Текст книги "Сказка о спящей красавице (СИ)"

Автор книги: Светлана Зорина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

– Королевский аригонт, – усмехнулся Ривас, заметив моё удивление. – То, что от него осталось – от этого дерева-замка. Когда-то там жили правители альти-лурду династии Анхемон. Оно давно уже мёртвое. Когда дерево перестало давать воду, альды решили вернуться в горный замок, свою бывшую резиденцию. Они жили там в глубокой древности, до бедствия – землетрясения и извержения вулкана, потом поселились здесь, в Ахеле. Когда Дом Большого Дерева стал непригодным для жилья, король альдов и их совет старейшин решили вернуться в горы. Альды восстановили горную дорогу, отстроили замок, большая их часть перебралась туда, но кое-кто остался в Ахеле. А вскоре после этого началось вторжение чужаков. Это было начало гибели Хангар-Тану. Мы не знаем, как наш мир выглядел раньше, но сохранились предания. Это был прекрасный мир с живыми деревьями. Они были покрыты листвой, давали плоды, а главное – давали людям чистую воду. Здесь росли цветы. Разные, не только ирги. И зверей было гораздо больше. Теперь почти не осталось тех, на кого люди охотились в прошлом. Не стало растений – и многие звери погибли. Чужаки погубили этот мир. Почти. И убили много людей. Альды впервые столкнулись с противником, которого не могли одолеть. Они покинули Хангар-Тану, а вместе с ними ушла и часть наших. Чужаки хотели уничтожить всех альдов, но те спаслись благодаря пророчеству принцессы Дии. Я не знаю, может, это всё и выдумки… А может, смесь правды и вымысла. Есть предание, что Дия, принцесса династии Анхемон, погибла в детстве, а спустя несколько лет явилась из Ханте-Меранду в мир живых, чтобы предупредить своих соплеменников о грядущих бедах. Принцесса сказала им о каком-то тоннеле в горах. Он вёл от замка к пещере, где можно было открыть врата в другой мир и спастись. Замок был окружён, так что добраться до той пещеры люди могли только по тайному тоннелю. А открыть врата можно было при помощи одного заклинания, которое альды тоже узнали от Дии.

Вокруг потемнело, потому что красная луна скрылась за тучей, а когда она появилась вновь, она показалась мне более яркой, чем прежде. Мёртвое дерево, которое становилось всё ближе и ближе, теперь напоминало одетое в пёстрый наряд чучело – вроде тех, что земледельцы в некоторых мирах до сих пор ставят посреди полей. Лохмотья великана сияли яркими цветами – лиловым, синим, красным, оранжевым. Как будто «чучело» вырядили в старую королевскую одежду. Она пришла в негодность, но по-прежнему сверкала драгоценными камнями, которыми была расшита снизу доверху.

Хорошо, что я решилась на прыжок в бездну. В ту область, где сходятся и начинаются все пути. И божество из бездны в награду за смелость указало мне правильный путь. Люди здесь до сих пор помнят, что она сделала. Они должны знать о ней что-нибудь ещё…

– Дерево-замок, говоришь? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал от волнения.

– Ну да. Его ветви очень крепкие, и на них строили жилища из валмы – застывшего вулканического стекла. Посмотришь завтра при дневном свете. Там цела система труб, по которым текла вода, но дерево уже давно не даёт воду. Мы используем его как дозорную башню. На верхних этажах есть святилище. Его построили и украсили альды. Теперь их здесь нет, но мы прибираемся в их храмах. Священные места надо уважать. Никаких богов не следует гневить. Мы любим Зиллу, потому что она указывает нам, когда лучше сажать, поливать и снимать урожай, но солнечные боги тоже очень важны. Альды дали им свои имена и считали богов солнца покровителями племени альти-лурду, но ведь солнце светит всем.

Ривас замолчал. Я хотела спросить, когда на Хангар-Тану появились чужаки, но он заговорил снова:

– Надо чтить всех богов, но служить Спящей Деве мы не хотим. Это богиня мёртвых, и она превращает людей в мертвецов. Царство смерти должно быть в Нижнем мире. Виргиане весь этот мир хотят превратить в царство смерти, но мы верим, что добрые боги этого не допустят. Мы чтим умерших, и всё же их место не здесь, не среди живых. Если честно, я не верю, что принцесса Дия являлась сюда из Ханте-Меранду. Умерла ребёнком, потом появилась здесь взрослая… Нет, я знаю, что в царстве мёртвых все становятся взрослыми, хотя и молодыми, но… Может, Дию просто похитили, когда она была ребёнком, а потом она взрослая пришла к своему племени, чтобы помочь ему.

– А может, это была уже не она, а совсем другая Дия.

– Что? – переспросил Ривас. – Ты тоже слышала эту историю? Её знают в другом мире?

– Истории кочуют из мира в мир, путешествуют сквозь времена… Когда принцесса Дия приходила к своему племени?

– Да говорят, очень давно. Задолго до вторжения чужаков.

– А когда чужаки сюда явились?

– Да уже почти пятьсот лет назад. По нашему старому летоисчислению это будет двести сорок два года, но мы уже давно перешли на виргианский календарь. У них год – не один оборот, а пол-оборота. Говорят, что им удобней считать годом тот отрезок времени, который составлял год на их древней прародине. Они всех заставили жить по их календарю, но это далеко не самое страшное из того, что они тут устроили. Мы привыкли к их календарю – он по-своему удобный, а плоды по-прежнему выращиваем в соответствии с циклами Зиллы.

– Насколько я поняла, вы живёте рядом с очень опасным врагом. Как вы защищаете свой город?

– Мастер Тавиан – он умер сто семьдесят шесть лет назад – создал защитный купол, которым мы иногда накрываем Ахелу. В подземных пещерах из каррита скапливается газ сумарон. Если его смешать с дымом горящего акнара и ещё кое-какими веществами, он образует в воздухе прозрачную плёнку. Она не только прозрачная, её и пощупать невозможно, но она непроницаема, даже для виргианского оружия. Или они просто ещё не использовали против нас своё лучшее оружие… Боюсь, если они решат уничтожить наш город, этот купол нас не защитит. Вдоль городской стены тянется труба со множеством вентилей. Когда их открывают, город окружает сумароновая стена. Это вещество не рассеивается в воздухе, его частицы всегда слипаются таким образом, что образуется тонкая плёнка. Стена эта выше аригонта, но расти вверх до бесконечности она не может. Чем выше эта окружающая город стена, тем больше она сужается, так что в нескольких метрах от вершины аригонта сумарон образует купол. Если стену надо убрать, вентили закручивают, чтобы газ не выходил из трубы, и включают поглотитель. Сумарон снова засасывает в трубу, причём очень быстро. Секрет этого устройства и состав этого вещества знают только наши техники. Мы называем стену сумароновой, хотя защитный купол содержит не только газ сумарон, который скапливается в карритовых пещерах. К сожалению, делать этот купол слишком часто нельзя. Сумарон быстро поглощает хороший воздух, оставляя дурной – тот, что мы выдыхаем. Да и сам что-то вредное выделяет, если долго находится над землёй. Поэтому мы делаем стену только на ночь. А днём, только если дозорные сообщили о приближении опасности, будь то корабли виргиан или какой-нибудь из самых крупных аскейру. Сейчас пора делать купол, ждут только нас.

Внизу засверкали огни – неяркие, но навевающие мысли об уюте. Огромное дерево теперь походило на странную пирамидальную конструкцию из разноцветного стекла – неровную и местами разрушенную, а торчащие в разные стороны сухие ветви казались деталями оголившегося каркаса. Среди стекла серебристо сверкали трубы, обвивающие это причудливое строение, словно змеи.

Мы приземлились на круглой площадке из гладкого камня недалеко от мёртвого аригонта. Гигантская ёлка, оставшаяся с прошлогоднего Рождества. Она засохла, но украшения с неё так и не сняли, и даже часть лампочек на гирляндах продолжает гореть… Причудливая конструкция из вулканического стекла кое-где светилась – как будто в нескольких помещениях бывшей королевской резиденции был включен свет.

– В святилище всегда горит огонь, – сказал Ривас, помогая Гастану выбраться из флайера. – А нижние этажи мы используем как кладовые.

К нам со всех сторон бежали люди. Они смотрели на меня с интересом, но без страха и враждебности. Все уже знали, что я спасла Риваса и Гастана от ловцов.

Гастана встретило всё его семейство, глава которого – пожилой мужчина с широким, добрым лицом – предложил мне поселиться у него в доме. Я не успела ответить, потому что в разговор вмешался высокий старик с серебряным обручем вокруг головы.

– Наша гостья пойдёт со мной, – произнёс он тоном человека, привыкшего распоряжаться. – Дом у меня просторный, и я теперь там совсем один. Чужеземка может занять весь верхний этаж.

И он сделал мне знак следовать за ним по узкой мощёной дорожке, вдоль которой стояли железные столбы, увенчанные круглыми фонарями. Их неяркий свет отражался в зеркальных стенах домов и изгородей. Тут почти все постройки были облицованы вулканическим стеклом – таким же, из которого когда-то построили лесное святилище и жилые конструкции дерева-замка. Тени голых деревьев казались ветвистыми трещинами на стенах домов. Я заметила, что каждое дерево окружено каменным бортиком и как бы находится в центре клумбы, засаженной какими-то растениями.

Дверь двухэтажного дома, куда меня привёл старик, украшал рельеф – воин в лёгких доспехах и огромный лев.

– Когда-то здесь жила семья альдов, – хозяин как будто считал своим долгом пояснить мне, почему на дверях его дома красуется именно это изображение. – Мы, демиры, селились в основном в той части города, что находится по ту сторону Главной дороги, но когда альды покинули Хангар-Тану, мы заняли и их дома. И мало что в них изменили. Этот дом хорошо построен и красиво отделан, так зачем его портить?

В доме было темно. Включив фонарь, старик провёл меня по каменной лестнице на второй этаж, такой же тёмный, и распахнул передо мной дверь просторной комнаты с двумя большими окнами. Он тут же зажёг подвесную лампу, в голубоватом свете которой я увидела устланный грубыми половиками пол, сундук, пару табуретов, низкий металлический стол и что-то вроде кожаного топчана, на котором, похоже, уже давно никто не спал. На топчане лежала продолговатая матерчатая подушка.

– Бывшая комната моего внука, – старик указал на огромный резной сундук. – Здесь всё, чем можно застилать кровать, и кое-какая одежда, но она вряд ли тебе подойдёт… Всё чистое. А мыться вот здесь…

Он открыл маленькую дверь в углу комнаты, приглашая меня в узкое помещение с мозаичными стенами, почти треть которого занимало продолговатое углубление в полу, похожее на ванну. На каменном возвышении возле него стоял большой синий бак с краном. От бака тянулась металлическая труба, уходящая в стену под самым потолком.

– Раньше тут можно было мыться под струёй воды, которая текла с дерева возле дома, но сейчас деревья нашего мира не дают воду, и мы провели трубы от каждого дома к ближайшему водосборнику. В синем баке чистая вода, а использованная поступает вот сюда…

Старик кивнул на серый бак – тоже с краном, вделанный в стену и нависающий над квадратной каменной плитой, на которой лежала круглая металлическая крышка. Я сразу догадалась, что это отхожее место.

– Мы используем грязную воду, чтобы смывать нечистоты. Думаю, ты сама во всём разберёшься. Вот тут ковши, полотенца, мыло… Лампа тускловата, но завтра я добавлю в неё горючего порошка. Вода в синем баке чистая, но пить её не стоит. Сейчас я принесу тебе хорошую воду и чего-нибудь поесть.

– А если нет использованной воды? Или её мало…

– Можешь наливать в серый бак из синего. Туда вода поступает постоянно. К счастью, трубы в нашей части города целы. Как тебя зовут, чужеземка?

– Терри.

– А моё имя Наил.

– Я очень благодарна тебе за твоё гостеприимство, Наил. Я не рассчитываю на то, что сразу стану тут своей, но клянусь тебе – я не из тех чужеземцев, которые отравили жизнь коренным жителям Хангар-Тану.

– Хотелось бы верить, – ответил он без обиняков, не скрывая, что пока не может доверять мне полностью. – Чужеземцев в нашем мире становится всё больше и больше, но зло исходит только от виргиан. Вернее, только от их господ. Аристеи летают в разные миры и привозят оттуда пленников, из которых делают фелиданов. Хотя, не из всех. Кое-кто из чужеземцев становятся полноправными виргианами. Если принимают их веру и соглашаются им служить. И, конечно же, если оказываются полезными членами общества. Виргиане делят всех граждан на группы в зависимости от их разума и талантов. А кого похищают… Этих они всех поголовно делают фелиданами. Тупыми и покорными солдатами. Живыми мертвецами. Мелен, вой внук, был очень умным мальчиком. Он пропал два года назад. А год назад вместе с несколькими другими мертвецами напал на наших людей на полях ситы. Хорошо, что наши воины подоспели. Мелен никого не узнал, даже свою мать. Пришлось убить его вместе с остальными фелиданами. Моя дочь вскоре после этого умерла от горя. Она видела, как его убивали. Убить фелидана непросто.

Старик замолчал, словно заново переживая весь этот ужас. Его худое лицо, казавшееся мне непроницаемым, сразу осунулось.

– Мне очень жаль, – тихо сказала я.

Хозяин покачал головой, нахмурился и вышел. Минут через пять он вернулся с кружкой беловатого напитка и блюдом, на котором лежала аппетитно пахнущая лепёшка. Её вкус напомнил мне картофельные драники, которые делала мама, когда отпускала прислугу на выходные, а кисловатый белый напиток очень походил на простоквашу. Я не боялась есть эту пищу. Симбионт, который мне ввели на предпоследнем курсе академии, позволял мне легко усваивать почти любую органику. Так что я с аппетитом поела, вымылась в полутёмной «ванной» холодной водой, вытерлась грубым полотенцем и в чём мать родила завалилась спать. Я чувствовала себя такой усталой, что после купания у меня едва хватило сил, чтобы застелить кровать каким-то мягким покрывалом. Вторым таким же я накрылась.

Утром хозяин объяснил мне, как подогреть воду в комнатке для умывания. Синий бак стоял на маленькой каменной печи, где можно было разжечь огонь. Топили эту печь при помощи огненного камня, запас которого хранился тут же – в железном ящике, стоявшем в углу «ванной». Этот камень напоминал сероватый мел, но был гораздо твёрже. Он горел нежно-лиловым пламенем и давал белый дым с едва уловимым приятным запахом. Голова от него, слава Богу, не болела.

– Для ламп и фонарей мы используем акнаровый порошок, – сказал Наил. – Я покажу тебе, где он хранится. Мы делаем его из смолы дерева акнар. Раньше просто смолу жгли, но теперь все деревья засохли. Хорошо, что на стволах осталось много старой смолы. Она окаменела. Мы толчём её и делаем порошок. Он даже дольше горит, а главное – очень ярко. И никакого чада. Если смешать его с краской, можно делать разноцветные фонари, но нам в последнее время не до этого. С тех пор, как Орден Спящей Девы возглавила магистра Эригона, ловцы снова открыли на нас охоту. Прежняя-то запретила тревожить местных жителей. Я захватил немного период её правления, а те, кто при нём больше пожили, говорят, что тогда гораздо лучше было. Говорят, она вообще запретила делать фелиданов, разве только из безнадёжно больных, если они согласны, да из самых страшных преступников. Ну а потом к власти пришла Эригона. Сейчас она покинула Хангар-Тану, но её магистраны не лучше.

– А что случилось с прежней магистрой? Они же вроде бессмертны…

– Если не гробят друг друга. Я попрошу кого-нибудь из женщин, чтобы подобрали для тебя одежду. Не ходить же тебе всё время в этой… Я позову тебя, когда завтрак будет готов.

С этими словами старик удалился, а я внимательно осмотрела себя в зеркало из бесцветной валмы, которое являлось одной из стен «ванной». По правде говоря, пока меня вполне устраивали мои джинсы, блуза, куртка и лёгкие кожаные башмаки на толстой подошве, но лучше было одеться так, как одеваются местные – уже хотя бы для того, чтобы не бросаться в глаза виргианам, на которых тут можно нарваться даже рядом с этим селением. Я должна узнать о Хангар-Тану как можно больше. Неудивительно, что меня забросило сюда. В мир, где она побывала, прежде чем разрушила мост, соединяющий его с нашим миром. То есть не разрушила, а повредила. Здесь до сих пор помнили о подвигах принцессы Дии, хотя и не знали, кем она была на самом деле. Правду знал лишь король Дион, и вряд ли он старался донести эту правду до своих соплеменников. Астерий сказал, что Дия считала его своим названным братом, а на самом деле он явно был её далёким предком.

Меня не оставляло чувство, что она где-то здесь. Может быть, даже близко. Моя любимая попала в ловушку. Оказалась в магическом коконе, отгородившем её от пространственно-временных связей. Где он, этот магический хрустальный гроб, в котором она уснула? Быть может, а пещере ближайшей горной цепи? Я найду её, но сумею ли я её разбудить? Как мне вернуть царевне её лягушачью кожу, без которой она не сможет жить по-прежнему?

Уж не знаю, почему, но меня с самого утра мучила жажда. Я налила себе воды и увидела на дне кружки большого светло-серого червя. Ничего себе, чистая питьевая вода!

– Это липсы, – пояснил хозяин, когда я показала ему тварь, которую едва не проглотила. – Личинки камнеедов. С их помощью мы чистим речную воду. Питьевая вода, которая не нуждается в очистке, есть только в Чёрном ущелье, но в последнее время источник оскудел. Вода бежит совсем тонкой струйкой. К тому же туда небезопасно ездить – в Чёрном ущелье много хищников. Это, конечно, безобразие, что воду так плохо процедили после очистки, – я скажу об этом на утренней сходке, но уверяю тебя, с тобой бы ничего не случилось, если бы ты проглотила этого червя. Он не ядовитый.

Завтракали мы внизу – в просторной комнате с каменной печью, длинным столом и несколькими металлическими табуретами. Стены украшали прозрачные лампы в виде львиных голов. Сейчас они не горели. Сквозь открытые окна в комнату струился солнечный свет – тёплый и золотистый, но даже он не делал её хоть сколько-нибудь уютной. Скорей подчёркивал царившее в этом доме запустение. Наверное, когда-то тут жила большая семья. Теперь от неё остался лишь этот худой угрюмый старик.

На завтрак было варево из какой-то рыхлой желтоватой крупы, напоминающее гороховую кашу, и тёмно-коричневый напиток с почти шоколадным вкусом. Хозяин сказал, что напиток этот называется кохина.

– Мы делаем её из зёрен одного растения, семена которого украли на их полях. Мы уже много их секретов выведали, правда, кое-кому из наших это стоило жизни. У нас кохина плохо растёт, мы же всё выращиваем на песке. Мы его, конечно, удобряем, но… В окрестностях Сан-Виргина поля плодородные, но мы не знаем, откуда они берут такую почву. Может, привозят из других миров. Они говорят: всё, что они имеют, – благословение Спящей Девы. Она даёт им всё. Исходящий от неё свет делает почву плодородной и очищает воду. Не знаю, может, это и правда.

– А из какой реки вот эта вода? Не из той, что протекает за Золотой Рощей?

– Нет, что ты. Та вода… Она, конечно, не вредная, но к реке Азуле лучше вообще близко не подходить. Есть поверье, что она течёт из Ханте-Меранду, а течение у неё… Оно постоянно изменяется, так что вполне может унести тебя в царство мёртвых. В этом мире есть места, где стираются границы между Срединным и Нижним миром, и находиться в таких местах опасно. Говорят, богиня, которой молятся виргиане, оттуда и явилась. Не то спящая, не то мёртвая Дева… Только виргиане не считают, что она явилась из царства мёртвых. Тогда откуда, спрашивается? Что ещё может быть в Нижнем мире? Вроде как с её появлением прекратились землетрясения и воздух очистился. А может, это просто совпадение. Это так давно было, что уже какими только слухами ни обросло.

– А как она явилась? Если она не то мёртвая, не то спящая…

– Виргиане говорят, Святой Дракон принёс на спине саркофаг, в котором она спала и до сих пор спит. Прозрачный саркофаг из застывшего вечного света, который постоянно от неё исходит и является источником всех благ.

Меня как будто в холодную воду окунули и тут же облили горячей. Горячо, Терри, совсем горячо… Перед глазами возник хрустальный гроб, плывущий в белой ладье по сияющей реке. Ещё немного – и этот плавучий катафалк скроется в глубине пещеры, похожей на львиную голову…

– Открыть его нельзя, поскольку это не совсем чтобы саркофаг… Говорят, он откроется, когда Дева проснётся. Она так в нём и спит, но она даже спящая способна творить чудеса, и свет, который её окружает, якобы может оживлять мёртвых. Вообще-то ни один смертный не помнит, как тут появилась эта Святая Дева-воительница, поскольку ни одному человеку не прожить триста лет. Столько живут лишь виргианские нелюди, а мы не знаем, стоит ли верить всему, что они рассказывают о себе и своей богине. Они уже не одно столетие рассказывают всем, как Спящая Дева явилась в этот мир на священном драконе, но сколько в этом правды, не знает никто.

Я этого тоже не знала, но чувствовала – сколько бы виргиане ни лгали, правды в этой истории вполне может быть больше, чем вымысла. Морской дракон вывел меня из разрушенного тоннеля и доставил сюда, на Хангар-Тану. Хвала всем богам, что никто этого не видел, а то бы ещё сделали из меня очередную святую… Впрочем, нет. Тут уже есть своя святая, и вокруг неё построена целая философия.

– Виргиане говорят, что запечатлели эту картину, и постоянно её показывают, но мы знаем, что они умеют создавать такие живые картины. Смотришь – и кажется, будто это было на самом деле, но вот только неизвестно, действительно это было или создано при помощи виргианской науки и магии. Если даже бедствие на Хангар-Тану прекратилось с появлением здесь Спящей Девы, ещё не значит, что оно прекратилось благодаря ей. Если два события происходят одновременно или сразу друг за другом, ещё не значит, что они связаны.

– Наил, а ты не мог бы рассказать всё это более… обстоятельно? Про появление здесь Спящей Девы. И что было до неё… Что именно творилось на Хангар-Тану? И почему?

– Примерно пятьсот лет назад по виргианскому календарю здесь разразилось бедствие. Одни винят в нём альти-лурду, другие виргиан. А я думаю, что виноваты и те, и другие. Альды ставили себя выше всех и не чтили Создателя. Ведь настоящий создатель нашего мира – Марах-Аскейру. Так говорили саху, его слуги. Мы не знаем, где они сейчас, их давно уже никто не видел. Марах-Аскейру – Великий Змей. Летающий огненный змей, который прилетел сюда и сотворил этот мир, а сам уснул в его недрах. Все аскейру – его любимые дети. Альти-лурду чтили только солнечных богов и безжалостно уничтожали всех аскейру. Однажды, очень-очень давно, это уже стало причиной бедствия. Из-под земли стали появляться огненные аскейру. Аскейруаду, дети гнева. Они едва не погубили всё живое. Мудрые саху дали принцессе альдов Дии магический камень, при помощи которого она сумела усмирить детей гнева, и жизнь здесь наладилась. Но потом альти-лурду взялись за старое. Они снова стали охотиться на аскейру. А потом, пятьсот лет назад, тут появились чужаки. Они уничтожали не только аскейру, они охотились на всех, включая людей, губили растения, терзали своими жуткими машинами нашу землю, которая есть тело Великого Змея… Снова стали появляться аскейруаду. А потом разразилось бедствие ещё более страшное. Оно началось сразу после того, как альти-лурду и часть наших покинула Хангар-Тану через какие-то магические врата. Вскоре живой огонь, который вырывался из-под земли, перестал превращаться в драконов и змей. Он просто заполонил собой весь наш мир. В некоторых местах всё пылало, как во время огромного пожара. Ладно ещё, этот огонь не был таким разрушительным, как обычный, который просто сжигает всё. Этот погубил почти все растения и многих животных, но не сжёг наш мир дотла. Кое-где даже можно было жить, хотя стояла страшная жара и было трудно дышать. В воздухе висело что-то вроде огненного тумана, и местами он был даже ядовит. Люди селились в глубоких пещерах. В основном в пещерах Чёрной горы. Под ней всегда были холодные источники и глубокие колодцы, из которых в пещеры поступал чистый воздух. На поверхность люди выходили редко. Виргиане, которых тогда просто звали чужаками, жили в посёлке под куполом. Такие силовые купола умеют делать только они. Кое-кто из наших, из демиров, перебрался к ним и служил им, потому что жить под куполом было лучше. А однажды разразилось землетрясение. Когда оно закончилось, воздух очистился. А главное… Все увидели, что река Азула, которая на много-много лет исчезала, появилась вновь. Теперь она текла по другому руслу – в глубокой трещине, возникшей во время землетрясения. И когда люди пришли к реке, все якобы увидели такую картину. По реке плыл огромный левиан… Это один из водяных аскейру. Их всегда было мало, они всегда жили только в самых глубоких водоёмах и очень редко появлялись на поверхности. И очень ненадолго. Говорят, это любимые дети Марах-Аскейру, которым дано плавать по Водам Вечности, и в обычных реках и озёрах они появляются редко. Так вот люди увидели, что по Азуле плывёт огромный левиан со сверкающим золотым гребнем на глове, а на спине у него – прозрачный саркофаг, в котором спит прекрасная девушка. Такая прекрасная, какой может быть только богиня. Потом этот дракон… Чужаки называют так почти всех аскейру, и мы тоже привыкли к этому слову. Левиан стал медленно погружаться в воду, а когда он под ней скрылся, саркофаг остался на поверхности. Так в нашем мире появилась Спящая Дева. Говорят, в тот день воздух очистился окончательно. Чужаки сразу объявили её своей богиней, а себя стали называть виргианами, потому что в их языке есть слово вирго и оно значит «дева»[6]6
  Virgo – дева (лат.).


[Закрыть]. Чужаки говорят, что это их богиня, которой они всегда молились, и вот она услышала их молитвы и явилась на Святом Драконе, чтобы спасти этот мир. Она его спасла, но в одном месте живой огонь остался и продолжает пылать до сих пор. Это область на юго-западе Хангар-Тану. Вигриане огородили её силовым куполом, чтобы огонь не распространялся. И постоянно грозят, что, если мы не уверуем в Спящую Деву, огонь всё же вырвется из-за ограждения и спалит нас. Это пламя можно увидеть ночью с вершины аригонта. Я думаю, виргиане лгут об этом огне, как и о многом другом. Никто не в силах усмирить гнев Великого Змея, Мараха-Аскейру. Если бы они могли, они бы погасили этот огонь, а не отгораживались от него. Создатель решил не губить свой мир, но этот огонь – напоминание о его грозной силе. О том, что его гнев ещё не утих. Да вот только гневаться он должен не на нас, а на них. Уничтожить нас он может как раз в том случае, если мы начнём поклоняться Спящей Деве.

– Значит, вы поклоняетесь Мараху-Аскейру?

– Мы чтим его. Мы чтим всех богов. И солнечных тоже, и Зиллу, богиню луны. Её мы любим, потому что она всегда помогала нам выращивать урожай. Мы не строим храмов, но не разрушаем те, что уже построены. Чтить богов – значит беречь тот мир, который они для тебя создали.

– А ты видел эту Спящую Деву?

– Не видел и не хочу, – нахмурился старик. – Любопытные, которые отправляются в Сан-Виргин, чтобы её увидеть, либо не возвращаются, либо возвращаются мергами, ходячими мертвецами, ибо это богиня смерти. Она не оживляет мёртвых, а наоборот делает мёртвыми живых. Хвала Зилле, теперь мало кому приходит в голову отправиться в Сан-Виргин.

– Но зачем люди ходят туда, если это опасно?

– Говорят, Спящая Дева очень красива. И действительно творит чудеса. Так что одни отправлялись туда из любопытства, а другие… Ну, например, в надежде исцелиться от неизлечимой болезни. И исцелялись. Не только от болезни, но и от жизни.

– Значит, никто из тех, кто сейчас живёт в Ахеле, не видел Спящую Деву? Неужели никто даже примерно не представляет, как она выглядит? Какие у неё волосы? Случайно не золотистые?

– Похоже, для тебя это очень важно, – помолчав, промолвил старик. – Такое впечатление, что ты тут из-за неё. Скажи честно, чужеземка, что тебе нужно в Хангар-Тану? И почему тебя так интересует виргианская богиня?

– Сначала ответь на мой вопрос.

– Да, говорят, у неё золотые волосы. И она прекрасна. Какие у неё глаза, не знает никто, ибо она спит. А когда она проснётся и откроет глаза… Виргиане проповедуют, что это будет благословением для Хангар-Тану, а мы боимся, что это станет концом нашего мира. Если богиня мёртвых откроет глаза, здесь везде будет царство смерти, не только в Нижнем мире. Если ты что-то знаешь о Спящей Деве, чужеземка, скажи нам. Мы уже так устали жить в страхе.

– Наил, я попала сюда, потому что ищу свою подругу, а её судьба прочно связана с этим миром. Сейчас она в ловушке. Во власти чар, которые трудно разрушить.

– Ты хочешь сказать, что Спящая Дева… О нет! Неужели твоя подруга и впрямь обладает таким могуществом? Неужели исходящий от неё свет действительно способен изменять всё, включая людей?

– Да, меня он изменил… Нет-нет, не пугайся. Я имею в виду совсем другое. Я должна попасть в Сан-Виргин и разгадать тайну Спящей Девы. Я не уверена, что она та, кого я ищу, но… Я должна её увидеть.

– Думаю, с твоим даром это не проблема, но Сан-Виргин – очень опасное место. А из наших никто туда с тобой не пойдёт. Я надеюсь. Кажется, сейчас даже самые безрассудные поняли, что туда лучше не соваться.

– Мне будет достаточно, если мне объяснят, как до него добраться.

У моего хозяина запищал передатчик.

– Уже иду, – ответил он. – Терри… Я правильно говорю? Если хочешь, прогуляйся по городу, поговори с людьми, но прошу тебя… Не сговаривай никого пойти с тобой в Сан-Виргин. Вдруг какому-нибудь юнцу опять придёт в голову подобная блажь. Твои дела – это твои дела, а мы уже и так много людей потеряли.

– Обещаю, что не только никого с собой не позову, но и отговорю того, кто вздумает набиваться мне в спутники. И всё же я должна узнать об этом городе побольше, прежде чем туда отправиться…

– Да, конечно. Думаю, ты найдёшь, с кем поговорить.

Наил ополоснул руки и, подпоясав тунику, деловым шагом вышел из дома. Странно было видеть почти современную технику у этих людей, чей стиль одежды напоминал одновременно античный и средневековый, а бытовые удобства были примерно как на Терре-I в период начала освоения космоса.

При свете дня город выглядел ещё более необычно, чем ночью. Город голых деревьев, окружённых каменными бортиками. Я догадалась, что когда-то эти деревья были фонтанами, и каждое стояло в центре бассейна. Теперь бассейны представляли собой что-то вроде клумб, только засаженных не цветами, а растениями с красно-коричневыми стеблями и бледно-зелёными листьями, похожими на терранские лопухи. Из-под листьев выглядывали плоды – лиловато-серые клубни размером с кулак взрослого человека. На бортиках некоторых «клумб» красовались фигуры изящных длиннолапых львов.