Текст книги "Дружба начинается не со знакомства (СИ)"

Автор книги: Таня Белозерцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

Наутро гроза стихла, оставив после себя сильный запах озона и мокрую действительность. А помощь так и не пришла, и Хагрид заметно занервничал. Дамблдор никого не прислал, а это означало, что придется как-то самому выкручиваться. Делать нечего, решили разделиться, Вернон и Дадли поедут домой, а тётя Пэт, Гарри и Хагрид отправятся в Косой переулок. Это было довольно запоминающееся зрелище, смущенный и красный великан со скромно опущенными в пол виноватыми глазами, рядом с ним – строгая мадам с зажатым подмышкой трёхмесячным лопоухим поросёночком с зелеными глазками и трогательными длинными ресничками.

Поплутав по Косому, Петунья присела возле лавки кафе-мороженого Фортескью и велела дураку-Хагриду достать адекватного мага, вот прямо сюда, здесь и сейчас. Время пошло. Когда к ней подошел пятый по счету бомжеватого вида потрепанный волшебник, Петунья начала подозревать, что Хагриду надоело жить, о чем она грозно осведомилась, на что идиот клятвенно заверил, что ни в жисть и что он тута никого толкового не знает.

Петунья кивнула головой в сторону элегантной пары, проходящей мимо по другой стороне улицы:

– А кто это там?

– Дык, Малфои то, не… не советую, темные они. Приспешники того…

– Позвольте, я сама решу, кто темный, а кто светлый, – Гарри даже поразился тому, как тётя вообще никого не заморозила своим голосом, столько арктического льда и холода в нем было. А потом тётя Петунья встала и решительно обратилась к Малфоям:

– Господа, вы не уделите мне минуточку вашего внимания?

Мистер Малфой окинул взглядом магглу в строгом костюме с поросёнком на руках и решил снизойти, всё-таки не каждый день к нему обращаются с просьбами подобные особы.

– Да, мэм, чем могу служить?

– Этот остолоп в кротовой шубе, видите его? Так вот, он превратил моего племянника в поросёнка, прошу вас расколдовать его.

– Хм… мистер Хагрид, насколько мне помнится, был исключен из школы и не имеет права колдовать. Кстати, а чем он превратил вашего племянника, у него же нет волшебной палочки?

– О. Ну, зонтик он на моего сына наставил, это я видела. Из его кончика вылетел фиолетовый луч, который был перехвачен Гарри, потом, помню, его окутало сиянием, а в следующий миг на месте моего племянника лежал поросёнок…

– Гарри?

– Да, это мой племянник, Гарри Поттер.

Мистер Малфой бегло осмотрелся, но вокруг как раз было затишье и народу почти не было. Поэтому он кивнул Петунье на дверь ателье с вывеской «Мадам Малкин. Мантии на все случаи жизни» и предложил войти туда. Махнув рукой стоящему на табуретке сыну, мистер Малфой провел даму с поросёнком к одной из просторных примерочных кабинок, и все трое скрылись за занавеской. Оказавшись внутри, Петунья по знаку мистера Малфоя опустила поросёнка на лавку и отошла к стене. Элегантный мужчина с длинными волосами повернул рукоятку на трости, что-то тихо щелкнуло, и из трости вышла волшебная палочка, которой мистер Малфой взмахнул над пострадавшим и произнес контрзаклятье. Через несколько мгновений на лавке оказался взъерошенный Гарри. Торопливо осмотрев себя, он замер, неподвижно глядя перед собой, попыхтел-попыхтел и вдруг громко, истерично зарыдал. Тётя тут же села рядом с ним и, крепко обняв, принялась успокаивать перепуганного мальчика.

– Ну тише, Гарри, тише. Всё уже… И у тебя всё на месте, все пальчики, ручки-ножки…

– Не хочу-у-у-у в Хогва-а-артс.

Обеспокоенный мистер Малфой присел на корточки перед Гарри и осторожно дотронулся до его руки:

– Мистер Поттер, вы не пострадали? Если принудительная трансформация так напугала вас, то вы можете подать в суд на мистера Хагрида. Поверьте, он за всё ответит.

Гарри шмыгнул распухшим носом и отрицательно помотал головой.

– Не в этом дело, я просто не хочу уезжать в Хогвартс. Хотя… было больно и немного страшно, но я рад, что это не досталось Дадли. Он бы не выдержал, я-то волшебник, я сразу понял, что со мной. А Дадли – нет. И… и вообще, мистер Хагрид не имел права нападать на него!

– Полностью с вами согласен, мистер Поттер. Но пострадали вы, а не ваш брат…

– Мне от него ничего не надо! И в Хогвартс я не хочу.

Тут шевельнулась занавеска и в кабинку заглянул маленький, очень щупленький мальчик с зачесанными назад белыми волосиками. Придирчиво оглядев Гарри, он обратился к отцу:

– Мама ушла смотреть волшебные палочки, а мадам Малкин говорит, что заказ готов, ты расплатишься, папа?

– Да, Драко, сейчас подойду. Познакомься с Гарри Поттером.

Серые глаза встретились с зелеными. И Гарри ощутил странную и непонятную приязнь к этому маленькому мальчику, первому волшебнику-ребёнку в его жизни. В глазах Драко светились радостное волнение и восторг, вот он, знаменитый Гарри Поттер, победитель Того-Кого-Нельзя-Называть.

– Привет, Гарри! А я тебе писал. Много-много раз, ты читал мои письма?

Гарри растерянно замигал, ему писали? Но… но он ничего не получал. Ни одного письма от Драко Малфоя. Озадаченные мальчики перевели взгляды на высокого аристократа, и тот вынужденно признался:

– Честно говоря, все твои письма возвращались назад, Драко. Почтовые и наши совы не долетали до Гарри Поттера, его очень хорошо спрятали, но я сохранил все твои письма. И если мистер Поттер пожелает, я могу предоставить их ему.

Гарри энергично закивал, конечно он пожелает! О чем речь! Он с удовольствием почитает письма от своего первого друга! И тут же поморщился от боли, которая резко прострелила шейные позвонки. Ойкнув, Гарри схватился за шею и опять собрался заплакать, вспомнив, что он только что был поросёнком. Мистер Малфой нахмурился и протянул руки к шее Гарри:

– Вы позволите, мистер Поттер?

Гарри позволил, ему вообще очень понравилось такое вежливое и деликатное обхождение высокого аристократа с длинными платиновыми волосами. И пальцы у него чудесные, тонкие, чуткие, приятно-прохладные. Гарри стоял замерев с закрытыми глазами и молча прислушивался к своим ощущениям, пока мистер Малфой бережно ощупывал и массировал его шею. Драко стоял рядом и встревоженно наблюдал за происходящим, не очень хорошо понимая в чем дело, поросёнка он не видел и как Гарри оказался в примерочной кабинке – тоже. Ну да он и не задумывался над этим странным фактом, его больше волновало состояние Гарри, который непонятно как и где пострадал, и с восторгом отмечал, что он не похож на героя. Гарри был обыкновенным маленьким мальчиком, даже мельче и худее его, Драко. И вовсе он не заносчивый! Он просто не получал его писем и поэтому, только поэтому не отвечал… И в груди Драко разгоралась страстная и тайная надежда, что, может быть, они смогут подружиться. Ведь с самого раннего детства Драко слышал о Мальчике-который-выжил и мечтал, каждый день мечтал, что однажды они встретятся и подружатся.

Мистер Малфой закончил свои манипуляции и серьезно спросил:

– Как вы себя чувствуете, мистер Поттер?

Гарри задумался и, помедлив, неуверенно ответил:

– Ну, плечи, по крайней мере, вернулись на место… Это было так странно. Спасибо, мистер Малфой, мне уже лучше!

Потом они здесь же, в магазине приобрели мантии для Гарри, потому что вопрос о том, ехать или не ехать в Хогвартс, как-то сам собой решился и мистер Малфой заверил Петунью, что школа нормальная, что он сам там когда-то учился и что его сын Драко тоже поступает в Хогвартс в этом году. Да и Гарри понял, что не отвертеться ему от Хогвартса, никак, ну и заинтересовался, конечно: а как это, учиться магии? Тем временем Драко спросил папу, а можно ли ему метлу, вот эту, гоночную. Он бы её с собой в школу взял… Гарри удивился и спросил нового друга:

– Ух ты! А зачем тебе метла, Драко? И почему она – гоночная? Кошек гонять, что ли?

Мистер Малфой не выдержал и громко расхохотался, вытирая глаза батистовым платочком, Драко надулся сперва, а потом кротко пояснил, что на метлах волшебники летают, а вовсе не гоняют кошек, кстати, а зачем и куда их гонять?

В общем, каждый понял друг друга в силу своего мировосприятия и воспитания.

====== Четвёртая глава. Очень странный день ======

Когда Гарри, тётя Пэт и их новые знакомые вышли на улицу, к ним тут же бросился Хагрид и громогласно начал восторгаться тем, как чудесно выглядит Гарри и как здорово, что мистер Малфой смог ему помочь. Тётя Пэт его приструнила, дескать, где ваша тактичность, мистер Хагрид, и нечего было проклятиями разбрасываться, что именно вам сделал мой сын Дадли, из-за чего вы хотели его колдануть??? И вообще, вы нормальный? На ребёнка с проклятиями накидываться! Под напором таких претензий великан стушевался и съежился и виновато-робко замямлил, что это мистер Дурсль его довел, что Гарри не так воспитан и что надо зайти в банк за деньгами мистера Поттера… Тётя Петунья переспросила про деньги, Хагрид гордо приосанился и важно подтвердил, что великий человек Дамблдор ему доверяет и предоставил ему ключик и некое секретное задание.

Мистер Малфой нехорошо прищурился и осведомился, а почему это ключ от сейфа не у мальчика и его законных опекунов? Тётя Пэт намек поняла и насела на Хагрида с упертостью бульдога, и после кучи сверхаргументов и пены у рта вытребовала-таки у растяпы заветный ключик. Так что к сейфу с номером семьсот тринадцать Хагрид отправился в одиночестве и Гарри не видел, как тот забирает загадочный сверточек. Ну, а деньги, конечно, пришлись кстати, за ними пришлось зайти в банк Гринготтс. Само здание банка не впечатлило, белая каменная коробка с криво-косо стоящими колоннами, видали и покруче, например Вестминстерское аббатство или Виндзорский замок. А чего, успели Дурсли поездить по Англии с детьми на каникулах да отпусках.

А гоблин при входе… ну, впечатлил, чего уж там, Гарри с опаской и очень робко поглядывал на него, пока поднимался по лестнице и входил в двери. Зеленокожий коротыш с острыми ушками и гротескной харей проводил посетителей очень недобрым взглядом, отчего Гарри ещё больше занервничал и задался справедливым вопросом – это охрана такая, да? Предъявили ключик у стойки администратора, прокатились на тележке по крутым подземельям, познакомились с галлеонами, сиклями и кнатами, наполнили кошели и вернулись обратно на улицу, в солнечный полдень. И здесь их отловила Нарцисса Малфой, стройная и среднего роста женщина с черно-белыми прядями в длинных прямых волосах, которая очень серьезно обратилась к мистеру Малфою:

– Люциус, дорогой, по-моему, нам подошли две палочки, Боярышник и Бук.

Гарри и Драко с интересом посмотрели на мистера Малфоя, в глазах любопытных мальчишек читался вопрос. Тот не стал тянуть резину и сразу предложил им:

– Ну что ж, Драко, придется тебе всё-таки выбрать свою волшебную палочку. Мистер Поттер, вы присоединитесь?

Ну почему бы и нет? Тем более что ему тоже нужно теперь палочку покупать, и они все вместе отправились в лавку Олливандера. Это было темное и довольно пыльное помещение с одинокой короткой стойкой, вдоль стен располагались стеллажи, на которых стопками лежали уймы длинных и узеньких деревянных коробочек, похожих на пеналы. Большинство из них были покрыты пылью и паутиной, отчего у чистюли тёти Пэт нервно задергался правый глаз, а руки крепко вцепились в сумочку, потому что это неправильно, так не должно быть! Насколько она помнила из рассказов Лили, у волшебников в ходу много бытовых чар и она даже сейчас может навскидку назвать несколько из них: Экскуро, Эванеско, Тергео… О Боже! Почему тут так грязно? Сам старик, владелец лавки, тоже, казалось, был покрыт пылью, был он какой-то тусклый и бесцветный, а его глаза сияли потусторонным, призрачным светом. Голос его… а голос, как ни странно, оказался нормальным, по-стариковски дребезжащим и ломким.

– О-о-о… кто пожаловал! Мистер и миссис Малфой, мистер Малфой, мистер Гарри Поттер и… Гр-р-рымпф…

На тёте Петунье старик споткнулся и закашлялся. А при виде высокомерно вздернутой правой аристократической брови старый Мастер волшебных палочек и вовсе заткнулся и приступил к своим обязанностям – начал обслуживать клиентов. Драко выбирал первым, ему лично подошла палочка из боярышника с волосом единорога внутри, попутно под стариковское брюзжание они узнали, что палочка старшего Малфоя сделана из вяза с сердечной жилой дракона и что она в длину аж восемнадцать дюймов, а палочка Нарциссы… кхем… простите. Мистер Поттер, какой рукой вы держите волшебную палочку?

До Гарри не сразу дошло, что настала его очередь, и он растерянно замигал, потом опомнился и на всякий случай спрятался за тётю, чем чуть не довел старика до кондратия, ну не было на его памяти такого случая, чтоб дети его боялись! Но он справился с собой и со своими эмоциями, снял с ближайшей полки коробочку-пенал и повторил вопрос. Стеснительный мальчик робко выглянул из-за тёти, бросил быстрый взгляд на палочку в руке мистера Олливандера и спрятался обратно, не желая выходить на контакт, с него для первого знакомства с волшебником вполне хватило Хагрида и превращения в поросёнка. И надо признать, что опыт ему достался довольно неприятный. Тётя вздохнула, да уж, напугали ребёнка, так напугали, что он и в Хогвартс-то ехать не хочет. И что делать? Казалось бы, живи да радуйся, племянник желает остаться нормальным человеком, но не получается радоваться, он всё равно волшебник, а значит, придется ему ехать туда, как бы ни хотелось обратного. И она, осторожно вытянув Гарри из-за спины, поставила перед собой и, мягко погладив по щеке, тихо проговорила:

– У твоей мамы была палочка из ивы, давай посмотрим, какая у тебя будет?

– Ладно… – тихо-тихо прошептал Гарри. И взял палочку из бука с сердечной жилой дракона. Не успел он как следует ухватить её, как старик почти сразу вырвал и предложил следующую, кленовую с пером феникса. И всё повторилось, в руке у Гарри третья палочка, эбеновая с шерстью единорога, мальчик недоуменно посмотрел на тётю, в его глазах явственно читался вопрос: «Да он издевается, что ли?! Ну как я выберу, если он не дает даже подержать толком?». Олливандер начал было расписывать прелести и свойства четвертой палочки, но тут наконец-то вмешался мистер Малфой:

– Мистер Олливандер, мы никуда не торопимся, позвольте мальчику самому выбрать свою первую волшебную палочку. Обстоятельно и без спешки.

В ответ старик запел было что-то о том, что-де не волшебник выбирает палочку, а наоборот, палочка выбирает волшебника. На что мистер Малфой ехидно заметил, что выбор палочки не зависит от скорости. Под давлением этого железного аргумента старик отстал, и Гарри стал бродить вдоль стеллажей, рукой касаясь бесчисленных коробочек тут и там в пределах своего роста. Ему отозвались две палочки, одна внизу, в серой коробочке, и одна чуть подальше, в самом углу, на высоте полутора метра, во всяком случае Гарри почувствовал, что именно они зовут его. Изрядно офигевший Гаррик Олливандер подошел и снял с полки белую и покрытую паутиной и пылью коробочку, вынул из неё палочку, осмотрел, поднял кустистые брови и взглянул на Гарри:

– Остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов. Хм-м-м, странно, очень странно… Так, ладно. А эта палочка из серой коробочки попроще будет, ель и волос единорога. Вы возьмете обе палочки, мистер Поттер?

Растерянный Гарри взял в руки палочки, остролистовую и еловую, и как бы взвесил их в ладонях, мучительно решая сложную задачу, какую из них все-таки взять. Палочка из остролиста оказалась в правой руке, а еловая в левой, оба были теплыми и… Гарри закрыл глаза и прислушался к своим ощущениям: тепло остролистовой палочки было какое-то ненастоящее, вкрадчивое, создавалось неприятное чувство, что она подлизывается. Как гадюка, желающая погреться от чужого тепла. И Гарри, почуяв сходство со змеей, едва-едва удержался от того, чтобы не отбросить её в сторону. Еловая же палочка, десяти с половиной дюймов честно и доверчиво отвечала на магию Гарри, тихо и мягко нагреваясь в его руке, и чем-то она напомнила мальчику его Люси, маленькую и добрую черепашку. Да и цветом она такая же была, коричневая с желтыми прожилочками. Заплатив за обе палочки четырнадцать галлеонов и выслушав историю об одинаковых сердцевинах и о перьях одного и того же феникса, Гарри поспешил выйти на улицу вслед за Малфоями, но увы, их и след простыл. Мальчик приуныл и грустно посмотрел на тётю:

– Ну вот… Я хотел спросить, почему эта палочка такая неприятная, ведь не может же она знать, что её сестра прикончила моих папу и маму… Тётя Петунья, а ты не знаешь, почему?

– Не знаю, Гарри. Но ты купил две палочки, так что эта, неприятная, пускай в запасе полежит, а пользоваться можешь другой.

– Хорошо, тётя, теперь пойдем за учебниками?

– Да.

Остаток дня до вечера они неспешно дефилировали по Косому переулку, заходя туда-сюда и покупая то-сё по списку в письме. В канцелярской лавке Гарри тихо возненавидел перья, чернила и пергамент, ему предстояло писать этим в школе, и он почти с ужасом смотрел на эти орудия пытки. Писать гусиным пером, страшней кошмара и не придумать… Интересно, а как в обморок падают? И что при этом чувствуется? А из Хогвартся можно сбежать? Вот такими тоскливыми мыслями была занята несчастная голова Гарри Поттера, будущего студента волшебной школы, когда их возле бара «Дырявый котел» нагнал Хагрид и со словами: «Это тебе, Гарри! С днём Рождения!» сунул ему в руки большую клетку с белой птицей. Спустившись с небес на землю, Гарри озадаченно уставился на нежданный подарок, здоровенную и ослепительно-белую полярную сову, сова точно так же озадаченно уставилась на своего нового владельца, её янтарно-жёлтые глаза медленно и недоверчиво смерили тощенькую фигурку Гарри, его всклокоченные темные волосы и круглые очки-велосипеды на носу. Составив понятно какое мнение о нём, оскорбленная в самых лучших своих чувствах сова надменно отвернулась и, за неимением другой какой-либо возможности, спрятала голову под крыло. Гарри невольно заулыбался – а подарок-то с характером! Полюбовавшись на угольно-черные пятнышки на белоснежной груди, он вдруг представил судейский парик, напудренный и с закрученными буклями, и сдавленно хихикнул. Тётя Петунья вопросительно взглянула на него, и Гарри пояснил:

– Я ей имя придумал – Букля. Смешно, правда? Она похожа на парик судьи.

В ответ тётя ласково взъерошила ему волосы. Ах дети, дети, какие же вы все фантазеры и выдумщики…

Вернувшись домой, Гарри сложил волшебные покупки в комнате, клетку с совой поставил на стол – к ней тут же прилип Дадли – и отправился в ванную, купаться и смывать с себя всю грязь и волнующие приключения этого странного дня.

Тётя рассказала племяннику, как и для чего используются совы у волшебников. Гарри, поколебавшись пару дней, всё же решился написать письмо Драко Малфою, Букля исправно отнесла письмо и так же исправно доставила ответ. И началась переписка, продолжавшаяся весь август, мальчишки делились друг с другом всем, о чем только сами знали, своими мечтами, фантазиями, историями. Гарри посылал Драко новости и фильмы, услышанные и увиденные по телевизору, Драко присылал новости из волшебного мира. Именно благодаря переписке Гарри узнал, что означает странный номер на железнодорожном билете – девять и три четверти, а также о том, как попасть на данную платформу с вокзала Кингс-Кросс.

Кроме того, мальчики обменивались и сладостями своих миров. Гарри познакомился с шоколадными лягушками, драже «Берти Боттс» и всем прочем, всяком интересном, а Драко же, конечно, познакомился со сладостями из мира магглов, которые оказались не менее интересными и вкусными.

Переписка помогла Гарри смириться с необходимостью писать пером, макая его в чернила, как в какое-то дикое средневековье, ну а что поделать…

Сова Букля тоже переживала своё, прежде всего на неё обрушилось невиданное ранее внимание. Волшебники что? Привяжут к лапе письмо, сунут в мешочек пару кнатов, и всё, лети, подруга. Ничего личного. Ну разве что невкусной вафлей угостят, да и ту ещё надо вытребовать. А тут… совиный рай просто. Сырое мясо тазиками дают, воду два раза в день меняют, перышки её гладят и восхищаются ею почему-то, называют красавицей и лапочкой. Клетку вообще убрали на шкаф, вместо неё в углу поставили декоративное деревце-жердочку с насестом. И сердце полярной дикой совы понемногу оттаяло и постепенно раскрылось навстречу доверчивому и ласковому мальчику по имени Гарри Поттер.

====== Пятая глава. Нежелательный отъезд ======

Когда настал день отъезда в пресловутый Хогвартс, у Гарри резко упало настроение, напала хандра и поднялась температура. Обычная реакция домашних деток, ни разу не покидавших дом и родной город. Близкое расставание с родным и драгоценным Литтл Уингингом откровенно пугало; а дом, а тётя… как же их оставить и не видеть аж десять месяцев? Как? И Гарри уныло бродил по прямым, как по линейке вычерченным улицам, грустно разглядывая дома по обеим сторонам Тисовой и Магнолий. И кто сказал, что дома одинаковы? Ничуть не бывало! Ну, архитектурной постройки они были действительно однотипны, но двери гаражей, входные двери, парадные и задние, оконные рамы и наличники, черепицы крыш, заборчики, всё это было разным, строго индивидуально. Вот дом Гордонов: окошки яркие, рамы покрашены веселенькой голубенькой краской, за ними, внутри, желтенькие занавески в белый горошек, черепица крыши салатово-зеленая, такого же цвета и дверь гаража. А вот дом Пирса – к его комнате снаружи папа-плотник приделал маленький балкончик, на котором Пирс любит читать и пить чай с мятой. А дальше, по улице Магнолий, виден дом мисс Фигг – крыша худая, в черепичных проплешинах, кустики и живая изгородь вокруг него чахлые и пожелтевшие, напрочь загубленные кошками, об этом Гарри объяснила тётя Пэт, сказав, что моча выделяет аммиак, что и сгубило растения, ведь кошек у старушки много и каждая ходит в туалет.

В общем, разные дома, каждый имеет что-то свое, свой садик, цветник и, конечно, свой собственный задний дворик, со своими качелями, горками, беседками…

Ночью у Гарри поднялась температура, его несколько раз стошнило. Перепуганная тётушка вызвала врача, педиатр осмотрел мальчика, выслушал легкие, проверил горло и обстоятельно расспросил Гарри о причинах его стресса. Гарри расплакался и стал жаловаться на то, на что обычно жалуются больные детки. Головка болит, ничего не хочется, никто не любит… Врач вздохнул, пятнадцатый вызов за сутки, пятнадцатый ребёнок, которого отправляют в школу-интернат. Будь его воля, он бы запретил отдавать малышей в закрытые учебные учреждения, а так... хоть название придумывай для этой массовой детской депрессии! Осенняя тоска или что-то в этом роде, хотя осень-то как раз и ни при чем! Просто детки не хотят уезжать черт-те куда, вот и болеют, протестуют на свой детский лад. Организм так устроен, что перед кризисом ребёнок должен переболеть, адаптироваться к плохому, как они думают, хотя отъезд от родных – это само по себе плохо, в этом случае дети правы.

Ну, так или иначе, температуру удалось сбить и Гарри забылся тяжелым сном, полным кошмаров и непонятного бреда. Так что ничего удивительного не было в том, что на завтрак Гарри спустился невыспавшимся и измученным, лохматый пуще прежнего, с темными кругами под глазами и обиженный на весь подлый мир, в котором не нашлось места для него, из-за чего его отправляют очень далеко от дома, в дикую горную Шотландию. А ведь есть школы поближе! Хай Камеронс, например, или Воннингс… подумав об этом, Гарри опять расплакался и пошел на крайность:

– Мама, ну пожалуйста, не отдавай меня в Хогвартс! Оставь меня дома, мама. Ну пожалуйста!

Ох, чего стоило бедной тётке это пережить! Бедненький, несчастненький, очень маленький мальчик, родненький до последней капельки крови, ТАК просился оставить его дома, так умолял, так искренне, честно и наивно звал её мамой… но мир жесток и несправедлив. В нём существуют правила и обязанности. В нём есть такие нечестные и необязательные слова: Надо и Контракт, и их, к сожалению, нельзя нарушать, потому что несоблюдение этих правил карается Законом. Всё это тётя Петунья вынужденно объяснила маленькому упрямчику, который набыченным телёночком стоял перед ней и сердито сопел, несогласный ни с одним её словом. Положение спас дядя. Отложив газету «Морнинг Пост», он пригладил свои пышные моржовые усы и серьезно пробасил:

– Гарри, а помнишь того фокусника в цирке, помнишь, как мы все удивились, когда он вытащил из шляпы кролика, беленького такого, пушистого? А потом он из рукава целую стайку голубей выпустил и они с таким хлопаньем крыльев взлетели вверх по спирали под купол цирка, помнишь это, племянник?

Гарри нерешительно кивнул, не понимая, к чему дядя клонит. Тот внушительно помолчал для пущего эффекта, а потом продолжил:

– А потом вы с Дадликом несколько недель ходили в библиотеку, искали всё про фокусы, потому что, как бы волшебно это не выглядело, это, прежде всего – просто фокус. Ловкость рук обыкновенного человека-циркача, верно? А теперь подумай о том, что в мире, оказывается, существует настоящая магия, настоящее волшебство. И этой магии обучаются в школе для волшебников, как её там, Пэт, Хогавард, что ли?

– Нет, Хогвартс, дядя, – робко поправил Гарри. Дядя кивнул, соглашаясь:

– Да, Хогвартс, эк его назвали… Короче, Гарри. Ты – волшебник, а не шарлатан-фокусник с ловкими и хитрыми ручками, а значит, ты должен ехать туда, чтобы научиться колдовать. И смотри мне, учись прилежно, а не тяп-ляп, как тот недоучка Хагер или как его там.

В общем и целом, дядя убедил Гарри, нашел правильные и нужные слова, и главное, подсказал именно ту мотивацию, благодаря которой у мальчика появилась цель. Он волшебник, и он действительно должен научиться колдовать, иначе его сырая магия может кому-нибудь серьезно навредить.

После завтрака Гарри и дядя Вернон вышли к машине, собираясь ехать на вокзал, позади раздался топот ног, они обернулись и увидели Дадли, который бежал к ним, прижимая к груди картонную коробку. Подбежав, Дадли, тяжело пыхтя, протянул Гарри коробку со словами:

– Возьми её с собой, так ты не будешь так сильно скучать по дому, это я точно знаю. Она поможет тебе, Гарри, правда поможет!

Гарри сглотнул и двумя руками взял коробку с круглыми отверстиями на крышке, внутри, он знал, сидела Люси, маленькая черепашка, которая за годы подросла до размеров чайного блюдечка и больше уже не вырастет, это был её предел роста.

– Спасибо, Дадли! Она правда мне поможет, я буду о ней заботиться, обещаю.

Сказав это, Гарри отвернулся и забрался на заднее сиденье, бережно прижимая к груди коробку с черепахой, дядя всунулся в салон, пристегнул племянника, захлопнул дверцу и сел за руль. Машина тронулась и медленно покатилась по улице, мимо одинаково-разных домов.

Гарри грустно смотрел на проплывающие пейзажи, скверы-универмаги, фермерские домики в пригородной зоне, поля-луга с коровами да овцами, обширные левады с лошадьми английских пород – шайрами, клайдами и чистокровками. Впереди показался пригород Биг Уингинга и его торговый центр, и дядя тихо сказал, глядя на Гарри в зеркало заднего обзора:

– Гарри, мы будем ждать тебя на Рождество. Ты ведь приедешь?

Гарри оторвался от созерцания придорожного щита и посмотрел на красный и толстый затылок дяди, потом перевел взгляд к его отражению и кивнул.

– Да, конечно, я приеду, а вы меня встретите?

– Встретим.

Прибыв в Лондон, а затем и на вокзал Кингс Кросс, дядя сложил в багажную тележку чемодан, сумку и сверху клетку с совой, которую тщательно закрепил, и покатил, аккуратно лавируя меж редкими и ранними посетителями к платформам. Докатив же тележку до платформ с номерами десять и девять, дядя остановился и тяжело вздохнул, глядя на разделительный барьер между ними, посмотрел на племянника и глухо сказал:

– Дальше ты сам, Гарри. Справишься?

Гарри нервно кивнул, пристроил коробку с черепашкой на тележку перед Буклей и крепко взялся за ручки. Посмотрел на барьер, сглотнул, оглянулся на дядю, тот коротко махнул кулаком вверх-вниз и подбодрил молчаливым кивком. Гарри слабо улыбнулся и, отвернувшись, нацелил тележку на барьер, приналёг на неё и тяжело покатил, со страхом глядя на твердую поверхность из красного кирпича. Как-то не верилось, что сквозь него можно пройти, и поэтому последние метры Гарри пробежал, а перед самой стеной и вовсе зажмурился, вполне справедливо ожидая удара от столкновения. Но ничего подобного не произошло, и он удивленно открыл глаза и тут же понял – прошел. Он на другом вокзале, в другом мире, потому что всё здесь было другим… вокзал Кингс Кросс исчез, исчезли и полотна железных дорог, на которых стояли и пыхтели многочисленные современные поезда с электричками. Вместо них была одна большая платформа, та самая, с номером девять и три четверти, а возле неё разводил пары старинный паровоз с надписью над скотоотвалом-метельником «Хогвартс-экспресс».

Люди здесь тоже были другими, все в мантиях, старшекурсники и некоторые взрослые левитировали перед собой свои багажи, в руках у многих были метлы и почти у всех были совы в клетках, под ногами сновали бесчисленные коты и кошки, весьма странного вида. Гарри даже вздрогнул, увидев пестрых котов ростом по колено взрослому, с кисточками на кончиках ушей и голых львиных хвостах. И вспомнил описание Драко: книззлы, так вот как выглядят магические кошки волшебников! Заинтересованный Гарри вертел головой, жадно рассматривая все чудеса и новинки местного… кстати, а чего местного? Параллельного мира? Пространства? Бытия? Стало почему-то жутко, и Гарри в испуге обернулся на стену, из которой он только что пришел сюда, и увидел, что стена тоже пропала, на её месте была арка с вывеской поверху «Платформа номер девять и три четверти», ну что ж, это его немного утешило. Интересно, а где Драко? Может быть, поискать его? Уловив эту мысль, Гарри снова завертел головой во все стороны, на этот раз с определенной целью, в поисках Драко, но как он ни смотрел, ни искал, друга так и не нашел. Решив, что они, так или иначе, встретятся в поезде, Гарри протолкался с тележкой к последнему вагону, краем глаза отмечая других детей и слушая случайно услышанные обрывки разговоров.

– Слушайте, он тарантула везет, как вы думаете, их можно привозить в школу?

– Где тарантул?

– Кто это?

– Бабушка, я опять потерял жабу…

– Ох, Невилл…

– И не вздумайте взрывать туалеты! Это совсем не смешно.

– Ладно, ма, не будем.

Высокая подножка едва не заставила его заплакать. Как? Ну как взгромоздить тяжеленный чемодан на эдакую высотищу? Глаза защипало, Гарри тоскливо пнул колесо тележки. А может, ну его, бросить все и вернуться обратно к дяде, он ведь ещё не уехал? Но тут какой-то старшекурсник молча вытащил из тележки багаж Гарри и занес в вагон, Гарри потрясенно ойкнул, поспешно сморгнул с ресниц слёзки и забрался следом, спеша вдогонку за нежданным помощником и своим багажом. Неизвестный доброжелатель донес ношу до ближнего свободного купе и, сложив его, коротко буркнул Гарри: