Текст книги "Грехи и грешницы"

Автор книги: Сьюзен Одо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Одо Сьюзан
Грехи и грешницы

АННА

За окном вновь загудела машина, на этот раз с такой настойчивостью, что Анна чуть не рассыпала на стол все, что лежало в ее сумке.

– Что это ты так перепугалась? – проговорила она себе под нос, в последний раз взглянув в зеркало.

Бип, бип.

Она глубоко вздохнула, с удовлетворением огляделась по сторонам и открыла дверь. «Ключи, сумка, карточка, мобильный телефон», – спускаясь по ступенькам к воротам, мысленно пробежалась она по списку самого необходимого. За спиной, в квартире, зазвонил домашний телефон. Анна на миг обернулась, но, вспомнив, что Мэнди ждет ее в машине, двинулась вперед. Автоответчик все запишет.

– Поторапливайся, – бросила Мэнди, высовываясь из окна белого «эскорта». – Я сказала, что мы будем к девяти, а скоро уже десять.

Анна с удивлением посмотрела на подругу. Вот уж не думала, что у нее может быть спортивная машина! Мэнди скорее подошла бы «кортина» или «кавалье».

– Они опоздают, – успокоила ее Анна, усаживаясь рядом. – Они всегда опаздывают.

– Может быть, – отозвалась Мэнди, рванув с места прежде, чем Анна успела пристегнуть ремни. – Но я обещала быть к девяти.

Стараясь скрыть озабоченность, Анна пристегнула ремни и откинулась на сиденье. Когда Мэнди вела машину, на душе у Анны всегда было тревожно.

– Хорошая машина, – сказала она. – Новая?

– Новая игрушка Пита. Купил две недели назад. Я хотела «сегун» знаешь, вроде уменьшенного «рейнджровера», но он решил, что эта практичнее. Как же, практичнее! Лично я думаю, что у него преждевременно начался кризис среднего возраста. У него всегда все преждевременно. – И она засмеялась.

Анне нравились шутки в адрес Пита. И что Мэнди нашла в своем муже? Полное ничтожество! Все равно что бунгало: очень мало в верхней части и, если верить Мэнди, и в нижней так же мало!

Впереди загорелся красный свет. Анна с ужасом подумала, что они прибавят газу, чтобы проскочить, но машина резко остановилась.

– Ну? – повернувшись, спросила Мэнди и поправила очки. Лицо ее внезапно озарилось широкой улыбкой.

– Что «ну»?

– Ну, что ты обо всем этом думаешь?

– О чем «об этом»? – с недоумением спросила Анна.

Мэнди уставилась на огни светофора.

– Ну… насчет Сюзи. Она встречается с этим парнем, влюбилась в него по уши и… В общем, все это немного печально, правда? Я вот все думаю…

– О чем?

– Нужно ли так спешить?

– Почему спешить? Я бы сказала, ей повезло. Мы отнюдь не становимся моложе…

– Спасибо, что напомнила!

– Я хочу сказать, что после тридцати пяти большинство мужчин или уроды, или гомосексуалисты, или, наконец, женаты, а если и разведены, то озабочены какими-то проблемами. Уж поверь мне! Если этот исключение, то я бы тотчас тащила его к алтарю!

– Угу, я все понимаю, – кивнула Мэнди. – Но я не это имею в виду.

Светофор переключился, и машина устремилась вперед. Мэнди, словно заправский гонщик, склонилась к; рулю. Анна еле успела схватиться за ручку дверцы.

– Я вот думаю, может быть, она залетела…

– Сюзи беременна? – удивилась Анна.

– Почему бы и нет? Ты же знаешь, она очень плодовита.

– Нет, ты точно знаешь? – упорствовала Анна.

– Да, скорее всего так оно и есть. Мы ведь даже не встречались с этим парнем!

– Может быть. Но значит, они по уши влюблены.

Прямо как некоторые… – сказала Анна, впрочем, тут же пожалела о своих словах.

А Мэнди как будто и не обратила внимания.

– Я знаю, – широко улыбнувшись, сказала она. – К тому же мне нравятся свадьбы, а тебе? Прекрасный повод надеть шляпку и напиться до чертиков!

Анна протяжно вздохнула, уже не в первый раз думая о том, что написали бы о ее подругах нынешние коллеги.

Большинство журналистов, с которыми она трудилась бок о бок, происходили из среднего класса и с психологией рабочих были знакомы только по фильмам.

«Боже, мы стареем! – подумала она. – Время бежит».

Она встрепенулась и вновь посмотрела на Мэнди, только сейчас сообразив, что та не умолкала ни на мгновение.

– Пардон?

– Я о подарках, – терпеливо, как маленькому ребенку, повторила Мэнди. Подумала о том, что ты ей купишь. Пит хотел спихнуть ей ту ужасную вазу, которую его мама подарила нам на прошлое Рождество. Ты ведь знаешь, какой он скупердяй! Только что задница не скрипит! Но я решительно сказала: «Нет». В конце концов, она моя давняя подруга. Мы знакомы двадцать шесть лет.

Двадцать шесть! Подумать только – с ума можно сойти!

Анна тихо застонала: она не чувствовала себя даже на двадцать восемь, не говоря уж о тридцати восьми. По правде говоря, она ощущала себя так же, как в восемнадцать лет – такой же неуверенной в себе, такой же сомневающейся и… такой же молодой. За исключением того, что тогда оптимистично смотрела на жизнь и на что-то надеялась. Теперь все изменилось.

Анне на миг представилось, как пять подруг – она, Мэнди, Сюзи, Дженет и Карен – уже старухи, сидят в ресторане, пьют бренди и кока-колу и беседуют о своем здоровье. От этой мысли ее передернуло.

–..так что в конце концов я купила ей графин. «Джон Льюис» делает неплохие графины. Настоящий хрусталь.

«Господи, – подумала Анна, – единственное применение, которое Сюзи найдет этому графину, – заменитель вибратора, если сядут батарейки».

– Странно, что она до сих пор не была замужем, – меняя тему разговора, выдавила она. – Я имею в виду – у нее было много мужчин.

– А еще больше здравого смысла! – выпалила Мэнди. – Ведь каждый второй из них был женат. Помнишь, как она всегда говорит…

–..нельзя терять ни крошки из разрезанной булки! – разом воскликнули обе и засмеялись, впервые за весь вечер почувствовав, что они, как и прежде, близки.

– А как ты? – спросила Мэнди. – Я-то думала, рассылать приглашения будешь ты. Мы уже планировали, как все вместе рванем в Штаты!

Анна опустила глаза.

– Мы были всего лишь друзьями. Когда я впервые пришла редактором в журнал, то знала только нескольких внештатных корреспондентов и авторов. Я была там новенькой, и он составил мне компанию. Вот и все.

Мэнди пожала плечами:

– Как скажешь. Просто я думала…

Она вдруг осеклась и надавила на тормоза. Машина резко остановилась. Анну швырнуло вперед, затем откинуло назад.

– Извини, – смутилась Мэнди. – Чуть не проехала.

Стоит мне заговорить, как я обо всем забываю.

– Ничего, – перевела дух Анна. – Главное – никуда не врезались.

Мэнди засмеялась, сняла очки и, нагнувшись, отстегнула ремень.

– А даже если и врезались, то никто не закричал!

* * *

На улице было полно туристов, разглядывающих витрины, и лондонцев, бродящих в поисках развлечений. Над входом в ресторан красовалась вывеска с изображением пальм и манхэттенских небоскребов; на фоне бледного неонового неба оранжевым, зеленым и красным цветами пульсировали два слова: «Ап вест» [1]1
  «На Запад». – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть].

Взглянув на свое отражение в стеклянной двери, Анна на минуту остановилась. Отработанным движением взъерошила свои длинные рыжеватые волосы, пригладила надетое под черный жакет облегающее черное платье и накрасила губы.

Мэнди наблюдала за ней своими кошачьими зелеными глазами. В кремовом жакете и черной лайкровой блузке она выглядела куда консервативнее подруги.

– Пойдем, старая шлюха! – проворковала наконец она, мягко ткнув Анну под ребра. – Готова?

Анна кивнула и, тяжело вздохнув, двинулась за Мэнди.

И тут же услышала взрыв смеха в глубине зала и увидела улыбки на лицах подруг, машущих руками, чтобы привлечь к себе внимание.

– Вам помочь?

Обернувшись, она прямо перед собой увидела молодого официанта: высокий, чуть за двадцать, он всем своим видом демонстрировал, что способен на большее.

«Наверное, тоже мечтает стать актером», – цинично подумала Анна.

– Все в порядке, – ответила она, ощущая некоторый интерес к этому парню. – Мы вместе с ними. – Она указала на столик в углу. Проигнорировав обращенные к ней взгляды, Анна дружески улыбнулась молодому человеку:

– В любом случае спасибо…

– Тогда приятного аппетита!

Повернувшись, она встретила понимающий взгляд Мэнди.

– Тебя заметили, детка, – наклонившись, прошептала та.

Вместо ответа Анна двинула ее локтем под ребра и стала пробираться в дальний угол.

«Ап вест» было из тех заведений, что любили посещать ее подруги, просторный бар с черным потолком, на нем красные и зеленые неоновые трубки. В списке коктейлей преобладают сексуальные названия. Стеклянные стены с выгравированным на них стилизованным манхэттенским пейзажем и крошечными черными пальмами. Для четверга в баре было довольно людно. Двигаясь вслед за Мэнди между квадратными столиками с яркими розовыми скатертями, Анна явно испытывала дежа-вю – как будто все это уже тысячу раз проделывала.

Музыка, тихая и спокойная, усиливала впечатление.

– Что-то вы рано. – Она обняла всех по очереди и постепенно дошла до Сюзи. – Мы надеялись прибыть первыми.

– Как же! – улыбаясь, ответила Сюзи. Она была вся в белом, бюст, как обычно, выставлен напоказ. – Джерри одолжил фургон и благополучно нас доставил.

– Фургон? – Анна с ужасом посмотрела на нее, затем наклонилась, как бы принюхиваясь. – Ты имеешь в виду овощной фургон?

Сюзи засмеялась:

– Да нет, глупышка. Фургон принадлежит спортивному клубу. Там может разместиться целая команда регбистов. – Она тут же приложила палец с ярко-красным ногтем к губам. – А что, это мысль!

В ответ раздался дружный смех. Считалось, что как-то раз Сюзи переспала с десятью игроками футбольной команды, в которую входил ее тогдашний дружок, даже с двенадцатью, если брать запасных. Дело дошло бы и до тринадцати, если бы вратарь не оказался гомосексуалистом. Случилось такое на самом деле или нет – неизвестно; как и во всех историях, связанных с Сюзи, истина была где-то посередине, но каждый раз, сталкиваясь с рассуждениями о мужчинах-гомосексуалистах, Анна вспоминала эту байку. Одни говорили, что геем является каждый четвертый, другие заявляли, что каждый восьмой, а вот Сюзи знала точно – один из тринадцати. Анна хихикнула, устыдившись своих мыслей. В первые два месяца пребывания в Нью-Йорке она встретила много свободных мужчин, из которых буквально каждый казался гомосексуалистом.

Она села рядом с Карен – с другой стороны опустилась Мэнди – и потянулась к пустому бокалу на столе.

– Разрешите наполнить?

Анна обернулась. Снова он! Подруги за столом вмиг притихли и уставились на нее в ожидании реакции.

– Да… пожалуйста, – подчеркнуто улыбнулась она ему в ответ. Официант нагнулся, чтобы взять бутылку, и Анна уловила запах его одеколона. Спасибо, – бросила она и приветственно подняла бокал. Официант кивнул и отвернулся с видом человека, исполнившего свой долг, а за столом раздалось одобрительное «О-о-о!».

– Тебе очень повезло, – наклонилась к Анне Дженет. – Если ты сыграешь правильно, то потом сможешь вместе с ним мыть тарелки.

– Причем очень нескоро, если тебе действительно повезло!

– Ну, – вздохнула Анна, игнорируя комментарии, и положила локти на стол. – Как у всех дела? Замечательно выглядишь, Сюзи! Любовь пошла тебе на пользу.

Сюзи просияла.

– Угу, я просто счастлива, – откликнулась она. – Он очень милый. Все время обо мне заботится – это такая приятная перемена в моей жизни.

– Вот уж точно! – сказала Линдсей. Старшая сестра Сюзи (каких-то три года разницы!) всегда отличалась благоразумием, но ее приверженность к умеренности крайне раздражала авантюристку-младшую. Линдсей и выглядела гораздо старше: короткая стрижка вполне соответствовала ее статусу мужней жены и матери двоих детей.

Сюзи бросила на сестру многозначительный взгляд, как бы говоря: «Только не сегодня! Сегодня, меня не трогай!»

– А как дела у тебя? – тут же спросила она. – Прекрасно выглядишь, Анна. Волосы блестят, помолодела лет на десять!

– Ну и слава Богу! – засмеялась Анна. – На самом деле я начинаю седеть.

– Рассказывай! Что-то не заметно. – Сюзи, всматриваясь в волосы подруги, наклонилась вперед, и ее светлые локоны разметались по столу.

– Потому что я их крашу. Не могу оставить все как есть – их слишком много.

– Ха! – фыркнула Дженет, проведя рукой по своим каштановым с проседью волосам. – Вот погоди, скоро и на заднице волосы тоже станут седыми…

Все расхохотались.

– Шутишь? – уточнила Мэнди.

– Ничуть. Совершенно седыми.

– Тогда почему бы их не подкрасить?

– Ну да, я прямо-таки вижу, как прихожу в салон и прошу подстричь, сделать завивку и подкрасить волосы на заднице!

Снова раздался смех. Анну охватило смешанное чувство восхищения и раздражения. Иногда она завидовала откровенности своих подруг, иногда ее коробили их грубость и вульгарность.

– О ком вы? – спросила она, спохватившись, что прослушала.

– О Линде Гиффорд…

Анна недоуменно посмотрела на Сюзи.

– Ну, она окончила школу на год позже. Вышла замуж за парня, у которого «Два пивовара».

Она по-прежнему не понимала, о ком идет речь, и тем не менее кивнула, как поступала всегда, когда Сюзи вспоминала о каких-то малоизвестных Анне людях.

– Она еще флиртовала с чуваком, который делал у них пристройку, а ее старик их застукал.

– Меня это не удивляет, – сухо сказала Карен. – Она якшалась с половиной мужиков в округе. С каменщиками, столярами, подносчиками… наверное, пыль на стройке действует на нее возбуждающе! Да и вообще говорят, в пабе она перетрахалась со столькими чуваками, сколько ее мужик налил пинт пива, и все у него под самым носом.

– По словам Пита, с ней развлекался его брат, – наклонившись вперед, заговорщическим тоном добавила Мэнди. – Это еще раз доказывает, какая она стерва!

Раздались возгласы одобрения. Кто-то опрокинул бокал, но происшествие осталось без внимания.

– Кстати, – добавила Мэнди, стараясь подогреть интерес к своему рассказу, – он говорил Питу, будто у нее столько складок, что трахать ее все равно что тыкать палкой в гору теста!

Охваченная неудержимым смехом, Анна поперхнулась.

– Кстати, о складках, – объявила Сюзи. – Видели, что мне купила Линдсей? – Порывшись в сумке, она вытащила видеокассету.

– Дай-ка взглянуть, – сказала Мэнди. – «Складки», – с довольной улыбкой прочитала она. – Название мне нравится. Но о чем это, черт возьми?

– О, тут такие штучки у мужчин!.. – восхитилась Сюзи.

– Кое-что наверняка покажется ей знакомым, – саркастически заметила ее сестра.

– Ну ты и сука! Запомни: теперь, когда я стану респектабельной замужней леди, видео мне не помешает.

Анна не сомневалась, что за соседними столиками к их разговору прислушиваются, забавляясь непристойными шутками. Так было всегда, когда она оказывалась в компании своих старых подруг. Если те и знали, что вызывают к себе повышенный интерес, то никак этого не проявляли. В общем, вели себя так, будто были в ресторане одни.

– Ну-ка, давай расскажи нам, – живо подхватила Мэнди. – Кто тот человек, который собирается сделать тебя честной женщиной?

– Да, – вставила Анна, – и где мне взять такого же?

– Он просто великолепен, – сказала Дженет. – Давай, Сюзи, покажи им фото. Он вылитый Кевин Костнер в «Телохранителе», только волосы чуть-чуть длиннее.

Сюзи потянулась к своей сумочке.

– Ну, раз настаиваете, сейчас покажу…

– Как ты с ним познакомилась? – спросила Анна, подперев подбородок.

– Нас познакомил его друг. Зовут Саймон Паксман.

Ты его не знаешь.

– А чем он занимается, Сюзи? – спросила Мэнди – Он…

– Только не говори, что это еще один грязный шимпанзе!

Сюзи почему-то всегда тянуло к механикам.

– Собственно, он бизнесмен, – с достоинством ответила она, задрав нос.

– Ого, как здорово! – сказала Мэнди. – И что у него за бизнес?

– Купля-продажа, – ответила Сюзи и засмеялась. – Я в первый раз связалась с парнем, который надевает на работу рубашку!

– Ты его видела, Линде? – наклонившись вперед, спросила Мэнди.

– Ага, – вместо нее откликнулась младшая сестра. – Столкнулась с ним нос к носу, когда он пришел знакомиться с родителями.

Представив себе эту сцену, все засмеялись.

– А что у него за семья? – спросила Анна. Ситуация ее немного забавляла. По крайней мере на Сюзи это было совсем не похоже.

– Ну, в общем, так. Возможно, я не идеальная невестка, но не собираюсь портить им бутылку с джином.

Все снова засмеялись. Речь шла об истории с двоюродной сестрой Сюзи, Люси, которая так ненавидела родителей мужа, что прежде чем с улыбкой передать им джин с тоником, плюнула им в бокалы.

В этот момент появился официант.

– Хотите сделать заказ, леди?

Сюзи тотчас прекратила поиски фото жениха и поставила сумку на пол, рядом со стулом, сказав;

– Я потом вам покажу.

– Ну? – спросил официант, выжидательно глядя на нее. – Так чего бы вы хотели?

В глазах Сюзи заплясали озорные огоньки. Она открыла рот…

– Ты замужняя женщина, – поспешно предупредила ее ответ Карен.

Засмеявшись, Сюзи перегнулась через стол и похлопала ее по руке:

– Пока еще нет, черт побери!

Опустив глаза, Карен недоверчиво покачала головой.

– Ой, не надо! – сказала она, прервав на самом интересном месте рассказ Сюзи. – Лучше скажи правду.

Даже она не стала бы так поступать!

– Говорю тебе, она так и сделала! – настаивала на своем подруга, оглядываясь на других в поисках поддержки. – Она даже заставила меня стоять на стреме у дверей!

– Не может быть! – Дженет даже рот раскрыла от изумления.

– Клянусь яйцами моего старого папочки! – выпалила Сюзи, заставив Анну вновь поперхнуться. – Это истинная правда. Мэгги сказала стюарду, что уронила одну из своих контактных линз, и, как только он вошел туда, она захлопнула дверь, прижала его к стене и стянула с себя трусы!

– Не может быть… – снова сказала Дженет тоном шкипера, чей корабль только что выбросило на мель. – И он сделал свое дело?

Сюзи кивнула:

– Судя по звукам, которые доносились из туалета, они пыхтели как два паровоза. Старушка, стоявшая за мной в очереди, никак не могла понять, в чем дело!

– И что ты сказала? – спросила Мэнди, опершись подбородком на руку.

– Что, как вы думаете? «Турбуленция», – сказала я ей.

– Тур?.. – Последовал взрыв хохота.

– В некотором роде, – подмигнула Сюзи, как всегда наслаждаясь тем, что находится в центре внимания. – Ну, Мэгги скоро появилась, совершенно невозмутимая, и сказала мне: «К вашим услугам, дорогая». И знаете что?

Она была в полном ажуре. И выглядела так же безупречно, как тогда, когда туда входила. – Сюзи восхищенно помотала головой. – Вот это я называю класс! Высший класс!

– А стюард? – спросила Анна.

Сюзи засмеялась.

– Ну? – спросила Карен. Несмотря на некоторый скептицизм, она, похоже, с нетерпением ждала продолжения.

– Ну… проходит две минуты, три, а его все нет. Я уже начала подумывать, что из-за Мэгги с ним стало плохо – ну, мы все-таки на высоте пять миль. И вот я по-настоящему заволновалась, но тут мимо меня протиснулась одна из стюардесс и громко постучала в дверь. «Энди, – сказала она, – тут тебя уже целая толпа спрашивает». Ну, в ответ раздался тяжелый стон, и из-за двери показалась голова парня. «С тобой все в порядке?» спросила стюардесса. Он только покачал головой. «Что такое?» забеспокоилась она. Ну… он же не мог сказать, что на него только что напала восемнадцатилетняя нимфоманка! Ну и забормотал что-то, мол, заболел.

Взяв бокал, Сюзи сделала большой глоток и продолжила:

– К этому времени появились еще две стюардессы.

Они там постояли немного, потом одна поворачивается ко мне и очень вежливо спрашивает, не дожидаюсь ли я очереди войти. Ну что я могла сказать? Я смотрю ей прямо в глаза и говорю: «Нет, спасибо, любовь моя. Для меня он недостаточно хорош!»

Анна уселась поудобнее при новом взрыве хохота и в который уже раз за вечер попыталась во всем разобраться. Нельзя сказать, чтобы она сомневалась в том, что Сюзи способна на такое. Просто иногда трудно поверить, что можно иметь столь беспорядочные связи и в то же время пребывать в полном здравии.

Откинувшись на спинку кресла, она расслабилась: пища была обильной и сытной, кроме того, Анна чуточку опьянела. Не настолько, чтобы спотыкаться и вести себя как дура, но голова у нее все-таки кружилась., – Так что сейчас делает Мэгги? – спросила она, чувствуя себя совершенно умиротворенной.

– У нее шестеро детей. – Сюзи со значением кивнула. – Правда. Она встретила этого парня-ирландца, Кевина, и угомонилась. В последний раз, когда я ее видела, она совсем раздалась и весила стоунов двадцать [2]2
  Около ста тридцати килограммов.


[Закрыть].

– Из-за детей всегда так, – авторитетно заявила Мэнди.

– Мы о ком говорим? – недоверчиво переспросила Анна. – О Мэгги О'Дауэлл? Которая была пять футов четыре дюйма [3]3
  Примерно сто шестьдесят сантиметров.


[Закрыть] ростом и худая как щепка?

– О ней, – подтвердила Сюзи. Перебрав одну за другой три бутылки, она все-таки нашла такую, где осталось немного вина. – Только сейчас она пять футов четыре дюйма ростом и толстая как свинья.

– Господи! – покачала головой Карен. – Вот радость-то – заниматься сексом с тем, кто весит двадцать стоунов!

– Есть за что подержаться! – захихикала Мэнди.

– Ну, ее мужику все равно, – хмыкнула Сюзи. – Он и сам как бочка. Мы их называем «Ребята, полегче!».

– Нет, вы только представьте! – с изумлением протянула Карен.

Некоторое время все только и делали, что качали головами да хихикали.

– Говорят, фигуру теряешь уже на четвертом, – проговорила Мэнди. После этого не остается никаких шансов! Мышцы становятся дряблыми, все обвисает…

– Нет, думаю, пора их стерилизовать, – поморщилась Карен. – Шестеро детей! Кошмар!

– Плодятся как кролики, – согласилась Мэнди.

– Двухтонные кролики, – добавила Сюзи, что вызвало новый взрыв смеха.

Смеялись все, только Дженет почему-то, склонив голову, молча смотрела вниз.

– Я вот думаю о том, какие они счастливые, – тихо сказала она. Шестеро детей! Это несправедливо, правда?

– Эй! – Карен дотронулась до ее плеча. – Послушай, я не хотела…

Посмотрев на нее, Дженет улыбнулась:

– Я знаю. Просто… ну, иногда бывает так обидно.

Вокруг полно людей, у которых есть дети и которым они не нужны – ну вот нисколечко! – а мы со Стивом…

Она замолчала. Спохватившись, подруги разом переглянулись. Бездетность Дженет была чем-то вроде болезни, о которой не принято упоминать. Линдсей поспешила переменить тему разговора:

– Вы слышали, что случилось с Гэри Хэммондом?

– Это тот рыжий чудак, с которым брат Мэнди ходил в школу?

Линдсей кивнула:

– Тот самый. Я всегда думала, что в нем есть что-то нехорошее. Ну, в общем, он устроился на работу в детском доме. Там содержат тех, кто убежал из дому или у кого были неприятности с полицией. В общем… однажды ночью в полицию позвонили, они приехали и застали этого подонка в постели с двумя малышами. Мальчиками. Двенадцать и девять лет.

– Бедные крошки! – Мэнди чуть не заплакала от жалости.

– Ага. В общем… кажется, он дрючил всех мальчиков, которые туда попадали.

– Его нужно кастрировать! – жестко проговорила Дженет. – Я бы своими руками… А знаете, что случится?

Готова спорить: к этому типу приставят какого-нибудь социального работника, какую-нибудь хнычущую бабу с гнилыми представлениями среднего класса. Такую, знаете ли, старую деву. И она будет с ним нянчиться и стараться понять…

– Ага, получит восемь лет, а через пять его оправдают, – с горечью добавила Линдсей. – Правосудие у нас гуманное, верно?

– Ну, лично я заперла бы его в одной комнате с их родителями, – сказала Сюзи. – Может, это чему-то его научило бы.

– Но разве в этом проблема? – спросила Анна, удивившись, что подруги пришли в такую ярость. – Я имею в виду… что родители этих мальчиков о них не заботились. Если бы заботились…

Сюзи тут же ее перебила:

– И слушать не желаю! Меня не колышет, чем там люди занимаются у себя дома. Собаки, ослы – кого это волнует? Но дети… Нет, есть такие вещи, которые нельзя делать ни при каких обстоятельствах.

– Лично я против ослов, – лукаво сказала Карен.

– А против собак не возражаешь? – подняв брови, спросила Сюзи.

– С некоторыми я знакома, – включилась в игру Карен.

– Ты что, переходишь на личности?

Карен засмеялась:

– Ты серьезно? Я имею в виду – насчет того, чем люди занимаются?

– Конечно! – непринужденно отозвалась Сюзи. – Живем-то один раз, так что надо наслаждаться жизнью, пока можешь. Это не репетиция, девочки, это уже само представление!

– Главное, не говори об этом своему Джо, – хмыкнула Мэнди, – а то наденет на тебя пояс верности.

– Я буду только счастлива.

Анна едва сдержала улыбку: слишком уж стремительным был переход от смеха к ярости и снова к смеху. В тех кругах, где она вращалась последние десять лет, так себя не вели. Конечно, у каждого было свое мнение – причем по «всем» вопросам, – но вот настоящих, глубоких чувств и убеждений этим людям не хватало. Те же, кто окружал ее с рождения, были настоящими, живыми.

Странно, что они до сих пор дружат, ведь даже в школьные годы это был довольно необычный союз. Анна вспомнила день, когда они встретились, первый день обучения в средней школе. Всем им тогда было не больше одиннадцати. Одна за другой по журналу зачитывались фамилии, каждый вставал… Сквозь упавшую на глаза челку Анна наблюдала за девочками, такими одинаковыми в своей школьной форме – темно-зеленая юбка, белая блузка и галстук – и в то же время такими разными.

Удивительно, но не забылись даже мельчайшие детали. Анна улыбнулась, припомнив, как Сюзи, представляясь классу, прижимала руку к боку – хотела скрыть, что ее юбка лопнула по шву. Как потом узнала Анна, юбка досталась ей от старшей, более худой сестры. Возможно, именно уязвимость Сюзи и привлекала. Как бы то ни было, они очень скоро крепко подружились.

Но не только Сюзи ходила в то время в поношенной одежде. Когда встала Мэнди, Анна заметила, что пуговицы ее рубашки застегиваются на другую сторону – как у мальчиков, а когда та нагнулась, чтобы поднять карандаш, стало заметно, что рубашка слишком длинная и едва ли не высовывается из-под юбки. Через много лет Мэнди рассказала Анне, что мать просто не удосужилась укоротить рубашку ее двоюродного брата Филиппа. Мэнди тогда здорово комплексовала, так как в те первые дни очень боялась быть непохожей на других.

«Ну вот, опять та же уязвимость», – подытожила Анна.

Что же касается Карен – они сразу понравились друг другу и, усевшись за одну парту, просидели вместе пять лет, до шестого класса, когда обстановка уже стала более непринужденной.

Из них всех только Дженет обладала благоприобретенным вкусом и острым как бритва языком. Сначала она дружила лишь с Сюзи, но после одного случая отношение к ней изменилось.

А дело было так. Как-то маленькая, словно мышка, девочка из их класса проговорилась о своей любви к Клиффу Ричарду и призналась, что не может раздеваться в своей комнате, потому что на нее со всех сторон с фотографий смотрит Клифф. Признание это навлекло на нее множество грубых шуток и издевательств со стороны девочек годом старше. Большинство так называемых подруг тут же отвернулись от нее, не желая, чтобы их самих дразнили. В конце концов именно Дженет подошла к старшеклассницам и заявила им в глаза, что если они не прекратят издевки, то после школы она им покажет! Только тогда от бедняжки отстали.

Та история, как и многие другие, раскрыла Анне подлинные качества подруг – их смелость, справедливость, порядочность и – прежде всего чувство юмора.

Анна вздохнула, радуясь тому, что снова среди своих девчонок, что за все эти годы не утратила связи с ними.

– Я вот недавно написала статью о сексуальной жизни, – призналась Анна. – Она стала настоящей сенсацией.

– Правда? – заинтересованно откликнулась Карен. – И о чем там речь?

– О всяких извращениях? – просияла Сюзи.

Как будто нет ничего более увлекательного, чем рассказ о том, что люди делают в постели.

– Ничего подобного. Собственно, я пришла к выводу, что нельзя назвать извращением то, на что люди соглашаются сознательно. Но тем не менее я нарвалась на парочку чудаков…

– То есть?

– Ну, был там один тип, который мог заниматься этим только при полной луне и обвалявшись в коровьем дерьме!

Подруги расхохотались.

– Небось обманываешь! – хмыкнула Мэнди. – В коровьем дерьме!

– Нет, уверяю тебя! Была еще девушка, которая могла кончить только в том случае, если представляла себе одну сцену. Будто стоит она во время футбольного матча на трибуне под зонтиком вместе с тремя подругами. Народу полно, а дождь хлещет как из ведра. Тут сзади подходит какой-то болельщик и задирает ей юбку. Она же продолжает следить за игрой. Этот друг тихонько стягивает с нее трусы и вставляет сзади. И вот, когда она уже близка к оргазму, Эрик Кантона выходит один на один к воротам. «Давай, давай, Кантона! Давай, давай, Кантона!» – кричит она и кончает, в то время как старый добрый Эрик забивает очередной гол. Парень сзади натягивает на нее трусы, поправляет юбку и вновь исчезает в толпе, так и не показавшись ей на глаза. – Анна откинулась на спинку стула и с видом победителя оглядела слушательниц.

Дженет скривилась:

– На месте ее мужа я бы нашла немного неуместными крики «Давай, Эрик, давай!», особенно если бы меня звали Роджер или еще как-нибудь в этом роде.

– Чепуха, – отмахнулась Анна, наслаждаясь произведенным впечатлением. Эта фантазия была нужна ей при мастурбации. Похоже, она предпочитала это сексу со своим мужем.

– Ее можно понять, – сухо сказала Мэнди.

– Я только удивляюсь, как это люди говорят с тобой о таких вещах, прервала ее Карен. – В конце концов, ты совершенно посторонний им человек.

– Потому-то они и доверяют мне! Гораздо труднее рассказать то, чего ты немного стыдишься, человеку близкому. Ты будешь беспокоиться, что тебя осудят или косо посмотрят, ну и так далее. А в данном случае мы с этой девушкой, вероятно, больше никогда не увидимся, потому на самом деле не важно, что она мне расскажет. Пожалуй, для нее это как психотерапия.

– Доктор Анна! – лукаво улыбнулась Сюзи. – Я прямо-таки вижу, как ты это делаешь. Тебе надо заняться этим профессионально. Будешь получать хорошие деньги.

Анна засмеялась и придвинулась ближе, собираясь что-то сказать, но Сюзи уже приступила к очередной истории. Она оживилась, голос ее стал громче.

– Ты напомнила мне об одном малом, с которым я когда-то встречалась. У него получалось только тогда, когда женщина его ругала. Он все повторял: «Давай же, выругайся», а я как назло напрочь забыла все ругательства.

Он мог с таким же успехом уговаривать монахиню – в голове у меня было совершенно пусто. И чем больше я думала об этом, тем сильнее мне хотелось смеяться.

– И что же ты сделала? – спросила Карен.

– Ну, его Джон Томас начал увядать, так что волей-неволей пришлось выдавить из себя несколько банальных ругательств типа «козел» или «педик» и тогда он сделал свое дело.

– Вот здорово! – с иронией сказала Линдсей. – А не проще было его послать?

Сюзи задумчиво уставилась на свои ногти.

– Даже не знаю. Наверное, проще. Он оказался такой задницей. Знаете, что он сказал, когда я спросила его насчет презерватива? – Она окинула присутствующих взглядом. – Он сказал; «Это не для меня, детка. Я скачу только без седла». Можете себе представить? Скачет только без седла! Пьянь чертова!