Текст книги "Послание к коринфянам"
Автор книги: Татьяна Апраксина
Соавторы: Анна Оуэн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
– Я не удивлен, – господин автомобилестроение. – Совершенно ничем. Этого следовало ожидать. – Для угрозы слишком вяло. Скорее уж, такой запрос на успокоение и гарантии.
– Да подождите вы, – морщится господин нефтепереработка. – Мы все здесь прекрасно понимаем, что возврат к моделям прошлого года невозможен. Особенно после событий прошлой недели, – торпеда в бок господина автомобилестроение. – Король умер, да здравствует что-то новое. Но не то же, что предлагает Совет?
– Безусловно, нет. Та реконструкция, которую мы собрали по внешним источникам, будет не особенно жизнеспособна даже при отсутствии сопротивления.
Реконструкция позволяет собрать вполне впечатляющую модель огородного пугала. Кто-то завез во флорестийские джунгли шутку о сомалийских повстанцах, которые пытались смонтировать из готового набора запчастей трактор, велосипед или хотя бы самокат, но получался почему-то только танк. Из деталей, выданных европейским корпорантам, тоже можно собрать только танк. Мы здесь практически ни при чем – и детали, и схему сборки предоставил Совет. Мы просто вытащили их из кучи металлолома и любезно раздали коллегам господина Сфорца. Никто не мешал им сделать еще пару шагов вперед и предположить, что танк предназначен только для психологической атаки. Может быть, кто-то даже сделал такие выводы. Хотелось бы надеяться.
Господин нефтепереработка, правая рука славянского топливно-энергетического монстра, кивает – и не продолжает. Слегка опускает голову. Будет, как и раньше, держаться за Сфорца. Очень хорошо. Вероятно, даже угадал, что в рукаве есть кое-какие козыри, но не заставит выкладывать их сейчас перед всеми. Считая да Монтефельтро – уже двое.
– Вы хотите от нас... невмешательства? Я правильно вас понимаю? – Почти конкуренты да Монтефельтро, тоже агротехника, но ориентированы на север.
Трактора, доильные аппараты и портативные молокозаводы понимают правильно. И вычислить это просто. Раз не излагаем программу, не просим помощи, не предлагаем долю – значит, хотим именно невмешательства. Бездействия.
Взгляды, которые гости пытаются бросать на госпожу Сфорца, не вызывают у них ничего, кроме головной боли. Им не видно, что она совершенно непроизвольно качает ногой в такт рваному ритму, который отбивает по столу Максим у нее за спиной. Эффект восхитительный. Психотронное оружие в действии.
– И где мы окажемся трудами господина Сфорца? – Неуемное какое автомобилестроение, сектор грузовой техники. Искренне считает, что в расходы их ввел двойной маневр де Сандовала и синьоры Сфорца, а не собственная опрометчивость.
– А уж вашими трудами... – лирически шепчет столешнице госпожа европейское вооружение, очаровательный трепетный цветок. Не договаривает. И так всем все ясно.
– Если речь идет о вас, сударь, вы окажетесь на поверхности земли. Это положение много выгоднее обратного.
Никто не возмущается. Ни резкостью, ни двойной угрозой. "Черная легенда" – хороший инструмент. Вот так, милейший Хуан Алваро. Лучшим видом распылителя ядов является распылитель воображаемый.
– Есть ли, – нежным голоском спрашивает госпожа вооружение, – какие-нибудь расхождения между вашей позицией и позицией господина Сфорца?
– Есть. В среднесрочной перспективе. Где-то в пределах трех поколений.
Госпожа вооружение ослепительно улыбается. От прочих миниатюрная брюнетка отличается тем, что представляет не работодателя, а отца. Ее положение несколько выше, чем у остальных – вот господин тяжелые грузовики уже почти утих. Принюхивается к тенденции.
– Но в ближайшие лет пятнадцать вы не собираетесь разводиться со скандалом? – цокают по столу алые когти.
– Сколько это зависит от меня, нет, не собираюсь. – И, между прочим, здесь до сих пор не было сказано ни слова лжи. Ни единого. Вот за это нас так и не любят, и в чем-то я этих нелюбителей понимаю.
– Жаль, – мечтательно роняет брюнетка, откровенно строя глазки. – Это так повысило бы обороты...
– Вы же знаете, что легкое стрелковое оружие по количеству убитых много превосходит те типы вооружений, которые сейчас классифицируются как оружие массового поражения. – Кухонные ножи тоже дают высокий результат, но ими компания не торгует.
– О, разумеется. На него-то запреты Совета не распространяются. Так что производительность много выше, – дама опускает ресницы. Тут сделка заключена. А само по себе предложение сделки – великолепный признак. Вооружение уверено в том, кто победит, и в том, что победителя нужно связать договоренностями заранее. У европейского вооружения самая жесткая конкуренция: в каждом регионе работают примерно на одном уровне цен и качества.
Впрочем, я примерно этого и ждал.
Остальные переглядываются. Покупать кота в мешке – очень опасного кота в мешке неизвестных параметров – не хочется. Они будут сговариваться между собой. Кто-то непременно попытается заключить сепаратное соглашение с Советом. Или взять опцион на такое соглашение. И к военным действиям готовиться станут тоже. Но до завтра подождут. Все. А сейчас начнется торговля.
Джастина
Когда Джастина поднимает голову от произведения абстрактного искусства, она обнаруживает мило машущую ей рукой мисс новейшие разработки в области огнестрельного оружия малых и средних калибров. Мать у мисс из Паназиатских наукоемких технологий, так что юная орхидея выглядит весьма экзотично. И весьма изысканно благоухает. И норовит утащить кого угодно, хотя бы и Алваро, в качестве трофея.
Забавно. Теоретически еще ничего не решено. Практически мисс предельно четко демонстрирует свою стратегию. А это не только оружие Европы, это hi-tech Азии. Не весь, но довольно большой кусок. Я не помню, чтобы кто-то договаривался с ними насчет поддержки, да и в одни закупки все не упирается, хоть заполучи они эксклюзив на поставки оружия или оборудования лет на десять. Потерять-то можно много больше...
– До встречи, дорогая Анна, – улыбается хозяйка, и уже вслед добавляет: – Увы, встретимся же. Жа-ааль, – передразнивает она, хлопая ресницами. – Тоже мне... фурия. И гарпия.
– Да, никак не Артемида, – кивает Максим. – Но я бы ее проводил.
– Господи, зачем тебе это? – Хотелось бы надеяться, что для уточнения причин экстравагантного поведения мисс. Мне вот чертовски интересно, кому, кроме отца, она сегодня будет отчитываться?..
– Пригодилось бы завтра. – Куда я попала? С некоторых пор кажется, что у нас в дело годится решительно все. Включая желание влиятельных наследниц продемонстрировать всему Лиону свои взгляды.
– Карьерист, шпана и аморальный тип, как и было неоднократно сказано.
– Амбициозный аморальный тип, – уточняет карьерист. – Статус, мэм.
Oops, а все еще забавнее, чем я поначалу подумала. Бывший референт фанатично рвется вверх. Взлета из рыбацкой деревни в заместители Франческо ему недостаточно, ему нужны еще и приключения в высших кругах? Приключения, которые не остаются незамеченными?
– То есть, ты считаешь, что по статусу тебе положена соответствующая... возлюбленная.
– Ну я же не требую от корпорации ее предоставить. Кстати, если говорить о соответствии, то эта фурия на три-четыре ступеньки выше, чем полагается. Поэтому мне достаточно было бы только роли ее спутника на завтрашнем фуршете. И ее милого щебетания в духе "ах, дорогой, передайте мне во-он ту тарталетку".
Джастина задумчиво смотрит на висящую на леске абстракцию, и думает, стукнуть ли ей карьериста или перебьется. Самое смешное, что он вполне всерьез и даже без малейшего цинизма. Так обсуждают необходимость сменить освежитель воздуха в машине. Что-нибудь цитрусовое, чтобы в жару посильнее пахло. Если тщательно подумать, можно понять, почему Рауль от него так шарахается. А вот она не может. Максим и Максим. Привыкла.
Но в мысли о том, как именно он дрессировал бы Анну, дабы завтра она щебетала про тарталетки, есть нечто темное и тревожное. Лучше об этом не думать вовсе.
Мистер Флюэллен стоит у экрана, мнет руками лицо. Очень деловито, как макияж накладывает, вернее, снимает. Потрошитель, тот человек, что ее похитил, и про которого она точно знала: при необходимости выстрелит, выстрелит и убьет, уходил вглубь, внутрь. До следующего раза.
Гости, кажется, впечатлились до нервной икоты. Неудивительно. Если взглянуть со стороны... дражайший супруг бровью не ведет, что-то ваяет, вокруг него двусмысленно расположился "посланец двух организаций", сама Джастина тщательно притворялась зомби, а ведущий – вот он, сам ужас. Слегка утрированный и нарочитый, но то, что для нас – изящная самоирония, для гостей – материализация тайных страхов, дешевых боевиков, которые все смотрят, но никто не признается, и мании всемирных заговоров. Вот он, представитель всемирного заговора, уже почти похож на себя.
Маски и сменные модули... Непрестанный венецианский карнавал. Когда все это празднество закончится, надо будет удрать к Пауле. Там все по-другому, просто, надежно и открыто. Могут и по шее дать, но не будут прикидываться, что не хотят. А пока – время масок, и хорошо тем, кто сродни Алваро – надел и счастлив. Впрочем, иногда молодой человек превосходит сам себя.
– Я не понимаю, – Максим по-прежнему сидит рядом со столом, так что можно поболтать. – Мне это... нечто усыновить придется?
– Скорее, вашим родителям. – Ой, мама, и зачем я у тебя лет двадцать назад просила младшего братика? Силы небесные, примите во внимание, что рестийского юного террориста в качестве такового я не просила!..
– Если работодатель меня не опередит... хотя, он, кажется, назначил молодого человека на должность корабельного кота. – Нашел точку опоры в окружающем хаосе. Теплое, живое, на ощупь приятное – и не выдирается из рук: единственный, кто не бегает по дому, не считая доктора Падильи, который удалился в спальню.
– Господин де Сандовал тоже захочет присоединиться.
Невинно спящее обсуждаемое дитя улыбается во сне, будто слышит и заранее согласно.
– И это, – вздыхает Джастина, – наш крутой мачо, убийца из джунглей. Только мне кажется, что у юноши возраст как-то... плавает?
– От пяти до сорока. Впрочем, не его собственных сорока. – Это как раз понятно, этот возраст принадлежит мистеру Флюэллену. – IQ тоже плавает, я проверял.
– Кунсткамера, – констатирует Джастина. – Один доктор – нормальный человек, но он же не считается...
Максим оглядывается по сторонам. Треск клавиш с дивана не ускоряется и не замедляется, как будто там засел не человек, а сверчок. Неумолкаемая цикада. По дороге из аэропорта Франческо посетила новая идея, и теперь все может провалиться к любым чертям, вокруг могут стрелять, танцевать или спать – ему безразлично. Пусть мир подождет.
Мне бы так. И чтоб еще окружающие с уважением соглашались подождать, пока я доплету абстракцию или дорифмую пляж с... подходящим определением для Анны Гавел. Так нет же, сразу начнется "сколько можно заниматься ерундой, как не стыдно?"
– Я бы сказал, ковчег.
– Для ковчега мы слишком непарны.
– А в настоящем, наверное, так и было. То, что вылезло оттуда потом – это был результат темноты, тесноты и скуки.
– Фу, – передергивается Джастина. – Женить тебя надо. То гадости говоришь, то фурий дрессировать собираешься.
– А вот женитьба не входит в мои профессиональные обязанности.
– Ну-ну. – Ага, очередной убежденный холостяк, женат на работе, некогда нос высунуть наружу, не то что провести с кем-то вечер. Никакого личного времени, все рабочее: рабочий день, рабочая ночь, рабочий сон и не обед, а рабочий процесс заправки биологическим топливом. А лет через десять вдруг дойдет...
И хорошо, если, проснувшись, он обнаружит, что у него уже три года как роман с женщиной, на которой он и правда хочет жениться. Взаимно, заметим.
Вовремя просыпаться – это... удел некоторых особо одаренных. С господином Сфорца, совершенно невыносимым владельцем лицензии, Джастина общалась с первого дня его появления во Флоресте. Письменно, по телефону и лично при встречах. Полтора года спустя ровно посреди очередной беседы на очередном приеме собеседник встряхнул головой и переспросил... на втором часу разговора о делах: "Простите, как вас зовут? Может быть, вас отсюда украсть?". Обратил внимание. И украл. И продолжал красть впоследствии. Уже привычно. И все это тянулось... годы. Пока милейший Васкес не добрался до кабинета со своим бритвенным лезвием, спасибо ему. Амур несчастный... а я ведь действительно уехала бы в Африку. Подальше отсюда. Не то чтобы с разбитым сердцем, но не без желания отстреливать все, что подойдет ближе пяти шагов.
Что ж, все хорошо, что хорошо кончается, а эта история теперь просто обязана кончиться хорошо, мы уже поженились. Мы теперь можем только жить долго и счастливо. Хотя есть еще вариант "умереть в один день".
– Теоретически, – вздыхает Джастина, – мне бы стоило убраться в гостиницу для наблюдателей. Меня же так и не уволили.
– Практически я бы вам этого не советовал. Во-первых, мало ли какая глупость кому полезет в голову, особенно, после того, как Комитету доложат о сегодняшнем. Во-вторых, мы – обнаглели, за нами сила, мы даже не нарушаем правила, мы просто на них плюем.
– Там не только правила, там еще и сплетни до утра. Довольно содержательные. Ладно, завтра до обеда успею наслушаться. Но если судить по фурии, так мы уже победили. Странно. Где-то тут должен быть подвох.
– Подвох... настоящий подвох будет потом. Если и когда мы выиграем.
– И какой же?
– Нам придется делиться, – сказал мистер Флюэллен. – Нам придется сделать трансформацию выгодной. Я очень понимаю Мировой Совет, перестрелять этих господ существенно проще.
Он с ними меньше часа разговаривал – и уже жаждет крови, если не шутит, конечно. А я тут живу.
– Да, вот только стрелять надо всех и сразу. В планетарном масштабе. Битву четырех-пяти акул колесного бизнеса за место тех же "Хайдроджен" Европа не переживет.
– И это, увы, останавливает. Меня. Ни времени, ни персонала.
– Вас, кажется, устраивали корпорации как основа диверсификации? – Семь пятниц на неделе, поди угадай, где проходит основной курс и почему он такой синусоидальный...
– Да, но до этого с ними еще работать и работать. Собственная политика, собственное представление о политике есть у единиц... Представьте себе, госпожа Сфорца, что вам обязательно нужно превратить вот это, – начальник аналитического отдела показал на рукоделье, – в вечернее платье.
– Вы хотели бы сегодня услышать спор о политике? Конфликт этих собственных политик? Нет уж, лучше разбавить этот концентрат по своему вкусу.
– На самом деле, сегодня – нет. И завтра тоже. Но послезавтра уже захочу.
Вот же любитель прогресса в головах и развития умов, а не только средств производства. Вот это, пожалуй, настоящее, такое можно только спрятать, но нельзя изобразить. Забудешь, что надо имитировать – и проколешься на мелочах. Интересно, это в Сообществе заразили идеей – или потому и оказался в Сообществе?
И сколько еще там было таких же? И если большинство, как вышло, что они... хотя, как раз увлеченность такими идеями может завести очень далеко. Особенно если над горизонтом зреет очередная мясорубка, и уже не в масштабах несчастной Террановы, а в мировых – и конвенционными средствами ее не остановить, нечего и пытаться...
Как мы забавно попались на первый этап. Антиглобалисты – Клуб и Сообщество, -атакующие Совет. Простенько, хотя и опасно по последствиям. Но всего лишь четко выраженная, четко отграниченная от всего прочего силовая акция. Нападения, дезинформация и коррупция. И все. А это оказалось только одним из элементов очень сложной игры. И вот он, итог – мы и Сообщество работаем вместе. Для города и мира. А на самом деле?
Это импровизация мистера Флюэллена? Резервный план, который он задействовал? Затея меньшинства? Или просто большая, сложная и дорогостоящая операция по легализации Сообщества? Спрашивать бесполезно. Некого. И не потому что не скажет. Скорее всего, не знает.
Но я чувствую колею. Когда ее прокладывал мистер Потрошитель, мы по этой колее докатились до нужного ему результата. Все было сыграно как по нотам, и мои маневры, и реакция Франческо. Теперь же, кажется, главный интриган первого этапа едет по той же колее, что и все мы. Очень, очень хотелось бы верить, что не в пропасть.
Максим
В воздухе витает аромат духов – легкий, приятный, совершенно неестественный. Заместитель по внешней безопасности сидит, запрокинув голову, и крутит в голове простенькие вероятности. Случайность, расчет или интуитивное решение? Аромат, которым пользуется Анна Гавел, со стопроцентной надежностью маскирует и глушит естественные запахи. Это может быть простым совпадением, она могла выбрать нечто подобное интуитивно, а еще ее могли научить. В любом случае дамочку оказалось крайне неудобно читать.
А жаль. Даже это было бы не лишним, хотя привесить к ней микрофон – куда интереснее, но чревато большим и несвоевременным скандалом. Сейчас не сезон проверки того, насколько хорошо ее охрана ловит мышей. Впрочем, если мы пользуемся защитным оборудованием ее дяди по матери, надо понимать, много лучше среднего.
Это даже не задача, просто игра, эквивалент "хранителя экрана" для мозгов. Чтобы не заснуть в моменты информационных отливов.
А все остальное время чувствуешь себя палеобиологом, восстанавливающим очередное древнее чудовище по левому глазному зубу. Или астрономом, открывающим планету на кончике пера. Только в нашем случае у нас есть и целый зверь, и искомая планета – а возмущения мы отслеживаем, чтобы понять, какую картину рисуют себе прочие астро-палеонтологи.
Вечерний съезд пошел кругами по воде, Совет отреагировал мирно, вернее, не отреагировал вовсе – что неудивительно. Они рассчитывают внести этот эпизод в обвинительное заключение, так что ж им зря порох тратить? Зато все остальные... какие перемещения, союзы, контракты, тихие соглашения – право же, проявилось столько интересного, что хоть устраивай такое нарочно раз в десять-пятнадцать лет, просто чтобы откалибровать аппаратуру.
Ставки сделаны. Мы признаны фаворитами. На фаворитов поставили очень многие. Паршиво...
Коллеги господина Сфорца уже выбрали. А у Совета свои представления о том, как должны проходить скачки. В заранее определенной победе заложена очень мощная бомба. Прибыли и доходы, уступки и займы распределены – и никто не захочет отказаться от уже заказанного куска пирога. А у господина Личфилда свой план на завтра. Значит, как только он попробует огласить этот план, начнется... хорошо, если кризис. Хорошо, если не война всех со всеми.
– Господин Сфорца, – говорит человек с той стороны стола, – считает, что наш выстрел должен быть вторым. Я думаю, что он ошибается.
– Да, конечно. Так безопаснее. Кстати, я не помню, чтобы господин Сфорца приглашал на сегодня гостей. – Но кто-то их все-таки приглашал. Господин да Монтефельтро, всю неделю работавший в Европе? Не поставив в известность хозяев "вечеринки"? Сначала сделать, потом предупредить – номер в его стиле.
– Есть случаи, когда незваный гость много лучше званого, – смеется мистер Флюэллен. – Он запомнит, что его не приглашали.
Максим опять прикрывает глаза. В сущности, можно идти спать. Направление развития событий уже вполне понятно, а подробности будут интересовать флорентийское отделение корпорации, ведь это им заключать контракты и выполнять условия сделок. Флорентийское отделение, страдающее от того, что его забыли, забросили и оставили под властью управляющих, может быть счастливо – хотя на самом деле о нем никто и не вспомнил, кроме мистера Флюэллена.
Счастье господина Сфорца, что ему в наследство достался весьма дельный совет директоров, на которых он ничтоже сумняшеся оставил всю европейскую часть корпорации. А то не то что разорился бы – быть не управляющим, а ведущим разработчиком дело прибыльное, источник доходов всегда при тебе, на плечах – но мог бы обнаружить массу неприятных сюрпризов. Однако ему служат лояльные люди. В одностороннем порядке лояльные, к сожалению.
Глупое параноидальное ощущение, что все движется по заранее проложенному кем-то маршруту – это только ощущение, может быть, голос усталости, или жалобы мозга, подгоняемого стимуляторами уже вторую неделю, или реакция на перелет. А, может быть – отсутствие опыта и неумение ждать. В прошлый раз нервничать было некогда, все зависело только от нас, от того, насколько точны мы будем. Сейчас в уравнении слишком много посторонних факторов... и, возможно, сознание просто ищет некий единый план, чтобы успокоиться. Как бы это назвать-то – концепция международного заговора? Теория тайного влияния? Самому смешно – а недавние визитеры уверены в том, что и заговор, и тайное влияние есть. Кажется, это заразно. Передается воздушно-капельным путем.
– Господин да Монтефельтро навел меня на мысль, – говорит сосед. – Не сейчас и не прямо. Три месяца назад он объяснял мне, что не стоит стрелять в его жену, потому что на нее нельзя положиться. Задайте себе вопрос, на кого мы можем положиться в текущей ситуации? Особенно сейчас?
– Не на кого, на что, – подумав, говорит Максим. – На экономику и психологию. Других союзников у нас нет.
– Мы можем положиться на Грозного. На то, что сначала он будет громить нас – и только потом выложит на стол позитивную программу.
– Это как раз по разряду психологии. Там, где я родился, говорят – старого кобеля новым шуткам не выучишь...
– Это не вполне так, но Ричард Личфилд этим вечером ничему учиться не будет... он считает, что ему незачем. С его точки зрения, связь с Сообществом – это компромат такой силы, что дальше можно уже не возиться. Он забыл, какое время у нас на дворе... – смеется представитель классической позднесредневековой формации, – и что для обычного владетеля Дьявол, конечно, противник и все такое прочее – но еще и третья по знатности особа во Вселенной.
– Да. Все эти господа, даже те, кто пришел, чтобы учинить Сфорца скандал, поменяли курс прямо в полете. Кому компромат, а кому – обладание уникальным стратегическим оружием. Но именно поэтому я считаю, что Грозному нельзя давать выступить. Мы не удержим даже зал – а что уж говорить обо всех, кто будет следить за трансляцией...
Мистер Личфилд только намекнет на возможность применения репрессий, и три-четыре семейства решат, каждое по отдельности, что настал момент взять башню Совета штурмом – не лионскую, орлеанскую. На подходах они будут путаться друг у друга под ногами, круги пойдут по воде, и когда мистер Личфилд договорит, самой популярной формой недвижимости уже будут подземные бункеры...
– Я с вами полностью согласен. И поэтому у меня есть два предложения. Одно серьезное, а второе... не очень.
Утро – еще один период бурления котла; нет ни малейшей нужды являться на заседание Совета к 10, наши вопросы начнут разбирать только в 14, после перерыва, а до того – рутина... но явиться к перерыву – значит, отвесить Совету увесистую оплеуху, и они могут вытворить какую-нибудь гадость с регистрацией. Например, решительно и бесповоротно закрыть ее в 10:05.
Следовательно, три часа пустопорожней траты времени на трибунах и куда более увлекательный фуршет в перерыве. Все это будет через два часа, а пока у заместителя по внешней безопасности уйма дел – от обеспечения собственно безопасности, начиная с периметра особняка, заканчивая дорогой, до приведения в норму разбуженных спозаранку начальников и вибрирующих от волнения младенцев.
Начальнику выдаем распечатку серьезного соображения, параллельно загружая в него еду. Младенцу демонстрируем сшитый на него костюм – и даем совет относительно поведения. Вибрация заканчивается, Васкес плавно отрывается от земли и уходит в свободный полет. Переодеваться и примерять новую личность. От стола доносится сдавленное уханье. Да, единственная причина, по которой я не издавал ночью те же самые звуки, было опасение, что система безопасности примет меня за вторженца...
– Положите эти запонки. Обратно. В семнадцать лет драгоценные камни носят только дети нуворишей... Машину, пожалуйста, к черному ходу. Нет, измените построение по плану "Е". Какой еще вертолет? Нет. Господин Сфорца, это источник натурального кофеина и сахаров. Вы знаете биохимию лучше меня. Вы любите уколы? Я тоже так думаю. Джастина, вы не поедете на такси. Нет, вы не поедете на такси, вы поедете на своей машине, которую мы взяли сюда, как ни странно. С охраной. Да, это Лион, конечно... но не тот. Алваро, вы же не сын гробовщика, помогающий отцу в лавке?! Господин Сфорца, я подготовил вам конспект. Джастина... – уп-с. Уже испарилась, но дальше ворот не должна, а там ее засунут в машину.
Нужно было спросить у мистера Флюэллена, как он ее похищал. Эта технология еще пригодится "Сфорца C.B.". Неоднократно.
– Нет, господин Сфорца, вы не обязаны придерживаться этого списка. Это к сведению. Мистер Флюэллен, это уже слишком... – Тьфу ты, это не тот воротничок, это обычный воротник-стойка плюс рубашка. Просто похоже. Это он развлекается. Тем более, что он и не священник. – Прошу прощения, не проснулся.
Воплощение коварства улыбается, кивает – доволен произведенным эффектом. В зале эффект будет куда сильнее, особенно на расстоянии.
– Положите – мой – одеколон... в глаз брызну! – Бедный господин де Сандовал, у него таких полсотни на попечении. – Через двадцать минут мы выезжаем. Нет, не рано, в самый раз, учитывая дорогу и скорость. Да, боевой вертолет, конечно же, был бы более впечатляющ, но ведь собьют на подлете. Что? Читают со стекла? Пусть читают. – Было бы что считывать, утренний кабак в отдельно взятом кусочке корпорации. – Но определите кто, немедленно.
Из здания через улицу. Каковое в теории принадлежит старинному лионскому семейству с родовой историей если не до времен Гундахара, то до Филиппа I уж точно. Воззвали к гражданскому долгу, наверное. Или самодеятельность. Гении шпионского дела. Снять и расшифровывать вибрацию со стекол... и выведать Самый Главный Секрет. Военную тайну.
Тайна в том, что у нас нет ни одной настоящей военной тайны. Все, что будет сказано после обеда, лежит на поверхности – черпай да пускай в дело. Только никто не хочет, все опасаются последствий. Мало поймать медведя за ухо, нужно потом с ним что-то сделать.
А одна маленькая хулиганская идея обсуждалась несколько часов назад и уже почти что готова к воплощению. Понадобится только помощник и чуть-чуть везения.
Помощник есть, идея достаточно безумна, чтобы взорвать любые намеченные планы проведения заседания, а господин Сфорца ухмыляется и показывает отставленный большой палец. Нет, это не ко мне, это к вашему боевому "ползучему-кусачему" трофею – но все-таки приятно. Более чем приятно. Такие вещи, как восхищение и признание, не умаляются, если их делишь с кем-то еще.
Мистер Флюэллен наблюдает краем глаза. Интересно, что он сейчас видит – и как это перетолкует. Но когда все инструменты начинают звучать в унисон, в едином ритме моего метронома, можно забыть о годах недосыпа и килограммах стимуляторов, об университетских характеристиках и вердиктах господина де Сандовала.
Кажется, все собраны, упакованы и проснулись в достаточной степени, чтобы выйти в дверь, а не сквозь нее. Остались сущие мелочи – выиграть войну.
