Текст книги "Южные ночи"

Автор книги: Сьюзен Уэлдон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 26 страниц)

Глава 26

Тревор пожал руку капитану и проводил его до двери. В серых глазах Джастина светилось настоящее счастье. Он с готовностью принял предложение, и теперь они с майором Прескоттом стали деловыми партнерами.

– Я понимаю, что лезу не в свое дело, но все-таки, Трент, вы намерены поговорить с Рэйчел? – спросил Тревор.

Лицо Джастина озарилось радостной улыбкой:

– Да, и как можно скорее. – Он все еще был немного слаб после перенесенных испытаний, но со временем и это должно пройти. Уже теперь Трент мало напоминал того несчастного, которого нашли во флоридских дебрях. – Наверное, с Эдвардом мне тоже не мешает объясниться, как вы думаете? – усмехнувшись, добавил капитан.

Тревор открыл перед ним дверь.

– Поверьте, здесь вы не встретите ни малейших препятствий. Стэнтон – замечательный человек, он способен понимать и прощать.

Обнаружив, что его больше не слушают, Тревор проследил за взглядом Джастина. Наверху, в самом начале лестницы, нежно взирая на любимого, стояла Рэйчел.

– Похоже, вас уже ждут, – заметил Прескотг.

– Вас также, – отозвался Трент и, понизив голос до шепота, добавил: – Кажется, она немного расстроена.

Как обычно, приподняв бровь, Тревор немного посторонился, чтобы пропустить Леа со множеством юбок в дверной проем. Она молча прошагала мимо майора, и выражение ее лица действительно не предвещало ничего доброго. Очевидно, ей стало известно об их с Эдвардом сделке. Вовремя ухватив Леа за запястье, Тревор удержал ее подле себя и кивнул в сторону холла. Она сразу же поняла и, бросив взгляд через плечо, слегка улыбнулась.

Сцена поистине была трогательной. Капитан Трент уже преклонил перед Рэйчел колено и прижал к губам ее руку. Девушка зарделась как роза, и даже с такого расстояния Тревор видел, что у нее дрожит подбородок. Джастин говорил слишком тихо, так что его слов они не слышали, зато ответ Рэйчел радостно отозвался звонким эхом в стенах дома:

– Да! Тысячу раз да!

В ту же секунду она тоже опустилась на колени и обвила руками шею Джастина. Понимая, что влюбленным зрители сейчас не требуются, Тревор закрыл дверь кабинета.

Услышав у себя за плечом всхлипывания, он достал платок из кармана и подал его Леа. Она не отрываясь смотрела в пол и, промокнув влагу на ресницах, прошла к столу Эдварда. Умильная сцена лишь на минуту смягчила ее ярость. Тревор наблюдал, как она достала из шкафа бренди и щедро наполнила два бокала. Со вторым она промахнулась, и янтарный напиток пролился через край.

Тревор шагнул к ней на помощь, но Леа поспешно бросила в лужицу его носовой платок и тут же судорожным движением подняла его со стола, виновато глянув на майора:

– Прости, я его испортила… Если хочешь…

– Пустяки. – Тревор подошел к столу и тем же самым платком помог вытереть стол. Поднимая второй переполненный бокал, он произнес: – Ты, наверное, хотела выпить за счастливую пару?

– Ну да… Наверное, нужно выпить за них. – И Леа звякнула стеклом о стекло.

– Неправда, ты не собиралась произносить тосты, – возразил Тревор.

– Вы действительно очень проницательны, майор Прескотг. – Леа стала медленно потягивать бренди, глядя на собеседника через край бокала. – Впрочем, хозяину такой огромной плантации, как «Ривервинд», и следует быть необычайно прозорливым.

Тревор недовольно глядел, как она в два глотка допила остатки. «Однако же крепкая дамочка, почти не поморщилась». Леа и вправду не сморгнула. Вместо этого она посмотрела ему в лицо пронзительным взглядом.

О, как она прекрасна в гневе! Глаза цвета индиго сверкают, губы плотно сжаты, а когда она глубоко вздохнула, то грудь едва не перелилась через край выреза того самого желтого платья, которое Тревор начинал боготворить. Ощутив, как нечто в его теле пробуждается к активной жизни, майор подумал, что уж лучше бы его сейчас держали над жаровней с пылающими углями.

Прищурив глаза, он молча смотрел, как Леа наливает себе второй бокал. Выпив все до капли, она внезапно икнула и прикрыла рот ладонью. Тревор нахмурился:

– Ты что, решила надраться?

Она остолбенела:

– Не-ет. Я… я… О черт!

Тревор обогнул стол, отнял у нее пустой бокал и отставил его подальше.

– Думаю, пришла пора поговорить, Леа.

Девушка отодвинулась от него на несколько шагов.

– Вот именно, нам есть что обсудить. Только сначала я хочу услышать тебя.

– Эдвард уже поставил тебя в известность?

– А ты на что надеялся? Мы с дядей всегда понимали друг друга.

– Но сегодня ты зла на него?

Глаза ее яростно вспыхнули.

– Зла – не то слово, сэр, вам и не передать, что я чувствую. Я просто не стала огорчать дядю, но вам намерена высказать все!

Тревор попытался обнять ее, но Леа отступила еще на шаг.

– Я понимаю твои нынешние переживания, но мы оба в первую очередь думали о твоих интересах. Понимаешь, дядя Эдвард наконец-то получил возможность жить так, как ему всегда хотелось, с любимой женщиной. Ему надо было снять с себя бремя забот о «Ривервинд». Ну а я просто не мог упустить случая выгодно купить процветающую сахарную плантацию, даже если сам я…

– Не планируешь здесь остаться! – закончила Леа его фразу и, скрестив руки на груди, намертво впилась взглядом в его лицо. – Ты ведь это хотел сказать, не правда ли?

Тревор вздохнул:

– Не стану тебе лгать.

– Так ты… Ты хочешь снова поступить в армию?

Голос ее дрогнул, выдавая потаенные мысли и углубляя раскаяние Тревора. «Черт побери! Так и придавил бы ее сейчас к своей груди, – подумал он. – Но для начала надо уладить важные вещи. Я просто обязан выяснить это».

– Предположим, я попрошу тебя стать моей женой, но с условием, что ты покинешь Манати и поедешь со мной, куда бы ни позвал меня воинский долг… – Ужас мелькнул в ее взоре, но тут же исчез. – Скажи мне, Леа, достаточно ли сильна твоя любовь ко мне, чтобы пойти на такое? Или же ты предпочла бы остаться здесь?

– Но я могу задать тебе тот же вопрос, – заметила она, сведя брови. – Что для тебя самого важнее?

– Едва ли это одно и то же. Ведь место женщины – рядом с ее мужем.

– О, это, разумеется, придумали мужчины, чтобы им было легче жить!

– Я люблю тебя, – ласково сказал Тревор. – Даже если и решусь вернуться на службу, половина плантации останется за тобой. Так гласит контракт. Эдвард твердо намеревался продать землю, а я хотел сохранить ее для тебя.

– Даже если я приму предложение Джесса и уеду с ним на Запад?

При этих словах Тревор замолчал и задумался. «Ей бы в покер играть», – решил он, а вслух сказал:

– Блефуешь, моя дорогая?

– Я не далее чем сегодня виделась с Джессом. – Она запнулась, но все же продолжила: – Он собрался уезжать и…

– И ты отправляешься с ним, а не со мной?

Леа закусила нижнюю губу, тонкие черточки пересекли ее лоб. С отчаянным блеском в глазах она вдруг пожала плечами и ответила:

– Я думаю над его предложением.

– Неужели? – И Тревор навис над нею, почти прижимая ее к дядюшкиному шкафу, в котором был бар со знаменитым бренди. – Так ты любишь его?

– Я всегда любила Джесса.

– Как друга, – добавил Тревор и усмехнулся, не услышав возражений.

Сжав кулаки, он закрыл глаза и слегка запрокинул голову. Аромат роз окружил его. Никогда больше он не сможет ощущать его или просто смотреть на эти цветы, не думая о Леа. Непрошеные видения пронеслись перед его мысленным взором: Леа в объятиях Джесса Батлера, мальчишка целует ее, ласкает…

Тревор ругнулся и тряхнул головой, чтобы отбросить наваждение, но безрезультатно.

Как же быть с военной карьерой?.. О которой он тщетно мечтал когда-то и которая теперь стала вполне реальной!.. Он подумал о днях, неделях и даже месяцах вдали от Леа, о тоске по ней. Нет, теперь жизнь солдата станет для него пустым, никчемным одиночеством. Проклятие! Похоже, тут и размышлять-то больше не о чем. Судьба его окончательно решена! Тревор открыл глаза и увидел перед собой две фиалковые поляны – очи необычайного цвета.

Он улыбнулся, вспомнив тот миг, когда рука Леа, обтянутая лайковой перчаткой, впервые уютно легла в его ладонь, а он еще подумал, какова на ощупь её кожа…

– Тебе забавно? – спросила она.

– Нет, просто я задумался, – ответил Тревор настолько глубоким голосом, что сам удивился. – Вспомнил нашу первую встречу.

– О! – Она положила руки на отвороты его сюртука и провела ладонями вверх. – Как же вы несносны, майор Прескотт.

– Благодарю тебя за то, что ты не давишь на меня, Леа. Это одно из достоинств, которые я особенно ценю в тебе.

– Ты… уедешь?

– Я не был уверен до последнего момента. – Он почувствовал, что Леа напряглась, и прижал ее к своей груди. Но это слишком серьезное испытание! Тепло и аромат роз переполнили Тревора. Ах, как давно он не обнимал ее! Приподняв пальцем хрупкий подбородок, он коснулся губами ее рта. – Так ты принимаешь предложение Батлера?

– Я не получала другого! – сказала девушка и тут же обвила его шею руками.

Сладкий, искусительный поцелуй вмиг вскипятил кровь в жилах Тревора. Ему показалось, что его влечет стремительным течением реки, и бедняга утонул бы в собственной страсти, но был вовремя выплеснут на берег.

– Мне просто некуда деваться, Леа. Судьба моя решена уже много месяцев назад. – Он ласково поцеловал ее в нос. – Ты и это проклятущее болото прочно всосались в мою кровь.

– Это проклятущее болото – мой дом. Но я готова уйти с тобой отсюда, куда ты пожелаешь, – ласково добавила она. – Только с тобой.

Это признание настолько тронуло Тревора, что он потерял дар речи. Даже не предполагал, что такое вообще возможно.

– Леа, – шепнул он, целуя ее в шею, – выходи за меня, – и ощутил, как вздрогнула спина девушки под его ладонью, а пальцы ее вошли в его волосы.

– Так ты оставишь военную службу?

– Да, любимая. Жизнь моя здесь, рядом с тобой и нашими детьми, которые у нас обязательно будут. Но только учти, дорогая, я буду очень строгим мужем. Тебе придется держаться подальше от этих замечательных плантаций, когда ты будешь носить моих детей под сердцем.

– Идет. Зато как только они родятся… Тревор жаркими губами закрыл рот своей любимой.

Эпилог

Манати, 1852 год

Леа тихо сидела на своем обычном месте по правую руку от мужа и влюбленными глазами смотрела на него. «Наверное, я никогда не устану им любоваться», – думала она. Одетый в свой лучший темный костюм и белую хрустящую от крахмала рубашку, оттенявшую загорелую кожу лица и рук, он казался ей самым прекрасным из всех мужчин, которых ей доводилось встречать. И еще он был честен, умен и заботлив, и она любила его день ото дня все сильнее и сильнее.

Вдруг он посмотрел прямо в лицо жене. Губы его слегка – растянулись в улыбке, и он заговорщически подмигнул. Леа залилась отчаянным румянцем. Она-то поняла, что это значит, и потому сразу же вспыхнула, вспомнив несколько последних ночей. О да, в супружеском внимании и страстности Тревору Прескотту не откажешь.

Смех на другом конце стола отвлек Леа от ее раздумий. Начиналась рождественская ночь, и дом трещал по швам от обилия гостей. Приехали дядя Эдвард со своей женой, бабушка Стэнтон с грудой древних, как она сама, чемоданов. Младший брат Тревора Стивен тоже неожиданно для всех привез родителей к их старшему сыну. А прямо напротив Леа и Тревора сидели Рэйчел и капитан Трент, постоянно обменивавшиеся влюбленными взглядами.

Хозяйка дома улыбнулась гостям. В соседней комнате мирно спала новорожденная дочка Трентов Леа Элиза. Потихоньку проведя рукой по собственному высокому животу, Леа помолилась, чтобы и их с Тревором дитя родилось столь же красивым и милым. «Дочь Рэйчел и Джастина унаследовала темные волосы и серые глаза своего отца. Мои же дети будут похожи только на меня», – думала она. Полковой лекарь, недавно осмотревший беременную, отметил, что, судя по огромному животу, у нее будет двойня.

Тревор очень обрадовался при этом известии. Он оказался просто сумасшедшим отцом: старался не оставлять жену без присмотра, а в последнее время дошел до того, что неотступно следовал за нею, если ему казалось, что она может ускользнуть из дома и отправиться куда-нибудь далеко. Леа и сама удивлялась, но постоянное присутствие Тревора радовало ее. Хотя она до сих пор и не привыкла к чисто домашним хлопотам, предпочитая объезжать угодья, но ей уже нравилось исполнять роль хозяйки всего имения. «В конце концов, какая разница: владеть «Ривервинд» или делить плантацию с Тревором?» – думала она. Он до сих пор то и дело обращался к ней за советом или помощью, что несказанно ее радовало. Но ведь это был редкий мужчина, ее мужчина.

Вдруг Джон Прескотт, встав со своего места и поднимая бокал, привлек внимание присутствующих:

– Послушайте меня! Я предлагаю тост за моего сына, хозяина этой огромной плантации, и за его очаровательную супругу, которая совершила то, чего не мог добиться я сам.

Тревор хмыкнул и неохотно улыбнулся:

– И что же это такое, сэр?

Стивен громко хохотнул, чем и заслужил недобрый взгляд хозяина, зато Джон, ни капли не смутившись, завершил свою речь:

– А как же, ведь ей удалось приручить нашего неприкаянного бродягу.

Леа искренне рассмеялась, как и мать Тревора, а Стивен так и покатился от хохота. Тревор бросил взгляд на брата и сказал отцу:

– Этот юный хулиган рядом с тобой куда больше, чем я, заслуживает подобного прозвища. А я, между прочим, успел получить уважаемый чин в войсках.

– И никогда не остепенился бы, если бы Эдвард не помог в моем блестящем плане.

Леа поглядела на дядю и заметила, как он побледнел. Тревор лишь покорно вздохнул:

– Да тебя-то я сразу же раскусил, но мистер Стэнтон был ко мне очень добр.

– А здорово все получилось, как ты думаешь, старина? – обратился Джон к другу.

Эдвард махнул рукой:

– Только меня не втягивай в свои интриги. К счастью, природа просто взяла свое, и я вполне удовлетворен этим. – Взгляд его смягчился, он обнял жену за плечи и добавил: – Вполне удовлетворен, именно так. Так мы скажем им сегодня?

Элиза вспыхнула замечательным румянцем, поцеловала мужа в щеку и что-то шепнула ему на ухо, и дядя, к удивлению Леа, снова приобрел нормальный цвет лица.

– Что такое? – воскликнула бабушка Стэнтон. – Эдвард, этой манерой по капельке сообщать важные новости ты способен вывести из себя даже святого.

Одарив всех присутствующих лучезарной улыбкой, Эдвард признался:

– Будущей весной моя обожаемая супруга собирается преподнести мне самый драгоценный подарок.

– О дядя Эдвард! – воскликнула Рэйчел. – Наконец-то ты станешь настоящим папой!

Леа даже не могла ничего сказать – от волнения у нее пересохло в горле, и она лишь улыбалась. Перехватив дядюшкин счастливый взгляд, она так же молча подняла бокал за него.

В столовую вошла Нелли, неся Леа Элизу. Бабушка Стэнтон протянула руки и перехватила крошку прежде, чем Рэйчел успела шевельнуться. Леа отметила, с какой нежностью взирает на ребенка Нелли. Что замечательно, мулатка никому больше не казалась грозной и неприступной. На нее, несомненно, повлияли существенные перемены в личной жизни. Они с Джорджем Энтони поженятся, как только будет построен новый дом.

Леа снова посмотрела на мужа и подумала о том, как изменило жизнь многих его появление в «Ривервинд». Благодаря его тактичному вмешательству к Джорджу Энтони вернулось чувство собственного достоинства и теперь, будучи свободным, он зарабатывает себе на жизнь, трудясь здесь же, на плантации. Тревор даже продал ему под закладную участок на границе своих владений.

Капитан Трент тоже преуспевал. На другом берегу реки он воздвиг для своего семейства замечательный дом, уплатив теми деньгами, которые заработал вместе с Тревором на поставках леса. А чудесная шхуна, которую они построили совместными усилиями, использовалась еще и для перевозки сахара. После Нового года капитан собирался взять с собой в плавание Рэйчел, чему та ужасно радовалась. Правда, Леа не находила в этой идее ничего привлекательного, но в конце концов смирилась – они с сестрой такие разные.

– За Эдварда и Элизу! – провозгласил хозяин, встав из-за стола.

Дружный звон бокалов свидетельствовал о том, что тост был должным образом воспринят. Когда все выпили, Тревор обратился к отцу:

– Помнишь, ты сказал мне в тот самый момент, когда благодаря твоей ловкости мой отъезд во Флориду был предрешен, что я в конце концов скажу тебе спасибо?

Джон Прескотт настороженно поглядел на сына.

– Так вот, я благодарю тебя от всего сердца, отец. На сей раз твое вмешательство в мои дела принесло мне счастье, мир и… – он поглядел на жену, – любовь.

Прежде чем Джон успел ответить, Тревор вышел из-за стола и помог встать Леа:

– А теперь, если гости меня извинят, я хотел бы провести несколько минут наедине с моей милой супругой.

– С твоей толстенной и страшно неуклюжей супругой, – поправила его Леа, когда Тревор вывел ее на балкон.

– Нет, не так, моя дорогая. Я нахожу ее чувственной и очень, очень красивой. Такой красивой, что если честно, то мне даже немного досадно, что на нас обрушилась вся эта огромная компания!

Леа встала к перилам и поглядела в сторону реки:

– Все-таки здорово, что наши семьи так близки.

– А мне хотелось бы оставаться с тобой наедине весь день напролет, – проворчал Тревор, вставая за спиной у жены и соединяя руки у нее над животом. – Ты уверена, что тут не слишком прохладно? А то я сбегаю за шалью.

Поудобнее устроившись в его руках, Леа положила голову на грудь мужа.

– Мне не бывает холодно, когда ты меня обнимаешь.

Он ласково погладил ее живот, и Леа, удовлетворенно вздохнув, закрыла глаза.

– Мои дочки играют. Чувствуешь?

– Один из твоих сыновей только что пнул меня ногой, – сказала Леа и уже приготовилась вступить с ним в вечный спор.

– Я буду любить и тех и других, но мне бы очень хотелось дочку с каштановыми волосами и глазами цвета фиалки.

– А мне – темноволосого и кареглазого сына.

– Ну тогда пусть пополам, сын и дочь. А если не получится, то я с радостью попытаюсь еще раз.

Леа рассмеялась и плотнее прильнула к нему. Тревор зарычал, и этот звук отозвался в ней эхом. Он склонил голову и запечатлел на стройной шее восхитительный поцелуй, от которого кровь вскипела в ее сосудах.

– О, перестань меня мучить. Ты же знаешь, что это невозможно, когда на каждом углу гости.

– Это уж точно. Знаешь ли, я всерьез подумываю о том, чтобы привести в божеский вид незабвенную сторожку надсмотрщика.

– Похоже, твои чада не намерены ждать положенные девять месяцев. – Леа положила ладонь на его руки, сомкнутые над ее животом. – Мне кажется, они уже достаточно выросли. Так что, наверное, со сторожкой стоит поторопиться.

– Ты помнишь первый вечер, когда мы стояли с тобой вон там, внизу, на веранде? – спросил Тревор.

– Помню все, что связано с тобой.

– Я видел, как тебя поцеловал Батлер, и готов был задушить его.

– Тревор Прескотт, – повернувшись в кольце его рук, проворчала Леа, – вы же уверяли, что никогда не подслушиваете!

– Лгал.

– Кстати, Джесс добился, чего хотел. Он теперь в Калифорнии и даже отыскал золотую жилу. Я тебе не говорила?

Тревор слегка склонил голову, словно прислушиваясь к чему-то:

– Ты слышишь это?

Леа обняла его и привстала на цыпочки, чтобы поцеловать в шею:

– Угу.

– Река. Послушай.

– Нет, я лучше послушаю своего мужа.

Не нуждаясь в дальнейших приглашениях, Тревор взял ее лицо в ладони. Губы его обхватили ее рот, и казалось, что от этого поцелуя задрожала земля. Дыхание Леа остановилось, а мысли унеслись в неведомые дали. Где-то за пределами «Ривервинд» река пела свою чарующую песню так, что даже Леа до сих пор не доводилось слышать ничего подобного.