Текст книги "Посредник"

Автор книги: Тара Кресцент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 38

Валентина

Это снова Призрак. Или Нил Смит, или как там его зовут на самом деле.

– Привет, Валентина, ― говорит он насмешливо. ― Ты ждала моего звонка, затаив дыхание?

– Что тебе нужно?

– Мои деньги. Они у тебя?

– Да. ― Я изо всех сил стараюсь не выдать страха. ― С Анжеликой все в порядке?

– Конечно. И так будет до тех пор, пока ты будешь делать то, что я скажу. Пришли мне ключи от моих биткоинов. У тебя есть тридцать минут.

Данте забирает у меня телефон. В его глазах горит жесткий огонек. Я смотрю на него, и мое сердце подскакивает.

У него есть план.

– Нет, ― говорит Посредник, включая громкую связь. ― Так не пойдет. Мы ничего не будем делать, пока не получим доказательств, что она жива.

– Колонна. ― Голос Призрака леденеет. ― Я все гадал, когда же ты появишься. Я должен напомнить тебе, что ты не в том положении, чтобы вести переговоры?

– Как и ты. ― В голосе Данте звучит спокойная уверенность. ― Мне потребовалось время, чтобы понять это, но теперь до меня дошло. Ты внебрачный сын Федерико. Ты убил своего отца, потому что он приказал убить твою мать, и ты пытался разрушить организацию Верратти, чтобы отомстить.

Я потрясенно смотрю на него.

– Но теперь все кончено, ― продолжает Данте. ― Сальваторе в тюрьме, но его пособники ― нет. Ты убил его отца, так что теперь это личное. Он будет выслеживать тебя. И в отличие от тебя, Сальваторе вырос в мафии. Шансы не в твою пользу.

Данте сжимает кулак до белых костяшек. Но когда он говорит, его голос звучит ровно. Невозмутимо.

– Тебе нужны сто миллионов евро, которые ты украл у Верратти, чтобы исчезнуть. Иначе тебе крышка. Ты проведешь остаток жизни, оглядываясь через плечо в поисках наемного убийцы. ― Его голос как удар хлыста. ― Мне нужны доказательства, что она жива. Предоставь их мне. У тебя десять минут.

Он завершает звонок. Я смотрю на него с отчаянной надеждой.

– Ты думаешь, он приедет сюда?

– Да. Он привык держать все под контролем, чтобы у него были ответы на все вопросы. Я напугал его. Я не выдумал угрозу, это реальная опасность. Он бросится сюда, чтобы подтвердить, что Анжелика жива. ― Его челюсть сжимается. ― И мы будем готовы.

Данте поворачивается к Лео и Францони.

– Вам двоим нужно убираться отсюда. ― Лео начинает протестовать, но Данте поднимает руку. ― Нет, Лео. Мы не можем рисковать тем, что Призрак заметит нашу машину. Если у него возникнет хоть малейшее подозрение, что мы его ждем, он испугается. Возьми машину, поезжай в больницу. Поезжай в Милан, на всякий случай, ― Чиро дель Барба должен мне услугу. Это приказ. Да, и сделай что-нибудь с телом Андреаса. Его сестра не должна его найти.

Я сглатываю комок в горле.

– А что насчет меня?

Я вижу, что Данте хочет отослать и меня. Он хочет уберечь меня ― это видно в каждой линии его напряженного тела.

Но он этого не делает.

– Нет, воробушек, ― говорит он. ― Ты мне нужна.

Глава 39

Данте

После напряжения последних двух часов следующий шаг несколько разочаровывающий. Призрак с грохотом проносится по подъездной дорожке, а мы с Валентиной прячемся на кухне и наблюдаем, как он направляется к двери в подвал.

Как только он вводит код и открывает дверь, Валентина активирует свой ЭМИ-генератор. Устройство вырубает всю электронику, уничтожая все мины-ловушки. Призрак все еще в замешательстве смотрит на свой телефон, когда я выхожу, направив оружие ему в голову.

– Брось телефон, ― ледяным тоном приказываю я. ― И подними руки так, чтобы я их видел. Я действительно хочу тебя пристрелить ― не давай мне повода.

Я связываю ему руки за спиной. Валентина ждет, пока я закончу, а затем бросается вниз по лестнице. Я следую за ней по пятам.

Бьянка ди Пальма сидит на узкой койке, держа на коленях все еще не пришедшую в сознание Анжелику. Из нее вырывается рыдание, когда она понимает, что это не Призрак.

– Романо?

– Он жив. ― Я больше беспокоюсь об Анжелике. ― Она… .?

– Она не приходила в себя.

Пальцы Валентины сжимают запястье Анжелики, ее лицо бледнеет от страха.

– Она еле дышит, ― говорит она. ― И пульс очень неровный. Данте, я думаю, ей срочно нужно в больницу.

Глава 40

Валентина

Мы возвращаемся в Венецию и мчимся в отделение скорой помощи. Врачи сразу же забирают ее, чтобы провести ряд тестов.

– Что она приняла? ― настойчиво спрашивает меня один из них. ― Вы знаете?

Я нет, но Лео знает. Похоже, он нашел аэрозольный баллончик, когда вернулся, чтобы разобраться с телом Андреаса, и вместо того, чтобы отправиться в больницу, отвез его в лабораторию, чтобы они могли определить содержимое.

Это решение спасает Анжелике жизнь. Врачи дают ей антидот, чтобы нейтрализовать действие токсина, и помещают ее под наблюдение. Я отказываюсь покидать ее больничную палату, и Данте тоже.

В три часа ночи Анжелика открывает глаза.

– Мама?

Я проглатываю рыдание, стоящее у меня в горле. Она очнулась. Она узнала меня.

– Привет, малышка. Сколько будет четыре плюс пять?

– Девять. ― Она озадаченно смотрит на меня, затем переводит взгляд на Данте. ― Дядя Данте? Где я? Что происходит?

Данте не успевает ответить. В палату вбегает медсестра, за ней ― врач. После тщательного осмотра они объявляют, что с ней все в порядке.

– Мы оставим ее в больнице еще как минимум на одну ночь, ― говорит нам главный врач, пока медсестра дает Анжелике что-то выпить. ― А потом она сможет отправиться домой.

Я закрываю лицо руками и даю волю слезам. Данте успокаивающе гладит меня по плечу, а потом уходит.

В пять утра приходит Лео, чтобы сменить меня.

– Иди домой и поспи, ― прямо говорит он. ― Ты выглядишь так, будто еле держишься на ногах. ― Он смотрит на спящую Анжелику, потом на меня. ― Мне очень жаль. Мой промах привел к этому. Я пойму, если ты никогда не сможешь простить меня…

Я прерываю его.

– Спасибо, что нашел этот аэрозоль. Если бы ты этого не сделал… ― Я даже не хочу думать о том, что бы случилось, если бы Лео этого не сделал. ― Ты спас ей жизнь.

– Нет, не я, ― поправляет он. ― Это был Данте.

– Я знаю, ― шепчу я. Несмотря на все его заверения, я не верю, что Призрак вернул бы мою дочь целой и невредимой. Если бы Данте не взял на себя ответственность, если бы он не держал себя в руках, мы бы никогда не нашли Анжелику вовремя. ― Где он сейчас?

Он не остался со мной. Он был рядом, пока не убедился, что с Анжеликой все будет в порядке, а затем исчез.

Потому что решил, что я не хочу его видеть.

Но если я что-то и поняла сегодня, так это то, что Данте так же необходим мне, как воздух и вода. Так же необходим, как Анжелика. Я не могу жить без него.

Лео морщится.

– В офисе, где же еще? Я пытался предложить ему лечь спать, но мне откусили голову.

– А Призрак? Он еще жив?

– На данный момент. Он тоже там. Я не знаю, допрашивает ли его Данте или…

– Мне нужно туда.

Лео начинает протестовать, но потом останавливается.

– Я позвоню Томасу. Он отвезет тебя. Он умеет обращаться с оружием.

– Томас? ― с сомнением спрашиваю я. ― Наш благовоспитанный бухгалтер?

– В нем есть скрытые глубины.

Томас сопровождает меня в штаб-квартиру.

– Я слышал, что завтра Анжелику выпишут, ― тихо говорит он, пока мы плывем на скоростном катере по лагуне. ― Я рад, что с ней все будет хорошо. А ты как?

– Я в порядке. ― Все это похоже на дурной сон. ― Данте убил Андреаса.

Он испытующе смотрит на меня.

– Ты удивлена?

– Да. Нет. Я не знаю. Я никогда раньше не видела, чтобы в кого-то стреляли в упор. ― Повсюду была кровь. Кровь и мозги. На стене, на полу, на одежде Данте.

– Знаешь, почему мне нравятся цифры? ― спрашивает Томас. Он не ждет, пока я отвечу. ― Потому что есть четко определенные правила, которые ими управляют. Наш мир жесток и непредсказуем, но в нем есть несколько основных постулатов. Андреас нарушил самый важный из них ― нельзя использовать детей. Они всегда под запретом. Прибереги свое сочувствие, Валентина. Такие люди, как Андреас, его не заслуживают.

Данте поднимает глаза, когда я вхожу в его кабинет. Я была слишком занята придирками к нему, чтобы заметить, что он похудел, а под глазами появились темные круги.

Последние несколько недель были тяжелыми для нас обоих.

– Я как раз собирался допросить Смита, ― говорит он. ― Хочешь пойти со мной?

Я была так озабочена судьбой Анжелики, что почти забыла о человеке, виновном во всем этом. Но если я хочу перевернуть эту страницу, мне нужно выслушать его.

– Да.

Он ведет меня на чердак. Одна из комнат была переоборудована под временную камеру. В комнате почти нет мебели ― надувной матрас на полу и ведро в углу. Больше ничего. Ни стола, ни стульев. Ничего, что хакер мог бы использовать в качестве оружия.

Нил Смит сидит на надувном матрасе. Он поднимает голову, когда мы с Данте входим в комнату, но не встает.

– Герои момента, ― говорит он. ― Триумфаторы жаждут ткнуть меня носом в мой провал.

– Рассказывай, ― резко говорит Данте.

– И это все? ― Нил бросает на него насмешливый взгляд. ― Ни угроз, ни обещаний пыток? Как цивилизованно. Хорошо, я подыграю.

– Ты сын Федерико, ― подсказывает Данте.

– Да, ― подтверждает Нил. ― Его внебрачный сын. Моя мать пыталась скрыться, но его убийца нашел ее, когда мне был год. ― Его губы кривятся. ― Я этого не помню, но, судя по записям, она была убита на моих глазах. Я не знаю, почему меня пощадили. Может быть, наемный убийца Федерико не смог убить ребенка.

Голос Томаса звучит у меня в голове. Ты не можешь использовать детей. Они всегда под запретом.

– Когда мне было двенадцать, я взломал свои записи и выяснил подробности смерти матери. Это был лишь вопрос времени, когда я найду ее дневник и узнаю все гнусные подробности романа, который привел к моему зачатию.

– Ты хотел отомстить.

– Да. Поэтому я стал хакером. Я работал на несколько преступных организаций, создавая себе репутацию и резюме. Я назвал себя Призраком. Подходящее имя, подумал я. Мой отец оставил меня умирать, но я вернулся из мертвых.

Данте закатывает глаза.

– Потом тебя наняла организация Верратти.

– Да. Наконец-то моя мечта оказалась в пределах досягаемости. Я все спланировал. Федерико был жив, а моя мать была мертва. Сальваторе рос любимым принцем и наследником, а я менял одну приемную семью на другую. Они должны были заплатить за это.

Я делаю глубокий вдох.

– Ты украл у организации сто миллионов евро.

– Да. ― На его губах появляется улыбка. ― Я создал впечатление, что все инвестиции Сальваторе исчезли. Я хотел, чтобы он разорился и отчаялся. Я хотел, чтобы он страдал. Какое-то время мой план работал блестяще. ― Он окидывает меня ядовитым взглядом. ― А потом этот идиот связался с русскими, которые вышли на Антонио Моретти.

– И тогда вмешалась я.

Он кивает.

– Сначала я не обращал внимания. Я даже думал, что это сработает в мою пользу. Рядовые члены организации не обрадовались, что Сальваторе связался с русскими. Среди них было много недовольных. Но потом ты украла файлы, и я понял, что у меня появился новый противник.

– Я был самонадеян, ― продолжает он. ― Теперь я это понимаю. Андреас сказал мне, что вы едете на ферму, чтобы забрать компьютер, но я был уверен, что тебе не удастся взломать мой шифр. Я не понимал, что имею дело с легендарным Воробьем.

– Зачем похищать Бьянку ди Пальму?

– Я хакер, ― отвечает он. ― Мозги у меня есть. Но мне нужно было что-то для шантажа. Романо Францони был предан Сальваторе и с подозрением относился ко мне, но потом я узнал, что Бьянка Ди Пальма ― его мать. Он одумался, как только я пригрозил причинить ей вред.

– Францони рассказал тебе о Марко, ― догадывается Данте. ― Не так ли?

– Да. Чтобы попытаться вернуть свои деньги, мне нужно было ослабить вашу организацию. Но этот идиот не смог ничего сделать. Он промахнулся, и Антонио Моретти остался жив.

Я смотрю на лицо Данте. Он определенно не так спокоен, как кажется по его голосу. Если бы я была Нилом Смитом, я бы очень, очень боялась.

– Кто стрелял в Джорджио Ачерби? ― спрашивает он. ― И почему?

Лицо хакера темнеет.

– Я. Ренцо Ачерби убил мою мать. Я подумал, что мне следует убить его сына.

– Джорджио Ачерби ни черта тебе не сделал, ― горячо говорю я.

Он пожимает плечами.

– Вы должны признать, что в этом есть определенная симметрия. Грехи отца и все такое. Но все начало разваливаться. Я надеялся напугать тебя, когда ты расшифровывала мои файлы, но ты не остановилась. Ты украла мои деньги. Я решил встретиться с тобой, чтобы понять, с кем имею дело, но не смог добраться до тебя. Ты жила в слишком хорошо охраняем доме Колонны.

Чувство вины захлестывает меня. Данте кладет руку мне на плечо.

– Не позволяй ему морочить тебе голову, ― говорит он. ― Здесь есть только один человек, который опустился до похищения ребенка. ― Он бросает на него холодный взгляд. ― Продолжайте говорить.

– А что тут еще говорить? Люди начали задавать вопросы о моей личности. Какой-то полицейский в Венеции почти разоблачил меня.

Данте морщится.

– Бруно Тревизани, ― говорит он. ― Я поручил ему проверить Нила Смита, потому что думал, что ты собираешься с ним встречаться. ― Выражение его лица мрачное. ― Мне жаль, Валентина. Это было…

– Это не твоя вина, ― твердо говорю я. ― Как ты и сказал, только один человек здесь опустился до похищения ребенка.

– Примерно так. ― Нил смотрит прямо на Данте. ― Ты хочешь убить меня. Но прежде, чем ты это сделаешь, подумай вот о чем. Я знаю твой секрет. ― Он бросает на меня многозначительный взгляд. ― Если ты хочешь сохранить его в тайне, тебе стоит отпустить меня.

– Его секрет? ― спрашиваю я. ― То, что он убил Роберто? Это был твой козырь? Я уже знаю.

Я с удовлетворением наблюдаю, как кровь отливает от его лица. Нил не раскаивается. Он не испытывает никаких угрызений совести. А люди, похищающие невинных детей, не заслуживают жизни.

– Я услышала достаточно, ― говорю я Данте. ― Убей его.

Я выхожу из комнаты. Как только я выхожу, раздается выстрел. Он мертв. Призрак больше никогда не причинит вреда моей семье.

― Как себя чувствует Анжелика? ― спрашивает он. ― Я недавно звонил в больницу, и они сказали, что она спит.

Я киваю.

– Лео там. Данте, я хочу поблагодарить тебя за…

– Не надо, ― резко говорит он. По его лицу пробегает тень. ― Мне не нужна твоя благодарность, Валентина. – Он проводит рукой по волосам. ― Я должен был рассказать тебе все с самого начала. И я определенно должен был сказать тебе, когда мы начали встречаться. Но ты для меня все, Валентина, и я боялся потерять тебя. – Его губы изгибаются в горькой улыбке. ― Я не очень хороший человек. Ты видела много доказательств этому.

Хорошее хорошему рознь.

– Ты ведь не хотел, чтобы я присутствовала при допросе Андреаса? ― спрашиваю я. ― Я видела выражение твоего лица, когда умоляла тебя об этом.

– Нет, ― признается он. ― Я знал, что сделаю все возможное, чтобы заставить его говорить. Я видел твое лицо, когда воткнул в него нож. Когда я выстрелил в него. Это изменило твое отношение ко мне, не так ли?

– Ты сделал то, что нужно было. Если ты не хотел, чтобы я была там, почему ты позволил мне присутствовать?

– Я не хотел, чтобы ты оставалась одна. ― Он пожимает плечами. ― Но это не единственная причина. Я убийца, Валентина. Чудовище. Я сделаю все, что потребуется, чтобы защитить людей, которых люблю. Это некрасиво. Это уродливо до чертиков. Но я такой, какой есть.

Однажды он скрыл от меня правду, пытаясь избавить меня от этого уродства. Но не в этот раз. В этот раз он показал мне все. Он обнажил себя для меня.

Я думала, что Данте меня не видит. Но на самом деле это я не видела его.

– После этого, ― продолжает он почти беззвучно, я пойму, если ты не захочешь, чтобы я проводил время с Анжеликой.

– Что? ― Мой рот открывается от изумления.

– Сегодня я хладнокровно убил двух человек, и я не жалею об этом. Ни одна из этих смертей не будет мешать мне спать по ночам.

– Я попросила тебя убить Нила, ― говорю я. ― Может, у меня и не хватит духу убить самой, но это не значит, что я не одобряю то, что ты сделал. Я могла остановить тебя, чтобы ты не зарезал Андреаса, но я этого не сделала. И я могла помешать тебе убить Призрака, но вместо этого я попросила тебя застрелить его. Если ты чудовище, то и я тоже.

Он смотрит на меня с такой тоской, что кажется, будто кто-то сжал мое сердце в кулак.

– Что будет дальше?

Я позволяла прошлому отбрасывать тень на мою жизнь в течение десяти лет. Достаточно. Я делаю шаг к нему.

– Если бы впервые ты увидел меня не в больничной палате, ― шепчу я. ― Если бы мы встретились на какой-нибудь вечеринке, что бы ты мне сказал?

– Я бы сказал, что ты самая красивая женщина в мире. Что я не могу оторвать от тебя глаз. ― Его взгляд ласкает меня. ― Я бы сказал: «Что-то в моем сердце подсказывает мне, что ты станешь самым важным человеком в моей жизни».

Я быстро моргаю, пытаясь сдержать подступившие слезы.

– Хорошее начало, ― бормочу я. ― Продолжай.

Он тихонько смеется, его выражение лица медленно наполняется надеждой.

– Еще я бы сказал: «Хочешь уехать отсюда, чтобы мы могли лучше узнать друг друга»?

Он протягивает мне руку.

Я беру ее.

И чувствую, что возвращаюсь домой.

Данте обхватывает меня руками и крепко обнимает.

– Я люблю тебя, воробушек, ― выдыхает он. ― Я никогда не хочу потерять тебя снова.

– Я тоже тебя люблю, Данте, ― шепчу я ему в шею. ― Я очень, очень сильно тебя люблю.

Мы стоим так очень долго. Наконец, я поднимаю голову и смотрю на него.

– Что теперь будет?

– В мире фантазий я бы отвел тебя в свою спальню, где мы бы часами занимались любовью. ― Его губы касаются моих. ― Но мы не в фантазиях, и тебе нужно поспать. Ты выглядишь изможденной. Когда ты проснешься, мы можем заехать в приют и забрать собак, которых хочет Анжелика, чтобы они ждали ее, когда она вернется домой из больницы.

Мое сердце тает.

– Я выгляжу изможденной? Я уже говорила тебе, что ты делаешь ужасные комплименты?

Его губы подергиваются.

– По крайней мере, однажды.

– А я говорила, что когда ты указываешь мне, что делать, это сводит меня с ума?

Он громко смеется.

– Как минимум дважды в день.

Он снова целует меня, его губы мягкие и идеальные. Сияние счастья согревает мое сердце, и в голову приходит неожиданная мысль.

– Эй, Антонио запретил нам встречаться, помнишь?

– Запретил, ― говорит Данте. ― Но он ничего не говорил о том, что мы не можем пожениться. ― Он наклоняет голову и смотрит на меня. ― Что ты об этом думаешь?

– Да, ― отвечаю я, испытывая легкое головокружение, словно у меня внутри искрятся миллионы пузырьков шампанского. ― Да, да, да.

Эпилог

Валентина

Через неделю после смерти Нила Смита карабинеры находят в Адриатическом море у берегов Бари перевернутую лодку. Водолазы поднимают три сильно разложившихся тела. У властей уходит несколько недель на опознание жертв, но в итоге они приходят к заключению, что Нил Смит, Андреас Сбарра и Марко Картоцци утонули в результате несчастного случая на рыбалке. В отсутствие других версий, они закрывают дело.

– Это ты убил Марко? ― спрашиваю я Данте.

– Нет. Это сделал Антонио.

Я не удивлена. Дон не мог оставить Марко безнаказанным ― он должен был отправить сообщение. И я не питаю к нему никакой любви. Марко был лучшим другом Роберто. Когда Роберто ударил меня в первый раз, Марко появился у моей двери и предупредил, что уйти будет очень плохой идеей.

– Роберто любит тебя, ― сказал он. ― Будет очень плохо, если ты его бросишь. Его сердечная боль может заставить его совершить что-нибудь безрассудное, понимаешь? И будет очень жаль, если что-то случится с твоими родителями.

– А он… ― Я пытаюсь подобрать нужные слова.

– Пытал ли он Марко? ― Я киваю, и Данте качает головой. ― Нет, я обещал Марко легкую смерть, если он заговорит. Это было быстро.

– А Романо Францони? Что с ним стало? ― Францони послал Марко к Антонио. Конечно, тот действовал по принуждению, но Марко целился в Лучию, и Дон был разгневан. ― Я несколько удивлена, что его не обнаружили среди жертв.

– Романо обратился к Чиро дель Барба, ― отвечает Данте. ― Это к лучшему. Антонио не очень-то хотел убивать Францони, а так ему не придется этого делать.

– Францони предан и умен. Отправить его к Чиро…

Данте одаривает меня волчьей ухмылкой.

– Становишься неплохим стратегом, да, воробей? Я уже немного боюсь.

– Тебе стоит. Как и всем остальным, когда я расскажу о результатах проверки безопасности, проведенной на прошлой неделе.

Данте стонет.

– Дай угадаю. Ты снова смогла взломать все аккаунты.

– Со смехотворной легкостью.

Его глаза прищуриваются.

– А мой ты смогла взломать?

– Конечно. ― Это было нелегко, но я не собираюсь говорить ему об этом.

– Как?

– Я не скажу. ― Я подмигиваю ему. ― У девушки должно быть несколько секретов.

Я очень серьезно обдумывала идею уйти. У нас с Антонио был долгий разговор после того, как он вернулся из медового месяца.

– Не буду врать, ― сказал он. ― В тот момент ты была мне нужна. Но я не поэтому не рассказал тебе о Роберто.

– Тогда в чем причина?

– Данте не просто мой заместитель, ― говорит он. ― Он один из моих самых близких друзей. Если бы не он, я бы не стал тем, кем являюсь. ― Он улыбается. ― Он не мог рассказать тебе. Я не был с ним согласен ― это не самое разумное решение, ― но он был моим другом, и я уважал его желания. Как бы ты поступила в моей ситуации?

Наверное, также. Антонио не убивал Роберто, но я все равно в долгу перед ним. Он навел порядок в венецианской мафии, избавившись от людей вроде Марко. Он всегда хорошо платил мне, всегда был хорошим боссом. Он даже помнит о дне рождения Анжелики и каждый год присылает ей подарок.

– Ты лучшая подруга моей жены, Валентина, ― продолжает он. ― Я не хочу, чтобы между нами была вражда. Что я могу сделать, чтобы загладить свою вину?

Я задумываюсь, а потом говорю:

– Я разыскала еще один Спайдер 54-го года. Ну, вернее, это шасси одного из них. Очевидно, он сильно пострадал от огня во время гонки. Интерес к этой машине велик. Люди будут активно торговаться.

– Заметано, ― быстро говорит Антонио, на его лице мелькает улыбка. ― Считай это свадебным подарком.

У Нила Смита не было родственников, поэтому он похоронен в безымянной могиле в Бари. Семья Марко в Лечче устроила долгие и экстравагантные похороны, но в них было заметно отсутствие настоящей скорби. Сестра Андреаса Сесилия, похоже, тоже не особо скорбит по брату. Думаю, на самом деле она испытывает облегчение.

Все заканчивается без шумихи, о несчастном случае на рыбалке едва упоминается в местной газете. Жизнь идет своим чередом.

Анжелика не страдает от последствий произошедшего. Само похищение произошло так быстро, что она даже не успела его осознать, и, к счастью, все остальное время она была без сознания.

Тем не менее Данте находит детского психиатра, чтобы тот поговорил с Анжеликой. Но после нескольких сеансов психиатр говорит, что мы, возможно, зря тратим время.

– Анжелика очень сильная, ― говорит она. ― Она не переживает этот инцидент, а с удовольствием рассказывает о нем. Она говорит, что, если ей будет угрожать опасность, ее дядя Данте защитит ее.

– Защитит. В этом она права. Но вы уверены…

– Уверена. Анжелика в восторге от вашего предстоящего брака и очень рада своим новым собакам. Она счастливый ребенок, синьорина Линари. Вам не о чем беспокоиться.

Мы назначаем дату свадьбы на лето. Данте не в восторге от задержки, но я твердо решила не торопить события.

– Я собираюсь выйти замуж только один раз в жизни, ― говорю я ему. ― И не собираюсь торопиться. Кроме того, ты ждал десять лет. Что значит еще шесть месяцев?

– Я не хочу ждать шесть месяцев именно потому, что ждал десять лет, ― отвечает он с раздражением. ― Но ладно, хорошо. Куда ты хочешь поехать в медовый месяц?

Я знаю ответ на этот вопрос. Когда Анжелике было три года, мы вдвоем отправились в наш первый совместный отпуск. Мы сели в самолет и полетели в Ниццу. Там к нам присоединилась Лучия.

У меня так много счастливых воспоминаний о той неделе. Лучия впервые познакомилась с моей дочерью и привезла в подарок огромного плюшевого медведя, который был больше Анжелики. Анжелика взглянула на него и тут же разрыдалась, а Лучия так испугалась того, что заставила мою дочь плакать, что я не могла удержаться от смеха. Погода была великолепной. Мы отвели Анжелику на Променад-дю-Пайон, где она забралась на гигантского кита, и на площадь Массена, чтобы она побегала между фонтанами с водяными струями. Ни у Лучии, ни у меня не было много денег, но мы ездили на пикники, объедались сыром и запивали его вином, и я чувствовала себя более живой, чем когда-либо за долгое время.

На обратном рейсе в Венецию я сидела рядом с женщиной лет тридцати. Она расспрашивала нас о моем отпуске и показывала мне свои фотографии.

– Мы с моим парнем арендовали лодку на мой день рождения, ― рассказывала она, показывая фотографии, на которых они плывут по каналам в районе Канал дю Миди. ― Это было потрясающе. ― Я смотрела на фотографии, где она и ее парень лежат на палубе, держа в руках бокалы с шампанским, и испытывала пронзительное чувство зависти. Я поклялась, что однажды у меня будет достаточно денег, чтобы сделать что-то подобное.

Когда я рассказываю Данте эту историю, он слушает со странным видом.

– Ты должна была рассказать мне, ― тихо говорит он, когда я заканчиваю. ― Я бы все устроил. Черт, я купил бы тебе чертову яхту.

Я целую его в шею, чуть ниже уха.

– Ты не можешь купить мне все, что я хочу. ― Волшебной была не только мысль о круизе по французским каналам. Ее парень позаботился о том, чтобы сделать что-то особенное на ее день рождения. Фотография, на которой они смеются на палубе, попивая шампанское, заставила мое сердце затрепетать.

Она была любима, а я не могла представить себе такого будущего.

Теперь я выхожу замуж за мужчину, который сделает все для нас с Анжеликой. Я не сомневаюсь в том, что Данте любит меня, ― он каждый день показывает мне это тысячей разных способов.

– Думаю, ты поймешь, что я могу. ― Он слегка отодвигается, и я сдерживаю улыбку. Мой жених может думать, что он боится щекотки только на ногах, но я знаю лучше. ― И поверь мне, Валентина, ― говорит он, собственнически целуя меня, ― я буду ужасно баловать свою жену и ребенка.

Мы женимся в июле на винограднике Антонио к северу от Вероны. Сотня гостей собирается на склоне пологого холма, чтобы присутствовать на нашей свадьбе.

День проходит как в тумане, и я почти ничего не помню. Анжелика идет впереди меня, рассыпая лепестки роз по проходу. Потом появляется Данте, смотрит на меня, и у меня в горле встает комок.

Прошло десять долгих лет. Но Данте Колонна стоил того, чтобы ждать.

Мы прилетаем в Монпелье и садимся на нашу лодку в Тулузе. Пока Данте проходит ускоренный курс обучения навигации по шлюзам Канала дю Миди, я иду в спальню и звоню Анжелике.

Это первый раз, когда я еду в отпуск без нее. Она осталась с Лучией и Антонио в самом безопасном доме в Италии, но я все равно волнуюсь. Прерогатива матери.

Анжелика отвечает на видеозвонок после первого гудка.

– Привет, мама, ― говорит она. ― Угадай, что купила мне тетя Лучия? ― Она показывает кожаный чехол.

Я подношу телефон ближе к себе, и мой рот открывается.

– Это набор для взлома замков? ― Лучия появляется в поле зрения, и я бросаю взгляд на подругу. ― Ты учишь мою дочь взламывать замки?

Лучия забирает телефон у Анжелики.

– Это не моя вина, ― оправдывается она. ― Она уже смотрела на YouTube обучающие видео о том, как вскрывать замки. Я должна была показать ей, как делать это правильно. Ты же не хочешь, чтобы ее поймали?

Данте входит в спальню, слышит последнюю фразу и начинает смеяться. После секунды возмущения я присоединяюсь к нему.

– Думаю, это неизбежно, ― признаю я. ― Я учу ее хакерству, а ты показываешь ей, как взламывать замки. ― Я бросаю на мужа укоризненный взгляд. ― Не учи ее наносить удары ножом.

– Никаких ножей еще несколько лет, ― соглашается Данте. ― Но несколько уроков самообороны не повредят.

Это точно, не повредят.

Анжелика слышит слова Данте.

– Да, ― с энтузиазмом говорит она, забирая телефон у Лучии. ― Я хочу научиться бить людей.

– Бить людей нельзя, Анжелика, ― замечаю я, разрываясь между смехом и досадой. Мы воспитываем маленькую преступницу. Такими темпами моя дочь к восемнадцати годам станет лучшим вором Венеции.

– Дядя Данте говорит, что я могу дать сдачи, если меня кто-то ударит.

Правда? Не скажу, что я с этим не согласна, но сомневаюсь, что другие родители смотрят на это так же.

– Мы обсудим этот вопрос, когда я вернусь домой, ― говорю я ей. ― Тебе весело?

– Да. Я практикуюсь во взломе замков, а завтра собираюсь сама испечь миндальный пирог. Потом тетя Лучия поведет меня в свой музей, а потом я…

– Сделаешь все остальное. Хорошо, малыш. Мы должны отправляться, ладно? Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится. В противном случае я позвоню тебе завтра.

– Пока, мама. Пока, дядя Данте.

Данте целует меня в шею, когда я завершаю звонок.

– Мы можем слетать домой и забрать ее, если хочешь.

Мое сердце разрывается от любви к этому мужчине.

– Я в порядке. Очевидно, она прекрасно проводит время. Она так быстро взрослеет, знаешь? ― Я улыбаюсь ему. ― Давай отправляться. У меня медовый месяц. Мне нужно переодеться в бикини и выпить шампанского.

Он одаривает меня лукавой улыбкой.

– А у меня есть жена, на которую можно поглазеть.

Я представляю, как мы разбиваем лодку еще до отплытия.

– Кто управляет лодкой?

– Она пришвартована. ― Он прислоняется к дверному проему и складывает руки на груди. ― Переодевайся, ― говорит он. ― Я буду смотреть.

Смотреть, говорит он. Но, конечно же, он помогает мне раздеться, целуя каждый дюйм моей кожи. Нет нужды говорить, что проходит очень много времени, прежде чем я натягиваю бикини, и еще больше времени, прежде чем мы отплываем. Не то чтобы я жаловалась. В конце концов мы вдвоем устраиваемся в шезлонгах на палубе, в руках у нас высокие фужеры с шампанским.

– За мою жену, ― говорит он, выражение его лица нехарактерно мягкое и наполнено любовью. ― Я не заслуживаю тебя, Валентина, но я собираюсь сделать так, чтобы ты была самой счастливой женщиной на свете каждый день до конца моей жизни.

– Ты уже делаешь это, Данте, ― отвечаю я. ― Уже делаешь.

Когда-то давно я увидела фотографии женщины, отдыхающей со своим парнем на юге Франции, и эта мечта казалась мне несбыточной. Больше нет. Я люблю Данте, и он отвечает мне взаимностью, и мы будем жить долго и счастливо.