой дом – моя крепость», – подумала я, когда за Ильей захлопнулась входная дверь.

В чем в чем, а в этом чопорные британцы определенно правы. Совершенно не нужно окружающему миру быть в курсе моих более чем странных и запутанных дел. Мне бы самой разобраться... ну хоть чуточку...

Вот бы сейчас рвануть в Сочи! К морю! |

С этим городом у меня связаны самые приятные воспоминания. Я ни разу не была там в сезон, летом. Даже при социализме путевку на летний период достать было невозможно, приходилось отдыхать осенью или весной. Ехать же дикарем – никаких денег не хватит. Именно поэтому в курортную Мекку Советского Союза я совершала паломничество в марте и в апреле. И ничуточки об этом не жалею. В море покупаться не удалось, но загореть загорела. Но это не главное.

Нигде на земле так пленительно не пахнет, как весной на юге; В средней полосе еще зима. Холодно, сыро, противно. А там... Там ароматы свежей зелени и ярких цветов смешиваются с запахом моря, дымком жаровен с сочными шашлыками и истекающими жиром бройлерами. Хо-чу-в-Со-чи!!!

Ходжа Насреддин – великий мудрец...

Я старательно отвлекала себя от мыслей о моих нынешних приключениях и неутешительных выводах, но ничего у меня не получалось. Я старательно вспоминала все детали своего вояжа в Сочи, но...

Илья вернулся через час. За это время я изгрызла свои ногти, хотя очень хорошо отношусь к своему маникюру. Я так старательно бегала из угла в угол ,что, наверное, протоптала в паласе солидную плешь.

Едва во дворе появилась синяя «Мицубиси», я открыла входную дверь и ждала Илью на площадке.

– Быстро собирайся, поехали! – распорядился Илья, еще поднимаясь по лестнице.

Упрашивать меня не было необходимости. Я мгновенно юркнула в пальто, прихватила сумочку и чуть было не выбежала на улицу в домашних тапочках. Вовремя спохватилась.

Переобувшись и заперев квартиру, я промчалась по лестнице, выскочила во двор и уселась в машину.

Заурчав мотором, «Мицубиси» рванула с места.

– Куда мы едем? – нетерпеливо спросила я.

– Пристегнись! – хмуро буркнул Ельчанинов. Разговаривать со мной он явно не желал.

– Илюшенька, миленький, ну, пожалуйста! – взмолилась я.

– Миленький, это просто замечательно! – хмыкнул Ельчанинов и снова замолчал.

В этот момент машина выехала за городскую черту и завернула на очень знакомую дорогу.

– Ты куда меня везешь?!

– К себе, – рыкнул Илья, не глядя в мою сторону. Орать было бесполезно. Выпрыгивать из машины?

Я конечно, ненормальная, но не до такой же степени. Это у каскадеров здорово получается, и то не всегда... Пришлось смириться.

Я надулась, как мышь на крупу, и до самого дома не |произнесла ни слова.

Илья въехал прямо во двор. В первый мой визит я не заметила на воротах фотоэлементов, или как там это называется (такие штуки, чтобы, ворота автоматически открывались).

Кажется, меня снова похитили. Но я очень надеюсь, что теперь стандартный набор вопросов мне задавать не будут.

Войдя в дом, я уселась в кресло возле камина и потребовала ответа:

– Что ты узнал? Зачем сюда привез?

– Ксень, только давай спокойно, без нервов...

– Господи, да с чего мне нервничать! – взвилась я. Нужно было сдержаться, но я не смогла. – Все, кому не лень, обращаются со мной, как с вещью! Перемещают с места на место, как неодушевленный предмет. Один за– толкал в автомобиль и привез на свою дачку, в грязный подвал! Второй приволок в забегаловку, и выйду ли я от– туда живой, для меня был бо-о-льшой вопрос! Третий поступил как джентльмен. Пригласил в машину... Но результат тот же. Как это называется? Киднеппинг? Или киднеппинг, это только когда детей похищают?!

Илья, до этого спокойно стоявший рядом с моим креслом, отошел к резному шкафчику, налил в бокал светло-коричневой жидкости. Его рука с наполненным бокалом повисла у меня перед носом. Ну что ж, коньяк под носом предпочтительнее, пистолета там же.

Терпеть не могу коньяк, но я понимала, что успокоиться мне просто необходимо. Поэтому залпом влила в себя янтарную жидкость.

– А теперь послушай меня, – жестко произнес Ельчанинов, проследив за действием алкоголя на мой организм.По известному нам номеру живет некто Миронов Александр Иванович. За телефон он платит редко, несколько раз его даже отключали. Номер зарегистрирован по адресу – Октябрьская, дом 1, квартира 8. Я отправил туда своего человека. Он все выяснит и доложит. Думаю, скоро позвонит.

Я сидела с отсутствующим видом, но слушала внимательно.

– А привез я тебя сюда, чтобы быть уверенным, что ты не бросишься сломя голову на Октябрьскую. С тебя станется. И сдается мне, что я прав на все сто. Уж больно красноречиво ты отмалчиваешься. Ксюша... Пойми, ты можешь напороть ерунды. Ведь нам еще не известно, за человек этот господин Миронов. Так что злишься ты совершенно напрасно, лучше бы спасибо сказала...

– Спасибо, – недовольно буркнула я, буравя его глазами. – Дальше.

– Я знаю немного. – Честные глаза у Ильи. Совершенно честные.

Почему же я так не верю его честным глазам?..

На людей нельзя сильно давить. Я это знаю по себе. Когда меня загоняют в угол, я, в обычных обстоятельствах человек мирный, начинаю кусаться.

Я выжидающе глядела на него.

– Я об этом пожалею... – задумчиво произнес Илья и закурил. – Ну, хорошо... На Сталинке производят левую продукцию. Именно тот компонент, о котором я тебе уже говорил. Он как нож...

– Какой нож? – вытаращилась я.

– Обыкновенный. Которым можно резать хлеб, а можно человека убить... Это вещество имеет две сферы использования. С одной стороны, это просто одна из составляющих пластмассы, из которой можно сделать все, что угодно: корпуса для телевизоров, видаков, магнитофонов, другой бытовой техники. С другой – его можно использовать в оружии массового уничтожения.

– Ядерная бомба? – чуть слышно ахнула я.

– Нет. Не ядерная, но не менее эффективная. Компонент используется в ракетостроении. Каким образом, я не знаю, я не химик и не ракетчик. Но без него просто ничего не получится. Одна железная болванка... Теоретически производство таких вещей контролируется государством, и они производятся исключительно под заказ.

Шербинин же изыскал возможности изготавливать компонент по-тихому, так сказать, сверх плана. В этом деле завязаны огромные бабки и достаточно узкий круг посвященных. Для продажи приготовлена внушительная партия товара. В понедельник была назначена встреча с покупателями. В пятницу Щербинина убили. Борис Георгиевич человеком был скрытным. Документация на

Мне показалось, что Ельчанинов говорит со знанием дела, хотя в данный момент меня это не заинтересовало.

– ...я неправильно выразился. Документация не липовая, а настоящая, но фиктивная.

– Запуталась. Переведи.

– О, господи! Официально этой партии в природе не существует. Но Щербинин директор, владелец... Что ему стоит наляпать кучу штампов и печатей и поставить не– сколько подписей? При его масштабах проще простого. Он должен был получить за компонент астрономическую сумму...

– Но на заводе есть же люди, которые производили, складировали, транспортировали... В конце концов, можно прижать его заместителя. Не может быть, чтобы он ничегошеньки не знал.

– Ксения, чего ты от меня хочешь? Откуда я знаю, у кого что в мыслях? – развел руками Ельчанинов.

– Не прибедняйся! – Мои мысли сделали головокружительный кульбит, и я продолжила рассуждать в несколько ином направлении. Головоломка стала понемногу складываться в единое целое. – Выходит, Седой... Он тесть Щербинина, бывший директор Сталинки, сейчас в Москве... Он курирует этот завод, потому что сам был его директором и великолепно знает все ходы-выходы...Кто подкинул идею насчет левой продукции не столь важно. Понятно, что они с зятьком были партнерами... Подпольный выпуск продукции – дело хлопотное. Борис не смог бы провернуть это дельце в одиночку... В конце концов, эту гадость из чего-то делают, значит, должны быть поставщики сырья... С которыми наверняка знаком щербининский тесть... Вот поэтому Борис так и не развелся с его дочерью... Чтобы дельце было семейное, общее... – Я ненадолго замолкла, а Илья удивленно поднял брови. – Я тебе потом про их личную жизнь расскажу, – отмахнулась я. Меня занимала совсем, другая мысль. – Тогда с какого боку тут Князь?

– Ксения Сергеевна, а вы не хотите попробовать свои силы в моем аналитическом отделе? У вас явные способности, – восхитился Илья.

– Не хочу, – отмахнулась я. – Что с Князем?

– Жаль, – вздохнул Ельчанинов. – Князь – посредник. Его клиента или клиентов очень интересует данный компонент.

– Убедительно, – кивнула я головой. – Зачем же тогда майор про бумаги спрашивал? – задала я вопрос и сама на него ответила. – Его могли использовать втемную. Начальство приказало обратить внимание на этот вопрос, вот он и обратил. Иначе его пофигизм при общении со мной объяснить невозможно. Наверняка сказали, что при жертве были важные бумаги, которые пропали...

– Да... – только и протянул Ельчанинов, опускаясь в соседнее кресло.

Мое сердце замерло, потому что я готовилась задать Илье самый главный вопрос:

– Говоришь, что мало знаешь... А сам только что объяснил мне суть. Возможно, о деталях ты действительно не информирован... Но знаешь ты много. Тебя что, лично Щербинин просветил?

– Да, – кивнул головой Илья, а я удивленно уставилась на него. Ведь я приготовилась к тому, что он все будет отрицать, используя обычную формулу «слухами земля полнится». А он вдруг подтвердил... Неспроста... —

Во всем мире пресловутый компонент пользуется устойчивым спросом, – продолжал Илья. информировать меня. – Но процесс его изготовления достаточно трудоемкий и дорогостоящий. Одно оборудование потянет... Да и специалисты у нас на заводе еще остались от советских времен. Очень ценные кадры... В общем, важно то, что у Щербинина есть это оборудование, есть специалисты, есть и нужные связи. И сырье он знает, где найти. Но, как я уже говорил, бизнес этот не самый легальный, Нельзя просто так взять и объявить: «У меня есть столько-то, и хочу я столько-то». Помнишь, несколько лет назад был бешеный спрос на красную ртуть. Никто толком не знал, что это такое, но все стремились ее заполучить. Вот так примерно и с этим компонентом. Желающих его приобрести – уйма. Только объявить об этом в открытую, так же как и Щербинин, они не могут. Поэтому Борис и просил меня найти покупателя... Карается все это... На уровне государственной безопасности...

– Ну, – натужно выдавила я из себя и замолчала.

«Компонент применяется в призводстве оружия, неважно даже какого... – думала я. – Илья прошел Афганистан, есть связи... Знакомства... Был в разведроте.. Наверняка остались друзья-враги...»

– Не нужно смотреть на меня, как на врага народа, —покачал головой Илья. – Я не святой, но я отказался. Это может показаться непонятным и даже глупым, но не желаю иметь ничего общего с этим... гхм... бизнесом. У меня прекрасно отлаженное дело, приносящее неплохой доход.

– Денег много не бывает, – изрекла я банальную тину, пристально наблюдая за выражением его лица.

– А знаешь, я не буду бить себя в грудь, уверяя, что мне, в отличие от остальных, денег хватает, – усмехнулся Ельчанинов. – Мне они не помешают. Хочу деревобрабатывающий заводик прикупить. Неплохо бьло б и кое-что из стройматериалов самим изготавливать, хотя бы по лицензии. Сбыт такая продукция всегда найдет не такой уж кристально честный предприниматель... И черный нал есть, и двойная бухгалтерия. А не привязывается ко мне налоговая только потому, что бухгалтер и главный экономист у меня почти гении. За что им и зарплату плачу больше, чем себе.

– Я сейчас расплачусь! – хмыкнула я. Кто бы поверил!

– У меня вообще нет зарплаты, – неожиданно расхохотался Илья. – Я хозяин или нет?! Ладно, это все лирика... Между прочим, компонент сейчас совершенно бесхозный... Вот если бы его найти...

– Ты же сказал, что этим бизнесом не интересуешься? И потом, там наверняка не пара мешков, которые можно сунуть в машину и...

– По меньшей мере десяток вагонов, подтвердил мои предположения Ельчанинов. – А по поводу бизнеса... Если ты забыла, напоминаю. Из компонента можно делать и пластмассу. В России это довольно сложно, потому что это производство контролирует господин, которого ты знаешь, – Седой. А вот на Украине... В Днепродзержинске у меня есть старый боевой друг. Вот он-то как

раз и может пустить компонент не в «свободную продажу», а на хорошее дело.

– Ты в этом уверен? – засомневалась я.

– Ксюш, если уж такие люди подведут... То легче сразу повеситься, – грустно произнес он. – Но я надеюсь...

Наш разговор прервало противное жужжание мобильника.

– Я слушаю...

К разговору Ильи я не прислушивалась. Поток полученной информации нужно было переварить. Теперь я знала, что ищут Седой, Князь и менты. Здорово же их всех подвел Борис Георгиевич! Взял да помер! А где искать целый состав драгоценного груза, никому не сказал...

Где-нибудь в Европе такой проблемы не могло и существовать. Что там за страны? Мелочь! А у нас? Одна наша не самая большая губерния потянет на Бельгию, Нидерланды и Люксембург, вместе взятые. А в масштабах всей страны?! Состав из десяти вагонов можно спрятать так, что ни одна собака днем с огнем не сыщет...

Тот, кто заказал убийство Щербинина, поступил крайне глупо. Допускаю, что Борис Георгиевич человеком был не слишком сговорчивым. Ну и что? Сначала нужно было убедиться, что все в твоих руках, а потом уже стрелять... Недодумали, господа душегубы.

– Ну вот, Ксения Сергеевна, – закончив свой рассказ, развел руками хозяин дома. – Господин Миронов во время вашей с шантажистом беседы дома отсутствовал. Его жена, вернее, сожительница, как говорят официальные документы, также. Она работает продавцом в продовольственном магазине № 62. И там же грузчиком работает дражайший Александр Иванович. График у них обоих – неделя через неделю. С господином грузчиком моему человеку поговорить не удалось. Они-с изволили ужраться до бессознательного состояния. Сегодня портвейн «Анапа» привезли, вот ребятки и развлеклись в конце рабочего дня. А мадам припомнила; что около месяца назад у супружника пропали ключи от квартиры. То ли потерял, то ли украли. Бабульки-соседки об этой парочке слова доброго не сказали. Все время компании и пьянки...

– Если их обоих не было дома, то получается, что ключи выкрали. Скорее всего, кто-то из знакомых. Сильно сомневаюсь, что на связке был брелок с адресом...И в отсутствие хозяев шантажист и звонил мне. У самого или нет телефона, или звонить из дома опасается... Но остаются телефоны-автоматы...

– Ага, – хмыкнул Илья. – Много ты в нашем городе видела работающих автоматов?

– И то верно, – согласилась я. – Странно другое. Почему Миронов замок не заменил?

– Ничего странного, – пожал плечами Илья. – Брать у них нечего. Да и зачем деньги на замок тратить, если можно на водку?

– Господи, и как она все это терпит! – воспылала я праведным гневом ко всему мужскому роду, рисуя в воображении страшную картину: преданная, любящая женщина рядом с мужчиной-алкоголиком.

– Я не сволочь! – расхохотался Ельчанинов, чем просто меня обескуражил. – Не надо таращить глаза, дорогая! У тебя на лице было написано: «Все мужчины – сволочи, а бабы – дуры, потому что им верят». Вынужден вас разочаровать. Эта дама от пьянства мужа не страдает. Пьет вместе с ним. А чтобы с работы не выгнали, удачно маскируется.

– Кошмар!

Пьющая женщина – это нечто совершенно омерзительное, даже говорить не хочется.

Но оставим эмоции. Меня должен волновать другой, более важный для меня вопрос: что мне делать?

Проще всего спрятаться где-то возле дома и ждать в засаде появления шантажиста. Но как же я его узнаю? И потом, ведь звонить мне мог и сосед Миронова, живущий с ним на одном этаже или в одном подъезде. Попасть в нужную квартиру он может, не выходя на улицу. Значит, вариант засады отпадает.

Можно устроить засаду в подъезде, рядом с квартирой... Нет, это еще хуже. Сколько придется ждать – не известно. В этом доме наверняка тоже живут бдительные бабульки, которые могут запросто сдать меня в милицию. Опять-таки, шантажист вполне может знать меня в лицо, а я его нет. Он пройдет мимо меня, позвонит в любую квартиру, скажет, что ошибся адресом, и все. Ищи его, свищи!

– Не напрягайся. Одной тебе не справиться, – усмехнулся Илья, словно прочитав мои мысли.

– Я что, вслух рассуждала? – подозрительно покосилась я на него.

– Нет. Но ход твоих мыслей очевиден. Предлагаю сделать так. Ты сидишь дома, ждешь звонка. Сразу после разговора набираешь мой номер. И все. Дальше уже моя забота.

– Илья Владимирович, вам что, больше заняться нечем? – ехидно поинтересовалась я. – У вас собственных дел нет?

– Не-а,– весело рассмеялся Илья. – Знаешь два основных правила управления? Первое – умей распределить обязанности среди подчиненных, так чтобы машина работала без твоего участия. Второе – умей выделить из массы самых важных дел самое-самое важное. В данный момент самое-самое важное дело – это ты.

Я устала бороться. Устала сопротивляться. Я устала всех во всем подозревать.

– Отвези меня домой, – тихо попросила я Илью. – Ты совершенно прав. Я обещаю, что никуда не пойду.

– Останься, – попросил хозяин, не глядя на меня.

– Нет, прости. Я должна отдохнуть, – покачала я головой. И, видимо, в моем голосе было что-то такое, что он понял: уговаривать меня бесполезно.

Утром, как всегда, сходила на работу, убрала положенные квадратные метры площади и пошла домой. Мне ничего не хотелось.

В этот день несколько раз призывно звенел телефон. Я еще не привыкла к голосу нового аппарата и каждый раз пугалась.

Из командировки вернулся Костик и сразу же засвидетельствовал мне свое почтение.

– Котя, ты как себя чувствуешь?

– А что? – удивился Антименко.

– Мне в голову пришла странная мысль. Какие могут быть командировки в выходные? Даже если завод или фабрика работают без выходных, ты же договоры не с рабочими заключаешь...

Подозрительное молчание и сопение в трубке длилось довольно долго.

– Ладно. Не мучайся. У каждого человека есть право на личную жизнь, – успокоила я друга.

– Ксень, это так очевидно? – жалобно спросил Костя.

– А чего ты боишься? Что тебе Парниша сцену ревности закатит? – пожала я плечами.

– Ну, в общем, я в Иваново не был, – признался Антименко. – Я был совсем в другом месте...

– Мне это понятно. Но Парнише ты вполне можешь сказать, что у тебя в Иваново есть деловые связи. И что вы, с кем там – директором,главным технологом, начальником отдела сбыта, – сам сообразишь, проводили переговоры в неформальной обстановке. Я так понимаю, что дома ты еще не был?

– Правильно понимаешь, – с тяжким вздохом ответил Костик. – Ксюш, ну как? К нотариусу поедем?

Вот уж о ком в последние дни думать мне не приходилось, так это о нотариусе! Не до того, знаете ли, было.

Я глубоко задумалась. То, что шантажист обязательно позвонит, сомнений не вызывало... Илья, скорее всего, уже на своем посту... С Костиком о посещении нотариуса мы договаривались раньше... Что же делать? А впрочем, чего я ломаю голову? Как правило, шантажист звонит во второй половине дня, где-то после двух, а еще чаще вечером. И об этом я Ельчанинову рассказывала. В конце концов, эти звоночки нужны шантажисту, а не мне. Получается, я с чистой совестью могу отправиться по делам с Антименко. Не думаю, что это займет много времени.

– Ну, хорошо. Только давай прямо сейчас, – ответила на предложение Кости.

– За тобой заехать, или сама подойдешь? – поинтересовался друг.

Выяснив адрес конторы (в двух шагах от моего дома), я сказала, что заезжать не нужно.

Спустя час мы с Котиком выходили из нотариальной конторы, расположенной на первом этаже жилого дома. В моей сумке лежали полностью оформленные документы. Теперь я являюсь совладелицей салона...

Мы медленно шли по бульвару в сторону моего дома. На лавочках сидели молодые мамаши, качая коляски с отпрысками. День на удивление выдался ясный, и прохожие радовались первым теплым денечкам. Костя приобнял меня за плечи, и со стороны нас можно было принять за влюбленную парочку.

Неожиданно мне в голову пришла шальная мысль.

– А тебе не страшно, что я могу оттяпать у тебя вторую половину? – прищурившись, спросила я Антименко.

– Не-е-е-а! – усмехнулся мой друг. – Я веду переговоры об открытии торгового центра в губернском городе. Один, разумеется, это дело не потяну, да и на первых порах придется в аренду площади сдавать. Но это не страшно. Выкручусь... А этот салон впоследствии я весь хочу тебе передать.

На последнем слове Константин Михайлович едва не лишился кусочка языка, так как получил от меня весьма существенный подзатыльник.

– Ну, ты мерзавец, Котенька, – зло прошипела я ему в лицо. – Когда же ты мне собирался сообщить столь потрясающую новость?! И с чего решил, что я приму такой подарочек?!

– Ксюша, успокойся и послушай! – потребовал Антименко. Но я лишь фыркнула ему в ответ. Тогда Константин Михайлович применил грубую мужскую силу , усадил меня на скамейку. – Ксеня, не хочешь, не надо! Но мне нужны крепкие тылы, пойми это! Я рассчитывал, что когда оформлю на тебя пай... ты... привыкнешь... Может, заинтересуешься. А если нет... Я собираюсь переехать областной центр... Не сказать, что я этого хочу...

– Этого требуют интересы дела, – мрачно буркнула я себе под нос.

– И не только, – покачал головой Антименко. – Ты знаешь, что у нас с Парнишей давно... разногласия. Три месяца назад я познакомился с другим... Короче, я собираюсь уйти от Парниши... Не могу сказать, что сильно влюблен в Сергея... Но у нас общие интересы по бизнесу.

«Ага, – догадалась я. – Выходит, именно с ним ты собираешься открывать новый салон». Дела это не меняло, однако, с моей точки зрения, было достаточно веским аргументом. .

В ту пору, когда я еще мало что знала об этой стороне жизни, к геям я относилась совершенно спокойно. И совершенно их не понимала. Оказывается, они тоже влюбляются, страдают от ревности, от неразделенной любви...

И тут мои глаза наткнулись на новые часики на руке Антименко.

– Ну-ка, ну-ка, покажи! – заинтересовалась я, разглядывая Котино запястье. Уж слишком нарочито скромными выглядели часики... Ну, точно – Картье! – Ага. Подарок от Сергея.

– Да, – засмущался Константин Михайлович. – Понимаешь... иногда хочется... чтобы о тебе кто-то позаботился... Понимаешь?

Это я-то не понимаю?! Да это понимает любая женщина! Даже если она сто раз супер-пупер-бизнесвумен! Каждой хочется тепла, любви, надежного плеча. Хочется хотя бы иногда почувствовать себя маленькой и слабой...

– Поздравляю, – ласково улыбнулась я любимому другу. Мой изощренный ум уже придумал надежную комбинацию. Поработаю в салоне несколько месяцев, получше узнаю людей и подберу хорошего управляющего или управляющую, не суть важно. Главное, сама я смогу вернуться к привычному образу жизни.

– Ксень, – пряча глаза, проговорил Костя. – Спасибо... Я вас обязательно познакомлю с Сережей... Ты не думай, он хороший... А Парниша не пропадет. Я ему квартиру оставляю, деньги. Он парень смазливый, обязательно себе кого-то найдет...

– Каждый, Костенька, заслуживает кусочек счастья. А ты – тем более. Я в этом уверена.

Совершенно растроганный Антименко крепко обнял меня за плечи.

– Как я тебя люблю, Ксюшка!

– Ну, все. Хватит нюни распускать! – выдохнула я, опасаясь, что пущу слезу. – Мне домой надо, срочно!

Мы попрощались, и я на рысях поскакала к дому, по дороге обдумывая, почему я все же ничего не рассказала Костику о своем расследовании. И, как ни странно, пришла к выводу, что правильно сделала. У Константина Михайловича сейчас своих забот полон рот.

Телефон угрюмо молчал. Обычное дело. Когда ждешь звонка, этот противный аппарат или трезвонит не по делу, или хранит гробовое молчание.

Но сегодня я нервничала по этому поводу больше, чем всегда. Даже несколько раз поднимала трубку, чтобы проверить, работает ли аппарат вообще. Разумеется, он работал.

Звонок раздался около четырех часов. Я уже настолько изнервничалась, что испытала в этот момент чувство, напоминающее восторг.

– Алло, – ответила я, не спуская глаз с маленького табло, где высветился знакомый номер «господина» Миронова.

– Привет, – произнесли на другом конце провода. Я только подивилась, что шантажист не прибавил ставшее уже ритуальным слово «сука». – Документы у тебя?

– Ничего не получится, урод, – не удержавшись, нахамила я, за что и получила.

– Чо, сука! Не хочешь денежки отдавать?!издевательски хохотнула трубка. – А придется! Ты ж не хочешь...

Все, что мне могут сказаться уже знала до тонкостей. Память у меня неплохая. Тем более, если каждый день повторять одно и то же, – и попугай запомнит! Поэтому пришлось перебить шантажиста.

– Не хочу! Я все поняла. Но, видишь ли, у нотариуса возникли некоторые проблемы. Произошли изменения в законодательстве, – вдохновенно врала я. – Теперь, по закону, нужна еще справка... – (Господи, подскажи, какая там справка еще нужна!..) – От психиатра, – наобум брякнула я. – Точнее, из психдиспансера.

– Это зачем еще? – удивились на другом конце провода.

– Нет, а я знаю?! – воскликнула я в праведном гневе. – Мне правительство разве докладывает?!

Трубка помолчала.

– Ты меня уже достала, – наконец, прохрипел шантажист. – Даю тебе один день. Чтобы завтра документы были подписаны! Поняла, сука?!

– Поняла, поняла. Как не понять, – торопливо ответила я и, услышав в трубке короткие гудки, стала лихорадочно набирать номер телефона Ельчанинова.

– Уже звонили. Оттуда же, – выпалила я в трубку.

– Хорошо... – ответил Илья, но я уже не слушала. В ожидании звонка шантажиста я детально обдумала свои дальнейшие действия. И, конечно, я была бы не я, если бы по совету Ильи Владимировича осталась дома ожидать результатов «операции».

Сорвав с ручки входной двери заранее приготовленную сумку, я сцапала ключи и вылетела из квартиры. Ни одеваться, ни обуваться мне было не нужно, я уже полностью была готова.

Мне невероятно повезло. Выбежав из подъезда, я увидела, что от соседнего дома отъезжает свободное такси. Я призывно махнула рукой и крикнула, опасаясь, что водитель не обратит на меня внимание. Но я напрасно волновалась. Машина плавно притормозила в десятке сантиметров от моих ног. Нырнув в автомобиль, я увидела, что за рулем восседает тоненькая приятная девушка лет двадцати пяти.

– Миленькая, хорошая моя, – выпалила я скороговоркой. – На Октябрьскую, скорее!

Кстати, а почему такой маршрут короче? Все просто. Наши коммунальные службы в кои-то веки озаботились поменять по всему городу подземные коммуникационные трубы. Разрыть-то разрыли, а тут деньги кончились. Ну, припорошили ямы землей, а асфальт уложить не озаботились. Вот и стоят эти земляные холмы с прошлого лета.

Неожиданно я поняла, что сотни раз проходила именно этой дорогой к дому Кости Антименко.

«Ну, точно! Октябрьская как раз перпендикулярна к улице Добровольского, на которой живет Котик», – подумала я, несясь по улице как оглашенная. Я тяжело дышала, и скорость моего перемещения в пространстве стала падать. До нужного мне дома было еще далековато. Я пыхтела,как паровоз, но неукоснительно приближалась к цели.

Неожиданно из-за поворота вывернулась какая-та фигура. Она неслась с такой скоростью, что я не сразу разглядела, кто это. А когда узнала, несказанно удивилась.

С чего это бойфренд Антименко вдруг спортом занялся? Раньше такого за ним не наблюдалось.

В этот момент Парниша оглянулся назад и со всего маху налетел на меня. В мгновение ока я очутилась в дорожной пыли. Парниша посмотрел мне в лицо горящими ненавистью глазами.

«Нелюбовь нелюбовью, но ненависть? Чем же я так ему насолила?» – философствовала я, сидя на земле и ошарашенно взирая на растрепанного и вздернутого парня.