Текст книги "Из истории греческой интеллигенции эллинистического времени"

Автор книги: Т. Блаватская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Данные делосских надписей тем более ценны, что позволяют иногда составить достаточно ясное представление о сложности работы, выполнявшейся архитектором. Например, записи за 279 г. показывают, что делосские магистраты сдавали тогда на подряды многие частные строительные работы, качество исполнения которых контролировал архитектор[817]817
  IG, XI, 2, Ν 161А.


[Закрыть]. Но это была проверка выполнения деталей чужих проектов, а не собственная творческая работа зодчего. Характерно, что в текстах отчетов гиеропеев обычно имя архитектора-контролера не упомянуто.

Естественно, что такому работнику платили не больше 2 драхм в день[818]818
  Т. Омолль, исходя из этой средней цифры жалованья храмовому архитектору, полагает, что термин «архитектор» означал скорее ремесленника, чем художника, т. е. простого руководителя работ. (Homolle Τh. Comptes et inventaires..., p. 480). Но с этим согласиться нельзя.


[Закрыть]. Этот заработок нельзя равнять с оплатой дельфийских архитекторов в IV в. – за истекшие 75—100 лет курс денег сильно упал, так что реальное содержание номинально одинакового заработка в IV и в III, а особенно во II в. разнилось очень сильно.

Как всякая средняя цифра, сумма среднего заработка, равная 60 драхмам в месяц, не отражает многочисленных отклонений, вызванных конкретными обстоятельствами. Однако такой размер жалованья среднего архитектора был, видимо, достаточно распространен в III – II вв. В пользу этого вывода можно привести один, правда, весьма гипотетический расчет.

В 225 г. на Родосе произошло катастрофическое землетрясение[819]819
  Многие авторы сообщили об этом событии, особенно детален рассказ Полибия (Polyb., V, 89).


[Закрыть]. Многие полисы материковой Греции и все соседние монархи и династы (Гиерон I и Гиерон II, Птолемей IV Филопатор, Антигон Досон, Селевк II, Прусий I, Митридат IV и некоторые другие правители) оказали большую материальную помощь родосцам. В частности, Птолемей IV, как сообщает Полибий, присылал 100 архитекторов и 350 рабочих, на ежегодное содержание которых царь отпускал 14 талантов. Поскольку Полибий употребил выражение «отпускал», то, следовательно, названная сумма выплачивалась несколько лет и обеспечивала постоянное содержание 100 зодчих и 350 рабочих. Можно полагать, что на аварийные работы по восстановлению сложных сооружений на Родосе из Египта были присланы высококвалифицированные каменщики, плотники, маляры и другие специалисты. Их можно сопоставить с «хорошим плотником», о котором известно, что в начале III в. ему платили в среднем в 20 раз меньше, чем архитектору ([Plato]. Amatores, 135b). Таким образом содержание 350 работников могло равняться оплате 17—18 архитекторов. Отсюда можно вывести, что 117,5 зодчих получали 14 талантов годового содержания, иначе говоря, 84 тыс. драхм. Если произвести расчет – 84000 : 117,5, то получим цифру около 700 драхм в год. Такая сумма соответствует годовому жалованью рядовых храмовых архитекторов на Делосе в III и II вв.

РИС. 8. Башня ветров. Афины. Архитектор Андроник из Кирры (Македония). Начало I в. до н. э.

Известные ныне размеры заработной платы средних архитекторов в полисах эллинистической Греции большинство исследователей склонно считать не столь большим[820]820
  Нам представляется, что А. Бэрфорд допускает ошибку, когда, исходя из такой оплаты, говорит, что архитектор отличался от квалифицированного рабочего только тем, что он был более искусен (more skilled) и поэтому имел право командовать рабочими (Burford A. The Greek temple..., p. 139). Впервые эта мысль была высказана еще Т. Омоллем – Homolle Th. Comptes..., p. 480). Однако нельзя исходить из одних лишь цифр оплаты зодчего и первоклассного мастера-работника. В полисном строе издавна утвердилась мысль о необходимости самоотверженной работы должностного лица на благо государства, что не предполагало полного денежного вознаграждения. Кроме того, А.Бэрфорд не учла огромной моральной компенсации, которую получал архитектор от полиса, принявшего его проект того или иного сооружения. К тому же это могло оказывать прямое влияние на его дальнейшие гонорары. Весьма интересны соображения Дж. Коултона (Ancient greek Architects..., p. 40) о том, что архитекторы, часто принадлежавшие к обеспеченным слоям общества, могли быть заинтересованы прежде всего в осуществлении своих творческих замыслов и, может быть, в признании полисом их авторитета как авторов проектов первоклассных сооружений.


[Закрыть]. Заметим, однако, что сумма в 2 или 4 драхмы в день была не так уж мала – нужно помнить, что полисы платили своим служащим всегда не очень много и что оскудевшую государственную казну сплошь и рядом пополняли за счет добровольных пожертвований граждан. Греческие республики были, как правило, небогаты, и их административный аппарат должен был вести скромный образ жизни[821]821
  Ведь в самом конце V в., когда бедствовавшие афиняне взялись достраивать Эрехфейон, они платили архитекторам этого великолепного и трудного здания, расположенного на весьма неровной площадке (Robertson D. S. A Handbook of Greek and Roman architecture, p. 127—135), по одной драхме в день. Такое вознаграждение следовало и главному архитектору-строителю Филоклу, и его коллеге Архилоху. Оба зодчих довольствовались этим заработком (36 или 37 драхм в пританию), размер которого был одинаков с жалованием младшего писца Пиргиона (IG, I2, N 372—374).


[Закрыть]. К тому же, если архитектор жил в родном полисе или в дружественном государстве, то длительная работа на твердом окладе доставляла определенные материальные преимущества.

Следует добавить и справедливое наблюдение Р. Рэнделла: архитектор, получавший небольшое постоянное жалованье за все без исключения дни в году, находился в гораздо более благоприятном финансовом положении, чем работники, оплачивавшиеся поденно. Ведь любые внешние факторы (например, бури и ливни) лишали таких тружеников возможности работать и, следовательно, получать плату[822]822
  Randall R. II. The Erechteum workmen. – AJA, 1953, v. 57, p. 209.


[Закрыть].

Разумеется, правители соседних монархий могли предложить известным эллинским зодчим более высокое вознаграждение. Поэтому, естественно, что некоторые архитекторы покидали Элладу. Процесс этот начался еще при Александре, в войске которого находился крупнейший военный архитектор Диад. Имя его упомянуто в Laterculi Alexandrini среди семи знаменитых механиков, следовательно, во II в. слава его была общепризнана. Несколько позднее о нем подробно писал Витрувий, перечисливший многие военные машины, изобретенные Диадом[823]823
  Vitruv. X, 13, 3.


[Закрыть]. И Афиней Механик уделил большое внимание Диаду[824]824
  Athen. Mech. De mechan., p. 10.


[Закрыть], значение которого в военно-инженерном искусстве античного мира получило заслуженное признание и в новой историографии[825]825
  Дильс Г. Античная техника. Μ.; Л., 1934, с. 34—35; Tarn W. W. Hellenistic Civilisation3, p. 309.


[Закрыть].

Широкая программа разнообразных архитектурных работ привлекла к македонскому царю большое число зодчих из Греции. Не все из них были достаточно квалифицированными специалистами и, как рассказывает Витрувий, некоторые из них старались особенно заискивать перед царем и его приближенными.

В бурное время войн диадохов, а затем и эпигонов спрос на труд эллинских зодчих, особенно военных архитекторов, резко возрос. Среди многих имен строителей, завербованных на службу к монархам, особенно прославился Эпимах из Афин, строивший гелеполу для Деметрия Полиоркета[826]826
  Vitruv., X, 16, 4.


[Закрыть]. Следует упомянуть и уроженца Коринфа архитектора Архия. Гиерон II пригласил его в Сиракузы для постройки роскошного корабля-гиганта, в котором имелись бассейн, библиотека, залы для пиров и многие другие помещения[827]827
  Athen., V, 203с—204d.


[Закрыть].

Каждая династия в эллинистических государствах стремилась не только расширить, но и консолидировать свое царство. В этой политике известную роль играла строительная деятельность царей, активно использовавших достижения архитектурной мысли Эллады. Роскошные архитектурные ансамбли в столицах этих монархий, возведенные греческими архитекторами или их учениками из местного населения, также свидетельствуют о том, как много одаренных архитекторов уехало тогда из Эллады. Как уже говорилось, их заработки были намного выше доходов архитекторов не только скромных полисов, но даже таких богатых центров, как Дельфы или Делос[828]828
  Уже Μ. И. Ростовцев указал на блестящие материальные условия греческих зодчих в эллинистических монархиях (Rostovtzeff Μ. SEHHW, p. 1233).


[Закрыть].

Правда, некоторая часть архитекторов, работавших по заказам монархов, трудилась в пределах самой Эллады. Ведь северные области страны были захвачены Македонией, и там в отдельных местах шло большое строительство. Например, Деметрий Полиоркет около 290 г. основал в Фессалии город Деметриаду, славившийся великолепными стенами[829]829
  Strabo, IX, 5, 15. Эти мощные стены, сложенные из правильных блоков, были хорошо видны еще в начале текущего столетия (Kent R. G. The city gates of Demetrias. – AJA, 1905, v. IX, p. 166-169).


[Закрыть].

Крупные и интересные заказы на постройки в независимых полисах получали греческие архитекторы от тех эллинистических монархов, которые желали проявить себя как щедрые филэллины. Немалую роль также играло их стремление увековечить себя и своих близких в известном культурном центре. Показательна политика Антигона Гоната в отношении Делоса: демонстрируя делосцам свою мощь и благочестие, он организовал им роскошные праздники и в святилище Аполлона около 254—252 гг. построил Северный портик[830]830
  Courby F. Note sur la date du portique d'Antigone a Delos. – BCH, 1914, XXXVIII, p. 296-299.


[Закрыть].

Однако известны случаи, когда цари передавали работу иностранным специалистам. Так, около 175 г. Антиох IV Эпифан решил продолжить постройку храма Зевса Олимпийского, начатую в Афинах еще Писистратом. Но тогда, в VI в., архитекторы успели заложить лишь фундамент. Для возведения всего монументального храма теперь был приглашен римский гражданин Коссутий, которому Витрувий воздал заслуженные хвалы[831]831
  Vitruv., VII, Prooem., 15.


[Закрыть].

Появление иноземных специалистов неизбежно наносило определенный ущерб интересам греческих зодчих. Примером может служить конфликт, имевший место на Родосе, о котором рассказывал Витрувий: в конце IV в. приехавший из Арада (Сирия) архитектор Каллий выступил в народном собрании с речью-лекцией, в которой расхваливал перед родосцами модель своего механизма, способного со стены захватить и вытащить наверх неприятельскую гелеполу. Поверившие приезжему зодчему родосцы постановили принять его на государственную службу и передать ему высокооплачиваемое место их знаменитого архитектора Диогнета. Однако, когда в 304 г. Деметрий Полиоркет начал осаду города Родоса и родосцы потребовали у Каллия, чтобы он построил обещанную машину, новый государственный архитектор не смог этого сделать. Пришлось властям и народу Родоса обратиться вновь к Диогнету и упрашивать его о помощи[832]832
  Ibid., X, 16, 5-17.


[Закрыть].

Все же такие случаи были, по-видимому, не столь часты. И хотя римлянин Коссутий пользовался большой известностью уже в первой четверти II в., однако и позднее сами римляне приглашали на работу эллинских архитекторов. Так, около 140 г. уроженец Саламина Гермодор возвел в Риме портик Метелла в храме Юпитера и храм Марса[833]833
  Ibid., III, 2, 5.


[Закрыть].

Вопрос о выезде греческих зодчих в страны Средиземноморья в III—II вв. слишком обширен и многосторонен, чтобы его можно было раскрыть детально в данной главе. Мы обращаем внимание на последствия этого явления для самой Эллады: определенная часть подготовленных специалистов покидала родину и работала в чужих государствах. Но показательно, что для срочных восстановительных работ на Родосе в 225 г. сотня архитекторов была прислана из Египта. Видимо, независимые полисы не имели средств, чтобы откомандировать на Родос столько квалифицированных зодчих, тогда как в распоряжении Птолемея IV Филопатора таких работников и денег было вполне достаточно.

Отметим, что не каждый полис мог позволить себе расходы на оплату постоянного архитектора[834]834
  А. Бэрфорд особо подчеркивает временный характер работы архитектора, поскольку архитектурных работ было немного (Burford A. The Greek temple..., p. 139). В этом согласиться с ней нельзя. Для специалиста-зодчего занятие архитектурной деятельностью было отнюдь не временным, а постоянным делом. Правда, постоянная штатная должность архитектора имелась лишь в крупнейших полисах, где потребность в архитекторе-профессионале возникала очень часто. В средних и мелких полисах архитектурная служба действительно носила временный характер, но зато таких государств было очень много, и, переезжая из одного полиса в другой, архитектор-профессионал всегда находил работу.


[Закрыть]. Обычно обращают внимание на сообщение Страбона о том, что в Кизике было три городских архитектора[835]835
  Strabo, XII, 8, 11.


[Закрыть]. Но это сообщение нужно корректировать другим известием того же автора: рассказывая о Родосе, Страбон особо подчеркивает заботы Родоса, Массилии и Кизика о государственной архитектурной службе[836]836
  Ibid., XIV, 2, 5.


[Закрыть]. Следовательно три штатных архитектора в Кизике представляют собою редкое и исключительное для греческих полисов явление.

Весьма интересны данные из Дельф, где на протяжении около 100 лет архитектурную службу несли последовательно три поколения одной семьи[837]837
  Syll.3, № 494. Даже во время восстановления храма в IV в. дельфийский полис имел только двух зодчих. Правда, у храмового архитектора был помощник Каллин (FD, III, 5, № 25, II А. 13—16, № 33. 3—7, № 38. 9—12).


[Закрыть]. Этот факт свидетельствует, что в обычных условиях даже такой богатый полис материковой Греции, как Дельфы, содержал одного постоянного архитектора.

Конечно, когда необходимо было срочное строительство, полисы нанимали несколько архитекторов. Например, при возведении афинских, пирейских и Длинных стен в 307/6 г. помимо главного архитектора, избранного народным голосованием, за работой наблюдало несколько архитекторов, точное число которых осталось неизвестным.

Мелкие полисы по мере надобности приглашали архитекторов из дружественных крупных государств[838]838
  Можно думать, что в окраинных греческих полисах, часто ведших войны с соседним населением, потребность в архитекторах была особенно острой. Так, один из независимых полисов Западного Понта во второй половине II в. пригласил из Византия архитектора Эпикрата, сына Никобула. Этот зодчий проработал там два года столь успешно, что заслужил самые горячие похвалы и достаточно высокие материальные награды, как свидетельствует принятый в его честь почетный декрет (Syll.3, N 707).


[Закрыть]. О такой практике свидетельствует текст с острова Самофракия[839]839
  Samothrace 2: Fräser P. Μ. The Inscriptions on stone. L., 1960, p. 112-116 IG, XII, 8, N. 188).


[Закрыть]. В надписи говорится о том, что гражданин Кизика архитектор Микис, сын Мнесистрата, был послан демосом Кизика по просьбе демоса города Самофраки, приславшего по этому поводу посольство. Следует заметить, что все это происходило в конце II в. до н. э., когда Рим установил свое владычество над Грецией и полисы были лишены необходимости самостоятельно заботиться о своих средствах обороны. Возможно, что такая ситуация позволила властям Кизика сравнительно безболезненно откомандировать на Самофракию своего архитектора[840]840
  Возможно, что данный факт иллюстрирует существовавшую в III – II вв. систему взаимопомощи дружественных полисов, выражавшуюся не только в материальной поддержке, но и в присылке работников умственного труда. Выше рассматривая деятельность врачебной интеллигенции, мы привели несколько случаев подобного рода.


[Закрыть]. Существовала ли подобная практика в полисах материковой Греции, из-за отсутствия источников сказать пока нельзя.

Весьма неопределенным остается вопрос о сроках службы архитектора в одном полисе. По-видимому, это зависело в первую очередь от объема и характера предстоящих архитектурных работ. Вероятно, когда зодчего приглашали для возведения одного крупного объекта, то в избиравшем архитектора народном собрании уже назывались предварительные сроки окончания всей стройки. Известно, что в подрядных договорах соблюдение сроков сдачи было важным условием.

Иное дело, когда архитектора нанимали для проведения текущих ремонтно-строительных работ. Как показывают делосские тексты, в подобных случаях время занятости архитектора исчислялось иногда целым годом, иногда только месяцами и днями. Например, в счетах 281 г. записана выдача жалованья архитектору Симу за 17 дней в месяце Ленэе[841]841
  Видимо, это было завершение найма Сима, который служил на Делосе весь 282 г.


[Закрыть], архитектору Сатиру за 10 месяцев и 13 дней. Видимо, в сравнительно редких случаях архитектор работал всю жизнь в одном полисе. Пока что имеются данные только о дельфийских зодчих Агафоне и его сыне Агасикрате[842]842
  Syll.3, N 494.


[Закрыть].

Можно полагать, что специфические условия архитектурной деятельности в большом святилище весьма способствовали длительному сроку службы храмовых архитекторов. Зодчий Аполлоний, например, работал на Делосе около десяти лет, в 190—180 гг. Вероятно, храмовые магистраты стремились нанимать архитекторов на длительный срок. За долгое время такой зодчий мог досконально изучить все сакральные сооружения, степень их ежегодного износа, последовательность необходимого ремонта, а также тщательно и со знанием дела поддерживать архитектурный декор всего религиозного центра[843]843
  Можно думать, что Дельфы и во II в. имели постоянных храмовых зодчих. Во всяком случае, когда дельфийцы просили пергамского царя помочь им средствами для покупки хлеба и для благоустройства святилища, то Евмен II в 160 г. прислал им деньги и работников-рабов. (FD, ИТ, 3, № 239). Следовательно, архитектурные кадры у дельфийцев были тогда свои.


[Закрыть].

Однако присущая строительным кадрам мобильность обусловливала сравнительно частые перемещения архитекторов. Видимо, аккордный характер работы зодчих отразился на их взаимоотношениях с эллинистическими республиками Греции. Среди множества принятых тогда полисами почетных декретов, прославлявших магистратов, дипломатов, правоведов, врачей и других работников умственного труда, нигде не говорится о заслугах архитекторов. Исключение составляет упомянутый декрет амфиктионов около 230 г., восхваляющих заслуги дельфийского храмового зодчего Агафона, уже давно умершего. Что касается его внука Дамона, то ему давалось право продикии и асфалии на том лишь основании, что эти права были даны его брату, архитектору Агафоклу[844]844
  Для архитектора, постоянно имевшего дело с договорными работами, эти привилегии были особенно важны.


[Закрыть]. Но ни Агафоклу, ни Дамону не воздается при этом никаких похвал.

Прямых свидетельств, которые могли бы объяснить отмеченное явление, пока что нет, поэтому приходится ограничиться лишь предположениями. Возможно, что сложные материальные расчеты в процессе строительных или ремонтных работ иногда сказывались на отношении полисных властей к архитектору. Просчет зодчего-проектировщика мог быть частым явлением, причем не из-за неумения автора проекта. Прежде всего стоимость проекта могла сильно меняться ввиду изменения цен на сырье и на рабочую силу. Это вело к конфликтной ситуации: зодчий, заботясь о качестве сооружения, требовал выдачи средств сверх утвержденной первоначально сметы, финансовое же ведомство полиса не могло изыскать деньги на дополнительное финансирование стройки[845]845
  Вспомним, какие бедствия переживали тогда греческие государства. Картина, нарисованная Полибием, может быть, и несколько преувеличена, но в основном она отражала условия, в которых часто оказывались многие полисы.


[Закрыть]. Между тем при сдаче архитекторам построенного объекта всякие недоделки или отклонения от принятого полисом проекта могли быть поводом к очень серьезным санкциям государственных властей по отношению к зодчему. Даже если дело не доходило до суда, как это было предусмотрено в Афинах[846]846
  Так, в IV в. совет контролировал постройку судов, арсеналов и доков. Совет также подвергал осмотру все общественные сооружения и предавал суду виновных. См.: Arist. Ath. pol., 46.


[Закрыть], разногласия между заказчиками и зодчим могли отразиться на авторитете и славе архитектора, что влекло за собой не только моральный, но и материальный ущерб в его дальнейшей работе[847]847
  Недаром Витрувий (1,3,2) специально указывал на щедрое расходование тщательно отобранного материала как один из факторов, обеспечивающих прочность здания. Одно это могло вызвать конфликт между архитектурными и финансовыми работниками в небогатом полисе.


[Закрыть].

Контакты зодчих с многочисленными подрядчиками, исполнявшими отдельные работы или строительные детали, также должны были сопровождаться неизбежными трениями. Вспомним программы сооружения террасы храма Зевса в Лебадеё – там оговорен детальнейший контроль архитектора и его помощника за качеством работы и заранее предусмотрены возможные разногласия между зодчими и подрядчиком[848]848
  Syll.3, № 972.


[Закрыть]. По самой сути дела архитектор был обязан придирчиво принимать каждое изделие строителей, что вызывало массу нареканий по его адресу. А так как подрядчики были преимущественно гражданами того полиса, где велась стройка[849]849
  Подрядчики-инограждане встречаются в большом числе в IV в. в Эпидавре (Burford A. The Greek temple..., р. 1ί3—158) и особенно часто в делосских документах. В одном только тексте IG, XI, 2, № 161А упомянуты граждане Пароса, Спроса, Серифа и других полисов. Но это был пришлый контингент, не игравший никакой роли во внутренних делах островного полиса, где велось строительство.


[Закрыть], то естественно, что в народном собраний и среди властей государства часто не возникало желания особо чествовать автора законченного сооружения.

Сказанное в полной мере относится и к зодчим, выполнявшим строительно-ремонтные работы. Весьма интересные сведения можно найти в отчетах делосских гиеропеев. Так, в 207 г. архитектор Горг обнаружил, что подрядчик Филоксен, завершая свою работу, не выполнил ее κα:ά την συγγραφήν, поэтому последняя часть стоимости подряда, 200 драхм, не была уплачена нарушившему соглашение. Точно так же Горг наложил штраф на подрядчиков Ктесифонта и Сотерида[850]850
  Inscr. de Delos, № 366А. 14—16, 19-21 и 25—27. Филоксен взялся построить архитравы для гиполампады одной из стой – изготовление этих деталей должно было быть безусловно безупречным.


[Закрыть]. О последнем также сказано, что он не выполнил работу согласно договору. Правда, подобных случаев не так уж много среди общего числа выплат делосским подрядчикам, но все же формулировка του άρχίτέ/.τονος επιτιμήσαντος встречается и в другие годы. Строгость контроля архитекторов за качеством сдаваемой ему работы была непременным условием успеха его деятельности. Это делает понятной ту аккуратность, с какой гиеропеи в каждой записи об оплате договорной работы или о неуплате ее отмечали: «по распоряжению архитектора» или «наказан по указанию архитектора».

РИС. 9. Афинские суда. Вазовый рисунок. Около 500 г. до н. э.

Можно думать, что сдержанность полисов в отношении похвал и чествований архитекторов могла вызывать и некоторую обиду у высокоодаренных, прославленных зодчих. Ведь крупные мастера по праву гордились своими выдающимися сооружениями. Недаром творец маяка на острове Фаросе, зодчий Сострат, сын Дексифана, гражданин Книда, добился у Птолемея I разрешения написать свое имя на этом творении[851]851
  Strabo, XVII, 1, 6. Plin. NH, XXXVI, 12, 18. В рассказе Лукиана об этом факте (De hist, scr., 62) слишком явно проступают новеллистические черты.


[Закрыть]. Как каждый гражданин полиса, эллин-зодчий не мог быть нечувствительным к публичному одобрению его деятельности согражданами. К тому же, как указывалось выше, в III—II вв. получила особенное значение оборонная и инженерная стороны архитектурной специальности, что имело прямое отношение к обеспечению жизнеспособности всего государства. Архитекторы, несомненно, хорошо сознавали свою необходимость для полиса, может быть, много лучше, чем рядовые граждане[852]852
  Вопрос об общественном положении художников в греческом обществе еще весьма мало исследован. Можно встретить довольно часто мнение о том, что близость художника и ремесленника говорит о достаточно низком положении обеих групп работников. В эллинистическое время, как полагает Я. Д. Силади, когда уважение к труду в обществе падало, возникло представление о великих художниках-творцах и массе художников-ремеслеиников. См.: Szilagui J. Gy. Zur Frage der gesellschaftlichen Stellung des griechischen Künstlers. – В кн.: Античное общество. Μ., 1967, с. 123—124. Это мнение ни в коей мере не может считаться справедливым по отношению к архитектурным кадрам. Специфика архитектурного творчества не допускала отрыва зодчего-проектировщика от практического строительства. А роль рядового архитектора в государственной жизни делала его лицом, весьма важным для благосостояния полиса. Поэтому нет оснований считать, что положение рядового архитектора в III—II вв. в какой-то мере ухудшилось.


[Закрыть].

Отсутствие почетных декретов, прославляющих мастеров архитектуры, отчасти объясняется и тем, что монументальные сооружения нередко завершались спустя многие десятилетия после кончины их творцов.

Здесь уместно коснуться вопроса о социальной принадлежности зодческих кадров в эллинистической Греции. Существующие источники красноречиво говорят об весомом общественном положении архитектора. Находившийся на государственной службе зодчий являлся иногда юридически, а иногда лишь практически одним из членов аппарата управления полиса. Ему часто доверялось попечение об обороноспособности республики[853]853
  Напомним рассказ Полибия о Гераклиде, архитекторе Тарента (XIII, 4,6): как главный архитектор он во время ремонта городских стен имел ключи от одних из ворот города. Такие же случаи могли быть и в самой Греции.


[Закрыть]. Его авторитетное мнение было решающим во многих серьезных финансовых вопросах, связанных с новыми постройками или ремонтом уже существующих сооружений. Зодчему поручали попечение об архитектурном облике важнейших общественных сооружений. Естественно, что такой специалист имел высокий авторитет в полисе независимо от того, был ли он его гражданином или инополитом. Выдающееся положение зодчего, нанятого на службу полисом, было столь прочно обосновано общегосударственными интересами, что вопрос о его гражданском или иногражданском статусе имел лишь второстепенное значение[854]854
  Мнение о том, что штатный архитектор должен был быть обязательно гражданином нанимавшего его полиса, было давно высказано М. Лакруа (Lacroix Μ. Les architecteurs et entrepreneurs ä Delos de 314 ä 240. – Rev. Phil., 1914, XXXVIII, p. 303—329).


[Закрыть].

Несомненно, однако, что архитектор должен был быть свободным человеком, членом господствующего класса рабовладельцев[855]855
  Следует заметить, что и в более ранние времена архитекторы, по-видимому, выходили из среды свободного населения. Сообщение Витрувия о том, что древнейший храм Артемиды в Эфесе строили Пеоний Эфесский и храмовый раб Деметрий (Vitruv., VII, Prooem., 16), остается единичным. См.: Westermann W. L. The Slave Systems of Greek and Roman Antiquity. Philadelphia, 1955, p. 11.


[Закрыть]. Сложная система социальных отношений в эллинистическом полисе не допускала того, чтобы жизненно важные посты государственной администрации находились в руках раба, представителя антагонистического класса. Полное отсутствие источников о существовании штатных рабов-зодчих в Греции III—II вв. в этом смысле весьма показательно. Заметим лишь, что в зависимости от конкретных условий жизни рабовладельческого общества каждый квалифицированный зодчий мог стать рабом, попав в плен на войне или будучи захвачен пиратами[856]856
  Примечательно, что среди многих сотен актов IV—I вв. о выкупе рабов на волю нет ни одного, свидетельствующего о том, что отпускаемый был архитектором. См.: Börner F. Untersuchungen über die Religion der Sklaven in Griechienland und Rom. II. Die sogenannte sakrale Freilassung in Griechenland und die (δούλοι) ιεροί. Wiesbaden, 1960, S. 18—97, 153—159.


[Закрыть].

Подчеркивая свободный статус архитекторов в республиках эллинистической Греции[857]857
  Афинские источники называют обычно гражданскую принадлежность зодчих: Архилох из Агрилы (IG, I2, N 372), Филокл из Ахарн (IG, I2, N 372), Филон, сын Эксекестида, из Элевсина (Syll.3, N 969). В надписях из Эпидавра и с Делоса архитекторы упомянуты только по одному имени. Однако такая форма не является убедительным аргументом в пользу их иногражданства, как думает А. Бэрфорд, считающая зодчих Феодора и Поликлета гражданами не Эпидавра, но других полисов (Burford A. The Greek temple..., p. 142—143). Ее мысль очень спорна – ведь в записях о сданных на подряд работах в Эпидавре писали происхождение подрядчика, если он был гражданином другого полиса, например: Евтернид из Коринфа, Клеандрид из Коринфа. Следовательно, если бы Феодор и Поликлет были инополитами, в тексте стояло бы указание на их родные полисы. Что касается семьи дельфийских архитекторов Агафона и его потомков, то этот род зодчих, возможно, происходивших из Фурий (как полагает Г. Помтов в комментариях к Syll.3, N 295, 494), занимал в Дельфах достаточно солидные позиции.


[Закрыть], нужно все же сделать одну оговорку – крупный мастер архитектуры, имевший средства, мог пользоваться рисовальщиками, изготовителями моделей и чертежниками, находящимися в рабском состоянии. Но эти труженики составляли личный подсобный штат самого зодчего (вероятно, он покупал себе рабов, уже имевших какое-то образование, – ведь в Афинах покупка умелых помощников была известна уже давно. – Xen. Mem., II, 3, 3). Такие работники в обществе самостоятельного значения не имели[858]858
  К сожалению, известный пример относится к более раннему времени: афинский архитектор Филокл, работавший на завершении строительства Эрехфейона, привел на стройку двух рабов-плотников, Герия и Креза, которым выплачивали поденную плату. См.: IG, I2, N 373; Broneer О. Excavations on the north slope of the Acropolis. – Hesperia, 1933, II, p. 377—390, № 9 – обломок счета от 409/8 г. Несомненно, что дома для своего хозяина эти плотники должны были выполнять достаточно тонкие и сложные работы. А то обстоятельство, что на строительстве храма им выплачивали отдельное вознаграждение, служит веским аргументом в пользу того, что и здесь они исполняли не простые задания. Как отметил Р. Рэнделл, все рабы, занятые на возведении Эрехфейона, были квалифицированными работниками, главным образом каменщиками или плотниками. См.: Randall R. Η. The Erechtheum Workmen. – AJA 1953, 57, p. 203. Заметим попутно, что ценные данные о применении рабов на строительстве Эрехфейона почему-то совершенно выпали из поля зрения автора исследования о численности рабов в Афинах в V—IV вв. См.: Sargent R. L. The Size of slave population at Athens during the Fifth and Fourth centuries before Christ. Trbana, 1924,^ p. 94—109.


[Закрыть].

Заметим еще, что стать настоящим архитектором мог лишь человек, получивший глубокое и многостороннее образование[859]859
  Витрувий, работавший в начале I в. н. э., в своем трактате сохранил представления об образовании архитектора, которые были издавна выработаны греческими зодчими: «Архитектор должен быть человеком грамотным, умелым рисовальщиком изучить геометрию, всесторонне знать историю, внимательно слушать философов, быть знакомым с музыкой, иметь понятие о медицине, знать решения юристов и обладать сведениями в астрономии и в небесных законах» (I, 1,3).


[Закрыть]. Как правило, такое обучение было доступно лишь сравнительно обеспеченным кругам рабовладельческого общества[860]860
  Даже обучение одной грамоте требовало известных средств. Ср. сетования Метропимы о необходимости платить учителю за ее сына каждое тридцатое число (Herod. Mim., III, 8,11).


[Закрыть]. К тому же крупнейшие мастера, обучавшие архитектурную молодежь, предъявляли ученикам весьма высокие требования. Уже знаменитый архитектор Пифей, работавший в середине IV в., писал, что архитектор должен во всех искусствах и науках достичь большего, чем ученый, занимающийся только одной отраслью знания[861]861
  Vitruv., I, 1,12.


[Закрыть]. Ко времени эллинизма уже накопился ряд специальных сочинений по архитектуре, в III —II вв. было создано еще немало фундаментальных трудов по различным отраслям зодчества[862]862
  Уже в VI в. до н. э. греческие зодчие создали трактаты о возведенных ими храмах. Составителями их были самосец Феодор, построивший святилище Геры, и уроженец Кносса Херсифрон вместе с сыном Метагеном, создавшие храм Артемиды в Эфесе. И в V, и в IV вв. литература по архитектуре продолжала пополняться. Назовем уже упомянутого Пифея и уроженца Фокеи зодчего Федора, писавшего о круглом мраморном здании в Дельфах (Vitruv., VII, Prooem., 12). Знаменитый Филон, соорудивший в Пирее около 340 г. арсенал (Syll.3, № 969), также оставил его описание, а равно и труд о симметриях священных зданий. В эллинистическую эпоху появились труды Гермогена, грека из Алабанды, во второй половине III в. возводившего на острове Теосе храм Диониса и в Магнесии – храм Артемиды. Это был выдающийся теоретик храмовой архитектуры ионийского ордера, введший принцип симметричных расстояний между колоннами храма. Его работы получили всеобщее признание, и Витрувий даже особо пишет о Гермогене: «и оставил источники, откуда потомки могут черпать научные теории» (Vitruv., III, 3, 9). Кроме того, в распоряжении архитекторов имелось много сочинений по отдельным вопросам зодчества, о которых неоднократно упоминает Витрувий (IV, Prooem., 1; VII, Prooem. 10—18).


[Закрыть]. К сожалению, многие произведения известны лишь по их названиям. И только обстоятельный компилятивный труд Витрувия может служить главным сводом греческой архитектурной мысли эпохи эллинизма, Известно, что работа Витрувия построена не столько на его личном опыте, сколько на трудах зодчих Греции[863]863
  Во Вступлении к книге VII Витрувий специально останавливается на значении работ ученых предшествующих поколений. Широко используя труды древних архитекторов, Витрувий сохранил имена многих из них.


[Закрыть]. Достойны внимания те требования, которые Витрувий неоднократно ставит перед архитектором и перед заказчиком, – они детально рисуют уровень позднеэллинистической архитектурной науки. Приводимые Витрувием конкретные и теоретические установления эллинских зодчих позволяют понять, каким путем греческие архитекторы в массе добивались изумительного единства художественной, конструктивной и идейно-утилитарной стороны своих творений.

Витрувий в полной мере воспринял греческий подход к архитектуре как научному единству искусства и техники. Поэтому он уделяет большое внимание инженерному и механическому аспектам зодческого труда. Крупный прогресс в этих областях архитектурной мысли позволил эллинистическим архитекторам создать сложнейшие комплексы[864]864
  Ярким свидетельством являются сложные портовые сооружения многих полисов. Особенно монументален комплекс делосского порта. См.: Cloche P. Les classes, les metiers, le trafic, p. 100—103.


[Закрыть].

Высокое качество массовой архитектуры эллинистического времени, дошедшей до наших дней, позволяет заключить, что не только выдающиеся мастера, но и рядовые греческие архитекторы были высокообразованными специалистами. Достижению этого уровня в немалой степени помогала система подготовки зодчих – мастер, обучавший молодежь зодческому искусству, брал в сотоварищи достойных учеников и тем самым как бы давал им свою рекомендацию. Молодой зодчий, добиваясь заказа, называл своих учителей и созданные с ними известные сооружения[865]865
  Plato. Gorg., 514a-d.


[Закрыть]. Такая непосредственная передача[866]866
  Нередко архитектурная специальность передавалась по наследству в одной семье, как показывает дельфийская надпись об Агафоне, его сыне и его внуке. Об этой практике пишет и Витрувий (VI, Prooem., 6).


[Закрыть] знаний и мастерства от учителя к ученику была, по-видимому, обязательным условием для того, чтобы молодой специалист мог именоваться архитектором и претендовать на право строить стены, корабли, храмы, театры, портики и другие общественные здания. В эпоху эллинизма такая система помогала полисам находить квалифицированных зодчих.

Выше мы попытались выяснить некоторые особенности положения архитектурной интеллигенции в независимых полисах эллинистической Греции. Роль зодчих, специалистов весьма высокой квалификации, в III —II вв. возросла, особенно как создателей средств обороны и наступления, обеспечивавших безопасность полиса. Их знания способствовали сохранению великолепных произведений архитектуры классического времени, что имело первостепенное значение для устойчивости давних традиций полисного самосознания. Крупномасштабная деятельность зодчих[867]867
  К сожалению, имеющиеся источники не сообщают ничего об архитекторах, работавших по крупным частным заказам. Лишь в Олимпии известно обширное сооружение, которое сам возвел и посвятил Зевсу наксосский зодчий Леонид (Inschriften von Olympia, № 651; Paus., V, 15).


[Закрыть] давала импульс производственной жизни полиса. Вместе с тем зодчие принадлежали к тому слою работников интеллектуального труда, который был самым тесным образом связано управленческим аппаратом рабовладельческого государства. Основные задачи архитекторов заключались в укреплении военного, идеологического и культурного потенциала греческих республик в те труднейшие для них времена, когда самые крупные политические силы Средиземноморья вели ожесточенную борьбу за то, чтобы подчинить себе остававшиеся еще независимыми земли Эллады. Имеющиеся исторические источники показывают, что в этих обезлюдевших и оскудевших полисах эллинистической Греции продолжалась довольно оживленная строительная деятельность и что основная масса архитектурной интеллигенции сумела поставить свои знания на службу привлекавших их полисов.