Текст книги "Посредник"
Автор книги: Тара Кресцент
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
Глава 11
Данте
Анжелика сидит на табурете в кухне Антонио, ее щеки и подбородок вымазаны мукой, она взбивает тесто ручным миксером под чутким присмотром Агнес.
При виде этой сцены на губах Валентины появляется нежная улыбка.
– Она так быстро растет, ― бормочет она, поднимая телефон, чтобы сделать снимок. ― Скоро она превратится в угрюмого подростка, который не хочет разговаривать с мамой.
Я фыркаю от смеха.
– Вечно у тебя стакан наполовину пуст. Анжелика никогда в жизни не была угрюмой. Я не могу представить, что ее характер так резко изменится.
– Ну, у меня изменился, ― отвечает Валентина. Она смотрит на дочь из дверного проема, затем делает глубокий вдох и расправляет плечи. ― Пора покончить с этим. ― Она входит на кухню. ― Привет, малышка. Что ты делаешь?
– Агнес учит меня делать тесто, ― отвечает Анжелика.
– Похоже, у тебя случился небольшой инцидент с мукой. ― Валентина достает из кармана салфетку и вытирает щеки дочери. Этот материнский жест трогает меня за живое. ― У меня для тебя сюрприз.
Глаза Анжелики устремляются ко мне, а потом возвращаются к матери.
– Что за сюрприз?
– Помнишь, ты хотела завести щенка?
– Да… ― Она хмурится. ― Но ты сказала, что у нас недостаточно места для собаки.
– А что, если мы продадим нашу квартиру и переедем в более просторное жилье?
Моя племянница бросает на мать острый взгляд.
– Правда?
– Да, правда. Данте любезно предложил нам пожить у него, пока мы не найдем новый дом.
Я морщусь. Валентина ― ужасная лгунья. Воистину ужасная. Я жду, что Анжелика задаст тысячу вопросов, но, к моему удивлению, она ничего не спрашивает. Она снова смотрит на меня, а потом на свою мать.
– Мы останемся у дяди Данте?
– Да. ― Валентина бросает на меня растерянный взгляд ― не я один удивлен быстрым согласием Анжелики, ― и я пожимаю плечами. ― На ближайший месяц, наверное.
– Хорошо. ― Анжелика возвращает свое внимание к миске. ― Я должна закончить этот пирог.
Валентина хмурит брови.
– И мне нужно собрать наши вещи. Не хочешь остаться здесь с Агнес, пока я буду этим заниматься?
Хорошая идея. Дом Дона ― самая охраняемая резиденция в Венеции.
Анжелика решительно кивает.
– Да, конечно.
― Что это было? ― спрашиваю я Валентину, когда мы возвращаемся в Дорсодуро. ― Я думал, у Анжелики будет тысяча вопросов, но она просто согласилась с твоей историей. Это на нее не похоже.
Она морщится.
– У меня есть теория.
– Ты собираешься поделиться ею со мной?
Валентина бросает на меня косой взгляд.
– Тебя это не касается.
Тон Валентины предупреждает меня, чтобы я не давил. Я открываю рот, но передумываю. После того, что Роберто сделал с ней, я никогда не понимал, почему Валентина разрешает мне поддерживать отношения с племянницей, но она это делает. Она приложила много усилий, чтобы я стал частью жизни Анжелики. Раз в неделю мы вместе обедаем, и всякий раз, когда у Валентины начинается мигрень, Анжелика остается у меня дома. Я присутствовал на всех значимых событиях. На каждом дне рождения, на каждом Рождестве.
Я не ожидал такой доброты. Я ее не заслуживаю.
Поэтому, вместо того чтобы давить на нее, я держу рот на замке. Мы пересекаем лагуну в тишине, каждый погружен в свои мысли.
В своей квартире Валентина быстро собирает два больших чемодана с одеждой и игрушками.
– У меня есть ноутбук, ― говорит она, застегивая молнию на чемодане. ― Но мне придется вернуться за компьютерами. ― Она поднимает глаза. ― Я забыла спросить. В твоем доме есть комната, которую я могу использовать как кабинет?
– Ты можешь занять мой. ― Из открытого чемодана выглядывает бледно-розовая кружевная комбинация. Ткань похожа на шелк, и кажется мягкой и приятной на ощупь. У меня пересыхает в горле, когда я представляю, как Валентина надевает ее и приближается ко мне, в ее глазах читается приглашение. Потом она снимает ее через голову, позволяя упасть на пол…
Да что с тобой такое? Валентина ― мать твоей племянницы, придурок. Она не объект твоих сексуальных фантазий.
– Данте?
Я моргаю, отгоняя фантазии.
– Да?
– Не поможешь мне с этим? ― Она указывает на закрытый чемодан. ― Он слишком тяжелый, чтобы я могла спустить его по лестнице.
– Да, конечно. ― Я поднимаю оба чемодана. Мне кажется, или она пялится на мои мускулы? Ей нравится то, что она видит? Если бы я знал, что она неравнодушна к бицепсам, я бы снял свитер, чтобы ей было лучше видно.
Прекрати, идиот.
Мой дом занимает небольшую площадь, всего двадцать пять футов[3] в ширину, но в нем четыре этажа. Когда я купил его девять лет назад, он разваливался на части. Я мог бы поручить кому-нибудь отремонтировать его, но вместо этого я тратил каждую свободную минуту на то, чтобы сделать это самому. Мне доставляет огромное удовольствие видеть, что благодаря моим усилиям дом вновь обретает былой блеск.
Я открываю входную дверь и жестом приглашаю Валентину войти.
– Ты хочешь забрать Анжелику сейчас или сначала распаковать вещи?
– Сначала распакую вещи. ― Она потирает виски. ― Я бы не отказалась передохнуть минутку.
У нее начинает болеть голова. Ей нужно присесть.
– Позволь мне показать твою спальню. Я приготовлю тебе чашку чая, пока ты будешь устраиваться.
– Я не знала, что ты пьешь чай. ― Она оглядывает гостиную. ― Спасибо. Но не мог бы ты сначала показать мне дом? Я никогда здесь не была.
Не мой выбор.
– Конечно. Это, очевидно, гостиная. ― Я машу рукой в сторону. ― Здесь есть небольшая ванная. ― Интересно, что она думает о моем пространстве. У меня белые стены и голубовато-серая мебель. Дом Антонио выглядит уютным и обжитым. По сравнению с ним мой выглядит ужасающе пустым.
– Мило.
– Кухня находится на один уровень выше. ― Я подхватываю ее чемоданы и начинаю подниматься по лестнице. ― Там еще есть уголок, где можно перекусить.
Она идет за мной на кухню.
– Мне нравится, ― говорит она с удовлетворением. ― Здесь очень чисто и светло. ― Она бросает на меня дразнящий взгляд. ― Это похоже на кухню человека, который редко готовит.
– Виноват, ― признаю я. ― А ты любишь готовить? ― Странно задавать этот вопрос человеку, с которым знаком почти десять лет, но, честно говоря, я не знаю ответа. Мы с Валентиной обычно слишком заняты тем, что рычим друг на друга, и это не оставляет времени на разговоры.
– Да, ― отвечает она. ― Это меня расслабляет. И я выиграла в детскую лотерею. Анжелика, к счастью, ест все. Мейбл, например, ест только белую пищу.
– И что же она ест?
– Белый рис, макароны с маслом, цветную капусту и бананы. Наверное, есть еще что-то, но я забываю. Сколько здесь этажей?
– Четыре. Пять, если считать сад на крыше.
– Ой. Похоже, мне придется привести себя в форму.
– С твоей фигурой все в порядке, ― отвечаю я не задумываясь и понимаю, что сказал что-то не то, только когда Валентина останавливается и бросает на меня странный взгляд. ― Что?
– Ты сделал мне комплимент. Это странно. Неужели настоящего Данте похитили инопланетяне, а ты ― его двойник? Быстрее, скажи мне что-нибудь плохое. Скажи, что у меня слишком яркие волосы или что из-за очков я похожа на сову.
Сова. Откуда она берет это?
– Твои очки очаровательны, а твои волосы заставляют меня улыбаться. ― Она выглядит потрясенной, когда я продолжаю. ― Если бы не твое упрямое желание делать самые опасные вещи, которые только можно себе представить…
На ее лице мелькает облегченная улыбка.
– А, вот он, Данте, которого я знаю и люблю. На секунду я забеспокоилась. Что на следующем этаже?
Данте, которого она знает и любит?
Это просто образное выражение, придурок. Больше ничего.
– Спальни, ― отвечаю я. Я снова веду ее вверх по лестнице и открываю дверь справа от лестничной площадки. ― Эта будет твоей. ― Ничего особенного. В комнате стоит двуспальная кровать, матрас удобный, но стены пустые, и комнате не хватает цвета. ― Извини за скудную обстановку.
Она бросает на меня озадаченный взгляд.
– О чем ты говоришь? Мне нравится. Здесь есть чем дышать. ― Она заходит в комнату, садится на кровать и подпрыгивает на ней. ― Это здорово. Здесь спит Анжелика, когда остается у тебя?
Она подпрыгивает на кровати. Мне следовало бы оторвать взгляд от ее обнаженного тела в четверг, но я этого не сделал, и теперь у моего воображения появилось еще больше образов для фантазий. Прежде чем я успеваю взять свои мысли под контроль, мой разум рисует сцену, в которой Валентина сидит на мне сверху, и ее великолепная грудь подпрыгивает, когда она опускается на мой член.
Черт, она задала мне вопрос.
– Нет, у нее своя комната. ― Я открываю дверь, соединяющую комнаты. ― Вуаля.
В отличие от остального дома, комната Анжелики ― это буйство красок. Здесь есть кровать с балдахином и сиреневыми шторами, потому что сиреневый ― любимый цвет Анжелики. С потолка свисают сказочные огоньки, часть стен, отделанных, как доски, моя племянница раскрасила мелом. Диснеевские принцессы, расставленные на подоконнике, сражаются с пиратскими кораблями Lego. В углу стоит модель динозавра, а на стенах сидят большие тканевые бабочки.
Валентина моргает.
– Вот это да! ― Она смотрит на меня. ― Два года назад больше всего на свете она хотела кровать принцессы. А потом она перестала ее просить. Теперь я понимаю, почему.
– Анжелика не рассказывала тебе о своей кровати? ― Она проницательна, возможно даже слишком. Будучи семилетней, она поняла, что ее мать не хочет ничего слышать обо мне. ― Я хотел, чтобы она чувствовала себя здесь как дома.
– Ты ее балуешь. ― Она пересекает комнату и наклоняется, чтобы осмотреть корабль Лего. Я отвожу глаза, чтобы не пялиться, как джинсы обтягивают ее идеальную задницу. ― Она сама это сделала?
– Мы сделали это вместе.
Валентина поднимает на меня глаза, и ее взгляд начинает смягчаться.
– Спасибо, Данте.
Я не могу этого вынести. Ни тон ее голоса, ни выражение ее глаз. Когда я вижу ее в моем доме, я хочу того, чего у меня не может быть. Например, чтобы Валентина и Анжелика жили здесь со мной. Быть настоящей семьей. Хочу устраивать совместные ужины за обеденным столом и ночные прогулки по окрестностям со щенком, которого так хочет Анжелика.
Когда я много лет назад вошел в ее больничную палату, она вздрогнула, открыв глаза и увидев меня. Вздрогнула и отпрянула от меня. Я представился и сказал ей, что мне очень жаль. Что я никогда не позволю этому случиться снова.
И я никогда не забывал, что она мне ответила.
― Мне не нужны твои обещания. Уходи. Оставь меня в покое. Я не хочу иметь ничего общего с твоим братом, и я не хочу иметь ничего общего с тобой.
Валентина ненавидит меня. Так было всегда. Я не могу позволить себе поддаться мягкости в ее взгляде, потому что надежда ― это глупость.
Призрак моего мертвого брата всегда будет стоять между нами.
Мы не осмотрели весь дом. Я еще не показал ей свою спальню и сад на крыше. Но внезапно мне становится душно, я не могу дышать.
– Лео может привезти Анжелику сюда, ― резко говорю я. ― Мне нужно идти.
Джорджио позвонил сразу после встречи с Антонио. Он был на взводе и настаивал на том, что ему нужно увидеться со мной.
– Встретимся в Мантуе, ― сказал он, назвав город на полпути между Бергамо и Венецией. Я буду в «Иль Мулино».
«Иль Мулино» ― это бар в центре города, на краю площади Вергилия. Когда я приезжаю, Джорджио уже там, на столе стоит коктейль «Негрони»[4].
– Ты опоздал.
– Я потратил пятнадцать минут на поиски парковки. Ты не мог выбрать место на окраине города?
– Я доверяю здешним людям. Хочешь выпить?
Он поднимает руку, и к столику подходит темноволосая официантка лет сорока.
– Еще один «Негрони»? ― спрашивает она Джорджио укоризненно. ― Это что, уже третий? ― Она поворачивается ко мне. ― Что бы вы хотели?
– Только эспрессо, пожалуйста. ― Я жду, пока она уйдет, а затем переключаю внимание на своего информатора. ― Ты хотел встретиться.
– Да. ― Джорджио выглядит дерьмово. Его глаза налиты кровью, а рука дрожит, когда он поднимает бокал. Что-то его напугало. Он одним глотком выпивает половину коктейля. ― Я поискал то, что ты просил.
Список сотрудников Верратти. После сегодняшнего заявления Антонио, захват Бергамо стал необходимостью. Речь идет уже не только о поддержании стабильности в регионе. Русские хотят провезти оружие через север Италии, и Верратти готов прибегнуть к насилию, чтобы обеспечить это. Безопасность Валентины и Анжелики зависит от того, смогу ли я взять под контроль организацию Верратти.
– И?
– У Сальваторе есть секретарь, Бьянка Ди Пальма. Она назначает ему встречи, ведет календарь, оплачивает счета… Если у кого-то и есть то, что ты ищешь, то это она.
– И?
– Ее не было дома. ― Он опустошает остатки в своем бокале. ― В ее доме был обыск, и я обнаружил следы борьбы. ― Он тяжело сглатывает. ― Я нашел пятна крови на ковре.
– Кто-то похитил ее? Кто?
– Я не знаю. ― Он начинает поднимать свой бокал, но потом понимает, что он пуст. ― Это плохо, Колонна. Очень плохо. Синьора ди Пальма ― не первый человек, который пропадает. Романо Францони никто не видел уже несколько недель. Сальваторе напуган. Он отменил рождественскую вечеринку, и они с отцом заперлись в своем особняке, окруженные телохранителями.
Францони ― правая рука Верратти. Он умный и хитрый. Умеет выживать.
– Партнерство с русскими ничем хорошим не закончится. Может, Францони ушел, потому что почувствовал, куда дует ветер?
– Нет. ― Джорджио качает головой. ― Романо выступал против бизнеса с русскими, но он не уходил. Он предан. Если он сделал это, то не по своей воле.
Я откладываю проблему Францони на время.
– У Бьянки ди Пальмы должны были быть записи. Платежные ведомости.
– Я ничего не нашел, ― говорит Джорджио. ― Все исчезло. ― Его голос заметно дрожит. ― Кто-то убрал ее. И если я буду задавать слишком много вопросов, я могу стать следующим.
В начале этой недели я накричал на Лео за то, что он подверг Валентину опасности.
– Я не хочу, чтобы моя племянница росла без матери, ― сказал я ему. Но если я скажу Джорджио продолжать поиски, я рискую его жизнью.
Его дочь Лилиана младше Анжелики.
Я глубоко закапываю свое чувство вины.
– Я плачу тебе не за теории, Джорджио. ― Мой голос звучит жестко. ― Я плачу тебе за результат.
Правда в том, что если придется выбирать между защитой Джорджио и моей семьи, моя семья всегда будет на первом месте. Я готов пойти на что угодно, чтобы защитить Валентину и Анжелику.
– Мне нужны имена всех, кто работает на Верратти. Продолжай искать.
Я возвращаюсь в Венецию. На Бьянку ди Пальму было совершено нападение, а платежные ведомости Верратти, которые она вела, были украдены. Романо Францони, заместитель Верратти, должен был знать каждого сотрудника организации. Он исчез.
Призрак активно заметает свои следы, и если Джорджио прав, он готов убить, чтобы сохранить в тайне свою настоящую личность.
У меня нехорошее предчувствие на этот счет.
Глава 12
Валентина
Долгое время после внезапного ухода Данте я стою в спальне Анжелики и смотрю на закрытую дверь. В голове у меня кипит множество мыслей, но я не могу сосредоточиться ни на одной из них. Мой мозг отключился. Солнце почти садиться, но лодки все еще проносятся мимо, и рев их двигателей приглушен внутри дома. Я подбираю с пола брошенную часть конструктора Лего и держу ее в руке, проводя пальцами по пластику. В животе у меня урчит, напоминая, что завтрак был уже давно, но я не могу заставить себя пошевелиться.
Это был длинный, неоднозначный день, и я осмысливаю произошедшее. Эта спальня с кроватью принцессы, разбросанным Лего, кричит о любви, и я оказалась к этому не готова. Я подозревала, что Данте любит Анжелику. Я догадывалась, что он тоже потакает ей, как это иногда делаю я, потому что в глубине души все еще чувствую долю вины за то, что она выросла без отца.
Но думать, что он ее любит, совсем не то, что видеть это своими глазами. Дома у Анжелики есть сиреневое покрывало, и здесь у нее такое же. У нее дома избыток фигурок диснеевских принцесс, и здесь то же самое. У нее дома пол усыпан Лего. Здесь кто-то постарался навести порядок. Кровать застелена, а ковер, похоже, только что пропылесосили, но в игрушках, почти падающих с полок, недостатка нет.
Это не гостевая спальня, где иногда останавливается моя дочь, когда мои мигрени становятся невыносимыми. Это комната Анжелики.
И еще ― взгляд Данте, когда я упаковывала свою ночную рубашку. Я готова поклясться в суде, что он смотрел на меня с похотью. Как будто он хотел меня и представлял голой. Его хищное мужское желание должно было заставить меня бежать, но этого не произошло. Мое сердце должно было забиться в панике, но не страх заставил его биться быстрее.
Ты ему даже не нравишься, напоминаю я себе.
Но его голос опровергает эту мысль.
С твоей фигурой все в порядке.
Твои очки очаровательны.
Твои волосы заставляют меня улыбаться.
Звонок телефона отвлекает меня от размышлений. Это Лео.
– Я везу Анжелику.
Черт. Анжелика. Я ― ужасная мать. На минуту я почти забыла о своем ребенке. Но она ― приоритет. Она была приоритетом с того дня, как медсестра положила ее мне на грудь, всю красную, сморщенную и кричащую от возмущения.
– Валентина? ― спрашивает Лео. ― Я буду через десять минут.
Мы с Данте планировали забрать Анжелику из дома Антонио до его внезапного отъезда. Если Лео и заинтересовало изменение планов, то по его голосу этого не слышно.
– Да, хорошо. ― Я мысленно даю себе подзатыльник. Неважно, что, когда он улыбнулся мне, мне показалось, что солнце вышло из-за огромной тучи. Важно то, что Анжелика скоро будет здесь, и она будет голодной. Мне лучше найти какую-нибудь еду.
Как и было обещано, через десять минут Лео стучит в дверь. Я проверяю камеру наблюдения на кухне и спускаюсь по лестнице ― столько ступенек, ― чтобы открыть входную дверь.
– Привет, детка.
– Привет, мама. ― Без напоминания она поворачивается к Лео. ― Спасибо, что привез меня, дядя Лео.
Выражение лица Лео немного смягчается.
– Не за что, Анжелика. ― Он ждет, пока моя дочь войдет в дом, а затем неодобрительно смотрит на меня. ― Ты просто так открыла входную дверь?
– Я не идиотка, Лео. Сначала я посмотрела в камеру наблюдения.
Он хмыкает.
– Лучше, чем ничего. В следующий раз жди, пока я позвоню и скажу кодовую фразу.
Мы что, в шпионском боевике? Паранойя Лео сравнима только с паранойей Данте. Неудивительно, что они так хорошо ладят.
– Принято, ― говорю я, чтобы успокоить его. ― Хочешь зайти поужинать?
Он принюхивается.
– Ты готовишь соус для пасты? ― спрашивает он. ― Если хочешь знать мое мнение, нужно добавить немного чеснока.
Мои щеки пылают. Неужели я намеренно не добавила чеснок? Да, я так и сделала. Черт бы побрал этот нос Лео.
– Ты ресторанный критик? ― спрашиваю я, переходя в наступление, чтобы скрыть свое смущение. ― Ты хочешь есть или нет?
– Нет, у меня есть планы. ― Он бросает на меня понимающий взгляд. ― И у тебя, судя по запаху, тоже. Увидимся позже, Валентина. Помни, никуда не выходи одна. Никаких быстрых походов в магазин на углу, ничего. Это опасно.
Я прекрасно понимаю всю серьезность ситуации. Я бы не переехала к Данте, если бы не была уверена, что угроза реальна.
– Поверь, я не собираюсь рисковать нашей безопасностью.
Я отправляюсь на поиски Анжелики, как только Лео уходит. Она в своей спальне, сидит на полу, вокруг нее Лего. Вот тебе и чистый ковер.
– Привет, малышка. Как получился пирог?
– Он был восхитительным, ― сообщает она. ― Я съела два кусочка.
– Серьезно? ― с улыбкой спрашиваю я. ― Пользуешься тем, что меня не было рядом, чтобы остановить тебя? Тебе придется съесть немного овощей, чтобы компенсировать весь этот сахар.
Она поднимает глаза, на ее лице появляется расчетливое выражение.
– Никаких цуккини.
Я невольно смеюсь. Анжелика готова съесть почти все, но цуккини она ненавидит со страстью тысячи солнц. Неважно, приготовлен ли он на пару или на гриле ― это единственное, что она отказывается есть.
– Никаких цуккини, ― соглашаюсь я. ― Шпинат или брокколи?
Я знала, что Данте не умеет готовить, поэтому, открывая его холодильник, не ожидала многого. Но, к моему удивлению, он был полон мяса и других продуктов. Я понятия не имею, как он организовал доставку, но он это сделал. Не знаю, почему я удивлена. Данте точен во всем, что делает. Это просто сводит с ума.
– Брокколи, ― мгновенно отвечает она.
– Конечно, брокколи. О, чуть не забыла. Я собрала для тебя чемодан. Данте оставил его в моей комнате. Давай я захвачу его.
– Ты не забыла Дини?
Дини ― это велоцираптор ростом двенадцать дюймов, одетый в розовую пачку. За последние пару лет Анжелика отказалась от большинства своих мягких игрушек, но Дини пока пережила эту чистку.
– Ага, Дини там. ― Я поднимаю чемодан на ее кровать. ― Ты можешь распаковать вещи, пока я закончу ужин?
– Конечно.
– Сейчас, Анжелика.
Моя дочь выглядит раздраженной, но слушается. Она действительно хороший ребенок.
– Ты не возражаешь, что мы поживем здесь?
– Конечно нет, ― отвечает она, расстегивая чемодан и копаясь в одежде, пока не находит своего игрушечного динозавра. ― Мне нравится у дяди Данте.
– Правда?
– Да. ― Она перекладывает свои футболки в комод. ― Я могу играть с Кэти. Я могу строить из Лего…
– И ты можешь спать в кровати принцессы. ― О которой она, кстати, забыла мне рассказать. Я прикусываю губу, раздумывая, стоит ли поднимать эту тему. Когда я сказала Анжелике, что нам придется переехать сюда на несколько недель, у нее было подозрительно мало вопросов. Я видела расчет в ее глазах, я знаю своего ребенка. Она планирует, что между мной и Данте случится роман.
Мне нужно как можно скорее разубедить ее в этом. Из ее мечты ничего не выйдет. Данте ― дядя Анжелики, и это все. Если она воображает, что мы станем одной счастливой семьей, я должна сказать, что этого никогда не произойдет.
Или не стоит разрушать ее надежду? В прежней школе над ней безжалостно издевались, потому что у нее нет отца. И это было всего несколько месяцев назад. Конечно, в ее новой школе дела обстоят намного лучше. Ни один учитель не станет разглагольствовать о том, что лучшая семья ― это та, в которой есть мать и отец, и я не единственная мать-одиночка. Но, может быть, мне стоит позволить ей самой избавиться от этой фантазии?
– А когда мы вернемся домой, я заведу щенка. ― Она смотрит на меня напряженным взглядом. ― Да?
– Ты определенно заведешь щенка. Ты справишься одна, пока я закончу готовить ужин?
– Конечно, мама.
Данте не вернулся к ужину. Я немного разочарована, а потом досадую на себя за это чувство. Какого черта я делаю? Он мне даже не нравится.
– Там осталось для дяди Данте? ― спрашивает Анжелика, ковыряясь во второй порции брокколи. ― Я не хочу, чтобы он был голодным.
Я закатываю глаза.
– Твой дядя Данте способен прокормить себя сам. ― Я смотрю на ее обеспокоенное выражение лица и еле сдерживаю ругательство. ― Если хочешь, я приготовлю ему тоже и поставлю ее в холодильник. Он ведь сможет разогреть ужин, верно?
Анжелика хихикает.
– Конечно. Он очень хорошо умеет пользоваться микроволновкой, мама.
После ужина она хочет собрать сложный набор Лего ― Марсоход.
– Я начала его вчера, но застряла. Ты можешь мне помочь?
– Конечно. Где инструкция? ― Анжелика смотрит в пустоту. Я подумываю прочитать лекцию о том, что нужно раскладывать вещи по своим местам, но это был долгий день. У меня не хватает выдержки, поэтому я захожу на сайт Лего и скачиваю PDF-файл. ― Анжелика, это инструкция на двести шестьдесят четыре страницы.
Мы вместе собираем его полтора часа, а потом приходит время укладываться спать. Я ожидаю обычного торга, но она, видимо, устала. Достаточно прочитать одну сказку, чтобы она тут же отключилась.
Я закрываю ее дверь и спускаюсь вниз. Данте все еще нет. Я могла бы позвонить ему, чтобы узнать, где он, но это нелепо и слишком странно. Мы не живем вместе ― это временная ситуация. Насколько я знаю, он даже не собирается ужинать с нами.
И кроме того, у меня есть работа.
Данте сказал, что я могу занять его офис, но он не закончил показывать мне свой дом, и я не знаю, где он находится. Ну, это не совсем так. Методом исключения я предположила, что он находится на том этаже, который я пока не видела, но это там же, где его спальня, комната, которую мне дико любопытно увидеть и в то же время это странно нервирует.
Я могла бы позвонить ему и узнать, где мне можно поработать, но это будет выглядеть подозрительно, как будто я ищу повод поговорить с ним. В любом случае, у меня с собой только ноутбук, а не стационарный компьютер. Я спускаюсь с ним в гостиную и брожу по дому, пока не нахожу пароль от Wi-Fi Данте. Это не требует взлома ― он написан на записке, прикрепленной к холодильнику. Это небрежность в защите данных со стороны Посредника, второго лица в нашей организации. Так-так.
Я опускаю ноутбук на приятно потертый кожаный диван и ищу музыкальный плеер, чтобы подключить к нему телефон.
Разумеется, у Данте ничего нет. Музыка, вероятно, раздражает дьявола. А качество звука на моем телефоне оставляет желать лучшего. В спешке собирая вещи, я, видимо, забыла захватить беспроводные наушники, которые работают с телефоном. Все, что я могу найти, ― это проводные, которые подключаются к USB-порту моего ноутбука. Черт. С неохотой я подключаюсь к Интернету, все это время бормоча проклятия под нос. Надеваю наушники и загружаю свой плейлист.
Как я уже говорила Данте в четверг, Призраку не следовало подписывать свою работу. Теперь, когда я знаю, что это он, у меня есть способ найти слабое место в его шифре. Я знаю, что он нетерпелив и склонен к сокращениям ― я видела это в его сообщениях на протяжении многих лет. Большинство людей используют комбинацию протоколов AES и RSA, но не он. Он никогда не делает больше одного цикла шифрования, полагаясь на нерушимость своего ключа. И благодаря его хвастовству, я знаю достаточно подробностей о его собственном алгоритме, что послужит отправной точкой.
Роза звонит мне примерно через час после начала работы.
– Ты серьезно насчет свидания?
– Что? ― Моему мозгу требуется несколько секунд, чтобы переключиться.
– Двойное свидание, о котором мы говорили?
О, точно. Когда Роза позвонила в пятницу, чтобы узнать как у меня дела, я, в приступе тупости, вызванной лекарством от головной боли, сказала, что у нас с Энцо все кончено и я готова пойти с ней на двойное свидание.
С того разговора прошло всего два дня, но мне кажется, что прошла целая вечность. Может быть, это потому, что я в доме Данте, окруженная его вещами. Свернувшись калачиком на кожаном диване, на котором он сидит, вдыхаю нежный аромат сосновой свечи, которую я зажгла на журнальном столике. А может, дело в странном выражении его лица, когда он проводил меня в свою гостевую спальню. На протяжении десяти лет основой наших отношений были сарказм и едва сдерживаемая неприязнь. Но земля уходит у меня из-под ног, и я чувствую опасное нарушение равновесия. От одной мысли о том, чтобы отправиться на свидание из дома Данте, у меня внутри все переворачивается.
А что произойдет, когда Данте отправится на свидание? Мне придется смотреть, как он выходит из дома, одетый в один из своих модных костюмов, пахнущий амброй, сандалом и мускусом, зная, что еще до конца этой ночи его запах останется на коже другой женщины. Другая женщина будет раздевать его, медленно снимая галстук и расстегивая пуговицы на рубашке. Будет ли она целовать каждый участок кожи, когда он станет виден? Проведет ли она пальцами по изогнутым линиям его татуировок?
Достаточно. Не понимаю, какое значение имеет, ходит ли Данте на свидания. Не имеет. Это просто будет странно для Анжелики, вот и все. Это единственная причина, по которой меня это волнует.
Роза ждет моего ответа.
– Да, ― говорю я, игнорируя чувство неправильности, которое охватывает меня, как только я соглашаюсь. Энцо был прав, я должна преодолеть эту фобию. После Роберто прошло десять лет. Я отказываюсь позволять ему влиять на мою жизнь из могилы. ― Когда?
– Ты свободна в субботу вечером? Коктейли и ужин, как ты на это смотришь?
Уф. Это займет весь вечер, больше обязательств, чем я планировала. Но я полна решимости пройти через это.
– Немного перебор, ― ворчу я, не утруждая себя тем, чтобы скрыть свое недовольство от Розы. Она знает о моих антисоциальных наклонностях. ― Но ладно, договорились. У него есть имя, у этого друга Франко?
– Нил.
– Нил. Он не итальянец?
– Наполовину итальянец. Его мать ― англичанка.
– Как его фамилия? ― спрашиваю я, открывая окно поиска.
– Смит.
– Не может быть, ― говорю я, не веря своим ушам. Нил Смит. Может ли его имя быть более распространенным? Я мало что смогу найти, разыскивая его в Интернете. ― Мне показалось, ты сказала, что его отец ― итальянец.
– Думаю, он носит фамилию своей матери. Валентина, ты прямо сейчас занимаешься поиском этого парня? Да ладно. Это просто ужин, и я буду рядом, и Франко тоже. Мы не оставим тебя с ним наедине, обещаю. Ты можешь просто отпустить ситуацию?
Мысль об этом напоминает мне хождение по канату без страховочной сетки. Но Роза очень добра, что устроила этот ужин.
– Хорошо, ― нехотя говорю я. ― Отлично. Ты права. Я не буду гуглить этого парня. Я приду в ресторан в субботу, ничего о нем не зная.
– Прямо как в те времена, когда Интернета еще не было, ― ободряюще говорит Роза.
Я закатываю глаза.
– Роза, тебе двадцать пять. Ты еще не родилась в те времена, когда не было Интернета.
Она смеется.
– Верно. Но я слышала о них от своих родителей. Ладно, увидимся в субботу. Встретимся у тебя дома?
– Нет, ― поспешно отвечаю я. ― Я приеду к тебе домой. ― Я не хочу объяснять Розе, что живу у Данте. У нее возникнет тысяча вопросов, и ни на один из них у меня не будет ответов. И она обязательно спросит, не увлеклась ли я Данте. Определенно нет, но я не хочу обсуждать это с ней.
– Звучит неплохо.
Мы болтаем пару минут, а потом Роза завершает звонок, говоря что-то о том, что ей нужно сшить образец одежды. Как и я, она ― сова. Я возвращаюсь к работе. Существует несколько генераторов случайных чисел, которые создают ключи шифрования. Осталось выяснить, какой из них использовал Призрак, и я смогу расшифровать эти данные. Я уже составила список всех генераторов случайных чисел, которые хакер упоминал на форумах, и приступаю к работе, поочередно пробуя каждый из них.
На седьмой попытке я выигрываю золото. Я генерирую ключ, применяю его, и файл за файлом начинают открываться.
Да!
Я дважды щелкаю по первому расшифрованному файлу, как вдруг мой монитор темнеет, и на экране появляется окно чата.
– Хорошая попытка, Валентина, ― набирает курсор. ― Но тебе придется приложить больше усилий, чтобы одержать надо мной верх.
Черт. Черт. Черт. Я застываю на долю секунды, а потом мой мозг начинает работать. Я хватаюсь за шнур питания. Мне нужно… Мне понадобится слишком много времени, чтобы отключиться… Где модем Данте? Мне нужно… Черт.
