Текст книги "Хит"

Автор книги: Тара Мосс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

Нет, Мак. Ты не должна так на него смотреть.

ГЛАВА 27

Уорвик ОʼКоннор.

Лютер узнал это имя. В последний раз он слышал его, когда Уорвик толкал наркоту малолеткам в начальных школах на северном побережье Сиднея. Похоже, с тех пор он недалеко продвинулся в своей карьере. Лютер отыскал дом, в котором Уорвик проживал со своей женой, точно по адресу, указанному в инструкциях. Судя по той информации, которую ему передали, у Уорвика не было ни детей, ни домашних питомцев. Значит, встреча с лающей собакой Лютеру не грозила.

Это хорошо.

Лютер Хэнд сидел возле дома Уорвика ОʼКоннора, наблюдая и строя планы. Был поздний час, и жена Уорвика, Мэдлин, была дома. Он видел, как та, в розовом халате, с сигаретой во рту, подошла к окну и задернула шторы. Похоже, Уорвик не собирался никуда уходить; семейство готовилось ко сну.

Женщине предстояло умереть только в случае крайней необходимости.

Лютер мог бы без труда вскрыть замок входной двери, подняться по лестнице и через мгновение оказаться в спальне. Основная цель была бы уничтожена. Но он не спешил. Он предпочитал придерживаться плана. Если бы он вошел в дом сейчас, то ему пришлось бы убить обоих, перевернуть вверх дном весь дом, создавая видимость вооруженного грабежа, после чего снова выйти на улицу. Полиции как пить дать понравилась бы версия о двойном убийстве мужа и жены. Но для устранения таких типов, как Уорвик, существовали способы и лучше, и Лютер подозревал, что клиент ждет от него чистой работы. Поэтому убить Уорвика следовало вне дома. Можно было представить, что этот мошенник успел насолить не одному человеку, так что список людей, подозреваемых в его убийстве по серьезным мотивам, был бы нескончаемым. Никто бы и не усомнился в том, что какой-то конкурент из числа таких же проходимцев, как сам Уорвик, просто свел с ним счеты.

Дни твои сочтены, коллега.

Лютер упаковал свою амуницию и приготовился держать путь в Сурри-Хиллз.

Пришло время нанести первый удар.

ГЛАВА 28

Ближе к одиннадцати Мак собралась покинуть вечеринку у Дрейсона и Марун. Она встала из-за стола и начала собирать тарелки, чтобы отнести их на кухню.

– Спасибо за ужин. Все было очень вкусно.

– Ты здесь гостья. Не надо этого делать, – остановила ее с тарелками Марун.

Мак только отмахнулась и продолжила убирать посуду. Она обошла стол по кругу и, когда забирала грязную тарелку Ослика, могла поклясться, что видела, как тот уставился в вырез ее топа.

– Так ты модель, правда? – По его голосу можно было догадаться, что парень перебрал. После вина за ужином он перешел на пиво. – Ты была супермодель? – прозвучало, скорее, как утверждение, а не как вопрос.

– Супермодель? Не-е-ет, я бы не сказала, – ответила Мак. – Я действительно несколько лет работала моделью. Зарабатывала на учебу в университете, вот и все. Больше этим не занимаюсь.

Мак понесла стопку тарелок на кухню, радуясь тому, что избавилась от расспросов Ослика.

– Ты выглядишь так, будто до сих пор модель, – крикнул он ей вслед. Мак чувствовала, как его взгляд блуждает по ее телу ниже спины. Этого только не хватало.

Когда она вернулась, Ослик все еще оставался на своей волне.

– Ты и сейчас вполне можешь работать моделью, – повторил он слегка заплетающимся языком.

– Спасибо, но моя новая работа нравится мне гораздо больше. – Хотя я еще и не практикую, если быть точной. – К тому же, – продолжила Мак, – сегодняшняя индустрия моды больше рассчитана на шестнадцатилетних девиц. А мне скоро тридцать стукнет. По меркам модельного бизнеса это уже древность. Знаешь, там ведь возраст отсчитывают, как у собак.

За столом раздались смешки.

Буги поднялся и собрал салфетки. Проходя мимо Мак, он заметил:

– Ты красивая женщина и всегда будешь выглядеть на нужный возраст. – Он сказал это тихим голосом, слова предназначались только ей.

Мак усмехнулась, но не нашлась с ответом. Он что, пытается потешить ее самолюбие? Как бы то ни было, лесть сработала. Макейди почувствовала, как на щеках разгорается румянец.

– Вау! Так по собачьим меркам тебе все двести пятьдесят! – вывел ее из задумчивости Ослик, выдав очередную нелепость.

Мак улыбнулась.

– Ты хочешь сказать двести десять, если я правильно уловила ход твоих мыслей, – возразила она. – Но нет. Если уж считать точно, то в модельном бизнесе год за полтора идет, а не за семь, как у собак. Да, пожалуй, – кивнула она. – Пятнадцатилетняя модель равноценна двадцатидвухлетней женщине. Двадцатилетняя – все равно что тридцатилетняя, и так далее.

Марун нахмурилась:

– Какая-то страшная цифирь.

– Не совсем научная, – успокоила ее Мак, – но зато жизненная.

– Вот именно. Ненавижу глянцевые журналы, – с горечью произнесла Марун. – Считаю, это заговор мужчин, которые хотят, чтобы женщина занималась только своей внешностью, не вмешиваясь ни во что другое, чтобы не разрушить их статус-кво.

– В какой-то степени я с этим согласна, но по опыту скажу, что глянцевые журналы создают женщины, а не мужчины, – возразила ей Мак. – Большинство мужчин, скорее, предпочтут сексуальную женщину тем бесполым субтильным моделям, которые рекламируют товары от кутюрье в «Вог». Мужчинам нравятся упругие задницы и стройные тела, но их вы не найдете на страницах глянцевых журналов. Так что дело вовсе не в мужчинах. Если бы все зависело от их вкуса, модели в мужских и женских журналах были бы одинаково аппетитными. Я считаю, что мужчинам, по большому счету, все равно, по последней ли моде одета или причесана женщина или нет. Для них главное, чтобы она была сексуально привлекательна. Женщины относятся к женщинам гораздо требовательнее, нежели мужчины. И именно женщины так придирчивы к языку тела, стилю одежды и прочим атрибутам.

– Это ужасно. Нужно учиться быть самой собой.

– Никто никого не заставляет плясать под чужую дудку. Когда я вижу четырнадцатилетнюю мордашку в рекламе средств по уходу за кожей, я нахожу это уморительным, но не угрожающим здоровью нации. Правда, иногда мне хочется, чтобы глянцевые журналы позволили своим моделям стать немного старше. Взгляните на Кристи Бринкли – она роскошна. И есть много не столь известных женщин, которые могли бы работать моделями и в сорок лет, и в пятьдесят лет и будучи старше.

– С возрастом многие женщины становятся более фактурными, – внес свою лепту Буги, вернувшийся с кухни за очередной порцией грязной посуды.

Как бы ответил Энди в подобной ситуации? Вероятнее всего, воздержался бы от комментариев, зная, что в таких разговорах градус женских эмоций заметно повышается. Но Мак улыбнулась удачной реплике Буги, в котором увидела своего единомышленника и, разумеется, натуру слишком утонченную, чтобы дружить с Осликом.

Марун все никак не могла успокоиться:

– Да, но почему мужчина с возрастом приобретает «фактуру», а женщина только «морщины»?

Ослику, похоже, порядком надоела дискуссия.

– Пока фигура позволяет, ходи голой, – заключил он.

Мак уже не хотелось продолжать этот легкий диспут. У нее были другие мысли.

Кстати, тоже о женщинах…

– Ладно, ребята, прошу прощения, что прерываю, но кто-нибудь знает, где находится Лонсдейл-стрит?

– Лонсдейл-стрит? Конечно, – ответила Марун. – Это там, где адвокатские конторы и стриптиз-клубы. Минут пятнадцать отсюда на машине. Там твой отель?

Стриптиз-клубы и адвокатские конторы… Оригинальное соседство.

– Нет, это просто по работе.

– Мак – частный детектив, – с гордостью произнесла Лулу так, будто Мак действительно была настоящим сыщиком с цилиндром на голове и сигарой во рту. – Опять заседаешь в суде?

Мак улыбнулась и покачала головой:

– Нет. – На этот раз нет.

На курсах по криминалистике ее учили, как давать свидетельские показания в суде, если возникнет такая ситуация. Жаль, что Мак не успела воспользоваться некоторыми из этих подсказок, когда выступала свидетелем на процессе по делу убийцы Стилетто. Может, это помогло бы ей сдержать слезы, когда ее просили вспомнить в подробностях, как ее похитили и как она подверглась насилию. Мак надеялась, что больше никогда не придется возвращаться на эту свидетельскую кафедру. Если только она не вляпается во что-нибудь, пока работает сыщиком.

– Я прошу прощения, но мне действительно пора. – Мак поднялась. – Было очень приятно познакомиться с вами. Спасибо за угощение.

– О, дорогая! Останься, выпьем еще по бокальчику! – воскликнула Лулу, явно не желая отпускать подругу.

– Но мне надо идти. Сегодня нужно пораньше лечь. Завтра у меня безумный день.

– В следующий раз ты должна будешь остаться ночевать у нас, договорились? Обещаешь? – настаивала Лулу. – У нас есть гостевая спальня, и она в полном твоем распоряжении. Пожа-а-а-алуйста!

Мак удивилась тому, как быстро сошлись Дрейсон и Лулу и как легко ее подруга освоилась с местоимением «мы». «У насесть гостевая спальня». Стиль «камикадзе», присущий отношениям Лулу с мужчинами, трудно было признать успешным, но Мак снимала шляпу перед открытостью подруги. Ей самой требовалось время, чтобы проникнуться к человеку доверием. Возможно, слишком долгое время.

– Хорошо, – неохотно согласилась Мак. – Обещаю, что в следующий раз останусь. Но сейчас я должна идти.

– Мне тоже пора домой, – раздался голос. Это был Буги. Он уже был в кожаной куртке и успел убраться на кухне, пока Лулу, Дрейсон и Марун налегали на алкоголь. Надо же, не живет в этой квартире, а сам приготовил ужин и убрал со стола. Надо же. —У меня срочный заказ, который должен быть готов через два дня, – объяснил Буги, беря большую связку ключей со столика в коридоре. – А я еще даже не начал морить дерево.

– О-о-о, ну вот, теперь все уходят! – Лулу вскинула руки, явно расстроившись из-за того, что вечер так быстро подошел к концу.

– Я остаюсь, – пробормотал Ослик. – У вас ведь есть еще пиво?

* * *

В неловком молчании Буги и Мак преодолели пять лестничных маршей.

– Тебя подвезти? – спросил он, когда они спустились на первый этаж.

О, мальчик.

Мак подумала, что лучше было бы сказать «нет», не стоило поддаваться соблазну, но она была без машины – и, если честно, ей хотелось узнать о Буги как можно больше.

– Да. Было бы здорово, – ответила она, не глядя в его сторону. – Тебе большой крюк придется делать?

– Да не проблема.

Будь Мак вольной птицей, она бы не стала сопротивляться желанию пригласить Буги куда-нибудь, чтобы выпить. Но Мак была несвободна, являясь, согласно лексикону Австралийского иммиграционного департамента, «супругой де-факто». А статус супруги, тем более супруги детектива высокого ранга, ко многому обязывал. К тому же ее гражданский муж только что покинул страну.

Впрочем, поездка на машине имела смысл.

Когда они вышли на улицу, Мак увидела, что Буги открывает безупречно отреставрированный голубой «мустанг» конца шестидесятых годов. У него был вовсе не огромный «кадиллак», как Мак предполагала, но очень похожая машина. И она так напоминала ей формой и внешним видом Зору, ее любимую бирюзовую модель «Додж Дарт Свингер» 1967 года выпуска, которую она с такой неохотой продала, когда переезжала из Канады в Австралию. Было бы неоправданно дорогим удовольствием переправлять свой автомобиль на пароме через океан, чтобы потом уродовать его в местных мастерских, приспосабливая под левостороннее движение. Ах, Зора.Мак скучала по машине. Она назвала ее в честь несчастного репликанта из фильма «Бегущий по лезвию». Она давала имена всем своим транспортным средствам. Мотоцикл звался Теру.

– Извини, что утомил тебя своими рассказами, – произнес Буги. – Даже не знаю, почему поддался их уговорам.

– А мне было интересно. Правда, мне никогда еще не доводилось встречать гробовщика.

– А я никогда не был знаком с частным детективом.

Мак улыбнулась, когда Буги отворил перед ней «пассажирскую» дверь. Она забралась в салон и пристегнулась; сиденье с мягким шипением опустилось под тяжестью ее тела. Сиденья в машине Буги были кожаные, красивые и удобные – не то что в ее Зоре, обтянутые винилом сиденья которой имели уродливую форму со дня покупки. Мак всегда мучилась, пытаясь отрегулировать их. Но этот парень явно любил свою машину и с удовольствием вкладывал время и деньги в ее реставрацию.

– А куда на Лонсдейл-стрит? – спросил Буги, запуская двигатель. Машина заурчала.

Мак назвала ему адрес, и он очень удивился.

– Не знал, что там есть отель, – с удивлением сказал он.

– А его там и нет.

ГЛАВА 29

Лютеру Хэнду потребовалось совсем немного времени, чтобы отыскать дом в бедном пригороде Сурри-Хиллз.

Одетый во все черное, от перчаток до бутсов, он невидимой тенью скользил в темноте. Лютер был более чем готов к исполнению задания, и сегодня к его убийственному арсеналу добавился еще один предмет, отвечающий специфике предстоящей работы.

Топор.

Лютер не стал звонить в дверь. Он бесшумно вскрыл замок, вошел в здание и, в считаные секунды взлетев вверх по лестнице, оказался в коридоре. Все было в точности так, как сообщалось в инструкции: количество ступенек, схема здания. Офис Ли Лин Тана находился за третьей дверью слева от верхней лестничной площадки, но не успел Лютер дойти до него, как в дверях возник человек. Его услышали.

Лютер узнал человека по фотографии на водительском удостоверении.

– Ли Лин Тан, – произнес Лютер.

Человек все понял.

– Ты Ли Лин Тан? – повторил свой вопрос Лютер. Он ждал ответа.

Ли едва заметно кивнул.

Лютер сжал рукоятку топора и занес страшное оружие для удара, но снести голову жертве одним взмахом ему не удалось. Взметнулся фонтан крови, заливая дверь, пузырясь в луже на ковре. Ли схватился за шею, медленно оседая, кровь сочилась у него между пальцев. Первый удар оказался весьма эффективным.

Хорошо.

Лютер стоял над Ли Лин Таном, наблюдая за его жалкими попытками ползти по коридору к лестнице, к выходу. Невероятно, но, захлебываясь в собственной крови, дрожа от ужаса, тот умудрился приподняться и привалиться к стене.

Лютер снова нанес удар, на этот раз точный.

Он отрубил левую руку Ли по локтевому суставу, и ужасный обрубок с глухим стуком упал на пол. Взгляд Ли затуманился, и сутенер сполз по стене, оставляя на ней кровавые отпечатки и потеки. Его голова поникла, и последний вздох вырвался из тела вместе с предсмертным хрипом.

Раздался крик.

Лютер молниеносно развернулся, готовый к следующей схватке. Он был предупрежден о том, что в доме может находиться миссис Тан.

Женщина выбежала в коридор. В руках у нее было ружье, и она неуверенно подняла его. По тому, как женщина неловко держала палец на спусковом крючке, было ясно, что у нее нет опыта обращения с оружием. Ее темные глаза впились в изуродованное тело мужа, и она испустила еще более пронзительный крик, выпуская ружье из рук. Приклад ударился о ковер. Лютер двинулся на женщину, и она в панике бросилась обратно в офис – неприглядную комнату, в которой находились рабочий стол и шкаф, а также видавший виды диван, разложенный как двуспальная кровать. Женщина попыталась закрыть за собой дверь, но не успела и вынуждена была забиться в угол, завывая в истерике.

Она попыталась спрятать лицо за выдвинутым ящиком тяжелого деревянного шкафа.

Лютер бросился к ней, резким движением выдвинул ящик из шкафа, с треском швырнул его на пол, после чего схватил женщину за волосы и поднял на ноги. Он взмахнул топором. На этот раз голова отделилась мгновенно, и обезглавленное тело женщины рухнуло на пол. Лютер держал в руке ее голову, которая, со спутанными волосами, была похожа на медузу.

Лютер положил голову рядом с телом и огляделся.

Он прищурился. В ящике, который он с силой бросил на пол, хранились паспорта – филиппинские, тайские, китайские, вьетнамские, камбоджийские. Теперь они разлетелись по всей комнате.

Голоса.

Еще свидетели.

Лютер вышел из офиса и двинулся по коридору, с окровавленным топором в руке, готовый к методичному поиску свидетелей. Голоса доносились из-за одной из дверей.

Он распахнул ее.

В комнате были молодые женщины – не меньше десяти, кто в шелковых бикини, кто в джинсах и лифчиках. Испугавшись, они сбились стайкой, с ужасом глядя на грозную фигуру Лютера, заслонившего дверной проем, на топор, с которого капала на пол кровь. Некоторые женщины бормотали что-то на незнакомом языке и плакали, но никто не кричал. Они были слишком напуганы.

Свидетели. Целая дюжина.

Лютер обратил внимание, что окна в комнате зарешечены. Кроватей внутри было совсем мало, но он догадался, что все женщины ютятся в этом убогом жилище.

Лютер ступил обратно в коридор и закрыл за собой дверь. Как только он это сделал, снова зазвучали голоса, тихие и дрожащие голоса испуганных женщин, которые не знали, что происходит. И все равно никто не кричал.

Убийца быстро просчитал все варианты.

Эти женщины не представляли угрозы для его клиента. Они не станут говорить. И даже если они захотят признаться, что видели мужчину в черном с топором в руке, их депортируют из страны еще до начала следствия.

Лютер вернулся в офис Ли, подобрал несколько паспортов и, открыв дверь спальни, сложил их там аккуратной стопкой.

Переступив через тело Ли Лин Тана, он покинул дом в Сурри-Хиллз, оставив входную дверь открытой.

ГЛАВА 30

– Я так и не спросила… На каком инструменте ты играл?

До центра города было всего четверть часа езды от Элвуда, и для Мак, которая находила знакомство с бывшим гробовщиком все более интригующим, время пролетело совсем незаметно. Почти всю дорогу они болтали, Буги рассказывал о том, как играл в группе Дрейсона.

– На гитаре, – ответил Буги, не отрывая глаз от дороги.

Боже, и впрямь Элвис, подумала Мак. Она загадочно улыбнулась, а Буги обернулся как раз вовремя, чтобы заметить выражение ее лица.

– Что такое? – Он вскинул брови.

– Нет, ничего.

Они ехали по центру делового квартала Мельбурна – бетонным джунглям из стекла и металла; в этой части города были высокие современные здания и безлюдные в столь поздний час улицы. Белые воротнички, которые так и кишели здесь в будни, разъехались на уик-энд по многочисленным пригородам, уединившись в своих уютных норках, крахмаля и наглаживая рубашки к понедельнику.

– Нет, в самом деле? – настаивал Буги. – Что такое? Что тебя так смутило?

Мак не могла сдержаться. Она продолжала глупо улыбаться.

– Надеюсь, ты не поймешь меня неправильно, – начала она, – но когда я впервые увидела тебя, то сразу вспомнила об Элвисе. Мне следовало догадаться, что ты играешь на гитаре. Так и вижу тебя на сцене с инструментом в руках.

Буги ответил коротким смешком. К счастью, он не обиделся на сравнение с Элвисом.

– Так ты приняла меня за двойника Элвиса?

Мак кивнула.

– Ты только не сердись, ведь Элвиса называют королем.

– Он и естькороль, – согласился Буги. – Ты представляешь меня в белом атласном комбинезоне с большим воротником?

– О, нет, нет. – Мак всплеснула руками. – Я сравниваю тебя с Элвисом в черном костюме с галстуком-селедкой. Ранним Элвисом, – заверила она Буги.

– Но я не умею петь. Я предпочитаю слушать «Секс Пистолз», «Спайдербейт» или «Уайт Страйпс».

– Я уверена, что, будь Элвис жив, он бы тоже слушал «Уайт Страйпс», – заметила Мак.

Буги остановил машину на светофоре.

– Ты в Мельбурне по работе? – Он повернулся к Мак, пока горел красный свет. У него было такое приятное лицо, хотя он и следовал панк-моде. Конечно, по духу ему ближе были «Секс Пистолз», нежели «Блю Суэд Шуз», но она все равно мысленно сравнивала его с Элвисом. Элвис – панк?

Мак отвернулась к окну.

– Мм… да, я на работе, но, честно говоря, я в Мельбурне главным образом из-за Лулу, – ответила она, стараясь опустить детали своей работы. – Мы близкие подруги. Практически неразлучные. Я переехала в Австралию всего год назад, и у меня до сих пор не много знакомых, – призналась она. Ей бы не хотелось, чтобы он понял так, будто она совсем одинока. – И тем не менее, я живу здесь дольше, чем в каком-либо другом городе, где мне приходилось останавливаться.

Буги кивнул, потом свернул направо и проехал по главной улице еще несколько кварталов. Мимо проплыли здания Верховного суда и Суда магистратов.

– Похоже, ты много путешествовала.

– Да, – подтвердила Мак. – Я уже так привыкла к кочевому образу жизни, что перестала замечать связанные с этим неудобства. Тут на днях я подумала о том, что в своей взрослой жизни не жила ни в одной стране дольше двенадцати месяцев. Так что в Австралии я, можно сказать, задержалась. – Мак вдруг осознала, что рассказывает Буги историю своей жизни, хотя вовсе не собиралась затрагивать эту тему. – А откуда у тебя такое странное имя, Буги? В тебе есть что-то от домового? Или это как-то связано с игрой в гольф?

Он удивленно поднял бровь, и Мак вспомнила, хотя и слишком поздно, что не все любят, когда их имена переводят с помощью словаря.

– К гольфу это не имеет никакого отношения. Просто мое настоящее имя Хэмфри. Хэмфри Мортимер. – Он произнес свое имя тихо и, как ей показалось, слишком быстро.

– А, Хэмфри. Кстати, Хэмфри Мортимер звучит не так уж плохо, – сказала Мак с уверенностью, пытаясь приободрить молодого мужчину. – Ничем не хуже, чем Макейди Вандеруолл. Думаю, Хэмфри Богарт совсем не страдал из-за своего имени. Я обожаю этого актера. У меня много его черно-белых фотографий…

– Да?

Они добрались до Лонсдейл-стрит.

Ну, вот и все.

Мак увидела огромную неоновую вывеску клуба для джентльменов «Сандерболл». Двери клуба бесстыдно открывались прямо на улицу, полную адвокатских контор, как и говорила Марун. Здания Верховного суда и Суда магистратов казались случайно выброшенными на дорогу каменными глыбами. Странное место для мужского клуба. Мак подозревала, что добрую половину почетных гостей заведения составляют представители адвокатского сообщества. Может, хозяину от этого была какая-то польза.

– Ну, мм… я выйду здесь. Спасибо, что подбросил, – сказала Мак, сожалея о том, что пришла пора прощаться.

Буги припарковал машину у тротуара и заглушил мотор. Мак открыла дверь, внутренне напрягшись. Почему он заглушил мотор? Что он собирается делать?

– Ты в клуб? – спросил Буги после паузы.

Мак кивнула, не глядя в его сторону. Она, стараясь выглядеть как можно более непринужденно, подхватила свою сумочку и обернулась, чтобы попрощаться. И в тот же момент их взгляды снова встретились, как тогда, у Дрейсона, только на этот раз она увидела в его глазах тревогу.

Он отвернулся и сжал руками рулевое колесо.

– Меня немного беспокоит, что ты идешь туда одна.

Мак испытала облегчение, убедившись в том, что мотор Буги заглушил только потому, что беспокоился об ее безопасности, а вовсе не из соображений сексуального характера. Она рассмеялась. Мысли, навеянные гормональным всплеском, оказывается, были только у нее.

– Я бывала в разных местах, – проговорила Мак. – Если честно, стриптизом меня не удивишь.

Незнакомец, он не мог знать, что ей пришлось испытать в своей жизни. В сравнении с этим поход в мужской клуб был детской шалостью.

– Я – сыщик. И где только не приходится работать. Но работаю я в одиночку.

Мак, конечно, немного привирала – в частном сыске она была новичком и по делам службы никогда не бывала в стриптиз-клубах. Но Буги об этом знать не следовало. Да и опасения его были напрасными.

– Все равно, – решительно сказал он. – Я подожду тебя здесь, в машине. Вдруг с тобой что-нибудь случится.

Мак не нашлась с ответом: она не предполагала такого поворота.

– Ты хочешь дождаться меня? – с удивлением спросила она. – Ты серьезно?

– Я буду стоять здесь, – настаивал Буги.

– Нет, нет… это глупо. Я могу задержаться, а у тебя работа – ты ведь еще не начал морить дерево, забыл?

– Я помню. – Казалось, ничто не могло поколебать его решимости. – Я не могу оставить тебя одну в этом квартале, да еще без машины.

Уже стоя одной ногой на тротуаре, Мак словно приросла к сиденью и не двигалась, обдумывая его слова. Она была несколько озадачена. Мак не планировала посвящать в свои дела никого, кроме Мэриан Венделл. И нянька ей не требовалась, пусть даже ночью в кафе или стрип-баре. Если бы ей не нравился Буги, она бы уже давно отшила его, но он был так искренен. А если он окажется полезным? Молодая женщина, одна в мужском клубе, могла спровоцировать нездоровый интерес со стороны его завсегдатаев или даже вызвать нездоровую реакцию девиц, которые там работают.

– Вот что, – произнесла она с некоторой неохотой, – мне не требуется нянька. И я хочу, чтобы ты знал об этом. Но, если ты твердо решил ждать меня, тогда уж лучше зайди выпить что-нибудь.

Мак предпочла не слышать свой внутренний голос, который подсказывал ей, что, возможно, пригласила она Буги совсем по другим причинам.

* * *

Хотя Макейди Вандеруолл прожила большую часть жизни в Ванкувере – городе, который славился лучшими в Северной Америке стриптиз-клубами, – она не имела богатого опыта посещения подобных заведений. В Нью-Йорке Мак приходилось бывать на вечеринках в гей-клубах, и она насмотрелась на стриптизеров в костюмах строительных рабочих, размахивающих молотками, на полураздетых пародистов, устраивавших экстравагантные шоу. Но вот настоящий мужской клуб Мак видела только в кино. И разумеется, она и представить себе не могла, что впервые посетит это заведение именно в Австралии, в роли частного детектива, да еще в сопровождении гробовщика, с которым совсем недавно познакомилась, и целью ее визита будет раскрытие убийства незнакомой девушки.

Жизнь все-таки странная штука…

Мак подошла к входу в «Сандерболл», следом за ней шел Буги-Элвис, держа руки в карманах. Бесстрастный охранник в темном костюме наблюдал за их приближением.

– Добрый вечер, – пробормотал он. Должно быть, охранник был удовлетворен их внешним видом, потому что безмолвно толкнул тяжелую деревянную дверь, пропуская их внутрь.

В помещении царил полумрак, сверху доносилась пульсирующая музыка. Сразу за дверью были гардероб и касса.

– Сорок долларов с каждого, – с фальшивой улыбкой произнесла кассирша.

Буги машинально полез в карман за бумажником, но Мак твердой рукой остановила его. Она расплатилась парой пятидесятидолларовых банкнот, дождалась чек, – и вскоре вдвоем с Буги поднялась по лестнице в зал, где музыка звучала гораздо громче, а свет был еще более тусклым.

– Это за счет моего клиента, – проговорила Мак на ухо Буги, чтобы ее слова не заглушала музыка.

– А, понял, – кивнул он.

Клуб был просторным, вмещая несколько барных стоек и танцевальных площадок в разных концах помещения. Прямо перед ними оказался бильярдный стол: несколько мужчин играли в окружении скорее раздетых, нежели одетых девиц, которые хихикали и вели себя как актрисы в дешевом порнофильме: «О-о-о, можно я подержу твою палку?»Сразу за золочеными колоннами в романском стиле открывался другой зал, где стояли круглые барные столы; там же была большая сцена с непременным бассейном, который сейчас был свободен. Справа Мак увидела еще один зал, где были коктейльный бар и несколько маленьких сцен, на которых девушки в бикини, прозрачном нижнем белье и ультракоротких обтягивающих платьицах раскачивались и выгибались на радость зрителям-мужчинам. Одна из девушек наклонилась к самому полу, демонстрируя всем присутствующим эпилированную промежность.

Мак зажмурилась.

Прямо как в кино,подумала она, только ни одна из стриптизерш не была голой. Во всяком случае, пока. Мак ожидала увидеть обнаженных девиц, скользящих вверх-вниз по шестам, демонстрирующих свои прелести под восторженные возгласы похотливых кобелей. Пока что реальность не слишком ее шокировала.

– Давай выпьем что-нибудь, – предложила она Буги и повела его к бару. Они забрались на высокие стулья. Мак повернулась лицом к Буги: – Что ты хочешь?

– А ты что будешь? – ответил он вопросом на вопрос.

Мак решила, что в этом заведении вряд ли готовят приличный мохито.

– Водку, лайм и содовую, – перечислила она.

Буги жестом показал бармену, что хочет сделать заказ, а Мак повернулась, чтобы оглядеть заведение с высоты своего наблюдательного пункта. Женщин было чересчур много, даже больше, чем мужчин, но Мак, похоже, была единственной представительницей слабого пола, пришедшей сюда отдохнуть. Несколько завсегдатаев-мужчин бросили в ее сторону одобрительные оценивающие взгляды, после чего вновь сосредоточились на стриптизершах. Пожалуй, идея пригласить с собой Буги была разумной. Он помогал ей слиться с толпой и ограждал от возможных поползновений со стороны мужчин, не имевших представления об истинном роде ее занятий. Мак не сомневалась в том, что справилась бы самостоятельно, но присутствие Бути, безусловно, облегчало ей задачу.

Появился бармен – крашеная блондинка с неимоверно большими грудями, – и Мак развернулась обратно к стойке. Бюст барменши был обтянут топом-галстуком, который, похоже, был скроен из салфетки, так что девушка производила впечатление вчерашней выпускницы школы.

– Что вам предложить? – Она так широко улыбнулась, что блеснули все ее брекеты.

О, боже.

Буги невозмутимо заказал Мак водку с лаймом и содовую, а для себя попросил бутылку японского пива «Асахи». Пива не оказалось. «Хайнекен»? Его тоже не было. Может, «Краун»? Девушка-бармен поставила на стойку бара бутылку и откупорила ее. Буги не притронулся к пиву, очевидно ожидая, пока принесут заказ его спутнице. Мак не заметила, чтобы он смотрел на груди девушки. А она наблюдалаза ним.

Впечатляет.

Мак должна была признать, что Буги не обращал внимания на молодых женщин, загорелых в солярии, которые предлагали на всеобщее обозрение свои тела. Вокруг действительно было много женщин – и на сценах, и в залах, где они медленно прогуливались в нижнем белье, соблазнительно прислоняясь к колоннам и посасывая пиво. В клубе царил настоящий праздник обнаженной плоти и дурновкусия в одежде. Таких нарядов Мак еще не видела. Возможно, Буги просто проявлял вежливость по отношению к ней. Она предположила, что после нескольких бутылок пива его поведение может резко измениться.

Навалившись бюстом на стойку, девушка-бармен поставила перед Мак коктейль, и Буги расплатился, прежде чем Мак успела остановить его.

– Ты помнишь, что я сказала насчет клиента? – попеняла она ему.

– Твой бюджет покрывает и выпивку?

– Все, – ответила она и глотнула коктейль через соломинку.

Напиток оказался не лучшим из того, что она когда-либо пробовала. В витрине бара она видела хорошие сорта водки, но догадывалась, что для ее коктейля их не использовали.

– Должно быть, это здорово, что можно пить на работе, да еще бесплатно, – заметил Буги.

– Это одно из преимуществ частногодетектива, – объяснила Мак. – У копов столько ограничений. Статус. Начальство. Каждый их шаг отслеживают инспекторы. С трудом собранные доказательства разлетаются в суде. В то время как я… ну, скажем, не ограничена в своих действиях до тех пор, пока грубо не нарушаю закон. А закона, который бы запрещал пить на работе, не существует. Кстати, есть много забавных историй о партнерстве детективов и алкоголя.