Текст книги "Посредник"
Автор книги: Тара Кресцент
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
Я отключаю Wi-Fi, но уже слишком поздно. Все файлы, которые я расшифровала, исчезли. Мой ноутбук уничтожен. Все потеряно.
Но это еще не самое худшее.
Призрак знает мое имя.
Не мой хакерский ник. Мое настоящее имя.
Данте будет в бешенстве.
Глава 13
Данте
После встречи с Джорджио я возвращаюсь на работу. Когда я добираюсь до дома, уже почти полночь. У меня есть слабая надежда, что Валентина уже спит, но это не так. Она сидит в гостиной, склонившись над ноутбуком. Я бросаю взгляд на телевизор и понимаю, что он включен только для фонового шума. Если только ее симпатия не распространяется на голубых мультяшных собачек с австралийским акцентом.
Она поднимает голову, когда я открываю дверь. Я вижу поражение в ее глазах, и мое сердце сжимается.
– Что случилось?
– Я облажалась. ― Она отодвигает ноутбук в сторону и обхватывает себя руками, этот жест делает ее странно уязвимой. ― Я хотела послушать музыку во время работы и не смогла найти твою аудиосистему. Поэтому я подключила свой ноутбук к Интернету, пока работала.
– Хорошо? ― Я не вижу проблемы.
– Я была в сети, когда расшифровывала файлы, найденные в деревенском доме, Данте. Призрак узнал об этом. Должно быть, он получил уведомление из-за моих действий, потому что он активировал вирус и удалил все файлы. Все данные на моем ноутбуке уничтожены, мне придется его полностью переустановить. Твой модем взломан. Все устройства, подключенные к Интернету, должны быть сброшены до заводских настроек. Как я уже сказала, я облажалась. ― В ее голосе звучит горечь и ненависть к себе. ― И все потому, что я не могла работать без музыки.
– Эй, эй. ― Я устраиваюсь рядом с ней на диване. ― Прекрати. ― Она очень строга к себе. ― Это была ошибка. Мы все их совершаем.
– Это была глупая ошибка дилетанта. Я не должна их допускать.
– Еще раз, может хватит? ― Я смотрю на нее с раздражением. ― Два дня назад ты лежала в постели с мигренью. Сегодня ты узнала, что нам грозит опасность, и вам с Анжеликой пришлось спешно переехать. Ты на новом месте, твой распорядок нарушен. Ты человек, Валентина. Все это накладывает свой отпечаток.
– Ты снова мил со мной. Это странно. ― Она делает глубокий вдох и прижимает колени к груди. ― Есть кое-что еще. ― Она не смотрит на меня. ― Перед тем как все отключилось, хакер открыл окно чата, чтобы позлорадствовать, что поймал меня. Но он не назвал меня по нику. ― Она протягивает мне свой телефон. ― Я успела сделать фотографию до того, как все исчезло.
Я смотрю на экран. Фотография размыта, но слова можно разобрать. Хорошая попытка, Валентина. Но тебе придется приложить больше усилий, чтобы одержать надо мной верх.
Мне требуется секунда, чтобы понять, в чем дело. Потом до меня доходит и я каменею. Лед сковывает мой позвоночник.
Этот ублюдок выяснил ее имя, и он хочет, чтобы мы знали об этом.
Он угрожает Валентине. Когда я найду его ― а я найду его, ― я заставлю его пожалеть об этом. Я сделаю так, что ему будет больно.
– Интересно. ― Я заставляю себя сдержать ярость в голосе и возвращаю ей телефон. Валентина, как известно, очень чувствительна в этом вопросе. Однажды Андреас взял ее телефон, когда он подал сигнал, и получил смертельный взгляд, который заставил его поспешно отступить от нее. ― Наглый ублюдок.
– Не знаю, как он меня нашел. ― Она бросает на меня косой взгляд. ― Несмотря на то, что ты думаешь, я осторожна. Я редко пишу на форумах. Я не раскрываю никакой информации о себе. Я прекрасно понимаю, что мне нужно беспокоиться не только о своей безопасности. Это еще и безопасность Анжелики.
Я все еще в ярости. Но не на нее. Я в ярости на того ублюдка, который угрожал ей.
– Хочешь выпить?
Она бросает на меня изумленный взгляд.
– Выпить?
– После такого дня, который у нас обоих был, бокал виски кажется неплохой идеей.
– Я слишком устала, чтобы пытаться что-то исправить прямо сейчас, боюсь, я наделаю новых ошибок. А вот напиться кажется хорошим вариантом.
Она поднимается на ноги и идет за мной по лестнице на кухню. Она выглядит измученной, и мне следовало бы отправить ее в постель. Но я ― ублюдок, жаждущий ее общества и этого тихого момента, проведенного вместе.
– Садись, ― говорю я ей, указывая на стол. ― Что ты хочешь выпить? У меня есть виски, как и обещал, или ты предпочитаешь вино?
– Бокал виски ― это хорошо. Безо льда, пожалуйста.
Она садится за стол. Я передаю ей напиток и сажусь рядом. Несколько мгновений никто из нас ничего не говорит. Затем Валентина нарушает молчание.
– Может быть, я не так хороша, как мне кажется. Может быть, я ― слабое звено.
– Это самая глупая вещь, которую я когда-либо слышал, ― говорю я прямо. Непоколебимая уверенность Валентины в своих хакерских способностях ― одна из моих любимых черт в ней. ― Хватит нести чушь. Без тебя мы не смогли бы сделать и половины того, что делаем.
– Я потеряла целую неделю работы. У меня есть еще одна копия данных с компьютера Верратти, но на ее расшифровку уйдет несколько дней. Мне придется воссоздать все, что я сделала, и неважно, что я уже делала это раньше. Только время вычислений… ― Ее голос прерывается. ― Я потеряла преимущество.
– На прошлой неделе ты взломала все наши аккаунты со смехотворной легкостью. Ты выставила нас всех идиотами. Ты потрясающе талантлива. ― Она открывает рот, чтобы возразить. ― Прими этот чертов комплимент, Валентина.
Она слабо улыбается.
– Ладно. ― Она делает глоток своего напитка и морщится. ― Я поражена, что у тебя в доме есть виски, ― говорит она. ― По-моему, я никогда не видела, чтобы ты пил. Я думала, ты расслабляешься с эспрессо или чем-то подобным.
– Я не буду спать всю ночь, если выпью эспрессо. ― Я все равно не смогу заснуть, думая о Валентине в спальне этажом ниже, и гадая, надето ли на ней то красивое розовое белье, которое я видел, как она упаковывала, или она спит голая. ― Я не часто пью.
– Почему?
Я мог бы предложить тысячу банальных ответов.
– Мне больно осознавать, что Роберто слишком много выпил и ударил тебя под воздействием алкоголя. Я не хочу становиться своим братом.
– Риск того, что это произойдет, очень мал, ― мгновенно отвечает она. ― Ты совсем не похож на Роберто. ― Я не успеваю подумать, что это значит, как она продолжает: ― В любом случае, это было давно, и все закончилось, когда Антонио убил твоего брата. Прошлое не имеет никакого отношения к настоящему.
Чувство вины пронзает меня насквозь. Я никогда не говорил Валентине правду. Что Антонио не убивал Роберто.
Это сделал я.
Это был несчастный случай. Как бы я ни был зол на брата, я бы не смог хладнокровно убить его. Я не убийца. Мы поссорились, и Роберто вытащил пистолет. Мы схватились за него, и в ходе борьбы он получил пулю. По сей день я не знаю, чей палец оказался на спусковом крючке ― мой или его.
Я всегда скрывал от Валентины подробности его смерти. Потому что какая-то тайная, стыдливая часть меня до сих пор задается вопросом, действительно ли это был несчастный случай. На каком-то уровне я хотел избавиться от брата, потому что Валентина была слишком хороша для него? Неужели мое подсознание считало, что она никогда не станет моей, пока он жив, и поэтому я никогда не говорил ей, как она важна для меня?
Валентина считает, что прошлое не имеет никакого отношения к настоящему, но в этом она ошибается. Наше прошлое определяет наше настоящее.
– Данте.
– Прости. Я задумался. Это был долгий день. ― А я просто хочу посидеть здесь, на этой кухне, уютно пахнущей помидорами и лимоном, готовкой и любовью, с Валентиной.
– Ты что-нибудь ел? Я оставила для тебя тарелку с едой.
– Ты не обязана это делать.
– О, я думаю, что обязана, ― иронично говорит она. ― Анжелика настояла. ― В ее глазах пляшут смешинки. ― Она уверила меня, что ты умеешь пользоваться микроволновкой.
– Это определенно входит в число моих навыков. ― Моя мать была не очень хорошим человеком, а отца я никогда не знал. Домашняя еда ― для меня это важно. Она представляет собой нечто гораздо большее, что-то неуловимое и бесконечно ценное.
А сейчас я веду себя как сентиментальный дурак.
– Спасибо за еду.
Я подогреваю свою тарелку. Валентина остается на кухне, не подавая никаких признаков того, что собирается уходить.
– Почему у тебя был дерьмовый день?
– У меня есть информатор в организации Верратти, у которого я попросил список их людей, которым платят, в надежде найти твоего хакера. ― Я делюсь с ней новостями, полученными от Джорджио ― Сальваторе Верратти скрывается, Бьянка Ди Пальма похищена, а Романо Францони исчез.
Она прикусывает губу, обдумывая информацию.
– Ты думаешь, Призрак связан со всем этим?
Ее неосознанный жест вызывает у меня вспышку жара прямо в паху.
– Более чем. Я размышлял о деньгах. Верратти не должен быть на мели, но это так. Как это случилось?
Она выпрямляется.
– Призрак украл деньги организации?
– Это очень вероятно, да.
– Но если это так, почему он не исчез? Если бы я была настолько глупа, чтобы красть у мафии, я бы взяла деньги и сбежала. Я бы замела следы, чтобы никто и никогда не смог меня найти. Ни исполнители Верратти, ни другой хакер.
– Не знаю. Интуиция подсказывает мне, что все происходящее как-то связано с Францони. Это скрывается, но Бьянка Ди Пальма, пропавшая женщина, ― мать Романо Францони. Если Призраку ― что за дурацкое имя ― нужно было надавить, то угроза синьоре ди Пальма ― самый простой способ заставить Романо подчиниться. Это семидесятипятилетняя женщина. Маленькая, худенькая. Больное колено. Она не смогла бы сопротивляться.
– Черт. ― Она отпивает виски. ― Ладно, вот что я думаю. Твой информатор Джорджио. Как давно он работает на организацию Верратти?
– Всю свою жизнь. Он один из их лучших силовиков.
– Хорошо, тогда он ― наш путь внутрь. ― Она выпрямляет спину, ее глаза блестят, пока она продумывает наш следующий шаг. ― В наши дни все используют электронные устройства. У твоего информатора дома наверняка есть устройство, подключающееся к сети Верратти. Телефон, компьютер, что-то еще. Если мне удастся проникнуть туда, я смогу получить для тебя их платежные ведомости, и мы сможем использовать их, чтобы выяснить, кто такой Призрак на самом деле. А еще лучше ― выкачать то, что осталось от их денег.
– Самый быстрый способ уничтожить организацию. Оставить их без средств.
– Именно. ― Ее усталость исчезла. ― Давай сделаем это.
– Я подумаю об этом. Ты сможешь пробраться внутрь незамеченной?
Ее улыбка гаснет.
– Серьезно? ― спрашивает она. ― Ты даже не позволишь мне попытаться выполнить свою работу? ― Она со стуком ставит стакан на стол. ― Потому что это небезопасно? ― Она говорит «небезопасно», как будто это ругательство. ― Ты можешь защищать, а можешь душить. Ты понимаешь разницу, Данте?
Она выглядит разъяренной, и я как никогда хочу поцеловать ее.
– На этот раз я беспокоюсь не о твоей безопасности.
Она открывает рот, чтобы произнести очередное оскорбление, но тут же закрывает его.
– Что?
– Если тебя обнаружат, твой друг-хакер отследит его до Джорджио, у которого есть шестилетняя дочь Лилиана.
– О.
– Ага.
– Я поспешила с выводами, не так ли? ― В ее голосе слышится сожаление. ― Прости меня.
– Ты приготовила для меня ужин. Он был вкусным. Не за что прощать.
Она закатывает глаза.
– Не бери в голову, я приготовила ужин для Анжелики. ― На ее губах расцветает улыбка. ― Кстати, спасибо за овощи. Я ожидала худшего, когда открыла твой холодильник, но он просто переполнен продуктами. Это очень заботливо с твоей стороны.
– Ничего особенного.
– Прими комплимент, Данте, ― советует она, повторяя мои слова, сказанные ранее. ― Я ведь не так часто их раздаю.
Я смеюсь.
– Справедливо. ― Я загружаю пустую тарелку и наши стаканы в посудомоечную машину. ― Я так и не закончил экскурсию по дому. Хочешь посмотреть остальное? Пока ты здесь, я подумал, что ты могла бы поработать в моем кабинете, если хочешь. Это на верхнем этаже.
– На том же этаже, где твоя спальня.
Я представляю ее в своей постели? Да. Мне нужно как можно скорее принять холодный душ? Тоже да.
Ради всего святого, Колонна. Ее дочь ― твоя племянница ― спит рядом. Возьми себя в руки.
Изначально я представлял себе верхний этаж как большое открытое пространство с кроватью посередине и письменным столом, с одной стороны. Но, пожив с такой планировкой некоторое время, я решил, что мне нужно иметь возможность закрывать дверь в свой кабинет. Поэтому я пошел по пути наименьшего сопротивления и просто установил двери.
Короче говоря, чтобы попасть в кабинет, нужно пройти через мою спальню. Это удобно, пока его использовал только я, но совсем другое дело, когда это касается Валентины.
Я показываю ей все вокруг.
– Сейчас, поздно вечером, из окна мало что видно, но днем из этой комнаты открывается лучший вид в доме. Отсюда можно увидеть Салюте[5]. Тебе подойдет?
Она бросает на меня странный взгляд.
– Данте, это рядом с твоей спальней. Ты уверен, что хочешь видеть меня здесь? Ты ведь понимаешь, что я работаю до поздней ночи? Я не хочу тебя беспокоить.
– Все в порядке. Я довольно крепко сплю. Если я проснусь, то просто засну снова.
– А если к тебе придет гостья? ― Ее щеки розовеют, и она избегает моего взгляда. ― Это будет очень неловко.
Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, о чем она говорит.
– Ты думаешь, я приведу домой женщину, пока вы с Анжеликой живете здесь? Поверь мне, Валентина. Я не собираюсь этого делать.
– Ну ладно. Если только ты уверен.
– Я уверен. ― Не знаю, с чего она взяла, что я собираюсь привести кого-то домой. Я ни с кем серьезно не встречался уже… Я даже не помню, сколько времени.
– Мне нравится твой эллиптический тренажер. ― Она оглядывает мою спальню. ― Он выглядит намного лучше, чем мой.
– Не стесняйся пользоваться им. И душем тоже. ― Я указываю в его сторону. Отлично. Теперь я думаю о ней, потной, голой и мокрой. Мне нужно убраться из этой спальни. ― Хочешь увидеть сад на крыше?
– Конечно.
Ночь ясная, свежая, звезд на небе не видно ― слишком много рассеянного света, ― но нет ни облачка, и полная луна омывает нас своим серебристым сиянием.
Валентина дрожит, оглядываясь по сторонам.
– Я помню это здание, когда ты только купил его. ― Улыбка трогает ее губы. ― Я подумала, что ты сошел с ума, когда объявил, что собираешься ремонтировать его самостоятельно. Мы с Лео поспорили, сколько времени понадобится, чтобы здание просто рухнуло.
– И кто выиграл? ― Я снимаю пиджак и накидываю его ей на плечи.
Она сжимает его пальцами и заворачивается в него.
– Никто. Никто из нас не мог предсказать того, что ты сделал. ― Она смотрит на меня, ее глаза светятся. ― Это прекрасно, Данте.
Она так близко. Аромат жасмина, исходящий от нее, одурманивает меня так, как не смог бы виски. Ночь полнолуния, и вдалеке кто-то напевает старую французскую песню о любви, слова которой соблазнительны и полны тоски. ― Отдай мне свое сердце и душу, ― доносится до нас. И я хочу этого.
Я подаюсь вперед на долю дюйма. Сделай это, шепчет искушающий голос в моей голове. Ты знаешь, что хочешь поцеловать ее. Ты хотел поцеловать ее с момента вашей встречи.
У нее такие длинные ресницы. Кажется, я никогда не замечал, какие они пышные. Я провожу кончиком пальца по линии ее челюсти, и она вздрагивает и делает шаг ближе, запрокидывая голову, ее губы мягкие и полные.
У меня голова идет кругом, я не могу от нее оторваться. Я опускаю голову ниже, и мои губы касаются ее, мягких, как перышко, буквально на долю секунды.
И это похоже на возвращение домой.
Она втягивает воздух.
– Данте, ― шепчет она.
Какого черта я делаю?
– Уже поздно, ― резко говорю я, отстраняясь. ― Я собираюсь принять душ и лечь спать.
– Да, ― бормочет она. Туман медленно рассеивается в ее глазах. ― Это хорошая идея. Я тоже. ― Она снимает пиджак и возвращает его мне. ― Спокойной ночи, Данте.
Я смотрю, как она уходит, и в голове у меня только одна мысль.
Я в полной жопе.
Глава 14
Валентина
Данте Колонна, мой заклятый враг, проклятие моего существования, почти поцеловал меня.
И что самое ужасное, я хотела, чтобы он это сделал. Если бы он не остановился, я бы ответила ему. Когда его губы прикоснулись к моим, совсем ненадолго, меня пронзила волна желания.
И это было не просто желание. Когда я стояла в том залитом лунным светом саду с наброшенным на мои плечи пиджаком Данте и подняв голову ему навстречу, я почувствовала нечто гораздо более опасное, чем желание.
Это было похоже на осознание.
Как будто именно здесь я должна быть.
Как будто все мои решения и сомнения должны были закончиться этим.
Данте.
У меня возникло ощущение, что Данте Колонна ― это именно то, что я искала всю жизнь. Он был моим пунктом назначения.
Виски явно подействовало на твою голову, Валентина. Это единственное объяснение. Временное помутнение рассудка, вызванное алкоголем.
Странная, острая потребность все еще бурлит в моей крови, в моих венах. Данте сказал, что примет душ и ляжет спать. Он сейчас в душе, вода каскадом струится по напряженным мышцам его тела? Или он вытирается полотенцем, собирая капли воды, оставшиеся на его коже? Если я на цыпочках поднимусь по лестнице и загляну в его спальню, то обнаружу, что он спит голым?
– Хватит, ― резко говорю я вслух. ― Остановись. ― Одно дело, когда мы с Данте заключаем что-то вроде длительного перемирия, пока я у него дома, и молчаливо соглашаемся не конфликтовать при Анжелике. После того года, который она пережила, я не хочу ее беспокоить, а если мы с Данте будем ссориться, это только расстроит моего ребенка.
Но совсем другое дело, когда у меня возникают похотливые мысли о Данте. Или, что еще хуже, романтические мысли. Но по-настоящему пугающе ― увидеть на комоде Данте фотографию нас троих, которую Лео сделал на выступлении Анжелики в январе, и позволить себе представить нас семьей. Эта дорога вымощена глупостями и разбитыми сердцами, и я не собираюсь подвергать этому Анжелику.
К счастью, чем бы ни было это безумие, оно скоро закончится. Я уверена, что как только я скажу Данте, что у меня свидание в субботу, нашему перемирию придет конец.
Понедельник выдается бурным. Я трижды отключаю будильник, прежде чем в панике вскакиваю с кровати. Анжелика опоздает в школу.
Но когда я захожу в спальню, ее там нет. Я иду на звук голосов и оказываюсь на кухне, где она завтракает с Данте.
– Дядя Данте дал мне на завтрак хлопья, ― объявляет она, увидев меня.
– Потому что ты сказала мне, что твоя мама дала бы тебе именно это. ― Данте бросает на нее насмешливый взгляд. ― Правда, Анжелика?
– Я иногда ем хлопья на завтрак.
Мои губы дергаются.
– Она изредка завтракает хлопьями, в те дни, когда ее мама проспала. В остальное время она ест яйца и тосты. ― Я не могу сильно злиться. Анжелика проснулась, одета и готова к школе, а я не из тех, кто смотрит в зубы дареному коню. ― Спасибо за помощь, Данте.
– Ничего особенного.
Сегодня утром я едва могу смотреть на него. Как и Анжелика, он уже полностью одет. На нем черная рубашка с рукавами, закатанными до локтей, пара вельветовых брюк красно-коричневого цвета, и, как ни странно, он умудряется выглядеть в этой повседневной одежде на миллион баксов.
Я же, напротив, выгляжу так, будто только что вылезла из постели. Что я и сделала. Волосы торчат в разные стороны, моя пижама из выцветшей фланели, футболка с пикачу нуждается в стирке, а под глазами, я уверена, черные круги от вчерашней туши.
Черт.
– Я могу отвезти ее в школу, если ты хочешь вернуться в постель, ― любезно говорит Данте, словно прошлой ночи не было. ― Похоже, тебе не помешает поспать еще несколько часов.
Засранец. Я больше никогда не позволю этому повториться. Никогда. Я одариваю его слащавой улыбкой.
– Спасибо за заботу, но я в порядке.
– Хорошо. ― Он слышит в моем голосе раздражение, и уголки его губ подрагивают. Сейчас всего восемь. Никто не должен выглядеть сексуально в такую рань. Он поднимается на ноги. ― Если у тебя все под контролем, я пойду на работу. Хочешь, я заберу Анжелику после школы?
– Да, пожалуйста. ― Я поворачиваюсь к дочери, которая делает вид, что полностью поглощена хлопьями. ― Мне нужно привезти сюда мои компьютеры, малышка. После школы ты можешь побыть у тети Лучии, пока я разберусь с этим?
– А дядя Данте тоже будет там?
Данте отвечает раньше меня.
– Конечно, ― легко говорит он. ― У меня нет других дел. ― Он ставит свою тарелку в посудомоечную машину. ― Уборщицы приходят по вторникам и пятницам, и пока вы здесь, я договорился с Мартой о ежедневной доставке продуктов. Она будет здесь около полудня. ― Он берет телефон и отправляет мне ее контактные данные. ― Так что, пожалуйста, скажи ей, что вам нужно. И если график уборки не подходит…
– Он отлично подходит. Уборка два раза в неделю звучит потрясающе.
– Хорошо. Марта и Паулина, конечно, прошли проверку, но я сказал им, что кабинет закрыт для посторонних. Я подумал, что ты не захочешь, чтобы они лезли в твою технику.
– Спасибо. – Из-за его заботы очень трудно злиться на него. И это проблема. Потому что, когда я не раздражаюсь на Данте, я начинаю обращать внимание на ширину его плеч. Как напрягаются мышцы его предплечий, когда он пьет свой эспрессо. Я вспоминаю мозоли на его пальцах, когда он гладил мой подбородок прошлой ночью, вспоминаю бабочек в животе, когда он придвинулся ближе ко мне…
– Мама, мне нужно тридцать евро на костюм для танцев. ― Голос Анжелики возвращает меня к реальности. ― И ты не знаешь, где мой учебник по математике?
– Наверное, в твоей школьной сумке. Пойдем, я помогу тебе найти его.
Лео сопровождает меня в мою квартиру.
– Итак, ― говорит он, пока я собираю свои компьютеры. ― Ты и Данте.
Я бросаю на начальника охраны смертельный взгляд.
– Нет никаких меня и Данте, Лео. Мы с Анжеликой просто живем у него, пока не решится вопрос с Верратти.
– Конечно. Это совершенно нормально ― готовить пасту без чеснока. ― Он складывает монитор в коробку. ― Ему понравилось?
Он чуть не облизал свою тарелку. А потом мы почти поцеловались при лунном свете.
– Понятия не имею, ― вру я. ― Я не спрашивала. Может, сосредоточимся на упаковке? Когда все будет готово, мне нужно заняться восстановлением ноутбука.
– Вы двое, ― говорит Лео, качая головой. ― Никогда не видел пары более невнимательных людей. ― Он заклеивает коробку. ― А что будет, когда Данте пойдет на свидание в пятницу?
У меня перехватывает дыхание. Конечно, Данте собирается на свидание. События прошедших выходных заставили меня забыть об этом, но Посредник ходит на свидание раз в месяц, как часы. Обычно это происходит примерно в середине месяца, как правило, в пятницу вечером. Это всегда разные женщины, но он всегда водит их в один и тот же ресторан. Мой заклятый враг ― существо рутинное.
Тогда почему у меня такое чувство, будто кто-то вонзил нож мне в сердце?
Лео наблюдает за мной, ожидая, что я отвечу. Я заставляю себя говорить.
– Мне все равно, ходит ли он на свидания, Лео. Потому что, и позволь мне сказать это предельно ясно, чтобы ты понял, между мной и Данте ничего не происходит.
Он закатывает глаза, явно неубежденный.
– Как скажешь, Валентина. Как скажешь.
Я готова поклясться в суде, что вчера вечером в кабинете Данте не было аудиосистемы, но к тому времени, когда мы с Лео возвращаемся с компьютерами, она уже там. Там также установлен письменный стол, копия того, что у меня дома, с вазой, наполненной маргаритками. Мои любимые цветы.
К моей бесконечной благодарности, Лео ничего не комментирует.
У меня уходит час на то, чтобы расставить все так, как мне нравится. После этого я приступаю к работе, вычищая вирус Призрака из всех зараженных систем. Когда я нахожусь в самом разгаре этого процесса, раздается звонок в дверь.
Сейчас полдень, а это значит, что пришла Марта с продуктами. Я спускаюсь вниз, чтобы впустить ее. Она одаривает меня яркой улыбкой, когда я открываю дверь.
– Синьорина Линари, очень приятно с вами познакомиться.
– Пожалуйста, зови меня Валентиной. ― Данте забыл сказать, что Марта просто великолепна. Она примерно моего возраста, но на этом наше сходство заканчивается. Марта похожа на молодую Софи Лорен. ― Ты столько всего принесла. Я могу помочь?
– Спасибо. ― Она протягивает мне бумажный пакет. ― Синьор Колонна попросил принести тебе обед. Он сказал, что ты наверняка забудешь поесть.
Мой желудок громко урчит в подтверждение ее слов. Данте снова наносит удар, черт возьми.
– Спасибо.
Марта раскладывает продукты, отмахиваясь от моих предложений помочь. Она болтает со мной, пока я ем, и к тому времени, как я заканчиваю, я узнаю, что она живет в Венеции уже три года, что она никогда бы не нашла свою квартиру, если бы не помощь Данте, а Кэти, о которой Анжелика упоминала вчера, ― ее дочь.
Ревность поднимает свою уродливую голову, когда я смотрю, как она протирает столешницу. Она ― неотъемлемая часть жизни Данте, а я ― посторонний человек, и я не знаю, почему это так важно. А когда она предлагает приносить мне обед каждый день, так мило и искренне, я чувствую себя еще большим ничтожеством.
К тому времени, когда она уходит, я в ужасном настроении. Из-за чего восстановление моего ноутбука занимает гораздо больше времени, чем ожидалось. Гораздо, гораздо больше времени. Я устанавливаю последнюю программу, когда в дверь стучит Данте.
– Привет, мы вернулись.
Я моргаю и смотрю на него.
– Который час?
– Шесть тридцать.
– Черт. ― Я с трудом поднимаюсь на ноги, игнорируя ноющие мышцы. ― Я не приготовила ужин.
– Я подумал, что ты будешь занята, поэтому принес пиццу. ― Я открываю рот, чтобы что-то сказать, и он ухмыляется. ― И салат, чтобы мы могли притвориться, что едим здоровую пищу.
– Ты ешь пиццу? Как? Это нечестно. Если я ем мучное, оно сразу откладывается на моих бедрах.
– И что в этом плохого? ― Его взгляд медленно скользит по мне, прежде чем он, кажется, одергивает себя. ― Неважно. Давай, спускайся, пока все горячее.
Мой желудок сжимается на протяжении всего ужина. Анжелика болтает о том, как прошел день ― о драке Аниты и Педро на перемене, о новом iPad Мейбл и о том, как синьорина Мейсон рассказывала им о насекомых, ― но я слушаю ее вполуха. Мне нужно, чтобы между мной и Данте все встало на свои места. Он не может говорить Марте, чтобы она приносила мне обед. Он не может покупать нам пиццу на ужин. Он не может заботиться обо мне, когда я болею. Он не может заботиться обо мне, и точка.
Я должна положить конец этому перемирию. Потому что если я этого не сделаю, то начну желать того, чего у меня не может быть. Я захочу, чтобы в моей жизни появился Данте Колонна. По-настоящему.
Я жду, пока Анжелика ляжет в постель, а затем отправляюсь в гостиную. Данте читает книгу, вытянув ноги на журнальном столике. ― Как прошла переустановка компьютера? ― спрашивает он. ― Уже можно пользоваться Wi-Fi?
– Да, ― коротко отвечаю я.
Он приподнимает бровь, услышав мой тон.
– Все в порядке?
– Что ты делаешь в субботу вечером? ― спрашиваю я, игнорируя его беспокойство. Да, я знаю, что веду себя как стерва. ― Ты можешь присмотреть за Анжеликой, или мне попросить Лучию?
Он хмурится.
– Зачем?
– Потому что у меня свидание.
Я пытаюсь вывести его из себя. Но даже я поражаюсь тому, как хорошо у меня получается.
– Свидание? ― взрывается Данте. Он встает на ноги и подходит ко мне. ― Ты издеваешься надо мной, Валентина? Ты хочешь, чтобы я использовал наши и без того ограниченные ресурсы, чтобы ты могла пойти куда-нибудь в субботу вечером? Ты не можешь продержаться вдали от Перона даже неделю?
Я должна быть в восторге от своего успеха. Но я не радуюсь.
– Не то чтобы это было твоим делом, но я не собираюсь встречаться с Энцо. ― Он так близко, что я чувствую тепло, исходящее от его тела. Я отступаю назад, чтобы увеличить расстояние между нами, и натыкаюсь спиной на стену. ― У меня двойное свидание с Розой и парнем, с которым она встречается.
– Нет, ― категорично заявляет он. ― Это непродуктивное использование наших ресурсов.
Я вспыхиваю.
– А вот и он, ― усмехаюсь я, моя грудь вздымается. ― Данте, которого я так хорошо знаю. ― Он не прикасается ко мне, но его тело словно держит меня в клетке. Я должна быть в ужасе. Но я не боюсь. ― Как насчет твоего свидания в пятницу вечером? Это продуктивное использование наших ресурсов?
Его глаза прищуриваются.
– Откуда ты знаешь, что у меня свидание?
– Потому что я работаю с тобой, а у тебя самый предсказуемый график в Венеции, ― огрызаюсь я. ― Ты ходишь на свидания один раз в месяц, регулярно, и всегда возишь их в «Грацие». Но никогда дважды с одной и той же. В чем дело, Данте? Не можешь быть очаровательным больше одного вечера?
– Ты следишь за мной, Валентина? ― Его голос становится ниже. ― Обращаешь внимание куда и с кем я хожу? ― В его глазах вспыхивает обольстительный огонек. ― С чего бы это, воробушек?
Он так близко, что я могла бы стереть эту ухмылку с его лица поцелуем. Поцелуем? Нет. Не поцелуем. Я никогда этого не сделаю. Что, черт возьми, со мной не так? Он достаточно близко, чтобы я могла пощечиной смахнуть эту ухмылку с его лица.
– Скажи мне, Валентина. ― Его голос звучит как гипнотический шепот. ― Почему тебя волнует, с кем я встречаюсь?
Я проиграла этот раунд. Ничего страшного, это всего лишь одна битва в долгой войне.
– Отпусти меня.
Он мгновенно отступает назад, в его глазах по-прежнему пляшет веселье.
– Убегаешь? Критикуешь меня, но сама не готова объясняться?
Я хотела оставить все как есть. В конце концов, это я попала в ловушку.
Но тут этот ублюдок делает то, что выводит меня из себя.
Он издевательски смеется вслед моей удаляющейся спине.
Этот смех выводит меня из себя. Так что позже, тем же вечером, я поддаюсь своему темпераменту. Я открываю свой ноутбук, взламываю аккаунт Данте и использую его кредитную карту, чтобы заказать виагру в Даркнете. Я оплачиваю курьера, который доставит ее Данте в «Грацие» в пятницу в восемь вечера.
В идеале, когда его свидание будет в самом разгаре.
Это будет великолепно.
Осталось только придумать, как подложить Данте жучок. Потому что я очень, очень хочу услышать крушение поезда.
