Текст книги "Посредник"

Автор книги: Тара Кресцент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Анжелика бросает на меня любопытный взгляд и говорит:

– Да, мама. ― Я украдкой смотрю на своих телохранителей. Да, Сильвио уже движется к Анжелике. Отлично.

Как только она оказывается вне пределов слышимости, я смотрю прямо на Нила.

– Я не говорила тебе, что у меня есть дочь.

– Нет, мне сказала Роза. ― Он неловко смеется. ― Я не знал, что это секрет.

Кажется, я подозрительна без всякой причины.

– У меня все в порядке, ― отвечаю я. ― Была немного занята. Ты же знаешь, как это бывает.

– Расскажи мне об этом, ― говорит он. ― Сейчас конец года, и расчет вознаграждений ― это кошмар. Ты думаешь, что менеджеры знают, сколько бонусов они хотят выдать своим сотрудникам, но нет. Они ждут до последней минуты, чтобы сообщить об этом. ― Он обезоруживающе улыбается мне. ― Я рад, что встретил тебя. Я хочу извиниться за прошлую неделю. Я старался произвести хорошее впечатление, а потом… Ну, ты знаешь. Когда терминал продолжал глючить с моими кредитными картами… Боюсь, я был не на высоте.

На самом деле это приемлемое извинение. И я могу понять, что такое нервозность на первом свидании.

– Всякое бывает. ― Например, вон что у меня случилось с Данте Колонной. ― Это не твоя вина.

– Да. ― Он проводит руками по волосам. ― В любом случае, ты мне нравишься, Валентина, и я бы очень хотел увидеть тебя снова.

Я еле сдерживаюсь. Уф. Он очень мил, и я не хочу ранить его чувства ― это все равно, что пнуть щенка. Но даже если бы я не была влюблена в Данте, между мной и Нилом ничего бы не было.

– Я просто очень занята, понимаешь? Мой календарь забит. ― Его лицо бледнеет, и я добавляю: ― Может, как-нибудь в новом году?

И зачем я это сказала? Я не хочу встречаться с ним. Я должна была просто промолчать.

– Конечно. ― Он протягивает руку и выхватывает у меня из рук телефон. ― Почему бы мне не записать свой номер, и мы сможем договориться о времени?

Он открывает мои контакты. Я смотрю на него в недоумении. Он что, только что выхватил телефон у меня из рук? Да. Я настолько ошеломлена, что несколько секунд ничего не говорю, просто смотрю на него.

А потом реагирую.

– Пожалуйста, не трогай мой телефон без разрешения.

– Расслабься, ― говорит он со смехом. ― Я не смотрю твои фотографии или что-то в этом роде. Я просто добавляю свой номер…

Из ниоткуда рядом со мной материализуется Данте.

– Кажется, она просила тебя не трогать ее телефон, ― говорит он ледяным тоном. ― Отдай его, пока я не сломал тебе запястье.

– Что? ― рычит Нил, выпячивая грудь. ― Кем, черт возьми, ты себя возомнил?

– Тем, кого тебе следует бояться, если не хочешь пострадать. ― Данте пренебрежительно кивает ему. ― Кофе-брейк окончен. Отдай Валентине ее телефон, мистер Смит, и возвращайся к работе.

Нил смотрит на Данте и, кажется, наконец понимает, что перечить ему ― плохая идея. Он протягивает мне мой телефон.

– Я тебе напишу, ― огрызается он. Он бросает на Данте ядовитый взгляд, затем поворачивается и уходит.

Я бросаю взгляд на Посредника.

– Сломал бы ему запястье, правда? ― спрашиваю я негромко. ― Не слишком драматично? ― Затем я вижу его взгляд. ― Что случилось?

– На Джорджио напали, ― говорит Данте. ― Я не знаю, жив он или мертв. Мне нужно срочно ехать в Бергамо.

Это его кошмар, воплотившийся в жизнь. Бедный Данте. Я сжимаю его руку.

– Хочешь, я поеду с тобой?

Он качает головой.

– Нет. Я не знаю, как обстоят дела, и не хочу волноваться за тебя. Ты можешь остаться дома с Анжеликой? Что бы ни случилось, не открывай дверь и никуда не выходи.

– Да, ― обещаю я, стараясь не показывать страха. Данте нужно сосредоточиться, а он не сможет этого сделать, если я буду нервничать. ― Я так и сделаю.

Глава 25

Данте

Джорджио в операционной. Кто-то ― вероятно, его жена Мара ― благоразумно отвез его в больницу в Милане. Возможно, этот шаг спас ему жизнь. Милан ― территория Чиро Дель Барбы, и, в отличие от Верратти, с Чиро можно договориться.

Лео отказывается отпускать меня в Милан одного.

– Возьми Горана и Бенито, ― говорит он. ― Я настаиваю.

Мы летим туда на вертолете Антонио. Сразу после приземления мы мчимся в больницу, и я врываюсь в комнату ожидания. Мара уже там, а Лилиана крепко спит, положив голову на колени матери.

– Что случилось?

Мара поднимает голову. Когда она видит меня, на ее лице появляется облегчение, которое быстро сменяется гневом. Она знает, что Джорджио ―  мой информатор и винит меня в случившемся.

Она права.

Но она не высказывает своего осуждения.

– Ему пришло сообщение, ― говорит она бесцветным голосом. ― Он пошел встретиться с кем-то.

– С кем? ― спрашиваю я.

– Я не знаю. Он мне не сказал. ― Она тяжело вздыхает. ― У меня было дурное предчувствие. Я умоляла его не ходить.

– Он все равно пошел.

– Он сказал, что должен. ― Она сглатывает. ― Но он пообещал, что будет звонить мне каждые десять минут. Когда он этого не сделал, мы с Лилианой отправились его искать. Я отслеживала его местоположение по телефону.

Умно.

– Вы нашли его.

Она кивает.

– В него стреляли. У него ранение в живот... ― Она давит рыдания. ― Я погрузила его в машину и приехала сюда. Больница в Бергамо была ближе, но…

– Ты все сделала правильно. Как только его состояние стабилизируется, мы перевезем его в Венецию. И вас с Лилианой тоже. Бергамо больше не безопасен для вас. Я найду квартиру.

– Спасибо. ― Она рассеянно гладит светлые волосы Лилианы. ― Они сказали, что операция будет длиться не менее четырех часов. Они сказали, что мне не нужно ждать, но…

На ее глаза наворачиваются слезы, и она отводит взгляд.

– Хочешь кофе? ― спрашиваю я. ― Что-нибудь поесть?

– Кофе, пожалуйста.

Я подаю знак парням, которые стоят у входа.

– Бенито, подожди с ней, ― приказываю я. ― Горан, следи за дверями. Никто не должен входить или выходить.

– Да, сэр.

Я выхожу на улицу и звоню дель Барбе. Он отвечает сразу же, как будто ждал моего звонка. Зная его, вероятно, так и было.

– Колонна, ― говорит он. ― Я слышал, ты совершал обход. Знаешь, я немного разочарован, что ты не посетил Милан, чтобы предостеречь меня от русских.

Антонио Моретти контролирует обширную территорию, как и Чиро Дель Барба. Эти два человека пришли к взаимопониманию. Обе организации равны по силам, и было бы губительно, если бы они вступили в войну. А так мы в некотором роде союзники.

– Я не думал, что это нужно.

– Не нужно. В отличие от Верратти, я не сошел с ума. Почему ты в моем городе?

Вот тебе и тайный полет.

– Я навещаю друга в больнице. Я очень беспокоюсь, чтобы с ним и его семьей ничего не случилось.

– Тебе нужна защита. Я не уверен, что смогу помочь.

Я холодею. Милан теперь вражеская территория?

– Почему?

– Из-за аукциона. Знаешь, я все еще злюсь. Я действительно хотел этот Спайдер, а ты его у меня перехватил.

Я выдыхаю с облегчением. Спайдер 54-го года выпуска ― прекрасная машина, и я хотел ее очень давно. Но жизнь человека висит на волоске, и принять такое решение несложно.

– Машина, которую выставили на торги, была разбита. Ее кропотливо восстановили. Мне нужно пять услуг.

– Три.

– Договорились, ― быстро говорю я. ― Приятно иметь с тобой дело.

– Взаимно. Я пришлю своих людей. Ачерби, его жена и ребенок будут в безопасности в Милане. Я гарантирую это.

Я даже не собираюсь спрашивать, откуда он знает, к кому я приехал.

– Кто-то стрелял в него. Ты знаешь, кто заказал убийство?

– Нет. ― В его голосе слышно разочарование. ― К сожалению. Если узнаешь, дай мне знать, и я сделаю так, чтобы это стоило твоих усилий.

– Хорошая попытка. Я не работаю на тебя, Чиро.

– Нет, ― соглашается он. ― Не работаешь. Жаль.

Я завершаю разговор и направляюсь в маленький кафетерий, где покупаю кофе для Мары и горячий шоколад для Лилианы. Кто мог напасть на Ачерби? Это мог быть Верратти, но ни Сальваторе, ни его отец уже несколько дней не выходили из своего комплекса. Это могли быть русские, но я думаю, что они не стали бы прибегать к насилию на итальянской земле.

Это может быть Призрак. У меня нет доказательств его причастности к этой атаке, но интуиция подсказывает, что он замешан.

До сих пор у хакера отлично получалось скрываться. Он пресек все наши попытки установить его личность.

И я не забыл, что он угрожал Валентине.

Когда я найду его ― а я найду, ― я заставлю его пожалеть об этом.

Через пять часов хирург выходит в комнату ожидания. Мара вскакивает на ноги. ― Как Джорджио? Он поправится?

– Пока рано говорить об этом, ― спокойно отвечает врач. ― Он потерял много крови, и следующие сорок восемь часов будут критическими. Но он хорошо перенес операцию, и я настроена оптимистично.

– Можно мне увидеть папу? ― спрашивает Лилиана. Она проснулась час назад, выпила горячий шоколад, побегала по приемной от избытка полученного сахара, а потом Мара уговорила ее посмотреть мультфильм. Осознает ли она, что происходит? Не знаю. Каждый раз, когда я смотрю на ее милое круглое личико, я вижу Анжелику, и чувство вины гложет меня.

– Мне очень жаль, piccola^[10]. ― Врач улыбается ребенку. ― Твоему папе нужно отдохнуть. Ты сможешь увидеться с ним завтра. ― Она снова поворачивается к Маре. ― Он в реанимации и на успокоительных. Но вы можете побыть в палате.

– Иди, ― говорю я ей. ― Я присмотрю за Лилианой.

Через некоторое время Мара возвращается, ее глаза красные. Но ее голос тверд, когда она обращается ко мне.

– Ты собираешься все исправить? ― требует она. ― Ты собираешься всадить пулю в мозг тому, кто несет за это ответственность?

– Да, ― обещаю я. Мое чувство вины выкристаллизовалось в ледяную ярость. ― Но для этого мне понадобится телефон Джорджио.

Я жду, пока Мара и ее дочь заселятся в отель, предложенный командой Дель Барбы, прежде чем отправиться домой. Уже почти три часа ночи, когда я открываю входную дверь своего дома.

– Спасибо за помощь, ― говорю я Бенито и Горану, которые настояли на том, чтобы проводить меня. ― Желаю вам спокойной ночи, что еще от нее осталось.

Я вхожу в дом и на цыпочках поднимаюсь по лестнице мимо спален Валентины и Анжелики. Адреналин покинул меня, и я без сил. Я открываю дверь своей спальни…

Валентина спит в моей постели.

На мгновение я ошеломлен. Я стою в дверях, и мне кажется, что кто-то ударил меня прямо в сердце. Она здесь, потому что знала, что я буду расстроен, и не хотела, чтобы я оставался один.

Все, о чем я мечтал, здесь, лежит передо мной.

И все это основано на лжи. Если она узнает правду о смерти Роберто, все будет кончено.

Я вхожу в комнату.

– Валентина, ― мягко говорю я. ― Привет.

Она просыпается.

– Привет, ― сонно говорит она, потом вспоминает, почему я уехал, и беспокойство наполняет ее глаза. ― Джорджио жив?

– На данный момент. Врач сказала, что следующие сорок восемь часов ― решающие.

Она приподнимается, простыня соскальзывает на талию. На ней одна из моих футболок.

– Где он? Он ведь не в Бергамо?

– Нет, в Милане.

– А, территория Создателя Королей. Что дель Барба хотел получить в обмен на защиту?

– Моего Спайдера.

Она морщится.

– Мне жаль, Данте. Я знаю, ты любил эту машину. Я никогда не видела, чтобы кто-то так сильно зеленел, как ты, когда я выезжала на А4.

Я сбрасываю пиджак и расстегиваю рубашку.

– Ты так уверена, что я отдал ее?

– Конечно, отдал, ― говорит она так, словно у нее нет ни малейших сомнений. ― Под этой убийственной внешностью скрывается хороший человек. ― Она одаривает меня дерзкой улыбкой. ― Но ты раздражающе заботливый. Еще раз тронешь ее телефон, и я сломаю тебе запястье. Я уверена, что Нил чуть в штаны не наложил.

Я знаю, что она делает, она намеренно возвращает мои мысли к более приятным вещам.

– Он заслужил это. Он схватил твой телефон.

– Похоже, у него действительно проблемы с границами, ― соглашается она. ― Ты идешь спать?

Она остается на ночь. И мне даже не пришлось просить.

Это был долгий, тяжелый день. Но сейчас все снова кажется правильным.

Расскажи ей о Роберто. Ты не можешь скрывать это от нее. Она воспримет это как предательство своего доверия.

Если я скажу Валентине, что его смерть была несчастным случаем, она мне поверит. Она не будет меня винить, она не такая.

Но если я скажу ей правду, все изменится.

Я ждал этого момента десять лет. Назовите меня мудаком, назовите трусом. Когда дело касается Валентины, я и то, и другое. Потому что она здесь. В моей спальне. Свернувшись калачиком на моей кровати. В моей футболке. Ждет, когда я вернусь домой.

Дело не в сексе. Это похоже на отношения. Все, чего я когда-либо хотел, принадлежит мне, и я не сделаю ничего, чтобы рискнуть это испортить.

Я не могу.

Когда она узнает, она поймет, сколько у тебя было возможностей сказать правду. И тогда она никогда не сможет тебя простить.

– Я быстро приму душ. От меня пахнет больницей. ― Я отбрасываю рубашку в сторону и тянусь к ремню, ее глаза следуют за моими руками. Мой член тут же реагирует, ненасытный ублюдок. ― Оставайся в постели. Я на минутку.

― Как ты себя чувствуешь? ― мягко спрашивает она.

– Я злюсь. В ярости. Чем больше я думаю об этом, тем больше подозреваю, что это был Призрак. ― Я обнимаю ее за талию, и она прижимается ко мне. ― Он не смог взломать нашу сеть, поэтому застрелил моего информатора. Это война. ― Мои губы поджимаются. ― Призрак скоро поймет, что я очень плохой враг. У меня есть кое-что для тебя. ― Я достаю из кармана куртки устройство, которое дала мне Мара. ― Телефон Джорджио.

– Значит, мы начинаем? ― уточняет она.

– Да. Мы собираемся покончить с этим, раз и навсегда. Верратти на мели, его деньги скоро закончатся. Сейчас самое время действовать. Назови мне имена всех, кому он платит, и я обращусь к ним с лучшим предложением. ― Я мрачно скалюсь. ― Мы собираемся захватить Бергамо на деньги Верратти. Что касается Призрака, ― мой голос твердеет от решимости, ― мы выясним его настоящую личность. К тому времени, когда мы закончим, ему негде будет красть деньги и негде будет прятаться.

Никакого насилия, как я и обещал Антонио. Мне не нужна кровь на улицах, чтобы провернуть это дело.

У меня есть Валентина.

Глава 26

Валентина

Осознавала ли я, что посылаю сигнал, когда ждала Данте в его спальне? Да, конечно, осознавала. Я не идиотка.

Речь больше не идет о сексе. Или терапии. Когда я надевала футболку Данте, потому что хотела сохранить его запах на своей коже, я делала это, прекрасно понимая, что это значит.

У меня есть чувства к Данте.

Но потом он отдает мне телефон Ачерби и говорит, что мы делаем это вместе. Дословно он сказал:

– К тому времени, как мы закончим, ему негде будет украсть деньги и негде спрятаться.

К тому времени, как мы закончим.

Мы ― команда, Данте и я. И благодаря этому я не схожу с ума, когда понимаю, что влюбилась в него. Я просто… счастлива.

Данте кладет руку мне на живот.

– Ты слишком сонная для секса?

Он шутит?

– Помнишь, я призналась, что у меня не было секса десять лет? Это очень много сдерживаемого желания, Данте. Не думаю, что ты понимаешь, когда я говорю…

– Понимаю, ― язвительно говорит он. ― Поверь мне.

Подождите. О чем он говорит? Я приподнимаюсь на локте.

– Что это значит?

– А ты как думаешь? У меня уже давно никого нет.

– Как долго? ― спрашиваю я.

– Правда? Мы будем обсуждать это в три часа ночи?

– Ты уклоняешься от ответа на мой вопрос.

Он проводит рукой по моей груди.

– Я однажды переспал с Мариссой, ― говорит он. ― Два года назад. Это было ошибкой. ― Его пальцы поддевают верх моих трусиков. ― Когда я был с ней, я закрыл глаза и представил, что это ты. Тогда я порвал с ней отношения. До Мариссы была трехлетняя засуха. После нее никого не было.

Я считаю. Данте говорит мне, что за последние пять лет у него был секс один раз. Один раз. Он не был травмирован, как я. Он не боялся секса, не испытывал ужаса перед близостью.

Все потому, что он хотел быть со мной.

Радость переполняет меня.

– Как давно ты положил глаз на Спайдера, которого подарил Чиро Дель Барба? ― поддразниваю я.

– Валентина, если ты пытаешься провести какую-то параллель между моими чувствами к Феррари и моими чувствами к тебе, то я буду прямолинеен и назову тебя идиоткой. Спишем это на недосыпание.

Я смеюсь над его недовольным тоном и обвиваю руками его шею, позволяя радости поглотить меня.

– Заткнись и поцелуй меня, Данте.

Мы занимаемся любовью. Без веревки, без вибратора, без ухищрений. Все происходит медленно и неторопливо, перемежаясь множеством поцелуев. Данте не приказывает мне мастурбировать. Он не приказывает мне скакать на его лице. Он не связан, и мое сердце не колотится от нервного напряжения.

Когда он толкается в меня, заполняя своим членом, это кажется правильным. Он делает толчок, и я впиваюсь ногтями в его спину, обхватываю ногами его бедра и приподнимаюсь навстречу ему. Когда он ласкает мой клитор, уткнувшись лицом мне в шею, и говорит ― я хочу, чтобы ты кончила вместе со мной, ― я чувствую, что нахожусь там, где всегда должна была быть. А когда мы засыпаем вместе, это похоже на… Знаете, когда вы поднимаете телефон, чтобы сделать снимок, но изображение получается размытым? Потом объектив настраивается, и все оказывается в резком фокусе? Вот на что это похоже.

Следующая пара недель проходит просто замечательно. Выступление Анжелики ― это настоящий триумф. Она самая красивая и грациозная балерина на сцене, и я говорю так не потому, что я ее мать и пристрастна.

Джорджио жив. Он держится первые сорок восемь часов, но затем, перед самым переездом в Венецию, у него поднимается температура, и врачи вынуждены накачивать его антибиотиками и успокоительными. Большую часть времени он без сознания и, похоже, ничего не помнит о событиях, которые привели к его ранению, но это не так важно. Врачи уверены, что он выживет.

Мы с Данте проводим ночи вместе, и это замечательно. Я ставлю будильник на пять, и каждое утро, когда он срабатывает, я спускаюсь вниз по лестнице и ложусь в свою кровать, прежде чем Анжелика успевает проснуться. Должна признать, что эта часть немного расстраивает.

В течение дня я занимаюсь уничтожением организации Верратти. Мне понадобилось пять дней на изучение исходного кода, чтобы найти слабое место в коммуникационном приложении, которое использует организация в Бергамо. Дальше все становится проще. Через семь дней после получения телефона Джорджио у меня есть список всех, кто числится в штате Верратти.

– Здесь пять человек, которые могут быть Призраком, ― говорю я Данте. ― Но есть одна сложность.

Данте просматривает мой экран через плечо.

– Эти денежные переводы, ― говорит он. ― Пять переводов, по два миллиона каждый. Думаешь, Верратти заплатил хакеру наличными? ― Он выглядит мрачным. ― То есть ты хочешь сказать, что это может быть не один из этих парней?

– Боюсь, что да. Хакер не безупречен ― мы нанесли ему серьезный урон, когда украли его криптовалюту, ― но все попытки выяснить его личность заканчиваются тупиком. ― Если он не один из этих пяти, у меня больше нет идей. ― Я выдыхаю в разочаровании. ― Прости, Данте. Я знаю, что ты…

– Эй, эй. ― Он целует меня в шею. ― Не извиняйся. Это расстраивает, я знаю, но нам не нужна личность этого парня, чтобы остановить его. Одинокий хакер без ресурсов может сделать не так много. Я разговаривал с лейтенантами Верратти, сеял раздор в их рядах.

Он, конечно, прав. Я так зациклилась на неудаче с выяснением личности Призрака, что не вижу общую картину. Я улыбаюсь ему.

– Завтра день выплат. Учитывая время года, все будут ожидать рождественских бонусов.

– Ты готова опустошить банковские счета Верратти?

– Готова.

Он улыбается мне, его взгляд пристальный и сосредоточенный.

– Давай сделаем это.

План срабатывает лучше, чем мы могли себе представить. Люди Верратти сходят с ума. Повсюду разлетаются яростные сообщения и гневные упреки. Люди обвиняют Сальваторе в неумелом управлении, в том, что он спустил все деньги на ветер, и в том, что он не годится для руководства. Они сомневаются в правильности его решения позволить русским закрепиться в их городе. Когда они требуют сообщить, где находятся Бьянка Ди Пальма и Романо Францони, то открыто высказывают предположение, что Сальваторе убил их обоих. Глава Бергамо тщетно пытается восстановить спокойствие, обещая, что всем заплатят, как только будут улажены банковские проблемы. Но к концу недели ущерб уже необратим.

В субботу вечером мы с Данте открываем бутылку просекко, чтобы отпраздновать это событие. Уже полночь, и я провела день, наблюдая, как сотрудники Верратти набирают все более гневные сообщения своему боссу.

Сегодня утром мы встретились с Доном, чтобы рассказать ему о наших успехах. Антонио был в восторге.

– Сальваторе могут арестовать в любой момент, ― сказал он. ― Тюрьма будет облегчением. Его люди в ярости, и, честно говоря, я удивлен, что никто не попытался его убить.

На его лице появляется злобная улыбка. Иногда почти забываешь, что приход Антонио Моретти к власти был омыт кровью. Он убил Доменико Картоцци, расправился с горсткой солдат, верных старому Дону, и из пепла старой организации создал новую Венецию.

И, конечно же, он убил Роберто. Я не позволяю себе забыть об этом.

Данте наливает вино в два фужера и протягивает один мне.

– За уничтожение организации Верратти, ― говорю я, поднимая бокал.

– За хакера, который сделал это возможным, ― отвечает он. Мы уже собираемся сделать первые глотки, когда у Данте звонит телефон. Это Лео, и я слышу панику в его голосе. ― В Дона стреляли, ― говорит он. ― Тебе нужно приехать сюда. Немедленно.

Он называет адрес. У меня есть лишь секунда, чтобы встретить потрясенный взгляд Данте.

Потом он убегает.