Текст книги "Из истории греческой интеллигенции эллинистического времени"

Автор книги: Т. Блаватская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

«Потребителями» творчества зодчих в изучаемое время выступали не только государства Эллады. Обладатели крупных состояний стремились теперь возводить роскошные жилища с большим количеством искусно отделанных помещений. Эта тенденция ярче всего проявлялась в городах, тогда как сельское население предпочитало дома сравнительно скромные, но зато хорошо приспособленные к требованиям земледельческого быта[686]686
  Примером такого жилища является открытый в 1966 г. в Аттике сельский дом, который прекратил свое существование в начале III в. См.: Jones J. Ε., Graham A. J., Sackett L. Η. An Attic country house below the Cave of Pan at Vari. – BS A, 1973, v. 68, p. 356—452.


[Закрыть].

Многие богатые горожане в эту эпоху роста индифферентности, аполитизма и индивидуализма[687]687
  Недаром вульгарный эпикуреизм, проповедовавший необходимость усладить скоротечную жизнь, получил столь широкое распространение среди зажиточных кругов греческих полисов. Богатые слои охотно воспринимали эту идеологию, ставившую интересы частного лица много выше ею гражданского долга.


[Закрыть] предпочитали тратить свои средства на великолепные жилища. Известно, что еще в начале IV в. в Афинах появились частные дома, украшенные лепниной и росписью – практичный Ксенофонт сурово осудил такие ухищрения[688]688
  Xen. Memorab., III, Я, 10; Öecon.,9, 2. Однако, судя но негодованию Псевдо-Демосфена ([Demosth.], XIII, 30), уже в середине IV в. некоторые афиняне построили себе дома более великолепные, чем общественные здания.


[Закрыть]. В III– II вв. наблюдается дальнейшее развитие дорогостоящего жилищного строительства. В качестве примера можно назвать двухэтажные дома богачей на острове Делосе, характеризующиеся наличием внутреннего перистильного двора и богатой отделкой парадных помещений[689]689
  Подробное описание приведено в кн.: Всеобщая история архитектуры, т. II, 1. Архитектура древней Греции. М., 1949, с. 322—328; ср.: Rumpf Α. Zum hellenistischen Haus. – JDAI, 1935, Bd. 50, S. 1—8; Rostovtzeff M. SEHHW, p. 1625.


[Закрыть]. Примечательно, что в некоторых из этих домов верхние этажи отличались даже более роскошной отделкой, чем нижние парадные комнаты.

Дорогостоящее частное строительство известно и в некоторых других полисах[690]690
  На Самосе (урочище Кастро, Тигани) в 1965—1968 гг. были закончены раскопки великолепного жилого здания с двумя перистильными дворами, возведенного в эллинистическое время. См.: Tolle R. Die antike Stadt Samos. Mainz am Rhein, 1969, S. 58—63. Примечательно, что Витрувий (VI, 7, 1—5) описывает роскошный греческий жилой дом, также обычно имеющий два двора.


[Закрыть]. Но оно разворачивалось преимущественно в тех государствах, где заметен быстрый рост благосостояния верхушки зажиточного гражданства. Даже в Афинах, не говоря о небольших республиках, общий вид жилых кварталов в III в. производил весьма безотрадное впечатление[691]691
  Dic. Geogr., p. 97.


[Закрыть].

Частные заказчики обращались к архитекторам в связи с сооружением алтарей, посвятительных колонн, а чаще всего – погребальных памятников. Обычно эту работу выполняли простые домостроители, но иногда к ней привлекали и высокоодаренных зодчих.

Даже беглый перечень разнохарактерных сооружений, которые возводили греческие республики, позволяет думать, что в целом их архитектурная деятельность в эллинистическую эпоху была не столь уж скромной[692]692
  В эллинистическое время известно также частое строительство фонтанов и водопроводов, осуществлявшееся группами лиц. См., например: Le Roi Chr. Inscriptions dö Laconic Melanges Helleniques. P., 1974, p. 229—238.


[Закрыть]. А если вспомнить, что отдельные полисы вели весьма значительное строительство, то становится совершенно очевидно, что греческие зодчие в III—II вв. имели достаточно широкое поле деятельности.

Следует отметить, что в эллинистическое время их труд стал гораздо более разносторонним, чем в предшествующие столетия. И связано это прежде всего с развитием техники, со все более широким использованием всякого рода механизмов. Речь идет не только об осадных машинах. Сложные конструкции применялись в строительном деле[693]693
  Можно назвать механизмы для транспортировки тяжелых каменных блоков, конструкция которых детально исследована А. К. Орландосом (Τά υλικά..., II, а. 88—116). Машины использовались и при ремонте зданий – в 279 г. на Делосе для починки столба ворот привезли специальный механизм. Судя по тому, что доставка его обошлась лишь в две драхмы и четыре обола (IG, XI, 2, N 161 А), можно полагать, что это было не очень большое сооружение.


[Закрыть] и в театрах[694]694
  Вероятно, в каждом театре имелись различные машины, обеспечивавшие тот или иной сценический эффект. Сооружение некоторых из этих механизмов стоило дорого – в 279 г. казначеи делосского храма уплатили 70 драхм Антигону, сыну Каика, за постройку театральной машины (IG, XI, 2, N 161 А).


[Закрыть], в морском деле и в организации городского благоустройства[695]695
  Например, сооружение солнечных часов в городах входило в обязанности архитектора с давних пор – ведь изобретение таких часов античная традиция приписывала еще философу Анаксимандру, родившемуся около 610 г. в Милете (Favorinus ар. Diog. Laert., 2, 1).


[Закрыть]. Все это проектировали архитекторы, так как в Элладе с давних пор зодчий соединял в себе архитектора и инженера. Сколь значительное место в архитектурной науке занимала тогда инженерная деятельность, видно из труда Витрувия, в котором нашли отражение теоретические положения греческих зодчих классического и эллинистического времени.

Правда, уже в. конце эллинистической эпохи появилась тенденция к обособлению чистых механиков от зодчих. Интересным свидетельством этого является проксения от 128/7 г., которую получил Сосидам, сын Сосидама, амбракиот, механик, в Дельфах[696]696
  Daux G. Delphes au IIe et au Ier siecle, p. 420. Судя по словарю Лидделла – Скотта, интересующий нас термин μαχανικός встречается в греческой литературе впервые у Плутарха.


[Закрыть]. В римское время античная традиция четко разграничивала ученых механиков и зодчих[697]697
  Так, в списках знаменитых художников, скульпторов, архитекторов и механиков, дошедших в одном александрийском папирусе (Laterculi Alexandrini/Ed. G. Biels. – Abhandlungen der Berlin. Akademie der Wissenschaten, 1904) в особом (восьмом) столбце текста перечислены пять механиков, причем четыре имени принадлежат строителям военных машин.


[Закрыть].

Развитие инженерных знаний архитекторов было необходимым условием для выполнения ставившихся перед ними задач. Можно указать на сложнейший комплекс портовых сооружений Делоса, создание которых могло быть под силу только очень опытным в инженерии специалистам[698]698
  Подробное описание этого комплекса можно найти в кн.: Cloche P. Les classes, les metiers, le trafic. P., 1931, p. 100—103.


[Закрыть].

Поскольку в эллинистическое время значительно увеличились флоты и их оснащенность в крупных государствах, то возросла и роль архитекторов. Можно полагать, что, как раньше в Афинах[699]699
  Arist. Ath. Pol., 46, 1.


[Закрыть], корабли, доки и арсеналы возводились в полисах по проектам архитекторов и при их личном наблюдении за ведением строительных работ[700]700
  Syll.3, № 969.


[Закрыть]. Особенный размах эти работы получили в государствах островной Эллады, благосостояние которых зависело от состояния их морского транспорта[701]701
  Недаром Птолемей I для постройки маяка на острове Фаросе у входа в Александрию пригласил зодчего с Книда, Сострата, сына Дексифана (Strabo, XVII, 1, 6; Plin. NH, XXXVI, 12, 18).


[Закрыть]. Эксплуатация этих сооружений частично также находилась в ведении архитекторов[702]702
  Рассказывая о Кйзике, Страбон отмечает (XII, 8, 11), что городские архитекторы ведали государственными зданиями и военными машинами. Среди этих зданий были арсенал и склад военных машин.


[Закрыть].

Рост городов и численности их населения ставил особенно остро проблему водоснабжения.

Постройка водопроводов, колодцев и фонтанов[703]703
  Недавно стало известно о сооружении фонтана в Спарте во II в. См.: Le Roi Chr. Inscriptions de Laconie, p. 229—238.


[Закрыть] входила в круг обязанностей архитекторов. Особенное внимание уделялось тогда художественному виду архитектурных сооружений над источниками.

О гидротехнических сооружениях эллинистического времени известно очень мало. Возможно, что в тех или иных местах велись крупные работы по возведению плотин, мостов и каналов, но данных об участии архитекторов в этих стройках пока нет[704]704
  Возможно, что Херефан, заключивший договор об осушении Птехейского болота с эвбейским полисом Эретрией, был не простым подрядчиком, но инженером-архитектором. См.: Dareste Haussoullier – Reinach. Recueil, N IX=IG, XII, 9, Ν 191.


[Закрыть]. Несомненно, и при сооружении доков полисы обращались к архитекторам гидротехнического профиля. Следует заметить, что еще в классическую эпоху греки создавали очень сложные гидротехнические системы. На эту мысль наводит сообщение Диодора о том, что в 410 г. беотяне по требованию Афин возвели плотину через морской пролив с сильным течением. Плотина, соединившая Беотию с Эвбеей, была возведена быстро. На обоих концах сооружения были построены высокие башни, а над оставленными протоками для воды перебросили деревянные мосты; через единственный проход могло пройти одно судно[705]705
  Diod., XIII, 47, 3-6.


[Закрыть]. То, что столь смелый замысел был удачно претворен в жизнь, несмотря на сильное течение в проливе, говорит о совершенстве расчетов гидроархитекторов и высоком качестве работы строителей.

Надо сказать, что греки давно умело использовали разрушительную силу воды, примером чего является маневр лакедемонского царя Агесиполида. Осаждая Мантинею в 385 г., он перегородил плотиной реку Офис, протекавшую через город. Вода размыла основание сырцовой стены города, что вынудило жителей его прекратить сопротивление[706]706
  Xen. Hell., V, 2, 4—5; Diod., XV, 1-2; Paus., VIII, 8, 7-9.


[Закрыть].

Следует упомянуть и другие виды архитектурных работ.

Сложные задачи стояли перед зодчими, проектировавшими гимнасии, палестры, ипподромы и стадионы. В эллинистическое время гимнасии были местом не только спортивного обучения, но и школами, где велось серьезное преподавание многих наук. Оставивший описание греческого гимнасия Витрувий пишет о многочисленных помещениях различного назначения, в том числе и о банях, входивших в гимнасии. Даже стадион при гимнасии должен был быть рассчитан на большое число зрителей[707]707
  Vitruv., V, 11, 1—4.


[Закрыть]. Интенсивная культурная жизнь, протекавшая в гимнасиях, накладывала отпечаток на внешний и внутренний[708]708
  Например, гимнасии Делоса во II в. был заставлен множеством статуй и всякого рода посвящений, которые могли получить рациональное размещение лишь в большом помещении. Описание этого имущества см.: Audiat J. Le gymnase de Delos et l'inventaire de Kallistratos. – BCH, 1930, LIV, p. 95-130.


[Закрыть] вид этих комплексов. Это требовало от зодчих тонкого понимания особенностей духовных традиций того гражданского коллектива, для которого они строили гимнасии. Раскопанные археологами XX в. остатки городских гимнасиев свидетельствуют, что эти сооружения действительно представляли собою сложные комплексы[709]709
  Богатые афиняне уже в IV в. устраивали в своих домах гимнасии с банями и даже с подобием палестры (Xen. Resp. Ath., 2, 10). Но сколь монументальны были эти сооружения, пока неизвестно.


[Закрыть].

По-видимому проектировщики спортивных сооружений в изучаемое время уже несколько выделялись из общей массы архитекторов. На это предположение наводит специальное упоминание о строителе ипподрома, которое встречается в одной из дельфийских надписей[710]710
  Syll.'3, № 251. II. 63. Документ относится к 335 г.


[Закрыть].

Данные о разносторонности труда эллинистических зодчих относятся, конечно, прежде всего к наиболее известным архитекторам, работавшим по крупным заказам. Строители обычных частных жилищ выполняли более однообразные проекты. Эти зодчие, составляющие довольно многочисленную группу специалистов средней квалификации, должны были хорошо знать основы своего дела и уметь успешно их претворять. Ведь в столь сейсмичной стране, какой является Греция, недобросовестность зодчего в любой момент могла привести к гибели людей в случае разрушения здания во время землетрясения.

Именно эти рядовые работники выполняли повседневную архитектурную работу, в которой постоянно нуждались крупные города Греции, разросшиеся теперь в обширные урбанистические комплексы. Чтобы поддерживать городское благоустройство и обеспечивать нормальную эксплуатацию больших общественных комплексов, зодчие должны были затратить много труда и изобретательности. Некоторые полисы нанимали на один год или на иной срок штатных архитекторов.

С давних пор городские архитекторы заботились о внешнем виде города не только при планировке его[711]711
  Уже в V в. была сформулирована идея правильной планировки города, в котором улицы пересекаются под прямыми углами. Высказал ее, согласно Аристотелю (Pol., VII, 10,4), Гипподам. С IV в. правильная, Гипподамова, планировка стала основным принципом греческих зодчих. Интересно, что сам Аристотель считал более безопасной и целесообразной правильную планировку не всего города целиком, а его отдельных частей и кварталов (Pol., VII, 10,5).


[Закрыть], но и в дальнейшем. Особое внимание уделялось центральным кварталам, где располагались святилища и государственные здания. В одной из афинских надписей, датируемой 420/19 г., указано, что архитектору нужно иметь попечение о наилучшем украшении Акрополя[712]712
  Syll.3, № 91. 39—42. К сожалению, текст в этом месте сильно попорчен.


[Закрыть]. Немногие документы IV—II вв. позволяют заключить, что аналогичные задачи стояли перед зодчими и в многонаселенных эллинистических полисах.

На территории ряда городов и крупных святилищ издавна стояли многочисленные статуи, рельефы, обелиски, стелы с различными декретами, договорами и списками, солнечные часы и прочие сооружения. Старинные памятники ветшали от времени и требовали ремонта. Иногда они получали большие повреждения во время войн и междоусобиц. Известно, например, что около 333 г. в полисе Эрифрах на острове Хиосе после восстановления демократии совет и народ вынесли постановление о починке статуи Филита, убившего тирана. Памятник был попорчен во время захвата власти олигархами, и теперь его должны были ремонтировать магистраты вместе с архитектором, имя которого не обозначено[713]713
  Syll.3, № 284.


[Закрыть].

В некоторых случаях памятники требовалось переставить или восстановить на прежнем месте, и в этих работах принимали участие городские архитекторы.

Напомним, что после 196 г. полис Пепареф заново отстроил разрушенный македонянами храм Афины. По окончании постройки в святилище была передвинута статуя богини и ее база. Вся эта операция была проведена под наблюдением полисного зодчего[714]714
  Syll.3, № 587.


[Закрыть].

Архитектору вменялось в обязанность назначать место для вновь устанавливаемых стел, статуй, колонн и других подобных сооружений в общественных местах. Поскольку на городских площадях, а особенно на территориях святилищ, в эту эпоху оставалось уже не так много места для новых памятников, то речь шла не только о сохранении эстетического облика того или иного архитектурного ансамбля – необходимо было ставить новые сооружения так, чтобы они не препятствовали проходу и проезду в данной части города или храмового подворья. Проблема эта была тем более остра, что в старых городах улицы часто были узкими[715]715
  Например в Платеях (Thuc, II, 3,3).


[Закрыть]. Естественно, что решение данного вопроса принадлежало именно архитектору[716]716
  На Родосе в III в. было принято постановление о правилах установки посвящений в храме бога Асклепия, и текст этот решено было поставить в святилище Асклепия «в том месте, которое укажет архитектор» [Robert J. et L. – Bull., ер., 1948, № 172). Л. Робер справедливо подчеркивает обилие посвящений в святилищах богов-целителей и приводит ряд текстов, в которых есть указания на место установки благодарственных посвящений и стел с надписями. Судя по тому, что и в Милете зафиксирована аналогичная функция полисного архитектора (Syll.3, № 577), данное право было присуще официальным зодчим и в греческих городах Малой Азии. Сохранялось оно за городским архитектором и в период подчинения эллинистическим монархам. Например, две надписи из Приены около 130—128 гг. содержат поручение архитектору поставить эти почетные декреты в городе (Inschr. von Priene, № 107, 108).


[Закрыть]. Можно полагать, что содержащийся в упомянутом декрете родосцев запрет ставить в святилище посвящения в тех местах, где они «воспрепятствуют круговому обходу», был внесен по требованию архитектора, наблюдавшего за святилищем. В Аргосе незадолго до 251 г. архитектору вместе со стратегами было поручено заказать исполнение текста постановления полиса на стеле, которую затем они должны были поставить в храме Аполлона Ликийского[717]717
  Vollgraff G. Novae inscriptiones argivae. – Mnemosyne, N. S., 1916, v. 44, p. 64-71.


[Закрыть].

Полисные зодчие часто подготавливали проект и организовывали изготовление каменных досок для публикации важных государственных документов[718]718
  Изысканность очертаний ряда важных эпиграфических памятников показывает, что форма этих стел была создана высокоодаренными мастерами.


[Закрыть]. Такие поручения, данные архитекторам, включали в текст публикуемого акта, как показывают специальные указания в надписи критского полиса Гиерапитны[719]719
  Syll.3, № 581 – договор Родоса и Гиерапитны, заключенный около 200—197 гг.: архитектор составляет проект стелы, а полеты заказывают ее исполнение, причем стоимость всей работы не должна превышать 100 драхм.


[Закрыть] и в дельфийской надписи от 235/4 г., в которой восхвалялись гиеромнемоны[720]720
  Syll.3, № 483. В стк. 29—31 предписано архитектору и секретарю гиеромнемонов приобрести и приготовить мраморную стелу, написать на ней имена чествуемых и поставить стелу возле храма Аполлона Пифийского.


[Закрыть].

По роду своей должности городским архитекторам приходилось выполнять отдельные указания высших государственных органов[721]721
  Например, в Афинах в 302/1 г. архитектору было поручено назначать места в театре чествуемым таксиархам «всегда там же, где отводятся места стратегам» (Syll.3, № 345).


[Закрыть] и магистратов или вместе с магистратами проводить в жизнь распоряжение демоса[722]722
  Иногда эти распоряжения касались самых обыденных предметов. Например, в 423/2 г. афиняне постановили соорудить в Элевсине три зерновых хранилища для посвящений богине, и устроить их надо было так, как сочтет необходимым архитектор (Syll.3, № 83).


[Закрыть].

Не следует думать, что зодчий всегда находился в полной зависимости от полисных и городских властей. Судя по отрывочным свидетельствам источников, мнение архитектора по таким вопросам, как возведение стен и устройство гаваней и верфей, было достаточно весомым при обсуждении этих вопросов в полисе[723]723
  Plato. Gorg., 455 b—е.


[Закрыть].

Особенно заметную роль играл ведущий зодчий в тех государствах, политическая роль которых зиждилась не столько на военной силе, сколько на авторитете их святилищ.

Это особенно ясно прослеживается в Дельфах, для которых вопрос об архитектурном облике храма Аполлона и других общественных зданий был исключительно важен. Не только сам полис Дельфы, но даже получивший в III в. преобладание в амфиктионии Этолийский союз ревностно заботились о сохранности дельфийских монументальных построек. Весьма красноречиво постановление этолийских синедров, принятое около 241 г. в честь Афаниона, сына Патрона, дельфийца. Последний, будучи одним из высших магистратов дельфийского полиса, старательно заботился о размещении паноплии амфиктионов, о большом портике, о гимнасии, об эргастериях и об отделке храма. Попечение о постановке стелы с этим текстом было поручено синедрам и архитектору[724]724
  Syll.3, № 479.


[Закрыть]. Постановление этолян говорит о силе давней дельфийской традиции оберегать и сохранять архитектурные богатства своего полиса. Этолийский союз не мог с этим не считаться.

Естественно, что крупнейший архитектор святилища занимал выдающееся положение. Об этом можно судить по постановлению амфиктионов, принятому около 230 г., во времена, когда права Дельф в амфиктионии были сильно ущемлены. Тем не менее на осеннем собрании амфиктионии было решено, чтобы Дамону, сыну Агасикрата, были предоставлены права продикии и асфалии, распространявшиеся и на его имущество. Чрезвычайно поучительны мотивы этого решения. Сначала амфиктионы указывают, что дед Дамона, Агафон, будучи архитектором храма, заботился о всех тех делах, которые предписывали божество и амфиктионы, что после него преемником был его сын Агасикрат, а ныне архитектором является Агафокл, так как Агасикрат умер. И вот теперь амфиктионы даруют Дамону те же права, которые были даны его брату Агафоклу[725]725
  Syll.3, № 494. Комментировавший эту надпись Помтов приводит указания дельфийских строительных отчетов, в которых имя архитектора Агафона появляется с 342 г. (Syll.3, № 241. 36; № 247. 18). Этот же Агафон, сын Неотела, вместе с братьями поставил стелу с текстом решения Дельф о возвращении Фуриям права иромантейи (Syll.3, № 295, от 329 г., комментарии Помтова). Совершенно очевидно, что родоначальник этой архитектурной семьи пользовался в Дельфах большим авторитетом, хотя и был там иногражданином.


[Закрыть].

Текст амфиктионовского решения демонстрирует то благожелательное внимание, с которым относились в Дельфах к храмовым архитекторам на протяжении более чем ста лет.

Вопрос о том, почему Дамон получил упомянутые привилегии, еще не нашел окончательного разрешения: В. Диттенбергер считал, что этим решением амфиктионы стремились вознаградить заслуги его брата архитектора Агафокла[726]726
  Syll.2, № 248.


[Закрыть]. Помтов же полагает, что Дамон лишь унаследовал привилегии брата[727]727
  Комментарий к Syll.3, № 494.


[Закрыть]. Более правдоподобным нам кажется иное объяснение. Дамон в какой-то момент вошел в состав архитектурного штата Дельф и в силу этого получил те же привилегии, какие имел его брат Агафокл, постоянный архитектор. Недаром в амфиктионовском решении такое большое место занимает указание на архитектурную деятельность старших членов семьи Дамона. Если бы стоял вопрос о подтверждении наследственных прав, то мотивировка могла быть изложена много короче и проще, как показывают декреты самих Дельф[728]728
  Хотя мы говорим об амфиктионовском решении, небесполезно вспомнить замечания А. В. Никитского о фразеологии дельфийских документов того же времени, в которых прямо говорится о наследственности прав проксении. См.: Никитский А. Исследования в области греческих надписей. Юрьев, 1901, с. 37—40.


[Закрыть].

Говоря о работе полисных архитекторов, укажем еще одну важную сферу их деятельности – реставрацию. Восстановление обветшавших сооружений было отнюдь не легкой задачей[729]729
  Несомненно, что в Дельфах отсутствовал парк военных машин, о которых обычно заботились архитекторы (как, например, в Кизике – Strabo, XII, 8,11), но в этом крупнейшем храмовом центре перед зодчими стояли особенные, чисто локальные, задачи.


[Закрыть], особенно в изучаемое время, когда финансы полисов подчас находились в очень плачевном состоянии. Кроме того, сложность и разнохарактерность некоторых реставрируемых объектов требовали очень высокой квалификации восстанавливавших их зодчих. Архитекторы должны были принимать во внимание не только основные идеи создателя сооружения, но и учитывать изменившиеся задачи, которые вставали перед обществом, использовавшим данное здание. Многие монументальные постройки, возведенные в VI—V вв., сильно пострадали от войн, землетрясений, пожаров и т. п., так что в эллинистическое время возникла настоятельная необходимость в их капитальном ремонте[730]730
  Иногда государства отказывались от восстановительных работ и разбирали старое сооружение, используя его материал. Так, в Элевсине в 421/20 г. было решено строить мост из остатков старого храма, разрушенного еще персами (Syll.3, N 86).


[Закрыть]. Особо важны были реставрационные работы в крупнейших религиозных центрах Эллады, куда ежегодно устремлялись толпы паломников, приток которых в эллинистическую эпоху резко возрос. Усиленная эксплуатация храмовых помещений вела к быстрому их износу – отсюда необходимость постоянной деятельности архитектора-реставратора. Еще Аристотель писал, что в Афинах избиралось десять магистратов, которые, получая 30 мин от аподектов, ремонтировали наиболее нуждающиеся в этом храмы[731]731
  Arist. Ath. Pol., 50,1.


[Закрыть]. Конечно, афиняне избирали столь многочисленную коллегию потому, что в их обширном городе было много сакральных зданий. В небольших городах о сохранности и ремонте священных зданий заботились сами жрецы, тогда как в средних полисах эти обязанности возлагали на специально избираемых магистратов – гиеропоеев, наофилаков или хреофилаков[732]732
  Arist. Pol., VI, 5,11.


[Закрыть].

Светские постройки также требовали ремонта и всякого рода восстановительных работ. Греческие полисы издавна возложили контроль за состоянием городских зданий, общественных и частных, на астиномов. Именно астиномы следили за тем, «чтобы эти здания были в надлежащем порядке, чтобы дома не грозили обвалом», как сообщает Аристотель[733]733
  Ibid., VI, 5,3.


[Закрыть].

Таким образом, текущие ремонтные и реставрационные работы в полисах были повседневной заботой государственной администрации. Недаром Аристотель указывает на опасность обвала домов – греки с давних пор хорошо учитывали сейсмическую слабость своей страны, что побуждало полисные власти принимать различные меры предосторожности. Разрабатывать их, вероятно, должны были именно штатные государственные архитекторы.

Иногда крупные сейсмические катастрофы наносили такой ущерб зданиям, что приходилось почти заново возводить все сооружение. Весьма интересные данные о таких восстановительных работах дошли из Дельф. Сохранившиеся надписи, относящиеся к IV в., дают представление о сложности задач, стоявших перед архитекторами-реставраторами. Вкратце остановимся на этих документах[734]734
  Дельфийской архитектуре посвящено много работ, из которых наиболее детальны исследования археологов французской школы: Courby F. La terrasse du temple. P., 1927; FD, II; Pouilloux J. La region nord du sanctuaire. P., I960.


[Закрыть].

В 373 г. дельфийский храм Аполлона настолько пострадал от землетрясения[735]735
  Вопрос об изыскании средств на восстановление храма освещен детально в статье: Pouilloux J. fO έπικέααλοζ άβολος. – BCH, 1949, LXXIII, 177-200.


[Закрыть], что возникла необходимость полностью восстанавливать его наземную часть[736]736
  Roux G. Les comptes du IVe siecle et la reconstruction du temple d'Apollon ä Delphes. – RA, 1966, p. 245—296.


[Закрыть]. Сохранившийся фундамент старого храма был укреплен, причем архитекторы передвинули проходивший издавна под самим зданием водопровод, питавший источник Муз[737]737
  Ibid., p. 246.


[Закрыть].

После составления проекта и полной сметы оказалось, что требуемая для восстановления храма сумма столь велика, что всем членам дельфийской амфиктионии пришлось растянуть уплату своих взносов на много лет. Финансовая сторона дела была разработана и утверждена на панэллинском собрании в 371 г., в котором приняли участие многие полисы, даже не являвшиеся амфиктионами.

Перестройка велась в течение почти полувека – в 371—357 и 353—328 гг., причем, по мнению Г. Ру[738]738
  Ibid., 247, 260.


[Закрыть], только около 320 г. были закончены основные строительные работы.

Тщательная и детальная отчетная документация о расходах на восстановление храма[739]739
  FD, III, 5, № 22, 23; Burguet Ε. L'administration financiere du sanctuaire pythique. P., 1905.


[Закрыть] позволила современным исследователям проследить основные этапы этой стройки[740]740
  Г. Ру в своей работе очень убедительно сопоставил сведения, доставляемые] дельфийскими счетами за произведенные строительные работы, с обычным для эллинских зодчих порядком возведения храмового здания, и вывод его, несомненно, заслуживает внимания.


[Закрыть].

Ввиду особенного значения дельфийского святилища реставрация его происходила в условиях, весьма затруднявших деятельность зодчих-реставраторов. Дело в том, что дельфийские власти не могли допустить молчания Пифии, так как это привело бы к резкому сокращению обильных доходов всего полиса. Поэтому в первую очередь была восстановлена внутренняя часть святилища, сравнительно небольшое помещение, где происходил обряд прорицания. Монументальные звенья стройки (два ряда колонн, перекрытия, фронтоны и крыши) выполнялись тогда, когда оракул уже действовал[741]741
  Roux G. Les comptes..., p. 260—266, 286.


[Закрыть]. Можно даже предполагать, что реставраторам приходилось планировать очередность строительных операций с учетом расписания притока паломников.

История здания дельфийского святилища показывает, что проводившие восстановительные работы зодчие не копировали механически первоначальный проект, но вносили свои изменения.

Так, Г. Ру считает, что именно реставраторы IV в. сдвинули внутреннюю колоннаду ближе к стенам святилища[742]742
  Ibid., p. 281.


[Закрыть], следуя канонам своего времени. Еще более показательно произведенное реставраторами изменение размеров угловых блоков фронтона, которые, как убедительно показал Г. Ру, были сделаны более массивными за счет примыкавших к ним плит. Этот прием позволил зодчим добиться более прочной связи угловых элементов антаблемента, сохраняя его общие размеры[743]743
  Ibid., p. 287—294.


[Закрыть].

Столь удачный маневр позволяет заключить, что в то время в Дельфах работали мастера самой высокой квалификации, умевшие сохранить первоначальный замысел автора проекта и вместе с тем улучшить некоторые детали здания. Имена некоторых из этих зодчих сохранились в финансовых документах. Например, в 345 и 343/2 гг. стройкой ведал архитектор Ксенодор[744]744
  FD, III, 5, № 23 passim.


[Закрыть], позднее эту должность занимал Агафон. В подчинении главного зодчего был ύπαρχιτέκτων. Известно и имя такого помощника[745]745
  Это был Каллин – FD, III, 5, N 25, II А. 13—16; № 33, 3-7; № 38. 9—12.


[Закрыть].

Особой функцией эллинистических архитекторов была починка городских стен. Стены и башни страдали не только во время военных действий. Сильные землетрясения неоднократно вели к разрушениям фортификаций[746]746
  Около 225 г. или около 180 г. полис Камир пострадал от землетрясения так сильно, что обвалились стены. См.: Meier F. G. Griechische Mauerbauinschriften, № 49. О таком же бедствии рассказывает и надпись с острова Тел ос, где после 200 г. произошло землетрясение, обрушившее стены и башни города (IG, XII, 3, № 30).


[Закрыть]. Для того чтобы привести в порядок оборонительные стены, полисам нужны были значительные суммы, которыми они не всегда располагали. В таких случаях некоторые республики объявляли сбор добровольных пожертвований[747]747
  Надписей о сборе денег на восстановление стен известно несколько. Можно сослаться лишь на записи крупных взносов, сделанных гражданами Хиоса около 201 г. См.: Meier F. G. Griechische Mauerbauinschriften, N 52, 53.


[Закрыть], иногда обращались за финансовой помощью к своим союзникам, Например, между 249 и 244 гг. Аргос взялся за восстановление своих оборонительных сооружений. По-видимому предварительная смета дала в итоге очень крупную сумму, которой не было в государственной казне. Аргивяне послали посольство в дружественный Родос, и родосский народ постановил одолжить им 100 талантов без процентов для восстановления стен и увеличения конницы[748]748
  Vollgraff G. Inscriptiones argivae. – Mnemosyne, N. S., 1916, v. 44, p. 219—238.


[Закрыть]. К сожалению, остается неизвестным, сколько денег было потрачено на ремонт стен. Но если даже только 50 талантов, то и эта сумма свидетельствует о крупных строительных работах.

Приведенные факты не исчерпывают всего многообразия строительных работ, выполнение которых входило в круг обязанностей архитекторов эллинистической Греции.

Особенно сложны были задачи полисных зодчих, работавших в крупных греческих республиках. Они не только ведали практическими и теоретическими вопросами строительства и благоустройства, но и должны были наблюдать за аккуратным исполнением установленных полисами законов, касающихся возведения домов, стен, храмов и других сооружений.

Судя по основательности известных эллинских юридических норм[749]749
  Можно напомнить, сколь скрупулезно изложены обязанности астиномов в знаменитой пергамской надписи (OGIS, № 483). Эти инструкции свидетельствуют о глубоком и всестороннем подходе к проблеме городского благоустройства. Достаточно привести параграф о точном учете всех колодцев и водосборных цистерн, которые имелись в Пергаме. Текст надписи датируется первой четвертью II в. н. э., но, по мнению большинства исследователей, в основе его лежат инструкции астиномам еще эллинистического времени.


[Закрыть], правила строительства фундаментальных сооружений должны были быть также весьма точными. К сожалению, тексты строительных установлений не дошли до нашего времени. Однако они существовали – за соблюдением этих правил следили астиномы, обладавшие широкими полномочиями, в том числе и в отношении контроля за жилищным строительством. Само название должности астиномов (άίτυνό'ΐοτ) указывает на то, что они осуществляли контроль за исполнением законов городской жизни. Действительно, уже с ранних времен полисные власти принимали меры к тому, чтобы строительная деятельность одних граждан не наносила ущерба другим. Даже такая мелочь, как то, что открывающаяся наружу дверь может ударить проходящего по улице человека, заслуживала осуждения. Недаром афинский тиран Гиппий в VI в. до н. э. обложил налогом двери, открывающиеся наружу[750]750
  Arist. Oec, И, 2, 4.


[Закрыть].

В IV в. в Афинах существовал ряд юридических установлений, касавшихся городских домов. Астиномы следили за тем, чтобы граждане не застраивали улиц, чтобы не перекидывали через улицы балконы, чтобы не строили открывающиеся на улицу окна и водосточные желобы, выходящие на улицу[751]751
  Arist. Ath. Pol., II, 50.


[Закрыть].

Все эти правила обеспечивали безопасность находящихся на улицах людей. Несомненно, что существовали законы, регулировавшие размежевание владений в городах и сохранение твердо установленных границ того или иного земельного участка. Дошедшие до нашего времени документы о сдаче в аренду или о продаже домовладений свидетельствуют о детальных юридических гарантиях домовладения[752]752
  Тексты о сдаче в аренду земельного участка отличаются большой точностью.


[Закрыть].

Естественно, что Платон исходил из обычной правовой практики афинян и других полисов, когда устанавливал обязанность астиномов и агораномов заботиться о постройках, чтобы все они возводились согласно законам[753]753
  Plato. Leg., VI, 10, 763 с-е.


[Закрыть]. Архитекторы должны были знать эти законы и соблюдать их при проектировании, возведении или ремонте зданий[754]754
  Например, весьма важным был закон о том, что у стен внутри города должно было оставаться свободное пространство. Размер этой полосы был различен. В IV в. на острове Нисиросе ширина ее равнялась 5 футам (IG, XII, 3, № 86), но уже во второй половине III в. Филон Византийский устанавливает: стена должна находиться на расстоянии 60 локтей (40 футов) от жилищ, чтобы без препятствий доставлять камни, проходить военным силам или даже выкопать ров (Philo. De fort., II, 1).


[Закрыть].

Однако возможно, что при постройке крупных общественных объектов зодчие несли юридическую ответственность лишь частичную. Ведь важнейшие вопросы решало народное собрание или высшие власти полиса, предпринимавшего стройку. Кроме того, избиравшаяся обычно специальная строительная комиссия, возглавлявшая те или иные монументальные строительные работы, также обладала значительными полномочиями.

Приведем некоторые примеры.

В Афинах в IV в. для постройки триеры избирали специальную комиссию из 10 членов совета[755]755
  Arist. Ath. Pol., 46.


[Закрыть]. В Танагре в III в. для постройки храма Деметры и Коры были избраны три гражданина старше 30 лет, которым надлежало строить святилище, «советуясь с полемархами и с архитектором»[756]756
  Syll.3, № 1185. Вероятно, здание было не очень крупным, поскольку его постройку предполагали завершить в три года.


[Закрыть].

В таких особо ответственных работах, как постройка или приведение оборонительных стен в боевую готовность, попечение о работах часто имели и высшие военачальники полисов. Они лично следили за работами, о чем сообщает афинский декрет в честь стратега Аристофана, сына Аристомена[757]757
  Syll.3, № 485. 64-66.


[Закрыть]. Во время войны афинян с Деметрием II Македонским (239—229) Аристофан был избран вторично стратегом Элевсина и заботился тогда о ремонте стен.

Правда, для возведения стен заново в полисах избирали коллегию стеностроителей, которые известны в Афинах и в других городах. Несомненно, что такие магистраты в своей деятельности руководствовались общими законами своего государства и специальными предписаниями, составленными опытными зодчими. Самым известным трактатом было сочинение Филона из Византия «О фортификации», в котором весьма детально изложена теория фортификационного строительства. Написанный во второй половине III в., этот труд отражает многообразие фортификационной практики греческих полисов[758]758
  Например, Филон очень тщательно описывает различные виды укреплений, характер которых определялся особенностями территории (Philo. De fort., II).


[Закрыть] и позволяет судить о высоком уровне научной мысли эллинистических архитекторов-фортификаторов[759]759
  Весьма интересен рассказ Диодора о том, как в 402 г. сиракузский тиран Дионисий организовал постройку стены, защитившей одну из сторон города: «... созвав архитекторов, Дионисий в соответствии с их мнением счел за лучшее укреплять» Сиракузы около Гексапил. Каждому архитектору был отдан для наблюдения участок длиною в 1 стадий (= 187 м.). Вся же стена имела в длину 30 стадиев (5610 м.) и была возведена за 20 дней. Дионисий лично руководил самыми тяжелыми работами и поощрял особо отличившихся работников – архитекторов, строителей и рабочих (Diod., XIV, 18, 2—8). Из этого видно, сколь высок был авторитет зодчих даже в глазах всесильного тирана.


[Закрыть]. Но использование теоретических положений в каждом конкретном случае требовало от зодчего умения учесть все касающиеся стройки вопросы, в том числе и правовые.

Участие греческого зодчего в различных процессах, связанных с осуществлением его архитектурного замысла, сопровождалось весьма скрупулезным контролем за всеми частностями. Эта особенность его труда не привлекла к себе еще достаточного внимания исследователей. Между тем имеющиеся источники позволяют заключить, что высокая эффективность творчества греческих зодчих была результатом их напряженной работы в период всего строительства. Конечно, это справедливо лишь в тех случаях, когда стройка завершалась еще при жизни автора проекта. Однако наличие подробной строительной программы и модели здания, созданных архитектором-проектировщиком, позволяло в случае его смерти вести работы почти с той же тщательностью и, главное, без ущерба для основной идеи достраиваемого памятника.

Подчеркивая огромный вклад зодчих в дело реализации своих проектов[760]760
  Надо еще раз обратить внимание на исключительно глубокое проникновение греческого зодчего в общие задачи проектируемых объектов. Самой яркой фигурой зодчего-мыслителя был, несомненно, Гипподам, сын Еврифонта, уроженец Милета, который во второй половине V в. создал регулярную систему планировки городов с сетью улиц, пересекающихся под прямыми углами. Разрабатывая принципы градоустройства, Гипподам и в то же время, по свидетельству Аристотеля, был первым из частных людей, изложившим некоторые соображения о наилучшем государственном устройстве (Pol., II, 5, 1). Творчество многих мастеров греческого зодчества также отмечено высокой художественностью и гуманностью. В этом, как нам кажется, основная причина того, что многие сохранившиеся памятники античной архитектуры производят столь глубокое впечатление на современного человека.


[Закрыть], следует отметить одну особенность реальных условий деятельности изучаемой группы интеллигенции. Эллинский архитектор являлся одной из важных фигур в большом коллективе лиц, ответственных за возводимое здание. Эта ответственность, требовавшая исключительно точной и всеобъемлющей публичной отчетности в затраченных средствах, заставляла администрацию стройки самым аккуратным образом выполнять все требования архитектурного искусства.

Для пояснения сказанного полезно осветить некоторые стороны организации крупных архитектурных работ в полисах в III – II вв. Не все звенья этого процесса хорошо известны, к тому же многие внутренние и внешние факторы временами могли оказывать решающее воздействие на отдельные этапы строительства.

В большинстве демократических полисов вопрос о возведении крупного общественного здания решался в народном собрании. В олигархических государствах, по-видимому, дело обсуждалось лишь высшими властями полиса. Судя по одному указанию Платона, народное собрание иногда обращалось за советами к зодчим[761]761
  Plato. Gorg., 455 b.


[Закрыть]. После того как принималось принципиальное решение возводить то или иное здание, для управления строительством избирали специальную комиссию. Состав строительных коллегий в разных полисах был различен, но в большинстве случаев в комиссию входили полисные магистраты, ведавшие тем или иным строительством (военным, гражданским, храмовым). Естественно, что когда речь шла о ремонте или продолжении уже начатой стройки, в строительную комиссию включали и архитектора[762]762
  Например, в Афинах в 409 г. была создана комиссия из пяти человек для обследования состояния, в котором находилось незаконченное здание храма Эрехфейона. В нее входили: Брисонид из Кефисия, Хариад из Агрила, Дионид из Кефисия, архитектор Филокл из Ахарн и секретарь Этеарх из Кидафенейона (IG, I2, N 372).


[Закрыть]. В небольших полисах состав комиссий был обычно невелик.

Если речь шла о совершенно новой постройке, то городские власти объявляли свое постановление, с тем чтобы заинтересованные архитекторы могли выступить соискателями заказа. По свидетельству Плутарха, отражающему, несомненно, практику очень большой давности, в такой полис собирались архитекторы и представляли свои проекты, λόγοι, и модели зданий, παράδειγμα.а. На основании представленных работ народные собрания полисов выбирали того зодчего, который обещал им построить дешевле, лучше и скорее[763]763
  Plut. De lib. et aegrit., 3.


[Закрыть].

Вероятно, подготовка предварительных проектов занимала какое-то время. Возможно, что тогда же власти собирали сведения о малоизвестных претендентах на архитектурный заказ – ведь речь шла о капитальных затратах средств из государственной казны[764]764
  Диодор, рассказывая о строительстве оборонительной линии в Сиракузах в 402 г., сообщает (ΧIV, 18, 2—8), что для возведения стены длиною в 30 стадиев было собрано 60 тыс. человек (из жителей деревень), на транспортировке строительных материалов были заняты 6 тыс. нар волов.


[Закрыть]. Более молодые конкуренты называли также имена своих учителей и приводили в пример удачные постройки, возведенные ими или вместе с выучившими их мастерами, или самостоятельно[765]765
  Plato. Gorg., 514, a—d.


[Закрыть]. Все же в иных случаях красноречие зодчего, добивавшегося заказа или штатного места полисного архитектора, могло играть некоторую роль в окончательном решении народного собрания[766]766
  Около 304 г. зодчий Каллий из Арада ввел в заблуждение родосцев, показывая им модель механизма, стоящего на стене города и захватывающего неприятельскую гелеполу. Однако изготовить такой механизм в натуральную величину Каллий не смог (Vitruv., X, 16, 5-17).


[Закрыть].

Избранный полисом архитектор вместе с проектом представлял и смету всего сооружения, которая также утверждалась в народном собрании[767]767
  Возможно, что обсуждалась сначала округленная стоимость постройки, а детально расходы на каждый узел здания определялись лишь после окончательного принятия проекта.


[Закрыть]. Есть основания полагать, что зодчий нес какую-то материальную ответственность за правильность произведенных им расчетов. Возможно, что сумма допущенного им перерасхода учитывалась при определении размера вознаграждения архитектора при окончательных расчетах полиса с зодчим.

Витрувий рассказывает о строгом законе, издавна установленном в Эфесе: архитектор, который взялся за выполнение государственной работы, должен объявить, во что она обойдется. По утверждении сметы магистраты берут в залог имущество зодчего до тех пор, пока он не закончит постройку. Если окапается, что фактически расходы соответствуют сумме, указанной в смете, то такого архитектора чествуют почетным декретом и дают ему различные привилегии. Если перерасход не превышает одной четверти сметной суммы, полис выплачивает эту разницу и зодчий не несет никакого наказания. Если же нужно истратить больше четвертой части всей сметы, то средства на окончание постройки берут из имущества архитектора[768]768
  Vitruv., X, Prooem., 1—2.


[Закрыть]. То обстоятельство, что Витрувий называет эфесский закон строгим, хотя и справедливым, показывает, что установления в других полисах были менее жестки. Но в чем они заключались, сказать трудно. Оставляя открытым решение вопроса об ответственности зодчего за соответствие реальных и запланированных расходов на стройку, все же заметим следующее. В греческих республиках денежная отчетность велась очень тщательно, что отражает, по-видимому, строгое соблюдение финансовой дисциплины полисными властями. Даже в таком богатейшем полисе, как Делос, храмовые казначеи аккуратно записывали в расходных отчетах мелкие выплаты, например: куплено от Дексия гвоздей 5 мин по цене 1,5 обола за одну мину[769]769
  IG, XI, 2, Ν 161 Α.


[Закрыть], так что весь расход составлял 7,5 оболов.