Текст книги "По закону перелетных птиц"

Автор книги: Светлана Графная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

Тут же, между рядов, ходили и скупщики самых разных вещей:

– Тряпье, рванину, худую перину, свалянную подушку, путаную Аксюшку, всякие лохмотья, пьяную Авдотью собираем, покупаем, хозяина ослобоняем!!! – вопил низенький, горбоватый мужичок, тащивший на плече рваную перину и весь утыканный перьями, как рукодельная подушечка иголками.

– На кой черт ему эти тряпки? – удивленно спросила Лерга, оборачиваясь и выискивая взглядом в толпе Ристанию.

– Боги его знают, – пожала плечами та. – Едва ли для личного пользования. Завтра же здесь впихнет это все какой-нибудь старухе под видом новой шали, подушки – и дальше по списку.

– У старухи что, глаз нет?

– Глаза? Есть. А у него есть дар убеждения. И упорство. Боюсь, в жизни приоритеты обычно склоняются ко второму.

Лерга с сомнением покачала головой, но спорить не стала. Принять ЭТО за новые или вообще все ещё годные для использования вещи, по её мнению, было невозможно.

Отвлекшись на свои мысли, дисцития и не заметила, как наткнулась на какого-то громадного бугая, отдавив ему ногу.

– Извините! – машинально бросила девушка, отворачиваясь и спеша за ушедшей вперед Ристанией.

Но бугай, медленно сообразивший, что на него кто-то наткнулся, ещё медленней начал понимать, это так просто он обычно не спускает.

– Э, куды прешь! – проревел он, поворачиваясь лицом к Лерге и хватая её за лацканы плаща.

– Извините, – вежливо, но твердо повторила девушка. – Дайте мне пройти.

– Пройти? А глаза тебе новые не вставить?!

Мужественно проглотив так и лезущее на язык "Вставьте себе лучше новые мозги!", Лерга решительно вскинула руку к горлу, едва ощутимо коснувшись пальцами лап мужика – и тот тут же заорал благим матом, костеря "клятую ведьму" на чем свет стоит. Народ, до этого любопытно толпившийся кругом, мгновенно отхлынул, увеличив дистанцию до нескольких шагов. Опасливые взгляды мешались с любопытными, изредка разбавляясь откровенно паническими или ненавидящими.

Сквозь толпу решительно пробилась тонкая и гибкая фигура Ристании:

– Ну, чего ты здесь застряла? Желаешь купить сушеный веник мяты? Чудесная мысль. Сразу поймешь, какая замечательная вещь – зелье белоцвета.

– Да я… – растерянно начала девушка, но смутилась и замолкла.

Ристания быстрым цепким взглядом окинула разрастающуюся толпу, неуловимо шепнула два слова – и где-то через несколько рядов закричали:

– Его Величество, Регис Великий!!! Освободить дорогу!

Народ тут же схлынул, бросившись глядеть на королевскую карету, а Ристания, схватив Лергу за руку, утащила её подальше от бугая и злосчастного прилавка.

– С ума сошла? Это ж надо додуматься – колдовать на базаре!

– А почему нет? – недоуменно отозвалась Лерга, покорно шагая вслед за Ристанией, не дававшей ей отстать ни на шаг.

– О боги, неужели вам, дисцитиям, никогда не говорили, что колдовать в местах большого скопления народа – это все равно, что хвастаться новой зажигалкой возле порохового погреба?!

– Нет…

– Напрасно. – Ристания с тревогой обернулась, убедилась, что они ушли так далеко, что никто уже и не вспомнит нарушительницу покоя, и сбавила шаг, поддавшись всеобщему неспешному течению любопытствующего люда. – Люди – это странные существа, Лерга. Они с удовольствием прибегают к услугам магов, пользуются амулетами и талисманами, мечтают найти какой-нибудь артефакт – но самих магов ненавидят.

– За что?

– За всё хорошее, – пожала плечами Ристания. – Боятся – вот и ненавидят.

– Почему боятся?!

– Потому что маги могут то, что не умеют обычные люди. Это мы с тобой знаем, что возможности чародеев далеко не безграничны. А вот бабе Марфе из села Выгодищи этого никто вовремя не сказал. А баба Марфа воспитала дочку Стишку и пятерых внуков. А внуки вышли из молодых да ранних и уже сами переженились, через два месяца ждут прибавления семейства. Логика ясна?

– Но ведь в Ежедневных свитках чуть не каждую неделю выливают ведро помоев на магов, которые не могут того или не могут этого! – возразила Лерга, которая как раз потому терпеть не могла читать эти листовки новостей. А приходилось. Дисцитий – в будущем маг – обязан знать, что творится в родном королевстве.

Ристания только язвительно фыркнула.

– Тоже мне, сказала! Для народа существует только один непреложный источник новостей: сарафанное радио. При ссылке на любую другую информацию ты получишь в ответ лишь одно: "мы винерситетоф не кончали!".

– Дурь! – убежденно заявила Лерга, торопливо шлепнув по руке воришку, решившего залезть к ней в сумку. Должно быть, решил прикарманить кошель. А в сумке только и было то, что два обоюдоострых кинжала да три пакетика с ядами.

– Ещё какая, – согласилась Ристания. – Но, увы, чтобы мирно сосуществовать с подобными людьми, приходится подстраиваться и под эту дурь.

– Можно просто избегать общения с подобными, – с непередаваемым презрением выбросила последнее слово дисцития.

– Ага, – ровно согласилась женщина. – Можно. Особенно учитывая, что две трети всех людей на свете – как раз такие. А те, которые остальные, – ещё хуже, ибо благородное ханжество – это вообще невыносимо. Тогда уж проще вообще ободрать все королевство и наслаждаться интеллигентным одиночеством.

Лерга обиженно замолчала, не найдясь, что ответить.

– Все сюда, сюда! Здесь стекольщик!!!! – вдруг всколыхнулась толпа.

Народ дружно кинулся на зов, побросав товар и споры. Лерга вопросительно посмотрела на Ристанию. Та пожала плечами:

– Идем. Сходить с ума – так весело и шумно!

Стекольщиком оказался молодой вихрастый парень, лихо заломивший кепку на ухо и быстро, с прибаутками расставлявший аппаратуру: небольшой проектор, подзаряженный тремя напитанными магической энергией кристаллами, и длинное белое полотно, развернутое прямо на боку одного из прилавков.

Расставив все по местам и вставив первую стекляшку с картинкой, он лукаво повернулся к толпе набежавших зрителей и речитативом завел:

– Вот я вам буду спервоначально показывать и рассказывать иностранных местов, разных городов, городов моих прекрасных. Города мои прекрасны, не пропадут денежки напрасно. Города мои смотрите, а карманы берегите…

И так далее, в том же духе. Собрав с безропотных зрителей по медяку, стекольщик показал со всех сторон знакомую люду столицу, пару ближайших городов, а за дальнейшее затребовал ещё по медяку. Часть зрителей мрачно выругалась и ушла, прочие, поворчав, заплатили.

– А вот город Фрадриж! Туда приедешь – тотчас угоришь! Наша именитая знать ездит туда денежки мотать!

Ещё по медяку парень затребовал за показ королевских покоев, но тут уж никто и не возмущался: посплетничать о короле – дело святое! Лерга, не задумываясь, отдавала монеты и пожирала глазами все картинки, жадно прислушиваясь к неуклюжим, но забавным присказкам-стихам. Всё для дисцитии было внове: и яркие картинки, и язвительные прибаутки. Сам факт, что имя короля может запросто трепаться на какой-то пустячной ярмарке, причем отнюдь не в форме восхваления, был для Лерги шоком.

Ристания исподлобья наблюдала за девушкой, добродушно усмехаясь при виде её удивления. Она-то знала все минусы далекой, оторванной от мира и людей Обители, где по хмурым коридорам бродят тонкие тени в серых плащах. "Нечего потакать! Разбалуются!" – говорил домн Директор, подписывая очередной запрет на самостоятельное посещение городов и вообще отсутствие в Обители. И никто не брал в расчет то, что выпускник Обители, привыкнув за пятнадцать долгих лет к серо-черной гамме цветов и строжайшей дисциплине, оказывался просто оглушен обрушившимся на него многоголосым и разноцветным, пестрым в бесконечном многообразии миром.

– Вот покои короля, королевская семья, вот клинок и вот броня. И… простите вы меня: где король – не знаю я! – парень озабоченно огляделся, пошарил в карманах и уже не в рифму, но очень расстроено и виновато пояснил: – Стекляшку где-то посеял, осел…

– Потерял, так ворочай деньги! – заворчали зрители, угрожающе надвигаясь на стекольщика. Тот, не будь дурак, тут же подхватил проектор, оставил толпе на растерзание белую тряпку – и улизнул, затерявшись между рядов и прилавков.

– Спектакль окончен в связи со скоропостижной смертью главного актера. Все претензии – к виновнику, – философски заметила Ристания, подхватывая Лергу под локоток и помогая ей выбраться из толпы. – Ну что, понравилось?

– Эээ… Да, – призналась дисцития. – Только…

– Что?

– По-моему, нам нужен материал для сочинения, – осторожно напомнила девушка.

Бывают такие люди, которым чувство ответственности не дает расслабиться даже во сне. С такого станется сесть в гробу посреди похоронной процессии в его честь и озабоченно поинтересоваться, не забыли ли погасить печь перед выходом – а то, неровен час…

Ристания с каким-то задумчивым сочувствием скользнула взглядом по лицу Лерги. Помедлив, кивнула, словно и не для дисцитии, а в такт собственным мыслям.

– Да, конечно. Молодец, что напомнила. Идем!

Плеснули полы плаща – и через несколько рядов они оказались за пределами ярмарки. Лерга с сожалением вздохнула. Такого буйства красок и звуков она не видела уже давно, и возвращаться в серо-черную рутину дисцитии Обители было тоскливо.

– Ничего, хорошенького понемножку! – отрезала Ристания, угадав её мысли. – С ума сходить тоже нужно постепенно. Для пущей надежности.

* * *

Стражник у ворот тяжело вздохнул и оперся больной головой о копье. Он страдал от унижения и похмелья. Похмелье было результатом вчерашнего развеселого празднества в честь назначения шурина десятником, а унижение – результатом похмелья, ибо с раскалывающейся на части головой достойно отвечать на ругань и издевки жены он был не в состоянии, чем эта ничтожная женщина подло пользовалась, причем так рьяно, что в курсе были все соседи. Мрак…

Мимо с независимым видом прошли две женщины в плащах, даже не обернувшись. Так, неужели и здесь тоже самое?!!

– А ну стой!!! – взревел стражник, хватая копье и бросаясь наперерез. – Кто такие, чего во дворце надобно, кто вас звал?!!

Женщины послушно остановились, обернулись и смерили стражника двумя презрительными взглядами. Стало как-то неуютно.

– Что он хочет? – негромко спросила та, что помладше.

– Сейчас узнаем, – пожала плечами вторая. – Эй, милейший, что вам угодно?

– Мне?!!! – возмутился стражник. – Это вам чего нужно во дворце?! Входите, грамотки пропускной не показываете…

– Ах, грамотки, – с непередаваемым сарказмом отозвалась женщина. – Ну, может быть, вы нас пропустите и без неё?

"Вот ещё!" – хотел было фыркнуть он, но тут женщина как-то по-особому тряхнула головой – и слова замерзли на языке, не успев скатиться вниз. Как он сразу её не узнал?!!!!

– Эээ… Ы… Ммм… Простите, домна, – наконец выдавил из себя стражник, с подобострастной улыбкой кланяясь даме. – Добро пожаловать! Дворец для вас всегда открыт!!

Женщина невозмутимо поправила прядь волос, кивнула и позвала свою спутницу:

– Идем!

Едва они скрылись за поворотом, стражник обессилено сполз по стене на пол. Хотелось заскулить. День не задался с утра…

* * *

Лерга с любопытством покосилась назад, на стражника и, как только тот уже не мог их слышать, не выдержала:

– Почему его так вдруг перекосило?

Ристания спокойно пожала плечами:

– Просто я немного известна при дворе.

– Немного? – с сомнением переспросила дисцития. – Судя по ужасу в его глазах, тут и сам король рядом не стоял!

– Король-то тут как раз и стоял, – задумчиво откликнулась Ристания, хмуря брови. Коридор расходился на три стороны, и куда идти, она, похоже, толком не знала.

– Правда? А как это было?! – не отставала Лерга.

– Неважно, – отмахнулась женщина, решительно тряхнув волосами и выбрав левый коридор. Лерга поспешила следом.

– И все-таки?

Ристания резко остановилась и обернулась к девушке. Та от неожиданности отшатнулась.

– Запомни, дорогая моя: когда ставишь вопрос ребром, он непременно выйдет тебе боком. Особенно при дворе. Ясно?

– Ясно, – обиженно отозвалась Лерга. Ясно ей было лишь то, что никаких подробностей из Ристании клещами не вытянешь. А жаль.

Весь коридор был насквозь пропитан сладковато-приторным запахом неуловимо знакомого, но мало пользующегося в Обители спросом зелья.

– Что это за аромат? – не выдержав, спросила Лерга, когда отчаялась уже вспомнить сама.

– Гламария, – усмехнулась Ристания. – Искусственный стимулятор красоты. На семь часов.

– Я помню. Но… она ведь жутко дорогая, не так ли? А здесь, судя по запаху, в ней купаются!

Ристания рассыпчато рассмеялась.

– О да, придворные дамы тратят на гламарию, притирки и косметику гораздо больше, чем страна на вооружение. Это и понятно: они и победы одерживают гораздо чаще.

Лерга фыркнула от смеха и задумалась, как бы она выглядела, если б намазалась гламарией. Может, попробовать?

– И не вздумай! – строго одернула дисцитию Ристания. Лерге порой казалось, что она слышит её мысли в фоновом режиме, даже не напрягаясь. Ощущение было жутковатое. – Гламария – как наркотик: ты мажешься ей один раз, потом второй, третий – а на четвертый день уже попросту не можешь от неё отказаться. Спускаешь на зелье все деньги, впутываешься в интриги, совершаешь любые преступления. Я знала дам, которые повесились, оставив после себя пустой флакон из-под гламарии, накрытый запиской: "Я не могу заплатить столько!". Свобода в этой жизни и так понятие весьма иллюзорное. Так зачем её ограничивать ещё и по собственной глупости?

Лерга обиженно помолчала несколько минут. Такой отповеди из-за какой-то одной мысли она явно не заслуживала. Хотя, с другой стороны…

– А почему нам ни разу ничего этого не сказали в Обители? Ведь, черт возьми, сколько, оказывается, мелких подножек ждет мага в миру. Так почему нас от всего этого не предостерегают, закрывая, как девиц в благородных институтах?!

Ристания философски пожала плечами:

– Я же не домн Директор. Может быть, и предостерегают. На старших курсах. Тебе ведь ещё три года учиться, не забывай.

Лерга фыркнула. Программу старших курсов она знала едва ли не лучше, чем свою. Да и выпускные экзамены, если бы было можно, сдала б экстерном. Но в Обители такое не практиковалось.

Коридор медленно расширился, осветился острым осенним солнцем, лучи которого, точно ловкие партизаны, просачивались сквозь высокие стрельчатые окна. Огромные златокованые двери прочно смыкали свои плотно подогнанные створки, служа естественной иллюстрацией своей единственной цели: "Не пущать!". Ристания, не замедлив шага, распахнула их легким прикосновением ладони. Створки глухо ударились о стены и отскочили, чуть не прихлопнув скользнувшую следом Лергу. Дисцития недовольно покосилась на кровожадные двери, но задерживаться не стала.

Зал был залит ярким светом переливающихся под потолком магических шаров. Колдовство во дворце настолько прочно переплеталось с реальностью, что разобрать, где кончается одно и начинается другое, не представлялось возможным. Вокруг длинного, накрытого золотой парчовой скатертью стола неспешно прохаживались придворные, сбиваясь в небольшие группки по три-пять человек. Шуршали длинные платья дам, шушукались молодые девушки, ворчали старухи, приглашаемые ко двору исключительно из уважения к их прошлым заслугам да ещё, пожалуй, по привычке. Степенно беседовали кавалеры, причем чем глупей был предмет разговора, тем более серьёзное и философское выражение поселялось на их лицах.

– Как вы думаете, граф, какого цвета сапоги наденет сегодня Его Величество? – с озабоченным видом спрашивал кто-нибудь.

Его собеседник напряженно щурил глаза, задумчиво похлопывал себя рукой по бедру и медленно, важно отвечал:

– Право, не знаю, шевалье…

И мужчины расходились, довольные собой и друг другом.

Лерга презрительно фыркнула и прекратила прислушиваться к разговорам. Ристания между тем окинула всю залу одним цепким взглядом, кивнула в такт своим мыслям и повернулась к дисцитии:

– Ты ещё ни разу не была на обеде у Его Величества?

– Нет. Откуда?

– Тем лучше, – загадочно улыбнулась женщина. – Тебе понравится.

– Но я даже не знаю, как себя вести!

– Естественно. Всегда, если не знаешь, как себя вести, будь естественной и расслабленной. Это окупается, – Ристания подхватила Лергу под локоток и неспешным шагом направилась к ближайшей группе мужчин. – И ещё одно: чем больше внимания на тебя кто-то обращает – тем меньше обращай на него.

– Почему?

Ответить Ристания не успела: мужчины заприметили дам и, отвесив по поклону, рассыпались в комплиментах:

– Право, домна, – ворковал один, церемониально целуя руку Ристании и раскланиваясь с Лергой. – Каждый раз, как вы входите в этот зал, свет меркнет, а туалеты наших дам блекнут перед, – мужчина торопливо обыскал взглядом фигуру женщины, но не нашел ничего, достойного чрезмерного восхваления, – вашей изысканной простотой!

– Ах, шевалье, каждый раз, как вы заводите речь, все искусство наших ораторов кажется жалким подобием истинному величию слова! – терпеливо ответила Ристания, не отступая от правил давно придуманной и изрядно поднадоевшей всем игры в светскую галантность.

– Но, увы, – подхватил эстафету второй кавалер, – домна так редко бывает при дворе, что мы рискуем забыть её прелестный образ, пресытившись миловидностью наших постоянных спутниц, – легкий кивок в сторону звонко хохочущих девушек.

– Всю прелесть выдержанного вина можно оценить лишь вдоволь напившись одной пресной воды! – невозмутимо парировала Ристания – Не так ли, шевалье?

– Безусловно, – вынужденно согласился тот.

– Между прочим, – Ристания отбросила со лба непослушную прядь и осторожно развернула мужчину, указав ему на кого-то в толпе. – Не подскажете мне, кто это такая? Боюсь, редко бывая при дворе, я теряю немало интересного…

Кавалер услужливо проследил за направлением указующей руки.

– Та долена в серебристом платье?

– Да, она.

– Это Мари Дьёрт. Прелестная молодая дева. Умна и богата.

– Столько качеств – и до сих пор в девицах? – не выдержав, съязвила Лерга. Ристания, с трудом пряча улыбку, тайком показала ей кулак.

– У неё столь широкий выбор, что девушка никак не может определиться, – с вымученной улыбкой пояснил собеседник. То ли и сам был в рядах нескончаемой очереди, то ли уже получил от ворот поворот.

– Благодарю вас, шевалье, – обворожительно улыбнулась Ристания, снова подхватывая Лергу под руку и торопясь распрощаться. – Было необычайно приятно встретиться с вами!

– И мне, домна!

Мужчины вернулись к прерванному их появлением разговору, а Ристания, оттащив Лергу на безопасное расстояние, возмущенно зашептала:

– Дорогая моя, будь добра, сдерживай свой язык! Это же аристократы, а с ними надо разговаривать только как с очень маленькими и очень больными детьми!

– Почему?

– Потому что за неосторожную шутку тебя вполне могут вызвать на дуэль!

– Ну а сейчас же не вызвали, – возразила Лерга.

– Ещё бы, – фыркнула Ристания. – Они попросту не поняли, что это – шутка.

– О, боги!

– Что поделаешь, – пожала плечами Ристания, уже направляясь к очередному кружку кавалеров. Она явно предпочитала женскому обществу мужское. Хотя после третьего цветисто-бесконечного комплимента, Лерга могла поклясться, что такая гримаса может быть только на лице человека, щедро отхлебнувшего неразведенного уксуса.

– Ах, оставьте, шевалье! – наконец насильно прервала Ристания поток словоблудия, отчаявшись дождаться, когда он иссякнет естественным путем. – Лучше объясните мне, кто вон та прелестная девушка в серебристом платье. Простите мое любопытство, но я так редко бываю при дворе, что…

– О, не оправдывайтесь, прекраснейшая домна! – восторженно перебил её собеседник.

"И сдалась же ей эта девушка в серебристом платье! – недовольно фыркнула в мыслях Лерга, критически оглядывая угловатую фигуру, обряженную в блестящий корсаж и сероватые юбки. – Хоть бы что доброе, а то ведь: ни кожи, ни рожи…"

– Это Мари Дьёрт, – между тем ворковал мужчина. – Долена, с красотой которой может сравниться лишь дикая роза с каменистых кручей Снежных Хребтов, а перед богатством её дома меркнут сказки о несметных сокровищах и волшебных кладах!!!

– Должно быть, вокруг неё вьется рой женихов? – невинно обронила Ристания.

– Рой?! Да они толпами осаждают её отца!

– Благодарю вас, шевалье…

Когда их и в третий раз клятвенно заверили, что Мари Дьёрт – писаная умница-красавица, обремененная сказочным богатством, Лерга подозрительно нахмурилась. Её не покидало ощущение скрипящей глины на зубах.

– Странно, – помолчав, заметила дисцития. – Чем больше о Мари Дьёрт говорят, что она красива, богата и умна, тем больше мне кажется, что эта глупая девушка и бедна, и неприглядна.

– И не девушка! – со смешком шепнула ей на ухо Ристания. Лерга сдавленно хихикнула.

– Но тогда почему?

– А так всегда бывает. Чем меньше достоинств у человека, тем больше о них говорят. То, что есть на самом деле, не нуждается в бесконечном словесном подкреплении. Заметь, никто здесь ни разу не сказал тебе, что ты красива.

– Да уж! – мрачно согласилась Лерга, которую немало задевал сей факт.

– И отнюдь не потому, что не заметили! – утешила её Ристания. – Просто это вещь неопровержимая, а посему как бы сама собой разумеющаяся. Все эти надушенные франты рассыпаются в изъявлениях, заверениях и комплиментах перед одними, а женятся на других, тех, кому никто ни разу и слова здесь не сказал.

– Глупо.

– Да, конечно. Но стоит понять и запомнить. Глядишь, в будущем пригодится.

Связать жизнь чародейки с этим надуто-бессмысленным двором? Лерга хотела презрительно фыркнуть, но передумала и сдержалась. Чем черт не шутит? Самоуверенную и скептичную Ристанию она до сих пор тоже не представляла под сводом королевского дворца, а вот поди ж ты…

Ристания тем временем внимательно огляделась, тщательно обшарив взглядом все уголки зала. Лерга уже испугалась было, что сейчас она снова потащит её к каким-нибудь надутым индюкам в чересчур узких по нынешней моде сапогах, но нет. Ристания озабоченно нахмурилась, не двигаясь с места.

– Не нравится мне это…

– Что? – рассеянно переспросила Лерга, ожесточенно роясь в своей сумке, из которой неведомым образом исчез один кинжал. А может, она его просто забыла на столе? Или одолжила на пару дней Глергу? Странно… Ещё ведь и отравленный был, зараза…

– Ничего. Ничего хорошего, – медленно отозвалась Ристания. – Ты не замечаешь ничего странного?

– Ну… Кроме того, что это обед, а блюда вносят в зал, дают полюбоваться – и снова уносят на кухню, не давая никому даже попробовать – нет.

– Это не странно! – отмахнулась Ристания. – С таких обедов все всегда уходят голодными. Прелестный пример того, как сценарий обрядового приема не сумели довести до ума, но зато довели до абсурда.

– А что тогда странно? – разочарованно протянула Лерга, с сожалением провожая взглядом огромное блюдо, на котором гордо восседал гусь в яблоках. Желудок вдумчиво бурчал.

– Лерга, мы пришли на званый королевский обед?

– Ну… да, – дисцития с подозрением покосилась на Ристанию. Она терпеть не могла давать очевидные ответы на глупые вопросы.

– Прекрасно. Ты где-нибудь здесь видишь короля?

Лерга торопливо огляделась и убедилась в её правоте.

– А где он?

– Не знаю, – отозвалась Ристания, отходя к окну, подальше от придворных. – Но сейчас выясним!

Материализованный кристалл связи ровно засветился розоватым переливистым сиянием, внутри ярко вспыхнула рубиновая искра.

– Домн Леагр?

– Приветствую вас, домна, – нарочито приветливо донесся из кристалла чуть искаженный магией мужской голос. – Чем могу быть полезен?

Домн Леагр?!!! Лерга ошарашено уставилась на Ристанию. Для обычной чародейки вот так вот запросто взять и связаться с придворным магом, причем сразу получить ответ – это запредельная задача. Проще простолюдинке выйти замуж за монарха. Причем три раза. Та же невозмутимо продолжала:

– Домн Леагр, не подскажете, что творится в нашем королевстве?

– Разве что-то не так? – слащаво залебезил маг. Лергу передернуло. После такой фразы только круглый дурак не понял бы, что в королевстве ВСЁ не так.

– Где изволит пребывать Его Величество, король Регис Великий? – строго спросила Ристания.

– Эээ… Его Величество? – попытка выгадать время для лжи оказалась тщетной.

– Да, Его Величество, – отрезала ведьма. – Он должен быть на торжественном обеде, однако не соизволил почтить гостей своим монаршим присутствием.

– Ммм… А вы уверены?

– Леагр! – в гулком голосе прозвучало что-то такое, что подсказало и магу, и Лерге: ещё одна дурацкая фразочка – и даже при помощи весьма иллюзорной связи кристалла Леагр будет так проклят, как и не снилось Мьюду Багдину.

– Его Величество болен, – неохотно признался маг.

– Болен? Перебрал ввечеру за ужином? – скептически фыркнула Ристания.

– Не совсем, – вымученно хихикнул Леарг. – Но не извольте беспокоиться: ничего страшного.

– Я и не беспокоюсь, – ласково заверила его Ристания. – Просто скажите мне, где сейчас находится Регис – и мы распрощаемся добрыми друзьями.

Маг заметался в муках выбора.

– Но его нельзя сейчас беспокоить!

– Мне?!!!

Это короткое слово прозвучало так тихо, презрительно и безапелляционно, что никаких других аргументов больше не потребовалось.

– Его Величество в опочивальне, – сквозь зубы процедил Леарг. – С ним его лекарь.

– Благодарю вас, – спокойно-вежливо отозвалась Ристания. Она умела мгновенно, словно кошка, выпустить когти – и спрятать, снисходительно поглядывая на шарахнувшуюся в сторону мышь. – До встречи.

Маг проскрежетал что-то интуитивно недоброжелательное и разорвал связь.

Ристания задумчиво побарабанила пальцами по подоконнику. Лерга осторожно присела рядом, не решаясь нарушить хаотичное, но выверенное до последнего штриха плетение торопливых мыслей.

– Спрашивай! – махнула рукой женщина.

– Можно? – обрадовалась дисцития.

– Да уж лучше ответить, чем созерцать эту вкрадчиво-лукавую гримасу на твоем лице!

Лерга даже забыла обидеться.

– Вы давно знакомы?

– С кем? Леагром? Нет, хвала богам! Его давним знакомым я искренне сочувствую, ибо общаться с подобным индивидом больше пяти минут – жестокое наказание!

– Но разговор был такой… – Лерга замялась, не зная, как бы помягче выразиться.

– Грубый? – вскинула брови Ристания. – Увы, бывает и так. Просто есть на свете люди, которые не могут признать твою власть до тех пор, пока ты один раз не придавишь их каблуком к полу. А порой и не один…

Она поднялась с подоконника, дематериализовала кристалл и решительно тряхнула головой.

– Выше нос, красавица! Мы идем в святая святых.

– Королевские покои?!! – ужас в голосе Лерги мешался с предвкушающим восторгом.

– Туда, – поморщилась Ристания, на ходу подхватывая длинные полы черного плаща. – Эх, ещё бы почаще в этом святилище мыли полы…

Но Лерге было не до полов. О королевских покоях слагались легенды. Все, кто видел их, выходили в общую залу в немом изумлении и состоянии абсолютной лексической беспомощности. Ходили слухи о золотых зеркалах, шкатулках, выдолбленных из цельного кристалла рубина, и фонтанах красного вина.

А на деле? Тьфу, пшик, пустое место!

Может, смертному ещё и было, чем здесь восторгаться, но для Лерги, без трех лет чародейки, столь топорная работа с иллюзиями была прямым оскорблением всей магической братии. Сквозь шелковые фантомные ткани при прямом взгляде просвечивали серые, плохо беленые стены, мороки скатертей расползались под пальцами, а балдахин на кровати при ближайшем рассмотрении оказался ничем иным, как куском хлопка, кое-как закрепленного на четырех столбиках. Тоска и запустение правили бал на королевской половине дворца.

– Неужели нельзя было сделать это всё хоть немного поприличнее? – не выдержав, спросила Лерга у целеустремленно шагающей вперед Ристании.

– Можно, – невозмутимо отозвалась та. – Но наш "многоуважаемый" домн Леагр, увы, предпочитает бороться со своей ленью на чем-нибудь мягком. Результаты можешь созерцать!

– Угу, – мрачно кивнула Лерга. – А ещё королевский маг, называется!

– Эх, Лерга, чем выше расположена ветка, на которой угнездилась пташка, тем меньше той хочется махать крылышками. Проще сидеть и ожидать, пока с неба свалится корм.

– Но как-то же эти пташки умудряются продвигаться по карьерной лестнице! – возразила дисцития.

– Хм… Ну да, – скептически фыркнула Ристания. – Когда одна из верхних птичек, переев червячков, помрет от ожирения и свалится вниз, остальные с тяжелым вздохом передвинутся ровно на одну ветку вверх, и будут ждать очередного претендента на вылет.

– И им не жалко?

– Кого? Того, кто упал? Не будь наивной, долена! Они же отлично понимают, что и он в свое время прошел лесенку из всех этих веток, так же пользуясь смертью собственных "коллег".

– Тише, тише!!!! – возмущенно замахал на них руками худощавый мужчина в тонком белом плаще. – Королю нужен полный покой!

– Простите, домн Бэррий, – торопливо повернулась к лекарю Ристания. – Мы пришли узнать, как чувствует себя Его Величество.

– Ах, домна, сразу и не признал! – лучезарно улыбнулся Бэррий. – Извините, что накричал, но тут нынче просто отбою нет от этих горе-посетителей. Вопят, зудят, жужжат…

– Кто там, Бэррий? – умирающим голосом поинтересовался Его Страдающее Величество, делая слабую попытку высунуть голову из-под балдахина. – Гони всех взашей!

– Приветствую вас, Ваше Величество! – звонко отозвалась Ристания, не придавая особого значения второй половине фразы.

– Ах, домна, вот вы приветствуете, а, по-моему, уже впору прощаться, – тем же тоном проскрипел Регис Великий. – Вам – со мной, а мне – с этим бренным миром!

– Что за пораженческие настроения, Ваше Величество? – возмутилась Ристания, без особых церемоний отдергивая полог кровати.

– Ах, а какие они ещё могут быть, если я так страдаю? – продолжал вдохновенно жаловаться король, найдя себе жилетку, в которую можно поплакаться.

– Больше оптимизма, Ваше Величество. Лучше думать, что пчелы дают мед, чем, что они жалят.

Король исторг мученический вздох и не ответил. Ристания ещё пару минут постояла у его кровати и отошла, не дождавшись продолжения беседы.

– Он что, опасно болен? – шепотом спросила Лерга, отозвав Ристанию в другой угол комнаты.

Женщина задумчиво потерла висок, косясь на хлопочущего вокруг Региса лекаря. Его Величество капризничал и не желал принять лекарство.

– Он? Не думаю. Просто поплакаться любит.

– Король?! – дисцития удивленно вскинула брови. В Обители им вбивали в голову то, что и король, и королевский маг, и его советники – это люди непогрешимые. Предположить, что у них есть хоть какие-то недостатки, было кощунством!

– Да, король, – невозмутимо подтвердила Ристания. – Король, между прочим, тоже человек. И далеко не идеальный.

Лерга замолкла. Её ошарашила действительность, свалившаяся ей на голову за несчастные несколько часов. Мир оказался гораздо острее, причудливей, чем она себе представляла. Словно на строго разлинованном листе кто-то вдруг смешал и перепутал строчки, чудно расцветив холст переливами акварели.