Текст книги "Когда вы кого-то любите"

Автор книги: Сьюзен Джонсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 27

Заявив, что ему нужно уладить кое-какие дела, Дарли немедленно покинул родительский дом, где его осыпали упреками, выражая недовольство его отказом сопровождать Элспет, и направился в свое привычное прибежище в «Бруксе». Заядлые игроки и выпивохи наверняка еще оставались там после ночных игрищ и увеселений, а более трезвые головы, проведшие ночь в своих постелях, приходили, чтобы почитать утренние газеты.

Превыше всего ему не хотелось оставаться наедине со своими мыслями.

Ему срочно требовалось отвлечься и развлечься, и сейчас в самый раз придется добрая порция бренди и привычная, уютная обстановка клуба.

И, похоже, так оно и было – едва он переступил порог зала картежников, его встретили приветственными возгласами, на месте был и Чарли Лэмтон с бокалом в руке, махнувший ему рукой со своего кресла у окна.

Ага… жизнь вернулась в свое русло.

– Судя по всему, ты провел спокойную ночь, – заявил Чарли, ткнув пальцем в щегольской наряд Джулиуса и на свой собственный, измятый с вечера костюм.

Джулиус поднял бровь:

– Ну, так ты же наверняка спал здесь же.

– Именно так оно и было. Ранним вечером я попользовался постелью графини Обри, сообщил он с ухмылкой.

– Поскольку ее муж охотился за прекрасной Пердитой Первой, как я могу предположить.

– Именно так. – Виконт приподнял свой бокал. – И графиня нуждалась в утешении.

– Она утешается регулярно и… – в голосе маркиза прозвучали сардонические нотки, – с заметным разнообразием.

– К ее достоинствам можно отнести, ну, скажем… многоопытность и компетентность. Лавинии присущ совершенно, особенный шарм.

– Акробатический шарм.

– Ну конечно. – Чарлз хитро подмигнул. – Она может посрамить любого циркового наездника.

– Лишь бы только еще кони не были впутаны в это дело.

– Только конюшня этого болтуна Стенхопа.

– Ну, ты у меня просто груз с души снял, – пробормотал Джулиус.

– Ты – и душевные муки? – Виконт бросил на друга скептический взгляд.

– С каких это пор?

– Только когда это касается животных, полагаю. Я ведь попурист и люблю просто секс, без извращений. – Маркиз поднял взгляд на подошедшего официанта. – Бутылку бренди, – заказал он, затем бросил вопросительный взгляд на собеседника. Правильно поняв кивок, Дарли поднял два пальца. – Принеси две.

– Ходят сплетни, что ты играл роль затворника в Лэнгфорде, развлекаясь с Амандой. Везет тебе, Френсис Роде так занят – пока он так старательно лижет задницу Питту, ему наплевать на все остальное.

– В делах с Френсисом не нужно много удачи. Он готов лизать задницу любому, лишь бы у него были деньги или власть, а у меня есть и то и другое. – Он небрежно пожал плечами. – В любом случае Аманда вольна принимать собственные решения. Ведь она вдова, а не какая-то там невинная девица.

– Но в таком случае, дружище, – процедил Чарлз, – что за выдающаяся женщина завлекла тебя в город, хотя до этого ты неделями отказывался выбраться из Лэнгфорда? – С Джулиусом это была данность, просто подразумевалось, что здесь должна быть замешана женщина.

– Леди Графтон.

Явно удивленный, виконт вскочил:

– Здесь? В городе? Со своим мерзким мужем?

– Без него. И она была здесь. Она отплывает с утренним отливом. – Дарли говорил намеренно равнодушным тоном, отчетливо произнося каждое слово.

– И куда же?

– В Танжер. Ее брата высадили там еще с несколькими солдатами их полка, заболевшими лихорадкой на пути в Индию.

Чарли ухмыльнулся:

– Я подозреваю, что ей тоже потребовалось утешение.

Маркиз на долю секунды задержался с ответом, подумав, что у Чарли представления об утешении сильно отличались оттого, что реально имело место прошлой ночью в Королевской комнате.

– Называй это, как хочешь, – ответил он, пытаясь сдержать вспышку эмоций, вызванную горячечными воспоминаниями. – Скажу лишь, что оно стоило того, чтобы срочно прискакать в город.

– И когда она вернется?

– Кто знает. – Джулиус чуть пожал плечами.

– В таком случае ты возвращаешься в Лэнгфорд, или Аманда все же разозлилась, когда ты бросил ее в одиночестве?

Маркиз отпил полбокала бренди и выждал момент, пока не ощутил успокаивающее воздействие напитка.

– Ты хочешь сказать, что ты ничего не замечаешь и тебе на все наплевать, когда твоя похоть гонит тебя в Лондон?

– Возможно. Но Аманда всегда готова принять извинения в виде банковского чека для уплаты ее карточных долгов. Она частенько делает слишком высокие ставки в игре.

– Так же, как и ты.

– Ставки не могут быть слишком высокими, если ты можешь себе позволить их.

– И если твой папочка солидарен с тобой и не осуждает тебя.

– Папочка в молодости вел столь же лихую жизнь. Кто, как не он, всегда поймет меня?

Виконт прыснул:

– Вот если бы мне так повезло. Мой-то отец в старости ударился в религию, и, похоже, у него в памяти все выветрилось.

Дарли улыбнулся: – Мой отец повздорил с каким-то церковником, и тот предал его проклятию, и с тех пор он отвергает и презирает теологические догмы. Так что он вряд ли скоро обратится к Господу.

– Ты просто счастливчик, – ухмыльнулся Чарли, – можещь спокойно ходить по игральным притонам и всяким злачным местам.

Джулиус поднял бокал и произнес тост.

– За снисходительность и терпимость моего папаши. – Он притворно поморщился. – За исключением его странной привязанности к леди Графтон. Он как будто влюблен в нее.

– Кстати, о влюбленности, – заметил Чарли. – Ты что, очень переживаешь сейчас, что твоя леди уплыла?

Дарли замер, удерживая бокал у самых губ.

– Прошу прощения?

Чарли задумчиво развел руками:

– Этим утром ты выглядишь несколько подавленным. Куда подевались твое обычное ухарство и бесшабашность?

Сделав глоток бренди, Дарли поставил бокал на ручку кресла.

– Я очень устал, вот и все. После бессонной ночи с леди Графтон утром мне пришлось ублажать и моих родителей.

– Твоих родителей! Ты хочешь сказать мне, что развлекался с ней в родительском доме?

– Именно там она остановилась. Чарли удивленно вскинул брови:

– Какого дьявола она там делала?

– Это долгая история. И тебе незачем ее обсасывать. В ней нет ничего щекотливого или пикантного. Просто Бетси узнала, что она в городе… пригласила ее, и теперь мои родители и Бетси просто обожают ее. Мало того, они обругали меня за то, что я отказался сопровождать ее в Марокко.

– Какого черта! С чего бы это ты мог захотеть этого?

– Именно так я и сказал им, правда, в несколько более любезной форме. Ты можешь себе представить несколько недель с женщиной в открытом море? – Джулиус с силой выдохнул. – Просто адские мучения.

– Великий Боже – страшно даже подумать. Вот так, –   заявил виконт, наклоняясь, чтобы долить бренди в бок Дарли. – Лучше выпей.

Дарли одним глотком опустошил его. Уже довольно давно бренди служил ему надежным лекарством от любых неприятностей. Затем, уютно устроившись в мягком кожаном кресле, он окинул взглядом помещение с приятным ощущением благополучия и удовлетворения. Огражденный от превратностей внешнего мира, в окружении друзей, этот уютный комфортабельный клуб был оплотом мужских прерогатив, цитаделью его status quo, и конкретно в его случае – личным бастионом против любой профанации и покушений на его хоть и слегка распутный, но в высшей степени устраивающий его образ жизни.

– Родители просто не понимают этого, – заявил Чарлз с нескрываемым пренебрежением. – Ведь главной причиной того, что мы развлекаемся с любовницами и всякими там вакханками и мессалинами, является именно то, что все эти связи преходящи. А уж если мы пожелаем обзавестись постоянными спутницами жизни – упаси нас Господь! – виконта всего передернуло, – мы всегда можем связать себя цепями и оковами, скажем, просто узами брака.

– Мой отец всегда понимал это. Пока не встретил Элспет и, судя по всему, изменил свое мнение. «Почему бы тебе, не сопроводить Элспет в Марокко, – сказал он. – Это лучшее из того, что ты можешь сделать».

– Господи. Почему ему захотелось привязать тебя к леди, с которой ты переспал всего пару раз? Ведь твой папаша сам был притчей во языцех, ну просто воплощением Развратника. Он должен бы лучше понимать это.

– Эти же соображения я и высказал ему, разве что в чуть более тактичной форме. Но это не тронуло его. Он начал рассуждать о счастье и любви. Я не слишком внимательно слушал его. – Маркиз потянулся за бутылкой с бренди. Ему срочно требовался еще глоток… или несколько, чтобы начисто стереть образ Элспет, который вставал перед глазами всякий раз, как звучало ее имя.

Он не желал думать о ней.

Он не желал вспоминать.

Он жаждал полного забвения.

И чем скорее он этого добьется, тем лучше.

В течение следующего получаса непрерывных возлияний ему почти удалось убедить себя, что все идет хорошо и он вновь на пути к прежнему, привычному образу жизни.

Несколько приятелей остановились поболтать. Дарли и Чарли были приглашены на бал-маскарад сегодняшним вечером, где им был гарантирован парад красоток, славившихся своей многоопытностью в будуарных делах.

Говорили также о призовых скачках во второй половине дня.

Затем предстояли ужин в клубе, бал-маскарад, дружеская компания.

Что может быть более привычным?

Казалось бы, он должен быть доволен.

Счастлив.

Удовлетворен.

Но, увы, этого не было.

Его преследовали воспоминания о золотистых волосах, синих бездонных глазах и улыбке, которые доставляли ему ни с чем не сравнимую радость.

А непреодолимая потребность коснуться тела Элспет с мощью цунами начисто сокрушила все его эгоистические рассуждения.

И любое удовлетворение или счастье, к которым он стремился в своих фантазиях, были неразрывно связаны с несравненной красавицей из Йоркшира, которая так как и он, любила коней и скачки.

Без нее – он тихо вздохнул – он испытывал нсдовольство.

– Пошли на эти призовые скачки, – предложил Чарли, прервав его мрачные мысли. – Нам пора уже на сцену.

– Встретимся с тобой там. – Дарли не мог заставить себя двинуться с места.

Поднявшись, виконт в какой-то момент покачнулся, затем, обретя равновесие, бросил на Джулиуса испытующий взгляд:

– Ты уверен?

– Уверен.

– Что-то ты не выглядишь уверенным.

– Господи, Чарли, да ты сам сейчас неспособен, смотреть прямо перед собой, а если б смог, то увидел бы, что я абсолютно уверен в себе, – буркнул он. – Просто я сейчас пропущу еще глоток-другой, а потом уж приду к тебе.

– И не забудь, я тебя представлю этой милашке Келли попозже вечерком. Она новенькая на сцене у Друри и так девственно чиста и свежа, что ты можешь практически вдохнуть аромат истинно провинциальной чистоты и свежести, когда окажешься рядом с ней.

Маркиз одарил друга циничной улыбкой: – Девственная чистота? Это поистине что-то новенькое на сцене.

– И все самое интересное для этого единственного и неповторимого спектакля, – ухмыльнулся Чарли. – Она тебе понравится.

– Увидимся через часок.

– В спортзале у Броутона? – Так точно.

Но едва Чарли удалился, Дарли пропустил еще пару бокалов, словно уход приятеля привел в действие внезапное цунами, лихорадочную, неудержимую потребность что-то предпринять. Не находя себе места, он выпил и третий бокал. Перед четвертым он заколебался, поставил бутылку на стол и попросил принести перо и лист бумаги. Когда лакей принес их, он поспешно нацарапал несколько строчек, сложил листок, надписал имена родителей и, вручив его подбежавшему ливрейному лакею, быстрым шагом покинул игральный салон. Бегом спустившись по лестнице, он выскочил за дверь, услужливо распахнутую слугой, и, обернувшись к портье у главного входа, резко приказал:

– Мне нужен экипаж, срочно, я очень спешу.

Глава 28

Команда «Прекрасной Ундины» энергично трудилась, разворачивая и устанавливая паруса, капитан и первый помощник с юта наблюдали за лихорадочной деятельностью, когда Дарли быстро проскользнул на борт, а трап взлетел вверх буквально у него за спиной.

Чарли, восседавший на поручне правого борта, первым заметил его.

– Кажется, у нас появился еще один пассажир, – пробурчал он, шлепнув по плечу стоявшую рядом Софи.

– Боже милостивый, – пробормотала она, понимая все значение подобного поступка Дарли.

– Похоже, наша леди скоро вновь заулыбается, мне так кажется. Он ведь не приказал капитану убрать паруса.

И действительно, бриз начал наполнять паруса, яхта медленно выдвигалась на фарватер реки.

Они видели, как Дарли обменялся несколькими словами с капитаном, это выглядело, будто он отдавал какие-то распоряжения. Затем маркиз повернулся и направился к трапу.

– Не хотелось бы тебе сейчас оказаться мухой на стене, верно? – ухмыльнулся Чарли.

– Тише ты, – сердито бросила Софи своему компаньону. – Это не наше дело, чем занимается наша леди.

– Я не имел в виду ничего плохого. Мне кажется, она будет просто счастлива.

* * *

Дарли не постучался, подойдя к двери своей каюты, утратив последние остатки терпения после нескольких часов возлияний.

Слишком захмелевший.

Но спустя мгновение он как вкопанный остановился на пороге пустой каюты.

– Элспет! – Его голос эхом отозвался в тесном помещении, в нем слышалась тревога. По словам капитана, она должна была находиться в каюте. Образ леди, утопившейся с горя, пронесся у него в голове. Конечно же, он был вызван выпитым бренди, но все равно казался очень реальным.

Встревоженный, в поисках ее он обошел всю комнату и, уже стоя одной ногой на пороге двери, вдруг услышал сонный голос:

– Ты передумал.

Дарли откинулся назад при звуке знакомого голоса, опасение уступило место радости. В дверях его гардеробной стояла несколько удивленная Элспет.

– Похоже, я крепко уснула. – Поскольку она была еще в полусне, радость при виде его была несколько приглушена.

Отступив в каюту, он захлопнул дверь, эгоистично не соблюдая светские приличия сейчас, когда искомый приз был благополучно обнаружен.

– Я просто подумал, что тебе захочется иметь компанию на пути в Танжер.

«Яхта была в движении!» – осознала Элспет, и приступ невыразимой радости и ликования, явно не соразмерный с банальным замечанием Дарли, буквально ошеломил ее. Она знала, тем не менее, руководствуясь листом «Татлер» – хотя, возможно, несколько заблуждаясь на тот счет, что в свете лучше не проявлять бурное ликование.

– Ну, конечно же, я буду только рада, если кто-то составит мне компанию, – ответила она с такой же, ей хотелось надеяться, небрежностью в голосе. То, что она всем своим существом будет рада ему, осталось невысказанным. – Хотя, конечно же, очень ценю помощь Малькольма тоже, – добавила она, дабы он не счел ее неблагодарной за его помощь. – Он совершенно очарователен.

– Очарователен? – прорычал Дарли, но, тут же осознав, что уподобился ревнивому ухажеру, поправился: – Прости меня. Я не вовремя выступил. Мы с утра уже пропустили по паре бокалов.

– Надеюсь, тебе не захочется развернуть корабль назад, когда ты протрезвеешь. – Привыкшая держать себя в руках после стольких месяцев общения с пьяным мужем, она не стала выяснять отношения с заведенным Дарли, предпочтя заострить внимание на более важных делах. – Необходимость вернуться в Лондон без нужды задержит меня так же, как и подвергнет моего брата еще большему риску.

Он высоко оценил ее самообладание. Ее не так легко было вывести из равновесия.

– Можешь не беспокоиться, – произнес он подчеркнуто мягким тоном. – Я не задержу тебя. Просто я почувствовал потребность сменить обстановку, а Танжер так же годится для этого, как и любое другое место.

– А я, было, подумала, что кое на кого устроили охоту, – заметила она, ибо его поспешное появление напомнило ей знаменитую карикатуру Роулендсона в газете, изображавшую Дарли, за которым гналась стая леди. Он славился тем, что мог смыться в любой момент, когда очередная любовница слишком уж увлекалась им.

– Моим кредиторам все вовремя заплачено, – не задумываясь, ответил он, притворившись, что якобы не понял ее намека, не допуская самой мысли, что это он сам был виновником и предметом этой охоты. – Я полагаю, в данный момент я в безопасности.

Как будто у человека, обладающего таким состоянием, как у Дарли, могли быть кредиторы. Но она не отставала.

– Еще одно уточнение, пожалуйста, – словно опасаясь, что он нарушит ее ближайшие планы, когда пары алкоголя рассеются. – Просто мне не хочется, чтобы, проснувшись поутру, ты передумал и…

– Я не твой муж, – возразил он сердито, – я знаю, что я делаю.

– Значит, теперь моя очередь просить прощения. Я не хотела обидеть тебя.

– А ты и не могла, – с довольным видом возразил он. – В тебе нет ничего даже отдаленно напоминающего что-то обидное, – добавил он, подойдя к креслу и с природной грацией устраивая в нем свою стройную фигуру в ленивой расслабленной позе, словно готовясь с комфортом провести в нем предстоящее долгое путешествие. – Ты моя возлюбленная, – он послал ей улыбку, словно стараясь уменьшить разделявшую их и без того небольшую дистанцию, – ты самое безупречное создание на этой земле.

– Вот теперь я вижу, что ты пьян, – с ехидной насмешкой заметила Элспет, – когда я слышу столь грубую, явно неискреннюю лесть. – Светский щеголь, каковым он действительно был – одетый по последней моде, с хорошими манерами, способный тонкой лестью умаслить и вскружить голову любой женщине, – эту роль он уже тысячу раз разыгрывал прежде. – Я могу быть и безжалостно откровенным и честным в моих оценках, если ты того пожелаешь, – насмешливо предложил Дарли. – Могу начать с этого слишком уж строгого наряда на тебе. Она улыбнулась:

– Пожалуй, я все же предпочту приятные преувеличения.

– Ты же понимаешь, что ты сейчас на моей яхте, с моим капитаном и экипажем, – с нажимом произнес он. – А потому любые твои предпочтения могут не иметь абсолютно никакого значения.

– Я ужасно рада, что ты говоришь это с улыбкой.

– А я ужасно рад, что ты будешь в моем распоряжении еще несколько дней. Но мне будет еще приятнее, если ты, наконец, оставишь эту дверь и подойдешь поближе.

– Насколько ближе?

– И ты еще спрашиваешь? – хрипло пробормотал он. Элспет почувствовала, как мурашки побежали у нее по спине, призывные нотки в его голосе напомнили ей о других днях и других ночах, когда он так обращался к ней. И вот сейчас, подумала она, сотрясаемая сладостной дрожью, он будет ее пленником на этой стремительной яхте все ближайшее обозримое будущее.

Заметив ее возбуждение, когда соблазнительный румянец залил ее щеки, он тут же решил незамедлительно заняться с ней любовью. При этой мысли он вспомнил о безделушках, которые купил, заскочив по пути в порт в салон «Грейс».

– Я тут принес кое-что. Иди, посмотри. – Он сунул руки в карманы куртки, затем вытащил и протянул их ей, зажав в кулаках.

Она чуть нахмурилась, ощутив неловкость при этом проявлении щедрости, привычной для него в общении с любовницами.

– Мне ничего не нужно от тебя.

– Может, и так, но мне кое-что нужно от тебя, и таки образом я хочу отблагодарить тебя. – Он улыбнулся. – Заранее.

– Так благодарят куртизанок. – Она обиженно фыркнула.

– Нет, так я хотел бы отблагодарить женщину, которая вот-вот увезет меня в какое-то захолустье, которое я вовсе не собирался посещать, – поправил он холодно, уронив руки. – А это совершенно разные вещи, уверяю тебя.

– Я еще раз прошу извинить меня. – Его заявление было одновременно пугающим и в высшей степени приятным. – Я не должна была поддаваться излишнему раздражению, – ответила она с примирительной улыбкой. – Особенно когда ты пьян.

– Я не пьян, – буркнул он. – Для этого мне требуется гораздо больше, чем бутылка бренди.

– Но ты хотя бы можешь согласиться, что сейчас ты не совсем трезв?

Он пожал плечами, легкая улыбка смягчила его сдержанность.

– Очень хорошо. Я, пожалуй, допущу, что сейчас мне стало лучше. Гораздо лучше, это уж точно, с тех пор как я поднялся на борт. – Он расплылся в улыбке. – А теперь будь столь мила, прими это от меня. – Он чуть поднял руки. – Считай это предложением мирного договора. Я должен был начать с этого.

Уступки человека с репутацией Дарли были в высшей степени заманчивыми, хотя, скорее всего и ему самому это было хорошо известно.

– Но ведь ты же не послушался родителей, не поддался их давлению, – заявила она, словно утратив остатки здравого смысла. А Софи была права, упрекая ее в отсутствии такта.

У него был более терпимый настрой, он не обиделся.

– Полагаю, что именно по этой причине я предпочел остаться.

– Кроме некоторых других причин, – сказала она, поддавшись стремлению женщин анализировать мужчин, которых они любят. – Подозреваю, на подобные поступки ты не способен.

– Это, на какие же? – В этот раз его голос звучал настороженно.

Любой, у кого сохранялись хотя бы остатки мозгов, заметил бы нотку раздражения в его голосе.

– Я слышала, как Малькольм сказал капитану, что я нахожусь здесь, на борту яхты, по твоему личному распоряжению, – заявила она, вовсе не испуганная его тоном. – Ведь у тебя, кажется, существуют свои правила насчет женщин на твоей яхте.

Он испустил какой-то нечленораздельный, ворчливый звук и вместо ответа кивнул на свои сжатые кулаки:

– Ты возьмешь их, или мне придется отдать их Софи? На тебе они будут смотреться лучше.

Было очевидно, что ответа она не дождется.

– Мне не следует принимать их, – сказала Элспет. – Будь я более праведной или менее любопытной, – она деликатно вздохнула, двинувшись от двери, заинтригованная, несмотря на самые лучшие намерения, – я бы сказала, отдай их Софи. Она заслуживает их больше, чем я.

Дарли чуть прикрыл глаза.

– Я так не думаю.

О Господи, вот она – несправедливая, порочная истина. Она остановилась.

– Так это пойдет в оплату за уже предоставленные услуги – или за будущие?

– Нет, это просто в знак моих самых нежных чувств, тебе следовало бы знать это, – проворчал он, чуть нахмурившись. – А вот более бесцеремонного объекта этих чувств, пожалуй, еще поискать надо.

– Позволь мне посомневаться в мужчинах вроде тебя, дары приносящих.

– Мужчинах вроде меня? – Ее настроение менялось с обманчивой, озадачивающей быстротой, или просто он был более пьян, чем думал.

– Не будь таким упрямым, Дарли, ты же известен как ловелас и соблазнитель. – Она отмахнулась рукой, словно отвергая что-то. – Я полагаю, ты частенько используешь подарки в любовных авантюрах и похождениях.

Она не боялась услышать правду, ей было все равно – за ним ли бегали, или он использовал всяческие подходы и уловки, самой ей не были нужны никакие дары или подношения, кроме тех, что он доставлял путем ласк.

– А может, тебе еще потребуется документ от моего исповедника, подтверждающий мою искренность? – пробормотал он с сардонической ухмылкой.

Она ответила суровым взглядом:

– Очень умно с твоей стороны, я уверена.

– Ну и пусть все катится к чертовой матери, – прорычал он и швырнул обе горсти драгоценностей в сторону постели. – Я ни о чем не прошу. – Вскочив на ноги, он подошел к шкафу с напитками, распахнул дверцы и схватил бутылку.

Элспет во все глаза смотрела на сверкающую дорожку из драгоценностей, протянувшуюся от кресла до постели, – серьги, браслеты, броши, колье из бриллиантов и жемчужин, кольцо с кроваво-алым рубином, упавшее на подушку.

Выдернув пробку, Дарли перевернул бутылку над бокалом, с нетерпением дожидаясь, пока напиток, не достигнет края, – лишь громкое бульканье нарушало безмолвие комнаты.

Все равно она не могла принять ничего столь дорогостоящего.

Почему Элспет не могла быть как остальные женщины, раздраженно размышлял Дарли, подняв бокал и одним глотком опустошив его.

Ей следовало извиниться. Она также должна была стать более уступчивой и сговорчивой, ведь очевидно, что Дарли поступился многим, чтобы угодить ей.

Он совершил ужасную, роковую ошибку, покинув Лондон! Merde и будь все проклято! Мягко выдохнув, он снова наполнил бокал, осушил его и снова наполнил.

Возможно, она провела слишком много вечеров, наблюдая, как ее супруг напивается до потери сознания, а может, Софи была права – она так и не научилась быть снисходительной.

– Разве это достойно мужчины, – выпалила она. – Питье решает все проблемы. Он резко развернулся.

– Это либо так, – процедил Дарли сквозь зубы, – либо нечто, что ты считаешь еще более противным.

Она напряглась:

– Как что?

– Господи, Элспет, как все, что так нравится мне. Это моя яхта, и ты здесь находишься с моего согласия. И вообще я намного тяжелее тебя. – Он вздохнул. – Смотри, я не должен был приходить сюда, но я здесь. И я обещал тебе, что не поверну назад. Так что же, черт возьми, ты хочешь от меня?

– Может, чтобы ты относился ко всему и вел себя как взрослый человек? – Еще не закончив фразу, она осознала, как нестерпимо обидно для него это прозвучало.

Костяшки его пальцев, державших стакан, побелели, и он быстро поставил его, пока тот не разлетелся вдребезги.

– Возможно, нам следует обсудить это позже. – Лет эдак через десяток, подумал он, шагая к двери.

– Я не буду винить тебя, если ты повернешь назад, – прошептала она, охваченная вдруг угрызениями совести, ее раздражительность была просто унизительной, настолько несчастной и безвольной, что она не могла найти объяснения своим поступкам. Могла ли она свалить вину за свою грубость на месяцы, проведенные с Графтоном.

Если бы только она могла.

Но эту ее неоправданную враждебность нельзя было просто оставить у двери Графтона. Эта вспышка безумия, царившее в голове смятение были связаны с Дарли. Она слишком желала его. А может, наоборот, недостаточно желала, чтобы принять его на его условиях.

А может, она и сама не знала, чего ей хотелось. За исключением одного – какая она все же безнадежная дура – ей хотелось ответной любви.

Ей хотелось, чтобы он любил ее – что было совсем невероятно.

Но особенно унизительным оказалось, что она стала именно тем, кем она так не желала быть, – еще одной из длинного списка женщин, согревавших постель Дарли.

Если бы проклятия могли помочь, она прокляла бы все на свете, если бы здравый смысл и спор могли помочь привлечь его, она бы спорила до хрипоты, до бесконечности, если бы мольбы служили достижению ее цели, она бы охотно занялась и этим. Но ее мозги сейчас были направлены в другую сторону, и, поддавшись отчаянию, Элспет медленно опустилась на ковер.

Лежа на ковре, она изо всех сил пыталась сдержать слезы. И на какой-то момент ей это удалось – пока первая слеза не потекла по щеке, и дамбу прорвало.

Он обернулся, пока она говорила, держа руку на ручке двери. Он смотрел на ее крушение, но не трогался с места, не уверенный, стоит ли ему вмешиваться. Она и без того уже внесла невыразимую сумятицу в его жизнь, вызвав большие перемены – вроде этого злополучного плавания в Танжер. Не говоря уже о шокирующем эффекте, произведенном ею на его семейство, последовавшие затем нравоучительные лекции о любви и счастье его отца, гневные нотации матушки.

Всерьез размышляя и взвешивая все безрассудство своей реакции, он поджал губы, сделал глубокий вдох, затем хмыкнул и даже на какой-то момент засомневался, в своем ли он уме, зачем он вообще оказался здесь. Затем, тихо выругавшись, Дарли захлопнул дверь, понимая, что, то, что он собирался сделать, шло полностью вразрез со здравым смыслом и всеми принципами, согласно которым он жил прежде.

Он медленно двинулся к ней – словно ожидая, что какая-то невидимая рука удержит его от этого шага, пока не окажется слишком поздно. Ничего подобного не произошло. Остановившись рядом, Дарли нагнулся и поднял ее на руки. И, совершив это, он понял, что его жизнь раз и навсегда бесповоротно изменилась.

Тут не было видимого предзнаменования или предостережения, ни вспышки света или трубного гласа, указывающего на величие момента. И уже стоя посреди комнаты с Элспет на руках, он осознал, что принял на себя новую ответственность, которую прежде счел бы абсолютно не годившейся для него.

Не такую уж неприятную ответственность, решил он, опустив взгляд на леди, которая завела его так далеко от дома. Очень далеко.

– Если хочешь, можешь отдать эти украшения Софи, – шепнул он, чуть поддразнивая ее в надежде, что она перестанет плакать. – Я не хотел так расстраивать тебя.

Услышав его добрый голос, она открыла глаза и, обратив к нему залитое слезами лицо, трогательно ему улыбнулась.

– Я не стою… тебя, – прошептала Элспет.

– Скорее всего, мы стоим, друг друга, – возразил он, без малейших угрызений совести намекая на связь между ними, явно наплевательски относясь к шокируюшему признанию, поскольку продолжил с улыбкой: – По слухам, я могу быть очень упрямым и несговорчивым.

– Нет, никогда. – Для нее он оказался подлинны спасителем. – Я буду извиняться… за мою… горячность, невыдержанность… каждый день до самого Танжера, – пробормотала она между шмыганьем. – Обещаю.

Он знал, чего ему хотелось вместо извинений, но предусмотрительно промолчал в столь деликатной ситуации.

– Ты постоянно была под огромным напряжением, – сказал он вместо этого, отнес ее назад к креслу и сел в него, устроив у себя на коленях. – Сейчас отдохни, а потом мы решим, что делать дальше.

– Я сделаю все, как ты скажешь, – выдохнула Элспет, ее веки сомкнулись, пока она говорила, благодатное умиротворение наполнило ее тело и разум, прощение Дарли пролилось, словно успокоительный бальзам. И через несколько секунд она погрузилась в глубокий сон, словно их разгоряченные споры лишили ее последних сил.

Он крепко прижимал ее, пока она спала, ее тихое дыхание звучало как утешающее пианиссимо, аромат свежей сирени ее волос бил ему в ноздри, а тепло ее тела передавало сладостное блаженство, хотя сам он прежде и не думай по достоинству оценить столь простое, безыскусное удовольствие.

Он был доволен.

Счастлив.

Он также был полон новой решимости, облегчить и уменьшить трудности, с которыми ей пришлось столкнуться. Она и так уже слишком долго сражалась в одиночку со свалившимися на нее бедами и несчастьями. Но теперь рядом он, готовый предложить ей помощь и поддержку. Для человека, который долгое время избегал сложностей и запутанных ситуаций, он вдруг обнаружил, что ужасно приятно, когда располагаешь всеми необходимыми средствами, чтобы позаботиться о будущем любимого человека.

Они найдут ее брата и доставят его домой.

А если хватит времени, он привезет еще и жеребцов, закупленных Баширом после его последнего посещения тех мест.

Элспет с братом, имея отборных жеребцов, смогут обустроить свой конезавод. Это даст Уиллу возможность зарабатывать на жизнь разведением скакунов, а Элспет заниматься торговлей ими. И что более важно, если они обзаведутся собственным удобным домом, Элспет не придется возвращаться к Графтону.

Дарли увлеченно строил планы, пока она спала, и собирался поручить Малькольму начать набрасывать список всего необходимого. Небольшое имение было выставлено на продажу, неподалеку от их конного завода в Глостершире. Он попросит Малькольма, навести справки. Самому дому и амбарам требовался ремонт, но Малькольм разбирался во всем, что касалось строительства. Он руководил всеми строительными работами в хозяйстве Дарли. Элспет также понадобится тренер, конечно же, знающий и опытный. Может, еще остался кто-нибудь из персонала их старых конюшен. Его мысли перескакивали от проекта к проекту, и когда спустя некоторое время она проснулась, он приветствовал ее улыбкой.