Текст книги "По закону перелетных птиц"

Автор книги: Светлана Графная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

– Его Величество у себя? – походя спросил принц.

– Так точно, Ваше Высочество! – в один голос отрапортовали стражники. И один, главный, добавил: – Вернулись в свой шатер минуты две назад.

– Подождите немного здесь, домна, – повернулся принц к девушке. – Я объясню Его Величеству ситуацию.

– Как вам угодно, – невозмутимо согласилась Лойнна, и принц скрылся в шатре.

На стражников она едва-едва глянула, лишь рассеянно кивнув в знак приветствия. Её занимали более важные вещи. Например, такие, как предстоящий разговор с монархом. Принц – это так, разминка, но, судя по нему, если старший брат превосходит или хотя бы не уступает Его Высочеству в уме, то задачка окажется не из легких.

Секрет Лойнны был прост и даже оскорбительно банален. Она всего лишь виртуозно владела психомагией. Да-да, тем самым, презираемым большинством магов разделом ворожбы, которому даже в учебниках и фолиантах уделялся лишь один параграф, да и то "для галочки". Она же, как истинный и опытный профессионал, отлично знала, что в половине случаев специалисту-психомагу собственно, магия, и не требовалась. Её с успехом подменяла техника, уверенность, опыт и вдохновение. Порой, конечно, приходилось и колдовать, но сила использовалась скорее как острая приправа, оттеняющая вкус изысканного блюда, нежели как основа воздействия.

Для достижения такого результата достаточно было обладать хотя бы начальными навыками управления магическими энергиями, минимальными природными данными (подвластный воле голос, сильный взгляд, необычная жестикуляция, умение "держать внимание") и изрядной изобретательностью. Да и ступени подготовки к воздействию было всего три: определение цели – что конкретно требуется от человека; набросок двух-трех черновых вариантов её достижения да особое внутреннее состояние – своеобразный полутранс, служащий непоколебимой защитой от всех внешних раздражителей.

И достигать такого состояния она умела столь совершенно, что могла бы и вас поучить. Просто закройте на минуту глаза – и окунитесь в море собственной памяти. Вытащите из пыльных сундуков воспоминаний самые любимые, самые яркие и пестроцветные гобелены жизни. Знакомое до боли, до последней черточки лицо любимого человека… Заливистый смех, смешанный с шумом прибоя и скрипом песка под босыми ногами… Выпитый до дна, как бутыль густого терпкого вина, под тоскливый и манящий голос гитары вечер в темном лесу… Прочитанный залпом, за одну мелькнувшую, точно мгновение, ночь чей-то роман, забытый прежним хозяином в поезде на верхней полке… Три строки стихотворения – самого дорогого, самого любимого: "Согреться в пламени не своего костра я лишь мечтаю – большего не надо. Я знаю, как реальности искра испепеляет тень ночного взгляда…"

И вот тогда, снова открыв глаза, вы вдруг увидите, как преобразился мир за эти несколько мгновений, и поймете, что никто и ничто на свете не сможет ничего противопоставить той силе, что вдруг зажглась внутри вас, словно свеча, вспыхнувшая от короткого поцелуя быстро сгоревшей спички…

Лойнна не закрывала глаза – она, как ни крути, была в очень людном месте, и не следовало шокировать людей, не обретя среди них сначала своего места и уважения. Она смотрела перед собой, но любой, заглянувший в бездонные янтарные глаза, понял бы, что она видит отнюдь не сияющие шлемы стражников и не их снова вытащенные из ножен мечи…

– Домна, войдите! – повелительно донеслось из шатра.

Ведьма решительно тряхнула роскошной черно-красной гривой и невозмутимо вошла внутрь. Присела в формальном реверансе:

– Воды и огня, Ваше Величество!

Изнутри жилище не поражало роскошью, хотя чувствовалась плохо скрытая привязанность к надутой вычурности. Единственное кресло – собственно, для монарха (принц стоял по правую руку) – устлано шелковыми тканями, на столе – отделанный золотом канделябр, на руке короля лениво посверкивали тяжелые перстни. И это притом, что на шелке сидеть – сущее наказание (соскальзываешь с него всё время!), потребность в канделябре с новыми, не оплавленными свечами, представлялась весьма иллюзорной, а перстни здорово раздражали и самого короля, то и дело соскальзывая со вспотевших пальцев.

– Подойдите и назовитесь! – предложил Его Величество. Голос, долженствующий произвести величественное впечатление, показался Лойнне не то безмерно усталым, не то глухо скучающим. Тьфу ты, а она ещё ради этого… даже и как назвать-то неизвестно… устроила себе такой транс, что впору уличную святую играть – поверят!

Три шага вперед – чисто символически: размеры шатра не позволяли воплотить в жизнь традиционную, рассчитанную на огромный тронный зал фразу королевского приветствия. Ещё один полупоклон:

– Я – Лойнна Нордъерская, чужеземка.

– Откуда вы, домна Лойнна? – надо же, какая вежливость! Видимо, принц не зря прочищал этому зажравшемуся типу мозги десять минут, прежде, чем позвать её.

Как там говорил принц? Эстхардское имя? Ну что ж, пусть будет так…

– Из королевства Эстхарда, Ваше Величество.

Король нахмурился. Да, далековато, конечно, но что поделаешь: раз уже спела эту песню Его Высочеству, то перевирать предыдущий куплет в припеве никак нельзя.

– И с какой целью вы прибыли сюда?

Эх, а вот об этом, Твое Величество, лучше и не спрашивай. Ибо она придумать пока не успела. Что может толкнуть красивую сильную и талантливую ведьму на долгое и тяжелое путешествие?

Обет? Ха, куда уж там. Когда женщины давали обеты? А уж тем паче – чародейки!.. Послана своим королем справиться с местной напастью? Нет, ни в коем случае: это должно быть самостоятельное решение, за которое ещё предстоит выкупить свободу Церхада… Страсть к приключениям? Ну-ну, и каким же образом она умудрится объяснить, что такое дух авантюризма, людям, чьи поступки, мысли и цели почти официально расписаны с самого рождения?.. А вот если…

– Вы слышали о Крылатом Всаднике, Ваше Величество?

Вот-вот, самое то. Таинственный магический алтарь, который дано найти далеко не каждому, и уж припасть к нему – тем паче. Чем не причина сорваться с места для молодой эмоциональной ведьмы, у которой в голове встречный ветер мешается с пряным привкусом собственного всесилия?

– Ах, паломничество, – скучающим голосом произнес король. – Да, цель достойная… Ну а чего вы хотите от меня, домна?

– От вас?

– Вы добивались аудиенции, – пояснил монарх. – И получили её. Так чего вы от меня хотите?

– Ах, да… Ваше Величество, я хочу просить вас о милости.

– Какой милости, дитя мое?

Ох, Твое Величество, знал бы ты, во сколько раз она тебя старше… Ну да ладно, оставим в стороне ляпсусы непосвященных. Хотя Церхад бы сейчас вволю посмеялся.

– Я прибыла сюда не одна, а со спутником. Но, увы, ваши стражники разлучили нас, уведя его в дворцовые подземелья.

– Мои стражники никогда не посмеют обидеть невинного! – гордо ответил король. – За что был уведен ваш спутник?

– Они говорили что-то об отсутствии лицензии…

– Он что, посмел колдовать в моем королевстве, не имея на то официального разрешения?!! – гневно вспыхнул монарх. – И неужели вы думаете, что я теперь отпущу его просто так?!!

Принц нервно постукивал пальцами по спинке государева кресла. Ему явно не нравилась степь, в которую потянулся разговор.

– Простите, Ваше Величество, – торопливый реверанс. – Мы просто не знали, что здесь маг не имеет права колдовать без какого-то… хм… формального разрешения. И готовы принять то наказание, которое вы изволите на нас наложить…

Король уже набрал было полную грудь воздуха для новой отповеди, но тут принц, взглядом извинившись перед Лойнной, поспешно наклонился к монаршему оттопыренному уху ("А что, удобно! Корона на лоб не сползает…", – мысленно отметила ведьма) и что-то жарко зашептал.

– Ваше Величество, вы увлеклись… – едва слышно донеслось до Лойнны.

Король, вынужденный отказаться от самолюбования в разгневанном виде, недовольно глянул на принца, но всё же внял гласу разума, озвученному им. Медленно выдохнул, поправил перстни на правой руке и снова глянул на спокойно стоящую перед ним и уже порядком скучающую Лойнну.

– Домна, Его Высочество, – кислый взгляд, брошенный в правую сторону, утвердил Лойнну в догадке, что отношения между братьями отнюдь не радужные, – утверждает, что вы в его присутствии сумели уничтожить чудовище, которое мы называем тагром. Правда ли это?

– Несомненно, – с готовностью подтвердила Лойнна. – Это существо относится к нежити "условно живой" и по каталогу магических созданий носит имя "эйдерн". Тривиальное – "лабиринтник".

– Тогда почему же наш маг не сумел его определить, если вы сделали это с первого взгляда?

– Я уже пыталась объяснить это Его Высочеству, – Лойнна на миг отвела взгляд от короля, глянув на усмехнувшегося принца. – Видите ли, магические школы могут сильно различаться по изучаемым в них дисциплинах, да и маги, как правило, универсалами бывают очень редко – обычно идет довольно узкая, но зато безукоризненно профессиональная специализация. Поэтому вполне возможно, что вашему магу неизвестно примененное мною заклятье, но зато я не знаю и половины того, в чем блестяще разбирается он.

– А почему – "лабиринтник"? – вдруг вмешался принц.

– Потому что эйдерны всегда строят себе настолько запутанные норы, что они перерастают в тоннели, и запутаться там очень легко. Именно поэтому ни один маг в здравом уме не сунется в одиночку в нору к лабиринтнику. Подстеречь у поверхности – это да. А внутрь идти – только облавой из трех-пяти человек.

Принц задумчиво кивнул. Это ему уже было известно.

– Вот что, домна, – вновь окликнул ей король. – Слышали ли вы о Всадниках Ночных Костров?

Лойнна с трудом согнала с губ зарождающуюся злую усмешку.

– Очень немного, Ваше Величество.

– Это элитные войны, главная мощь моего королевства. Один Всадник выстоит в бою против пятерых обычных воинов. Их выносливость, сила и преданность вошли в поговорку!

Ну и куда же ты клонишь, Твое Величество? Медленный полупоклон:

– Я рада, что ваше королевство находится под столь надежной защитой, Ваше Величество.

– Сможете ли вы с помощью этих Всадников расчистить лабиринты под городом и уничтожить зловредных тварей?

– Разумеется, не безвозмездно, – торопливо добавил более сообразительный принц.

Ага, вот и начинается главное веселье…

– Одна – никогда, Ваше Величество, – виновато опустила глаза Лойнна.

– Хм… А с помощью наших магов? Мы, конечно, не привлекали их к решению проблемы, но если это необходимо… С их помощью вы справитесь?

– Одна – никогда, Ваше Величество…

Король гневно подпрыгнул на своем кресле.

– Что значит – одна, если я предлагаю вам взять моих лучших воинов и магов?!!! Вы в принципе отказываетесь оказать эту услугу государству?!

Лойнна торопливо спрятала самодовольную улыбку в прядях упавших на лицо волос.

– Что вы, Ваше Величество! Я говорю лишь о том, что не справлюсь одна – мне нужна поддержка моего друга и избранника.

– Да чтоб вас! – в сердцах выругался король. – Ну, где же я вам возьму этого вашего друга и избранника? Из Эстхарды вызову?! Так, пока он приедет, мне тагры полкоролевства разорят!!!

– Что вы, Ваше Величество! Вы можете решить эту проблему одним словом. Ведь мой друг находится в заключении в вашем дворце.

– В заключении? – король катастрофически медленно переваривал информацию. А уж связывать её с полученной прежде и вовсе не умел. – Но почему?

– Потому что по незнанию колдовал, не имея на то лицензии, – терпеливо повторила Лойнна. Чтобы сохранить ангельский характер порой требуется дьявольское терпение!

– Не было лицензии? О боги, да какой же идиот посмел засадить его туда за такую ерунду?!!

* * *

Лойнна устало потянулась и полуулеглась на лежаке. Длинные волосы накрыли изголовье шелковым полосатым покрывалом.

– Словом, от нас теперь требуется не так уж много: очистить местные туннели от лабиринтников – они их, кстати, таграми называют – и можно с чистой совестью послать короля недалеко, но надолго.

– "Не так уж много", – передразнил её Церхад, задумчиво барабаня пальцами по столу.

Их законная палатка, торопливо разбитая стражниками в королевском лагере (но по требованию Лойнны – подальше от монаршего шатра), была совсем небольшой: там с трудом помещались два лежака, низкий столик да небольшая полочка для плащей. Эх, надо, надо заняться расширением пространства… Но пока Церхад об этом даже не задумывался: история, поверхностно рассказанная Лойнной, заняла все его мысли.

Итак, лабиринтники. Не самое плохое, чего можно было ожидать. Хотя дело ведь зависит от количества…

– А вот с этим плохо, – опередила его вопрос считывавшая мысли Лойнна. – Их там не просто много, а ОЧЕНЬ много. За неделю не было убито ни одной твари, зато потери среди воинов впечатляют. Даже меня.

О, тогда дело и вправду нешуточное… Церхад недовольно поморщился.

– Откуда ты это знаешь? И как вообще умудрилась выменять мою свободу на эту… работу?

– Не только свободу, – веско заметила Лойнна. – Но и право колдовать где угодно и как угодно безо всяких лицензий, плюс…

– Хватит, хватит! – замахал руками маг. – Я отлично знаю, что по части переговоров тебе равных нет, и нас за это дело ожидают невиданные царские милости. Вопрос ведь в другом: ты хоть примерно представляешь себе, каким образом и с какого края вообще браться за эту запущенную целину?

– Немного представляю, – кивнула Лойнна, поднимаясь и принимаясь за обустройство быта. Ей надоело лежать на сухом лапнике и ходить полусгорбившись. Романтика – дело, конечно, хорошее, но должны же у магов быть хоть какие-то привилегии?! – Потому что Его Величество пообещал нам в качестве силовой поддержки магов и Всадников Ночных Костров.

– Что-о-о?!!! – возмущение Церхада взвилось под потолок эмоциональным выбросом, проделав изрядную брешь в матерчатом навесе. Лойнна укоризненно поморщилась и сомкнула дыру усилием мысли.

– То, – чуть раздраженно подтвердила она. – Это элитный отряд воинов.

– Это – элитный отряд?!! – сарказма в голосе хватило бы не на одну фразу, а на десяток фельетонов. – И вправду, именно это я и понял, наблюдая за его приземлением личиком в навоз!!

– Церхад, хватит! – что-то гулко прозвенело во властном окрике – и маг тут же скрестил руки в знак поражения. С такой Лойнной лучше не спорить. – В конце концов, если бы не этот Всадник – сидел бы ты и сейчас в своем подземелье, а я металась бы по городу загнанной птицей, не зная, что, куда и зачем!

– А теперь – знаешь? – вопросительный взлет брови.

– Знаю, – вздохнула Лойнна и открыла ему сознание: – Смотри!

Зачем тратить вереницы слов, если можно просто соприкоснуться душами – и обменяться знаниями? Тем паче, когда времени мало, дел много, а в своем шатре Его Величество ждет от них решительных и оперативных действий.

Церхад задумчиво почесал затылок.

– Хм… Ну ладно, предположим, не такая уж он сволочь, какой показался с первого взгляда… Хотя и очень хорошим человеком назвать язык не поворачивается… Но каким образом мы умудримся объединить под одним знаменем и магов, и воинов, если здесь, насколько я понял, как и во многих местах, чародеи презирают стражников, а те, соответственно, – магов?

– Объединим? – Лойнна самодовольно усмехнулась. – Соберем – вот первая цель. Для начала нужно их хотя бы привести сюда и расположить на временное житье. А уж объединять непримиримые души – это моя задача…

– Лойнна, не смей! – тревожно вспыхнули черные глаза. – Даже думать забудь!

– Почему? – искренне удивилась ведьма.

Церхад молча встал и усадил её обратно на лежак. Нечего ей лишний раз магию на всякую чушь тратить. Тем паче, что работа с пространством – это отнюдь не её профиль. А вот ему как раз не лишним будет вспомнить технику…

– Окно делать?

– Делать, – рассеянно отозвалась Лойнна. – С подоконником. Широким.

– Ну, это уж как водится! – усмехнулся маг. – Тебе следовало бы родиться кошкой: это они обожают сидеть на подоконниках и немигающими глазами смотреть на суетливо мельтешащих прохожих.

– Ты не ответил, Церхад, – решительно напомнила она. – С какой стати ты запрещаешь мне работать с магами и Всадниками?

– Да мне плевать, с кем, – отмахнулся маг, движением пальцев выплавляя изумрудные портьеры. Ну и что, что морок – через сутки подновлять придется? Зато абсолютно достоверный и даже материальный, как и всё, сотворенное им за жалкую четверть часа. Лойнна завистливо вздохнула: ей бы так, легким взмахом руки создавать и переплетать реальность… Но, увы, каждому – свое. Ему – материя, ей – души. А, может, – и не "увы"?

– Тогда в чем дело?

Церхад бросил колдовать и, подойдя, сгреб её в охапку. Близко-близко, глаза в глаза…

– Лойлинне, ты мне дороже чем любые люди, маги, короли, Всадники и все остальное мироздание.

– Знаю, – вот так, просто и спокойно. Потому что это и не признание – просто лишнее напоминание непреложного факта. – Ну и что?

– Ну и то, что я прекрасно понимаю, что вот так запросто ты бы меня из подземелий не вытащила. И сколько в это было вгрохано энергии – знают только боги и ты сама, потому что никогда ты даже мне не признаешься. И я отлично знаю, какой ценой тебе дается каждая секунда подобной "работы" – предельное напряжения и полная, до боли и отчаяния, самоотдача.

– Это просто магия, – попыталась возразить она.

– О нет, дорогая моя! – страстно возразил Церхад. – Просто магия – это когда, как я, взмахнул рукой – и сбил с ног противника. Голая растрата энергетики ауры – не более. А то, что делаешь ты, – рвешь на части свою душу, чтобы достучаться до чужих, – это не "просто магия"! Это…

– Что?

– Не знаю, Лойлинне… На человеческом языке для этого нет достойных слов. F'ierrentia, наверное…

Лойнна тяжело вздохнула, склонив голову ему на плечо.

Ну да, что поделаешь – она лучше, чем кто-либо знает, что словами, голосом и внутренней силой можно сделать куда больше, чем глухо подчиняющей человека магией. И, увы, пользоваться всем этим гораздо тяжелее, чем просто равнодушно швырять комки неоформленной силы, изредка распределяя их по матрице заклятья. Но, с другой стороны, – это просто её работа! И в любой работе можно найти неприглядные стороны. Взять хотя бы и его: неужели махать мечом посреди десятка врагов – это проще? Опасней – так точно!

– Вот что, Церхад, давай договоримся так, – осторожно начала она. – Ты идешь сейчас к магам – у них тут есть какой-то… Гильдия – не гильдия, ковен – не ковен… Не помню, словом, но принц тебе скажет. Главный маг у них мужчина, так что ты с ним, думаю, договоришься, хорошо?

– Конечно, договорюсь, – кивнул Церхад. – А ты?

– Что – я? – лукаво усмехнулась Лойнна.

– Да вот как-то с трудом мне верится, что ты в мое отсутствие будешь смирно сидеть на кресле и вышивать крестиком!

– И правильно! Не имею дурной привычки сидеть на креслах – подоконники гораздо удобнее! Да и с вышиванием пока в жизни как-то не сложилось…

– Лойнна, брось шутить! Куда ты пойдешь?

Ведьма тяжело вздохнула, вставая и потягиваясь.

– К Всадникам, разумеется. Боюсь, воспоминание о твоем утреннем подвиге не будет основным катализатором в переговорах с Райдасом, но все же у меня шансов больше, чем у тебя. И даже в преддверии напряженного вечера могу пообещать, что особо колдовать и воздействовать не буду, хорошо?

Некромант привычно провел рукой по её длинным волосам, убрал за ухо вечно выбивающуюся прядь. Эх, спорить с женщинами – неблагодарное занятие!

– Хорошо. Береги себя, Лойлинне.

* * *

Небо медленно темнело, солнце с явной неохотой скатывалось к горизонту, поднимался обычный в этих краях вечерний ветер, закутывающий прохожих в плащи и загоняющий воинов в палатки.

Райдас залпом допил кружку кисловатой браги, недовольно поморщился и отставил её подальше. Нет, бывали, конечно, дни, когда приходилось пить бурду и почище этой, но вот пить вместе с магами – это нет…

И зачем, спрашивается, дурак, согласился? Ведь королевского-то приказа не было. Пожелание – да, само собой. Но разве не ему, бывалому воину и давнему десятнику Всадников (а если не первое, то уж второе-то точно заставляло уметь разбираться в бюрократических тонкостях и скользкости формулировок) уметь понять разницу между "приказом" и "пожеланием"? Тем паче, что обманывать она его и не думала – сразу предупредила, что работать придется бок о бок с магами. Может, именно на это он и купился? На эту неприкрытую искренность и открытый взгляд? Да ещё на воспоминание, сколько неприятностей доставил ей ни с того ни с сего утром. Не то чтобы чувство вины, но неприятный осадок после этого остался…

Словом, как бы то ни было, но факт есть факт: он, вместе с пятью десятками своих людей, здесь, в палатках, разбитых в королевском лагере. Пьет кислую брагу и недовольно поглядывает на своих разбредшихся воинов.

Ночь вкрадчиво, но неотступно вступала в свои права, скрадывала очертания предметов, обманчиво "сворачивала" расстояния, стирала цвета… Лагерь постепенно затихал: выход в лабиринты был назначен на полночь, а до того времени опытные воины ещё успеют выспаться, чтобы не брести потом по норам нежити с бодростью восставшего в неурочный час упыря. Только одно яркое пятно дерзкого костра выделялось, словно искра в темноте.

В кругу вокруг огня сидело человек пять, причем и воины, и маги. То и дело раздавались взрывы смеха, обрывки шумных многоголосных разговоров, шел по кругу рог с вином…

Заприметив среди сидящих двух Всадников, Райдас решительно поднялся на ноги и направился к костру. Ещё чего не хватало – якшаться с магами, распивая один кубок вина! Довольно и того, что они вынуждены идти в бой вместе.

– Что здесь происходит? – строго осведомился он, приблизившись и собираясь разогнать это странное общество. – Ригл, Старден, разве истинным воинам перед решающей битвой надлежит пить черт знает, что; черт знает, где; черт знает, с кем???

– Добрый вечер, домн Райдас, – невозмутимо откликнулась на его упрек Лойнна. Лойнна??? Волосы, обычно хоть чуть-чуть присобранные, чтобы не лезли в глаза, теперь дико разметались по плечам, в янтарных глазах плясало яростное пламя, причем невозможно было понять, отражается ли то огонь костра, или же этот необузданный танец рубиновых отблесков рождается прямо в неестественно расширенных зрачках. Ну, ведьма, мать её…

– Добрый вечер, домна, – склонился в почтительном поклоне Всадник, не в силах оторвать взгляд от этой невиданной пляски янтарного пламени в её глазах.

Ведьма, разрывая нить его смятения, сама отвела взгляд, с сожалением глянув на торопливо подскочивших при виде начальника Всадников.

– Не лишайте нас общества этих милых людей, домн Райдас, – тихо попросила Лойнна. – Лучше сами присоединяйтесь к нам!

– А можно? – вдруг неожиданно для самого себя спросил Всадник, неуверенно поигрывая массивной брошью, скалывавшей плащ у горла.

Ведьма одарила его ещё одним огненным взглядом и улыбнулась, и яд этой улыбки проник глубоко, в самое сердце, отравив Райдаса на весь вечер и всю ночь.

– Вина домну Райдасу! – звучно разнеслось над костром – и сразу с нескольких сторон к нему потянулись руки с кубками. Он, помедлив, принял один – из рук Стардена – и осторожно отхлебнул.

О, дьявол!! Такого вина не на каждом королевском обеде нальют!

– Эстхардское, – опередила его вопрос Лойнна и пояснила: – Я оттуда родом.

Райдас кивнул и отпил ещё глоток красного, терпкого, пряного и пьяного вина.

А все дальнейшее смешалось в какой-то безумно прекрасный и невероятный… обряд? Бред? Морок?

Память не запечатлела нить событий – только отдельные, яркие, как вспышки магических искр в ночи, картины, обрывки фраз…

Лойнна. Странная, необъяснимая и непредсказуемая. То безумно хохочущая, то украдкой смахивающая слезы с глаз. "Кто она такая? – небрежно скользило в голове Райдаса. – Порождение богов – или сатаны? Послание ада или рая? Человек – или высшее существо, сплетенное из прядей магических нитей?" Скользило – и, не находя ответа, затиралось между сотнями других, таких же безотчетных и обрывочных мыслей.

Буйство костра, незримый танец раскаленного пламени не только в кругу дров, грамотно разложенных "шалашиком", но и везде – во взмахе небрежной руки ведьмы, в глазах людей, сидящих у костра, в плещущемся в кубке вине, в раздробленном, разбитом на осколки сознании…

Всё расширяющийся и расширяющийся круг возле огня, в который входили и маги, и воины, и стражники, и знать – и всем было плевать, кто тот человек, с которым ты пьешь на брудершафт за здоровье короля. Люди, люди, люди – уже не круг, а толпа, словно "пойманная" в какую-то паутину, сплетенную безумной ведьмой у полыхающего уже безо всяких дров костра…

Яростный, страстный, дерзкий взгляд янтарных, в свете пламени полыхающих чистым золотом глазах, в которых было ВСЁ. Ответы на все вопросы; последний довод разума перед свистом выхваченной шпаги; гневный огонь, расцветающий под ногами привязанных к столбу ведьм; шепот древних времен, когда не было ещё ни людей, ни вражды, ни любви – лишь бесконечное всеведение, и трепет шелковых знамен в руках отчаявшихся королей…

Чья была гитара, откуда она вообще взялась посреди чисто мужского общества, занимающегося грязной работой войны? Никто не знал, но никому и дело да этого не было. Особенно когда струны запели под тонкими, нервными, унизанными серебряными кольцами пальцами Лойнны, а её голос вплелся в причудливую древнюю мелодию седьмой струной… От ярости ливня плащи не сокроют, От солнца лучей не спастись под ольхой, Но воины Жизни не жаждут покоя, Одна лишь дорога у них – вечный бой. Идут по хрустальным тропам мирозданья, Бредут волонтёрами вечной войны. Путь жизни один лишь, одно лишь призванье – Сражаться со смертью по слову Судьбы. Из стали клинки их, из стали их души. Для них не отлична вода от вина. Они бесконечно сему миру служат, Страданья и боль выпивая до дна. Не зная рассвета, не видя заката, Идут беззаветно тропою войны. Не знают тоски и не слышат звон злата, Воюют со Смертью. Они так должны.

…И бесконечное, необъяснимое чувство ПРИЧАСТНОСТИ, захлестнувшее душу каждого, кто стоял в отблесках огромного, полыхавшего костра и слышал хоть слово из этой старой, известной каждому, но получившей в её устах второе бессмертие воинской песни…

Райдас впервые в жизни понял, как люди сходят с ума, какое нечеловеческое напряжение может обрушиться на неподготовленную человеческую душу, и насколько всесильной может быть женщина, не умеющая даже сжать в руках шпагу…

Дьявол, да как же можно было так упиться одним кубком вина?!!…

* * *

Вернулась она никакая…

Безучастно сбросила легко стукнувшие об пол сапоги, с шелестом накинула плащ на спинку стула и осторожно, опираясь на стену, добралась до кресла.

Церхад, заслышав шум, оторвался от каких-то своих расчетов, поднял голову – и коротко зло выругался. Уж ему-то хватало одного взгляда, чтобы понять, что с ней такое.

– Сумасшедшая! Чем ты думала, скажи мне, пожалуйста! Тоже мне, самопожертвование во славу Его Величества!!! – гневным шепотом выговаривал он, торопливо подхватывая Лойнну на руки и перенося на кровать.

Чародейка не отвечала, молча склонив голову на его плечо. Сил в ней оставалось ровно на сохранение сознания – не больше. Укатали ведьму крутые горки…

– Лойлинне!!! – Церхад осторожно тряхнул её за плечи, с тревогой наблюдая за не фокусирующимся взглядом золотисто-коричневых глаз. – Ты меня вообще слышишь?

Она медленно кивнула, закрыв глаза.

"Да, слышу", – бесплотным шепотом прошуршало в его сознании. На телепатическую связь энергии тратилось куда меньше, чем на обычный разговор.

– Ох, глупая ты моя, ну на кой черт было так…

Церхад осторожно коснулся пальцами растрепавшихся волос, погладил её по плечу. Аура Лойнны пугливо сжималась от любого постороннего звука, от обрывков доносящихся с улицы разговоров, от тревожного трепыхания огонька на полуоплавленной свечке. Она и сама казалась бессильно затухающей свечой. Эх, если бы только он умел делиться энергией! Хоть магической, хоть жизненной – без разницы. Такой профессионал как она легко превратил бы одну в другую при необходимости.

"Не говори глупостей, хороший мой, – тихо коснулась его мыслью ведьма. – Опуститься до уровня обычного биовампира? Никогда!"

– Ну, неужели вот так – лучше?! – неприкрытая горечь резанула слух.

"Не бойся за меня, Церхад. Это пройдет, ты же знаешь. Само по себе и даже довольно скоро. Просто я слегка перестаралась там, у костра: народу слишком много было"

– "Слегка перестаралась"?!! – саркастично отозвался маг. – Да кому ты это говоришь?! Ещё три минуты этого "слегка" – и тебя не спас бы и полный магический вакуум!!!

Лойнна лежала абсолютно неподвижно, с закрытыми глазами и в заведомо неудобной позе. Если бы не бесплотный голос в его сознании, Церхад решил бы, что она крепко спит или в обмороке.

Кстати, о вакууме. Маг осторожно поднялся с края постели и набросил на их жилище купол звуконепроницаемости. Теперь ни туда, ни оттуда не проникало ни единого звука. Нечего этим воякам лишний раз трепать ей нервы своими воплями.

"Но ведь этих трех минут не было, – тихо возразила ведьма. – Потому что я отлично знаю, что побеждает не тот, кто обладает бесконечной необузданной силой, а тот, кто точно знает, где его предел и что он сможет, а что – уже нет. Мне мои силы ведомы очень хорошо…"

– Ага, то-то, я смотрю, ты сюда вернулась бодрая, как огурчик! – съязвил Церхад и, спохватившись, тут же добавил: – Извини, Лойлинне…

Ведьма тяжело вздохнула.

"Да нет, ты прав. Сама виновата: я же знала, на что иду. Всё в мире имеет свою цену, Церхад. И, если я готова её платить, значит, считаю товар достойным".

– В мире нет товара, достойного твоей боли, – жестко возразил маг.

Лойнна не ответила. Может, не нашла слов, может – устала от бессмысленного спора или просто заснула…

Молча просидев несколько минут и убедившись, что продолжения разговора не предвидится, Церхад с привычной ловкостью пробежался чуткими пальцами по черному шнурованному корсажу и манжетам и осторожно, боясь разбудить, раздел её. Потом развернул постель и накрыл ведьму одеялом, подложив ей под голову подушку. Лойнна даже не шевельнулась, не дрогнула ни одна черта мертвенно бледного и все равно неестественно красивого лица.

Эх, Лойлинне… Какая же ты… сильная и беспомощная одновременно. Безумное, невозможное сочетание, оплетающее всю твою жизнь, как плющ оплетает стены старых замков. И за что люди боготворят тебя больше – за силу или бессилие – ведомо одним богам. Потому что ты не умеешь, да и не считаешь нужным скрывать ни того, ни другого…

Да и он сам… Почему он не может прожить ни дня без неё? Потому что не может отказаться от счастья подчиняться этим страшным, мистически переливающимся безо всякого усилия глазам, в которых – абсолютная власть и неотъемлемое право повелевать? Или потому, что знает, как беззащитен тот же самый золотистый взгляд после каждой такой вспышки всесилия?