Текст книги "D/Sсонанс (СИ)"
Автор книги: Светлана Тимина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 48 страниц)
Толчок. На всю длину. Очень медленно – обратно, я этого даже не замечаю. Снова, одним резким, и до упора. Точки G больше нет, мои пульсирующие стеночки сейчас сплошная G в квадрате. Не проходит и десяти секунд, как мой крик бьется о стены комнаты и оконные стекла, пульсирующее сокращение вызывает почти подобие боли, от которой, кажется, я лечу, теряя голову... Мой оргазм с каждым разом все сильнее и сильнее, и мне кажется, этому никогда не будет предела. Вашу мать, впервые в жизни мне понравилось глотать сперму партнера. Не потому, что выбора нет, реально хочется ощущать ее вкус! Даже жалею, что основная доза пришлась в горло, не задев вкусовых рецепторов. Да, детишки, вот так, тетя Юля, скьюз майн дойч, е..нулась.
То, что происходит потом, взрывает фундамент моего личного пространственно-временного континиума нахрен. Он падает на колени рядом со мной и впивается в мои губы первобытным варварским поцелуем, терзая языком закоулки рта, словно пытаясь перехватить свой собственный вкус, который я, кажется, высосала до основания с похвальным рвением. Пальцы раздвигают сжавшиеся было бедра, проникают в такую же влажную глубину, имитируя недавний акт. Несколько резких движений... Этот оргазм не столь силен, как тот, что я получила под его членом, но комната плывет перед глазами, а пульсирующие сжатия передаются его пальцам... Окончательно сползаю на пол, разомлевшая и счастливая, нет сил даже удивляться, наблюдая, как жадно он слизывает с них подтверждение моей капитуляции.
– Зашибись, ты сладкая...
От подтекста этих откровенных слов мне хочется рассмеяться... Впервые искренне счастливым смехом!
Почти идиллия. Ну почему в тот момент крейзанутый на всю голову вершитель судеб (или кто там у нас пишет сценарии жизни?) не поставил размашистый росчерк – the end? Видно, автору моего кошмара было ничтожно мало. А может, он в этот момент нам завидовал...
Ты отнес меня в душ на руках. Это было так прекрасно и так интимно, что я проигнорировала все тревожные маяки во взгляде цвета эспрессо... Мне просто было хорошо.
Могла ли я знать, что, рыдай я от страха или унижения сегодня утром, ты бы отпустил меня уже к вечеру? Дима, я никогда не могла разгадать и постичь тебя. Иногда наивно полагала, что у меня получилось... Как вот и сегодня. У тебя стоял на мои слезы и страдания? Выкуси, узри свою жертву счастливой... Провальная, убивающая логика! Как же я могла так ошибаться... А может, мне хотелось?!
Потом был вкусный кофе... Крепкий, цвета твоих глаз во время цунами безумной одержимости... и завтрак... Я ведь долго не хотела верить, что ты готовишь его сам, и готовишь с удовольствием, не ради того, чтобы сразить меня своим кулинарным искусством, а просто потому, что тебе это безумно нравится. В этом тоже был свой люксовый штамп подтекста. В последнее время кинематограф тиражирует такой вот брендовый образ отрицательного героя – он не раздумывая уничтожает каждого, кто стал у него на пути, но при этом слушает классическую музыку, любит свою коллекцию катан и арбалетов (хм... Этого точно с тебя писали!),.. По слухам, Гитлер любил фильм “Унесенные ветром”. Тебе же больше нравится создавать гастрономические шедевры... В каждом было дохрена чего-то человеческого... Мимоходом, на долю секунды, предчувствие сжало виски стальными тисками, увлажнив ресницы, вилка полетела на пол, и я уставилась на фруктовый десерт, не понимая, что же это было.
– Юля! – ты оказался рядом, обнимая ладонями мое лицо, поцелуи сняли так и не пролившиеся слезы с моих ресниц.
Почему? Почему ты играл несвойственную тебе роль, позволяя мне поверить в то, что мы перешли на новый уровень, где не будет больше боли и ломки воли с гордостью?
– Это сабдроп. Только моей девочки он не коснется! – я только потом, на воле, смогла прогуглить это понятие. Сейчас же было так приятно тонуть в посветлевшем кофейном омуте твоих глаз и не видеть в них холодного блика платины, которая убивает в тебе все живое и человеческое.
– Дождь давно кончился? – за окном яркий солнечный свет. Интересно, если я попрошу позволить выйти в сад, ты снова прикуешь меня цепью?
– Ночью, – ответил ты, возвращаясь с кухни, куда относил тарелки. – Ты захватила с собой купальник?
Что? Я захватила их штук восемь. Нет, вру... семь, как минимум. Женщина я или где?
– В сумке... – поднимаю глаза, и тут до меня доходит. – А...зачем?
Тадададам! Выход участниц в цепях и в купальнике... За этим, ага.
– Пойдем со мной. Найдешь все, что нужно в своей сумке, мне не по приколу рыться в чужих вещах. Кто-то хотел к морю?
Если это шутка, я... или выцарапаю ему глаза, или выверну себе руки. Впрочем, долго уговаривать меня не надо! От радости я просто раскидываю все уложенные в сумку шмотки, пока не нахожу шикарный желтый Roberto Cavalli. Глажу яркую ткань, проглотив непрошенные слезы, этиологии которых не могу разобрать. Что это? Расчувствовалась от его человечности? Или страх, что сейчас все обернется жестокой шуткой?
– А сверху...
– Бери все, что необходимо, – со скучающим видом отвечает Дима, глядя в строну, скрестив руки на груди. Еще одно гребаное знамение, но я об этом даже не догадываюсь. Эйфория начинает занимать свои позиции, и я выбегаю во двор, почти пританцовывая от счастья. Шорты с меня чуть не спали, я похудела капитально, даже завязки плавок пришлось утянуть туже. Выгляжу, должно быть, мегасекси в черных джинсовых шортиках, облегающей бирюзовой футболке со свободно струящимися по спине волосами. На лице минимум макияжа – умело прорисованные стрелки, невидимый консилер и коралловый блеск для губ. Если на пляже будут парни, я сто пудов получу свободу плюс азарт, наблюдая, как они отделают Димку до кровавых слез.
Мой садист занят. Скутер? Ну, а чего ты удивляешься. Вполне вероятно, что в голубом заливе имеется еще и яхта, ее просто неудобно тащить на крыше Фольксваген Туарег. Поспешно отвожу взгляд при виде цепей, притянувших водный мотоцикл к планкам крепления. Мне так хочется верить, что я их отныне увижу только при подобном использовании.
....Я получила ни с чем не передаваемое удовольствие, скорее ощутив, чем увидев, как приоткрылся его рот при виде моего прикида. Удар неконтролируемой эротической волны, казалось, от нее зашевелились даже волосы, но, наверное, это был просто легкий ветер с моря. Я тряхнула головой, продев большие пальцы в шлейки шортиков, впервые за долгое время, ощутив себя полностью свободной. Неизвестно, что было тому виной – наличие одежды или пляска серотонина с эндорфином после утреннего совокупления, при мысли о котором краснели щеки и хотелось шаркать ножкой по асфальту парковки. Если бы время замерло именно на этом пике, создав временную петлю... я бы осталась с ним добровольно.
Падаю на кожаное сидение рядом с ним, расслабленно запрокидываю голову. Ворота отъезжают в сторону после нажатия кнопки на пульте дистанционного управления... Просто так их не открыть, если надумаю бежать... Смогу ли я сбежать от него и не оставить здесь большую часть себя самой?.. Шелест гравия на горной дороге под колесами немецкого монстра. Скачущий пейзаж за окном! Freedom! Дэн Балан, ты тоже прошел через нечто подобное?! Я просто прилипаю к стеклу, фиксируя кадры беспечной свободы, не хочу ждать ни минуты, мне тесно в салоне автомобиля на осязаемой цепи Димкиного присутствия!
I don't wanna wait,
I don't wanna wait,
No one more minute
Freedom... Let's go!!!!
Не спрашивая позволения, нажимаю кнопку стеклоподъемника. Мне безумно жаль, что люк в крыше не открыть из-за наличия закрепленного скутера! Двое парней, отошедших под тень кипарисов, чтобы пропустить машину, с неохотой отлипают друг от друга. "Прекрасного дня, мальчики!" – ору во всю силу легких, и тут же разбирает хохот. Живые гомосексуалисты! Я натурально офигела!
– Нет, ну ты видел?!
Дима цинично усмехается, поднимая брови.
– Тут еще и не то увидишь. Симеиз со времен СССР считался курортом голубых. Тут для красивых девушек самое безопасное место отдыха.
– A для парней? Не страшно сюда приезжать?
– На их счастье, я стопроцентный гетеро. А вот статистика неумолима. В связи со специфической особенностью данного курорта многие девушки возвращаются отсюда неотдохнувшими.
– Эту фишку я уже просекла. – Мне пофиг сейчас на все. Меня подбрасывает от возбуждения при одном только виде искрящейся морской глади. Я хочу в объятия этой воды, пусть смоет с меня прикосновения его рук и слов, пусть вымоет из тела и сознания мою собственную... набирающую обороты... Одержимость к своему палачу!
– Настя похожа на тебя? – не отрывая взгляда от бегущего полотна асфальта, спрашивает Дима. Настороженно смотрю на него, но, пожалуй, зря ищу подтекст.
– Внешне нет, она похожа на маму. У нее русые волосы и серые глаза. Характером... Он похож на мой. В кого, я даже не представляю. Точно не в маму и не в папу.
– Ей угрожают. Я верно понял?
Умеешь ты... Одной фразой... Улыбка гаснет на моих губах.
– Дима, пустяки, школьные разборки с мальчиками, с которыми не хотят дружить... Моя подруга поможет...
– Юля... Не мне тебе рассказывать, как жестоки дети. Ты знаешь точные данные этого героя? С ним поговорят. Вечером расскажешь мне все, что знаешь.
– Не надо, правда...
– Юля, это не я чего-то от нее требую.. Дети не привыкли отвечать за свои поступки. Никто о ней переживать в создавшейся ситуации не будет. Ну?
– Хорошо, – горло предательски щиплет от двойственности ситуации. Произношу название школы, фамилию, класс... Ты готов спасти Настю только из-за чувства вины передо мной? Почему ты не спас меня от себя самого?! Прямо сейчас, когда лед между нами тронулся наконец, когда я почти приняла твою власть и готова была самолично вырвать ядовитые рецепторы собственных орхидей цвета dark? Почему ты просто не дал мне времени принять эту роль? Ты же никогда ничего не делаешь, не продумав! Неужели ты не хотел моей добровольной сдачи? Конечно же... Это бы было вразрез с твоими жестокими сценариями моего порабощения! Не пристало рабыне вставать с колен и вести переговоры со своим господином! Только резать. Зашивать грубой дратвой. Вспарывать кожу, нанося граффити жестокой татуировки своего абсолютного владения. Тебе всегда будет недостаточно даже покорности...
Я еще ничего этого не знаю. Я наивно полагаю, что после нашей запредельной близости в цепях и боли отпала нужда, что я навсегда осталась для него уязвимой маленькой девчонкой, которую хочется защищать и носить на руках, будить поцелуями и конфетками и никогда не причинять боль... Сейчас тепло благодарности не позволяет интуиции нарушить гармонию момента, и, я, повинуясь безотчетному порыву, обхватываю его шею.
– Спасибо тебе... Дима, мне, правда, это очень нужно... Я не хочу, чтобы Настька на мои грабли...
– Юляшка, мы разобьемся! – мне кажется, или он жмурится от удовольствия? Возвращаюсь на место, руки по швам. Дорога вдоль обрыва. Обращение "Юляшка" согревает своей уникальной нежностью, а ласковая гладь моря манит к себе... Но больше не требует смыть прикосновения его рук и губ. Больше мне этого, похоже, не хочется... и никогда не хотелось!
Это пустынный пляж, крупная галька, скалистое побережье. Видимо, поэтому тут никого, кроме нас, и нет.
– Там опасный берег, не спеши! – предупреждает Дима. – Обуй вот это. Можно ноги поранить.
Поспешно натягиваю резиновые облегающие мокасины... Лекси говорила, в Египте без таких в воду лучше не соваться, коралловый песок. Стягиваю через голову футболку, пара движений бедрами, и шорты сами скользят по моим ногам под его пристальным взглядом. Похоже, наличие минимума одежды на моем теле заводит его гораздо сильнее, чем ее отсутствие?
– Ты со мной?
– Чуть позже. Смотри, не вздумай уплыть, – его губы накрывают мои повелительным нажимом, словно закрепляя браслет принадлежности, который, отплыви я далеко, сработает, парализовав все конечности. Парадокс, но мысли о побеге не приходили мне в голову. Далеко я смогу уйти в одном купальнике, пусть даже на гейском курорте? Спит дезертир-интуиция, розовая кисея закрывает мои глаза, наполняя ощущением чего-то волнующе приятного, когда я, рискуя подвернуть ноги о камни, бегу к ближайшей бухточке с проблеском песчаного дна. Не так уж тут и опасно! Но людей нет, и это здорово! Прохладная, ласковая, подсвеченная солнцем вода принимает в свои объятия, и я в тот же миг забываю обо всем. Терапия самой природы от расколотых снов, измененного сознания и морального падения. Я заплываю очень далеко, не чувствуя усталости, не думая ни о чем, переворачиваюсь на спину, так хорошо полежать в объятиях моря. Вижу перед собой склоненную голову Кошки, словно прибалдевшую под рукой хозяина, и даже кажется, между крикам чаек слышу ее довольное урчание. Скала Дива с тонкими ограждениями смотровой площадки, крошечные силуэты людей... Интересно, видят ли они меня? Вполне вероятно, очень яркий купальник... Прибрежная полоса, дальше обзора не хватает, вся утопает в зелени кипарисов, мелькают белые и песочные скульптуры строений. Ласковое, совсем не горячее солнце дрожит в ослепительно голубом небе, ласкает мою отвыкшую от загара кожу. Солнцу все равно. Все равно этим людям, обозревающим окрестности с высоты скалы... Всему миру не до нас. Вновь сжимает горло предательскими тисками уязвимой безысходности. Нет, не нужна морской воде соль моих слез сейчас. Яростно рассекаю легкие волны, испытав приступ мимолетной паники от расстояния, на которое заплыла. Мне надо вернуться. Вернуться, посмотреть ему в глаза, преодолев гребаную уязвимость и страх, и убедиться, что ничего больше мне не угрожает теперь... Я хочу быть обманутой, предвидя заранее крушение всех ожиданий...
– Ты очень далеко заплываешь! – прилетает мне вместо традиционного "как водичка?" Ловлю на лету полотенце, решительно поднимаю глаза, встречая оттенок подсвеченной солнцем карамели без серебряных вкраплений... Прошу тебя, соври. Сейчас. И позже. Обруби красный провод, останови таймер отсчета до точки невозврата. Ты же мог всегда по-человечески. Сжимая мои ладони и заглядывая в глаза с пониманием, в этих пустых расколотых зеркалах еще не погасли искры чего-то теплого... Родного... Просто скажи. Скажи, что хотел именно так, а не по-иному, не в просящей манере, нет, констатируй факт, в надеже на мое понимание... Не руби с плеча режущей аксиомой "Да будет так, я сказал!" не притягивай за волосы мое чувство протеста, которое я готова отправить сворачивать палатки моих оборонных локпостов. Просто попроси! Уговори меня! Я готова прислушаться к тебе... только к тебе человечному! Расскажи... спроси... посмотри мне в глаза проникновенным взглядом... "Выдержишь, моя сильная девочка?" Так просто и так... недостижимо.
– Ты плакала? Юля! Все хорошо?
– Морская вода в глаза попала.
– Что с тобой? – руки обнимают мои плечи, вместе с полотенцем стирая соленые капли с кожи... Сотри их с моей души одними словами! Тебе не сложно! Пожалуйста! Ты не слышишь. Что тебе до моих взлетающих на воздух городов, моей падающей к твоим ногам подбитой авиационной артиллерии?
... Звенящий детский смех, перелив колокольчиков, – такой чужой и не логичный звук. Он прошивает мое сознание, разворачивает бегущие по каналам слезы обратно, отчаяние ожидания вечера уходит совсем, сменившись умилением основного женского инстинкта при звуке детского голоса. Сглатываю, напоследок заглянув в глаза цвета теперь уже латте... я запуталась... Беспокойство. Нежность. Куда все это унесет к вечеру? Рву полотенце из его рук, рисую на губах искренне-удивленную улыбку аккурат с поворотом корпуса вправо.
Очаровательный паренек шести – семи лет прикусывает пальчик, стреляя глазками шаркая ножкой в сандалике по гальке пляжа. Дети бесхитростны и открыты. Забыв о своих метаниях, подхожу ближе, протягивая руки.
– Привет, маленький незнакомец!
В ребенке уже, с первых шагов, играет инстинкт потенциального женского любимчика. Чертики пляшут в наивно прищуренных глазах, вместе с восхищением – "какая красивая тетя!" Меня любят все дети без исключения.
– Славик! – о, вот и наша мама. Высокая блондинка в цветастом сарафане, с яркой пляжной сумкой через плечо. Хм, долго думала, перед тем, как одеть босоножки на платформе на каменистый пляж?
А, беглое визуальное знакомство с женщинами – это целая история! Выпрямляю спину, элегантным поворотом шеи отбрасываю с плеч мокрые волосы, упершись руками в бедра. Свободна, истинная крашеная арийка, альфа-сука тут я. Что ты морщишь свой обгоревший носик, изучая мою фигуру? Это Cavalli, крошка... Тот самый, ага, что любил просто Марию в сериале. Я тебя умоляю, подруга. Можешь сколько угодно делать выражение лица а-ля "я узрела Катю Пушкареву", кривить губы или иронично хмыкать, я видела себя утром в зеркале, не выросли у меня очки на переносице и не скривились зубы. Снимай свой сарафан, сравним, у кого тело круче. Что? Медлишь? Обвисший животик не пляшет рядом с моим плоским? Я смотрю ей прямо в глаза, и мой взгляд она не держит совсем. Зато переводит его на Диму, и меня пробивает на смех. Нижняя губа этой красавицы забавно оттопыривается, в глазах появляется блеск тупого восхищения. Вперед, крошка! Ты не ошиблась, это Кристиан Грей под прикрытием! У нас в скалах рядом с красной комнатой и вертолет припаркован. Давай, шаг вперед, по сценарию, лицом в гальку! Дыши, Анастейша, дыши...
Ни намека на ревнивую судорогу в моем сознании сейчас. Никакого возмущенного "вали, он о мной!" Меня забавляет эта ситуация... Она вызывает веселье и злорадство. О, давай, глотай слюни... Хочешь, подарю на ночь... и на всю оставшуюся жизнь? Такой незаменимый в быту мужчина! Ходячий стимул с плеткой в руках!!! Украшения будешь носить всю ночь, не снимая!
Я теряю к ней интерес. Ради бога, разглядывай его обнаженный торс и давись слюной. Я этим сыта по горло.
– Тебя Слава зовут, да? – ловлю робкую улыбку обаяшки-мальчугана, и на душе становится на миг светло и безмятежно, словно не было недели моих страданий. Жизнь продолжается. И, наверное, я выживу на зло всем уродам ради того, чтобы однажды увидеть улыбку собственного сына, которая сотрет тень тяжелых испытаний с моей души раз и навсегда. – Святослав, значит? А я Юлечка.
– Как Тимошенко, да? – вспыхивают глазки шкодным огоньком. Смущение тает стремительно, он смотрит на меня почти как взрослый. Затем его глаза расширяются. Он заметил припаркованную машину. Точно, мужчина. У них сейчас с мамашей одинаковое выражение лица. Только мама пялится на Димкин торс.
– А это у вас это японская машина, да? – подбегая к машине, пританцовывает пацаненок. – Мама, смотри, скутер!
– Хочешь рассмотреть поближе? – я не успеваю присесть на плетеный стул и откусить от нектарина. Сладкий фрукт просто летит в гальку у моих ног, а позвоночник прошибает неприятной волной. Этого просто быть не может! Это недопустимо!Нет, Дима вовсе не падает к ногам блондинки с воздетыми руками к небу и надсадным воплем "будь моей женой!" То, что я вижу, кажется нелогичнее снега в июне. Ребенок на его руках, со смехом дергающий штурвал скутера... Трясу головой, не в силах осознать увиденное. У таких, как он, вообще не должно быть детей!
Жизнь тоже имеет чувство юмора. Нет, Юля. Он будет любить своих детей, являться для них самым лучшим отцом, никакой темной сущности не место в этом избранном замкнутом мире... Не повезло только тебе!
Хлопаю пляжную сумку, дрожащими руками выбиваю сигарету. Плохая идея! Я итак задыхаюсь от увиденного. Нет, я не испугалась за ребенка, он вряд ли причинит кому-либо вред. Меня не смутила даже правдоподобность картины... Это тот самый Диссонанс, который капля за каплей отнимает мои силы, убивает во мне все живое...
Его сердце стучит так же, как и мое. Солнце светит для каждого из нас одинаково. Дети тянутся к нему так же, как и ко мне. Потому что он обычный человек! Который просто в один прекрасный день решил, что имеет полное право на мою жизнь! Диктовать свои правила, которые я не принимаю, и устанавливать их, круша мою волю!
Мне хочется бежать. Все равно, куда. Плыть, навстречу неизвестности, лучше в омут, только не обратно. Сбивать в кровь ноги, до тех пор, пока не вытравлю из памяти яд его поцелуев и слов. Но я не трогаюсь с места. Смотрю на тлеющую сигарету в пальцах, думая лишь об одном, – не разрыдаться прямо сейчас и не начать биться в истерике.
– Пока, Юлечка! – теплый ветерок в чертогах моей тьмы, звонкий детский голосок. Поспешно надеваю очки, прячу боль в своих глазах от ребенка. Дай тебе бог, чтобы никогда в своей жизни ни ты, ни твои близкие не знали подобной душевной боли. Блондинка натянуто улыбается, я изображаю дружескую улыбку и машу ей рукой. Ребенок, воровато оглянувшись на Димку, отпускает руку матери, и прямо на моих глазах происходит маленькое чудо, которое придерживает мои надорванные тросы перед потерей сознания на обрыве. Легко и уверенно, одним движением ручонки семилетнего парнишки.
– Смотри, Юля! – вытягивает руку, сгибая в локте... И меня накрывает волной искреннего веселья, когда я понимаю значение этого жеста!
– Славик, ну ты даешь! Да у тебя бицепс больше, чем у дяди! Ты Джеймс Бонд? Ты на задании?..
Смех так и замирает на моих губах, когда мой юный новообретенный друг с матерью удаляются. Скальный выступ скрывает их от нас. Там еще одна бухта с чистым песчаным берегом.
– Да ты роковая женщина, – добродушно говорит Дима, присаживаясь рядом. – Мне следовало б тебя прятать от людских глаз.
Я молчу. Реальность вернулась. Принимаю из его рук чашку с шампанским. Бокалы решил не тащить... Мне все равно, даже после того, как он замечает мое состояние.
– Юля, точно все нормально? Тебе плохо? Это солнце, наверное... Ты не заболела?
Зачем? Зачем ты беспокоишься обо мне, если совсем скоро тебя не остановит в собственных ненормальных желаниях даже вид моей крови? Совсем скоро ты сломаешь меня. Получишь то, о чем даже не мечтал...
– Я снова искупаюсь. Можно?
– Конечно, маленькая. Только не заплывай далеко, обещаешь? – зачем ты плавишь мой металл в огне своей двойственной сути? Почему ты уже принял решение, от которого никогда не отступишься? Прикусываю губы до крови. Юля, переступи через гордость. Просто скажи. Дай ему узнать свои страхи. Свою боль. Он не может не понимать! Он едва не потерял тебя совсем недавно, твое сердце не из стали, ты не выдержишь снова. Он поймет, вы за очень короткое время стали так близки друг другу! Предотврати... время против тебя! Сделай это сейчас!
Я ничего не делаю. Глотаю слезы и улыбаюсь натянуто-шальной улыбкой, захожу в воду, и, когда она достигает моей груди, начинаю плыть, рассекая руками прогретую солнцем морскую гладь. Автоматически машу рукой Славику, который бегает по песку с криками "Юля! Юля!" Его мама наблюдает за мной. Наверняка не без зависти, еще бы, ее представления об увиденном примитивны до невозможности. Смазливая малолетняя хищница отхватила мужчину с внешностью киногероя, торсом Дэвида Ганди и кучей бабла, судя по машине и накрытой поляне... Как все красиво выглядит со стороны! Что бы ты сделала, знай правду? Да ничего б ты не сделала. И не потому, что действует негласный принцип "моя хата с краю". Плясала самбу злорадства с причмокиванием "так ее!" А может, нет. Мать все-таки... Пожалела бы... пожелала мне сил... И махнула рукой, не без мысли, что такому мужчине еще не то б позволила за салон красоты в перспективе...
Легкие волны бьют в лицо. Зажмуриваюсь, перед глазами темные круги от набежавших слез. Круги? Нет, это нечто иное. Спирали, завитки... Цифры? 9. 6. 9. Снова? Что они хотят мне сказать? Что-то важное. Юля, ты упустила их не так давно, ты была в стрессе... Ты думала, это игры твоего изнасилованного сознания... Пугающий тебя триксель обрел ассоциативный ряд чисел... Но что ускользает от внимания... Какая-то запредельная важность этих девяток... Шустрый мышонок замучил кота. Тома жалко. Вот честно, он какой-то свой пацан, а Джерри – как лидер пионерской организации... Сколько лет мультику, а все не надоедает! Только плохая идея крутить в маршрутке... Дважды проезжала свою остановку!
097... От неожиданности делаю глоток воды. Е-42...там крутят по плазме "Том и Джери." 097 42... Девятка...097429...6... История! Точно, история! Гребаный экзамен! Я еще подумала, что этот день не забуду... 9.07!!! 0974296907!!!! Номер телефона Вадима!!!!
От накрывшего озарения перестаю взмахивать руками. Снова глотаю воду. Это же тот самый экстренный номер! Меня трясет. Настолько сильно, что я боюсь остановки сердца прямо в воде, с бешеной скоростью плыву обратно... Зачем? Я и сама не знаю. У меня нет телефона. Он есть у Димки... а еще...
Ох, не любят меня женщины в преимущественной массе. Я им как кость в горле. Родилась с внутренним шармом, который многим не подвластен... Но это сейчас не имеет никакого значения, ведь у нее наверняка есть телефон!
– Юля! – хлопает в ладоши мой юный поклонник, подбегая к берегу... К тому самому, где я заходила в воду, и где Дима может следить за каждым моим движением... Возможность подплыть с другой стороны уничтожена на корню. Мамаша уже спешит за ним следом.
– Привет, юный герой! – Оглядываюсь на Диму... Время против меня. Попросить сейчас у блондинки телефон? Как? Что же делать?
– Я – Юля, – улыбаюсь ей натянутой теплой улыбкой.
– Алена, – настороженно отвечает она. Переводит взгляд на мои запястья, потом на лицо, в глазах недоумение. Я уже свыклась со своими ссадинами... Сглатываю. Алена, ты же женщина! Ну прошу тебя, пойми все без слов!..
Да, женщина. Но прежде всего, мать. Ты не подставишь сына под удар. Да и поняла ли ты значение тонких красных линий на моих кистях? Сумасшедший и непродуманный план трещит по швам. Цепляюсь взглядом за серьги в виде цветов в ее ушах...
– Красивые, – робкая взятка... Зачем? С какой целью? Она не взяла с собой телефон...
– Юля! – Дима словно ощутил что-то на расстоянии. Твою ж мать. У меня просто нет выбора. Улыбаюсь обнадеживающей улыбкой, чтобы не напугать своим безумием в глазах, перед тем как шагнуть навстречу своему скорому персональному аду. Шанс потерян. Или же нет?
Цифры выжгли клеймо в моей истерзанной душе, никогда больше им не стереться из моей памяти. Понимаю, просто до дрожи, смысл анекдота "были б спички – был бы рай!", когда покорно позволяю накрыть себя полотенцем и смахнуть капли воды с кожи. Ждать. И успокоится. У меня есть оружие... Мне получить только ключ к оружейной комнате!
После шампанского и хрустящих круассанов меня немного отпускает. Лишь провожаю взглядом спустя пару часов новых знакомых. Мама Алена просекла, что ничего ей не светит тут с потенциальным папой для сына, пока он со мной. Няша Славик, пока не видит маман, посылает мне неловкий воздушный поцелуй, от которого поразительным образом теплеет на душе, и тяжелые мысли уносит серым пеплом
– Наконец-то одни, – довольно изрекает Дима. – Обычно тут никого нет. Особенно с детьми... Ничего не стоит получить ушибы, кругом скальная порода.
– Пошли купаться, – слизываю с пальцев сок персика. Время есть. Только ждать. И еще раз все хорошенько обдумать...
В этот раз я не заплываю далеко. Мы, как дети, резвимся у берега. Солнце, воздух и вода, и тревога отступает... настолько, что во мне вновь просыпается ребенок, который, чувствуя скорое приближение кошмара, хочет жить сегодняшним днем.
– Смотри, подлодка! – как можно серьезнее вскрикиваю я.
– Где? – напрягается Дима, не успев осознать абсурдность фразы. В тот же момент веерный каскад брызг, поднятый моими ладонями, окатывает его с головы до ног. Выдержанный покер фэйс летит к чертям перед атакой веселого изумления, и едва успеваю увернуться от новой порции брызг
– Ах ты...
Показываю язык, перед тем как заставить его захлебнуться морской водой от подачи моими ладонями. Ладони конусом, в глубину, навстречу подсвеченной солнцем толще воды. Как приятно снова, в который раз, в эту пучину бесконечного самообмана, кажется, вот, раз и все – не догонят, не найдут... Но минута слабости уничтожена, стерта ласкающими касаниями воды, высушена лучами ласкового солнца, унесена легким ветерком. Жить настоящим. Обмануть себя, отключив на минуту воспоминания и предположения, и тогда можно по-настоящему ощутить себя счастливой. Выныриваю на поверхность. Ну? А что ты мне сделаешь? Капли воды бьют в лицо... Давай, мне приятна эта боль... Боль?
Жесткие губы снимают с моих губ соленые капли... пока еще морской воды. Очарование момента, иллюзия беспечной свободы умирает в агонии у моих ног, это не поцелуй, это вакуумный забор моей воли в беспощадные тиски чужой абсолютной власти. Никогда ничего не изменится. Шаг за шагом будешь отравлять меня своей подчиняющей одержимостью. Я уже парализована ею. Человек привыкает ко всему, привыкла и я... Настолько, что эта безумная интоксикация вознесла меня к звездам вчера, сгладила грани инстинкта самосохранения, прикрыв его шлейфом под грифом "доверие"... Я так чертовски уязвима сейчас. Перехватывает горло. Я только чудом не плачу, мои глаза пусты, но внутренности истекают слезами бессилия и безысходности.
Юля, забудь про гордость. Проси. Убереги себя от того, о чем начала говорить образами твоя интуиция. Что-то происходит прямо сейчас. Меняется маршрут дальнейшей жизни, вроде бы после недавних событий логично предположить, что в лучшую сторону. Гармония, взаимопонимание, удовольствие, принятие некоторых его правил, которые раньше вызывали в тебе ужас... Почему, откуда я знаю, что все не так?! Почему впереди тьма и ощущение краха? Открываю глаза, ловлю подтверждение своим предположениям. Горячий эспрессо, подсвеченный солнцем.Я долго не увижу кофе-лайт теперь. Я не могу еще этого знать, но на все сто в этом уверена...
Нет. Живи сейчас и настоящим. Перед смертью будет, что вспомнить...
– О боже, – сжимаю виски ладонями, увидев две пары наручников. – Ты больной, знаешь об этом?
