Текст книги "Из истории греческой интеллигенции эллинистического времени"

Автор книги: Т. Блаватская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Уроженец острова Андроса врач Героид, сын Неона, во II в. был почтен за те же добродетели полисом Стратом, всем Этолийским союзом, а затем и родным полисом[452]452
  Peek W. Griechische Inschriften, Ν 23.


[Закрыть]. В декрете особо отмечалось, что он надолго уезжал с Андроса и много времени служил на чужбине.

Союз Акарнанов около середины IL в чествовал пергамского врача Диогена, сына Диогена, который практиковал в полисах Акарнании и вел там образ жизни, который был достоин и его самого, него родины (IG, IX, I2, № 209а).

С копией такого декрета чествуемый медик имел все основания претендовать на штатную должность врача в любом полисе, как бы далеко он ни отстоял от его родины[453]453
  Приведенные декреты показывают, что медики часто совершали выезды в отдельные государства Эллады, причем движение шло не только из крупных центров в захолустные полисы, но и наоборот. Например, в Афинах служил Евенор, сын Евепия, выходец из Акарнании (IG, II, I2, № 373, 374), на Делосе работал врач с Кеоса Архипп, сын Полихара (IG, XI, 4, № 693). Достойно внимания то обстоятельство, что имена афинских граждан не встречаются в источниках об инополисных врачах. Видимо, в III—II вв. потребность афинян в лекарях была столь велика, что этим специалистам не было смысла уезжать со своей родины. Заметим попутно, что дельфийские декреты о проксении афинянам Кассандру и Келайну, датируемые Р. Фласельером последними годами IV в. (FD, III, 4, № 140, 141), в которых Г. Стамирес восстанавливает профессию чествуемых как ιατρός (Slamires G. Л. Greek Inscriptions. – Hesperia, 1957, XXVI, p. 40. η. 32), из-за лаконичности текстов не могут служить достаточным аргументом в пользу того, что эти врачи (?) служили в Дельфах. Они могли заслужить благоволение дельфийцев своей помощью в самих Афинах.


[Закрыть]. Вероятно, официальная документация помогала греческим врачам успешно выдерживать конкуренцию с иноземными лекарями, которых мы почти не встречаем в качестве государственных врачей. Исключение составляет лишь Хартад, сын Филоксена, уроженец Береники (в Киренаике), который около 240—230 гг. занимал должность врача на Калимне[454]454
  Segre Μ. Tituli Calymnii. – Annuario della regia Scuola Archeologica di Atene, 1952, v. 22—23, N 58.


[Закрыть]. Возможно, что здесь сыграли роль внешнеполитические факторы: как отметил М. Сегре, остров находился тогда под властью Птолемея III Евергета и кроме Хартада туда прибыли и другие уроженцы Береники[455]455
  Интересно отметить, что декрет Хартада начинается довольно сухо, даже слишком официально.


[Закрыть]. Но это свидетельство остается пока единичным: врачи в эллинистической Греции были или аборигенами, или выходцами из греческих городов Малой Азии – Милета, Галикарнаса, Кизика. Пример уроженца Македонии Менофанта, работавшего в Амфиссе, не может изменить основного вывода[456]456
  По-видимому, иноземные врачи долгое время не пользовались популярностью у греков. Ярким примером может служить александрийский врач Дорофей. В I в. до н. э. он глубоким старцем скончался в Тифорее, фокидском городке, затерянном в горах. См.: Реек W. Griechische Grabgedichte, № 135. Видимо, даже обладая большим стажем, этот выходец из Египта не смог найти в Греции более удобного места работы. Ведь Тифорея еще во времена Павсания не имела своего водопровода, и жители ее носили воду от реки, протекавшей внизу в ущелье (Paus., X, 32, 11). Правда, практика в Тифорее могла быть не очень беспокойной и жизнь здесь шла равномернее, чем в крупных центрах. Эти обстоятельства могли привлечь престарелого александрийского медика.


[Закрыть].

Государственные документы о медиках имели значение не только для чествуемых врачей. Они ставили надежный заслон различным шарлатанам и лже-лекарям, которые выдавали себя за врачей. Судя по словам Полибия, в его время было много лекарей-болтунов, которые странствовали из города в город и собирали вокруг себя толпы легковерных слушателей[457]457
  Polyb., XII, 25, 4-6.


[Закрыть]. Следует думать, что бродячие лекари чаще всего подвизались в полисах, не имевших достаточного медицинского персонала. Вряд ли они решились бы появиться на Косе или на Книде, славившихся своими медицинскими кадрами[458]458
  Интересно наблюдение Л. Коун-Хэфта о том, что на Косе известны служащие врачи только из числа граждан (Cohn-Haft L. The Public Physicians..., p. 64). Полная публикация всех эпиграфических источников с Коса позволит уточнить этот вывод. Но очевидно, что местные косские врачи стремились держать в своих руках всю медицинскую практику. Дело было не только в обыденных экономических интересах, но в принципиальном поддержании престижа рациональной медицины Коса. В эллинистическое время всякого рода знахарство и спекуляции на какой-то магической силе мошенников, объявлявших себя целителями, были распространены достаточно широко. Недаром тогда появился термин ίατροσοφιστής, который обозначал предсказателя, обладающего искусством магии. Несомненно, что специалисты в оккультных науках брались за лечение страждущих и душою и телом. Напомним, что сицилийская школа медиков не отказывалась от использования магии и суеверий в лекарском деле. См.: Jones W. Η. S. Philosophy and Medicine in ancient Greece, p. 11.


[Закрыть]. К сожалению, источники почти ничего не сообщают о странствующих лекарях, хотя они были хорошо известны Псевдо-Гиппократу[459]459
  Hippocr., Lex, 4.


[Закрыть].

Здесь уместно было бы коснуться вопроса о греческих медиках, выезжавших в соседние страны. Однако эта тема столь обширна, что требует специального исследования. По-видимому, немалое число лекарей уезжало из Эллады на запад и восток. Вероятно, не все эти специалисты работали безупречно, среди них могли быть и неучи, и неспособные к врачеванию люди. На последнее указывает враждебное отношение Катона к греческим врачам, практиковавшим в Италии. Однако авторитет эллинских медиков стоял в Средиземноморье весьма высоко, и многие эллинистические монархи стремились заполучить в качестве врачей именно греков[460]460
  Правда, Птолемей IV Филометор (181—146) начальником над своими врачами поставил александрийского грека Хрисерма, сына Гераклита. Хрисерм носил весьма высокие титулы, как гласит посвятительная надпись на его статуе: («сородич царя Птолемея и начальник над врачами и эпистат Мусейона), которую в середине II в. посвятил на Делосе Аполлону, Артемиде и Латоне афинянин Арей, сын Памфила (Durrbach. Choix, № 90). Начальник врачей принадлежал к семье, издавна близкой к царям Египта (Plut. Cleom., XXXVI) и получавшей проксению в Дельфах (Syll.3, N 585). Имел ли Хрисерм медицинское образование, сказать трудно. Бесспорно то, что он был тесно связан с эллинским миром.


[Закрыть]. Возможно, что и в чужих странах документальные свидетельства безупречной работы врача на государственной службе могли укреплять авторитет медика-грека.

Псефисмы, в которых полисы воздавали должное лекарям-практикам, защищали этих работников от конкуренции со стороны медиков-книжников. По-видимому, их было довольно много, теоретиков, которые хорошо знали медицинскую литературу, но были совершенно неискусны в практике. Часто пациенты, страдавшие лишь простым недомоганием, от лечения у таких врачей заболевали еще серьезней. Об этом говорит Полибий, видимо, знакомый с печальными результатами практики лекарей-книжников. Крупнейшие умы греческой науки издавна хорошо понимали опасность таких псевдоспециалистов не только для общества, но и для всего искусства врачевания[461]461
  По-видимому, врачи-практики не стремились присоединяться к той или иной теоретизирующей группе. Плиний рассказывает о возвышении и упадке многих медицинских школ, причем от школы халкидонца Герофила, работавшего в Александрии в первой половине III в., многие отошли потому, что в ней была сильна книжность – quoniam necesse erat in ea litteras scire (Plin, NH, XXIX, 5).


[Закрыть]. Во многих трудах Гиппократова сборника содержатся указания на вред необоснованного теоретизирования, приносящего часто гибель тем, к кому прилагаются методы дедуктивного лечения[462]462
  Hippocr. De habitu, 4; Praecepta, 2; Lex, passim.


[Закрыть].

Приведенные документы убеждают в том, что полисная государственность выработала удачные формы официальной апробации специалистов-медиков[463]463
  Любопытно отметить, что полисная знать принимала активное участие в делах, связанных с медиками. Например, в Калимне около 240—230 гг. псефисму в честь врача Хартада предлагал член весьма богатой семьи Стратоник, сын Диотима. Его отец Диотим около 260 г. посвятил статуи своих отца и жены в экседре в святилище Аполлона. Позднее, около 200 г., сын Стратоника, Диотим, внес на нужды полиса 30 драхм – сумму в два раза большую, чем те граждане, чьи имена стояли рядом с ним. См.: Segre Μ. Tituli Calymnii, Ν 58, 85, 130.


[Закрыть]. Для своего времени, в условиях рабовладельческих республик эллинистической Греции, это было весьма плодотворным, так как стимулировало качественную работу лекарей.

Остановимся теперь на некоторых конкретных сторонах врачебной деятельности в эллинских полисах III-II вв.

Как и прежде, в эллинистическое время врачи оказывали помощь больным на дому или в специальных лечебницах. Посещения лекарями пациентов неоднократно засвидетельствованы специальной литературой и речами ораторов[464]464
  Например Гиппократ, приводящий в своих «Эпидемиях» (VII) истории болезней 42 пациентов, в большинстве случаев указывает точное место жилища больного («выше храма Геркулеса» или «на площади Лжецов», или «около новой стены»), так что совершенно очевидно, что он лично бывал во всех этих домах. Демосфен упоминает о приходе врача к кормилице хозяина дома ([Dem.] In Euerg., 11, 59).


[Закрыть], и многими произведениями искусства[465]465
  Сохранились рельефы из Афин и других городов, изображающие самого Асклепия у постели больного.


[Закрыть]. По-видимому, это был наиболее распространенный способ лечения недугов – недаром в Клятве Гиппократа так подробно говорится о поведении врача в доме больного.

Осмотрев пациента, врач обычно оставлял подробные предписания относительно приема лекарств и применения лечебных средств, причем это делалось в устной форме. Иногда же врачи оставляли письменные инструкции, особенно в тех случаях, когда они уезжали и оставляли своих подопечных надолго[466]466
  Plato. Politicus, 295 с. Достойно внимания то, что наряду с врачами Платон называет поступающими аналогичным образом и преподавателей гимнастики.


[Закрыть].

Эффективность указанных лекарем мер определяла, естественно, отношение к нему со стороны пациентов и их близких. Уже Ксенофонт устами Исхомаха (Oec., 13, 2; 15, 9) говорит о бесполезности врача, который заботился бы о больном, приходя к нему утром и вечером, но не знал бы, что именно необходимо для излечения болящего.

Правда, пациенты иногда своевольничали и не выполняли лекарских наставлений. В серьезных случаях это могло привести к опасным последствиям, и потому врачи оставляли Дежурить у больных своих учеников, которые тщательно проводили курс лечения. Указание на это имеется уже в Гиппократовых трудах[467]467
  Hippocr. De habitu, 17. Можно думать, что такие дежурства устанавливались преимущественно в богатых домах – тем самым врачи обеспечивали не только качественное исполнение своих предписаний, но и препятствовали богатому больному и его родственникам обратиться к другому лекарю. Последнее могло иметь нежелательные последствия.


[Закрыть].

В небольших полисах, где обычно практиковал один врач, население должно было довольствоваться знаниями своего лекаря. Опытный и мудрый врач в таких условиях мог иметь длительную постоянную практику, как свидетельствует декрет брикунтян в честь Менокрита, сына Метродора, лечившего жителей острова Карпаф около 20 лет[468]468
  IG, XII, 1, N 1032.


[Закрыть].

Но и в больших государствах зажиточное гражданство стремилось иметь постоянного врача, искусство которого не вызывало сомнения. Бесспорно, что завоевавший доверие клиентов лекарь принадлежал к числу лучших медиков данного полиса. О таком враче упоминается в Псевдо-Демосфеновой речи «О лжесвидетельствах Еверга и Мнесибула», которая связана с событиями в Афинах после 354 г.[469]469
  Дату речи и то, что она не принадлежала Демосфену, выяснил Ф. Бласс. См.: Bloss F. Die Attische Beredsamkeit, III, l2 S. 543-549.


[Закрыть] Истец говорит, что для лечения своей кормилицы, которую побили его враги, он сам пригласил врача, искусством которого пользовался уже много лет[470]470
  [Dem.] In Euerg., 1159.


[Закрыть].

Многолетнее лечение обитателей одного дома, часть которых была связана кровным родством и имела одинаковую наследственность, создавало благоприятные условия для домашнего доктора. Это несомненно способствовало дальнейшему росту его авторитета.

Однако не каждый гражданин полиса имел достаточно средств для вызова врача на дом. К тому же ряд острых случаев, например переломы и вывихи, требовал применения специального медицинского оборудования, которое трудно было установить в частном доме – в городах средние и мелкие домовладения занимали небольшие участки, а жилые помещения имели скромные размеры. Многие процедуры также были возможны лишь в лечебнице, где врач имел удобное рабочее место и обширный набор применявшихся тогда медикаментов. Неудивительно, что практика оказания медицинской помощи в лечебницах, именовавшихся ίατρείον, возникшая в Греции еще в классическое время, в III—II вв. получила дальнейшее распространение.

Известны лечебницы государственные и частные.

Государственные лечебницы, которые, надо полагать, создавали лишь самые крупные республики, были, вероятно, не только постоянными, но и временными. Например, по словам Платона, в Афинах в IV в. при значительных эпидемиях открывалось много лечебниц[471]471
  Plato. Rep., 405a.


[Закрыть]. Поэтому можно думать, что в спокойной обстановке, при отсутствии эпидемий и войн, в полисах функционировало лишь ограниченное число лечебниц.

Государства, устраивавшие у себя лечебницы, начинали с того, что отводили им подходящее место и помещения, возможно строго изолированные от соседних жилых домов. Что таков был обычай, позволяет заключить рассказ Плиния о приезде в Рим около 220 г. врача Архагафа, сына Лисания[472]472
  Plin. NH, XXIX, 6.


[Закрыть]. Римляне дали Архагафу право квирита и купленный на государственный счет дом для лечебницы. Очевидно, устраивая в Риме первую государственную лечебницу, этот уроженец Пелопоннеса создавал здесь такие же условия для работы, которые были приняты в греческих полисах.

О размерах полисных лечебниц в III—II вв. нет точных данных. Вполне вероятно, что в тяжелые периоды войн и эпидемий там открывали не только амбулаторные, но и стационарные отделения. Каковы были ассигнования полисов на устройство больниц, также остается пока неизвестным.

Частные лечебницы принадлежали врачам, уже достигшим известности и твердого материального достатка. Называли их обычно по имени врача-владельца[473]473
  Например, лечебница врача Евфидика в Пирее в середине IV в. до н. э. называлась его именем. См.: Aesth. In Timarch., 40.


[Закрыть], и, видимо, они существовали лишь во время его практики. Детальные наставления Гиппократа в сочинении «О враче» показывают, что медицинская мысль греков четко выработала условия, которые врач должен создать больным в своей лечебнице. Например, кабинет врача должен быть расположен в удобном месте, в нем должны быть хорошие освещение и вода, удобные стулья, мягкие полотенца, мягкие повязки.

Все эти требования можно было осуществить, лишь имея достаточно просторный дом и усадьбу при нем, а также средства для содержания обслуживающего персонала. Даже если он состоял только из учеников врача, их все равно нужно было кормить.

Еще Гиппократ указал, что для обучающегося медицине работа в лечебнице имеет первостепенное значение. Поэтому врачи широко использовали учеников в своих лечебницах и для курирования больных на дому. Иногда крупные врачи имели помощниками и врачей, уже завершивших у них свое обучение. Сведения о подобных отношениях дает декрет косского дема Галисарны в середине II в. до н. э., который восхвалял своего врача Онасандра, сына Онесима, помогавшего также и врачу-учителю[474]474
  Herzog R. Honores Antipatro medico... – Riv. di Filologia, 1942, p. 10.


[Закрыть]. Возможно, что иные врачи специально готовили себе помощников из числа способных к медицине рабов. Свидетельством этого может служить отпуск на волю раба Дамона врачом Дионисием в Дельфах в 155 г., обусловленный пятилетним обязательством Дамона «соврачевать» с отпускающим его владельцем[475]475
  SGDI, N 1899.


[Закрыть].

Правда, Дамон мог быть не рабом-учеником, а квалифицированным врачом, в силу каких-то обстоятельств попавшим в рабство. Его социальное положение, видимо, не препятствовало хозяину-врачу пользоваться его помощью.

Отсутствие сведений об условиях пребывания больных в стационарных отделениях частных лечебниц заставляет воздержаться от каких-либо предположений[476]476
  Сведения Диогена Лаэртского (IV, 7) об отсутствии ухода за больным философом Бионом пока не нашли подтверждения.


[Закрыть]. Однако несомненно, что такая форма лечения стоила немалых затрат, и это составляло один из источников благосостояния умелых врачей.

Остановимся на вопросе об оплате труда частных врачей. Судя по наставлениям Гиппократа[477]477
  Hippocr., Pracccpta, 4; 6.


[Закрыть], уже в V– IV вв. установилась практика определения гонорара путем частного соглашения лекаря и пациента в каждом отдельном случае. Выше уже были приведены заветы Гиппократа, призывавшего врачей взимать плату в зависимости от материальных возможностей больных. Отсюда следует заключить, что тогда каких-либо твердых норм не существовало. Видимо, такое же положение сохранялось и в III—II вв.

Во времена Аристотеля врачи обычно получали плату после излечения больного[478]478
  Arist. Pol., 1287a: здесь употреблен термин ό μισθός.


[Закрыть]. Но сохранялся ли этот порядок полностью и в эллинистический период, сказать трудно. Возможно, что в случаях особо длительного заболевания пациентов медики взимали плату по частям во время курса лечения.

Но каковы бы ни были условия вознаграждения частного врача[479]479
  С. Рейнак справедливо сомневается в ценности сведения Диогена Лаэртского (VI, 86) о том, что визит врача стоил одну драхму (Reinach S. Mcdicns, p. 1694). Вряд ли была твердая такса.


[Закрыть], этот вид медицинской помощи был недоступен беднейшему гражданству.

Не все врачи были бескорыстны и соглашались лечить бедняков даром. Слова Хремила: не будет платы – не будет помощи лекаря[480]480
  Aristoph. Plut., 408.


[Закрыть] – отражали положение и в IV– II вв.

Но дело было не только в деньгах частного лица. Как правило, полис придавал большое значение боеспособности, а следовательно, и здоровью гражданского коллектива. Причем это типично не только для многолюдных центров, но и для сравнительно небольших городов[481]481
  Косвенным свидетельством является декрет от 225 г. из Рамнунта (Аттика) в честь триерарха, который выдавал юношам, упражнявшимся в гимнастике, масло для того, чтобы, «заботясь о теле, они становились более сильными». См.: Pouilloux J. Trois decrets de Rhamnonte. – BCH, 1956, LXXX, p. 57—75. N 17. 7—8.


[Закрыть]. В III—II вв. потребность в доброкачественном и постоянном врачебном обслуживании населения полисов значительно возросла. Естественно, что возросло значение и государственной медицинской службы. Институт полисных врачей, созданный в предшествующие столетия, в эллинистической Греции получил большое распространение[482]482
  Новые эпиграфические источники добавляют некоторые ценные сведения.


[Закрыть].

Государственная забота о здравоохранении, как свидетельствует Геродот[483]483
  Her., III, 125—131 – рассказ о службе врача Демокеда на Эгине, в Афинах и на Самосе. История полисной медицинской службы уходит еще в VIII—VII вв., как позволяет заключить свидетельство Диодора об установлениях «ранних законодателей» относительно лечения больных граждан врачами на государственный счет (δημοσίω μισθω). Это известие дало основание Р. Поолю предположить, что ранние законодатели полисов Великой Греции следовали правилам, существовавшим в метрополиях их городов (Ρohl R. De graecorum medicis..., p. 8—10). И хотя это мнение не получило еще документальных подтверждений, его все же не следует так решительно отбрасывать, как это делает Л. Коун-Хэфт (The Public Physicians..., p. 11).


[Закрыть], осуществлялась в какой-то организованной форме многими полисами уже в VI в. По мере развития и совершенствования аппарата полисного управления видоизменялась и система медицинской службы. Указанный процесс происходил в первую очередь в крупных демократических республиках Греции. Источники достаточно полно освещают установления, касающиеся полисных врачей, которые существовали в Афинах в V—IV вв. и в основных чертах сохранялись и в Hill вв.

Служившие в Афинах врачи входили в число государственных наемных магистратов, исполнение обязанностей которых было обязательным и определялось термином δημοσιεύω. На это указывают Аристофан[484]484
  Aristoph. Acharn, 1030.


[Закрыть] и другие авторы. Замещение должности врача происходило путем голосования в народном собрании. Судя по сообщениям Ксенофонта и Платона, в их времена обычно выступало несколько претендентов на вакансию медика[485]485
  Xen. Mem., IV, 2, 5; Plato. Gorg., 455b; 456b.; 514 d – e. В названных выше исследованиях, начиная от А. Веркутра (1880 г.) и кончая Л. Коун-Хэфтом (1956 г.), указанные свидетельства приняты без каких-либо возражений.


[Закрыть]. Каждый из соискателей рассказывал народному собранию о том, когда и у кого он учился, как добивался того, чтобы его учителем стал хороший врач, кого он лечил. Речь заканчивалась просьбой о предоставлении работы государственного врача. После этого претендент выбирался большинством голосов. Такой порядок сохранялся в Афинах и позднее; данных о других установлениях пока нет.

Основной принцип этой процедуры соблюдался во многих демократических республиках эллинистической Греции – кандидатуры открыто обсуждались и народном собраний и голосование граждан определяло выбор того или иного медика. В практике бывали иногда ошибки: философ-киник Телес (акмэ около 23Г) г.), происходивший, по-видимому, из Мегар[486]486
  Zeller Ε. Die Philosophie der Griechen. Leipzig, 1909, III, 1, S. 44-45.


[Закрыть], говорит, что если граждане проголосовали за лекаря-шарлатана, то это бесчестит их самих, вручивших заботу о здравоохранении полиса невежде, и не порочит хорошего врача, которого они забаллотировали[487]487
  Teles. De fuga, p. 18.


[Закрыть]. Если вспомнить сетования Полибия на легковерность толпы, слушающей красноречивых лекарей-шарлатанов, то можно заключить, то не раз бывали случаи, когда скромный труженик оттеснялся болтливым конкурентом.

Многообразие политической жизни эллинов в III– II вв. вносило ряд дополнений в изложенную систему выбора государственных врачей. Сказывалась прелюде всего разница экономического потенциала полисов. Не всякий полис имел своих уроженцев-врачей. Для многих инополисных медиков более привлекательной была служба в богатых центрах, где государственное жалование было выше и где было больше зажиточных пациентов. Известное значение имела возможность общения со старшими коллегами, у которых можно было получить профессиональную консультацию. Поэтому в некоторых полисах медики были сравнительно многочисленны, другим же республикам, особенно расположенным в суровых горных районах, приходилось затрачивать усилия для того, чтобы найти полисного врача. Иногда военные ситуации создавали большие препятствия к приезду в полис врача-иногражданина.

Процедура обсуждения и избрания государственного врача в III в. обозначалась термином ή εργολαβία[488]488
  В словаре Лидделла – Скотта термин «эрголабия» трактуется как «контракт о выполнении работы» и дана ссылка на самосский декрет (Habicht Chr. Samische Volksbeschlüsse..., Ν 64). Однако в тексте надписи говорится, что многие (граждане) свидетельствовали на эрголабиях о высоком искусстве врача Диодора. Это позволяет думать, что вся процедура вплоть до избрания носила наименование ή εργολαβία.


[Закрыть]. Впервые этот термин в лапидарной эпиграфике встречается в самосском декрете 201—197 гг. в честь врача Диодора, сына Диоскурида[489]489
  Это было указано Г. Клаффенбахом (Klaffenbach G. Samische Inschriften, S. 31).


[Закрыть]. В эпиграфических документах неоднократно указывалось, что должность врача была предоставлена народом(самосский декрет) или полисом[490]490
  Syll. 3, N 620, 15.


[Закрыть], а сама работа медика именовалась to ίατρίκόν έργον[491]491
  Schwyzer, N 369, 12.


[Закрыть] или το ?>Ί(ΐόϊ№Ί έργον των ιατρών[492]492
  Habicht Chr. Samische Volksbeschlüsse..., № 64. 11.


[Закрыть]. Эта терминология четко подчеркивает государственное значение работы врача, взявшего на себя обязанность ведать здравоохранением полиса, пригласившего его на службу.

Народные собрания рассматривали также вопрос о возобновлении договора с врачом по истечении установленного срока службы медика[493]493
  Вероятно, в олигархических полисах эти вопросы ставились на обсуждение правящей верхушки республики.


[Закрыть]. В таких случаях на эрголабиях выступали многие из граждан, свидетельствуя о знаниях и добросовестности врача (например, врача Диодора самосцы хвалили на нескольких народных собраниях, причем прямо отметили, что он работал по всем правилам медицинского искусства).

Несомненно, что прием на работу уже известных врачей проходил достаточно просто, особенно в тех случаях, когда медик сам вызывался помочь полису, где он раньше работал[494]494
  Около 188 г. врач Аполлоний, сын Гиерокла, узнав об эпидемии на острове Теносе, где он раньше практиковал, вернулся на Тенос, явился в экклесию полиса и предложил служить бесплатно в течение полугода (Syll. 3, N 620).


[Закрыть], или когда он работал в пределах того же государства[495]495
  Таков был путь самосца Менокрита, сына Метродора: он служил сначала на Родосе, а затем перешел на остров Карпаф, владение Родоса, где прослужил свыше 20 лет (Syll. 2, N 491). А Диодор, сын Диоскурида, лечил на Самосе около 30 лет, как показывает идентификация Г. Клаффенбахом землетрясения, упомянутого в стк. 17—18 декрета, с известным землетрясением на Самосе в 327 г. См.: Klaffenbach G. Samische Inschriften, S. 32—33; Habicht Chr. Samische Volksbesch lasse..., S. 237—238.


[Закрыть].

Известны случаи, когда народное собрание и власти полисов рассматривали вопрос о найме государственного врача без участия последнего. Это происходило в мирное время, если полисы не находили знающих врачей среди своих жителей. Тогда народное собрание постановляло отправить посольство со специальным приглашением к врачу, предварительно уже названному самим государством[496]496
  В первой половине II в. в Амфиссу таким образом был приглашен врач Менофант, сын Артемидора (IG, IX, I2, 3, № 750 – Schwyzer, № 369). По-видимому, этот способ приглашения врача на службу тогда широко применялся.


[Закрыть]. Такой способ привлечения на работу применялся по отношению к хорошо известным медикам. Упоминание о посольстве полиса к врачу в псефисмах позволяет думать, что подобная форма приглашения справедливо считалась особо почетной.

Иногда государство приглашало инополисного врача для чтения публичных бесед и лишь после такого предварительного знакомства доверяло ему должность государственного врача. Такой эпизод имел место в первой половине II в. до н. э. в Истрии, как обстоятельно свидетельствует постановление совета и народа в честь врача из Кизика Диокла, сына Артемидора[497]497
  Popescu Em. Consideratii asupra educa^iei tineretului la Histria in legäturä cu trei inscriptii inedite. – Studii si cercetäri de Istorie veche, 1956, VII, N 3—4, p. 347—362. Весьма важные дополнения внесли Ж. и Л. Робер, указав на сходство фразеологии текстов из Амфиссы и Истрии (Bull, ёр., 1958, № 336). Эм. Попеску полагает, что! Диокл проводил свои беседы в гимнасии – обычно там юношеству преподавали основы медицинской культуры.


[Закрыть]. Допустимо предположить, что в некоторых полисах материковой Греции существовала подобная практика. Так, фокидский полис Элатея во II в. чествовал врача за лекции и за хорошую службу[498]498
  Термин άκρόασις в стк. 3 убедительно восстановил А. Вильхельм (Anzeiger der Akademie. Wien, 1924, S. 130, N 7 = SEG, III, N 416).


[Закрыть].

Проблема обеспечения полиса квалифицированной медицинской помощью иногда решалась путем дипломатических переговоров на основе межполисных соглашений. Как известно, греческие республики в IV—II вв. учитывали не только имеющиеся материальные ресурсы, но и общепризнанную квалификацию своих образованных граждан. Отправка дефицитных специалистов в дружественные государства (например, моряков, архитекторов или судей) являлась важным актом взаимной помощи полисов. В эллинистическое время в Элладе существовали не только устойчивые постоянные союзы, но и временные содружества полисов. Данные о движении медицинских специалистов в пределах того или иного объединения могут доставлять интересные сведения о политических позициях полисов. .......

Естественно, что косский полис играл самую выдающуюся роль в эллинской системе межгосударственного откомандирования врачебного персонала. Найденные в Асклепиейоне на Косе эпиграфические документы[499]499
  К сожалению, открывший названные памятники Р. Герцог успел опубликовать только небольшую часть этих источников (Herzog R. Koische Forschungen und Funde. Leipzig, 1899, а также отчеты о раскопках в JDAI).


[Закрыть] весьма рельефно рисуют направления политики властей названного полиса.

Небесполезно остановиться на отношении Коса к междуусобицам полисов на Крите, происходившим около 225—215 гг. Как сообщает Полибий[500]500
  Polyb., IV, 53—55; Guarducci Μ. Inscr. Cret., I, p. 48—49; IV, p. 231; Effenterre Η. van. La Crete et le Monde Grcc de Platon ä Polybe. P., 1948, p. 150—159.


[Закрыть], в те годы объединившиеся Кносс и Гортина подчинили все остальные критские города за исключением Литта. В 221—219 гг. Кносс с союзниками вел войну против Литта. В ходе ее на сторону литтян перешла часть критских полисов, а в Гортине вспыхнуло социальное движение. Консервативная часть гортинских граждан (Полибий называет их πρεσβύτεροι) сохраняла верность Кноссу, более радикальные круги – νεώτεροι – перешли на сторону Литта[501]501
  Ахейский союз поддерживал Литт и его союзников, тогда как Кносс получал помощь это ляп.


[Закрыть]. Этот στάσις в Гортине кноссяне смогли подавить лишь с помощью тысячи воинов, которых прислал им Этолийский союз. Не останавливаясь подробно на перипетиях этой ожесточенной социальной схватки, заметим лишь, что она доставила медикам массу работы.

Найденные в Асклепиейоне Коса тексты писем Гортины и Кносса о деятельности у них врача Гермия, сына Эмменида[502]502
  Письмо кноссян издал еще Р. Герцог (АА, 1903, S. 11-Syll3., № 528); письмо гортинян было опубликовано лишь в 1941 г. (Clara Rodos, 1941, X, p. 34, Ν 3). Оба документа относятся ко времени между 221 и 218 гг.


[Закрыть], хорошо освещают помощь Коса проэтолийской группировке на Крите. Поскольку Кос в то время обладал высоким экономическим потенциалом[503]503
  Rostovtzeff Μ. SEHHW, p. 198—199. Огромную роль играло покровительство Косу со стороны не только греческих государств, но и многих соседних монархий.


[Закрыть], следует говорить о сугубо политических мотивах, руководивших властями названной республики.

Упомянутые документы двух критских полисов рисуют любопытные детали процедуры посылки косского квалифицированного медика. Критские письма сообщают, что около 223 г. гортиняне отправили на Кос посольство с просьбой выбрать для них врача. Власти Коса быстро поставили вопрос в народном собрании полиса, и там голосованием был избран Гермий, сын Эмменида. Не только оперативность совета и демоса Коса, но и избранная ими кандидатура[504]504
  Д. Робер сопоставил декрет Галикарнаса из косского Асклепиейона о враче Эммснидеидва других косских текста (Revue Philolog., 1939, v. 65, p. 163—105), и это позволило Μ. Гвардуччи заключить, что отец Гермия был врачом и известным лицом (Inscr. Cret., IV, p. 231).


[Закрыть] свидетельствуют, сколь важным делом считали косцы просьбу Гортины.

Следует особо отметить, что назначение путем голосования означало для выделенного косского врача строгое обязательство – по-видимому, он должен был отправлять врачебную службу безоговорочно, как бы выполняя магистратуру в своем государстве. Принудительный, если можно так выразиться, характер труда Гермия на Крите ясно раскрывает гортинское письмо, повествующее о трудных условиях работы медика. В письме кноссян говорится о самоотверженной работе Гермия с ранеными кноссянами и их союзниками, когда они сражались против гортинских «молодых» в Гортине и из-за Феста. Следовательно, Гермий обслуживал не только гортинян, но и их союзников, по крайней мере во время военных действий.

Государственный характер откомандирования врача Гермия на Крит подчеркивается и тем, что власти Гортины и Кносса направляли свои письма прямо совету и народу Коса. Совершенно очевидно, что труд Гермия являлся одним из видов помощи, которую оказывал Кос своим единомышленникам, полисам проэтолийской ориентации.

В этой связи следует отметить, что Л. Коун-Хэфт недостаточно глубоко вник в суть дела с отправкой Гермия на Крит. Американский ученый считает, что основным мотивом в процедуре избрания Гермия было официальное подтверждение полисом Коса того, что данный врач является действительно квалифицированным медиком[505]505
  Cohn-Haft L. The Public Physicians.., p. 64—66.


[Закрыть]. Нет сомнения в том, что в действиях полиса Коса присутствовал и момент апробации знаний Гермия, но главным содержанием упомянутого эпизода были тесные политические связи Коса и Гортины. Сводить все к тому, что граждане Коса «повышали свою собственную репутацию и авторитет той профессии, которая давала им право на славу, принимая на себя ответственность за доставку врача, чьи профессиональные знания они таким образом подтверждали...», неправильно, так как это означает абстрагирование от сложной межполисной политики, которую вел Кос. Дело шло о крупных политических действиях, а не только об аттестации того или иного косского врача.

Прямое подтверждение сказанному находится в декрете критского полиса Аптеры, копия которого во II в. была послана в Асклепиейон Коса[506]506
  АА, 1903, S. 198, Ν 1; Guarducci Μ. Inscr. Cret., II, p. 16, Ν 3*; Bull. 6p., 1940, Ν 124.


[Закрыть]. Аптеряне чествовали косского врача Каллиппа, сына Аристокрита, который был им прислан Косом, и особо подчеркивали в стк. 23—24 своего постановления дружественное отношение к ним полиса Коса.

Данный документ интересен тем, что, как отметил Л. Робер, в нем не говорится о длительном пребывании Каллиппа в Аптере, хотя в декретах о работе медиков этот факт обычно упоминается. Поэтому Л. Робер убедительно полагает, что косский врач был призван на короткий срок для борьбы со вспыхнувшей эпидемией. В пользу такого понимания говорит и сравнительно скромная[507]507
  М. Гвардуччи полагает, что 300 статеров составляли достаточное вознаграждение (Inscr. Cret., II, p. 17). Ей возразил Л. Робер, утверждавший, что эта сумма не столь велика (Bull. ер. 1940, N 124). Но если речь идет о недолгой работе Каллиппа в Аптере, то высокий гонорар вполне вероятен.


[Закрыть] сумма – 300 статеров, которую Аптера выдала Каллиппу на «венок и дорогу».

Кратковременная отправка врача Косом в Аптеру по случаю возникшего мора позволяет предполагать, что эта акция Коса также относится к сфере его межполисной дипломатии, весьма интенсивной в III—I вв. до н. э.

Приведенные источники позволяют сделать бесспорное заключение, что Кос практиковал откомандирование своих специалистов в дружественные полисы и во II в. Но имеющиеся свидетельства вовсе не говорят о том, что Кос установил государственную монополию на рассылку своих лекарей в другие полисы. Эта теория была высказана Р. Герцогом[508]508
  Herzog В. Die Wunderheilungen von Epidauros. Leipzig, 1931, S. 147—148; Idem. Das Asklepieion und die Ärzteschule von' Kos. – AA, 1932, S. 274—275.


[Закрыть]. Убедительные сомнения по этому поводу высказал уже Л. Коун-Хэфт[509]509
  Cohn-Haft L. The Public Physicians..., p. 63.


[Закрыть], однако он апеллировал лишь к тому, что еще не опубликованы многие надписи Коса, которые знал Р. Герцог.

Между тем имеется эпиграфический документ, который бесспорно опровергает гипотезу Р. Герцога. Это постановление членов дельфийской амфиктионии[510]510
  Syll. 3, Ν 538A.


[Закрыть], принятое около 216/5 г., следовательно, близкое по времени к письмам Гортины и Кносса. Амфиктионы восхваляли косского врача Филиста, сына Мосхиона, за то, что он лечил в Дельфах усердно и достойно полиса Коса, и опубликовали ряд детальных предписаний для прославления врача в Дельфах и на Косе. Но в Декрете нет даже намека на то, что Филист был послан Косом. Если бы этот факт имел место в действительности, амфиктионовские дипломаты обязательно вставили бы в текст псефисмы указание на дружественное содействие полиса Коса в том, что Филист прибыл в Дельфы. Отсутствие упоминания о роли косского полиса в направлении Филиста на работу в Дельфы может свидетельствовать в пользу того, что этот косский врач получил свое место в Дельфах не по назначению полиса Коса.

Следует полагать, что косские лекари, выехавшие за пределы своею острова, имели полную свободу в выборе места работы. Те же врачи, которые оставались у себя на родине, могли быть посланы для выполнения государственного поручения точно так же, как любой гражданин Коса или иного полиса должен был нести те или иные тяготы, входившие в круг обязанностей граждан полиса. Как известно, государственные повинности в эллинских полисах иногда были весьма тяжкими.

Вопрос о числе государственных врачей – δηχό^οι iaтрoi – в каждой республике зависел от размеров городов и от ряда политических факторов. Не только войны, но и экстраординарный наплыв инограждан и прочих приезжих мог вызвать временное увеличение числа магистратов-врачей. Например, около 200 г. на острове^Паросе во время праздника Новых Панафиней вспыхнула эпидемия, и один из тогдашних агораномов срочно доставал врача для лечения заболевших[511]511
  Syll. 3, N 596.


[Закрыть]. Очевидно, этот лекарь был дополнительной единицей в обычном штате паросских врачей[512]512
  М. И. Ростовцев полагает, что чествуемый агораном сам оплатил службу доктора (SEHHW, р. 1598). Однако в надписи высоко оценивается деятельность этого агоранома (вместе с его коллегами), но не сказано, что он затратил свои личные средства. Поэтому мы склонны полагать, что похвалой отмечены лишь административные заслуги агоранома, а оплата врача легла на государственный бюджет.


[Закрыть].

Внимание исследователей было обращено на изучение числа полисных лекарей в Афинах, но до сих пор единогласного мнения нет. Можно согласиться с Л. Коун-Хэфтом, что в IV в. в Афинах было не меньше трех государственных лекарей[513]513
  Cohn-Haft L. The Public Physicians..., p. 49—51, 57—58. Нам осталась неизвестной статья: Dow S. Two families of Athenian physicians. – Bulletin of the History of Medicine, 1942, p. 18—26, в которой говорится о шести медиках в Афинах в 360—340 гг. на основании IG, II2, № 4359. Думается, это число более отвечает нуждам Афин в медицинском обслуживании.


[Закрыть]. Вероятно, в III—II вв. число их не уменьшилось, а скорее увеличилось. Теперь Появилась потребность в специальных врачах в открывавшихся крупных гимнасиях, да и населения стало гораздо больше.

Можно предположить, что наибольшее число служащих медиков было на Косе – приток больных паломников в Асклепиейон увеличивал скученность населения города, что способствовало частым вспышкам болезней[514]514
  В III в. карийский город Иас поставил в Асклепиейоне на Косе текст своего декрета с восхвалением косского медика Филиста, сына Никарха, за то, что он лечил посольство иасских граждан, прибывших на Кос на Асклепиевы празднества и там заболевших тяжелым недугом. Текст декрета известен лишь в изложении Р. Герцога (Vorl. Bericht, 1903; АА, 1903, S. 198, Ν2).


[Закрыть]. Декрет III в. в честь врача Ксенотима, сына Тимоксена, указывает на то, что там было несколько государственных врачей[515]515
  Syll. 3, Ν 943.


[Закрыть]. Штатные врачи работали не только в главном городе Коса, но и в мелких городках. Так, в III в. «народ Эгелиев» принял почетный декрет в честь врача Анаксиппа, сына Александра, который несколько лет самоотверженно служил в их городке[516]516
  Vorl. Bericht, 1903; АА, 1903, S. 198, N 3.


[Закрыть]. Специфика косского полиса определила исключительное положение врачебных кадров в этом государстве.

Уже в IV в. на Косе имелась особая священная территория врачей, где ставили копии старинных законов[517]517
  Vorl. Bericht, 1903; AA, 1903, S. 197.


[Закрыть]. В установлениях косского полиса врачи рассматривались как важная для государства профессиональная группа – около 300 г. в росписи раздачи мяса жертвенных животных врачи упомянуты перед флейтистами[518]518
  Syll. 3, N 1025. 54.


[Закрыть]. Примечательно, что врачам и флейтистам выдавали лучшие части, чем следующим за ними в списке кузнецам и гончарам.

И в менее крупных республиках в штате состояло два-три полисных врача. Так, в Амфиссе в первой половине II в. чествовали врача Менофанта и подчеркнули в декрете, что он один взялся выполнять медицинскую работу в городе[519]519
  IG, IX, 1 2, 3, N 750. 12-13.


[Закрыть]. Это позволяет с уверенностью утверждать, что до Менофанта здравоохранением Амфиссы ведало во всяком случае не меньше двух врачей[520]520
  В толковании этого места декрета мы расходимся во мнении с Л. Коун-Хэфтом, который считает, что в Амфиссе всегда работал только один врач (Cohn-Haft L. The Public Physicians..., p. 50).


[Закрыть].

Очевидно, что внутри врачебного штата полисов существовали какие-то градации. Прямых данных пока нет, и приходится лишь принимать во внимание те оттенки в отношении к искусству врачей, которые можно заметить у некоторых авторов.

Так, Аристотель называет три категории медиков: ιατρό; δη uojpyo;, ιατρός αρχιτεκτονικό;, δ πε τα ι δε υ;/ivo; περί την τέχνην[521]521
  Arist. Pol., 1281b 12.


[Закрыть]. Последнее, видимо, подразумевает лишь ознакомившегося с врачебным делом человека, а два первых разряда указывают на серьезные квалификационные различия. Важно то, что врача-демиурга (практика) Аристотель ставит на первое место, перед ученым-медиком, исследователем. Платон также проводит разницу между подлинным врачом, ученым специалистом, и его помощником[522]522
  Plato. Leg, IV, 720b.


[Закрыть].

Несомненно, что власти полисов достаточно внимательно вникали в вопрос о квалификации нанимаемого врача, так как она имела прямое отношение не только к качеству медицинской службы, но и к государственным финансам – ведь с успешно прошедшим процедуру эрголабии медиком полис заключал специальное соглашение. Этот юридический акт оформляли в виде контракта, где были изложены конкретные условия. К сожалению, ни одного текста такого договора не сохранилось. По отдельным упоминаниям в надписях известно, что в названных документах оговаривались сроки работы врача, его воз-награждение и, возможно, тот контингент населения, который врач обязан лечить.

Срок службы государственного врача, по-видимому, в большинстве полисов был равен одному году[523]523
  Судя по рассказу Геродота о Демокеде (III, 131), избрание врача на годичный срок было принято еще в VI в.


[Закрыть] – обычно в демократических республиках магистратов избирали именно на год. Известно, однако, что во II в. на острове Теносе, где полномочия выборных должностных лиц длились лишь полгода, служба государственного врача также исчислялась шестью месяцами[524]524
  Sy.ll. 3, № 620. 11—12 и комментарии к ним Гиллера фон Гертрингера.


[Закрыть]. Не приходится много говорить о пользе периодического повторения эрголабии врачей для качества медицинской службы в полисах – добропорядочные специалисты получали заслуженное одобрение, невежественного лекаря полис отстранял от работы.

Важным пунктом контракта было определение Жалования (μισθός) врачу. По-видимому, оплата труда государственных медиков выражалась в значительных суммах, что ложилось серьезным бременем на государственные финансы. Стоит вспомнить, как чествовали Афины в в 304/3 г. врача-родосца Фидия за то, что он взялся служить без жалования (Syll.3, N 335). Также и врач-самосец Менокрит, сын Менодора, во II в. заслужил горячую благодарность тем, что лечил родосцев во время какой-то эпидемии[525]525
  IG, XII, 1, N 1032-Syll. 2, N 491.


[Закрыть]. Но таких случаев было немного[526]526
  Заметим, что декрет Акарнанского союза в честь врача Диогена, сына Диогена (IG, IX, I2, № 209а), принятый между 167 и 146 гг., не следует привлекать к освещению рассматриваемого вопроса – Диоген бесплатно лечил акарнанских послов, находясь уже в Македонии, а не на службе в полисах акарнанов. Это пример гуманности частного врача, а не наемного медика.


[Закрыть]. Поэтому полисы должны были тщательно изыскивать средства на оплату государственных медиков[527]527
  Попутно заметим, что В. В. Тарн ошибается, говоря, что государственные врачи часто отказывались от своих жаловании (Tarn W. W. Hellenistic Civilization 3, p. 109). Всего лишь два известия из большого числа эпиграфических документов периода от 304 до 146 г. позволяют утверждать противное: государственные врачи редко отказывались от своего оклада. Вообще В. Тарн делает здесь слишком общие выводы о работе врачей в полисах эллинистической Греции, упуская из виду единичность некоторых известий о полисных медиках.


[Закрыть].

По-видимому, в небольших республиках проблема оплаты наемных специалистов, в том числе и врача, стояла достаточно остро, и всякие изменения выделенных сумм были весьма нежелательны. Красноречивое свидетельство о такой ситуации содержит договор о симиолитии Миании и Гипний, небольших полисов в Средней Греции[528]528
  Обломки надписи были найдены в Дельфах в 1938 и в 1948 гг. и впервые изданы Ж. Бускэ (Bousquet J. Convention entre Myania et Hypnia. – BCH, 1965, 89, p. 665—681; IG, IX, 1 2/3, № 748 – комментарий Г. Клаффенбаха).


[Закрыть]. Заключив около 190 г. соглашение об одинаковых законах и общем управлении, оба полиса детально разработали ряд вопросов, которые могли бы вызвать недоразумения – об участии в жертвоприношениях, о посольствах, о службе воинов, о праве выпаса и др. В стк. 30—33 указано, что врачу и всем остальным государственным служащим в Гипниях установлено то яге самое жалование, что им прежде выплачивали гипниоты. Видимо, увеличение объема работы врача могло побудить его требовать большей платы, что заранее предусмотрели магистраты, ведавшие скудной казной обоих небогатых полисов.