Текст книги "Из истории греческой интеллигенции эллинистического времени"

Автор книги: Т. Блаватская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

При частых нехватках средств в государственной казне всякий перерасход мог нанести большой ущерб полису, и, конечно, должен был быть как-то возмещен виновным. Как известно, в греческих полисах существовала широкоразвитая система денежных штрафов за нарушение тех или иных правил. Применение пени в расчетах со строителями заставляет думать, что строительная комиссия и власти полиса жестко требовали и от архитектора соблюдения объявленной стоимости постройки, наказывая его штрафом в случае невыполнения договоренности.

По-видимому, по окончании стройки архитекторы представляли отчет о проделанной работе, и тогда-то решались окончательно все финансовые расчеты полиса и зодчего. Данное предположение мы решаемся высказать на основании свидетельства Цицерона о том, что архитектор Филон, передавая народу афинскому отчет о постройке арсенала, произнес очень хорошую речь. Постройка арсенала была закончена в 328 г., так что отчет зодчего в народном собрании Афин происходил буквально накануне эллинистической эпохи. Можно думать, что эта практика сохранялась и в III—II вв.

Имеющиеся источники свидетельствуют, что греческий зодчий должен был постоянно иметь в виду финансовую сторону строительства, осуществлявшегося по его проекту. Мнение зодчего принимали во внимание, прямо или косвенно, при решении вопроса о материальных затратах полиса на сооружаемый объект.

Начиналось это с того, что архитектор составлял подробную письменную программу строительных работ. В таком документе излагалась последовательность строительных операций, указывались материалы для сооружения и методы их обработки, размеры строительных деталей, способы их сочленения и приводились многие другие исчерпывающие инструкции, включая предписания о работах по окончательной отделке здания. Строительные программы крупных сооружений были обычно сложнейшими документами. Несколько экземпляров копий этого документа хранилось, вероятно, у членов строительных комиссий, в особо важных случаях тексты высекали на камне и ставили на всеобщее обозрение.

Дошедшие до нас тексты убеждают в том, что составляющие архитектурную программу специалисты были великолепными знатоками своего дела. Они досконально знали строительные материалы, их цены, способы обработки и назначение каждой строительной детали, физические и химические свойства применяемого сырья. Авторы этих программ обнаруживают высокое мастерство и интеллектуальный уровень, которые априори должно предполагать у создателей многих поистине художественных и вместе с тем безупречно рациональных произведений античной архитектуры.

Правильность такой оценки подтверждает текст строительной программы Арсенала в Пирее[770]770
  Foukart Р. L`Arsenal de Philon. – BCH, 1882, VI, p. 540—555; Syll.3, № 969.


[Закрыть]. Эти συγγραφαί составлены столь обстоятельно, что можно безоговорочно согласиться с П. Фукаром, который называет авторами текста архитектора Филона и эпистата Евфидома[771]771
  Foukart Р. L'Arsenal de Philon, p. 551.


[Закрыть].

Конечно, у Филона, сына Эксекеста, могли быть отдельные помощники[772]772
  Вероятно, это были ученики прославленного мастера.


[Закрыть], но автором идеи и всего текста документа был, несомненно, сам Филон[773]773
  См.: Архитектура античного мира. М., 1940, с. 361—364 (пер. В. П. Зубова).


[Закрыть].

Надпись «О постройке арсенала в Πиρее»

Боги.

Программа каменного арсенала для развески в нем корабельных снастей – Евтидома, сына Деметрия из Мелиты, и Филона, сына Эксекеста из Элевсина.

Построить арсенал для развески снастей в Зее.

Начать [постройку] от пропилеи, ведущих с площади, и далее, позади них, – ряды доков, у которых общая крыша. [План имеет] в длину четыре плетра, в ширину, вместе со стенами, пятьдесят пять футов.

Углубив участок на три фута, считая от высшего уровня, и расчистив все остальное пространство, на этой плотно убитой площадке выложить и вывести [фундамент] равномерно до одной высоты и все по уровню. Выложить кладку и под столбами, отступя от каждой из двух [продольных] стен на пятнадцать футов, считая толщину столба.

Число столбов каждого из двух рядов – тридцать пять, с проходом между ними посредине арсенала для посетителей.

Ширина промежутка между столбами должна быть двадцать футов, [его] фундамент выкладывается толщиной в четыре фута, камни класть в перевязку и продольно.

Сложить стены арсенала и столбы из актейского камня, а под стенами цоколь – из камней шириной в три фута, толщиной в полтора фута, длиной в четыре фута, а на углах – в четыре фута и три пяди.

И на этом цоколе, посредине его, поставить ортостаты длиной в четыре фута, толщиной в два с половиной фута с одним дюймом, вышиной в три фута, а на углах – определяя длину сообразно с размером триглифов, с промежутками для дверных отверстий, двух с каждой стороны по торцам арсенала, шириной по девять футов.

И с каждой стороны в дверных пролетах выложить стойку шириной в два фута, а в глубину в десять футов. И, повернув стену под углом, [довести ее] до первых столбов, где и будут открываться обе двери. А на ортостате сложить стены из кирпичей (камней?) длиной в четыре фута, шириной в два с половиной, на углах же – длиной в соответствии с размером триглифов, толщиной в полтора фута.

Сделать стены вышиной от цоколя, включая триглиф под карнизом, в двадцать семь футов, а двери вышиной в пятнадцать с половиной футов. И сверху положить перемычки из пентелийского мрамора длиной в двенадцать футов, в толщину стен, вышиной, равной двум рядам кладки, поставив косяки из пентелийского или гиметтского мрамора и положив в испод пороги из гиметтского мрамора. И сверху на перемычки положить карниз, с выносом в полтора фута.

И во всех стенах вокруг сделать окна, по одному в каждом промежутке между столбами, а на торцах – по три с каждой стороны, вышиной в три фута, шириной в два фута. И в каждое окно вделать плотно прилаженные (сборные?) медные рамы.

И поверх стен кругом наложить карнизы и выложить фронтоны и поверх них фронтонные карнизы.

И поставить столбы, утвердив их на стилобате, одной высоты с цоколем [из камней] толщиной в полтора фута, шириной в три фута одну пядь и длиной в четыре фута.

Толщина столбов у основания – два фута три пяди, длина (высота) вместе с капителью – тридцать футов; каждый столб составлен из семи сочленений (стержней), имеющих в длину (высоту) четыре фута, кроме первого – в пять футов. На столбы положить капители из пентелийского мрамора. И положить на столбы деревянные архитравы, точно пригнав их, шириной в два с половиной фута, вышиной в девять пядей, с более высокой стороны, всего по восемнадцати в каждом из двух рядов.

И на столбы над проходом между ними положить поперечины, в ширину и вышину равные архитравам.

И сверху положить коньковые брусья шириной в семь пядей, вышиной в пять пядей и два дюйма, не считая ската, положив [под конек] на поперечину бобышку длиной в три фута, шириной в полтора фута. И скрепить скобами коньковые брусья на поперечинах.

И положить стропила толщиной в десять дюймов, шириной в три пяди и три пальца, на расстоянии от другого на пять пядей.

И, положив на них прогоны шириной в полфута, толщиной в два дюйма, на расстоянии друг от друга в четыре дюйма, положить на них обрешетины толщиной в дюйм, шириной в шесть дюймов и, прибив их железными гвоздями и обмазав, прокрыть коринфской черепицей, пригнав одну черепицу к другой.

И поверх дверей положить на стойки внутри каменный плафон из гиметтского мрамора.

И сделать в арсенале двери, приладив их к дверным пролетам и снаружи оковав их медью.

И, выложив сплошь весь пол внутри каменными плитами плотно одна к другой, отделать его прямым и ровным. И разделить каждое междустолпие двумя каменными опорными стенками из камней вышиной в три фута и между ними поставить запирающуюся решетку.

Устроить также настилы в тех промежутках [основания], где будут лежать снасти, связав с каждой стороны здания внутреннюю грань столба со стенами посредством поперечного бруса, шириной в пять пядей, вышиной в один фут, и забрав ее в стену на три пяди, а к столбу поставить каменные столбики. И на поперечные брусья положить прогоны шириной в три пяди и толщиной в полфута каждый, по семи с каждой стороны, заполнив ими весь промежуток до столбов.

И выложить всю поверхность досками шириной в три фута, толщиной в два дюйма, пригоняя и сплачивая их.

И сделать также полки, на которых будут лежать канаты корабельного пояса, и другие снасти, вдоль каждой из двух стен в два ряда один над другим, и, сделав эти полки вокруг всего здания, вдоль боковых стен и против междустолпий, провести их за углы с обеих [торцевых] сторон. Сделать нижнюю полку на высоте четырех футов от настила, а верхнюю на расстоянии пяти футов от первой.

Утвердив от нижнего настила до верхнего стойку [шириной] в полтора фута, толщиной в шесть дюймов и укрепив к стойкам распорки такой же толщины, положить на них на всем протяжении рейки, по одной с каждой стороны, толщиной в шесть пальцев в квадрате, и на них положить сплоченные доски длиной в четыре фута, шириной в три фута, толщиной в два дюйма, и, выровнив их заподлицо с рейками, пришить к ним гвоздями.

И сделать деревянные лестницы для всхода на полки.

Сделать также лари для парусов и белых покрышек числом сто тридцать четыре по представленному образцу и поместить их у каждого столба и по одному ларю против промежутков между ними. И сделать их открывающимися – те лари, которые будут стоять у стен, открывающимися с передней своей стороны, а стоящие у столбов – открывающимися с боков, – чтобы, проходя, можно было видеть все снасти и как они содержатся в арсенале.

А чтобы в арсенале было прохладно, при кладке стен арсенала оставлять между швами кирпичей (камней?) промежутки, как то укажет архитектор.

Подрядившиеся должны все это исполнять согласно программе, размерам и модели (проекту?), которую утвердит архитектор, и сдать каждую из работ в сроки, установленные при подряде.

Инструкция о порядке постройки Арсенала позволяет судить о степени рафинированности архитектурной мысли Греции в годы, непосредственно предшествовавшие эллинистической эпохе, – Арсенал датируется ок. 330 г.

Строительные проспекты последующих столетий из других полисов весьма сходны с арсенальским – естественное следствие того, что эллинистические зодчие сохраняли и развивали научные традиции своих великих предшественников. Поэтому и Витрувий, пользуясь их трудами, смог так обстоятельно составить общее руководство по архитектуре.

Написанная архитектором строительная программа была главным документом, определявшим последующую работу всех, кто занят на стройке.

Строительные работы велись по системе подрядов, широко распространенной в древней Греции. Организация подрядов находилась в руках строительных комиссий. Но архитектор, если он и входил официально в состав комиссии, затрачивал много труда на подготовку подрядной документации. Именно архитектор расчленял весь процесс строительства на отдельные операции, которые можно было поручать различным, работавшим независимо друг от друга подрядчикам. Для этого зодчий выписывал из строительной программы соответствующий раздел, дополняя его необходимыми цифрами, сведениями о способах кладки, об инструментах, о материалах и сырье. В иных случаях зодчий также изготавливал модель, по которой выполняли детали сооружения. Вероятно, он представлял и необходимые чертежи.

РИС. 7. Колонны Парфенона. Архитекторы Иктин и Калликрат. 447—432 гг. до н. э.

После того как архитектор завершал подготовку рабочей документации, администрация стройки сдавала на торгах подряды на все части строительства. Между строительной комиссией и взявшим подряд лицом заключался договор – ή συγγραφή, в котором фиксировались условия сдаваемого строительного заказа, сроки его выполнения и – часто – – санкции, применяемые к той из сторон договора, которая нарушит соглашение. Следует заметить, что выполнение работы κατά τά; συγγραφάς было четким условием, так как именно это обеспечивало успешное возведение всего сооружения.

Тексты строительных договоров, заключенных на выполнение крупных работ на важных объектах, также высекали на каменных плитах и выставляли на публичное обозрение. Так, в постановлении афинского народа о постройке стен города, Пирея и Длинных стен в 307/6 г. содержится указание секретарю притании написать на стеле само постановление и те договоры о подрядных работах, которые принесут архитекторы[774]774
  IG, II2, N 463.


[Закрыть]. Видимо в эти годы в Афинах архитекторы решали вопрос о том, какие договоры публиковать на камне, а какие оставлять лишь в рукописях: ведь стоимость иного мелкого подряда могла равняться стоимости работы резчика надписи. Оплата вырезки текста договора на Делосе в III в. иногда шла не за счет полиса – там в одном договоре записано, что подрядчик сам пишет текст соглашения на стеле и ставит ее по указанию архитектора. Каменные копии строительных договоров эллинистического времени дошли из многих полисов. Особенно ценны пространные тексты из Оропа (договор о ремонте бассейна и источника в святилище Амфиарая около 333—322 гг.), из Лебадеи в Беотии (174—164 гг.), а также делосские документы. Тексты обнаруживают большое формальное сходство[775]775
  Возможно, что более ранние документы этого рода составлялись более кратко. Например, в Кизике в IV—III вв. договор о подряде на одну башню был составлен лаконично, даже без указания срока выполнения работы (Meier F. G. Griechische Mauerbauinschriften, I, N 59).


[Закрыть], что указывает на тщательно разработанные нормы права, касающегося сделок о строительстве[776]776
  А. Бэрфорд заметила, что на протяжении 250 лет с середины IV в. строительные контракты обнаруживают заметное сходство (Burford A. The Greek temple..., p. 89). Эти естественно – эллинистическая Греция получила в наследство от VII—V вв. высокоразвитое право.


[Закрыть]. Во всех этих документах подробно изложена работа, которую должен выполнить подрядчик, правила ее выполнения и оговариваются материальные условия: приводится имя взявшего подряд, имя одного или нескольких поручителей[777]777
  Поручатель (гарант) в заключаемом соглашении был обязан своими деньгами или своим трудом обеспечить выполнение взятых подрядчиком обязательств. На Делосе, в 279 г. был записан факт выполнения поручителями работы взамен того, за кого они ручались (IG, XI, 2, N 161 А).


[Закрыть], сумма всего подряда и сумма задатка, полученного подрядчиком[778]778
  Например, в тексте из Оропа (IG, VII, № 4255) сказано, что вся работа должна быть закончена в течение 60 дней, считая с того дня, как подрядчик получит всю сумму задатка – 325 драхм. А весь подряд стоил 900 драхм.


[Закрыть].

Но независимо от того, велось ли новое строительство или заключался договор о ремонтных работах, архитектор принимал непосредственное участие в проводимых строительных операциях.

Некоторое представление о совместном труде архитектора с подрядчиками дает строительный договор из Лебадеи[779]779
  IG, VII, № 3073.


[Закрыть], где в 174—164 гг. беотархи и храмостроители возводили храм Зевсу на средства, подаренные Антиохом IV Эпифаном. В этом тексте, касающемся обработки и кладки плит наружной террасы вокруг храма Зевса, особо подчеркнут контроль храмостроителей и архитектора за качеством работы. Например, архитектор лично наблюдает за тем, как подрядчик, натянув нить, намечает резцом линии швов на поверхности уложенных в ряд плит. Гораздо более мелкие операции доверяли помощнику.. Ему подрядчик показывал швы всех плит и постели их, а также укладку каждой плиты, отсутствие пустот и многие другие детали стеностроительного дела.

Для лебадейской надписи характерно то, что здесь магистраты-храмостроители, ναοποιοί, принимали очень большое участие в непосредственном контроле за качеством работы. По-видимому, часть работ принимал архитектор, а часть – магистраты. Например, подрядчик обязан заранее заявить храмостроителям о том, что он будет заделывать штыри и некоторые другие детали и производить заливку оловом. Все эти операции подрядчик должен исполнять сам в присутствии храмостроителей. А если он что-либо заделает один, то, все подняв, сделает все заново с самого начала при храмостроителях и будет оштрафован на ту сумму, которая затрачена по его вине. Есть здесь и параграф об отстранении от работы плохого мастера; если же подрядчик не удалит такого работника, то будет оштрафован вместе с ним.

Ясно видно, что во II в. беотийские храмостроители и их архитектор стремились заранее оградить себя от недобросовестности подрядчика, от которого они ожидали разных злонамеренных ухищрений[780]780
  Например, подрядчик должен показать храмостроителям, что он применял очищенное масло и синопский сурик для плоских досок, которыми выверялась точность обработки поверхности плит, укладываемых в террасу.


[Закрыть]. Видимо, случаи обмана со стороны строительных подрядчиков были не в диковинку, что и повлияло на формулировки соглашения администрации стройки и лица, взявшего подряд.

Детально составленные сюнграфэ позволяют обратить внимание еще на одну сторону деятельности эллинистического зодчего: помимо разрешения обычных теоретических и практических вопросов, касающихся крупного проекта, архитектор в то же время должен был вести напряженную работу с большим контингентом работавших по договорам людей. Это была сложная задача, требовавшая юридических знаний и выдающихся организаторских способностей. Ведь множество работников, упоминаемых в известных ныне строительных надписях[781]781
  В частных сюнграфэ упоминается много имен работников. Например, в Эпидавре около 370 г. при строительстве одной только подсобной мастерской на стройке храма было заключено семь соглашений с шестью подрядчиками – (IG, IV2, 1, № 102, стк. 25—43). Видимо, полисная администрация хорошо понимала эти затруднения архитекторов, и в текстах строительных надписей можно найти указания на стремление облегчить эти задачи. Например, в Тегее (Аркадия) где-то около 370—360 гг. знаменитый скульптор Скопас строил храм Афины, и там было установлено, что в договоре на выполнение одной работы могут участвовать не более, чем два подрядчика (IG, V, 2, № 6).


[Закрыть], составляло весьма разнохарактерный массив, который нужно было умело направить на достижение главной задачи.

Конечно, на небольших стройках психологическое напряжение архитекторов было не столь велико. Здесь сам зодчий мог выбрать одного или немногих наиболее надежных подрядчиков. Упомянутый выше декрет из Пепарефа (Syll.3, N 587) рисует такого основательного компаньона архитектора – подрядчика афинянина Филоксена, сына Филоксена, показавшего себя честным человеком, выполнившим работу качественно ката τήν συγγραφήν. Сверх договора и за свой счет Филоксен вместе с архитектором установил в выстроенном им храме статую богини. Но следует заметить, что почетный декрет Филоксену был вынесен, вероятно, именно потому, что он работал на редкость добросовестно[782]782
  В Лебадее в договоре указаны даже типы долот, которыми подрядчик должен обрабатывать плиты. Там же указано, что плохого работника подрядчик обязан отстранить от работы.


[Закрыть].

Особо следует сказать о взаимоотношениях зодчих с подрядчиками при ремонте зданий. Здесь не составляли обширных строительных проспектов, но архитектор вместе с соответствующими магистратами, а иногда и самолично сдавал с подряда отдельные виды работы. Так, в 279 г. по постановлению делосского народного собрания о починках в храме архитектор и попечители работ сдали с подряда довольно много ремонтных операций. Сохранилась запись казначеев об оплате работ, выполненных по указаниям или архитектора, или архитектора вместе с эпистатами. Судя по этому документу и другим аналогичным финансовым отчетам, на Делосе был принят следующий порядок расчетов с подрядчиками: перед началом работы подрядчик получал половину полагающейся ему платы; когда он выполнял половину объема своей работы, ему выплачивали еще 40%. И только после того, как архитектор и попечители принимали всю работу, выполненную в соответствии со всеми условиями, подрядчику выплачивали остающуюся десятую часть суммы.

Примечательно, что храмовый архитектор на Делосе, видимо, не имел права сдавать сам сколько-нибудь крупные работы. В записях 279 г. казначеи упоминают лишь один раз оплату работы, сданной самим архитектором: за очистку орхестры и мест для зрителей в театре и за уборку мусора было уплачено наемным рабочим 7 драхм.

Приведенные выше документы показывают, сколь напряженно трудились зодчие эллинистической Греции. Они не только создавали проекты оригинальных сооружений, но и непосредственно участвовали в постоянной кропотливой работе на стройке. Эта работа начиналась еще в мастерских каменотесов: для изготовления фигурных частей здания зодчий должен, был дать мастерам деревянные образцы, согласно которым каменщики делали нужные архитектурные и скульптурные детали[783]783
  Филон Византийский упоминает о таких моделях, когда говорит об отеске камней для пол у цилиндрических башен (IX, 3).


[Закрыть]. Сложность и многообразие архитектурной работы на больших стройках заставляли полисы придавать главному зодчему помощников. Таких специалистов упоминают надписи IV в. из Дельф и II в. из Лебадеи.

Но сколь бы ни был полезен δ ύπαρχιτέκτων, он выполнял лишь некоторые[784]784
  Наличие помощника у архитектора засвидетельствовано все же сравнительно редко. Зодчие средней квалификации обычно не имели помощников. Поэтому архитектору приходилось даже сдавать на подряд очистку здания от строительного мусора, как это было на Делосе (IG, XI, 2, N 161 А).


[Закрыть] второстепенные задания, тогда как сам архитектор контролировал все важнейшие процессы. Это включало не только осмотр представленных деталей, но и проверку того, как практически выполнена каждая часть здания. Поэтому зодчий должен был и опускаться в котлован для фундамента, и по мере роста здания подниматься на стены и на крышу сооружения, что требовало немалой физической выносливости.

Многообразие задач архитектурной службы хорошо раскрывают делосские тексты. Например, в 209 г. запись об оплате выполненных работ начинается с указания: «по постановлению народного собрания и по распоряжению архитектора Горга, принявшего работы согласно договорам и поручительским документам, копии которых находятся в храме»[785]785
  Inscr. de Delos, Ν 365. 23—25, 48—50.


[Закрыть]. Следовательно, зодчий должен был проверять качество выполненных работ строго но имеющейся документации. В том же тексте в стк. 48—50 упоминается, что архитектор вымерял сданную постройку.

В 207 г. архитектор Горг помимо обычной проверки выполняемых подрядов был занят покупкой и приемом лесоматериалов для стой – в надписи сначала говорится, что Делос постановил и архитектор распорядился купить у поименованных в отчете лиц разные виды древесины, а затем, что гиеропеи вместе с архитектором и избранными лицами приняли такое-то количество леса[786]786
  Ibid., Ν 366Α, 1—44.


[Закрыть]. Поскольку названы определенные сорта древесины, то, вероятно, архитектор сам тщательно выбирал нужный для постройки материал.

Приведенные сведения показывают, как тесно штатный архитектор был связан с администрацией полиса и в то же время с многочисленными исполнителями разнообразных архитектурных и подготовительных строительных операций.

Эта особенность труда эллинистических зодчих позволяет понять, почему Витрувий столь безоговорочно подчеркивает единство теории и практики в архитектурном искусстве. Ученый римлянин исходил из многовекового опыта греческих зодчих, к которым он относился с большим уважением[787]787
  Приведенные данные об архитектурной документации и мнение Витрувия являются вескими аргументами, опровергающими предположение, будто в Греции архитектор-проектировщик и архитектор-строитель были отдельными самостоятельными фигурами. Следует отметить, что А. Бэрфорд уже решительно высказалась против этой мысли (Burford A. The Greek temple... p. 138—139).


[Закрыть].

Коснемся, однако, других сторон деятельности архитектора в Греции в IV—II вв.

По окончании стройки, если качество сооружения удовлетворяло полис, наступало время для выплаты архитектору полагавшегося ему гонорара. Это было в том случае, когда зодчий выполнял аккордный заказ и не состоял на постоянной государственной службе. К сожалению, никаких определенных сведений об аккордных гонорарах зодчих привести нельзя. Краткое указание Платона на то, что нисколько не постыдно за деньги давать советы по делам строительства[788]788
  Plato. Gorg., 520d.


[Закрыть], может относиться и к жалованью штатного зодчего, и к деятельности простого домостроителя. Последний, работавший обычно по частным заказам, мог рассчитывать на высокое вознаграждение лишь в случае особо дорогих построек.

Здесь уместно напомнить о том, что общество древней Греции проводило большую разницу между профессиональными строителями двух категорий – домостроителями и архитекторами.

Домостроитель (οικοδόμος) сооружал простые здания и, видимо, никогда не достигал новых ступеней на общественной лестнице. Недаром Платон ставит этого специалиста рядом с земледельцем, говоря о желании кого-либо избрать одно из этих двух занятий[789]789
  Plato. Leg., I, 12.643 c—d. Платон советует: чтобы хорошо заниматься земледелием или постройкой домов, нужно обучаться этому с детства, в играх.


[Закрыть].

Иным было отношение к архитектору, специалисту по сооружению стен, кораблей или храмов, как определяет его Платон[790]790
  Plato. Gorg., 514, a—d.


[Закрыть]. Ведь архитектор владел строительным искусством (τεκτονική), которое Платон, ставил выше многих других знаний[791]791
  Plato. Phil., 56b. Вероятно, некоторое влияние оказали давние успехи строительного мастерства у греков – сам Платон и его современники видели множество великолепных памятников архитектуры, возведенных эллинами в период между XVI и V вв.


[Закрыть]. Как уже отмечалось, в эллинистическое время немалые успехи были достигнуты в механике. Благодаря этому возросло значение тех архитекторов, которые имели дело с созданием различных видов гражданской и, что было особенно важно, военной техники. Такой зодчий, соединявший в себе талантливого художника, ученого теоретика и опытного практика, несомненно, был видной фигурой в обществе.

Еще в IV или в начале III в. настоящих мастеров архитектуры было сравнительно немного. В приписываемом Платону сочинении «Соперники» говорится, что отличного плотника можно напять за 5—6 мин (500– 600 драхм), а архитектора не наймешь и за 10 тыс. драхм, так как этих специалистов немного во всей Элладе[792]792
  [Plato]. Amatores, 135b. Так как это сочинение лишь приписано Платону, то, скорее всего, его надо датировать ближайшим полувеком после смерти философа в 322 г. Следовательно, текст отражает положение дел в самом начале эллинистического периода.


[Закрыть]. Поскольку в тексте нет указаний на конкретную работу упомянутых специалистов, приходится ограничиться выводом, что тогда труд квалифицированного зодчего ценился почти в 20 раз выше труда хорошего плотника. Можно думать, что Псевдо-Платон имел в виду ведущего мастера-архитектора, создателя монументального сооружения. Вероятно, таких зодчих называли уже в V в. «первыми архитекторами», как назвал Геродот Ройка, сын Фила, построившего храм Геры на Самосе[793]793
  Her., III, 60.


[Закрыть].

Как оплачивался труд греческого зодчего, сказать трудно, ибо источники не сообщают о гонораре архитектора за подготовленный им и принятый полисом проект. Ведь работа над проектом велась тогда, когда зодчий и полис еще не были связаны взаимными обязательствами. Лишь учитывая ту скрупулезность, с какой полисы обычно рассчитывались с работавшими на них специалистами любого профиля, можно высказать предположение, что за подготовку принятого государством проекта автор получал какое-то вознаграждение.

После принятия проекта нового здания полис нанимал архитектора-проектировщика на постоянную работу на все время строительства. Так, в Эпидавре в IV в. работали на строительстве своих объектов автор храма Асклепия Феодот[794]794
  IG, IV2, 1, № 102, 7—9, 51, 102, 109 – надпись около 370 г.


[Закрыть] и проектировщик театра и фолоса архитектор Поликлет[795]795
  Paus., II, 27, 5.


[Закрыть]. В финансовых отчетах сохранились записи о выдаче Феодоту три раза годового и один раз полугодового жалования. Конечно, сооружение Асклепиейона длилось гораздо дольше, чем 3,5 года и отсутствие сведений о последующих выплатах нужно объяснить тем, что соответствующие тексты, относящиеся к другим годам, не сохранились.

Как показывает упомянутая надпись, жалованье архитектора Феодота колебалось – дважды он получал за год 353 драхмы (стк. 9 и 29), а затем ему выплачивали по 350 драхм (стк. 51, 102, 109). Таким образом, Эпидавр платил ему регулярную плату по 1 драхме за все отработанные в каждом году дни.[796]796
  Burford A. The Greek temple..., p. 106.


[Закрыть] Столь скромный размер оклада ведущего зодчего храма Асклепия вызывает недоумение[797]797
  Следует напомнить, что ведущий архитектор достраивавшегося афинянами в 409—404 гг. Эрехфейона также получал одну драхму в день, как и его коллега (IG, I2, N 372). Но то строительство происходило в чрезвычайно тяжелые для Афин годы, и возможности государства были крайне ограничены.


[Закрыть]. Возможно, однако, следующее объяснение: дошедшие до нас финансовые отчеты относятся к тому времени, когда основные архитектурные работы были уже почти закопчены и в храме велись чисто отделочные работы[798]798
  Например, Доркон из Коринфа взял тогда подряд на то, чтобы покрыть энкаустикой храм за 540 драхм; поручитель – Клеанор (IG, IV2, 1, N 102. 28-29).


[Закрыть]. Возможно, что архитектор теперь не присутствовал постоянно на стройке[799]799
  А. Бэрфорд особо отмечает, что плата архитектору в Эпидавре упомянута в IG, IV2, 1, № 102 впервые (Burford A. Notes он the Epidaurian building inscriptions. – BSA, 1966, v. 61, p. 254—334). Детальный анализ этой надписи см.: Roux G. L`architecture dans l'Argolide..., p. 84, 424—437.


[Закрыть].

Колебание размеров вознаграждения штатных архитекторов засвидетельствовано весьма авторитетным источником – Витрувием в его рассказе об отношении Родоса к своим архитекторам. Данные о Родосе тем более важны, что этот полис уделял особое внимание изготовлению орудий и заботился о запасах оружия и прочих необходимых предметов[800]800
  Strabo, XIV, 2,5. Интересно мнение Страбона, что с Родосом могли сравниться лишь Массилия и Кизик, также особо заботившиеся о зодчих, о государственных военных сооружениях и о запасах того же назначения.


[Закрыть]. Естественно, что иметь большое число военных машин и всякого военного снаряжения можно было лишь при наличии квалифицированных архитекторов-строителей арсеналов, складов и орудий. Названные специалисты, вероятно, получали достаточное жалование, особо же крупному зодчему иногда устанавливали экстраординарное вознаграждение. В конце IV в. таким выдающимся мастером был родосский гражданин Диогнет, которому республика установила почетное – следовательно, повышенное – жалование за его превосходное искусство[801]801
  Vitruv., X, 16,3.


[Закрыть]. К сожалению, рассказывая подробно о Диогнете, Витрувий точной цифры не привел. Между тем зодчий класса Диогнета должен был быть материально обеспечен много лучше обычного хорошего архитектора, поскольку сложнейшее военно-строительное хозяйство Родоса требовало особо рационального попечения[802]802
  Как рассказывает Страбон (XIV, 2,5), некоторые сооружения в родосских гаванях были секретными и доступ в них посторонним был запрещен под страхом смертной казни.


[Закрыть]. Стоит привести документы, содержащие сведения об оплате архитекторов, занятых только на ремонтных работах. Поскольку имеющиеся финансовые отчеты о таких видах строительства относятся к сложным объектам, можно полагать, что в этих текстах упомянуты оклады лишь заслуженных мастеров-архитекторов. В самом деле, афиняне в 307/6 г. избирали голосованием в народном собрании того архитектора, который должен был разделить подлежащие ремонту участки стен Афин, Пирея и Длинных стен[803]803
  IG, II2, N 463.


[Закрыть]. Очевидно, вопрос о главном руководителе таких работ был весьма важен.

Но все же работа такого зодчего сильно отличалась от труда автора оригинального архитектурного сооружения. Эта разница не получила должного акцента в большинстве работ, в которых затронут вопрос об оплате труда архитектора[804]804
  Вопрос о материальных условиях зодчих интересовал сравнительно немногих исследователей. Часто историки обращают внимание только на памятники архитектуры, как, например, В. Тарн (Tarn W. W. Hellenistic Civilisation3, Ch. TX). Но интерес к общей проблеме наемного труда в Грепии и его оплаты определил содержание ряда работ: Glotz G. Le travail dans la Grpce'ancienne. P., 1920,>. 425—432; Rortoptzeff M. SEHHWf p. 190—101, 207—208, 1600—1601. Особо пенны исследования: Homolle Th. Comptes et inveiitaires destemplcs deliens en I'annee 279. – BCH, 1890, IV, p. 389—511; Martin R. Manuel d'architectnre grecque. P., 1968, Τ—II; Roux^G. Les comptes du IVe siecle..., p. 245—296: Kurford A. The Greek temple..., p. 138– 145.


[Закрыть]. В исследованиях недостаточно подчеркнуто то обстоятельство, что имеющиеся ныне источники свидетельствуют о доходах штатных архитекторов, занятых ремонтом и приведением в порядок общественных сооружений, преимущественно храмов.

Для начала приведем данные, которые содержатся в документах о восстановлении дельфийского храма. Хотя эти сведения относятся еще ко времени около середины IV в., все же их целесообразно привести, так как они отличаются большой точностью. Недавнее исследование Г. Ру, установившего соотношение расходов на стройку, произведенных из разных денежных фондов, существовавших в Дельфах[805]805
  Мысль Г. Ру о том, что в финансовых ведомостях выплаты из сумм, вносимых самими Дельфами, записывались отдельно от расходов комиссии наопойэев, доказана им весьма убедительно. К тому же она полностью отвечает практике полисных казначейств, которые записывали суммы различного происхождения отдельно.


[Закрыть], вносит убедительную ясность в этот вопрос.

Судя по отчетам наопойеев и дельфийского совета[806]806
  FD, III, 5, № 23-46; № 19.


[Закрыть], архитекторы Ксенодор, а после него Агафон[807]807
  Имя Ксенодора появилось в дельфийских счетах лишь в 353 г., около 342 г. в отчетах начали упоминать архитектора Агафона. См.: Roux G. Les comptes..., p. 294, Ν 1.


[Закрыть] получали по 1 статеру в день. Следовательно, годовое жалованье каждого равнялось 720 драхмам.

Помощник архитектора Каллиоп получал одну треть жалованья зодчего – в 343/2, 342/1 и в 341/0 гг. ему платили по 4 обола в день, что составляло 240 драхм в год[808]808
  SvllA № 245, IL 34; № 248, III. 58; № 247, II. 15.


[Закрыть]. Однако в то же время в Дельфах работал на другом объекте зодчий Евфорб, которому платили по 2 статера в день[809]809
  FD, III, 5, № 22. 52-55 (343-340 гг.)


[Закрыть].

Г. Ру указывает, что Евфорб работал вне Дельф, и это обстоятельство, равно как и его более высокая квалификация и большая сложность выполняемой работы, обусловили такую разницу в вознаграждении[810]810
  Roux G. Les comptes..., p. 268—209.


[Закрыть].

В III—II вв. заработки храмовых архитекторов также были различными. Наиболее полную картину рисуют финансовые отчеты казначеев делосского святилища. Плохая сохранность документов из других государств[811]811
  Например, в надписи из Эпидавра от 290—270-х годов среди записей о выплате упомянут архитектор, но цифры его заработка не могли быть прочтены (IG, TV2, 1, Ν 103 С. 45—46).


[Закрыть] заставляет ограничиться данными из делосского архива. Эти сведения были подробно изучены Т. Омоллем[812]812
  Homolle Th. Comptes et inventaires..., p. 477—480. Последующие эпиграфические находки подтвердили правильность выводов Т. Омолля. Поэтому Ф. Дюррбах в комментарии к Inscr. de Delos, № 290 (отчет гиеропеев за 246 г., где в стк. 107 записана выплата 585 драхм архитектору Динократу из расчета 1 драхма и 3 обола в день) повторил основные положения Т. Омолля. К сожалению, в монографии В. Лэдлова вопрос о заработках делосских архитекторов затронут очень бегло. См.: Laidlaw W. Л. A history of Delos. Oxford, 1933, p. 152.


[Закрыть], который составил следующую таблицу годового жалования делосских архитекторов:

Годы – Сумма (драхмы)

283 ........... 506 (за 8 месяцев и 13 дней)

282 ........... 1266 (плата двум архитекторам)

279 ........... 720

278 ........... 1170

269 ........... 720

250 ........... 540

246 ........... 585

201 ... ........ 540

около 190 ....... 780

180 ........... 720

Как отметил Т. Омолль, в 283 г. архитектор работал не весь год, и за 253 дня было уплачено 506 драхм, следовательно, заработок составлял 2 драхмы в день. В обычные годы, длившиеся 360 дней, архитектору платили 720 драхм, как показывают записи за 279, 269 и 180 годы[813]813
  Возможно, что работавший в 180 г. архитектор Аполлоний (Homolle Th. Comptes des hieropes du temple d Apollo» delien. – BCH, 1892, VI, p. 6—54. 197 = Inscr. de Delos, Ν 442A. 197) был более знающим специалистом, что и вызвало повышение оклада.


[Закрыть]. В те годы, когда вставляли дополнительный месяц (μήν εμβόλιμος) к годовому заработку добавляли 60 драхм. Так, в 190 г. архитектору уплатили 780 драхм.

Однако временами из-за финансовых затруднений храмовая казна выплачивала более низкое жалование. Так, в нормальный 250 г. и в год со вставным месяцем – 246 г. – архитектор Динократ получал 540 и 585 драхм, что составляет в день 1 драхму и 3 обола[814]814
  IG, XI, 2, Ν 287А. 87; Inscr. de Delos, Ν 290. 107.


[Закрыть].

Очень редко в делосских документах встречаются записи о выдаче более высокого жалования архитекторам. Так, зодчему, имя которого не названо, платили из расчета 4 драхмы в день[815]815
  IG, XI, 2, Ν 144А, 27.


[Закрыть].

Видимо, сумма заработка архитектора стояла в прямой зависимости от его квалификации и сложности работы. Это очень ясно демонстрируют записи делосских гиеропеев в 282 г.: они выдали архитектору Симу в месяце Ленэе за 17 дней 34 драхмы, затем архитектору Сатиру за 10 месяцев и 13 дней было уплачено 1239 драхм. Таким образом, среднеоплачиваемый Сим был заменен архитектором Сатиром, который получал по о драхмы и 5 оболов в день. Очевидно, возникла срочная необходимость в труде мастера более высокой квалификации[816]816
  T. Омолль, подсчитав общие цифры строительных расходов Делоса в 279, 250 и 180 гг. – соответственно 7410, 12 600 и 9703 драхмы, – полагает, что разница в оплате архитекторов определялась только их квалификацией, а не общим объемом работы строителей. Нам кажется, что критерий объема строительных работ должен быть полностью отброшен, к чему склоняется и сам Т. Омолль. Но решающим фактором был, конечно, характер архитектурной работы – крупный мастер с меньшим числом рабочих мог выполнить чрезвычайно тонкую задачу, недоступную рядовому архитектору, даже если он имел несколько сотен рабочих.


[Закрыть]. Также и в 278 г. делосский храм платил архитектору за год из 13 месяцев, следовательно за 390 дней, 1170 драхм (стк. 46, без упоминания имени зодчего), что составляет 3 драхмы в день. Между тем в предшествующий, 279 г. архитектор получал по 2 драхмы в день.