Текст книги "Южные ночи"
Автор книги: Сьюзен Уэлдон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)
Рэйчел с натугой втянула в себя воздух. О, майор Прескотт уж слишком благороден.
– Вы привыкнете к флоридской жаре, – сказал Тревору Джесс. В его голосе звучало восхищение. – Должно быть, в армии вы привыкали и не к такому. – Легкая улыбка тронула его губы. – Хотя, конечно, можно спрятаться под нелепой соломенной шляпой, как Леа.
Вдруг он вздрогнул – видимо, подруга опять пихнула его под столом. Следующие десять минут прошли достаточно мирно, и Рэйчел спокойно доела свой обед.
В дверях показалась Хипи с подносом:
– У нас есть клубничный пирог. Нелли сказала, пирожные с глазурью украдало привидение, когда была ночь.
Тревор невозмутимо спросил:
– Правда? Разве в «Ривервинд» водятся призраки?
– Сущая чепуха, – сказал Эдвард, сверля глазами Хипи.
Прежде чем поддержать дядюшку, Леа потихоньку обменялась взглядами с майором.
– Ну конечно же, нет никаких привидений. Наверное, Нелли, как всегда, обсчиталась.
Хипи упрямо покачала головой, но не посмела возразить и лишь поставила поднос на стол. Джесс поднялся и помог встать Леа.
– Я пропускаю десерт, как всегда. Предпочитаю размяться после обильной пищи. – Сопровождая Леа вокруг стола мимо дяди, он обратился к Эдварду: – Если позволите, я на время похищу вашу племянницу.
Пробормотав в ответ что-то невнятное, Стэнтон жестом отпустил пару.
Рэйчел незаметно глянула на Тревора. Когда он провожал молодых людей взглядом, на скуле у него подергивалась мышца. Девушка решила, что он до сих пор зол на Леа за свой первый рабочий день. Чтобы утешить беднягу, она передала ему блюдце с куском пирога, получив в ответ благодарную улыбку.
Она подумала о том, что майор Прескотт – прекрасный человек. И что грядущие недели обещают быть очень интересными.
Глава 7
К полудню цифры в бухгалтерской книге «Ривервинд» поплыли перед глазами Тревора. Хотя он и нашел много интересного и познавательного в учетных документах плантации, но от многочасового сидения за рабочим столом известная часть его тела превратилась в сплошную мозоль Тревор потянулся и подумал: как здорово было бы оказаться сейчас на воздухе. Он не принадлежал к тем людям, которым уютно и спокойно за столом, канцелярская работа казалась ему чертовски утомительной. Но она необходима, и Прескотт снова склонился над бумагами, изучая собственные заметки и выписки.
Из всех угодий «Ривервинд» площадью три тысячи акров около половины земель было отведено под тростник. В собственность Стэнтонов входили также сам дом, хранилища для сахара, станки, оборудование, а также около пятисот голов скота: дойные коровы, быки, лошади и мулы. Учитывался даже такой мелкий инвентарь, как ручные тачки, плуги, мачете, пилы и мотыги.
Стэнтону принадлежало сто пятьдесят рабов, самой старшей женщине по имени Фелисия исполнилось ровно сто лет, а младшему – всего два месяца от роду. Содержание каждого невольника стоило хозяину от шестидесяти до семидесяти пяти долларов в год. Они рубили лес, выжигали и выкорчевывали пни, распахивали новые поля, убирали урожай, вываривали тростниковый сок и перевозили стопудовые бочки на перерабатывающую фабрику.
Рабство Тревору претило. Если бы он был хозяином, то, без сомнения, нашел бы иную рабочую силу. Но «Ривервинд» ему не принадлежала. И поскольку он не собирался навеки становиться плантатором и поселяться во Флориде, то не ему судить о здешних законах.
А между тем плантация процветала благодаря искусному хозяйствованию Стэнтона и удачным финансовым вложениям. Так, в 1847 году Эдвард взял заем у новоорлеанских предпринимателей и в банке под залог тысячи акров земельных угодий и различного оборудования. Просмотрев записи, Тревор убедился, что уже в следующем году весь долг был сполна погашен. Однако вскоре после этого ураган вырвал с корнем почти все посадки, и процедура возобновилась. К счастью, с 1849 года стихийные бедствия не повторялись, и Стэнтон стал получать устойчивую прибыль.
Итак, жизнь фермера полна трудностей и настоящих опасностей и во многом зависит от воли случая и капризов погоды. Тут требуется особый характер. Человек должен уметь рисковать собственным будущим и финансовой безопасностью. Нет, никакая сила не способна заставить Тревора жить подобным образом.
Услышав мягкий шелест материи, он оторвал глаза от бумаг и улыбнулся. Но это была не Леа. В дверях кабинета стояла ее сестра, прижимая к груди корзинку с рукоделием. Рэйчел – само очарование в своем изумрудно-зеленом с белой кокеткой и длинными рукавами платье. Крахмальный воротничок и манжеты обнимали ее шею и запястья, подчеркивая белизну и нежность кожи.
– Надеюсь, я вам не помешала? – спросила она.
Тревор ухватился за край стола и, опираясь на него, поднялся с кресла.
– Уверяю вас, это приятнейший повод оторваться от дел. – Видя, что она не решается войти в кабинет, Тревор протянул руку: – Пожалуйста, проходите. Проходите и устраивайтесь.
Она подошла к окну и расположилась, примостив корзинку на коленях. Тревор отметил, как девушка расправляет юбки, прикрывая ими ноги до самого пола.
– Я взяла на себя смелость приказать подать сюда чай для меня и кофе для вас. – Встретившись с ним взглядом, Рэйчел склонила головку набок и улыбнулась. – И еще сладкий пирог, который Нелли сумела спасти от привидения, грабящего наши кладовые. Надеюсь, это не слишком дерзко с моей стороны Просто здесь гораздо светлее, чем в столовой, и…
– Ничего больше не говорите, – широко улыбнувшись, Тревор сел в кресло и расчистил место на заваленном бумагами столе. – Я обнаружил сегодня, что без конца пялиться на колонки цифр – весьма утомительное занятие. Общество прекрасной дамы мне гораздо более по вкусу, в особенности если эта дама имеет обыкновение приносить кофе и сладкие пироги.
Вошла молоденькая рабыня, еле держа в неопытных руках серебряный поднос. Тревор снова поднялся, принял ношу и поставил ее на тот край стола, что был ближе к Рэйчел.
– Интересно, долго ли Нелли будет разыскивать свое привидение?
– О, да она уже все-все знает, – сказала Рэйчел и немного помолчала, прикусив нижнюю губу. – Кто, кроме Леа, способен совершить набег на кухню!
– Ну, не знаю, хотя должен признаться, что у меня тоже возникло подобное желание. Если бы меня не опередила ваша сестра, то и мне бы грозило такое же грехопадение.
– О-о, – протянула Рэйчел, – значит, вы так же виновны, как и Леа. Уж теперь-то Нелли точно придется удвоить свою бдительность, расставив возле кухни караулы.
– Могу предложить себя в качестве часового. У меня в этих делах богатый опыт.
Рэйчел рассмеялась:
– Ну да, пустить волка в овчарню?
– Но должна же быть хоть какая-то награда верному стражу за его бдительность?
Усаживаясь снова в кресло, Тревор с наслаждением слушал переливы ее смеха. Рэйчел в отличие от своей сестры не испытывала его терпения. Он-находил это странным, поскольку девушки – близнецы. Но он предпочел пока не задумываться над этим. Рэйчел – истинная леди, хотя и не возбуждает его как мужчину, что Тревор всегда ценил. Но ведь на сегодняшний день он вовсе не желал привязывать себя к «Ривервинд».
Рэйчел отослала рабыню и сама разлила чай.
– Хочу предупредить вас, что на любой плантации в изобилии гуляют слухи и сплетни. Здесь же они самым чудесным образом переносятся прямо по воздуху.
Глядя вслед удаляющейся девушке, Тревор протянул руку за кофейником. Рэйчел продолжала:
– Например, Хипи находит удовольствие в пересказывании всякой чепухи, хотя делает это совершенно беззлобно.
Майор заметил, что щек Рэйчел словно коснулась невидимая легкая кисть с розовой пудрой.
– Вы хотите мне что-то сообщить?
– О нет! – поспешно молвила его собеседница, краснея еще гуще. – Я упомянула об этом лишь для того, чтобы вы были аккуратнее: все сказанное или сделанное вами на глазах у нашей челяди может стать всеобщим достоянием.
Определенно она что-то недоговаривает. Но Тревору не хотелось еще больше смущать Рэйчел.
– Спасибо за предупреждение. У меня только один вопрос: Джорджа Энтони вы относите к тому же болтливому сообществу?
– Джордж Энтони вообще не имеет дела с остальными рабами, так что на его счет не беспокойтесь. Он крутится только подле Нелли.
– Ему нравится Нелли? Хотелось бы мне повидать эту даму. Я еще не имел такого счастья.
– Надеюсь, вы действительно сочтете ваше знакомство за счастье. Видите ли, Нелли получила определенное образование и ставит себя гораздо выше остальных рабов, в особенности выше Джорджа Энтони. Леа и я любим ее, но время от времени она бывает резка. Вам придется либо немедленно завоевать ее расположение, что, однако, совсем не трудно, учитывая ваши очаровательные манеры, либо навсегда проститься с надеждой установить с нею добрые отношения.
– Вы мне льстите, Рэйчел.
– Ну что вы, сэр, нисколько. Я нахожу ваше поведение безупречным и… Но не буду продолжать, покуда не вогнала вас в краску.
– Вы ошибаетесь, если думаете, что лишь женщинам приятна похвала.
Рэйчел склонила головку:
– Что ж, я запомню ваши слова.
Тревору вдруг стало любопытно: неужели есть на свете мужчина, которого она намерена тронуть лестью?
– Можно я буду прям? Боюсь, что не умею юлить, Рэйчел поглядела на Тревора с тревогой:
– О Боже, вы ведь не собираетесь сообщить ничего ужасного, не так ли?
Прескотт откинулся на спинку кресла и сложил на груди руки:
– Разумеется, нет. Я хотел лишь сказать, что надеюсь на вашу дружбу. Мне очень нравится ваше общество.
Озорно сверкнув глазами, Рэйчел спросила:
– А моей сестре вы предложите то же самое?
– Не думаю, что это возможно. Леа, кажется, меня невзлюбила, хотя и не припомню, когда я мог ее обидеть.
– Вы ее не обижали.
– Ну раз уж мы с вами друзья, то, может быть, вы возьмете на себя труд вразумить меня? Иногда мне кажется, что Леа относится ко мне с той же брезгливостью, которую обыкновенно испытывают, например, к блохе.
Рэйчел хихикнула, но быстро взяла себя в руки:
– Простите, мне показалось забавным ваше сравнение… О, что я говорю?!
– Не надо ничего объяснять. Я понял, что вы имеете в виду.
– Спасибо. Леа действительно обижена на вас, – прошептала Рэйчел. – Но она оторвет мне голову, если узнает, что я вам это сказала.
Тревор положил ладонь себе на грудь:
– Клянусь честью, мои уста немы.
– Как вы уже, должно быть, знаете, сестра помешана на этой плантации и одержима мыслью руководить всеми делами на ней. Боюсь, она расценивает ваше присутствие как угрозу.
– Да. Я подозреваю то же самое, – ответил Тревор, мрачнея. – Она решила, что я приехал, чтобы ее заменить.
– А разве не так?
– В общем, да. Но я-то полагал, что она сама хочет этого. Если бы раньше знать…
– Тогда вы бы не приехали вовсе, и это была бы катастрофа! Поверите вы мне или нет, но все мы по-своему в вас нуждаемся. Леа никогда не признается, но ей вы тоже очень нужны. Это правда.
Тревор запрокинул голову и рассмеялся.
– Простите мне это веселье, Рэйчел, но Леа, кажется, не нужен никто, кроме самой себя. И разумеется, этих болот.
Голос, который они менее всего ожидали услышать, донесся со стороны входной двери. Тревор мгновенно выпрямился в кресле.
– Мои поздравления, майор Прескотт, – сказала Леа, остановясь в дверном проеме. – Вы очень проницательны.
Широко расставив ноги, она похлопывала по ладони кнутом. Вид у нее был взволнованный, вся она пылала, в глазах горел недобрый огонь. Тревор моментально почувствовал возбуждение. Ну почему из всех женщин на свете он ощущал влечение именно к Леа Стэнтон?! Если бы она захотела, то могла испепелить его в огне этой страсти. Впрочем, кажется, до этого было уже не так далеко.
– Мы не хотели вас обижать.
Леа наградила сестру полным упрека взглядом и ответила майору:
– Мне нет дела до ваших слов, мистер Прескотт. Я не понимаю только, как моя родная сестра дошла до сплетен обо мне за моей же спиной. – С этими словами она резко развернулась на каблуках и исчезла из дверного проема.
Слыша, как стучат ее сапоги по ступенькам лестницы, Тревор поник головой и глубоко вздохнул.
– Не переживайте так, – посоветовала Рэйчел. – Я поговорю с ней позже. – Поставив свою чашку на стол, она снова принялась за рукоделие. – Никто лучше меня не знает способа договориться с Леа.
Тревор придвинул к себе бумаги.
– Не понимаю: неужели близнецы могут настолько отличаться по характеру?
– Не такие уж мы разные. Возможно, вам просто хочется так думать, – продергивая иглу сквозь материю, отозвалась Рэйчел.
Тревор глупо уставился на склоненную над работой фигуру девушки, на ее ловкие пальцы, с помощью тонкой иголки творящие подлинное произведение искусства… Нет. Ему никогда не понять женщин.
Леа Стэнтон была настолько не похожа на всех остальных представительниц слабого пола, что ни одной подобной девушки он пока не встречал. И если Рэйчел не преувеличивает их скрытого от первого взгляда сходства… Перспектива одновременного тесного общения с двумя Леа сведет его с ума! Прогнав дикую мысль из головы, Тревор вернулся к своей бухгалтерии.
Прошло еще полчаса. Руку Стэнтона становилось разбирать все труднее. Прескотт перекинул несколько страниц, нашел то место, откуда за учет принялась Леа, и подумал: насколько красноречиво почерк говорит о характере его обладательницы, педантичном и не склонном к излишествам.
Тревор решил, что на сегодня хватит. Он хотел приступить к этим записям на свежую голову. Ведь в них мог оказаться ключ к не совсем обычному ходу мыслей и характеру Леа.
Зевнув и размяв немного мускулы рук, Тревор поглядел на Рэйчел и заметил, что она не отрываясь смотрит в окно, не сводя глаз с далекого горизонта. Удивленный отсутствующим видом девушки, он попытался угадать, что за мечты владеют сейчас ее воображением. Губы ее немного приоткрылись, будто бы в ожидании поцелуя, дыхание участилось. Она казалась настолько погруженной в себя, что Тревор боялся нарушить эти грезы. Но от длительного сидения больная нога начала неистово болеть.
Вдруг Рэйчел моргнула и покачала головой, прошептав что-то.
Охваченный любопытством, Тревор мягким движением поднялся на ноги, что ему далось нелегко – вчерашний денек не прошел даром. Он бесшумно подошел к ее креслу сзади и увидел, что отвлекло Рэйчел от ее мечтаний.
По двору стремительно шагала Леа, почти до самых колен задрав подол платья, чтоб не мешал. Волосы великолепным каскадом ниспадали назад. При одном взгляде на нее пульс Тревора пустился вскачь. Ее оживленные, грациозные движения и романтичная прическа вкупе с живописной небрежностью наряда ничем не напоминали сейчас деловую, серьезную леди Стэнтон.
– Если ее увидит дядя Эдвард или Нелли, то Леа получит неприятность на свою задницу, – произнесла Рэйчел с осуждением, но и с явной завистью в голосе. И тут же остолбенела, прикрыв рот ладонью и выпучив от ужаса глаза. – Ой, простите, это у меня сорвалось.
Усмехнувшись, Тревор взял свою трость.
– Не беспокойтесь, моя дорогая. Я так и подумал.
– Можно было по меньшей мере выйти с другой стороны дома и выбрать более удаленный путь. А она привлекает к себе внимание, бегая по двору, как… – Рэйчел не закончила, глазами следя за сестрой.
– Куда это она так спешит?
– К реке. К Зевсу и Афродите.
– Ну вот Сначала привидение, теперь древние боги. Да ваша «Ривервинд» не иначе как сказочная страна.
– Это не боги, – ответила Рэйчел, заливаясь смехом. – Просто ламантины, морские коровы. Это в самом деле замечательные животные, и Леа их обожает. К тому же Зевс и Афродита – особенные.
Тревор запустил пятерню себе в волосы.
– А вы тоже бегаете на свидание с ними?
– О Господи, да нет же, конечно! Я не смогла бы и ногой ступить в эту реку.
– Что ж, и мне, кажется, тоже не мешает слегка размяться после долгой работы за столом. Вы позволите вас оставить?
Рэйчел кивнула и вдернула в иголку новую нить.
– По берегам много змей. Так что не забудьте взять с собой оружие.
На полпути к дверям Тревор вздрогнул, представив себе этих тварей. С гораздо большим удовольствием он встретился бы с ордой диких индейцев, чем с одной-единственной скользкой рептилией. Но, представив себе Леа на берегу, одну, с гремучей змеей, он быстро принял решение и пошел за ружьем и за Самсоном.
Тропинка к реке извивалась среди зарослей дикого винограда, каких-то неизвестных кустов и кочанообразных пальм. Вместе с дубовыми стволами все эти растения образовали густой навес над берегом. Тревор услышал реку еще издали и притормозил Самсона до легкого галопа. Въехав в самую чащобу, он вскоре остановился под низко нависающими, сплошь покрытыми мхом ветками огромного дуба. Позиция была наиудобнейшая. Она позволяла обозревать берег реки, до поры до времени оставаясь незамеченным.
До того места, где стояла Леа, пробуя воду голой ногой, было около дюжины ярдов. Прямо напротив нее качала своей курчавой головой Хипи. Должно быть, она заметила, как хозяйка выходила из дома, и побежала напрямик, чтобы догнать ее. Тревор огладил коня и пригнулся в седле. На берегу между тем происходил разговор.
– Маста скоро узнает про это.
– Молчи, дуреха. Не узнал же до сих пор.
Тревору почудился шорох за спиной. Он оглянулся, внимательно обшарив глазами пестрые заросли. Когда же он повернулся, то увидел Леа уже по колено в воде, причем в одном только лифчике и панталонах. Сквозь зубы Тревор изрек проклятие. Ведь он потащился за нею на всякий случай, чтобы, если потребуется, уберечь ее от опасности, да еще ему любопытно было поглядеть на ламантинов. Знай он с самого начала, что Леа вздумает оголяться, он бы лучше переждал до следующего раза. Но теперь уже ничего нельзя поделать. Она не слышала его приближения, но если сейчас развернуть Самсона, то поднимется изрядный шум и его обнаружат.
– Маста может…
– Тише, тебе говорят. Зевс и Афродита не придут, если услышат твой голос.
Любуясь чудным сложением Леа, Тревор улыбался. В этом неглиже мисс Стэнтон была восхитительна, в особенности сзади. Тонкая ткань панталон натянулась, когда она склонилась к воде и поплескала пальцами по ее поверхности, очевидно призывая своих любимцев. О! Такая попка заслуживает звонкого шлепка, но майор сомневался, что есть на свете мужчина, который осмелился бы на это.
– Привет, эй, вы, там, на берегу! – донесся вдруг мужской голос.
Челюсти Тревора сжались. Это был Джесс Батлер.
Вскоре юноша выехал на маленький пляжик и проворно спешился. Хозяйка и рабыня развернулись к нему лицом, причем Хипи запричитала:
– Маста Джесс, вы не должны тут быть.
– Хипи! Будь так добра, посиди где-нибудь тихонько, – приказала Леа.
Девушка обиженно поджала губы и, неся в охапке платье и нижние юбки своей госпожи, осторожно двинулась вниз по берегу реки.
– Тогда вы хоть лучше помолитесь, чтобы меня не ужалила никакая змея. Маста Эдвард будет сходить с ума, если так сделается.
Наконец ворчливая Хипи исчезла из виду, и Леа с Джессом обменялись улыбками. Вновь погрузив пальцы в воду, девушка сказала:
– Вспомнил, как мы с тобой вместе плавали и плескались в реке?
– Вспомнил. – Привязав лошадь к ближайшему дереву, Джесс уселся на землю и откинулся, опираясь на локоть. – Наверное, так же, как и ты.
Леа отбросила волосы за плечо и вдруг серьезно сказала:
– Мы больше не дети, и тебе не следует здесь находиться.
Джесс рассмеялся:
– Ну ты говоришь прямо как Рэйчел.
Девушка уперлась кулаками себе в бока:
– Ну-ка проваливай. Я пришла сюда, чтобы поиграть с морскими коровами.
– Да? А я в этом возрасте склонен к другим играм. Вот сейчас разденусь и… Ну ладно, ладно, не волнуйся.
– Джесс Батлер! – Леа шлепнула по воде ладонью, обдав своего друга брызгами.
– А ведь ты была худющая и прямая, как палка, тогда… когда мы плавали вместе, – проворчал Джесс и утер рукавом рубашки мокрое от брызг лицо, а потом громко добавил: – Но теперь, Леа, ты даже чересчур хорошо сложена; знаешь ли, от этого в голове у мужчины возникают разные мысли…
Внезапно она углубилась в реку.
– Тебе придется уйти, Джесс, потому что ламантины уже здесь.
Батлер вскочил на ноги:
– Будь осторожна, слышишь? Песчаное дно обрывается внезапно!
Остановившись там, где вода доходила ей до пояса, Леа обернулась:
– Ступай прочь, не то ты мне их напугаешь. Тревор вытянулся в струнку, приподнявшись на стременах в надежде увидеть появление чудесных животных и отвлечься от Леа с Джессом. Они выросли вместе и с тех самых пор весьма близко знали друг друга. Конечно, Батлер – еще совсем зеленый юнец, но его привязанность к Леа не оставляет сомнений. Тревор лишь удивлялся: сколько же у парня выдержки, чтобы сдерживать свои желания. Ведь мисс Стэнтон способна свести с ума даже святого. Да и сама она, кажется, отнюдь не недоступна.
Увидев в воде две длинные тени, Тревор от удивления открыл рот. Обе твари выглядели подобно тяжелым, мощным, но грациозным рыбам. Их хвосты оканчивались горизонтально сплюснутыми плавниками. На верхней толстой, разделенной надвое губе росли колючие усы. Когда животные плавно проплывали около Леа, Тревор прикинул, что самец достигает около двенадцати футов в длину и может весить около пятисот фунтов. Беспокоясь за безопасность Леа, он боролся с искушением покинуть укрытие и появиться на пляже. Но Джесс вдруг снова принялся увещевать свою отчаянную подругу:
– Не позволяй им так близко подходить к тебе! Ах, противная девчонка, да ты сведешь меня в могилу!
Увидев, что Леа окружена со всех сторон мощными телами, ластами и хвостами, Тревор про себя согласился с Джессом. Она или самая смелая, или самая безрассудная из всех женщин, которых ему приходилось встречать.
– У Афродиты детеныш! – радостным, но негромким голосом молвила она. – О, какой чудесный!
Тревор едва не повис на ветке, чтобы разглядеть его. Лежа на боку, корова-мать придерживала свое чадо ластом и покачивала его, как в люльке, на поверхности воды. Эта нежность произвела на Тревора такое впечатление, что он сам удивился. И действительно, толстые, плавно передвигающиеся существа были невероятно грациозны и по-особому красивы. Казалось, они все понимают и даже испытывают привязанность к человеку. Огромный ламантин-самец кружил возле Леа, легонько подталкивая ее, а она тихо взвизгивала от восторга, когда ей удавалось тронуть его ладонью.
– Я же говорила тебе, Джесс, что они не могут обидеть. Они совсем ручные, ты же знаешь. Иди сюда Давай поглядим, подпустит ли тебя Зевс.
– Ни за что и никогда. Твой Зевс может оказаться ревнивцем.
– Не будь дурачком, Джесс. У него же есть жена да еще и ребенок в придачу. Гляди! Я покажу тебе, какой он ручной. – Леа дождалась, когда ламантин подплывет поближе, протянула руки и провела ладонями по его спине. – Мы уже пробовали так играть. Знаешь, как здорово!
– Леа!
– Говори потише, – потребовала девушка строгим шепотом.
– О, черт возьми! – ругнулся Джесс. А когда она прильнула к проплывающей мимо широкой спине зверя, сорвал с себя сапоги, рубашку, расстегнул ремень на брюках и второпях небрежно скинул все это на землю.
Тревор едва удержался от смеха. Трудно сказать, что забавляло его сильнее: ярость Батлера или детская радость Леа по поводу удавшегося рискованного трюка. Она напоминала полуобнаженную речную нимфу. Когда же девушка наконец встала на дно и отпустила ламантина, от всей души заливаясь звонким хохотом, ее стройные ноги и соблазнительные ягодицы отчетливо прорисовались под мокрой материей панталон. Тревор тоже широко улыбнулся. Непристойное, даже несколько эксцентричное поведение Леа до глубины души шокировало его. Но также и взволновало…
Вдруг Зевс перевернулся, Леа упала ему на брюхо и ушла под воду. Хотя Тревор прекрасно понимал, что ламантин не собирается причинять зло девушке, но размеры морской коровы могли оказаться опасными. Прескотт уже приготовился броситься на выручку, но резкое восклицание и внезапный скачок Батлера в воду удержали его на месте.
Через несколько мгновений Зевс завершил свой кувырок, и Леа вновь очутилась на поверхности. Отплевываясь от воды и отчаянно хохоча, она принялась грести к берегу. Джесс, упершись кулаками в бока и стоя по бедра в воде, неодобрительно смотрел на нее, когда она приблизилась, сразу же схватил ее за руку и вытащил на отмель.
– Очень глупо, – проворчал он.
– Отпусти меня, Джесс. – Волна шлепала ее по животу. – Ты не имеешь права.
– Отпущу, только если пообещаешь больше так не рисковать. Я люблю тебя, Леа.
Она вырвала свою руку.
– Очевидно, недостаточно сильно, если не хочешь на мне жениться.
Джесс снова поймал ее руку и прижал к своей груди.
– Я же тебе все объяснил. Может быть, ты все-таки решишься уехать вместе со мной?
– Джесс Батлер, ты прекрасно понимаешь, что я никогда не покину эту плантацию.
Погрузив пальцы в ее спутанные темные пряди, он ответил:
– Знаю, прекрасно знаю! Ты гораздо глубже чувствуешь эту землю, чем… Но женщина должна следовать за своим мужем… Мне никогда не удастся заставить тебя думать так же, как другие!
– Я не знаю, чего тебе от меня надо, Джесс. Действительно не знаю. – С этими словами обхватив его талию, она заглянула Батлеру в глаза. – Но ведь если бы мы поженились, то у тебя впереди было бы много времени, чтобы все мне объяснить. «Ривервинд» нужен хозяин.
– Черт возьми, Леа. Ты, может, и не понимаешь, что я имею в виду, но зато ты прекрасно знаешь, как вынудить мужчину забыть о собственных сокровенных мечтах. Ты хочешь, чтобы я стал формальным главой, тогда как ты сама продолжишь управлять плантацией?
– А разве это плохо? У нас обоих было бы то, чего мы так ищем.
При виде обнявшейся парочки Тревор насупился. Если бы он не боялся обнаружить своего присутствия, то немедленно отправился бы домой. Он испытывал омерзение к самому себе, у него чесались руки немедленно броситься в воду и вырвать Леа из объятий Батлера, но мешала нога. Ну вот, опять его спасает собственная ущербность. Именно она помогла ему не сделать из себя идиота.
Когда Леа обхватила шею Джесса и подставила свои губы для поцелуя, Прескотт сжал кулаки и в который уже раз пережил леденящий душу холод.
Джесс от восторга ахнул и принял предложенное. Тревор по достоинству оценил этот поцелуй и поспешил закрыть глаза. Его переполняли неведомые до сих пор чувства. Ревность? Да ни за что! Ничего подобного с ним прежде не случалось, и уж тем более он не должен испытывать такое в отношении женщины, которую считает абсолютно не парой для себя.
Однако в памяти его вспыл образ Леа в мокром исподнем: тонкая ткань, прилипшая к ее коже, скорее обнажала, чем скрывала тело девушки… Ему потребовалось собрать в кулак все свое самообладание, чтобы не выскочить на лошади из-под дубовых ветвей. И в тот самый миг, когда он уже был готов сделать это, Тревор услышал хриплый голос Джесса и открыл глаза.
– Боже всемогущий! Женщина, еще минута, и ты уговорила бы меня остаться. – Джесс отвернулся и побрел к берегу.
– Не уходи.
Он резко хмыкнул:
– Ты сама не понимаешь, что говоришь. Если я еще хоть ненадолго задержусь, то ты кончишь тем же, что и в прошлый раз: прокричишь мне вслед свои проклятия. Поверь, я правильно делаю, оставляя тебя.
Леа быстро зашагала вслед за ним, расталкивая тяжелую воду бедрами. Уже на берегу она подошла к Джессу сзади, нерешительно протянула руку и дотронулась до его спины Парень отпрянул, словно его обожгло огнем.
– Но Джесс…
Поворачиваясь к ней лицом, Батлер прикрыл свою грудь рубахой.
– Леа, – предупредил он, – ты не ведаешь, что творишь со мной. – Внезапно он резко отвел взгляд. – Господи! Да ты же почти голая.
Тут она бросилась к кустистой низенькой пальме и выглянула уже из-за ее листьев.
– Прости, Джесс. Я не подумала об этом. Но почему между нами не может все оставаться так, как было прежде? – Она удрученно огляделась. – Ты же все еще мой лучший друг.
Джесс что-то проворчал, просовывая руки в рукава рубахи Затем натянул штаны и сапоги. Наконец, застегнув пряжку на поясе и отвязав лошадь, он вскочил в седло.
– Мы слишком далеко зашли, но Бог мне поможет, иначе я не знаю, как удержаться и не зайти еще дальше. – И он помчался галопом прочь с этого берега.
Леа в изумлении поглядела ему вслед, а Тревор с облегчением вздохнул. Ему хотелось ненавидеть Батлера, но он не мог удержаться от симпатии к этому мальчику. Ведь и сам он страдал от того же всепоглощающего желания, непреодолимой мечты о женщине, чья преданность и любовь уготована не живому мужчине, а куску земли.
Увидев, что Леа выходит из своего укрытия за пальмой, Тревор очнулся от раздумий. Воистину прекрасная, полная жизни и отваги, она к тому же была настолько невинна, что это даже опасно, подумал Тревор. Печальное выражение лица девушки кольнуло Прескотта в самое сердце. Хотя Джесс и не желал ей зла, но он все-таки глубоко ранил свою подругу. Пожалуй, Эдварду Стэнтону остается выдать племянницу замуж за какого-нибудь нетребовательного, покладистого мужчину, склонного к фермерской жизни. И чем скорее, тем лучше. А когда вокруг зашумит целый выводок детворы, у Леа просто не останется времени для мужской работы.
Но нет, Леа требовалась как раз сильная, властная рука мужа. Какой же нормальный мужчина в состоянии долго упиваться собственной страстью и терпеливо ждать, когда ответное желание проснется в ее чудесном теле? О черт!
Тревор услышал низкий женский голос, напевающий протяжную негритянскую мелодию, и заметил Хипи, выходящую на пляж. Остановившись неподалеку от своей госпожи, она сказала:
– Миц Леа, вы похожая на утонущую крысу. Что же поделать теперь с этими мокрыми трусами?
Хозяйка протянула руку из-за пальмы.
– Дай мне чем-нибудь прикрыться.
Хипи повиновалась, и юная госпожа, быстро натянув предложенную нижнюю юбку, проворно выскользнула из мокрых панталон. Поняв, что после этого Леа снимет лифчик, Тревор стиснул зубы и закрыл глаза.
Терпению мужчины рано или поздно приходит конец. А он уже превзошел самого себя… Интересно, если бы не Джессу, а ему пришлось оказаться наедине с Леа и она обняла бы его, предлагая свои губы, сумел бы он поступить столь же благородно, как этот паренек? Пожалуй, нет. Он целовал бы ее до тех пор, пока она в полной мере не ощутила бы, до чего довела его.
На лице Тревора застыла мрачная, угрюмая гримаса. Леа скатала в комок свое нижнее белье и вручила его рабыне. Сама мысль о том, что у нее под платьем ничего нет, возбуждала Прескотта до такой степени, что он уже не мог с прежним удобством сидеть верхом. Если она не догадается сменить платье – и чем скорее, тем лучше, – то остаток этого дня доконает его.
