Текст книги "Сказка о спящей красавице (СИ)"

Автор книги: Светлана Зорина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

– Добро пожаловать в наш дом, – важно произнёс, подойдя к нам, карлик с копной тёмно-бурых волос на макушке. Мы поняли, что это Шиннау, глава племени. – Рамсу передал нам, что у нас гости, и я велел направить вас сюда.

– Рамсу – это тот, что выглядит, как летающий аскейру? – спросила я.

– Да. Это образ гриммера. К сожалению, настоящие гриммеры почти все вымерли. Тела аскейру дают силу и ещё кое-какие возможности, хотя тела аскейру-маноа всё-таки отличаются от тел настоящих аскейру. Человеческий облик тоже полезен при сложившихся обстоятельствах, но в своём собственном облике нам комфортней… О Марах, что с ней?!

Я не сразу поняла, что этот возглас относится к Ламии. Все в изумлении смотрели на безобразную старуху, которая только что была симпатичной девушкой.

– Извините, если оскорбляю чьи-то эстетические чувства, – с сарказмом сказала Ламия. – У людей сейчас так принято говорить. Как у вас, не знаю. Этот милый человечек, моя приятельница, просто затаскала меня сегодня по разным мирам, а силы у меня уже не те, что миллион лет назад. Я так устала, что не могу долго держать маскировку… Да, это мой истинный облик. Старость не радость, но уважения-то заслуживает, так что хватит пялиться. Кстати, скоро я вообще утрачу материальность, и мне хотелось бы до этого вернуться на Пандиону. Я должна слиться с какой-нибудь тенью и отдохнуть.

– Ты крадёшь чужие тени? – с нескрываемой неприязнью спросил кто-то.

Ламия огляделась, пытаясь понять, кто из карликов к ней обращается.

– Нет, я краду чужие сны и грёзы… То есть даже не краду, а… Я просто путешествую с кем-нибудь в мир его снов, иллюзий…

– Насколько я знаю, для человека это небезопасно, – заметил Шиннау. – Питаясь его грёзами и снами, ты нарушаешь его связь с реальностью, и чем дольше ты находишься в его сне или в мире его иллюзий, тем больше вытягиваешь из него энергию анх. Сколько твоих попутчиков не вернулись из таких путешествий.

– Да я как-то не считала, – тоном нахального подростка ответила Ламия. – Когда-то их было много, но я уже давно научилась осторожности. И уж точно не убью того, кого губить не собираюсь. А для отдыха мне нужно просто укромное тёмное местечко. На планете Адена почти всегда сумерки и таких мест навалом, к тому же энергия этого мира питает меня. Но на Пандионе я чувствую себя даже лучше и для отдыха мне вполне хватит большой тени. Любой, хоть от дерева. У вас тут тоже много тёмных углов, но что-то мне тут неуютно. Я предпочла бы не более чем через час вернуться на Пандиону.

– Ну так возвращайся, – предложила я. – За меня не беспокойся…

– Вернусь, когда совсем худо станет.

– Не бойтесь, Ламия никому тут не навредит, – сказала я.

– Ламия… – Шиннау на минуту задумался. – Та самая Ламия? А тебя как зовут, воительница?

– Минерва[19]19
  Минерва – римский аналог древнегреческой Афины, богини-воительницы. Обычно изображалась в доспехах.


[Закрыть], – хихикнула Ламия. – То есть ей бы это подошло. А зовут её Терри.

– Ладно, не будем терять время, – карлик жестом предложил нам присесть на гладкие кожаные коврики, похожие на коврик в моей ванной. – Зачем пожаловали? Сдаётся мне, вы пришли сюда не просто из любопытства.

– Они знают королеву альдов, отец! – от радостной интонации голос Тассо ещё больше напоминал кваканье. – Странно, что мы за столько лет ни разу не встретили альти-лурду. Мы думали, они все ушли.

– Они и ушли, – сказала я. – Через врата, открыть которые вы же им и помогли. Или ваши предки. Это же саху сказали моей подруге, как отрыть врата туда, где альды живут уже почти пятьсот лет. В мир, который называется Пандиона.

– Ещё есть те, кто помнит золотоволосую девушку, – задумчиво произнёс Шиннау. – Принцесса Дия приходила к нашему племени за помощью. Хотела спасти альти-лурду, а заодно и свой мир. У неё всё получилось?

– Да, но сейчас возникли другие проблемы. Ещё худшие, чем тогда.

– Так я и думал, – усмехнулся карлик. – Люди не могут без проблем. И вот теперь ты тут для того же, для чего приходила и она, – попросить нас помочь спасти мир. Или два?

– Я тут для того, чтобы спасти её. Принцессу Дию. А мир или два… Буду рада, если попутно удастся спасти парочку миров. Может, после этого там хоть какое-то время поживут спокойно. Пока новые проблемы не наживут.

– В тебе много горечи.

– Когда-то спасение мира было моей работой. И я старалась делать её хорошо. Но мир не изменился.

– Уверен, ты не зря старалась. Твоя подруга тоже. Ей пришлось заплатить высокую цену. Река времени принесла её обратно… Кто знает, может, потому что этот мир снова нуждается в ней? Но прежде надо спасти её саму, а как это сделать, мы не знаем.

– Значит, вам известно, что она в этом проклятом подземном святилище виргиан?

– Да. И мы знаем, что они используют тот свет, что окружает её подобно кокону амфасо. Воздействуют этим лучом на тонгхо, создавая ложную материю. Они построили из этой лжи целый мирок и создали ложную религию, но настоящий мир им не создать, ибо у них нет настоящей веры. Их лживый мирок трещит по швам и гниёт, и беда в том, что эта гниль отравляет Хангар-Тану. Марах-Аскейру готов возродить свой мир, но он ранен. Его тело изранено оружием и ядами чужаков, а душа страдает от того зла, которое они творят. Поэтому многое из того, что повреждено, не может возродиться для новой жизни, а тонгхо, которым овладели фелициане, не способно порождать настоящую жизнь. Получается её подобие – ненадёжное и хрупкое, как сплав, изготовленный плохим кузнецом. Металл, из которого никогда не получится хорошее оружие. Оно сломается или погнётся от первого же удара. А то и вообще растает в твоих руках.

– Или задушит тебя, – усмехнулась я. – Если кто-то из ваших живёт в Сан-Виргине, они не могут не знать все эти истории об изменяющихся предметах. Такое происходит потому, что эта материя создана из тонгхо виргианами?

– Да. Из тонгхо нельзя ничего сделать. Оно само всё порождает. Оно хранит в себе коконы будущих жизней, но одухотворить эти создания может только дыхание Великого Змея, Мараха-Аскейру. Он дарит всем творениям Хангар-Тану частицы своей души. Свой огонь, что заключён в подземном эльхангоне. Вечный свет, источник вечной жизни. Ты видишь вокруг себя его мерцание, человек, но это лишь очень слабые отблески вечного света. Чаще он бывает сокрытым, но именно он источник жизни и причина вечного возвращения. Люди вообразили, что могут создавать жизнь. Они создают лишь её жалкое подобие. Они не в силах вдохнуть в кого-то душу. Они даже чудесный свет, окружающий принцессу, используют для того, чтобы живое делать мёртвым.

– Они этим вредят ей?

– Пока нет. Пока её кокон надёжен, но это ненадолго. Так или иначе, её надо освободить. А сделать это может лишь обладающий таким же даром, как и она. Тот, кому подчинится подземный эльхангон. Только такой человек способен разрезать кокон из застывшего света. Разрезать или растопить – тут уж как получится. Но это ещё полдела. Мы знаем, что она лишена одного из тонких тел и сильно ослаблена. Она может умереть, так и не проснувшись. Существует легенда, которая гласит, что принцесса Дия, которая однажды спасла свой мир от гибели, спит крепким сном в глубокой пещере, и сон её подобен смерти. Разбудить принцессу может только её лурд. Скорее всего, это очередная легенда альдов. Раньше у них существовало поверье, что спасти человека, ставшего мергом, может только его лурд. Мерг – это умерший, которого злые духи хитростью выманили из Ханте-Меранду. Так у альдов называется царство мёртвых. Обитатели Ханте-Меранду – мерны. Они питаются соком тафний, священных цветов богини Тефны, и блаженствуют в садах Ханте-Меранду. Если злым демонам удаётся вывести мерна в Срединный мир, он становится мергом, живым мертвецом, и может бродить там неприкаянным до конца времён, если его лурд не найдёт его и не вернёт в Ханте-Меранду. Альды из поколения в поколение передавали легенду о принцессе Дии, которая в детстве погибла, но потом оказалась в Срединном мире, где её нашёл её лурд. Он тоже погиб, но лурды не уходят в Ханте-Меранду навсегда, а становятся эльгами – солнечными духами. В конце дня они вместе с солнечными богами Эльгеном и Тефной отправляются в Подземное царство, где на время обретают облик лурдов, находят своих людей и вместе с ними сражаются с демонами тьмы. Потом лурды снова превращаются в невидимых солнечных духов и на рассвете вместе с Эльгеном и Тефной возвращаются на небеса. Так вот принцесса Дия была разлучена со своим лурдом. Спускаясь по ночам в Ханте-Меранду, он не находил там её. Она была среди живых. Семья приняла её так, как будто она не умерла, а просто пропала, а потом нашлась. У неё были отец, король альдов, и брат-близнец… Семья и кое-кто из друзей приняли её, но другие альды чувствовали, что она не вернувшаяся живая принцесса, а мерг, и им было не по себе оттого, что она среди них, ибо место мёртвого не среди живых, а среди обитателей Ханте-Меранду. В конце концов, лурд принцессы всё-таки нашёл её. Солнечный дух увидел её с небес и спустился, на время приняв облик лурда. Они вдвоём спасли своё племя от страшного бедствия, а потом принцесса вернулась в Ханте-Меранду. Такая вот была легенда. Правда, альды не любили вспоминать о том, что спасти свой народ от нашествия уаду принцессе помогли саху, дав ей подземный эльхангон. Альды так не любили об этом упоминать, что в конце концов эта часть истории забылась. Много лет рассказывалась легенда о том, как принцесса Дия и её лурд, которые после смерти обрели небывалую магическую силу, во главе племени альти-лурду сражались с уаду и помогли победить их полчище. Почему я всё это рассказываю… Мы думаем, из этой легенды и выросла новая – что принцесса Дия, некогда спасшая свой народ, где-то спит зачарованным сном и разбудить её может только её лурд. Кто знает, может, это из тех легенд, которые становятся былью? Может, Дию действительно спасёт божественный лев? Сейчас по всей Хангар-Тану ходит легенда, что лев должен помириться с драконом, и тогда наш мир воскреснет и даже станет краше прежнего. Легенды, легенды… Хотелось бы знать, сколько в них истины. И где тот лурд, который спасёт принцессу Дию.

– Может, на Каране, – осторожно сказала я. – Вы знаете об этом мире?

– Знаем, – карлик наморщил низкий лоб – наверное, так манойи хмурились. – Незадолго до последней амфасханы мы сумели открыть туда врата. Один из наших братьев был так силён в магии, что ему удалось сделать врата с Караном. Это удалось, потому что Каран и Хангар-Тану питает одна и та же энергия. Одно из тамошних солнц содержит много материи тану, способной излучать тот же чудесный свет, что и подземный эльхангон. Мы начали бывать там и изучать этот мир, но потом с некоторыми нашими братьями и сёстрами случилась беда. Маги Карана похитили их души, превратив их в живых мертвецов. А кто-то просто пропал. Вскоре врата закрылись, и мы больше не смогли их открыть. Не знаю, что случилось. Сделали это маги Карана или… Иногда врата перестают работать, а почему – непонятно.

– Среди ваших пропавших братьев не было того, кто имел бы облик лурда?

– Был, – ответил Шиннау после долгого молчания. – Среди нас только один имел облик лурда. Саннид, который помог золотоволосой девушке спасти и ваш мир, и наш. Он не сумел уйти в последнее амфасо, потому что сгинул на Каране. Почему ты спросила о нём, воительница?

– Потому что мы нашли его на Каране. Он спит в солнечном льде – материи, которая есть только в том мире, и один… местный житель заверил нас, что душа вашего брата не похищена. Другое дело, что освободить его из этого льда может только свет их западного солнца, но только тогда, когда это солнце взойдёт и его свет обретёт нужную силу. Я могу совершать переход на Каран, Шиннау. И, возможно, свет подземного эльхангона растопит тот магический лёд.

– Наверняка, растопит, – Шиннау казался взволнованным. – Как растопит и световой кокон, в котором заключена твоя подруга. Но проблема в том, что никто, кроме неё, не может управлять этим камнем…

– Позволь мне попробовать! Я тоже владею магией. Во мне тоже земная кровь…

– Но твоя земная кровь не смешалась с огненной кровью альти-лурду.

– Зато во мне есть кровь Детей Великого Грифона. Это особая порода людей, созданная при помощи магии и генной инженерии… Это долго объяснять, да я и не смогу. Да и что тут объяснять? Позволь мне попробовать!

– Пробуй, – карлик обвёл пещеру взглядом, словно указывая мне на мерцающие стены. – Буду только рад, если камень дастся тебе в руки. Ты поймёшь это, если он отломится.

Сотни круглых жёлтых глаз, горящих в полутьме, как маленькие фонарики, уставились на меня, когда я направилась к ближайшей стене, покрытой огненными кристаллами. Я выбрала тот, который, на мой взгляд, было бы удобно держать в руке. Он начал нагреваться сразу, как только я к нему прикоснулась, и вскоре стал таким горячим, что захотелось отдёрнуть руку. Ну уж нет! Недаром меня, как и любого тамплиера, учили терпеть боль. А заодно учили управлять своими органами чувств, переключаясь с одних ощущений на другие. Но даже у меня, овладевшей этим искусством лучше всех на курсе, это получалось лишь до определённой степени. К тому моменту, когда кристалл всё же отломился от стены, моя ладонь покраснела и покрылась пузырями.

– Великий Марах, – пробормотал Шиннау. – Положи камень, отважная воительница, я залечу твою руку.

Хорошо, что мой новый знакомый обладал даром целителя. Боль вскоре утихла, а пузыри сошли.

– Камень дался тебе в руки, но управлять им тебе будет сложнее, чем твоей подруге. Тассо, принеси нашей гостье перчатки из кожи сумарла. И чехол для камня, чтобы она могла носить его.

– Хорошо, отец, – кивнула Тассо. – Я даже приделаю шнур, чтобы она могла носить его на шее. Но как она будет пользоваться камнем, если едва может держать его голыми руками? Ведь он подчиняется только при полном контакте.

– Да, – вздохнул Шиннау. – Если хочешь извлечь из камня луч, ты должна держать его голой рукой, ибо в момент излучения света вы должны быть одним целым. Сила исходит не от одного камня, она является результатом взаимодействия ваших энергий. Так что ещё неизвестно, станет ли он излучать свет по твоему желанию… Хотя, скорее всего, станет, если дался тебе в руки. Но это будет очень больно.

– Я могу сейчас попробовать…

– Не стоит тратить энергию впустую, – перебил Шиннау. – И наживать раны без особой надобности. Мы дадим тебе перчатки, чехол для камня и целебную мазь. Лучше не бери эльхангон голыми руками, если в этом нет необходимости. Насколько я понял, Каран для тебя открыт. Ты могла бы взять меня с собой, когда отправишься туда?

– Да, если ты не намерен мстить за своих братьев. Мы обещали тамошнему наследнику, что не причиним его миру зла…

– И мы не собираемся, – резко сказал саху, сидевший ближе всех к Шиннау. – Мы и тогда не хотели ничего плохого, просто решили посмотреть, что это за мир. Мы не люди, чтобы прийти куда-то и сразу захватывать, завоёвывать, убивать…

– Она не хотела нас ни в чём обвинять, Лойми, – перебил своего рассерженного соплеменника Шиннау. – Но если она обещала правителю Карана никому там не вредить, она должна знать о намерениях того, кого туда ведёт. Клянусь огнём Мараха-Аскейру, никто из нас не причинит Карану зла и…

Неожиданно в пещере стало темно. Потом стены замерцали вновь, то вспыхивая ярко, то почти угасая. Это напоминало перебои с электричеством. Неужели Великому Змею не понравилось, что клянутся его огнём?

Но дело оказалось в другом. Я сперва не поняла, откуда тут взялась редкой красоты обнажённая женщина с оливково-смуглой кожей и иссиня-чёрными волосами.

– Ничего себе, – жалобно прохныкала она, дуя на обожжённую руку. В нежном, мелодичном голосе улавливались знакомые интонации. – Это действительно очень больно…

– Ламия?!

– Ну да, Ламия. Уже давно Ламия, миллионы лет… Что ты на меня так уставилась? Забыла, что я здесь? Вы тут так заняты своими умными разговорами, что совершенно забыли о моём существовании.

– Но ты же всегда сумеешь о себе напомнить. Прямо как ребёнок, который готов палец в розетку сунуть, лишь бы на него внимание обратили. Стонешь, что у тебя силы на исходе, а потом вдруг снова изменяешь облик.

– Я не изменяла…

– Что она сделала с эльхангоном?

– Смотрите – камень, который она трогала, почернел…

– Кто она и что она сделала с камнем?

– Да ничего особенного она с ним не сделала, – спокойный голос Шиннау мгновенно прекратил этот гомон – жуткую какофонию, от которой какой-нибудь чувствительный музыкант упал бы в обморок. Не все манойи, имеющие чужие тела, владели членораздельной речью, но, похоже, все присутствующие выразили вслух свою тревогу и возмущение. – Успокойтесь, камень снова светится.

Один их крупных кристаллов, похожий на лепесток каменного цветка, на минуту и впрямь почернел, но теперь уже начинал гореть пульсирующим красноватым светом, который постепенно превращался в оранжевый.

Ламия же словно впала в ступор. Она зачарованно смотрела на свою обожжённую руку – узкую женскую руку с длинными и острыми чёрными ногтями.

– У вас тут есть зеркало? – заговорила она наконец прерывающимся от волнения голосом. – В этом проклятом подземелье найдётся хоть какое-нибудь зеркало?!

Уж не знаю, обиделись ли саху на «проклятое подземелье», но желание незваной гостью было выполнено тут же. Шиннау подвёл Ламию к участку стены, не покрытому кристаллами, и прижал к гладкой поверхности ладонь. Стена тут же посветлела, превратившись в золотистое зеркало, которое отразило стоящую перед ним стройную, гибкую женщину поразительной красоты. Её смуглая кожа слегка отливала зеленью, раскосые глаза сверкали, как тёмные изумруды, а чувственные губы казались слишком яркими, и это придавало её облику что-то жуткое – как и её длинные, острые ногти, тёмно-красные, словно запёкшаяся кровь. Такие тёмные, что сперва показались мне чёрными.

– Он вернул мне молодость! – воскликнула Ламия. – Невероятно! Терри, я не собиралась изменять облик, это всё камень! Я была такой. Давным-давно… Мой прежний облик вернулся ко мне. И я чувствую себя почти такой же сильной, какой была когда-то!

– Ты хочешь сказать, что снова намерена питаться плотью и кровью? – спросила я.

– Не знаю, – красавица облизнула губы тонким нежно-розовым язычком. – Посмотрим, что будет дальше… Да ты не бойся, Терри, я не собираюсь никому вредить. Уж во всяком случае тем, кто этого не заслуживает. Я слишком долго прожила, чтобы не ценить хорошие отношения. Неизвестно, навсегда ли ко мне вернулся мой облик, но я рада хотя бы даже недолго побыть прежней.

– Мы тоже за тебя рады, – произнёс Шиннау не без иронии. – Только, пожалуйста, больше не трогай эльхангон. Ты из тех, кто не даёт, а забирает. Твоей силы не хватит на то, чтобы отнять весь свет даже у самого маленького из этих камней, но твоё взаимодействие с эльхангоном нежелательно. В том числе и для тебя.

– Это я уже поняла, – на удивление кротко согласилась Ламия. – Я лишь чуть-чуть прикоснулась к нему, и он причинил мне страшную боль. Мне кажется, в следующее мгновение он просто сжёг бы меня.

– И это ещё не самое худшее из того, что могло бы произойти, – язвительно заметил Лойми. – В тебе много тёмной энергии, и в соединении с ней эльхангон мог бы вызвать тут разрушения.

– Так может, это тебе следовало разрушить чёртов тоннель? – спросила я.

– Так и знала, что ты заведёшь эту песню, – надула губки красавица. – Перестань же ты наконец обвинять меня в том, что с ней случилось. Не могла я разрушить тоннель! Я трогала камень, который она раздобыла в этом мире, но он мне совершенно не подчинялся. Он никак на меня не действовал, а тут вдруг… Сама ничего не понимаю.

– Значит, здесь, в своём мире, в пещерах, где эльхангон растёт, он обладает большей силой, чем где-либо, – предположила я.

– Возможно, – кивнул Шиннау. – А может, и не большей силой, а несколько иной. Считай, что Марах-Аскейру сделал тебе подарок, Ламия. И будет лучше, если ты не надумаешь использовать это другим во зло.

– Да ладно, я же сказала, что не собираюсь вредить хорошим людям. И хорошим нелюдям.

– А ты всегда можешь отличить хорошее от плохого? – поинтересовался Лойми.

– Терри за мной присмотрит, – хихикнула Ламия, крутясь перед зеркалом. Похоже, она впала в эйфорию. – Господа, у вас не найдётся что-нибудь из одежды? Так я выгляжу чересчур соблазнительно. Сейчас влюблюсь сама в себя да так и останусь тут перед этим зеркалом…

– Ну нет, только не это, – простонал Шиннау. – Дайте ей какую-нибудь одежду.

Минуты через три принесли несколько простых туник, пару леггинсов, кожаные сапожки и сандалии. Хорошо, что некоторые манойи имели человеческий облик и нуждались в человеческой одежде.

– Итак, вернёмся, наконец, к делу, – промолвил Шиннау, глядя, как Ламия, что-то напевая себе под нос, примеряет перед зеркалом принесённые ей вещи. – Значит, вы встретили альти-лурду в том самом мире, куда они ушли, спасаясь от чужаков. Выходит, врата работают в обе стороны…

– Заработали года два назад. Альды бывают на Хангар-Тану, но они очень осторожны. В том мире, на Пандионе, у них немало союзников, которые тоже спят и видят, как прогонят урмиан. То есть фелициан. Думаю, королева альдов и её союзники не откажутся от вашей поддержки. Если, конечно, вы намерены её предложить. Насколько я поняла, вас волнует то, что творится на Хангар-Тану. Странно, что вы до сих пор не объединились с демирами.

– Сомневаюсь, что они надёжные союзники, – поморщился Шиннау. – У нас никогда не получалась дружба с людьми. Бывали времена, когда намечалось какое-то взаимопонимание, но долго это не длилось. Возможно, тут есть и наша вина. Демиры всегда были трусоваты. Альды, напротив, отважны до безрассудства, и это тоже может создать проблемы… Ты говоришь, на Пандионе собралось много племён?

– Да, но я бы не хотела, чтобы ты вёл там с кем-то переговоры за спиной королевы Антемы. Я не присягала ей на верность и не собираюсь, но в случае чего намерена её защищать. Она мать Дии. И пока что она не сделала ничего недостойного. Антема возглавляет объединённую армию, её авторитет там признают все – и люди, и другие племена, и если ты из-за своего предубеждения к людям…

– Да не буду я делать ничего такого, что бы подорвало её авторитет, – слегка раздражённо перебил Шиннау. – Я просто спрашиваю. Похоже, настали времена, когда надо радоваться любым союзникам. Мать принцессы Дии… Я не против с ней познакомиться.

– Но сначала мы отправимся на Каран, – решительно заявила я. – Сначала мы попробуем освободить того лурда.

– Не забывай, что вообще-то это не лурд, – осторожно сказал Шиннау. – Саннид помнит свои прежние воплощения, в том числе и свою жизнь в другом мире. Когда-то он был человеком. Теперь он саху, вернее, маноа, имеющий облик лурда. Почему ты уверена, что он и есть тот, кто спасёт принцессу Дию?

– Я ни в чём не уверена, но кто знает… Когда-то он уже помог ей. Быть может, между ними установилась связь, и это сработает. У Дии никогда не было лурда, она выросла не среди альдов, но… Саннид сыграл роль её лурда. Так хорошо, что все поверили. Дия и Саннид оживили легенду… Вернее, они её создали, а легенды иногда становятся правдой. Мы должны попробовать, Шиннау.

– Что ж, это тебе терпеть боль. А я буду только рад вернуть Саннида.

– Я тоже не против прогулки на Каран, – промолвила Ламия, глядя на себя в зеркало через плечо. – Если кого-то вообще интересуют мои желания… Терри, поправь мне сзади пояс. Приличной одежды в этом подземелье нет, но надо, чтобы это тряпьё хотя бы более или менее на мне сидело… Вот так. Ладно, сойдёт.

– Так тебе больше не хочется в тень? – полюбопытствовал Шиннау.

– Нет, я бодра как никогда, поэтому останусь с Терри. Ей предстоит тяжёлое испытание.

– А вот это для того, чтобы хотя бы немного заглушить боль, – Тассо протянула мне пузатый металлический сосуд размером с кулачок ребёнка. – Мазь из крови грилла и жира хамза. Считай, что дети Мараха-Аскейру помогают тебе. Смажешь руки перед тем, как использовать эльхангон.

– Удачи тебе, Шиннау, – громко произнесла она, повернувшись к отцу. – Удачи вам всем! Пусть огонь Великого Змея пылает в ваших душах, придавая силы вашим телам.

Потом Тассо затерялась в толпе саху, которые смотрели на нас, пока мы, взявшись за руки, готовились к переходу.

На Каране ничего не изменилось. Во всяком случае, на первый взгляд. Всё тот же затянувшийся восход, раскрасивший ледяной лабиринт золотисто-оранжевыми бликами. Оказалось, что после нашего первого визита сюда прошли целые сутки. Это сказал Мерфий, который как будто бы ждал нас здесь, в крытом дворике, где красовалась четырёхгранная колонна с застывшим в ней лурдом.

– Ого… Сегодня ночью вы пожаловали целой компанией.

– Значит, это ночь? – жеманно спросила Ламия, глядя на пылающее заревом небо.

– Да, потому что дневное солнце давно село, – пояснил мальчик. – Мы делим сутки на день и ночь в зависимости от положения Дана. Нарда – царица вечной ночи. Она царица вечности, а вечности всё равно, день у нас или ночь. Я счастлив видеть твой истинный облик, охотница.

– Зови меня Ламия. В прошлый раз я не представилась. Хотя, ты и не спрашивал наши имена. Ты предпочитаешь сам давать всему имена? Почему ты назвал меня охотницей?

– Потому что ты живёшь охотой. И сегодня ты голодна. Можешь охотиться в этом мире на всех зверей, кроме кошек. Но только на зверей.

– Приветствую тебя, хранитель огня, – обратился он к Шиннау. – Ты решил поделиться с воительницей огнём вашего ночного солнца?

– Так решил не я, а Марах-Аскейру, – сказал Шиннау, когда я перевела ему слова Мерфия. Голос манойя дрожал от волнения. Казалось, он не видит тут ничего и никого, кроме застывшего в прозрачной глыбе льва. – Я буду счастлив, если огненный камень позволит освободить моего брата Саннида. Эта женщина наделена некоторой властью над эльхангоном. Терри, ты готова? Не доставай камень, пока не смажешь руки.

– А ведь я действительно голодна, – тихо призналась Ламия, пока я возилась с мазью. – И сказками меня больше не накормишь.

– Ну так воспользуйся гостеприимством здешнего хозяина. Слетай на охоту, только не натвори тут беды.

– Побуду пока с тобой. Может, моя помощь понадобится.

– Не понадобится. Тебе нельзя прикасаться к камню.

– Нельзя, пока он является частью подземной пещеры, а сейчас он…

– И всё равно лучше не стоит.

Наверняка мазь в какой-то степени защитила меня, но я всё равно думала, что умру от боли раньше, чем мне удастся растопить этот лёд. Если вообще удастся.

Мне удалось. Странный лёд таял, не превращаясь в воду. Там где луч эльхангона разрушал нардиаль, лишь выделалось немного золотистого пара, который тут же рассеивался в воздухе. Когда в прозрачной колонне образовалась огромная брешь и мои спутники кинулись вытаскивать из неё оцепеневшего лурда, мои ладони снова покрылись волдырями, причём куда более страшными, чем там, в пещере.

– Давай-ка сюда, – Шиннау взял мои руки в свои, маленькие и жёсткие, как кожа ящера.

Ему не терпелось разбудить золотистого лурда, который лежал на полу лабиринта, не подавая признаков жизни, но он считал свои долгом сначала помочь мне. На этот раз времени на лечение ушло больше и осталась лёгкая краснота.

– Не беспокойся, у магов Пандионы найдётся средство, чтобы привести мои руки в порядок, – заверила я манойя. – Займись лучше своим братом. Надеюсь, он всё же проснётся.

– Проснётся, – сказал Мерфий. Он опустился рядом с огромным львом на колени и замер, прислушиваясь. – Сердце бьётся всё сильней и сильней…

Мальчик положил руку на грудь лурда, и через минуту зверь шумно вздохнул. Зрелище было удивительное – львиноподобное божество, исцеляющее льва.

Вот он поднял свою огромную красивую голову и обвёл нас мутным взглядом. Шиннау присел рядом с ним на корточки и смотрел в янтарные глаза лурда, пока те не прояснились.

– Он узнал меня, – радостно сказал маной. – Он назвал меня по имени.

– А я ничего не слышала, – капризно заявила Ламия. – Он говорит только с тобой? Остальные для него недостаточно хороши?

«Спасибо вам всем, друзья, – прозвучало у меня в голове. И видимо, не только у меня, потому что Ламия довольно улыбнулась. – Я вас слышу, но не уверен, что могу сейчас слышать всех. Я очень слаб. Вы нашли остальных?»

– Нет, Саннид, – грустно ответил Шиннау. – Спасти удалось только тебя. И только благодаря этому человеку, – он показал на меня. – Это Терри, подруга принцессы Дии. Девушки, которая стала легендой и которую ты должен хорошо помнить. Терри тоже может управлять эльхангоном, хотя и не так хорошо, как Дия. К сожалению, принцесса в беде. Как и наш мир. Прошло двести шестьдесят лет с тех пор, как ты оказался тут в плену, и хотя с тех пор воздух в Хангар-Тану стал гораздо чище, наш мир ещё очень болен, а мы вынуждены скрываться от чужаков, которые его разрушили.

«Что с Дией?» – спросил Саннид, поднимаясь и разминая лапы.

– Это долгая история, – сказала я. – Но поговорить нам лучше не здесь, а в том мире, где сейчас живут альды и многие другие племена, пострадавшие от урмиан.

«Урмиан… Дия называла так чужаков, которые должны были вторгнуться на Хангар-Тану. А потом это произошло на самом деле… После моего первого амфасо. На Хангар-Тану эти люди назвали себя иначе. Я успел усвоить их язык… Интэрленг… Вы ведь на нём сейчас говорите? Он немного изменился, что-то ускользает, но это ничего».

– Надеюсь, ты не против познакомиться с матерью Дии и стать нашим союзником в борьбе с урмианами, – обратилась я к Санниду. – И я надеюсь, ты захочешь помочь нам спасти Дию.

«Конечно, – кивнул огромный лев. – Далеко ли до того мира, где сейчас живут альды?»

– Мы будем там через секунду, – я взяла Саннида за гриву и протянула руку Ламии, которая тут же взяла за руку Шиннау. – Мерфий, ты с нами?

– Нет, – улыбнулся мальчик. – Я не могу покинуть Каран, пока отсутствуют моя мать и её супруг. Думаю, я достаточно вам помог.

– Да уж, – согласилась Ламия. – У них тут у самих полно проблем, а парня за старшего оставили. Удачи тебе, Мерфий!

– Вам тоже!

– Спасибо, Мерфий! – я помахала мальчику рукой и представила себе свои апартаменты.

Через пару секунд мы уже были там. В окна ярко светило солнце, а со двора доносились тревожные голоса.

– Кажется, что-то стряслось, – Ламия закатила глаза. – До чего же мне хочется оказаться в таком месте, где живут спокойно и счастливо. Или, по крайней мере, не грядёт конец света.

В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появилась Антема с обоими близнецами. За ними угрюмым, бледным призраком маячила Доримена.

– Где вас носило? Тут такое… А это кто? – Антема с удивлением уставилась на смуглую красавицу с длинными иссиня-чёрными кудрями. Потом перевела взгляд на Саннида.