Текст книги "Охота на доминанта, или 13 отмазок Серова (СИ)"

Автор книги: Таня Володина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

49. Забирай свои деньги

Он боялся, что утром голова будет трещать от полбутылки виски, но чувствовал себя на удивление собранным. Марго ещё спала, а на кухне хозяйничал Ваня. К великому облегчению Серова он был без кружевного фартучка, зато в брюках и рубашке – как и положено персональному водителю генерального директора. Ещё вчера Серов предупредил его, что завтра их ждёт ранняя поездка.

– Доброе утро, Егор Константинович. Вам кофе покрепче? – заботливо спросил он.

– Сахару сколько класть?

– Я сам себе сделаю.

– Мне не трудно, – не унимался Ваня. – Бутерброды будете? С рыбой, колбасой, сыром?

На его лице появилась новая царапина. Ночью Серов спал тревожно, то и дело просыпаясь и возвращаясь мысленно к событиям дня: Юлиной порке, её неожиданной готовности пожертвовать девственностью (которую она так усердно берегла), к словам Марго – жестоким, но искренним. Иногда его мысли прерывали глухие звуки за стенкой, и тогда он засовывал голову под подушку и снова погружался в дрёму.

Теперь понятно, что это были за звуки: Марго мучила свою новую игрушку. Что она в нём нашла? Вряд ли деньги. Если он и платил ей сначала, то за пару дней круглосуточного са-до-мазо наверняка спустил все накопления: Марго была профи-монополистом, поэтому брала по самой высшей ставке. От вознаграждения за показательную порку Юли на кресте она отказалась, но исключительно по старой дружбе. А с Ваней никакой дружбы у неё не

было. Похоже, она лупила его ради чистого удовольствия.

– Или, хотите, я вам кашу сварю? – спросил Ваня, заглядывая ему в глаза.

– Не надо за мной ухаживать, я тебе не доминант, – ответил Серов, доставая из холодильника яйца, молоко и упаковку бекона. – Послушай, Иван, это, конечно, не моё дело, но как ты собираешься объяснять матери свой внешний вид? Не сегодня-завтра мы вернёмся в Москву, и тебе придётся что-то придумывать. Это здесь, в глухомани всем плевать на твои синяки и царапины, – тут у всех покоцанные морды, – но в Москве каждый полицейский будет тебя тормозить и проверять документы.

Лицо Вани вытянулось. Наверное, представил шок матери и дотошность дорожной полиции.

– Как не сегодня-завтра? – спросил он с таким ошеломлённым видом, словно Серов сообщил ему о неминуемом конце света. – Вы же ещё не закончили расследование. Мы должны остаться!

Нет, не реакция матери его беспокоила. И не полиция. Он не хотел разлучаться с Марго.

– Я не уверен, что смогу найти воров, – честно ответил Серов. – Сегодня мы прокатимся по деревням, поговорим с поставщиками, и если они ничего не слышали, то я не собираюсь куковать тут до второго пришествия. В Москве полно работы, я и так задержался дольше, чем планировал.

– Но как же... Я думал, мы приехали сюда, чтобы разобраться с недостачами.

– Я разберусь, – хмуро пообещал Серов. – Найду воров или нет, но недостач на моём складе больше не будет.

– Как это? – заинтересовался Ваня.

– А так: нет склада – нет недостач. Закрою всё нахрен и уеду в Москву. А если ты чем-то недоволен – можешь оставаться, я себе другого водителя найду.

Ваня захлопал ресницами и чуть не выронил бутерброд с икрой:

– Что вы, Егор Константинович! Я не смогу жить в этой глуши! Я – потомственный москвич во втором поколении, я пропаду без цивилизации, без вас, без мамы.

Крупная оранжевая икринка сползла с подтаявшего масла и шлёпнулась на стол.

– То-то же, – подвёл черту Серов. – Заканчивай завтрак, поедем в гостиницу переодеваться.

В гостиничном номере у входа на полу валялся конверт: видимо, кто-то подсунул под

дверь, пока хозяина не было дома. Серов поднял его и вскрыл. На колени ему выпала пачка денег, перетянутая резинкой, и листочек с криво наклеенными буквами. Вырезали их, очевидно, из местной газеты, потому что слово «Невиннопыск» было целиковым, а не составным:

«Возвращаю всё, что наворовал. Забирай свои деньги и уезжай из Невиннопыска.

Мы в расчёте».

Серов хмыкнул, повертел письмо, будто надеясь прочитать что-то ещё, и стянул с пачки резинку. В руках у него оказались тысячные, пятисотенные и сотенные купюры. Он пересчитал их, там было пятьдесят семь тысяч триста рублей.

Из полутора миллиона!

Серов длинно, затейливо и грязно выругался. И, словно в насмешку над ним, из конверта выкатились две десятирублёвые монеты.

50. Пандит

– Куда сначала поедем? – спросил Ваня, когда Серов переоделся в офисный костюм-тройку, побрызгался парфюмом и сел в «Лендкрузер».

Серов вытащил листочек со списком поставщиков, который для него составила Юля, и карту области.

– Что ж, давай разбираться.

Они отмечали адреса на карте и прикидывали маршрут, чтобы за день объехать как можно больше поставщиков. Но как они ни старались, навестить хотя бы пятерых из длинного списка не получалось. Все поставщики жили в разных городах и деревнях, а дороги в этой местности, изрезанной речками и озёрами, поражали беспощадной извилистостью. Эдак неделю можно убить на разъезды.

– А давайте вы с ними по телефону поговорите, – робко предложил Ваня. – Зачем куда-то ехать, если можно позвонить?

– А давай ты с Марго по телефону будешь трахаться, – буркнул Серов.

Ваня порозовел. Видимо, понял абсурдность своего предложения.

– Мы с ней не трахаемся, – сказал он. – Пока что.

Серов с интересом на него глянул:

– Судя по уточнению, ты всё же рассчитываешь на нечто большее, чем пинки и пощёчины?

– Я влюбился по уши, – признался Ваня с тоскливой обречённостью.

Серов хотел постебаться, но передумал. Он сам находился в запутанной и противоречивой ситуации, не стоило портить карму.

– Я хочу смотреть людям в глаза, когда буду спрашивать о полутора миллионах, – сказал он Ване. – Ты удивишься, но в сложных вопросах очень многое решает личный контакт. По телефону врут в десять раз чаще, чем в лицо.

– Ясно, – кивнул Ваня. – Тогда поехали к первому по списку, а дальше посмотрим.

– Почему бы и нет? Всё равно у нас не получается составить оптимальный маршрут. Кто там под номером один?

Ваня заглянул в бумажку:

– Хм... Пандит... Кумар... Говинда...

– Это один человек или трое?

Ваня пожал плечами.

– Да без разницы, – решил Серов. – Где они живут? Название-то сможешь выговорить?

– Легко. Овсяновка!

– Харе Кришна! – улыбаясь так лучезарно, словно он встретил потерянных в детстве любимых братьев, пропел хозяин особняка на окраине Овсяновки.

Мужчина был похож на высохший скелет, замотанный в оранжевую простыню. На лбу и переносице у него были нарисованы каббалистические знаки. Или зороастрийские, Серов постоянно их путал.

– Здоровэньки булы! – растерянно сказал Ваня.

– Откуда потомственный москвич знает такие слова? – шёпотом спросил Серов.

– Ну я же всё-таки Бабченко. – Ваня не мог оторвать взгляд от колоритного кришнаита. – Когда волнуюсь, перехожу на язык далёких предков, это у нас семейное.

– Вы кого-то ищете? – спросил хозяин.

– Да, я ищу. – Серов сбился, не зная, как склоняются странные имена. – Пандита, Кумара и. Говинду.

– Это я, – улыбаясь ещё шире, ответил мужик. – Это моё кришнаитское имя, данное мне при инициации духовным учителем Прабху Ямуначарья.

Он поклонился, сложив костлявые ладони в молитвенном жесте. Серов ощутил, как у него дёрнулось веко, но он надеялся, что оранжевый Пандит этого не заметил. Не стоило оскорблять чувства верующего. Если он улыбается, это не значит, что в сарае у него не припрятан пулемёт.

– А я Егор Серов, – он с сомнением протянул руку, но кришнаит взял её и крепко пожал. – Я директор компании «Норд», которой вы продаёте товар. В позапрошлом месяце вы привезли на склад, – он достался Юлин отчёт и сверился с цифрами, – сто двадцать тонн груза, а в прошлом – всего сорок. Могу я с вами об этом поговорить?

Улыбка Пандита померкла, но он справился с чувствами и снова заулыбался.

– Прошу вас! – он сделал приглашающий жест в сторону дома.

Там кто-то метнулся от двери, послышался лязг металла и женский вскрик «Чёрт!».

51. Карма

В просторном помещении пахло восточными благовониями. На полу, на ярких циновоч-ках был сервирован обед. Около импровизированного стола на резном сундучке стояла фигурка Кришны, одетая в шёлковые одежды и украшенная неброскими северными цветами.

– Приглашаю вас разделить с нами трапезу, Харе Кришна, – предложил Пандит и, словно прочитав мысли Серова, добавил: – Не отказывайтесь, не оскорбляйте нашего бога.

Угу, этого следовало ожидать. Ох уж эти оскорблённые! Серов поддёрнул брюки и сел за «стол». Рядом примостился Ваня. В отличие от тренированного Серова он не обладал гибкостью и растяжкой, поэтому сидел кривовато и сгорбленно. А, может, его беспокоили синяки от игрищ с Марго? На лице-то Серов мог их увидеть, а на теле – не разглядывал. Меньше знаешь – крепче спишь.

Пришла женщина, такая же высохшая как хозяин дома, и привела подростков, похожих на узников концлагеря. Впрочем, они все улыбались, поэтому тоскливого ощущения не вызывали. Пандит представил их гостям, легко и нараспев произнеся длинные кришнаитские имена. Серов даже не пытался из запомнить. Он растягивал губы в улыбке и немножко кланялся в ответ на приветствия. Ваня кланялся сильнее, придерживаясь руками за пол, чтобы не навернуться.

После взаимных расшаркиваний все уселись, хозяйка принесла поднос с едой и Пандит начал складывать на железную тарелочку самые вкусные кусочки. Серов было подумал, что хозяин предложит эти кушанья ему, но Пандит поставил тарелку перед статуэткой своего бога и запел мантру: «Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе». Супруга и дети с энтузиазмом подхватили песнопения. Ваня тоже тихонько запел: «Рама Рама, Харе Харе», раскачиваясь из стороны в сторону. Серов решил воздержаться от участия в религиозном обряде. Но и скрещивать пальцы, как при виде нечистой силы, не стал: Кришна в цветах не выглядел опасным.

Еда оказалась вкусной, хотя и вегетарианской – пирожки с картошкой, гороховый суп, рис и острый чатни из овощей. Ели молча под медитативную музыку, иногда ласково улыбаясь друг другу. На десерт подали пудинг из манной каши с карамелью, изюмом и орешками. После обеда, когда хозяйка убрала «стол», а детишки выскребли ложками свои мисочки с десертами, Серов приступил к официальной части:

– Пандит Кумар, могу я задать вам парочку вопросов, связанных с работой моего склада?

– Конечно! Но прежде, чем мы начнём беседу, я хотел бы поговорить с вами о карме.

– А, может, не надо? – засомневался Серов.

– Надо, – грустно сказал Пандит. – Как говорил Будда, плохие действия приносят плохой результат. И хотя механизм действия кармы может видеть только тот, кто достиг пробуждения, я ощутил его на себе в полной мере. Я совершил ошибку и теперь расплачиваюсь за это.

– Извините, я не понимаю...

– Сейчас поймёте, Егор Константинович, – пообещал Пандит. – Зимой я ехал на снегоходе по реке и провалился в полынью, хотя лёд был толщиной в метр! Еле выплыл, а снегоход так и не нашёлся. Весной я перевернулся на самосвале и меня засыпало металлоломом – ржавыми ведрами и чайниками. Повезло, что рельса мимо пролетела, – чудом остался жив! Летом попал в шторм и лодку унесло в открытое море, прямо под стены Соловецкого монастыря. К счастью, монахи меня спасли.

– И обратили вас в православие? – ахнул Ваня.

– Они же не вампиры, – одёрнул его Серов. – Думай, что говоришь.

– Нет, – ответил Пандит, – они очень толерантные люди, покормили меня вегетарианской кашей и разрешили петь мантры. Правда, за стенами храма, чтобы паломников не смущать. Вот тогда я и понял, что карма меня настигла.

– Сочувствую, но причем тут мой склад? – спросил Серов.

– Так ведь с него всё и началось! После того, как ваш кладовщик с кассиршей предложили мне подзаработать.

52. Сладкая парочка – баран да ярочка

Пандит благоговейно снял фигурку Кришны с резной шкатулки и откинул крышку. Взору Серова представился ворох разноцветных кукольных одёжек – шёлковых, парчовых, кружевных. Гардероб Кришны по обилию модных и дорогих шмоток не уступал гардеробу самого Серова.

Под ритуальной одеждой обнаружилась большая стопка сложенных листов бумаги. Пандит достал их и эффектным жестом рассыпал у ног Серова. Он словно говорил: «Посмотри, до чего я докатился!». Серов склонился над бумажками, развернул одну. Из неё выскользнуло несколько разноцветных денежных купюр. Серов поймал их и посмотрел на документ. Это был приёмо-сдаточный акт компании «Норд» – оформленный по всем правилам, с подписями кладовщика Андрюши, директора Цуканова и самого Пандита Кумара Говинды. Акт удостоверял, что Пандит привёз «Норду» семнадцать тонн груза и получил за них двести двадцать одну тысячу рублей. Серов пересчитал деньги в руке – там было тринадцать тысяч – цена одной тонны. Ребус какой-то!

– Извините, Пандит, я ничего не понимаю... Что это за деньги? Зачем вы их храните в ящике для Кришны? И почему такая сумма?

– Это деньги, которые испортили мне карму!

– Объяснитесь яснее, пожалуйста!

– Я привёз не семнадцать тонн, а пятнадцать! Но ваш кладовщик предложил указать в акте семнадцать тонн, а деньги за две приписанные тонны поделить пополам. Ему – тринадцать тысяч, и мне тринадцать тысяч. Я, к своему стыду, согласился.

– Господи Исусе, – ахнул Ваня.

– Харе Кришна, – грустно откликнулся Пандит.

Серов оглушённо молчал. Он потянул из стопки ещё один акт, и из него тоже посыпались деньги. Он начал методично раскрывать сложенные листы и выпускать на волю оранжевые и голубые купюры. Он остановился, когда у его ног скопилась приличная горка наличности.

– Это деньги, которые вы получили за товар, которого не существует? – спросил он.

– Да. У меня хватило наглости их взять, но не хватило смелости использовать. Я прятал их в священное место, надеясь, что каким-то волшебным образом они очистятся, но чуда не случилось. Карму нельзя обмануть. Она всегда возвращается.

– Как австралийский бумеранг... – прошептал Ваня.

– Выходит, у меня на складе числится несуществующий груз, – сказал Серов. – Никто не воровал мой металл, его просто. не привозили. Цыган был прав.

Он вспомнил слова Романа: «Никто ваш товар со склада не воровал. Недостачи могут образовываться разными способами, вам ли не знать?». Серов тогда намёка не понял и пошутил про усушку и утруску. А Роман, похоже, догадывался о приписках. Не зря он посоветовал присмотреться к сотрудникам, которые указывали на цыган как на воров. Серов попытался вспомнить, кто переводил стрелки на цыган. Кажется, все: директор, оба менеджера, главбух, кладовщик и кассир. Все!

– А причём тут кассирша? – вспомнил Серов. – Вы считаете, что кладовщик работал на пару с ней?

– Ну разумеется! – воскликнул Пандит. – Я приходил к ней с подписанным актом, она выплачивала мне стоимость груза, а «лишние» деньги делила пополам. Часть отдавала мне, а часть – забирала себе. Клала в такую продолговатую деревянную коробочку с крестиком наверху. Без кассирши ваш кладовщик не смог бы проворачивать подобные аферы, поэтому они по-любому в сговоре. Уж я-то в этом разбираюсь, даром что кришнаит. Я двадцать лет в этом бизнесе.

И Серов ему поверил. Он тоже не первый год закупал товар и знал, что в одиночку замутить подобную махинацию очень сложно. Всегда должен быть соучастник. Кладовщик, который принимает товар, и кассир, который расплачивается с поставщиком, – идеальная преступная парочка.

Серов был молодым, здоровым и сильным человеком, но он ощутил, как грудь сдавило холодным железным обручем. Да так, что ни вздохнуть ни выдохнуть. Юля и Андрюша. Маленькая запутавшаяся овечка и несчастный голубой козлик. Хотя нет! Они не овечка и

козлик – они волчица в овечьей шкуре и шакалёнок-содомит!

Как они могли его обманывать? Какой неслыханной дерзостью и беспринципностью нужно обладать, чтобы мило с ним общаться, играть в искренность и обворовывать за спиной? Никогда его не кидали так цинично! Беспредельщики невиннопысские! Бандиты с лесной дороги! Бонни и Клайд! Джекил и Хайд! Васильева и Сердюков!

Он доверился мошенникам и получил ржавую пулю прямо в сердце. Немудрено, что заболело в груди.

Серов потёр пиджак слева, и в нагрудном кармане зашуршал конверт. Он вытащил письмо, составленное из наклеенных букв: «Возвращаю всё, что наворовал. Забирай свои деньги и уезжай из Невиннопыска. Мы в расчёте».

Показал Пандиту:

– Я нашёл это сегодня под дверью. Как вы думаете, кто это написал?

– Я думаю, – сказал Пандит, – это написал тот, кого тоже настиг кармический бумеранг. Честного человека можно соблазнить лёгкими деньгами, но нельзя сделать так, чтобы он не раскаивался. Люди в провинции не такие жадные и глупые, как принято думать. Просто жизнь у нас сложная. – Он помолчал и добавил: – Мне кажется, если вы по-человечески поговорите со своими поставщиками, то сможете вернуть половину денег.

– Только половину? – спросил Серов.

– Так другую половину украли ваши сотрудники, – напомнил Пандит, водружая фигурку в шелках на опустевший сундучок. – Харе Кришна!

Ваня поднял руку, чтобы перекреститься, но вовремя опомнился.

53. Совесть поставщика

До позднего вечера они колесили по области. Плутали по лесным дорогам, которые даже навигатор не распознавал, тряслись на разбитых шоссейках местного значения, объезжали заброшенные хутора и деревеньки. Ваня без устали рулил, а Серов штурманил с картой на коленях, не полагаясь на GPS-навигатор.

За день бешеной автогонки они успели посетить ещё пятерых поставщиков из Юлиного списка. Теперь, зная схему махинаций, Серов не ходил вокруг да около, а говорил прямо: «Так и так, Иван Иваныч (или Владимир Владимирович), я в курсе, что мои сотрудники склоняли некоторых поставщиков к нехорошим делишкам. Вам есть, что сказать по этому поводу? За добровольное признание гарантирую амнистию». К удивлению Серова двое сразу сознались в приписках и вернули незаконно нажитое. Пояснили, что бес попутал, что соблазн оказался слишком велик, что деньги нужны были.

– Тогда зачем возвращаешь? – спросил Серов у одного.

– Да совесть заела, – ответил поставщик. – Не настолько большая сумма, чтобы из-за неё считать себя жуликом.

Ещё один сознался в получении денег за мифические тонны, но наличку вернуть не смог.

Серов предложил довезти на склад эти тонны и на этом закрыть вопрос. Поставщик с радостью согласился.

Оставшиеся двое отрицали участие в махинациях. Но это были такие угрюмые и неприветливые типы, что даже Серов не осмелился бы подкатывать к ним с сомнительными предложениями. Видимо, и Андрюшенька не рискнул.

К концу дня Серов чувствовал себя измученным, уставшим и донельзя злым. Ему удалось вернуть почти полмиллиона рублей – и это было прекрасной новостью! Когда он ехал в Невиннопыск, то не рассчитывал, что сможет хотя бы частично возместить недостачу: что упало, то пропало. А теперь он получил свои деньги обратно – пусть не полностью, но он пообщался ещё не всеми «подозреваемыми». Серов надеялся, что воспитательные беседы с оставшимися поставщиками увеличат эту сумму.

Однако мысль о том, что два человека, которых он считал – да, уже считал! – близкими людьми, вероломно обманули его доверие, портила всю радость от раскрытия дела. Он не ожидал, что именно они будут стоять за этим преступлением. Кто угодно – но только не они! Разве он не был с ними добр? Разве не пытался помочь? Разве не сделал всё возможное, чтобы улучшить жизнь этих поселковых фриков? Он даже собирался поднять им зарплату, чтобы хватило на поступление в московское училище и на прокорм одноногого Грея.

И такой смачный плевок в душу!

Грудь всё ещё сдавливало. Неприятное ощущение, наводящее на мысль о грядущем инфаркте. Ему бы следовало успокоиться, взять себя в руки и перестать мысленно разговаривать с Юлей, потому что это был глупый и бесплодный разговор. Он её спрашивал: «Как ты могла?», а она лишь молчала в ответ. Это молчание разъедало его как кислота.

Ваня с сочувствием поглядывал на Серова и даже принялся по-дружески заботиться: предлагал остывший кофе из термоса и бутерброды с копчёной колбасой, выбирал музыку во вкусе своего начальника. Рок вместо шансона. Серова это дополнительно бесило. Уж если водитель начал его жалеть, то он точно жалкий лох! Глупый, доверчивый и смешной приезжий, которого двое вчерашних школьников легко обвели вокруг пальца.

Они вернулись в Невиннопыск в десять часов вечера. Машину подбрасывало на ухабах, когда они проезжали мимо корпусов бывшего судостроительного завода. Серов машинально глянул на окна офиса. Вернее, на единственное окно общего кабинета, где заседали все сотрудники, кроме Антохи Цуканова, который трудился в каморке без окон. В помещении горел тусклый, едва заметный, свет. Зачем, интересно? На улице не настолько темно, чтобы зажигать лампы: северные белые ночи в самом разгаре.

– Притормози-ка, – попросил Серов Ваню, – пойду гляну, кто там тусуется во внеурочное время. Подожди меня здесь. И заблокируй двери, чтобы местные головорезы не ограбили нас во второй раз.

В общем кабинете лампы не горели. Свет, который Серов заметил с улицы, лился из каморки Цуканова сквозь открытую дверь. На цыпочках Серов подкрался к директорскому кабинету и осторожно в него заглянул. За Цукановским столом сидела Юля и сосредоточенно рылась в многочисленных папках, сложенных одна на другую. Стеллаж с архивом был наполовину пуст.

Серов, больше не таясь, подошёл к столу. Придвинул стул и сел напротив Юли. Она вскинула голову и посмотрела на него взглядом вора-рецидивиста, застигнутого на месте преступления отрядом группы «Альфа».

Они оба молчали.

Серов сказал:

– Игра окончена, Юля. Я всё знаю.