Текст книги "Посредник"
Автор книги: Тара Кресцент
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Глава 15
Данте
– Она идет на свидание, ― взрываюсь я. Я все еще в ярости от откровений Валентины прошлой ночью. Лео имел несчастье позвонить мне по дороге в Брешию с вопросом и поэтому получил возможность услышать, как я выплескиваю душу. ― В субботу. У них с Розой двойное свидание.
– О чем ты говоришь?
– Валентина идет на свидание в субботу, ― говорю я сквозь стиснутые зубы. ― С каким-то парнем по имени Нил Смит.
– О. ― Лео переваривает мою новость. ― Могу я дать тебе совет, Данте? ― Он продолжает, прежде чем я успеваю отказаться. ― Вы с Валентиной годами кружите вокруг друг друга, как два боксера на ринге.
– Она меня ненавидит.
– Лучше ненависть, чем безразличие, друг мой, ― отвечает Лео. ― Но она неравнодушна к тебе, а ты точно неравнодушен к ней. Если ты хочешь встречаться с ней, скажи ей об этом. Пригласи ее на свидание. Своди ее в хороший ресторан, желательно не в «Грацие». Подари ей цветы, пригласи потанцевать. Поухаживай за ней.
– У нас не такие отношения, Лео.
– Но ты этого хочешь. Два года ты сидел и сходил с ума в своем офисе, когда наступал второй четверг месяца. Тебе повезло с Пероном, эти отношения ни к чему не привели. А что, если она завяжет отношения с этим парнем, с этим Нилом?
– Смитом. Звучит как вымышленное имя, как по мне.
Лео игнорирует мои слова.
– Как долго ты собираешься оставаться в стороне? Если она тебе нужна, скажи ей об этом. Борись за нее. И пока ты этим занимаешься, не пытайся контролировать ее так, как это делал твой брат.
– Что, черт возьми, это должно означать? ― Я чуть не врезаюсь в Тойоту, которая слишком медленно едет передо мной по левой полосе. Идиот. Я сигналю, чтобы выразить свое недовольство.
– Кто-то сегодня не в духе. ― В голосе Лео слышится веселье. ― Не кричи на нее и не принижай ее способности. Роберто не нравилось, что она хорошо разбирается в компьютерах, понимаешь? Он хотел, чтобы она зависела от него во всем.
Я все время забываю, что Лео знает Валентину даже дольше, чем я. Он был одним из немногих, кто пытался остановить насилие, но за свои старания был выслан из Венеции.
– Я не кричу на нее, ― говорю я, защищаясь. ― И я не… – Мой голос срывается. Я недооценил ее хакерские навыки, и она взломала мой компьютер, чтобы доказать, что я ошибался.
– Ты накричал на нее после поездки в тот дом, ― возражает Лео. ― А потом ты использовал свою власть и запретил ей отправляться на полевые задания без твоего разрешения.
– Потому что это был безумный риск, ― отвечаю я с раздражением в голосе. Тойота наконец убирается с моего пути, и я нажимаю на педаль газа. ― Мой брат избил ее, Лео. Я удерживаю ее от безрассудства. Это не одно и то же.
– Это не был безумный риск, ― спокойно возражает Лео. ― Это была тщательно спланированная операция. Мы наблюдали за этим домом больше недели. С ней был Андреас, а я обеспечивал удаленную поддержку. В ее действиях не было ничего безрассудного. Ей нужны были файлы с того компьютера, и она придумала план, как их заполучить. Она выполняла свою работу. Ты бы сделал то же самое.
– Неважно, что бы я сделал. Я ― опытный убийца, а Валентина ни разу в жизни не стреляла.
– Она отправилась туда не одна.
– Если ей нужен был этот компьютер, она могла послать меня за ним.
– Ты бы не справился с замком, ― замечает Лео. ― Она больше не девушка твоего брата, Данте. Она ― компетентный, способный член нашей команды. Ты так зациклился на том, что случилось в прошлом, что портишь настоящее.
В словах Лео есть доля истины, но он не полностью прав. Когда я смотрю на Валентину, я вижу не сломленную девушку на больничной койке. Я вижу ее. Она умна и красива, и когда она входит в комнату, воздух потрескивает от ее присутствия.
И если с ней что-то случится, это уничтожит меня.
– Ты сказал, что Валентина ко мне неравнодушна. Почему ты так думаешь?
Лео громко смеется, ублюдок.
– Больше я ничего тебе не скажу. Если хочешь узнать почему, советую тебе поговорить с Валентиной.
Обычно, когда мне нужно навести справки о ком-то, я спрашиваю Валентину. Но в этот раз я не могу обратиться к ней ― по понятным причинам, ― поэтому я стискиваю зубы и звоню Бруно Тревизани.
Тревизани ― мерзавец и подонок, и я ненавижу иметь с ним дело. Но он полицейский, поэтому у него есть доступ к множеству баз данных.
Он отвечает на звонок после первого гудка.
– Колонна. Давненько не слышал тебя. Как дела?
– Отлично, ― коротко отвечаю я. Я звоню не для того, чтобы вести светскую беседу. ― Мне нужна подробная проверка кое-кого. Нила Смита. У меня нет его фискального кода, но он друг Франко Роберти, который работает в «Studio Tardino Comi».
– Это будет нелегко, ― говорит полицейский. Это его стандартный ответ, начало торга.
– Две тысячи евро. Мне нужно к субботе.
Две тысячи за проверку биографии ― щедрая сумма, обычно ее достаточно, чтобы Тревизани пошел на сотрудничество. Но не сегодня.
– Я не могу этого сделать, ― говорит он с искренним сожалением. ― Думаю, начальник полиции следит за мной. Это займет у меня две недели, минимум.
Черт побери.
– Сделай, что сможешь, ― говорю я. ― Позвони мне, как только что-то выяснишь.
Хотя наша штаб-квартира находится в Венеции, наша территория простирается за пределы острова. Мы контролируем большую часть Северной Италии, включая Падую, Верону и Брешию. С тех пор как русские были замечены в Бергамо, я посещаю эти города, напоминая местным лидерам, что они должны хранить нам верность.
Сегодня у меня встреча в Брешии с Массимо Ринальди. Синьору Ринальди восемьдесят три года, и он управляет своим городом железным кулаком. Он встречает меня в остерии, расположенной за углом от его дома.
– Данте, ― говорит он, целуя меня в обе щеки. ― Что привело Посредника в мой город? Садись, садись. Луиджи, вина. Принеси Бароло, хорошую бутылку. ― Он поворачивается ко мне. ― В моем возрасте вино не стоит беречь. Его нужно пить.
– Ты нас всех переживешь.
Появляется Луиджи с бутылкой Бароло и наливает вино в два бокала. Я жду, пока Массимо сделает глоток, а затем начинаю разговор на нужную тему.
– К Дону обратились русские. Они хотят вести бизнес в Венеции.
– Какого рода бизнес?
– Контрабанда оружия. Они хотели доставлять его из Хорватии в Венецию, а затем по суше отправлять во Францию. Дон отказал им.
– Конечно, ― отвечает Массимо. ― У этого мальчика есть недостатки, но он не идиот.
Мальчик. Мне приходится прилагать усилия, чтобы сохранить нейтральное выражение лица. Хотелось бы, чтобы Антонио был здесь. Я бы заплатил серьезные деньги, чтобы увидеть его реакцию.
– Я здесь для того, чтобы предупредить, что если русские обратятся к тебе напрямую, ты должен отказать им. Они предложат много денег. ― Я делаю глоток вина и выдерживаю его взгляд. ― Будет очень жаль, если ты согласишься.
Массимо не дурак, он слышит угрозу в моем голосе. Но с него это сходит, как с гуся вода.
– Я не соглашусь, ― говорит он. ― Мне не нужно больше денег, Колонна. Мне восемьдесят три. Мне нравится моя жизнь. Моя единственная внучка летом выходит замуж. Я хочу дожить до рождения ее детей. Можешь не беспокоиться обо мне.
Луиджи ставит перед нами тарелку с кростини[6]. Массимо рассматривает тарелку и выбирает одну, увенчанную мортаделлой[7].
– В Вероне, Парме и Пьяченце у вас не будет проблем. Вам нужно следить за Бергамо.
Откуда Массимо знает, что русские обращались к Сальваторе? Это не является достоянием общественности, информация тщательно скрывается.
– Сальваторе Верратти?
– Нет, нет. Ну, может быть, мальчик и стал бы иметь дело с русскими, но я говорю об отце, Федерико. Федерико убил бы собственную мать, если бы думал, что сможет заработать на этом несколько евро. ― Он качает головой. ― Этот человек ― мясник. Роман с той девушкой…
– Какой девушкой?
– Это было до вас. Тридцать лет назад, а может, сорок? Федерико изменил своей жене с их помощницей по хозяйству, студенткой из Англии. Эта дура забеременела от него. ― На его лице появилось выражение отвращения. ― Его тесть, отец Элизабетты, был Доном. Федерико знал, что, если его жена узнает, будут неприятности.
Эта история явно расстраивает Массимо. Он осушает свой бокал с вином, и я снова наполняю его.
– Есть способы справиться с такими вещами. Она не собиралась создавать проблемы, эта девушка. Ей было девятнадцать, черт возьми. Ей не следовало связываться с Федерико, но, по крайней мере, у нее хватило ума сбежать, когда она узнала, что беременна.
– А что было потом? ― спросил я.
– Федерико было недостаточно того, что она уехала из страны. Он не мог рисковать тем, что Элизабетта узнает об этом, поэтому он послал за ней кого-то. Ее зарезали в собственном доме. Он просто мясник.
Десять лет назад Валентина чуть не потеряла своего ребенка. Карабинеры задавали вопросы о нападении на нее. Если бы я не убил Роберто, вернулся бы он в больницу, чтобы закончить дело? Он бы хладнокровно убил ее? Возможно, да. А может, я хочу в это верить, чтобы успокоить свою совесть.
– Это было до или после того, как она родила? Что случилось с ребенком?
– Я не знаю, ― отвечает Массимо. ― Я бы не поверил, если бы мне сказали, что Федерико Верратти прикажет убить беременную женщину или беззащитного ребенка. ― Он вздрагивает. ― Ей нанесли восемь ножевых ранений. Это преследовало меня в кошмарах несколько недель.
И это говорит мясник из Брешии. Я делаю мысленную пометку выяснить подробности. Что-то подсказывает мне, что это может быть важно.
– Это был не единственный случай, ― продолжает пожилой мужчина. ― Вот что представляет из себя Федерико Верратти. Что касается Сальваторе… ― Он пожимает плечами. ― Яблоко от яблони не далеко падает, не так ли?
Массимо настаивает, чтобы я остался на ужин.
– К чему такая спешка? Тебя дома ждет жена?
– Ты же знаешь, что я холост.
– Дай угадаю. Тебе нравится свобода. ― Он хмуро смотрит на меня. ― Могу я дать тебе совет, Колонна? ― Как и Лео, он не ждет моего ответа, прежде чем продолжить. ― Найди хорошую женщину и женись на ней. Ты молод и думаешь, что у тебя есть вечность, но годы идут быстро. Не успеешь оглянуться, как тебе будет столько же лет, сколько мне сейчас. Без семьи очень одиноко.
Сейчас Валентина, вероятно, готовит ужин. Возле плиты горит лавандовая свеча, потому что это ее любимый аромат. Возможно, она заварила чай и понемногу отпивает из чашки, пока режет овощи. Анжелика, наверное, сидит за кухонным столом и делает домашнее задание.
Если бы я вернулся сейчас, то смог бы поужинать с ними обеими. Когда мы бы закончили трапезу, я бы убрал посуду, ведь готовила Валентина. Затем, после ужина, Анжелика настояла бы на том, чтобы я посмотрел с ними фильм, что-нибудь с принцессами, потому что это то, что ей нравится. Когда она легла бы спать, мы с Валентиной уселись бы рядом на диван и поделились тем, как прошел день.
Мое сердце сжимается от мучительной тоски. Но как бы сильно я этого ни хотел, эта мечта нереальна. Я знаю Валентину десять лет, и до этой угрозы она ни разу не переступала порога моего дома. Они живут со мной только из-за сложившейся ситуации. Как только опасность минует, они уедут.
Это мираж.
Мне не нужны лекции Массимо, чтобы понять важность семьи. Я так сильно хочу Валентину, что мне больно. Но чем скорее все вернется на круги своя, тем лучше. Она в моем доме всего два дня, а я уже начинаю жаждать того, чего не могу иметь.
Глава 16
Валентина
Во вторник я отвожу Анжелику в школу и предпринимаю вторую попытку расшифровать данные, которые я извлекла с компьютера Верратти. На этот раз без интернета.
Я подключаю телефон к отличной аудиосистеме Данте, загружаю свой плейлист и приступаю к работе. Я принимаю вдвое больше мер предосторожности, чем два дня назад, но на этот раз расшифровка проходит гораздо быстрее. К тому времени, как Данте возвращается домой в одиннадцать вечера ― он такой трудоголик, ― мне удается взломать шифр. Я даже приступила к анализу данных.
Углубившись в финансовые отчеты Верратти и сосредоточившись на своих делах, я не слышу, как открывается входная дверь. Только когда Данте стучит в дверь кабинета, я понимаю, что он вернулся домой.
– Прости. Не хотел тебя напугать.
Я заставляю свое сердце успокоиться.
– Я тебя не слышала. ― Я поднимаю глаза на своего заклятого врага. Он прислонился к дверному проему и выглядит невероятно сексуально. ― Ты выглядишь уставшим.
Он слабо улыбается.
– Это был долгий день. А ты выглядишь… энергичной. Дай угадаю ― ты расшифровала данные.
– Меня так легко прочитать? ― спрашиваю я, немного обидевшись.
– Я знал, что ты справишься.
О, его комплимент наполняет меня теплом, а вместе с ним меня захлестывает чувство вины за мою предстоящую попытку сорвать его свидание.
– Хочешь что-нибудь поесть? Я приготовила суп том-ям.
Он вскидывает бровь.
– Марта знала, где купить лемонграсс? Скажи мне, что ты не выходила из дома и не моталась по всему городу в поисках нужных трав.
И тут же мое чувство вины исчезает.
– Я этого не делала, ― огрызаюсь я. ― Вопреки твоему мнению, Данте, я не идиотка.
Он морщится.
– Ты права. Мне жаль. Я не должен был этого говорить. ― Он массирует виски ― признак головной боли. ― Спасибо за предложение, но я уже поел. Я ездил к Массимо Ринальди. Он настоял, чтобы я поужинал с ним.
– В Брешию? Это долгая поездка.
– Так и есть. ― Он развязывает галстук, и мне приходится заставлять себя отвести взгляд от его пальцев. У меня пересыхает в горле. Я вдруг осознаю, что на мне старые штаны для йоги и футболка, которая спадает с плеч. ― Но Массимо вряд ли переметнется на другую сторону, так что поездка стоила того. Нашла что-нибудь интересное в файлах?
– Я только начала их просматривать, но да. Они хранили свои криптографические ключи на этом компьютере.
– Помоги мне понять, почему это важно.
– Если у нас есть их ключи, мы можем украсть их деньги. Здесь почти четыре тысячи биткоинов. ― Я одариваю его ликующей улыбкой. ― Это сто миллионов евро.
Я вижу, как в голове Данте крутятся колесики.
– Это пропавшие деньги Верратти, не так ли? Призрак спрятал деньги Сальваторе на сервере Верратти?
– Я подозреваю, что именно это он и сделал. Верратти не может получить доступ к своей криптовалюте, потому что Призрак зашифровал все данные на его сервере. Но если он подозревает, что Призрак виноват в этом…
Данте начинает смеяться.
– Тогда хакер не сможет и близко подойти к компьютеру в деревенском доме, чтобы получить доступ к ключам. Это слишком опасно.
Так приятно работать с человеком, который быстро соображает.
– Именно. Что скажешь? ― Я уже знаю, что скажет Данте. Он скажет, что красть эти деньги слишком опасно. Призрак знает мое имя. Мы не должны рисковать. Бла-бла-бла. Дни и дни усилий ― и все напрасно, потому что Данте Колонна не согласится. ― Если мы возьмем их, он узнает, что это мы.
– Да, узнает. ― Он холодно улыбается. ― Он также станет беднее на сто миллионов евро, что помешает ему нанести ответный удар. Сделай это, Валентина. Укради эти деньги.
Я изумленно смотрю на него, не уверенная, что правильно расслышала.
– Ты только что сказал…
– Ты слышала, что я сказал. ― Данте снимает запонки и закатывает рукава, обнажая великолепные татуировки, я завороженно слежу за ним. ― Ты отлично справилась, Валентина. Спасибо.
Неужели моя крестная фея только что сделала Данте пересадку личности? Что происходит? Что я упускаю?
Глава 17
Валентина
Надо было отменить доставку виагры? Да.
Отменила ли я доставку виагры? Нет.
Ладно, хорошо. Я признаю это. Я хочу испортить ему вечер, ясно? Одна мысль о том, что Данте пойдет на свидание, заставляет меня кипеть от ревности. Когда я представляю, как он дарит цветы другой женщине, держит ее руку за столом, освещенным свечами, и делит с ней десерт, прежде чем поцеловать ее на прощание, мне хочется взорваться.
Я плохой человек. Плохой, ужасный человек.
Он сказал, что не приведет сюда свою девушку, и я ему верю. Но что, если он вместо этого отправится к ней? Что, если он не вернется до двух часов ночи? А что, если он вообще не вернется?
Я не хочу даже думать об этом.
После ночной экскурсии во вторник Данте больше не проводил долгих вечеров в кабинете. Каждый день, без исключения, он ходит со мной за Анжеликой. Он помогает ей с домашними заданиями, ужинает с нами и убирает за ней. На кухне он все еще почти бесполезен, но ножом работает безупречно. Ничего удивительного ― он может профессионально зарезать кого угодно.
Я не питаю иллюзий по поводу его внезапного желания проводить с нами больше времени. Данте позволил мне украсть биткоины Призрака, и его присутствие рядом со мной ― это его способ защитить нас. Охранников, которых Лео приставил ко мне, видимо, недостаточно, Данте нужно делать это лично. Это должно меня раздражать, но не раздражает. Я говорю себе, что терплю ситуацию из-за безопасности Анжелики, но дело не только в этом. Я нахожусь в плену соблазнительной иллюзии, в которой Данте беспокоится о моей безопасности, потому что я ему небезразлична. Он рано приходит с работы, потому что хочет провести время со мной.
И это так заманчиво.
А еще его кровать. Каждый раз, когда я захожу в кабинет Данте, я вынуждена проходить через его спальню. Днем, перед тем как Марта приходит убираться, его простыни смяты. Невозможно удержаться от того, чтобы не зарыться носом в его подушку. Мне пришлось изменить свой рабочий график, чтобы не работать до поздней ночи, потому что я не могу сосредоточиться, когда Данте спит в соседней комнате.
И в кабинете продолжают появляться цветы.
Каждый день здесь появляется свежая ваза с цветами. Не только маргаритки. Иногда это розы самых бледных оттенков розового. Или яркие разноцветные лилии. Но в букете всегда есть маргаритка.
Мне даже не пришлось прилагать усилия, чтобы подложить Данте подслушивающее устройство. В доме он оставляет свой телефон где попало, и все, что мне нужно было сделать, ― это установить на него прослушивающую программу. И мне не пришлось взламывать его пароль. На днях Анжелика смотрела видео с играющими львятами на телефоне Данте, и когда ей понадобилось разблокировать его, он просто сказал ей свой код. В пределах моей слышимости.
Я говорю себе, что это его вина, что он такой чертовски доверчивый, но это никак не уменьшает мое чувство вины. Он доверяет мне, а я в ответ устанавливаю прослушку в его телефон. Как я уже сказала ранее, я ― плохой человек.
В общем, к вечеру пятницы я в полном раздрае.
К большому удовольствию моей дочери, Мейбл пришла к ней провести вечер. Они устроились в гостиной Данте в импровизированной крепости из подушек, ели пиццу и смотрели «Энканто». К тому времени как Зейди забрала Мейбл, Анжелика боролась с зевотой и даже не протестовала, когда я сказала, что ей пора в кровать. Сейчас она крепко спит в своей комнате.
Так что я одна в его кабинете, сижу в наушниках и слушаю, как проходит свидание Данте.
Фу. Ненавижу это. Женщину, с которой Данте встречается, зовут Лара Замбелли. Ей двадцать шесть, у нее степень магистра в области государственной политики, и она работает в мэрии.
А еще у нее смех, который сводит меня с ума. Каждый раз, когда она хихикает, это похоже на скрежет ногтей по школьной доске.
Надо признать, я не беспристрастна.
– Ты выглядишь так, что тебя хочется съесть. ― Я даже по телефону слышу похоть в голосе Лары. Успокойся, девочка. Она снова хихикает. ― Женщины могут так говорить?
У тебя степень магистра в области государственной политики, Лара. Ты можешь делать все, что угодно. Признай, что ты его хочешь.
Данте уклоняется от ответа.
– Какое милое платье, ― спокойно говорит он. ― Ты выглядишь прекрасно.
Я сжимаю руки в кулаки. Неужели в голосе Данте звучит желание? Он находит ее сексуальной? У меня нет видео этого тошнотворного разговора, только аудио, но я заглянула на городской сайт и нашла фотографию Лары с роскошными черными волосами, ниспадающими каскадом на плечи, и широкой белозубой улыбкой. Она выглядит красивой и ухоженной, очаровательной и грациозной.
Я опускаю взгляд на свою серую толстовку и брюки-карго. Уф. Одежда чистая, и это, пожалуй, самое приятное, что я могу сказать о своем наряде. Я не отличаюсь элегантностью.
И почему меня это волнует?
Лара и Данте ведут светскую беседу за напитками. Лара пьет апероль «Шприц»[8], а он ― эспрессо. Я узнаю, что они познакомились, когда Данте был на приеме у мэра. Почему Данте был там? Не знаю, я не в курсе всех его действий. Хотя, учитывая, что его зовут Посредник, он, вероятно, заключал какую-то сделку.
– Мне нравится этот ресторан, ― говорит Лара, хихикая. ― Он такой романтичный. ― Она снова хихикает, и я стискиваю зубы, чтобы не закричать. Когда же появится эта чертова виагра? Мне почти хочется снять наушники и пойти в душ. Вымыть мысли из головы мылом и шампунем. Зачем я заставляю себя это делать? Зачем я мучаю себя?
Подходит официант и спрашивает, готовы ли они сделать заказ. Данте выбрает закуску из креветок, и Лара предлагает разделить ее на двоих. Я закатываю глаза.
– Закажи свою собственную чертову еду, ― ворчливо бормочу я. Данте, вероятно, не догадывается ― парни не знают, ― но уловка Лары слишком очевидна. Разделить тарелку с закусками, потянуться за тем же кусочком креветки, что и Данте, и при этом задеть его кончиками пальцев? Упс, это вышло совершенно случайно, я этого совсем не планировала.
Где, черт возьми, этот курьер? Он уже должен быть на месте.
Он появляется сразу после того, как официант приносит блюда.
– Синьор Колонна, ― говорит мужской голос, прерывая рассказ Лары об одном из ее коллег. ― У меня для вас посылка.
Это мой момент триумфа, но я не могу насладиться им. Я срываю наушники и бросаю их на стол. Я больше не могу это слушать. Я не должна была вмешиваться в свидание Данте. Это не мое дело, чем он занимается в своей личной жизни. И если Лара ― та женщина, с которой ему суждено быть вместе, то так тому и быть. Я не чувствую себя несчастной, боль в животе ― это, наверное, просто несварение желудка.
Я настолько погрузилась в самобичевание, что не слышу, как Данте поднимается по лестнице. Я не слышу, как он входит в свою спальню. Только когда он оказывается в кабинете, я понимаю, что он вернулся домой.
Его темные глаза сверкают, каждая линия его тела излучает угрозу. Я инстинктивно поднимаюсь со стула, но уже слишком поздно. Данте стоит между мной и дверью. Бежать некуда. Спрятаться тоже.
Не то чтобы я собиралась бежать.
Я поворачиваюсь к нему и вздергиваю подбородок.
– Тебе не понравился мой подарок? ― усмехаюсь я. ― В чем дело? Лара сбежала, когда узнала о твоей проблеме? Она не оценила твою маленькую голубую таблетку?
– Подслушиваешь мое свидание? ― Он придвигается ближе, блокируя меня своим телом. Я прижимаюсь задницей к холодному стеклу окна и дрожу. Данте замечает это, и его ноздри раздуваются. ― Ты так и не ответила на мой вопрос, Валентина, ― говорит он. ― Почему тебя это волнует?
– Не льсти себе, ― отвечаю я. ― Мне нет до этого никакого дела.
– Правда? ― Он смеется, его голос низкий. ― Ты установила жучок, потому что тебе все равно? Ты взломала мою кредитку и заказала доставку виагры в ресторан, потому что тебе все равно? ― Он поглаживает мою нижнюю губу большим пальцем. По моему телу разливается жар, внезапное пламя, от которого я едва не издаю громкий стон.
– Такой красивый ротик. ― Его тон гипнотизирует. Его прикосновения тем более. ― Такой красивый, лживый ротик. Попробуй еще раз, Валентина. Почему тебя это волнует?
Я хочу его. Я чертовски сильно хочу его. Но это Данте Колонна. Мой заклятый враг. Дядя Анжелики. Я не могу позволить себе забыть об этом.
– Ты так часто ходишь на первые свидания, ― сладко говорю я. Мое дыхание сбивается. ― И никогда не встречаешься с той же женщиной снова. Очевидно, у тебя проблемы. ― Я смотрю в его темные манящие глаза. ― Я просто пыталась помочь.
– Ммм… ― Он проводит большим пальцем между моих губ. Я облизываю его, совсем чуть-чуть, и его глаза темнеют. ― Значит, по-твоему, причина, по которой я не планирую снова встречаться с Ларой, в том, что я не могу ее удовлетворить? Именно это мешает мне завязать отношения?
– Именно. ― Не втягивай его большой палец в рот. Не обхватывай его губами и не облизывай, как мороженое. И что бы ты ни делала, определенно не думай о том, чтобы сделать то же самое с его членом. ― Какая еще может быть причина?
Пульс на моей шее бьется, как крылья птицы в клетке. Данте опускает губы к этому месту, его язык ― живой ток жара и желания. Я сдерживала это чувство почти десять лет, но умелые губы Данте выпустили джинна из бутылки на свободу.
Он прижимается ко мне всем телом. Я чувствую, как его эрекция касается моего живота, ― твердый ствол, который развенчивает мои глупые предположения.
– Потому что она ― не ты, ― говорит он, гнев и разочарование сквозят в каждом слоге. ― Вот почему я никогда больше не увижу Лару. Вот почему я никогда больше не увижу ни одну из этих проклятых женщин. Потому что ни одна из них ― не ты.
И тут Данте Колонна, мой заклятый враг, проклятие моего существования, целует меня.
В субботу, когда Данте показал мне свой сад на крыше, залитый лунным светом, и едва коснулся моих губ, я почувствовала покалывание во всем теле. Но это было лишь предвкушение настоящего.
А настоящее ― это… фейерверк. Пламя. Необузданный поток желания. Его язык проникает в мой рот, его рука обхватывает затылок. Мое сердце бешено колотится. Прошло десять лет, но это не единственная причина дрожи, которая пробегает по мне. Под похотью, под одурманивающим желанием, наполняющим мою кровь, скрывается нечто гораздо более опасное. Это чувство, что именно здесь мне всегда суждено было оказаться. Это похоже на возвращение домой.
Данте целует меня, словно я ― стакан холодной воды в жаркий летний день. Нет, это не совсем так. Он целует меня, как человек, умирающий от жажды, ― в каждом движении его языка, в каждом прикосновении губ чувствуется острая потребность. Я целую его в ответ, и по моей спине пробегает дрожь.
– Думаешь, мне нужна виагра? ― рычит он мне в ухо. ― Мне достаточно взглянуть на тебя, и у меня встает.
Есть тысяча причин, по которым это плохая идея. Сейчас я не могу вспомнить ни одной из них. Все мысли покинули мой мозг, и осталось только чистое, всепоглощающее желание.
Данте скользит вниз по моей шее медленными, жаркими поцелуями, и на этот раз я не могу сдержать вздох удовольствия. Во мне разгорается огонь, и я прижимаюсь грудью к его мускулистой груди, соски набухают от желания, пальцы впиваются в его кашемировый свитер.
И тут дом оглашает пронзительный крик.
Анжелика.
