Текст книги "Сказка о спящей красавице (СИ)"

Автор книги: Светлана Зорина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

На картине золотоволосая девушка в белом одеянии наподобие древнегреческого хитона, сидя верхом на лурде, уничтожала ярким лучом полчище огненных ящеров. Луч исходил от того, что она держала в правой руке, – магического камня, называемого подземным эльхангоном. Огненные чудовища, поражённые магическим лучом, теряли форму и таяли в воздухе. А на заднем плане седобородый король в окружении старейшин и воинов смотрел, как его дочь спасает мир.

Она была в том самом одеянии, в котором я видела её, когда Ламия ненадолго оживила передо мной одно из своих воспоминаний. Момент разрушения тоннеля. Ещё один подвиг принцессы Дии… Её названый брат оказался хорошим художником и сумел передать сходство с оригиналом.

– Говорят, это самая удачная из картин Диона. Потом, став королём, он уже меньше занимался настенными картинами, не до этого было…

Гастан оглянулся на меня и смущённо умолк. Проклиная себя, я торопливо смахнула слёзы.

– Извини, Гас, я что-то устала. Покажи мне то, ради чего мы сюда пришли. Ты говорил, отсюда виден Сан-Виргин…

– Да, но не из святилища, а со смотровой площадки. Он выше – на другой ветке, но соединён с этим уровнем боковой лестницей. Пошли.

Двое парней, дежуривших сегодня на смотровой площадке, встретили нас приветливо и охотно разрешили мне воспользоваться достаточно мощной подзорной трубой. Она не позволяла хорошо разглядеть город, но я увидела достаточно. Высоченные башни, в основном увенчанные причудливыми куполами и шпилями, многоярусные платформы для воздушного транспорта, небоскрёбы, которые уже начинали светиться разноцветными огнями, – всё это говорило о том, что урмиане построили тут настоящий мегаполис.

– Когда совсем темнеет, это ещё красивее смотрится, – сказал один из дозорных – стройный меланхоличный юноша не старше Гастана. – А вон с той стороны можно увидеть огненную стену. Мне кажется, вечный огонь стал ближе.

– Нашему Тамьену вечно что-нибудь кажется, – усмехнулся его напарник. Этот улыбчивый здоровяк выглядел лет на двадцать пять. – Как он может стать ближе, если отгорожен силовым полем? Он уже не одно столетие там пылает и остаётся на месте…

– Никакая стена, воздвигнутая людьми, не сможет защитить нас от гнева божества, – упрямо возразил Тамьен.

– Ну и за что Мараху-Аскейру на нас гневаться? Не мы уничтожали аскейру и не мы играли с судьбой, пока наш мир не оказался во власти чужаков…

– Грон, они не могут быть виноваты во всём. Демиры всегда ненавидели альдов, потому что завидовали им. Некоторые из наших почти сразу перешли на сторону чужаков…

– Ну и что тут удивляться? Да, наши предки решили, что пришельцы в отличие от альдов станут нашими друзьями, защитят нас…

– От кого? Альды не были нашими врагами. Может, демирам просто хотелось заполучить сильных союзников, которые бы унизили альдов…

– Как когда-то альды унижали нас! – нахмурился Грон. Его широкое лицо покраснело от гнева. Он явно принадлежал к тому типу людей, которые быстро переключаются с одного настроения на другое. – Сразу видно, что в тебе есть их кровь…

– Эй, ребята, – вмешался Гастан. – Если будете продолжать в том же духе, то может и впрямь дойти до крови. Вряд ли Тамьен единственный, чья прапрапрабабка согрешила с кем-то из альти-лурду…

– Да вот только они никогда не признавали таких детей, – не унимался Грон. – Может, потому что боялись утратить своё превосходство. Не могли же они не знать, что некоторые нечистокровные альды обладают большим могуществом, чем чистокровные.

– Вот именно – некоторые, – подтвердил Гастан. – Некоторые из людей со смешанной кровью могли быть особенными, но в чём-то они всё равно были слабее чистокровных альти-лурду… Мы далеко не всё про это знаем, так что хватит спорить. Терри, взгляни, как красиво смотрится отсюда этот вечный огонь…

И, взяв меня за локоть, Гас потянул меня к другому окну, подальше от спорщиков. К счастью, эти двое умолкли – возможно, устыдившись, что затеяли ссору при гостье.

Огненная стена на горизонте напоминала закат, только в отличие он него этот свет не погас с полным наступлением темноты. Наоборот стал ярче. Отблеск ночного солнца, которое сейчас начало свой путь по подземному миру. Астерий сказал, что Хангар-Тану означает «солнце тьмы» или «огонь во тьме». Возможно, там, на юго-западе, сохранилась искра того древнего огня, из которого возник весь этот мир. Частица Огненного Змея, который породил тут всё. Он стал всем, что есть в этом мире, но сохранил частицу себя изначального, чтобы из неё могла возникнуть новая жизнь. Виргиане сумели отгородиться от этого огня, но они не в силах его погасить…

– Пойдём домой, – сказал Гастан. Стало совсем темно, и часовые зажгли светильники. – Если захочешь, завтра ещё тут побываешь. Ты ведь ещё не сегодня отправишься в Сан-Виргин?

– Не знаю… Гас, ты не передашь Наилу, что сегодня я хочу переночевать здесь, в старом замке?

– Зачем?

– Просто мне так хочется. Со мной же тут ничего не случится.

– Да, но… Ладно… А где ты собралась спать?

– В той, где на мозаике изображена принцесса Дия.

– Хорошо, – Гас зажёг свой фонарь. – Сейчас спущусь в кладовые – это на нижнем уровне. Там хранятся шкуры, и я притащу одну. Не спать же тебе на голом полу.

Огненная стена на горизонте заколебалась, и весь мир вокруг неожиданно стал слегка размытым – как будто теперь я видела его сквозь мокрое от дождя стекло.

– Подняли купол, – пояснил Гастан.

Он проводил меня в комнату, которую я выбрала для ночлега, а минут через пятнадцать вернулся с кувшином и огромной серой шкурой, напоминающей волчью.

– Это шкура лохта. Они уже давно все вымерли, а когда-то водились почти повсюду, питались мхом, листвой, орехами… Вот вода, если захочешь пить. А отхожее место только внизу, где кладовые, да ещё на седьмом уровне – для дозорных. Спросишь у ребят, если понадобится. Ты точно хочешь остаться тут на ночь?

– Да. Не беспокойся за меня.

– Я оставлю тебе фонарь. Порошка в нём хватит до утра. Если что, иди на смотровой пункт. Они всю ночь не спят…

– Гас, я даже в детстве не бегала к маме или кому-нибудь ещё, если мне снилось что-то страшное.

Перед тем, как устроиться на ночлег, я несколько раз попыталась выйти в прошлое этого мира, чтобы побольше о нём узнать. Ничего не получилось. Я не сумела попасть не только в отрезок времени от наших дней до того дня, когда Дия появилась здесь благодаря Ламии. Всё прошлое Хангар-Тану оказалось закрыто. Видимо, Дия была так прочно связана с этим миром, что его прошлое стало теперь таким же недоступным, как и её. Или повреждение тоннеля настолько нарушило пространственно-временную структуру?

Решив, что ломать над этим голову пустое занятие, я легла спать. До чего же мне хотелось, чтобы кто-нибудь из прежних обитателей этого замка явился ко мне во сне и хоть что-нибудь рассказал о Дии. Но мне приснился родной город. Мощёная улица со старинными фонарями, в конце которой стоял наш дом. Фамильный особняк Холкомбов. Я увидела и его. И еле его узнала. Он был выкрашен в ярко-красный цвет, лепнина на стенах сияла позолотой, при этом он выглядел куда было уныло, чем в те дни, когда я там жила. Потом я почему-то оказалась перед маминым домом. Тем, который я ей купила много лет назад. Выглядел он вроде бы по-прежнему, но плотно задёрнутые окна во всех комнатах внушали мне тревогу. Я обрадовалась, когда одна занавеска на втором этаже зашевелилась. Наверное, это мама. Сейчас она меня увидит и обрадуется. И исчезнет, чтобы позвать прислугу. А через пару минут откроется входная дверь… Но в темном оконном проёме возникло незнакомое бледное лицо. Я не могла его разглядеть, но сразу поняла, что это кто-то чужой. Тут я услышала мамин голос, который произнёс всего лишь одно слово: «Поспеши!» И проснулась.

Мне казалось, что эхо родного голоса до сих пор звучит в этой комнате, отдаваясь от стен, мерцающих в полутьме яркой мозаикой. Я уже могла видеть в утреннем свете фигуры на стенах, застывшие в сонном оцепенении. Я вдруг подумала, что с восходом солнца они оживут и займутся своими делами. Воины будут сражаться с чудовищами, а золотоволосая девочка в белой юбке собирать цветы. Ну а я должна поспешить. Теперь я точно знала, что медлить нельзя.

Есть не хотелось. Я была так возбуждена, что пересохло в горле. Выпив едва ли не полкувшина, я умылась остатками воды, пригладила волосы и, нащупав в кармане свой плейм, подошла к открытому окну. Пустой серый город у подножия мёртвого дерева уже слегка отливал золотисто-оранжевым, и этот свет становился всё ярче и ярче. Я не видела солнца, потому что окна этой комнаты выходили на северо-запад. Туда, где был город Сан-Виргин, который можно увидеть с дозорного пункта. Но сейчас мне было необязательно его видеть. Вздохнув полной грудью, я представила себе его сияющие огнями башни. А мгновение спустя уже парила над ними, глядя, как эти огни тают и растворяются в лучах утреннего солнца.

Глава 5. Город Спящей Девы.

Этот город напомнил мне Молосс, где мне довелось побывать дважды. Первый – обычным путём, когда я участвовала в разведывательной операции в составе небольшой группы. Это было на третий год моей службы в подразделении «Альфа». А второй раз я посетила столицу Урма в неполном тайминге – уже просто из любопытства, которое удовлетворила очень быстро. Молосс был обычным мегаполисом, довольно помпезным и безликим. В его архитектуре преобладал абстракционизм, хотя некоторые здания и даже кварталы были построены в античном стиле.

Здесь я тоже сразу увидела постройки, похожие на античные храмы. Центр города даже отдалённо напоминал знаменитый Афинский акрополь. Этот архитектурный комплекс очень красиво смотрелся в предутренних сумерках. Искусная голубоватая подсветка создавала впечатление, что белый камень, из которого построен «акрополь», сам по себе излучает мягкий свет. По мере того как новый день вступал в свои права, подсветка гасла. Я видела, как несколько флайеров приземлились на площади перед самым большим зданием с колоннами, похожим на главный храм. Серые фигурки деловито засновали среди каменных построек, цветников и небольших рощиц. Двигались они быстро, но размеренно, чем напомнили мне недавних зомби, а некоторые так вообще производили впечатление роботов. Спустившись пониже, я поняла, что большая часть прибывших -действительно человекообразные роботы. Они мыли и подметали храмовый комплекс, тогда как люди занялись растениями, в основном стрижкой кустов.

Рельеф на фронтоне главного здания изображал огромного дракона, несущего на спине саркофаг, а над входной аркой я увидела ещё один рельеф – прекрасное женское лицо с закрытыми глазами. Знакомое лицо… Или мне так кажется? Может, я просто вижу то, что хочу?

В этом здании было всего одно помещение. Зал, украшенный статуями. Самая большая из них стояла прямо напротив входа, возле центральной стены. Прекрасная девушка в короткой тунике, сжимающая в правой руке меч. Каменные локоны красиво спускаются на плечи. Чуть ниже плеч – совсем как у неё. Любимая причёска Дианы, если это можно назвать причёской. Она не любит делать причёски. Её волосы и так всегда смотрятся красиво, даже когда растрёпаны. Она всегда красива.

Каменное лицо с опущенными веками казалось безмятежным, но меч в девичьей руке словно грозил неминуемым возмездием, которое настигнет всех злодеев, как только Дева откроет глаза.

Другие статуи, шеренгой выстроившиеся вдоль стен, ни о чём мне не говорили. Возможно, это были почётные граждане города. Мозаика на полу и на потолке представляла собой замысловатые, совершенно абстрактные узоры.

Где настоящая Дева, кем бы она ни была? Ведь люди едут в Сан-Виргин не ради статуи.

Этот возведённый на холме архитектурный комплекс напоминал музей под открытым небом. Почти все постройки вокруг главного здания представляли собой крытые портики, украшенные статуями и вазонами с цветами. Цветы, в основном розы и лилии, оплетали узорчатую серебряную ограду, окружавшую «акрополь». С трёх сторон к нему вела крутая каменная лестница, а с одной была гладкая, отвесная стена. Наверное, желающим посетить храм Спящей Девы приходилось не один час подниматься по многочисленным ступеням под жаркими солнечными лучами. Впрочем, это не был акрополь в полном смысле слова[8]8
  Акрополь – «верхний город» (греч. Akropolis от Akros «верхний» и polis «город»).


[Закрыть]. В Сан-Виргине имелись постройки гораздо выше, но они находились на достаточном расстоянии от храмового комплекса – чтобы он не терялся среди многоэтажных зданий.

Я уже устала находиться в неполном тайминге и всё же решила немного побродить тут невидимкой. Кругом статуи Спящей Девы – из серебра и какого-то белого камня, словно бы светящегося изнутри. Но где она сама? Я ждала, что вот-вот появятся здешние священнослужители и я наконец-то узнаю, где тут святая святых. Где тот хрустальный гроб, в котором спит Святая Дева-Воительница? Но меня по-прежнему окружали роботы и зомби, занятые уборкой, хотя на первый взгляд тут и так был порядок… Вот именно – на первый взгляд. Вскоре я заметила, что цветы здесь растут не только на клумбах, в вазонах и аккуратных маленьких рощицах вдоль тенистых портиков. Местами среди каменных плит, коими были вымощены аллеи и площади храмового комплекса, пробивались большие белые и лиловые цветы с плотными лепестками, словно бы сделанными из воска. Я уже видела такие. Когда в древнем святилище открылись врата на Хангар-Тану. Такие же, только ещё более крупные цветы росли среди полупрозрачных камней вдоль тропы, ведущей к золотой роще… От нахлынувших воспоминаний у меня заныло сердце. Почти все растения Хангар-Тану погибли, но эти цветы, оказывается, кое-где пробиваются сквозь камни. Почему именно здесь? Теперь я знала, что они называются тафнии – в честь Тефны, богини-воительницы с золотисто-рыжими волосами, которая не расстаётся с божественным львом Эльгеном. Мне хотелось прибить проклятых зомби, с тупым упорством уничтожающих прекрасные цветы. Их тут определённо считали лишними. Ведь их сильные стебли разрушали камень, покрывая его трещинами. Дети этого мира вырывались из тьмы, разрушая то, что построено чужаками. Где служители этого святилища? Где та, в честь кого оно воздвигнуто?

Я решила, что у меня ещё будет возможность оказаться здесь в более подходящее время. А теперь мне следовало побыстрее найти укромное место, где я могла бы материализоваться. Поднявшись повыше, я огляделась и увидела примерно в пятистах метрах от храмового комплекса что-то вроде парка. Туда я и переместилась. И успешно материализовалась под деревом, похожим на платан. Деревья тут были обыкновенные, не такие, как в Ахеле. Да и все прочие растения напоминали флору большинства планет земного типа, где мне доводилось побывать, хотя я сразу заметила, что в этом парке много неизвестных мне видов.

Парк занимал значительную площадь и находился явно в престижном квартале города. Улицы вымощены гладкой плиткой, из построек преобладают роскошные особняки, окружённые садами. Площадку перед одним шикарным домом украшал замысловатый орнамент из светящихся камешков. Сквозь узорчатую ограду я видела, что в саду кто-то работает. Кто-то, напоминающий чёткими, размеренными движениями зомби. Когда садовник, обрызгивающий кусты каким-то раствором из пульверизатора, подошёл поближе к ограде, я увидела его лицо. Точно, живой мертвец. Или фелидан, как их называют нынешние хозяева этого мира. Эти зомби нужны им в качестве солдат и слуг.

Идя по дорожке среди садов и особняков, я встретила ещё несколько фелиданов, которые с утра пораньше направлялись куда-то по поручению своих хозяев. Причём среди них попадались так называемые бета-гуманоиды. Потомки землян, претерпевшие кое-какие мутации – следствие необычных условий жизни в некоторых мирах. Значит, слуги сюда поступают с разных планет. Скорее всего, из Диких Миров.

Фелиданы не проявляли ко мне ни малейшего интереса. Зато длинноволосый парень в серебристом костюме, явно не относившийся к числу зомби, окинул меня цепким взглядом. Не знаю, что его заинтересовало. Возможно, мой наряд. В Урме, как и в большинстве государств Федерации, люди одевались кто во что горазд и никому не было до этого никакого дела. Сан-Виргин построили урмиане, но это уже столица другого мира. Странного мирка, возникшего, словно болезненная опухоль, на теле некогда прекрасной планеты. Я пока не знала здешних обычаев и решила, что лучше поскорее переодеться, чтобы не бросаться в глаза местным жителям.

День занимался, и улицы становились всё более оживлёнными. Хорошо, что среди пешеходов в этом престижном квартале преобладали фелиданы, равнодушные ко всему, к чему им не велели проявлять интерес. Чем выше поднималось двойное солнце, тем больше я видела флайеров, плавно скользящих среди небоскрёбов и высоких деревьев. Наверное, здешняя знать, как и аристократы Урма, предпочитала воздушный транспорт, снабжённый достаточно совершенной защитно-навигационной системой, чтобы избегать столкновений даже в часы пик. Интересно, когда у них тут такие часы? Время от времени в небесной синеве вспыхивали золотые фигурки драконов, и смотрелось это очень красиво. Большинство драконов появлялось на севере. Значит, космопорт там.

Выйдя ещё ненадолго в неполный тайминг, я облетела несколько районов города. Самым оживлённым был восточный, и жили тут явно не сливки здешнего общества. На востоке Сан-Виргина преобладали однообразные многоэтажные постройки с квадратными дворами и подземными гаражами. Садов и парков тут было мало. Зомби попадались редко, что меня не удивило – во всех мирах слуги есть только у состоятельных граждан.

Присматриваясь к прохожим, я поняла, что здесь предпочитают одежду светлых тонов и свободного покроя. Именно такую я и приобрела в одном из магазинов, похожем на супермаркет в каком-нибудь провинциальном городке Ателланы. Только здесь не платили за покупки – ни деньгами, ни кредитками. Вход в магазин представлял собой две двери – наружную и внутреннюю, расстояние между которыми составляло примерно метр-полтора. Таким образом, в каждом магазине имелось что-то вроде предбанника. Дверь с улицы распахивалась, едва к ней приближался человек, а вот для того, чтобы открылась вторая дверь, посетитель должен был прижать к ней какую-то пластиковую карточку.

Поскольку в неполном тайминге я могу ходить сквозь стены, я проникла в магазин без всякого труда. Материализовавшись среди многочисленных вешалок с одеждой, выбрала себе подходящие брюки, рубашку, лёгкую куртку, тут же переоделась и немного побродила по магазину. В одном отделе продавалась, вернее, просто давалась одежда, в другом были галантерейные товары, в третьем продукты. Имелся тут и довольно большой аптечный киоск, а также что-то вроде столовой-самообслуживания – попросту длинная раздача, где можно было взять любое блюдо и напиток, которые поставлялись сюда при помощи нехитрого механизма из-за раздвигающейся в нескольких местах железной стены. За ней, по-видимому, находилась кухня, хотя я так и не смогла ничего там разглядеть, кроме мерцающих в полутьме деталей какой-то большой металлической конструкции. Каждое блюдо накрывал прозрачный колпак – явно для сохранения той температуры, в какой это блюдо рекомендовалось употреблять. Просто царство изобилия. Только вот его обитатели почему-то не выглядели счастливыми. Скорей настороженными. Как будто опасались, что это место с бесплатными товарами и столь же бесплатным щедрым угощением вот-вот превратится во что-то страшное – в камеру испанской инквизиции или в тот жуткий сумрачный театр под названием «Силенцио», который я видела в одном фильме, очень старом, но до сих пор периодически возглавляющем списки шедевров киноискусства. Большинство посетителей супермаркета набирали необходимых товаров и спешили к дверям с надписью «Выход», словно боялись, что её скоро запрут и они окажутся тут в ловушке. Или появится кто-то, кто всё у них отберёт, да ещё и уличит их в воровстве. Между тем, на выходе не было никакого контроля. Дверь просто распахивалась перед каждым, желающим покинуть это царство изобилия.

Покидая его, я стала свидетельницей весьма неприятной сцены. Вход был рядом с выходом, и внимание моё привлекла смуглая, темноволосая девушка, которая никак не могла войти в супермаркет. Сколько она ни прижимала свою карточку к двери, та не раздвигалась. Минуты через две к девушке подошла строгого вида худощавая дама в элегантном сером костюме – видимо, служащая магазина.

– Ваш жетон устарел, – услышала я неприятный металлический голос. – Вам следует зайти в канцереллу вашего нома и получить новый.

Расстроенная девушка что-то невнятно пробормотала в ответ.

– Если у вас совесть чиста, вам нечего бояться, – продолжала дама строго и с нажимом. Каждое её слово звучало, как удар железом по стеклу, и с каждым таким «ударом» девушка всё больше и больше втягивала голову в плечи. Она озиралась по сторонам так, словно боялась, что её вот-вот схватят и поволокут в тюрьму. – Ну а если нет, то я тут ничем не могу помочь. Могу лишь молиться за вас Святой Деве. А теперь пропустите, пожалуйста, других посетителей дотариума, не создавайте очередь.

Девушка выскочила из «предбанника», стараясь не смотреть на других посетителей, из коих одни наблюдали за ней сочувствием, а другие со скрытым злорадством. Почему в мире так много подлых людей, которые радуются, что кто-то споткнулся и упал? Или ещё в какую-нибудь неприятную ситуацию угодил… Мне показалось, что служащая дотариума нарочно отчитывала девушку громко, чтобы привлечь к ней всеобщее внимание и сделать её положение ещё более неловким. На мгновение мне даже показалось, что я вижу перед собой тётю Фэй.

Та-а-к, значит, всё это изобилие не такое уж и бесплатное.

Дама в сером, довольная своей речью, как начинающий проповедник, какое-то время стояла у входа, приветствуя посетителей фальшивой до тошноты улыбкой. Они один за другим прикладывали жетоны к двери и проходили в дотариум. Пропустив человека, дверь быстро закрывалась и открывалась, только когда следующий посетитель прижимал к ней свой жетон. Я поняла, что проскользнуть по одному жетону двоим тут не получится.

Девушка уныло побрела по узкой улице, вдоль которой тянулись хвойные кусты, пахнущие, как старые пихтовые ветки на саммертаунском кладбище. Как она вздрогнула, когда я коснулась её плеча. Большие карие глаза уставились на меня с испугом и недоумением. Девушка была симпатичная и совсем юная – лет шестнадцати. Её чуть заострённые черты лица, высокие скулы и желтоватый оттенок кожи выдавали уроженку Марукана – одного из Диких Миров.

– Я могу взять для тебя в этом дотариуме всё, что тебе нужно…

– Лучше не надо, – перебила она, энергично замотав головой, но взгляд у неё потеплел. – Если узнают, что ты помогаешь грешникам, у тебя будут неприятности. Наверное, ты ещё тут недавно и не все правила знаешь.

– Я могу войти в дотариум без всякого жетона, взять всё, что надо, и никто ничего не заметит. Скажи, что тебе нужно, а сама подожди меня … вон у того фонтана.

В конце «пихтовой» аллеи виделась площадка, где вокруг маленького абстрактного фонтана из синего камня стояли низкие металлические скамейки.

– Мне надо всяких продуктов и панацин. Две упаковки.

– Что за панацин?

– Лекарство. Это для мамы. Она без него не может. Да и еда у нас заканчивается. Послушай, а как ты собираешься…

– Лучше не спрашивай. Не беспокойся, всё будет хорошо. Иди и жди меня у фонтана.

Скрывшись среди хвойных кустов, я вышла в неполный тайминг и невидимкой вернулась в дотариум. Незаметно материализоваться среди ярких витрин было нетрудно. Первым делом я отыскала в отделе лекарств панацин, потом отправилась в продуктовый, который по ассортименту почти не отличался от аналогичных отделов в магазинах Ателланы. Только вот мяса тут не было. Только его заменитель из синтезированного белка.

– Обеспечить доставку? – звонко поинтересовался у выхода полутораметровый человекоподобный робот с зелёными глазами-лампочками и клещеобразными руками.

– Нет, просто упакуйте.

Робот извлёк из своего металлического нагрудного кармана два больших прозрачных пакета с ручками и быстро сложил туда мои товары.

– Приходите ещё, – пропищал он, вручая мне всё это. – Да пребудет с вами благословение Святой Девы.

Выходя из дотариума, я краем глаза видела, что какая-то пожилая женщина провожает меня удивлённым взглядом. Возможно, я должна была как-то отреагировать на это «благословение». Какой-нибудь ритуальной фразой. Оставалось надеяться, что никто, кроме неё, не заметил моей оплошности. Если я действительно допустила оплошность. Мы не всегда понимаем, почему кто-то обращает на нас внимание.

Девушка ждала меня на скамейке у фонтана. Увидев меня с полными сумками, она явно обрадовалась, но вместо радости продемонстрировала удивление.

– Сколько ты сегодня набрала! – воскликнула она. – Ждёшь гостей?

– Ага, – кивнула я, сообразив, что её слова предназначены для двух стариков, присевших на соседнюю скамью. Здесь не положено помогать людям без жетона. Зато, наверняка, положено на таких помощников доносить.

– Даже не знаю, как тебя отблагодарить, – тихо заговорила девушка, когда мы шли по узкой дорожке среди хвойных кустов.

– По правде говоря, мне тут негде остановиться. Можно денёк у тебя перекантоваться? Если площадь позволяет…

– А разве тебя сразу не обеспечили жильём? То есть, конечно, можешь пожить у нас с мамой, просто странно… Всем эмигрантам сразу дают квартиру. И жетоны. А вот получишь ли следующий жетон, это уже от тебя зависит.

– Я оказалась здесь… не так, как другие эмигранты. Но об этом никто не должен знать.

– Хорошо, – немного подумав, кивнула девушка. – Если ты мне доверилась, значит ли это, что я тоже могу тебе доверять?

– Решать тебе. Я лишь могу обещать, что не причиню вреда ни тебе, ни твоей семье.

– Извини… Ты мне помогла, а я… Конечно, я тебе верю. Насколько мне известно, незаконных эмигрантов тут не бывает. Сюда летают лишь корабли аристеев. Никакие другие звёздные корабли не способны долететь до Фелиции, потому что путь на остров счастья открыт не всем.

– А-а, так тут, оказывается, остров счастья. Даже странно, что не каждый его житель может получить еду и лекарство для больной матери. Я попала сюда не на корабле. Это долго объяснять…

– И лучше не здесь, – оглядевшись, перебила меня спутница. – Дома поговорим. На улице вообще лучше много не разговаривать.

Чарма Хави, как звали мою новую знакомую, и её мать Калья жили в одной из стандартных белых десятиэтажек, каких было много в Восточном округе. Чарма сказала, что самыми престижными считаются Западный и Северо-западный. В южной части Сан-Виргина жили в основном те, кто работал в агрокомплексе, протянувшемся на несколько километров к югу от города. Ну а восток заселяли самые многочисленные граждане Сан-Виргина – эмигранты, которые приехали сюда в надежде на лучшую жизнь.

Жилище семьи Хави занимало восьмую часть шестого этажа. На этом этаже имелось ещё семь точно таких же квартир. В каждой четыре комнаты, кухня-столовая и две ванные с совмещённым санузлом.

Мать Чармы, худая смуглая женщина с потухшим взглядом тёмно-карих глаз, отреагировала на меня без особого интереса. Она лишь раздражённо спросила дочь, принесла ли та панацин. Буквально выхватив у Чармы упаковку таблеток, она скрылась в своей комнате, полутёмной из-за закрытых жалюзи.

Здесь на всех окнах были жалюзи. Пёстрые коврики и фигурные светильники на стенах вроде бы придавали комнатам уют, но я никак не могла избавиться от лёгкого чувства дискомфорта. Что-то тут было не так. Мебель состояла из материала, похожего одновременно на камень и на пластик. Странная материя. Не искусственная и не живая. Но и не мёртвая, как, например, засохшее дерево. Единственная неприятность, которой можно ждать от сухой древесины, – пожар, но для этого ещё огонь нужен. А эта материя, казалось, могла вспыхнуть сама, без зажигалки. Или ещё какой-нибудь сюрприз преподнести.

– Что? – спросила Чарма, глядя, как я трогаю поверхность круглого белого стола в центре гостиной. В глубине её тёмных глаз вспыхнули тревожные огоньки.

– Да так… Мне просто интересно, из чего он сделан?

– Из пластона. Деревянная мебель очень дорогая. Очень. Она есть только у граждан первого класса, и то не у всех. На Фелиции мало деревьев. Причём расти они тут стали только с появлением в этом мире Святой Девы. До этого планета была мертва. Прежние жители почти что погубили её.

– Каким образом?

– Святые братья и сёстры, рыцари Ордена, говорят, что прежние хозяева этого мира отравили его своей злобой, нечестивостью, поклонением ложным богам. Потом Святой Дракон принёс сюда Спящую Деву, а тамплиеры сумели проникнуть в её сны. У них есть способ общаться с ней, превращать её сны в реальность. И ещё она подарила им способность управлять светом. Её светом. С её помощью они оживили этот мир, и тут снова стали расти деревья, цветы, плоды. Появилась плодородная земля, на которой всё это растёт. Но наш мир пока ещё слишком слаб, чтобы давать всем своим обитателям то, что им бы хотелось иметь. Поэтому граждане третьего и второго класса едят заменитель мяса и не всегда получают свежие фрукты. И большинство вещей у нас из пластона. Да в нём и нет ничего плохого… Ведь так?

– Почему ты спрашиваешь?

– В последнее время ходят слухи, что будто бы пластоновые вещи… изменяются. С ними что-то происходит. Говорят, в нашем номе два дотариума закрыли из-за того, что там товары из пластона стали во что-то превращаться. А у некоторых это дома происходит. Может, это всё выдумки… Наша номарх выступила недавно по телевидению и сказала, что эти дотариумы закрыли на реконструкцию, только и всего. А если у кого-то дома что-то происходит с мебелью и прочими вещами, так надо просто следить за ними. Вещи иногда от сырости портятся. Иногда просто ломаются, а люди начинают придумывать всякое. Она сказала, что городские легенды были всегда и во всех мирах. Всякие там истории про гробы на колёсиках, убийц-маньяков в масках, которые любят охотиться по пятницам… Ну а теперь вот появились легенды про живую мебель – столы, врастающие в пол, и кровати, которые душат тех, кто на них засыпает. Как ты думаешь, это ведь всё ерунда?

– Не знаю, Чарма, я тут недавно. А как думаешь ты?

– У нас в колледже есть девочка… – заговорила Чарма, немного помолчав. – Не в моей группе. Она рассказывала своим подругам, что у неё дома что-то странное с креслом происходит. К ним пришли святые братья и сёстры, чтобы освятить их дом. Мебель сменили, и всё прекратилось. А она потом говорила, что больше навыдумывала – чтобы интересней было. Что ножка у кресла вовсе не врастала в пол, а просто сломалась, но тамплиеры на всякий случай всё же освятили их дом. Но говорят, были случаи хуже, и теперь люди боятся обращаться в санториумы. Я слышала, что у кого-то дома что-то такое началось, и этих людей обвинили в нечестивых мыслях, неуважении к Спящей Деве. Якобы это и вызвало искажение вещей. Рыцари Ордена делают реальностью сны Святой Девы, а нечестивцы своими мыслями могут вольно или невольно эту реальность исказить.