Текст книги "Дружба начинается не со знакомства (СИ)"

Автор книги: Таня Белозерцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Гарри рывком сел на кровати и прислушался, откуда-то снизу раздавалось царапанье. Люси! Она же голодная! И он, едва не сорвав полог, поспешно отдернул его и спрыгнул с кровати, вытянул из-под неё коробку и, открыв, заглянул внутрь. Люси перестала царапать стенку и, склонив на бок треугольную головку, с укором глянула на Гарри своим теплым карим глазом. Гарри жалобно всхлипнул:

– Прости, маленькая, совсем замотался, но я сейчас тебе что-нибудь принесу, обещаю.

И попытался припомнить, были ли на ужине свежие овощи-фрукты или зелень. Вроде яблоки были, жаль, не прихватил. Хотя…

– Рон, у тебя яблоко есть?

– Не, я их не люблю, а что, ты не наелся?

– Да не мне – Люси! Она голодная, а я про неё совсем забыл.

– Ой…

Спросили Невилла, остальных, у Шеймуса нашлись было карамельки и шоколадные лягушки, но, сами понимаете, они не могут послужить пищей для травоядной черепахи. Мальчики горестно задумались и решили спуститься в гостиную, может кто из старшекурсников запасся подходящей едой? Спустились и обнаружили, что там никого нет. Первый день – это первый день, полный нервотрепки и тяжелых анонсов на год вперед, так что все курсы, от второго до седьмого, уже умудохались и давно расползлись по берлогам, и только невинные первоклашки ещё не были в курсе. Потыкавшись туда-сюда, Гарри в полном отчаянии решил выйти на улицу и нарвать одуванчиков. С чем он и покинул гостиную. Вместе с ним рискнул пойти только Рон, и вот крадутся они по замку, короткими перебежками минуя лунные квадраты на полу и стараясь держаться в тени.

– Мяу!

Рон остановился так внезапно, что Гарри на него налетел и ударился об его костлявую спину.

– Ты чего?!

Рон повернул к нему белое как мел лицо и прошептал умирающим голосом:

– Кошка Филча!..

Гарри глянул вперед и ничего особо страшного не увидел, кошка как кошка, пушистая, серая, стоит в лунном квадрате и смотрит на них, подняв вверх толстый хвост. Присел на колени и протянул руку в её направлении, позвал:

– Кис-кис, привет, лапушка, кис-кис…

Кошка подошла ближе к Гарри, Рон, потрясенно глядя на него, как на распоследнего идиота, беззвучно отступил в темную нишу, а потом, не выдержав, смылся, убежал прочь.

Аргус Филч торопливо шел по коридорам в направлении Гриффиндорской башни. Судя по ментальным ощущениям, Миссис Норрис обнаружила нарушителей, ну что ж, сейчас поймаем и посмотрим, кто это по школе после отбоя шастает! Хм, один? А где второй, смылся, что ли? Маленький, щупленький мальчик неуклюже поднялся на ноги при его появлении, задрал голову, при этом блеснули круглые стекла очков, и робко спросил:

– Здравствуйте, а у вас нету яблока?

Филчу показалось, что он ослышался. Удивленно почесав в ухе, он переспросил:

– Что-что?

– Яблочка у вас нет? Я черепашку забыл покормить…

Теперь не только стекла очков блестят, но и глаза малыша, и в голосе его прозвучали слёзы. Ох ты ж горюшко моё… черепашку он покормить позабыл. А кошка, кошка вот ещё чудить начала, об колени мальчика трется, мурлычет, тот нагнулся, погладил и ласково так говорит ей:

– Ты моя хорошая, потерялась, да? Ничего, сейчас поищем твоего хозяина, – и к Филчу:

– А вы не знаете, чья кошка?

– Моя.

– Ой, правда? А как её зовут?

– Миссис Норрис. Шел бы ты спать, мальчик.

– Я пойду, но сначала раздобуду что-нибудь для Люси, я плохо поступил. Я не имел права забывать о ней.

Филч вздохнул. Собственно говоря, на его памяти это первый первоклашка, который не убегает от него с паническим плачем, а, подумать только, ещё и пререкается с ним, со страшным завхозом Филчем, и почему-то не боится его кошки.

– Ладно, мальчик, пошли со мной.

И они втроем двинулись по ночным коридорам Хогвартса. Мистер Филч привел Гарри к своей каморке, впустил внутрь и, указав на табурет, ушел в кухоньку. Гарри сидел и робко осматривался по сторонам: маленькая комнатка, письменный стол, стул, высокий канделябр со свечами, в углу топчан с пестрым покрывалом, на полу вязаный коврик. Миссис Норрис запрыгнула ему на колени, и Гарри, конечно же, принялся её гладить и внимательно слушать её громкое мурчание. Из кухни вернулся мистер Филч и положил на стул перед Гарри желтое яблоко и пучок свежего салата. Гарри жутко обрадовался:

– Ух ты! Салату Люси точно обрадуется, спасибо огромное, мистер Филч!

Филч тихо хмыкнул:

– Ты познакомишь меня с Люси, мальчик?

– Да, я вас познакомлю. Мистер Филч, меня зовут Гарри.

– Вот и хорошо, Гарри. Пошли, провожу тебя обратно…

Гарри с благодарностью посмотрел на него. И не страшный он совсем, просто старенький, высохший старичок с морщинистым лицом и пегими жидкими волосами. Даже странно, отчего Рон-то сбежал? Ведь нормальный же Филч, безобидный и добрый дедушка, и, кстати, выглядит куда надежней Дамблдора. Да, точно, мистер Филч не стал бы кидать маленького мальчика на обледенелый порожек и оставлять его там, на морозе и на целую ночь.

====== Девятая глава. Сердца и души ======

Северус ненавидел свою работу, ненавидел директора, не любил коллег и детей. При виде директора у него в груди растекалась желчь, переходящая в банальную и отвратительную изжогу. Эта ненависть родилась в ту ночь, когда погибла Лили Поттер, которую директор Дамблдор пообещал спасти, спрятать… но не сделал этого.

Северус навсегда запомнил ту ночь. 31 октября 1981 года. Когда Темный Лорд довольно осклабился и сообщил, что его тайный лазутчик наконец-то решился и разрушил Фиделиус, и ОН, Лорд Волан-де-Морт, наконец-то сможет добраться до своей угрозы, до мальчика, Дитя Пророчества.

И даже тогда Северус не знал, что речь идет о Поттерах… вернее, не верил. Не верил, что маленький Гарри Поттер – Дитя Пророчества, тот самый мальчик, который остановит Темного Лорда. И когда левую руку обожгла умирающая Черная Метка, Северус понял – свершилось. Темного Лорда больше нет, а значит, нет и Поттеров. Холодея и тихо обмирая от ужаса, он трансгрессировал в Годрикову Впадину, к дому Лили.

Холодная лунная ночь, тихо скрипит открытая калитка, в морозном воздухе всё ещё клубится пыль над свежими развалинами. В коридоре, прямо за дверью, лежит распростертое тело мертвого Джеймса Поттера, светло-карие глаза его невидяще смотрят в потолок, убит Авадой, без промаха, в упор. Кровь застучала в висках, когда торопливо перешагивал через Джима, спеша наверх, на разрушенный второй этаж. Лили. Мертвая. Тоже. Почему я ещё жив? Почему я не умер? Лили, моё рыжее солнышко... Лорд обещал тебя пощадить, но не пощадил. Дамблдор обещал тебя защитить, спрятать, но не защитил, не спрятал. А мне они оба запретили вмешиваться, до последнего скрывали, где ты прячешься. Лили, поверь, я бы спас тебя, спрятал, защитил… но мне не дали. Темный Лорд потому, что никому не верит, а Дамблдор… Я не знаю, почему он не сказал мне, где ты находишься, Лили. Наверное, потому, что тоже не верит мне, ведь я – Пожиратель. Я ненавижу их, я теперь никому, ничего, никогда не буду обещать, потому что это, оказывается, просто – не выполнить обещание. Пообещать просто, ещё проще – предать своё собственное обещание. Дамблдор, я ненавижу тебя! Лорда больше нет, но остался ты, и тебя я буду ненавидеть всю жизнь, пока живу и дышу. Всегда.

Северус сидел на полу и громко, надрывно выл, прижимая к себе мертвую Лили, свою школьную однокурсницу, свою подружку детства, свою маленькую соседку. А в детской кроватке плакал маленький мальчик, Гарри. Он был ранен, из его лобика на лицо стекала кровь, смешиваясь с сопельками и слёзками, но Северусу было не до него, у него было своё горе. Он оплакивал Лили, прощался с нею и со справедливостью, потому что справедливость тоже умерла в эту ночь. Как и обещания, которые можно не выполнять.

Северус не знал, как и зачем он жил дальше, в его истерзанной душе на первое время поселилась пустота, рваная кровоточащая рана там, где раньше жила Лили. Потом, с годами, рана заполнилась помимо боли и тоски ещё и разочарованием. Коварный директор Дамблдор связал его клятвами и обетами, безжалостно надавив на его раненное самолюбие, выжав из него все соки. Северус чувствовал себя куклой, фарфоровой пустышкой, готовой разбиться от малейшего щелчка, случайного удара. Он не забывал про Гарри Поттера, он помнил, что тот где-то живёт на свете, где-то живёт, растёт и учится. И скоро, очень скоро он приедет в Хогвартс, чтобы занять место за партой и начать выматывать ему душу и терпение своим тупизмом. Потому что дети тупы… ну, возможно. С высоты его взрослого роста – да, дети казались идиотами, мелкими незнайками и недотепами. И когда он привычно забрюзжал на эту тему, Минерва не выдержала и приструнила зарвавшегося преподавателя:

– Северус, тебе не стыдно? Ты же сам был ребёнком, и я помню, как ты плакал от несправедливых придирок Слизнорта, когда он ставил тебе неуд и называл глупцом. И не только тебе! Вспомни, как Пивз неделями летал по школе и орал: «глупый Люпин, глупый Люпин!». Вспомни это, Северус, и признай, что задача учителя как раз в том и заключается, чтобы глупые маленькие детки перестали быть глупыми, а стали чуточку умнее. И чтобы я больше не слышала, как ты называешь наших учеников тупыми бездарями!

Гневная отповедь Минервы заставила включиться его голову и сняла с его глаз шоры, которыми он отгородился от внешнего мира. Словно прозрев, он осмотрелся по сторонам, осмотрелся по-новому, свежим взглядом. И увидел то, чего не видел раньше из-за боли и ненависти: прежде всего – время, и время бежало вперед. Заметно стерлись ступени лестниц, в черных волосах Минервы появились белые пряди седины, а старый директор Дамблдор стал ещё старее, ещё чуднее и невнятнее. Пришлось затолкать подальше и поглубже никому не нужную ненависть и взяться за изучение маггловских медицинских справочников, дабы узнать причину ненормальности старого Альбуса. Описание симптомов оказались безнадежно пугающими: деменция, иначе говоря – старческое слабоумие. Со склерозом. Но Альбусу Дамблдору не требовалась немедленная госпитализация, он был магом и его болезнь прогрессировала медленно и совсем не так, как у стандартного маггла. И только поэтому его не спешили снимать с должности директора и даже придерживали для него кресло-место в Визенгамоте.

Но его ошибки также могли дорого стоить и, как выяснилось, уже свершились. Над Гарри Поттером.

Услышав стук в дверь, Северус нехотя оторвался от работы и, отложив перо, пошел открывать. За дверью обнаружилась Минерва МакГонагалл, неестественно бледная, с маленьким саквояжиком в дрожащих руках. В её голубых глазах плескался страх, и этот страх невольно передался и ему. Что такого могло случиться, чтобы вывести из колеи непоколебимую и храбрую шотландку? Он поспешно посторонился, впуская Минерву, проводил к креслу и помог сесть, подумав, отошел к мини-бару и достал бутылку виски, простого крепкого шотландского виски, и плеснул в стакан на два пальца. Подав его Минерве, Северус налил себе и сел в кресло напротив, выжидательно глядя на коллегу и свою бывшую учительницу. Минерва залпом проглотила виски, передернулась и заполошно уставилась на Северуса, а потом сдавленно заговорила странно севшим голосом:

– Это ужасно, Северус… Гарри вернулся в Хогвартс инвалидом.

– В каком смысле? – удивленно спросил Северус, делая глоток виски. По правой щеке Минервы скатилась одинокая скупая слеза, хрустально сверкнув в свете свечей и камина.

– А в таком смысле, Северус, что я сначала не поняла, во что это играет Поттер, и потребовала, чтобы он прекратил кривляться… М-м-мерлин! В жизни я не чувствовала себя такой дурой! Мальчик ТАК посмотрел на меня, как… как на ненормальную, и вежливо пояснил мне, что он не кривляется, что у него дцп… Что это такое, кстати? И что его движения были нарушены с тех пор, как его бросили на пороге в мороз на целую ночь. И он тяжело заболел в детстве, его долго лечили от какого-то серебряного паралича… Мне кажется, я неправильно поняла?..

– ДЦП, – холодея от дурных предчувствий, «перевел» Северус. – Детский церебральный паралич. Поражение центральной нервной системы. Но… как это могло случиться? Кто его бросил в морозную ночь, кстати, и почему на пороге? Он что, щенок или котёнок???

– Не поверишь! – всхлипнула Минерва. – Я то же самое спросила и у Альбуса, и знаешь, что он ответил? Что дело происходило ночью и он не хотел будить благочестивых магглов. Ну ей-Мерлину, Северус, впервые в жизни я захотела его прибить, взять его за благородную седую длинную бороду и хорошенько так придушить…

Обеспокоенный Северус попытался припомнить, как именно двигается Поттер, но, к сожалению, он не присматривался к нему специально и всё, что заметил, так это то, что пацан мельче остальных, выглядит неестественно маленьким и щупленьким, эдаким заморышем. Забыв про Минерву, он вскочил с кресла и, подойдя к столу, принялся искать расписание уроков с первым курсом. Вот оно, сдвоенный урок в пятницу, Гриффиндор и Слизерин. О, тухлая печень дракона, это завтра! Тут он вспомнил ещё кое-что и резко развернулся к Минерве, вонзив в неё острый испытующий взгляд:

– Что было во вторник? Ведь у первокурсников по вторникам проводят первые испытания уроков полёта.

– Ох, сорвался урок-то. Вильгельмина Трюк просто опозорилась. Мистер Долгопупс сорвался с метлы и сломал запястье, Мистер Малфой и мистер Уизли подрались за какой-то стеклянный шарик мистера Долгопупса, который тот выронил при падении, а мистер Поттер просто наотрез отказался садиться на метлу, мотивируя это тем, что на… валисипеде он тоже не умеет кататься.

– На велосипеде, – машинально поправил Северус. Минерва грустно пожала плечами, дескать, не всё ли равно?

Ну что ж, на следующее утро, в пятницу, Северус с тяжелым сердцем вошел в класс, прошел к своему столу, раскрыл классный журнал и начал зачитывать имена, знакомясь с учениками. Каждый названный ученик нервно поднимал руку, подтверждая свое присутствие, Северус кивал и читал дальше, наконец он дошел и до Поттера:

– Гарри Поттер, наша новая знаменитость!

Ну не удержался, что поделать. Услышав свое имя, поднял руку маленький дохленький очкарик, за круглыми стеклышками сверкнули зелёные глаза. В глазах испуг и страшное разочарование, смотрит так, словно его в чем-то обманули. Интересно, в чем? Чего он ожидал-то? И если Северус до пятницы только и мечтал о том, как бы поиздеваться над отпрыском Джеймса Поттера, то сейчас, глядя на этого тощего, полуживого воробышка, все скабрезные мысли и сволочные желания испарились без следа. Вместо этого он испытывал досаду и сожаление. От его школьного врага ничего не осталось, перед ним стоял сын Лили, больной, маленький и искалеченный мальчик. Дамблдор, что же ты наделал?

Прочитав вводную лекцию и сдобрив её очередной фразой о болванах, Северус хотел было ограничиться этим, но вопросы надо задать. И он против воли, удивляясь самому себе, обратился к Поттеру.

– Поттер! – неожиданно громко рявкнул он. – Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?

И буквально увидел, как опешивший от неожиданности Поттер едва удерживается от того, чтобы не переспросить: «Измельченный корень чего с настойкой чего?», но не решился и, покосившись на стоявшего рядом с ним рыжего парня, нерешительно ответил:

– Я не знаю, сэр.

– Так-так… Очевидно, известность – это далеко не всё. Но давайте ещё раз попробуем, Поттер, – Северус старательно делал вид, что не замечает поднятую руку лохматой девочки. – Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать?

Судя по лицу, мальчик знал ответ, но не мог его вспомнить, и поэтому он на всякий случай снова ответил, что не знает. Северус с огромным трудом заставил себя остановиться, прекратить издеваться над Гарри. Но какой-то непонятный зуд продолжал подталкивать его, и Северус, не в силах притормозить, задал третий вопрос:

– Похоже, вам и в голову не пришло почитать учебник, прежде чем приехать в школу, так, Поттер?

В глазах мальчика растерянность, ясно, читал, но не запомнил. Ну что ж, ещё один вопрос и… опустила бы ты руку, девочка!

– Хорошо, Поттер, а в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха?

Девочка не выдержала, не в силах больше сидеть спокойно, она встала, вытягивая руку к потолку.

– Я не знаю, – тихо сказал Гарри, покосился на девочку и добавил: – Но мне кажется, что Гермиона это точно знает, почему бы вам не спросить её?

По классу прокатился смех, и Гарри нервно оглянулся, явно опасаясь, что смеются над ним. Сердце Северуса непроизвольно сжалось от жалости, мальчику и так несладко, так ещё и он тут не пойми чем занимается. И он, недовольный самим собой, резко приказал Гермионе сесть, выдал ответы на вышеприведенные вопросы, свирепо рыкнул, велев записать всё, что он сказал. Дождался, когда ученики перепишут заданное и приступил к уроку.

Невилл Долгопупс умудрился расплавить котел Шеймуса, и ядовитое недоваренное зелье от фурункулов стекло на пол, прожигая дырки в полу и ботинках близстоящих учеников, так что многие из них забрались на столы и стулья. Невилл пострадал, конечно, больше всех, его руки покрылись красными волдырями, и он жалобно заплакал от боли. Пришлось свернуть урок и вести пострадавшего недотепу в больничное крыло, потому что первоклашки не знали, где оно находится.

А за дерзкий ответ Гарри Северус снял штрафное очко, несправедливо, конечно. Но учительский авторитет превыше всего.

====== Десятая глава. Вечер пятницы ======

Первая учебная неделя подошла к концу, настал вечер пятницы. Гарри с гудящей головой поплелся на ужин, войдя в Большой зал, он привычно примостился рядом с Гермионой. Рон уже сидел напротив, увидев Гарри, он энергично дожевал кусок чего-то и торопливо спросил:

– Гарри, а почему ты к Хагриду не пошел? Давай хотя бы после ужина сходим к нему!

Гарри уныло посмотрел на тушеную картошку и горестно вздохнул – ну да, ну да, он получил сегодня утром на завтраке свое первое письмо в школе, вернее коротенькую записку, приглашение от Хагрида, тот звал его в гости. В гости он вроде был согласен пойти, но урок зельеварения всё спутал.

Когда в класс вошел мрачный дядька, сердце у Гарри ушло в пятки; нет-нет, только не это, пожалуйста, только не он, я не хочу, чтобы именно он оказался учителем! Но увы и ах, учителем оказался именно он – профессор Северус Снейп. Услышав его имя, Гарри ощутил горячее желание забиться под стол, потому что именно про Северуса рассказывала тётя Пэт, его мама дружила в детстве с Северусом Снейпом и даже вместе с ним уехала в Хогвартс. Гарри понимал, что таких совпадений не бывает, как не может быть двух волшебников по имени Северус Снейп, а значит, это тот самый мальчик, с которым дружила маленькая мисс Лили Эванс.

Как учитель он показал себя довольно плохо. Собственно, учитель из него вышел, как из шахтера – сапер. То есть, теорию знает, а в практике – ноль. Гарри он совсем не понравился, и словно в ответ, он не понравился Снейпу, тот начал задавать Гарри вопросы, на которые он, конечно же, не смог ответить. А когда он, к ужасу Гарри, велел записать всё сказанное, Гарри его возненавидел и, тихо кипя от бешенства, начал писать пером – будь оно неладно! – неуверенно водя им по пергаменту. Потом пришлось переписать с доски рецепт зелья от фурункулов. И к тому времени, когда дети приступили к уроку, Гарри точно знал, он не любит профессора Снейпа. А это было совсем печально, ведь это был человек, которого лично знала мама. И который лично же знал маму. А значит, мог бы много рассказать о ней…

Да что он за учитель такой! Разве так учат? Бедняга Невилл расплавил котел и очень сильно пострадал. Интересно, как он ухитрился это проделать? Расплавить оловянный котел без паяльной лампы… это надо уметь. Когда Снейп велел всем расходиться и повел прочь Невилла, Драко ехидно захихикал:

– Вот тюфяк! Вы видели его рожу? Плакса и растяпа.

Гарри хмуро посмотрел на него:

– Ну да, Драко, а ты не будешь плакать, если тебе сломать руку и обжечь расплавленным оловом?

– Он не оловом обжегся! – возразил Драко. – А зельем.

– Да хоть водой кипяченой. Скажи, ты-то сам плакать не станешь?

– Не знаю, ни разу не обжигался! – высокомерно заявил Драко, задрав нос.

– Что, совсем-совсем ни разу?! – безмерно поразился Гарри. Остальные ученики с интересом прислушивались к перепалке между двумя звездами Гриффиндора и Слизерина, подспудно делясь на два лагеря. Рон жадно смотрел на них, аж дыхание затаил, Драко, заметив это, тут же свернул разговоры, поняв, что своими спорами они служат бесплатным цирком для целой толпы зрителей.

Ужин подошел к концу, Рон, нетерпеливо пританцовывая, многозначительно кивал Гарри головой в сторону выхода, мол, пошли уже к Хагриду! Но Гарри не спешил, сосредоточенно распихивал по карманам яблоки, заворачивал в салфетку жирный пирожок и водил взглядом по залу в поисках провожатого до больничного крыла. Взгляд зацепился за Гидеона Грейнджера и встретился с его карими глазами. Гидеон вопросительно поднял брови, и Гарри подошел к нему.

– Привет, Ги, ты не покажешь мне дорогу до больничного крыла?

– К Невиллу? – понимающе спросил Ги. Гарри кивнул и грустно улыбнулся.

– Он вообще весь такой, невезучий. Во вторник руку сломал, а теперь вот зельем облился.

Гарри оглянулся на Рона и скривился, ну неохота ему к Хагриду, неохота! Никогда в жизни он не забудет, как этот… нехороший человек запускал проклятием в беззащитного ребёнка-маггла, в то время как из себя его вывел взрослый. Так вот, этот здоровенный бугай вместо того, чтобы по-взрослому разобраться с оппонентом, трусливо мстит маленькому мальчику.

Рон удивился, когда Гарри в сопровождении префекта школы прошел мимо него. Куда это его ведут? Гарри что, наказан? Идти следом Рон не решился, мало ли, вдруг и его того, туда же…

Гидеон привел Гарри в палату, Невилл удивленно и растерянно посмотрел на нежданных посетителей. Да, не ждал он, что его кто-то навестит. И не только, а ещё и угощение принесут, яблоки и пирожок. Гарри с сочувствием разглядывал толстые повязки на обеих руках Невилла и осторожно спросил, почему его руки так долго не заживают, целый день же прошел. Мадам Помфри сердито сообщила, что волшебные травмы так быстро не лечатся. Понимающе покивав, Гарри примостился на стуле рядом с койкой Невилла и приготовился развлекать друга рассказами. И просидел-провел за разговорами целый вечер, пока его не отвлекли крики мадам Помфри:

– Брысь, паршивая кошка! Сколько раз тебе твердить, что кошкам в больнице не место!

Гарри в тревоге вскочил со стула и увидел, как пожилая тетенька в накидке средневекового покроя, вооружившись шваброй, гонит прочь пушистую и очень знакомую кошку.

– Стойте, подождите! Это же Миссис Норрис, кошка мистера Филча! – непроизвольно закричал Гарри. На что мадам Помфри сердито огрызнулась:

– Да хоть самого Папы Римского, кошкам запрещено входить в больничное крыло.

Бросив извиняющийся взгляд на Невилла, Гарри выскочил в коридор вслед за кошкой. Миссис Норрис жалобно мяукнула, глядя на Гарри выпученными темно-желтыми глазищами, тот смущенно погладил её и виновато спросил:

– Тебе не сильно досталось, а?

В ответ кошка боднула его руку и зачем-то уцепилась коготками за штанину, посмотрела Гарри в глаза и снова мяукнула. Гарри вздохнул, не зная, что делать, ведь яблоком кошку глупо угощать… В конце коридора показался человек, кто-то прошел мимо больничного крыла, кошка вдруг галопом понеслась к перекрестку, догнала того и замяукала, но…

– Атас! Кошка Филча, бегите!.. – и топот бегущих ног. А Гарри, видя всё это со стороны, вдруг четко и ясно осознал: Миссис Норрис зовет на помощь. И побежал за ней. Кошка, сообразив, что Гарри действительно идет за ней, тут же потрусила вперед, время от времени оглядываясь на мальчика, словно желая убедиться в том, что тот не отстает от неё. Гарри, встревоженно пыхтя, спешил за кошкой, ломая голову, куда она его ведет и зачем, и где мистер Филч. Торопливой рысцой и высоко подняв толстый хвост, Миссис Норрис пробежала по вечерним коридорам Хогвартса и спускалась по всем лестницам. Гарри отметил, что они миновали подземелья и углубились в те, что были совсем глубокими и сырыми. И здесь не было картин, конечно, их же не будут вешать в сырых помещениях. Наконец, кошка остановилась у последней лестницы и тихо мяукнула, глядя вниз, Гарри подошел и тоже посмотрел вниз. Ступени подозрительно блеснули при свете факелов, а в нос ударил знакомый запах. Гарри принюхался, пахло подсолнечным маслом. Что и как тут произошло, стало уже как-то бессмысленно спрашивать – и дураку было понятно. Мистер Филч сейчас находится там, внизу, и, возможно, с переломами. Гарри на всякий случай позвал:

– Мистер Филч? Вы здесь?

Снизу послышался шорох и глухой, едва слышный стон. Гарри судорожно сглотнул и попятился назад со словами:

– Я сейчас… подождите меня.

И бросился бежать, как вспугнутый гончими олененок. Топот его шагов гулко отразился от влажных, в потеках плесени стен, а огни факелов хаотично заметались в потревоженном воздухе. Страх, жуткий, леденящий душу страх гнал его по подземельям, полуслепого и оглохшего от ужаса, и только очертания знакомой двери заставили его остановиться. Гарри уперся в неё руками, проморгался, вытер о плечо пот со щеки и посмотрел на дверь. Она вела в класс зельеварения. Не раздумывая, Гарри отчаянно заколотил в неё обеими кулаками.

Северус нехотя оторвался от своего занятия. Раздраженно отбросив пестик, он пересек класс и рывком распахнул дверь, собираясь обрушить на нарушителя свое недовольство, но слова застряли где-то на полпути в глотку, едва он увидел Поттера. Перепуганного и загнанно дышащего, да и фраза, сказанная следом, не располагала к сарказму.

– Профессор… мистер Филч… там лежит… упал... Помогите!

Северус, не задавая глупых вопросов, молча прикрыл дверь и пошел за Поттером, который неуклюже побежал вперед, держась за правый бок. Приведя профессора к мистеру Филчу, Гарри устало прислонился к стене и отрешенно смотрел, как тот заклинанием очищает лестницу, осторожно спускается вниз, а потом так же осторожно поднимается обратно, ведя Филча, крепко и надежно обняв того за поясницу и перебросив руку Филча себе за шею.

– До моих покоев дойдем, Аргус, а там я решу, звать мадам Помфри или нет…

Гарри и Миссис Норрис молча поплелись сзади. Гарри печально размышлял о том, какой сволочи пришла в дурную голову идея полить ступени лестницы растительным маслом?

Мадам Помфри звать не пришлось, нога Филча оказалась не сломана, но вывих и растяжение – вещи тоже довольно не сладкие, и бедняга Филч ещё долго не мог бы выбраться оттуда по скользкой от масла лестнице. И неизвестно, сколько бы он там пробыл, ведь специально искать его стали бы не скоро.

Мистер Филч поблагодарил Гарри за свое спасение, Гарри честно сказал, что его на помощь позвала Миссис Норрис. Профессор Снейп молча выслушал этот обмен любезностями, попутно отмечая теплые отношения Поттера и Филча, а дождавшись окончания, повел Гарри в Гриффиндорскую башню, так как отбой прозвучал давно, двадцать минут назад. Гарри горько вздохнул, задрал голову на высоченного профессора и серьезно сказал, глядя на кончик его большого загнутого носа:

– Спасибо, профессор Снейп. Вы мне скажете, кто это сделал?

Северус хмуро смерил мальчишку неласковым взглядом и ядовито осведомился:

– А что это вам даст, мистер Поттер?

– Я хотя бы буду знать, с кем я не должен связываться. Не люблю хулиганов, профессор.

– Очень странно, мистер Поттер. Наша… нелюбовь совпадает, я тоже не люблю хулиганов. Но позволит ли ваша совесть настучать преподавателю в том случае, если вы узнаете о проказниках раньше меня?

– Позволит. Потому что мистер Филч мог сломать не только ногу, но и шею, сэр.

– Прекрасно, мистер Поттер. Назовите пароль Полной Даме, и спокойной ночи.

– Спокойной ночи, сэр, – Гарри повернулся к портрету: – Капут драконис.

– После отбоя в пятницу пароли меняются! – чопорно доложила Полная Дама.

Гарри растерянно замигал, ошарашенно взирая на вредную нарисованную тётку. Северус только глаза рукой прикрыл, невольно делая всемирный жест досады «рука-лицо». Шагнул к портрету и скабрезно прошипел прямо в нарисованную рожу:

– Лучше впусти мальчишку, тряпка ты крашеная. В кислоте растворю ведь… А пароль от меня на правах декана вот такой: “Миссис Норрис”. До следующей пятницы.

Портрет отъехал в сторону, и Гарри прошмыгнул внутрь, ещё раз пожелав профессору спокойной ночи. В гостиной его тут же перехватил Рон и начал расспрашивать, куда это он подевался на весь вечер. Гарри начал было рассказывать, но знакомый запах перебил его мысли. Поведя носом, Гарри завертел головой и сморщился:

– Фу, чем это пахнет?

Раздался хохот.

– А это близнецы Уизли маслом обляпались. Где-то они его разлили.

В постель Гарри забрался в очень подавленном состоянии, это из-за братьев Рона пострадал мистер Филч. Да что за невезение! Он же обещал профессору рассказать о хулиганах, если узнает о них раньше. Вот и что теперь делать? Он же не знал, что это гриффиндорцы так… набезобразничают. Неужели ему придется настучать на своих же?

Но вспомнилась несчастная, одинокая серая кошка, бегающая за людьми в тщетной попытке позвать-дозваться хоть кого-то на помощь, а люди, эти двуногие идиоты, либо прогоняют её, либо разбегаются врассыпную с паническими криками: «Атас! Кошка Филча, бегите!». Тьфу…

Решено, он завтра всё расскажет профессору Снейпу. Ради Миссис Норрис…

====== Одиннадцатая глава. Невидимый художник ======

Стучать на своих Гарри не пришлось, это за него сделала Гермиона. Узнав о несчастном случае с завхозом Филчем, честолюбивая девочка пришла в ужас и, охваченная праведным гневом, отправилась к декану. Найдя МакГонагалл в учительской, возмущенная первоклашка, кипя от злости как маленький лохматый дракончик, не обращая внимания на остальных учителей, устроила разнос опешившей деканше, мол, куда она смотрит, да как она может спускать с рук проказникам такие хулиганские выходки!

На вялые попытки приструнить зарвавшуюся школьницу МакГонагалл получила в ответ целую эпопею о том, как в маггловской школе-пансионате от подобной «шуточки» с лестницы упал директор и сломал ногу, четыре ребра и повредил шейные позвонки. Бедного директора госпитализировали, малолетних преступников из школы исключили, притом они сами сознались в своих преступлениях, пришли с повинной – головы ниже плеч и насквозь виноватые. Потому что поняли, насколько они были неправы. А если бы упал ребёнок??? А эти рыжие придурки всё хихикают как… как два барана, вот. Наверное, потому что они и есть бараны; как есть – без мозгов.