Текст книги "По закону перелетных птиц"

Автор книги: Светлана Графная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

– А люди, – между тем продолжала Ристания, – всегда смеются над смертью… и покупают бочки зелий у травников.

Внимание Лерги вдруг привлек ничем не примечательный свиток у прикроватной тумбочки Его Величества, и она машинально потянулась к нему. На ощупь бумага была необычной: шероховатой и гладкой одновременно.

– Стой! – взвизгнул успокоившийся было Регис. – Не тронь! Немедленно положи на место!!!

Лерга торопливо отбросила свиток, словно он оказался гремучей змеей.

– Простите, Ваше Величество!

– Не прощу! Сейчас же брось его в камин! Ну же!

То положи на место, то снова возьми и выбрось! Лерга застыла в замешательстве. Бэррий торопливо подскочил к ошеломленной дисцитии и принялся всовывать ей в руки злосчастный свиток:

– Ну же, долена! Бросьте это в огонь! Не нервируйте мне больного!

Регис возбужденно подскакивал на подушках и брызгал слюной, не спуская глаз со свитка в руках дисцитии.

– Всё в порядке, Ваше Величество! – мгновенно отреагировала Ристания, отнимая у Лерги свиток и медленно, так, чтобы король это видел, бросая его в огонь. Пламя с аппетитом полыхнуло, заплясав розоватыми сполохами по быстро съежившейся бумаге. – Вот и все! Можете быть спокойны!

Но Его Величество успокоился не сразу, а дал уложить себя на подушки вообще с третьего раза. Лерга недоуменно хмурилась.

Что такого важного могло быть в том свитке? Если государственная тайна, то зачем так беспечно бросать его у кровати? Хотя она, конечно, тоже хороша: хватать королевские бумаги, словно собственные!

Ответ пришел сам, от притихшего короля, устыдившегося своей вспышки.

– Это было… хм… письмо личного плана. Было б досадно, попади оно в чужие руки…

Ристания понимающе хмыкнула. Лерге вдруг пришло в голову, что чародейке её уровня ничего не стоило, неся свиток к камину, просветить его магией. Не зря же она так показательно медленно забирала его у дисцитии. Ристания заговорщически подмигнула Лерге, словно подтверждая её мысли.

– Ваше письмо уже никогда не попадет в чужие руки, – заверила она короля, рассеянным взглядом скользнув по пепельным хлопьям, теперь не способным никому ничего рассказать.

– Очень хорошо, – царственно кивнул Его Величество и в порыве благодушия даже согласился принять снотворное. Лекарь, не будь дурак, тут же подсунул ему двойную порцию, отлично понимая, что очередной приступ благодушия у короля может и не случиться.

Через несколько вздохов комнату наполнил ритмичный, в меру благозвучный храп. Травник, варивший зелье, знал свое дело…

Ристания решительно тряхнула головой и села на отодвинутый стул, кивком подзывая Бэррия и Лергу поближе.

– Ну а теперь о деле. Что с королем?

Лекарь с сомнением пожевал губами.

– Даже затрудняюсь ответить, домна… Впервые я стал в тупик. Внешне – ничего ужасного: слабость, психическая неустойчивость, головная боль. Но странно то, что я не могу определить причины этого всего!

– Нервный срыв?

Бэррий честно подумал и лишь потом с сомнением покачал головой:

– Нет, едва ли. Нервному срыву у Региса обычно предшествуют два-три дня плохого настроения и раздражительности. Я даже неизменно успеваю заранее подготовить и успокоительные, и тонизирующие зелья. А здесь приступ случился внезапно. Буквально два часа назад он был в великолепном расположении духа! В этом и вся соль… Словно что-то поразило его мгновенно и безжалостно. Но что?

– Ммм… Может, в том письме, что мы сожгли, было что-то, что его расстроило? – осторожно предположила Лерга.

– Право, я не знаю, – задумчиво откликнулся лекарь и вдруг как-то лукаво посмотрел на молчащую Ристанию. – А как вы думаете, домна?

Ристания тонко улыбнулась, не выдержав двух испытующих взглядов. Бэррий тоже был не глуп и возможности чародейки себе представлял.

– Я? А что я? – наигранно удивилась она. – Я думаю, что письмо от прежней возлюбленной, содержащее только обрывки общих воспоминаний и восхваление той блаженной поры, едва ли могло шокировать Наше Величество! Особенно учитывая, что оных возлюбленных он меняет, словно перчатки…

– Что?! – возмутилась Лерга.

– А чего ты хотела, долена? – улыбнулась Ристания. – С женщинами, как с летательными амулетами: всегда стоит иметь запасной вариант!

– Что за наглость!

– Брось. Хочешь сказать, что у тебя при игре команды никогда не сидят двое-трое на скамейке запасных?

– Нет, – коротко ответила Лерга, закрывая тему.

– Напрасно, – хмыкнула Ристания.

О любви с дисцитией вообще лучше было не говорить. Что такое влюбиться, она не знала. Почему? Может, потому, что обладала странным, не раз выручавшим её качеством характера: в любом человеке первым пунктом видела недостатки. Прикидывала, как с ними можно сосуществовать – и могла ужиться с кем угодно. Разругаться с Лергой было почти невозможно: она никогда не обижалась. Просто ставила галочку в памяти: на что способен такой-то человек – и всё. "Чтобы не разочаровываться – не нужно очаровываться!" – этот жизненный девиз приносил ей наибольшее количество бонусов.

– Ладно, поболтали – и хватит, – вернулась к серьезности Ристания. – Скажите, домн Бэррий, какие-нибудь ещё симптомы вы заметили? Хоть что-то, что может нам дать зацепку?

– Увы! – беспомощно развел руками лекарь. – Я и сам в полной растерянности. Ничего характерного: головная боль, слабость, головокружение, бледность кожных покровов, потеря аппетита. Надеюсь, более специфичные признаки проявят себя чуть позже, потому что иначе я вообще понятия не имею, как мне лечить Его Величество!

Ристания задумчиво покачала головой и поднялась со стула.

– Удачи вам, домн! Когда мне что-нибудь придет в голову – я вам сообщу.

– Спасибо, – Бэррий галантно поцеловал чародейке руку. – Я свяжусь с вами, если королю станет лучше или хуже.

Лерга молча сделала реверанс и первая вышла за дверь.

Игривый ветерок легко пушил длинные пряди волос чародейки, лукаво развевая полы широкого плаща. Ристания с некоторым раздражением поглядела на них, но усмирять заклинанием не стала. Лерга вообще уже успела заметить, что магией Ристания пользуется исключительно при необходимости. Так опытный, умудренный десятками стычек воин, уже наигравшись вдоволь в мужественного защитника порядка, вытаскивает меч из ножен редко и буднично, но всякий раз для дела. И цели этот меч достигает гораздо быстрей, чем клинок кичащегося своей силой противника.

Они неторопливо шли по огромному королевскому саду. Без особой цели. Впрочем, может, у Ристании цель и была – кто её знает? – ну а Лерга просто шла следом, с любопытством оглядываясь по сторонам. Деревья медленно и неотвратимо прощались с терпко-золотыми платьями, листья, сорвавшись с ветки, с непередаваемым величием – куда уж там каким-то королям! – описывали несколько торжественных кругов, прежде чем опуститься на загодя облюбованное место под кроной.

Когда-то, должно быть, этот сад был любимым местом для прогулок одного из предков Его Величества Региса Великого, ну а теперь особой популярностью у знати и вельмож не пользовался, чем садовник не преминул оправдать свою лень. Некогда великолепные клумбы скромно хирели, обрамленные рамкой причудливых осколков гранита. Даже мраморные дорожки, неровно рассекающие это царство бесконечных фантазий, уже давно не чистились и лишь с большим трудом угадывались под толстым слоем нападавших листьев. И – ни души. Самое то, чтобы серьезно подумать.

Ристания неспешно шла по этим припорошенным пожухлой листвой тропинкам, мало задумываясь о направлении и смысле. В её голове мелькали и тут же смазывались, сменяясь другими, совсем иные мысли. Да и перед глазами стояли отнюдь не деревья, увенчанные золотой короной, а…

– Прекрати! – строго одернула Лергу чародейка. – У меня и без того голова болит.

– Прошу прощения! – смущенно потупилась дисцития. Попытка прочитать мысли Ристании успехом не увенчалась. – Просто…

– Хочешь узнать, о чем я думаю, – спроси! – чуть раздраженно посоветовала та, с усилием потирая виски. Видно, телепатическая атака Лерги и впрямь далась ей непросто. Ещё бы! Три переменных на семи полуступенчатых матрицах. Глерг был бы в полном восторге. Но, видно, на каждого тренера по борьбе найдется свой тренер по стрельбе…

– И о чем? – рискнула Лерга.

Ристания бездумно скользнула взглядом по фигуре девушки и тяжело вздохнула:

– О короле, разумеется.

– Но почему? – Лерга замялась, подбирая слова. Она как-то с трудом понимала, почему чародейку, которая весьма пренебрежительно относится ко двору в целом и к королю в частности, так беспокоит состояние нервного монарха. Тем паче, что это стоит далеко за пределами круга её прямых обязанностей. – Ведь домн Бэррий же сказал, что там ничего страшного…

– Не в этом дело, – теперь уже Ристания мучительно хмурила брови в поиске доступных пониманию дисцитии слов. – Помнишь, мы с тобой говорили о причинно-следственных связях?

Лерга утвердительно кивнула.

– Ничто в мире не берется ниоткуда и не исчезает никуда, – продолжала Ристания. – У каждого явления, будь то перевернувшая мир вверх дном война или просто обломившаяся у дуба ветка, есть своя причина. От неё и нужно плясать!

– Я понимаю, – осторожно вставила Лерга. – Но причем здесь король?

– Притом, что здесь налицо следствия. А вот причины я не вижу.

– Но видеть причины болезни – это дело лекаря! Ну, или травника…

Ристания внимательно и серьёзно посмотрела ей в глаза. Спокойный, чуть вопросительный взгляд почему-то успокаивал.

– Ты действительно так считаешь?

– Ну… Да, – смутилась дисцития. – А разве нет?

Ристания не нашлась, что ответить. А может, и просто не захотела отвечать.

– Всё не так просто, долена, – она единственная умела сказать это мертвенно-официальное "долена", не прочерчивая незримую ледяную грань этикета между собой и собеседником, а напротив, вовлекая его в круговорот своих мыслей. – Видишь ли, на обычную болезнь это непохоже: её Бэррий вычислил бы сразу – можешь поверить мне и его опыту! Значит, остается либо магия, либо яд.

– Но не могут же они обвинить… – испуганно начала Лерга, но Ристания её опередила:

– Меня в отравлении короля? Да нет, что ты! Но, во-первых, я – не единственная ведьма на этом свете. А во-вторых, когда станет известно, что король серьезно болен – а мне сдается, что так запросто Бэррий его все же не вылечит, – то народу потребуются объяснения: кто, каким образом, зачем и когда умудрился отравить его любимое Величество.

– А если преступника к тому времени не найдут?

– То тогда и начнется главное веселье. Разлетятся по всему королевству шпионы, помчатся вестники с секретными донесениями, заскрипят пыточные дыбы, полетят головы… Советники оговорят и осудят любого, лишь бы можно было заверить простой люд, что преступник найден и примерно наказан. Да ещё желательно устроить образцово-показательную казнь с максимальным скоплением народа. Вот тогда это будет чистая политическая игра.

– Но тогда у истинного виновника появится тысяча возможностей сбежать, пока советники тут будут цирк для народа устраивать! – возмутилась Лерга. Корень зла, по её мнению, следовало выкорчевывать сразу и до конца, пока он, отлежавшись в земле, не решил выпустить несколько побегов в другом месте. Судьба подставных жертв советничьего произвола её интересовала мало. От политики сложно ожидать сентиментальности. Большая игра ведется на большие ставки.

Ристания посмотрела на неё с некоторым слабо промелькнувшим разочарованием. В голосе прозвенела несвойственная ей прежде сталь.

– Не только, Лерга. Видишь ли, на свете есть один негласный, но непреложный закон для всех живущих. Невинный не должен страдать.

Дисцития ещё не успела отвести глаза от непривычно серьезного лица Ристании, как внимание обеих привлекли задорные крики:

– Сюда, сюда!!! Лирьенна, вставай поскорей! Бежимте же!

Из-за поворота на засыпанную листьями дорожку выскочили три яркие фигуры и, подбадривая друг друга криками, наперегонки помчались по аллее. Тонкая улыбка тронула губы Ристании.

– Ой! – испуганно вскрикнуло одно такое пестрое чудо, наткнувшись на Лергу и изумленно отпрянув. Вообще-то дисцития в черном плаще довольно заметно выделялась на золотисто-багряном фоне деревьев, но для этих шаловливых бесенят не существовало ничто, что по яркости не спорило с солнцем, а по непоседливости – с сырым весенним ветром.

– Огня и Воды вам, Ваше Высочество, – склонилась в церемониальном реверансе Ристания, невесомо поднявшись со скамьи.

– Приветствую вас, домна, – так же важно ответствовала малолетняя принцесса, достойным кивком принимая реверанс. Но за чертовски серьезным выражением лица легко угадывался с трудом загнанный внутрь смех. – Вас давно не было видно при дворе!

Обида. Каприз заскучавшего без любимой игрушки ребенка. Но чтобы иметь право на обиду, надо хоть как-то быть связанным с человеком, которому предъявляешь претензии.

– Я была немного занята, Ваше Высочество, – безукоризненно вежливо отозвалась Ристания.

– Спасением мира? – в отличие от истеричного братца, принцессе было не чуждо ехидство, подкрепленное лукаво-умным блеском синих глаз.

– Почти, – уклончивая улыбка.

– И это могло заставить вас забыть обо мне?! – разочарованно воскликнула девушка.

– Ах, Ваше Высочество, нынче спасать миры дьявольски тяжело! – притворно вздохнула Ристания.

– ЧТО?!!! – возмущенно взвилось над аллеей. Из-за поворота наконец выплыло то, чего давно ожидали то и дело с беспокойством оглядывающиеся назад придворные дамы принцессы. Хотя, какие там дамы?.. Девчонкам ещё только-только сравнялось по пятнадцать или шестнадцать лет, принцесса старше их на полгода, но это немногое меняло. Во всяком случае, принцессиной гувернантки все трое боялись одинаково сильно.

Грузная величественная дама, чуть прихрамывая, возмущенно подошла к Ристании:

– Как вы смеете?! Кто вы такая, что позволяете себе чертыхаться в присутствии Её Высочества?!!

– Чародейка Орлиного гнезда, – невозмутимо ответила женщина, слегка кланяясь. На дурацкие вопросы следует давать соответствующие дурацкие ответы. – И Ристания Туманных Приделов.

– Я вынуждена поставить в известность Его Величество! – не слушая ответа, продолжала гнуть свою линию гувернантка, не слыша даже предвкушающего хихиканья принцессы и её дам. – Вы будете наказаны за оскорбление королевской семьи!

Ристания покорно склонилась в реверансе, пряча улыбку. У Лерги возникло неотступное ощущение, что, захоти она – и ругалась бы как сапожник и при самом короле. И пусть покажут ей того самоубийцу, что попробует её за это наказать!

– Как, вы сказали, вас зовут? – гувернантка впилась в лицо чародейки осуждающим взглядом. – Мне нужно имя для доклада королю!

– Я понимаю ваши трудности: память с годами слабеет, – терпеливо отозвалась женщина. – Я сказала, что я – Ристания Туманных Приделов.

Лицо гувернантки на миг окаменело, а потом изобразило поочередную смену недоверия, удивления и священного ужаса.

– Но вы… Но я… – дышала она уже через раз, стремительно бледнея на глазах.

– Да вы присядьте, – торопливо усадила женщину Ристания, одновременно ослабляя тугие тесемки её корсета. – Вот так: всё хорошо. Вдох-выдох…

Судя по смертельной бледности лица гувернантки, в себя она должна была прийти ещё не скоро. Чем и не преминули воспользоваться три вверенные её заботам бесенка, прежде благодарно взглянув на невольно услужившую им Ристанию. Хотя, невольно ли?..

– А как тебя зовут? – любопытно дернула дисцитию за рукав принцесса.

– Лерга, Ваше Высочество, – торопливо склонилась в поклоне она.

– Хорошо звучит, – благосклонно кивнула принцесса. – А это – Мирьита и Лирьенна. Идем с нами, Лерга!

– Но… я не могу, наверное…

– Почему? – искренне удивилась принцесса.

Лерга, растерявшись, вопросительно посмотрела на Ристанию, но та лишь едва заметно пожала плечами: мол, поступай как знаешь.

– Ну… хорошо, – наконец решилась Лерга. – Только ненадолго!

– Конечно ненадолго! – заверила Мирьита, хватая её за руку и увлекая вслед за собой по аллее.

– Надолго от неё, – Лирьенна кивнула назад, на оставшуюся на скамейке гувернантку, – не спрячешься!

Скрывшись от глаз чародейки и опекаемой ею вздыхающей женщины, девушки перестали бежать и перешли на веселый прискок. Ярко-голубые плащи Мирьиты и Лирьенны весело трепались на ветру, белая накидка-мантия принцессы, увитая причудливой шелковой гладью тянущихся к солнцу ландышей, беспечно волочилась прямо по шуршащим листьям, собирая пыль, грязь и мелкие репьи.

– А кто ты такая? – полюбопытствовала Лирьенна, подхватывая Лергу под другую руку. Той стало неуютно: когда у тебя заняты обе руки, вовремя выхватить клинок или бросить в противника заклинание можно и не успеть.

– Я дисцития из Обители Трех Единств, – осторожно ответила Лерга, как бы невзначай отнимая свою руку у Мирьиты, чтобы поправить волосы.

– Трех единств? – принцесса задумчиво нахмурила хорошенький лобик. – Места, времени и действия?

– Нет, – мягко улыбнулась Лерга. – Не литературных единств, а магических. Силы, Воли и Выбора.

– О! Сила воли – это великая вещь! – мгновенно отозвалась Лирьенна. – Вот только мама вечно твердит, что её у меня нет, и поэтому я всегда таскаю конфеты и сладости до обеда!

– По тебе не скажешь, – польстила ей Лерга, вспомнив совет Ристании не пытаться втолковывать людям то, что для них запредельно. Ну зачем портить девушке настроение объяснением теории Трех Единств Единоначалия? А в точеной легкой фигурке её и впрямь не было ни грамма лишнего веса. – И куда мы идем, если не секрет?

– Секрет! – важно объявила принцесса. – Но не для тебя, а для домны Зарры.

"Очевидно, это и есть тот недреманный страж, что мастерски выведен из игры Ристанией", – мысленно отметила Лерга.

– Мы идем к лестнице Амфитрит!

Лерга пораженно вскинула брови. О лестнице ходило множество самых различных слухов, о ней писали в учебниках как о неоспоримом артефакте-хранителе королевства, но она никогда и представить себе не могла, что сама посмеет по ней пройти! Неужели столь мощная энергетическая зона и жизненно важный артефакт никем не охраняется?!

– Стражники сейчас все равно никого не замечают, – словно в ответ на её мысли пояснила принцесса. – Вчера Регис давал торжественный ужин. Все упили… ммм… перебрали вина. Теперь сидят и скорбно подпирают шлемы алебардами. Пройди мимо них вражеский полк в королевскую опочивальню – не заметят!

Девчонки весело рассмеялись и припустили вприпрыжку.

Поворот, дыра в заборе, три арочных пролета… Лестница выскочила перед ними стремительней атакующего заклятья, сорвавшегося с пальцев опытного мага.

Тяжелый мрамор, вырезанный искуснейшими мастерами, словно и не покоился на прочных гранитных опорах, а висел в воздухе, отбрасывая кружевные тени резных парапетов на винтовые ступени.

Эта лестница была подарком Амфитритов – довольно мифического и наделенного недюжинными способностями народа. После победы в войне трех королевств один из предков Региса позволил Амфитритам жить в Митьессе, пока не будет полностью восстановлено их собственное царство – Аскания. Нелюди оказались куда благодарнее людей, уже через пару месяцев забывших о спасшем их союзе с Митьессой и начавших политические распри. Лестница Амфитритов была своеобразным символом, "визитной карточкой" Митьессы и материальным воплощением мощи королевской власти.

Каблучки девушек звонко застучали по мраморным ступенькам, спиралью уходящим вниз. Дисцития зачарованно застыла на верхней площадке, недоверчиво поглаживая ладонью гладкие белые с прожилками перила.

– Ну, чего же ты, Лерга? – донесся до неё снизу лукавый голос принцессы. – Боишься? Не бойся: пока ты со мной, тебе не попадет!

"Попадет"?!! Лерга едва сдержала язвительное хмыканье. Страх перед этим неопределенно-грозным словом был неактуален в её жизни уже лет этак пять – а то и больше. Маги мало кого боятся. Разве что самих себя.

– Что?! – возмущенно откликнулась она, невольно втягиваясь в эту озорную, бесшабашную компанию. – Кто это там смеет утверждать, что я испугалась?!!!!

Одним лихим движением – и откуда что взялось?! – Лерга по-женски оседлала тонкие резные перила, ловко оттолкнулась – и со свистом скатилась вниз, к девчонкам. О боги, как?! Как и откуда в строгой, сдержанной и язвительно-властной дисцитии взялась эта ребяческая веселость? Кто умудрился распахнуть перед ней всю жизнь накрепко запертые двери в мир смеха и беспечности?

Мимо летели смазанные в одно неподдающееся описанию ощущение деревья, листва, ступени лестницы, величественные птицы, смеющиеся дриады, презрительные гномы, пыхтящие лесовики…

Лерга легко спрыгнула с перил и ошарашено ухватилась за них рукой, чтоб не упасть. Ни черта себе, лестница! Так и с ума сойти недолго!

Да, умели строить Амфитриты, ещё как умели! Умудриться в столь громоздкое сооружение вплести Структуру Всемирия – это не просто сложно. Это вообще невозможно! Особенно "с точки зрения основных положений материалистической метамагии". Лерга не смогла сдержать улыбку при воспоминании о своем неудавшемся опусе. Как порой меняет один день (да что там день – так, несколько часов!) всю жизнь человека!

– Ух ты! – восторженно воскликнула Лирьенна, первой сбегая с последних ступенек и хватая Лергу за руку. – Как это ты так: там – и сразу тут?!

– Здорово тут, правда? – спросила с торжествующей улыбкой подошедшая принцесса. Мирьита ещё только спускалась где-то, тяжело волоча длинные пышные юбки и край плаща по ступеням.

– Здорово, – осторожно подтвердила Лерга. – А вы их всех тоже видите?

– Видим? Кого? – не поняла Лирьенна, с досадой разглядывая свежую ссадину на локте. И когда только успела?

– Ну… птиц, единорогов, гамадриад…

– Ааа! – понимающе протянула принцесса. – Она же в первый раз на лестнице! Конечно, ей в диковинку!

– Так вы их видите? – настойчиво повторила Лерга. Очень уж хотелось убедиться, что лестница и вправду оказалась артефактом Всемирья, а не её, дисцитию, посетили рядовые фантомные галлюцинации.

– Конечно, видим, – спокойно подтвердила наконец-то догнавшая их Мирьита. – А иногда, когда много времени, даже разговариваем с ними. Дриады ещё ничего, а вот если на гнома нарвешься – тут все, конец! До вечера от его болтовни не отделаешься.

– Ага, – со вздохом подтвердила принцесса, опираясь на парапет и чуть свешиваясь вниз.

Лергу так и потянуло схватить её за шкирку и оттащить от края: упадет – тут лететь саженей шесть: шею сломать – самое оно. А она, Лерга, почему-то ощущала себя ответственной за этих трех безрассудных девчонок. Может, потому что была старше? Хотя едва ли: семнадцать лет от шестнадцати недалеко ушли.

– Ты не смотри, что они на вид такие угрюмые, – продолжала рассуждать Её Высочество. – Молчат-молчат, зато уж как заговорят – и не заткнешь ничем. А вот из призраков и вправду никогда слова не вытянешь! Летают и вздыхают, как будто это им доставляет удовольствие. Хоть бы уж жаловались тогда, раз есть на что!

Так, болтая и пересмеиваясь, девушки дошли почти до самого низа лестницы, когда их вдруг настиг встревоженный зычный голос:

– Ваше Высочество?! Лирьенна! Мирьита! Где вы?!!

– О нет, только не это!!! – в один голос простонала дружная троица, состроив огорченные рожицы. – Домна Зарра…

Гувернантка тем временем продолжала разоряться у верхней площадки, не решаясь спуститься вниз, но и уходить не собираясь.

– Надо возвращаться, – после недолгого растерянного молчания грустно решила принцесса. – И иначе она все караулы на ноги поднимет.

Девушки страдальческими взглядами измерили длину возвышающейся над ними лестницы.

– Что?! Подниматься?!! – ужаснулась Лерга. Прежде ей это в голову как-то не приходило. – О боги, да сколько же здесь ступеней?!!

– Чуть больше пяти сотен, – серьёзно ответила Лирьенна и пояснила: – Мы как-то пытались подсчитать, но у всех получилось по-разному. У меня – пятьсот двенадцать, у Мирьиты – пятьсот сорок, а принцесса и на пятьсот не "поднялась". Так что это очень примерно.

От этой примерности Лерге легче не стало.

– Вот дьявол! – коротко выругалась она.

Не будь рядом Её Высочества – добавила бы и ещё парочку фраз покрепче. А теперь просто стиснула зубы, решительно подобрала полы длинного плаща и начала каторжный подъем…

* * *

Солнце начинало осторожно клониться к закату, словно ещё пока раздумывало: стоит завершать этот затянувшийся день – или поглядеть, что эти бесконечно суетливые люди решат делать дальше?

Ристания сидела на той же скамье, где её оставила Лерга. Ветер едва-едва ворошил пряди её тяжелых длинных волос. В руке у чародейки была длинная тонкая ветка, явно поднятая с земли, которой она задумчиво чертила что-то на сырой черной земле, вопреки всякой логике оставшейся без золотисто-шуршащего покрывала листвы.

Лерга осторожно подошла и присела рядом.

– Нашла вас Зарра? – довольно равнодушно, словно для проформы спросила Ристания, не отрывая взгляда от причудливых рун на земле.

– Да, конечно, – торопливо отозвалась Лерга. – Она увела принцессу во дворец.

Ристания сдержанно кивнула, словно и не ожидала ничего другого.

– Хорошо.

Лерга с опаской покосилась на безмятежное, чуть задумчивое лицо чародейки, ожидая упреков за ребяческое поведение, но их не последовало. Женщина молчала. Только ветер тоскливо шумел в облетающих кронах деревьев.

Дисцития внимательно вгляделась в знаки на земле.

– Omnibits yarda hrongili gesces, – задумчиво прочитала она, не замечая, что делает это вслух. – Что это?

– Feci, quod potui, faciant meloria potentes, – негромко проговорила Ристания, словно и не услышав вопроса. – Sed qui bono?

Лерга пораженно уставилась на неё. Свободно говорить на Крылатом Наречии – именно говорить, а не цитировать отдельные зазубренные слова-термины и фразы – это был признак не просто мастерства. Это признак высшего призвания.

Выучить этот язык невозможно. Крылатым Наречием его прозвали за то, что даже тогда, когда все семь королевств были разобщены, карта мира представляла собой одно сплошное белое пятно, а люди вообще не подозревали о существовании соседей, ВСЕ маги во ВСЕХ королевствах говорили в трансе на одном и том же языке, прекрасно понимая друг друга. То же Наречие использовалось и при составлении заклятий.

Сакральный язык, знание которого приходит не из учебников или от учителей, а из какого-то внутреннего чувства причастности к магии. Лерга подсознательно знала несколько десятков корневых гнезд и с полсотни отдельных фраз. Первокурсникам Крылатое Наречие вообще казалось полной тарабарщиной. Домн Директор мог, просидев в задумчивости две ночи, написать Наречием текст на пару свитков. Но вот так, за здорово живешь ГОВОРИТЬ на нем?!!

– Ты что-то спросила? – словно очнувшись из забытья, обернулась к Лерге Ристания.

– Эээ… А что вы сказали? – осторожно осведомилась девушка.

– Да так, ничего особенного, – отмахнулась чародейка. – Просто задумалась.

– Как это переводится? – кивнула на надпись Лерга.

– "Ни магу, ни человеку не постигнуть", – отозвалась женщина. – И мне в том числе. Хоть убей, не разберу, кому и на кой ляд понадобилось вредить Регису, если у него на руках нет ни одного намерения воевать с соседями, ни одного выгодного политического союза, и – да чего уж там! – даже мало-мальски приличной реформы-то нет!

– Omnibits yarda hrongili gesces, – задумчиво повторила Лерга, теребя пряжку перевязи со шпагой. И вдруг неожиданно даже для самой себя продолжила: – V'iryandis rolhta amnes.

– Что это? – резко повернулась к ней Ристания.

– Не знаю, – испуганно отозвалась дисцития. – Просто… само как-то сказалось.

– "Ни магу, ни человеку не постигнуть корень этой болезни", – настойчиво перевела Ристания. – Почему ты так сказала?

– Да… Даже и не объясню наверное, – запуталась Лерга. – Ну, это просто примерно так же, как, когда я слышу: "Inde irae…" – и сама добавляю: "et lacrimae". Или слышу строчку песни: "Я иду сквозь дым надежды, сквозь тоску и смех горчащий…" – и сама подпеваю: "Пылью разлетелось прежде, затерявшись в вражьей чаще…"

– Памяти? – вскинула брови Ристания.

– Что?

– "Пылью разлетелось прежде, затерявшись в вражьей чаще памяти. Дорога петлей завернулась – и тогда птица рвет земные сети. Грань – и бездна в никуда" – эта песня? Я слышала её когда-то. Не помню, где.

– Да, эта, – подтвердила дисцития, смутно сомневаясь, что Ристания могла где-то слышать песню, сочиненную ею, Лергой, в стенах Обители.

– Что ж, вывод можно сделать один, – решительно подытожила чародейка. – Ты зубрила, заучивала эту фразу Крылатого Наречия, даже не вникая в её смысл. Поэтому сознание машинально выдает однажды затверженное сочетание звуков. Вопрос только в одном: когда и зачем ты её учила?

– Задали на самостоятельное изучение, наверное, – пожала плечами Лерга. – Я не имею привычки зубрить зубодробильные слова из Крылатого Наречия ради собственного удовольствия.

– Кто задал? И по какому предмету? – настойчиво спрашивала Ристания. Глубокие, обрамленные черным кружевом ресниц глаза смотрели спокойно, но требовательно.

– Да не помню я! – с отчаянием воскликнула Лерга. – Как заучила – так и забыла. Бессонная ночь, семь чашек белоцвета да проштампованная зачетка утром…

– Успокойся! – властно одернула её чародейка, поднимаясь со скамьи, заходя Лерге за спину и запуская тонкие нервные пальцы в её распущенные волосы. – Закрой глаза!

Мягкие касания холодных подушечек пальцев и негромкое, бессмысленное, но на диво уютное мурлыканье почти сразу погрузили Лергу в полублаженный транс.

Omnibits yarda hrongili gesces…

– Omnibits yarda hrongili gesces… – Лерга решительно поднимается из-за стола и раздраженно мечется туда-сюда по комнате. – Omnibits yarda hrongili gesces… Ну не запомню я этого! Как там дальше?!

Зеркала звенят, а шторы на окнах тревожно колеблются, улавливая досаду хозяйки комнаты. Если так пойдет и дальше, то и стекла перебьются от избытка отрицательной энергии.

– V'iryandis rolhta amnes, – терпеливо подсказывает Глерг, забравшийся с ногами на кровать прямо поверх покрывала. Когда Лерга в ярости мечется по комнате, на её пути лучше не мешаться.

– Дьявол! – дисцития с размаху плюхается в кресло и роняет голову на руки. – Мне не выучить эту муру!!!

– Выучишь, – утешает её однокурсник. – Это же просто. Вот если бы мы сдавали артефактоведение – это да, страшная вещь.

– А дистантная магия – это так, ерунда, правда? – язвительно отзывается она.

– Не то чтобы совсем ерунда, но…

– Так, хватит, философских диспутов мне тут не надо! – перебивает его Лерга. – И без того через два часа рассвет, а я как застопорилась на этом седьмом свитке – так и сижу.

– Хорошо, – покорно соглашается Глерг. – Давай повторишь ещё раз – и примемся за восьмой.

– Легко сказать – повторишь! – Лерга мученически закатывает к потолку глаза и напряженно щурится, припоминая. – Omnibits yarda hrongili gesces… v'iryandis rolhta amnes… Правильно?