Текст книги "D/Sсонанс (СИ)"
Автор книги: Светлана Тимина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 48 страниц)
– Предлагаю обсудить создавшийся инцидент в моем кабинете, – успокаивающе поцеловав девушку в лоб перед тем, как отпустить, сказал он. – В первый раз у многих отказывают тормоза.
Предложение прозвучало как приказ. Практически все его слова всегда имели подобный окрас.
– Не помешает, – произнес хозяин клуба, протягивая мне бокал с коньяком. – Как я могу к тебе обращаться?
– Дмитрий, – стараясь придать голосу спокойствие и уверенность, ответил я.
– В нашей среде не очень распространено обращение по имени. Что написано в твоем пригласительном?
– Дориан Грей, – тупо признался я. Тогда я даже не знал, кто это такой.
– Забавно. Но – неосмотрительно. Пожалуй, остановимся на именах. Я Александр.
Пожатие руки было крепким и властным, но ни в коем случае не принижающим и не демонстрирующим превосходство. Похоже, убивать меня никто не будет.
– Что ты ищешь здесь, Дмитрий?
Простой вопрос, но я не знал на него ответа. Пожал плечами.
– Мне нужна рабыня.
– Вот так сразу? – улыбнулся Анубис. – Что ты подразумеваешь под этим словом?
Странный вопрос. Я отхлебнул коньяка.
– Ну, я хочу, чтобы она исполняла все мои желания. У нее же нет права мне отказать, верно? Чтобы приняла мою власть... Что еще... – я растерялся.
– Понятно. А что ты готов дать ей взамен?
– Удовольствие, – на полном серьезе продолжал вещать я, не понимая, какую именно пургу несу. – Ну, деньги там... Шмотки...
Чудо просто, что после такого Анубис не указал мне на двери. Его, казалось, забавляла эта ситуация. Наверняка большинство новичков отвечали еще веселее.
– Дмитрий, а в чем состоит различие между "рабыней" и "сабой"?
Нокаут. Я уронил челюсть. Какое различие? Это что, не одно и то же? Пожал плечами.
– Саба – англоязычное выражение? В этом?
– Интернет не есть истина в последней инстанции. И никогда не был. – Анубис протянул мне флешку с выбитым на металле трикселем. – Ты дезинформирован, как и большинство. Ничего страшного. Здесь найдешь все необходимые материалы. Изучи их очень внимательно. То, что ты нарисовал в своем воображении – не Тема. Даже близко. Прочти и ответь себе на один единственный вопрос: готов ли ты играть по истинным правилам? Только будь честен, прежде всего, сам с собой. Ты знаешь три основных постулата?
– Безопасность, Разумность, Добровольность, – словно школьник, выпалил я. За что получил кивок одобрения.
– Очень хорошо. Предлагаю встретиться здесь в следующий вторник и продолжить наш разговор. С учетом новой информации...
...Анубис не изменился за эти пять лет. За то долгое время, за которое он, в прямом смысле слова, прокачал меня до высшего уровня Темы. Тот же безукоризненный стиль, от которого бы Джеймс Бонд тихо повесился на собственном галстуке от досады. Тот же взгляд, который мог расплавить металл и подчинить себе окончательно и бесповоротно. Если бы Власть имела облик, она бы выглядела именно так. Уверенная в себе и своих силах, избавленная от необходимости что-либо доказывать, а потому внешне не лишенная галантности и дружелюбия.
Взгляд Алекса быстро скользнул по застывшей в изумлении Юльке. Что ж, я предполагал нечто подобное. Скорее всего, она теперь побоится сделать даже шаг. Стало быть, можно не беспокоиться?
"Закрой рот!" – мысленно заорал я ей, когда она устроила расклад понтов у стойки. Анубис закрыл ее одной вежливой взвешенной фразой. Когда я уже научусь такому? Неужели мне это просто не дано?
В кабинете Анубиса по-прежнему пахло дорогой древесиной и хорошими сигарами. Миловидная секретарша приготовила кофе. Она держалась с достоинством и нескрываемым уважением к боссу. На нее правила преклоненных коленей не распространялись.
– Дима, я пригласил тебя не просто так. Есть несколько вопросов. В последнее время, в мое отсутствие, в клубе творится невесть что. Вчера мне сообщили, что у Ассаи был нервный срыв. После той самой групповой сцены, о которой все молчат, как партизаны.
– Алекс, я не знаю, что тебе сказать. Меня там не было. Ты знаешь, что я бы вмешался. Авторитет Штейра, возможно, не позволил кому-либо усомниться в отсутствии добровольного согласия Ассаи.
Я сказал правду. К несчастью, у меня не было возможности присутствовать при этом.
– Я пытался с ней поговорить, но она молчит. Просто в ужасе, как будто я также пришел за ее телом. Штейр рядом, но от этого ей легче не становится. Совсем наоборот. Как такое могло произойти? – Он вовсе не просил моего совета. Спокойно и взвешенно проговаривал ситуацию, словно на диктофон.
– Может, он негласно посвятил ее в рабыни?
– Он прекрасно знал, что подобное без моего участия не произошло бы. И еще, меня беспокоит Никея. Либеральность ее взглядов относительно нарушения принципов. Два года назад я закрыл глаза на инцидент, произошедший с ее подачи на "Большой охоте"*. У меня вопрос. Кто из них, теоретически, стал зачинщиком подобного беззакония?
– Не проще ли обоих исключить из клуба? – я опасался, что блеск в моих глазах при мыслях о несоблюдении добровольности выдаст с головой. Так или иначе, это были просто фантазии, но все же...
– И позволить им извращаться над Темой дальше? Доказывая, что нижние лишены прав? Сколько неофитов попадется в эту ловушку? – Анубис наклонился, пристально вглядываясь в мое лицо. – Управлять недостаточно проинформированными особами очень легко, правда ведь?
От волнения я непроизвольно вцепился пальцами в подлокотник кресла. Сейчас я был просто прибит железной волей своего наставника. И это при том, что он ни разу не повысил голос!
– Алекс, не понимаю тебя. – Я оглянулся, словно опасаясь увидеть Юльку в кабинете. Глаза Анубиса застыли, сменив цвет с зеленого на темно-серый. Казалось, неуловимый сканер считал все мои мысли и потаенные желания.
– С каких пор ты перешел на детей? Ей есть 18?
Поворот поразил своей внезапностью, и я не успел прикусить язык и надеть «покер фейс».
– При чем тут Юля?
– Она не саба, верно? Что она делает в клубе, в таком случае? Ты знаешь правила. Цель ее нахождения здесь?
– Я сделаю ее своей. Вопрос времени, – более уверенно заявил я, ощутив неприятный холодок. – Только времени.
– Почему бы нам с тобой не выяснить это прямо сейчас? Красс сегодня в восьмом блоке со своей новообращенной. Они не станут возражать против зрителей. Что, если я покажу ей, что именно ты хочешь из нее сделать, а потом выясню ее мнение на этот счет?
В этот самый момент оборона самоконтроля дрогнула, а артобстрел бездушных аргументов ударил в образовавшиеся разломы.
– Не трогай ее. Она моя! – прорычал я, расплескав кофе.
– Я повторю. Она знает, чего ты от нее добиваешься? Не думаю. Тебя заводит беззаконие других. Ты решил, что можно брать все, что плохо лежит, придавать ему свою форму и не спрашивать согласия. Дима, ты меня огорчаешь.
– Ее сабмиссивность спит. Но она есть! – Необходимость оправдываться бесила, но молчать я не намерен.
– Хорошо. Приведи ее. Правила ты помнишь. Пусть станет на колени.
– Нет.
– Почему? Я отвечу. Ты мыслишь, как подросток. Извини за грубость, у тебя не голод, а банальный недотрах. У тебя глаза горят, ты хочешь ее сломать, не думая о последствиях. Уйми свое эго. Иначе мне придется раскрыть ей глаза на некоторые аспекты.
– Алекс, как можно вычислить нижнюю в толпе? – однажды задал я вопрос своему Наставнику. Ответ мне не понравился.
– Ты не готов. Для этого надо быть мной.
– Разве я здесь не для того, чтобы научиться?
– На данном этапе это невозможно. Потому, что ты принимаешь свое желание обладать кем-либо за шестое чувство. Это надо преодолеть, вопрос долгого времени. Готов ли ты разглядеть душу избранницы, ее боль и радость, ее тайные желания, чтобы это понять? Еще нет. На время оставь эти бесплодные попытки. То, что девушка любит секс в наручниках, может не значить абсолютно ничего. Запомни это.
...– Она совсем девчонка. Не делай того, о чем пожалеешь. А сейчас уведи ее отсюда. Юлия пока под защитой Константина, но половина членов клуба сейчас забрызгает слюной пол. У меня и так тут проблема с адекватным поведением.
"Главное – не потерять самого себя", – вспомнил я слова Анубиса, которые так часто доводилось слышать на первых порах, когда я раскрывал для себя совсем иную Тему. Настоящую. Игры разума, воспитание чувств, открытие истинной сущности, истинную свободу – даже на цепи. Тот, кто держит поводок, не свободнее того, кто носит ошейник.
Но так получилось, ято именно в этот переломный во всем год я начал осознавать, что мне мало легализованной Тьмы.
Юля была в панике. Я ощутил это сразу, как только мы с Алексом вышли в зал. Показательно его не замечая, чтобы не встречаться взглядом, она повисла у меня на шее, прижавшись, словно напуганный котенок в поиске защиты.
– Давай уйдем отсюда...
– Конечно, – ощущая себя победителем, согласился я. Внутренний зверь бил в колокола. Впервые Юлька искренне потянулась ко мне, плевать, что виной всему был просто страх. Наверное, именно благодаря этому мы, наоборот, стали ближе.
Почти у дверей я вдруг ощутил, что она обернулась. С ощущением чего-то малоприятного и неизбежного последил за ее взглядом, и...
Искра. Вот, чем это можно было назвать. Едва уловимый разряд, наэлектризовавший атмосферу до нереального ментального треска. Ничего не изменилось во взгляде Анубиса, ни дрогнул ни один мускул, он по-прежнему смотрел на мою девушку со смесью равнодушия и снисходительности.
А Юлька, ванильная невинность, так ничего и не поняла…
– Я хочу курить, – выдохнула она уже на парковке, бросив на меня беззащитно-ошарашенный взгляд. В другой ситуации эти эмоции разбудили бы во мне зверя до такой степени, что я бы отымел ее прямо на капоте. Но ко мне они не имели никакого отношения.
– Отъедем, – ощутив противные уколы ревности, сказал я.
Что мне надо было сделать тогда? Напугать ее сильнее, чтобы выбросила из головы все происшедшее – и Александра, и клуб? Противоречия разрывали на части. И, как ни банально, я реально считал себя ее ангелом-хранителем в тот момент, хотя спасать, по сути, было не от чего и не от кого. Анубис скорее убьется головой об стенку, чем позволит себе прикоснуться к тому, что ему не принадлежит. Стало быть, опасаться нечего? Мне до боли хотелось расписать Юльке в деталях, как ломаются подобные ей по щелчку его пальцев, падая на дно и не принимая этого в сладкой эйфории. Как сладок яд таких речей, когда тебе преподносят аверс монеты, обещая защиту, свободу сознания и яркость эмоций, умалчивая о нервных срывах, подмене сознания и чувстве вины. Хорошо, когда Верхний может ее снять, но зачастую он этого не делает намеренно. Нет, пока еще не стоит.
Тогда героем этой истории я считал сам себя. Понимая, что защита ей нужна лишь от меня самого, но... Не признаваясь себе в этом. Решив играть на контрасте до конца, я поспешил ее успокоить. Почти не соврал. Анубис реально заставляет всех нервничать в его присутствии. Юлька в ответ доверчиво сжала мою руку. Отлично.
Атмосфера клуба возбудила меня гораздо сильнее, чем я предполагал. Наверное, там не могло быть по-другому. Каждый угол, каждая пылинка, каждый кирпич хранил в себе собирательную память того самого нереального удовольствия, которое сносит крышу и лишает разума. Я вспомнил ощутимый удар тока от соблазна в тот момент, когда Алекс предлагал привести Юльку в кабинет. Картина того, чего так и не произошло, словно засела в моем мозгу.
– Я хочу, чтобы ты сидела на ковре, поджав под себя ноги. Поняла?
И тут она совершила свою первую ошибку за сегодня. Дура. За своим языком надо следить хоть иногда...
Глава 6
Юля
Этот ужасающий арсенал больше не находился в поле моего зрения. Но на тот миг казалось, что он отпечатался несмываемым тату прямо на сетчатке глаза. Как темные пятна после пристального взгляда на солнце. Аналогия была полной. Как говорят? Любопытство сгубило кошку? Меня оно ослепило. Отравило своей реальностью, потому как я привыкла, что такое может быть только в кино, на полочках секс-шопов – для украшения витрины, в безобидных сказках типа "50 оттенков серого"... Но в реале?
Однажды я увидела программу, участником которой был недавний победитель Фабрики Звезд. Не помню названия... Та самая, где звезды устраивают экскурсии по своим квартирам. Там арсенал плетей был куда больше. Но харизматичный с паренек брутальной щетиной всего лишь играл на публику, демонстрируя эту коллекцию. Может, Дима тоже собрал ее здесь прикола ради?
Сердце отплясывало в такт моему почти ужасу. Я внезапно осознала, что прекрасно понимаю назначение каждого из этих предметов. И это напугало еще больше. Больше, чем глаза того оборотня из "devi-ant". Хотя, что могло быть страшнее? Все потихоньку ставало на свои места.
Его властность. Его попытка установить тотальный контроль. Этот хищный блеск во взгляде. Привычка выкручивать руки и тянуть за волосы. И эта аура господства и непримиримости. Как и у того, другого...
Юлька, думай. Вспоминай. Ты шерстила всемирную сеть черт знает когда, что ты об этом знаешь? Так... Контракт, без него нельзя. Ага. Скажешь "красный", и тебя оставят в покое. Без твоего согласия никто ни на что не имеет права. Эл Джеймс, спасибо тебе за твое творение. Главное, вовремя! Что еще? Кажется, к нему теперь надо обращаться "Хозяин"? Нет, он мне это запретил. А если б даже не запрещал, меня же на "хи-хи" пробьет.
Аутотренинг не помогал. Наверное, Жаклин Кеннеди точно так себя ощущала бы под прицелом киллера. Я обхватила плечи руками, ощутив противный озноб страха. Димка же ничего не делал, чтобы меня успокоить. Стоял, облокотившись на косяк двери, и бездушно улыбался.
– Испугалась? – в его голосе звенела ирония. Я поспешно замотала головой.
– Нет.
– Не ври мне. В будущем я буду всегда требовать твоей искренности.
Что происходит? С каждым его словом мне становилось страшнее. Вроде бы, ничего особенного... Но при мысли о том, какими же методами он будет высекать мою искренность... О чем я думаю?! Неужели именно «высекать»?!
– Ты же не всерьез? Ты не будешь использовать эту... Коллекцию? – прошептала я, остерегаясь его взгляда и не имея возможности отвести свой. Дмитрий пожал плечами. Его глаза смеялись, но я была очень сильно напугана, чтобы увидеть в этом положительный момент.
– Я еще не решил.
– Дима...
– Как я тебя просил меня встретить?
В горле пересохло. Изящный образ Джекки Кеннеди на шкуре у камина уже не казался столь восхитительным. Собственно, в свете последних событий это уже была не Джекки.
Что мне стоило сделать? Послать его в тот же миг и уйти. Дать в ухо, если посмеет задержать. Что-то мне подсказывало, что он не станет меня насильно удерживать... Эти мысли вихрем пронеслись в голове, отвлекая от самого основного. От того, с какой легкостью я скользнула с кровати на ковер, поджав под себя колени – словно это было главным условием того, что он не причинит мне боль. Тогда я впервые поняла истинное значение понятия "сладкий страх". Тот самый, что держит похлеще оков, только усиленный любопытством. Ведь уйти я могла беспрепятственно. Или же нет?
– Теперь мне этого недостаточно, – холодно прокомментировал Дмитрий. – Раздевайся. Полностью.
Я бросила на него ошеломленный взгляд. Это был тот самый барьер, который было сложно преодолеть. Именно с ним. И именно сейчас. Мои руки безвольно повисли вдоль тела. Да уж, мне не плеток надо было опасаться. Щеки заполыхали огнем, и я решительно затрясла головой.
– Нет!
– Это не просьба.
– Я же сказала, нет!
В два шага он пересек разделяющее нас расстояние. Я едва не закричала от неожиданности. Мои волосы оказались в захвате его сильной ладони, пустив по телу ток ужаса с привкусом сладости.
– Юля, ты испытываешь мое терпение. Смирись и прекрати сопротивляться. Ты же не хочешь, чтобы я наглядно объяснил тебе значение каждого из тех предметов?
– Я не буду! – упрямо повторила я. С телом творилось нечто странное. Меня возбудило это противостояние. Мне хотелось вывести его из себя своей дерзостью и спрятаться в угол от чувства острой беззащитности одновременно.
– Ты разденешься. Сама. По-хорошему, или же по-плохому. И впредь, прекращай стесняться. Так будет легче.
Я не шевелилась. И тогда его руки, коснувшись ворота платья, резко рванули его в стороны. Хорошо, что вместо пуговиц были кнопки. Вместо вопля из моих губ вырвался сдавленный всхлип, а позвоночник окатило чувственной горячей волной. Тем не менее, как будто спасаясь от ненормальности ситуации, я отчаянно замотала головой, втайне испытывая необъяснимое наслаждение от своей позиции жертвы.
– Красный!
– Что? – сдвинул брови Дима. – Ты выучила новое слово?
– Красный... Ты должен... Прекратить.
Мои слова достигли цели. Он выпустил мои волосы и выпрямился.
– Умная девочка. Только, видишь ли, по моим правилам при осуществлении наказания стоп-слово не действует. Я в замешательстве. Наказать тебя за то, что ты лазила, где не надо? Отпадает, потому что послезавтра я улетаю в Германию на две недели, а оставлять свою сабу в таком состоянии недопустимо. Особенно тебя, для которой это впервые. Что делать, Юля? Простить? Говори, мне интересно твое мнение.
Я молчала. Просто не могла в таком состоянии сразу осмыслить эту информацию. Дима, вздохнув, подхватил меня под руки, поднимая с колен.
– Вставай.
– Зачем?
– Домой поедешь. Ты не готова. Может, тебе надо все обдумать?
Страх раскололся вдребезги под напором ледяного душа его слов. Мне было невдомек тогда, что с его стороны это была игра на грани фола. Он заметил мое любопытство, порозовевшие щеки и дрожь возбуждения одновременно, как и не свойственный мне взгляд в пол с оттенком желанной обреченности. Это мне казалось, что я вполне владела собой. Опыт Димы же давал ему возможность прочесть мою реакцию, как открытую книгу.
– Отвезешь? – одергивая платье, робко спросила я, в надежде услышать протест. Дима сбросил полотенце, лишь хмыкнув, когда у меня расширились зрачки от восторга. Владелец самого крутого в городе тренажерного зала просто обязан был иметь такое классное тело. Рельефные кубики пресса, переплетение узлов бицепсов, прорисованный изгиб грудной клетки, широкие плечи, бронзовый загар. Волна желания всколыхнула мое сознание с новой силой. Черт знает что!
– Юлька, я устал. Вызову такси.
Беспалова, это фол. Твои акции обесцениваются с оглушительным треском. Сделаешь ли ты что-нибудь?
– Отлично! Без садо-мазо тебе со мной вообще не по приколу?
Сделала. Продемонстрировала свою беспросветную тупость и претензии.
– Юль, не нагнетай обстановку. У меня был тяжелый разговор. Возвращайся, ложись спать и готовься к экзаменам. У меня еще сумка в дорогу не собрана.
– Но всего лишь 10 минут назад тебя это не волновало!
– Верно. Обстоятельства изменились. – Совершенно голый, (полотенце небрежно полетело на пол), Дима подошел к шкафу, открыв секцию одежды. Всего лишь. Провел руками по ряду модных рубашек, прикидывая, какую бы взять. Невозмутимо выбрал черную, снял с плечиков и швырнул на кровать. Я сглотнула. Шелк. Вряд ли он в нем будет рассекать дома, собирая сумку. Значит, он... куда-то собирается?!
Мои опасения подтвердились.
– Позвони в такси, они сейчас должны быстро отреагировать, – равнодушно бросил мне. – И да, мне жаль, что тебе довелось это увидеть. Забудь. Вычеркни из памяти. Это только мой мир.
– Ты обещал, что мы... выпьем шампанское... – от шока я продолжала тупить и дальше.
– Это была плохая идея. Все, Юльчик, езжай домой. Я позвоню потом.
Вот тварь! Выпихать меня из квартиры, чтобы... Вряд ли он собирался в магазин за хлебом в Армани! А это... Черт, а это аут. Шелковое белье! Да у меня шелк для экстренных случаев, таких, как... Как сегодня, знай я заранее, что мы встретимся. Я еще здесь, а он уже точит лыжи к... к любительнице боли? К очередной телке, которой по приколу ползать в его ногах?! Ревность накрыла тяжелой пеленой. У такого мужчины нет отбоя от готовых на все смазливых девчонок. Твою мать, Беспалова. Трудно было подыграть?!
– Дима... Это мерзко с твоей стороны. Я освободила вечер. Моталась с тобой черт знает куда, где мне указывали, что пить, и чуть не свернули шею. Ради чего? Чтобы ты мне включал отмороженного?
– Юля. – Мое имя упало тяжелым гранитом. – Все было неправильно изначально. Ты все видела. Я не могу по-иному. Могу, но мне нет в этом особого интереса. Что ты хочешь от меня услышать?
Я обессилено опустилась в кресло. Этот раунд был мною проигран, окончательно и бесповоротно.
– Скажи... Ты вправду стал бы... Этими плетками... если бы я согласилась...
Руки Димы, воюющие с непослушными пуговицами, замерли. Впервые за вечер он посмотрел на меня с нежностью.
– Нет, Юля. Разве что ты сама меня об этом попросишь.
– Правда?
– Девочка моя, – улыбнулся он. – Я не маньяк и не садист. Чего ты так испугалась?
У меня не было ответа на его вопрос. Так и не погасив свою ласковую улыбку, так режущую сознание после напряженного момента, Дмитрий решительно отодвинул створки, скрывающие гестаповскую коллекцию. Я, как завороженная, следила за его руками. Пугающая с виду плеть с на вид мягкими кожаными лентами уверенно легла в его ладони.
– Смотри. – Страшное приспособление со свистом рассекло воздух, и я вскрикнула от удивления. Так легко, самого себя, по спине...
– Иногда это даже весело. Но, если ты так боишься, они сегодня останутся висеть на своих местах.
Камень с плеч. Я с шумом выдохнула. Сердце колотилось, как ненормальное. Понять собственные взбесившиеся эмоции казалось невозможным.
– Ну, каков твой ответ, Юля? Ты уезжаешь или мы попробуем начать все с начала?
– Сначала, – тихо выпалила я.
Наверное, именно тогда я преодолела точку невозврата, позволяя невидимому перу режиссера моего дальнейшего кошмара приняться за детальное написание сценария моего же падения. Но на тот момент ничто не предвещало фатального развития событий. Был неувядающий интерес, возбуждение, драйв, кураж, в голове чуть ли не звучали фанфары, разве что воображение еще не рисовало картины с сюжетами в образе Кристиана Грея на вертолете вместе с его миллионами, особняками, бриллиантом и свадебным платьем. Хотя, может, если бы я уехала, это бы все равно случилось... Может, даже скорее, чем я предполагала.
Но сейчас я не могла осознать всю глубину этой опасности. В его взгляде не гасла нежность, успокаивая, покоряя, подчиняя себе. И это успокаивало. Он не выдал своих темных намерений ничем. Ни жестом, ни улыбкой, ни фанатичным блеском глаз. Он был спокоен, как никогда прежде.
– Сними платье и подойди к постели.
Смущение все еще владело мной, и я, руководствуясь принципом "отсекать одним ударом", быстро стянула платье через голову, оставшись стоять спиной к нему.
– Не поворачивайся. – Легкая заминка, и я почувствовала его шаги. – Сегодня я завяжу тебе глаза.
Протест застыл на моих губах. Свет погас очень быстро, отнимая мою волю, подталкивая к краю пропасти, за которой, я тогда не знала – мрак. Шестое чувство взбрыкнуло непонятной паникой, и я нервно потянула руки к повязке. Только он мне не позволил этого сделать. Кисти в один миг оказались в сильном захвате его пальцев, вопреки всем законам логики разгоняя по напряженному телу сладкую истому. Его шепот опалил барабанную перепонку обволакивающим эротизмом.
– Не бойся. Со временем ты научишься мне доверять...
С изумлением расслышав собственный стон, я неосознанно прижалась к его телу, ощутив шелк рубашки на своей коже – скользящий, ласкающий, уводящий за грань в тандеме с его словами и подчиняющей властностью голоса. Голова само собой запрокинулась, касаясь его плеча, щека к щеке, умиротворяя и волнуя одновременно, низ живота скрутило сладкой болью, вихрем прокатившейся по ногам и зажегшей пальцы ног, делая их слабыми и податливыми, как и всю мою сущность. Приподняв мои запястья, соединив их вместе одной рукой, Дмитрий уверенно провел рукой по моему животу, спускаясь ниже, раздвигая легким касанием сомкнутые бедра, безошибочно находя сосредоточение моей страсти. От прикосновения к клитору я лишь сильнее толкнула бедра навстречу его пальцам, во тьме скрытого повязкой взгляда на миг блеснули радужные переливы, вырвав из пересохшего горла очередной стон восторга.
– Да, давай... Трись об мою руку...
Чувства были обострены до предела, все эмоции и ощущения, до каждого потайного уголка сознания, до каждого толчка крови, летевшей по сосудам. Слух ласкало его легкое дыхание, и мне даже удалось расслышать биение чужого сердца. Диссонанс. От такого явления рушатся мосты и здания, уходит рассудок и накрывают цунами. Реальные. Катастрофические... Каждая клеточка тела была одним оголенным нервом, воспринимающим любое касание как одна цельная эрогенная зона. Ничто не отвлекало меня больше – ведь я была лишена зрения и не могла видеть деталей обстановки, за которые можно было уцепиться, как за соломинку.
Я не сопротивлялась, когда он уложил меня на прохладный шелк покрывал, заставивших тело содрогнуться в очередной раз. Его губы накрыли мои, выпивая коктейль моей воли и латентной дерзости, забирая, высасывая без остатка, устанавливая свой незыблемый закон. Я едва не заорала от чувства потери, когда он отстранился, но его ладонь вновь успокаивающе погладила меня по щеке.
– Тсс. Я сейчас вернусь.
С завязанными глазами мой слух достиг максимума. Я различала его тихие шаги, которые не мог заглушить ковер, скрип отъезжающей створки, металлическое позвякивание... Руки непроизвольно потянулись к повязке, движимые подначиванием страха и любопытства, и тут же опустились обратно. Сознание кричало – нельзя! Шестое чувство уже тогда уводило меня от потенциальных наказаний, но слишком тих был его голос во всем остальном... Шаги... Он совсем близко. Глаза не видят. Слух обострен до предела. Каким огнем сейчас горят его глаза? Что из этого ужасного арсенала пыток он держит в руках? Меня прошибла нервная дрожь, когда он прикоснулся к моему запястью, поднимая его вверх. Что-то обхватило кисть, затягиваясь узлом. Правую... Затем левую... Руки потянуло в стороны, в ушах почти раскатом отдавалось его дыхание и стук наших сердец. Я попыталась свести руки, и в тот же момент осознала, что это невозможно. Я была привязана к постели. Распята. Лишена зрения и возможности двигаться. Паника огорошила с прежней силой.
– Дима, хватит! Я не хочу!
Теплая ладонь успокаивающим жестом легла на... нет, не на грудь. На сердце. Успокаивая этот стремительный бег, вбирая в себя пульсацию страха и отчаяния. Словно согревая своим теплом через кожу.
– Тише, доверься мне.
Губы накрыл легкий, умиротворяющий поцелуй. Властный и нежный одновременно. На миг я опешила, но уже спустя пару секунд приняла его, прижимаясь сильнее к сильному мужскому телу, ища максимум соприкосновения, разливающего по телу сладкие иглы. Никогда прежде я не испытывала ничего подобного. Тьма обострила желание и удовольствие от каждого касания до предела. Как там, в песне... "Ты на теле моем разжигаешь вулканы"... Именно на извержение Везувия в миниатюре были похожи его быстрые поцелуи, перешедшие с губ на шею, затем на грудь. Боль в возбужденных сосках стала нестерпимой, но такой приятной, что я лишь сильнее выгнулась навстречу, готовая принять ее без остатка. Поиграв еще немного с чувствительными бугорками, губы Димы скользнули ниже. Тело больше мне не подчинялось. Ремни до боли впились в кожу, едва ли не выкручивая суставы, вопреки всему, доставляя незнакомое, пугающее удовольствие.
Опуститься губами и языком еще ниже он просто не успел. Благо, мои ноги не были связаны, я их сжала так сильно, что он от неожиданности захрипел. Только мне уже было все равно. Первый в жизни множественный оргазм подбросил меня на постели, выкручивая запястья, сводя судорогой мышцы, о существовании которых я ранее не догадывалась. Крик оглушил меня – не то чтоб я орала так сильно, но лишенное зрения тело углубило слух до наивысшей точки.
Не помню, как пришла в себя. Но Дима не снял повязку с моих глаз, и все так же неистово терзал мое тело языком и губами, словно вбирая в себя пульсацию самого естества, захваченного оргазмом. На некоторое время плотские ощущения отошли на второй план, и застонала я уже от сладкого и пугающего своей нелогичностью ощущения абсолютной беззащитности и открытости. Впившиеся в кожу ремни хотелось прочувствовать всей сутью, каждое сжатие и касание кожи к коже. Стоило ли говорить, что к его вторжению я была готова как никто. Мои бедра изнутри были мокрыми от его поцелуев и собственного сока.
В отличие от нежного орального секса, классическое проникновение было неистовым. Глубоко. Резко. Беспощадно. Но, отойдя от первичного шока, я со стоном толкала бедра ему навстречу, словно мне в тот момент было реально мало глубины. Ремни впивались в тонкую кожу. Останутся следы, наверное... Желание обвить его руками не подчинялось рассудку, оно готово было рвать эти ремни, чего бы это ни стоило.
Тьма. Густая темнота, вспыхивающая мириадами искр с каждым толчком. Обостренные чувства. Нереальное удовольствие – пусть второго множественного оргазма и не случилось. Беззащитная открытость, приносящая эти нереальные ощущения. Эйфория... Так все замечательно, правда ведь?
Начало моего падения. Уже тогда. Я продала душу, волю и свободу за право раз удовлетворить свое любопытство. Но тогда этого не мог знать никто, кроме него...
Вмятины от ремней долго не сходили, вызывая приятную дрожь одним своим наличием. Повязку с меня он так и не снял. И не позволил стать на ноги. На колени. Приказ даже не вызвал протеста, после секса я едва могла стоять. Не потому, что все болело от соития с элементом изнасилования, этого не было и в помине, просто я была нереально ослаблена свалившимися на меня новыми ощущениями.
"Ты не привыкла пока", – тоном руководителя изрек Дмитрий, кидая что-то на пол, а потом нагибая меня за плечи вниз. Подушка. Я была ему благодарна. Колени у меня слабые, на шейпинге я не мгу делать упражнения из упора на коленях – не потому, что тяжело мышцам. Тяжело надкостнице коленной чашки. Сразу начинает болеть.
Потом меня безапелляционно лишили этого великодушия. Но пока...
Он поил меня из бокала, удерживая его в руках. Изумительное шампанское, которое я смаковала долгими микроглотками. Напиток богов, аристократов и олигархов. Вкус новых для меня удовольствий.
– Завтра? – осведомился Дима.
– Подготовка к экзамену. Высшая математика.
– Наверное, для девушки это тихий ужас.
– Возможен автомат, но Кретников их объявит непосредственно в день экзамена. Хотелось бы верить, что я в списке счастливиц.
– Экзамен с утра?
– Да.
– Очень жаль, у меня вылет в 9 утра...
