Текст книги "Последний Люцифер: утраченная история Грааля (СИ)"

Автор книги: Светлана Поли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 39 страниц)

20

Габриэль вернулся в Палестину. Он уже подходил к Иерушалаиму, где на краю города его ожидали некоторые товарищи. В это же время из Александрии выходили Михаил и Нафанаил в сопровождении двух вооружённых телохранителей, верных смертных.

Ученики сидели в тени. Первым увидел учителя Иуда-Фома бен Пентари и тут же бросился ему навстречу с кувшином воды, чтобы узнать, как себя чувствует учитель и не нужно ли ему чего-нибудь ещё. Следом за ним повскакивали со своих мест Иаков и Иешуа. Поднялись следом за мужчинами и женщины, Вероника, Сусанна, Анна и Мариам. Остальные же были в доме Мариам и продолжали ждать учителя там.

Уставший и запылённый Габриэль с покрасневшими глазами и пересохшими губами улыбнулся и, раскрыв объятия, жестом показал, что готов обнять всех и безмерно рад всех видеть.

Вечером Габриэль снова учил всех собравшихся в доме Мариам. Теперь он знал, что именно хотел сказать этим людям, для чего он это делал и что ожидал от них.

– Скажи равви, ты смыслишь в писаниях пророков также хорошо, как и в своих лекарских знаниях? – спросил Маркус.

– Что ты хочешь знать, Маркус? Спрашивай. Я постараюсь ответить достойно.

– Что есть Истина, о которой ты иногда толкуешь? Что есть ВСЁ, о котором ты говоришь нам? Из этого ВСЕГО ты черпаешь свои силы для врачевания и говоришь, что и мы можем черпать из этого ВСЕГО.

– Все ли желают знать то, что занимает Маркуса? – спросил Габриэль остальных учеников, обведя их взглядом.

– Говори, равви, мы будем слушать тебя, если ты имеешь знание об этом, – закивал головой Филипп.

– Истина, друзья мои, есть правда жизни. Если вы познаете Истину, Истина сделает вас свободными. Незнание – это рабство. Знание – это свобода. Те, кто говорит, что умрут прежде и воскреснут после, – заблуждаются. Если кто не получает сначала воскресения, будучи ещё живым, то, когда он умирает, то не получает ничего. Нельзя умереть, а после воскреснуть… Но Истина подобна незнанию. Сокрытая, она покоится сама в себе, но, когда она открывается и познаётся, сия правда жизни, её прославляют. Насколько она могущественнее всякого незнания и заблуждения! Она даёт свободу. Ясно ли вам, друзья, такое пояснение?

– Я уразумел тебя, равви, – кивнул Филипп.

– А ты, Маркус? Понятен ли тебе мой ответ? Достоин ли он твоего интереса?

– Да, равви Габриэль. А скажи нам теперь про ВСЁ.

– Слушайте же все. Ибо ВСЁ есть всеоблемлющее всё сущее. И оно столь велико, что простыми словами не описать его должным образом. А чтобы описать должным образом, надо рассказывать долго и в частностях.

– Мы слушаем тебя, – подтвердил Иаков.

– Всё – это весь мир духов и умопостигаемых сущностей. Всё – это полнота всего. Всё заключает в себе дух, заключённый в человеческой душе. Как тело человека имеет в себе животную душу, которую египтяне называют БА, и имеет невидимый дух, называемый КА. Отец создал всё, намеренно не придав ему совершенства, и всё обладает стремлением вернуться к Отцу и обрести в Нём совершенство. Всё не оторвано от сущего, а смешано с ним, образуя Смесь. Всё есть Свет. Как свет противостоит тьме, так и всё противостоит ничему.

– Что есть ничто? – спросил Иуда-Фома.

– Ничто – это заблуждение. Ничто есть материя преходящая и разлагающаяся. Когда мы живы, мы мыслим о себе как о сущих. Но когда мы умираем, мы становимся ничто. Но невидимый глазу дух в нас есть всё. И он вечен. Всё в нас – это часть силы Отца, дарованная нам через Слово, эту каплю Света, которая борется с тьмой незнания. Когда человек достигает Таинства, что означает Знания, то это ВСЁ в нём одерживает победу, и он отбрасывает тьму, незнание, и его душа пробуждается ото сна. Отец общается с каждым из вас посредством духа, который есть его свет, его дыхание. Этот дух есть часть Отца, которая в каждом есть. И потому Отец знает о каждом из вас. Ибо вы – часть ВСЕГО, вы часть Отца. По его силе Отец наполняет каждое место, каждый сосуд. А по величию его божественности ничто не вмещает его, ибо он Господь. Всё находится в Господе, Господь же не вмещается ни в чём. Отец понимает все вещи, и ничто не понимает Отца. Отец принимает всё в себя, и ничто не вмещает в себе его. Все нуждаются в нём, ибо они живы благодаря ему. И все существуют внутри Господа, Отца нашего. Он – предел всему сущему, всем нам и всем им, ограждающий их всех, пребывающих в нём. Он – отец эонов, существующих до них всех, до звёзд и небес. Нет никакой области вне его, нет никого разумного, ничего вообще вне его. Он единый для всего. Он есть ВСЁ. Он есть место для всего. Отец, Господь наш есть всё для всего. И только по его воле творится всё. Вам понятно, друзья? – снова обратился Габриэль к собравшимся.

– Да, равви, – ответил Маркус. – Ты и вправду знаешь более того, чему учил нас прежде. А скажи, отчего пали ангелы?

Габриэль задумался. Он решал, стоит ли касаться столь драматической стороны истории человечества. Ведь в двух фразах истину не уяснить, а вот запутать простых смертных дело не хитрое.

– Ангелы совратили людей, – наконец сказал Габриэль.

– Чем же? – опасливо поинтересовалась Мариам.

– Тем, что дали многие знания, и тем отняли у смертных покой, ввергнув их в заботы и суету.

– А чем отличаются боги от ангелов? – спросила Сусанна.

– До падения всех высших именовали богами. А после падения они разделились, и их нарекли ангелами и демонами.

– В чём же отличие ангелов от демонов?

– В том, Сусанна, что ангелы не вмешиваются в жизнь смертных, они наблюдают за людьми, храня их покой, и приходят лишь как вестники перед страшными событиями, дабы предупредить праведников, чтобы те успели спастись.

– Я поняла, равви. А демоны?

– А демоны стараются упорядочить жизнь смертных, по поводу и без повода дают смертным советы, дают знания, к которым люди не готовы, и которые им не нужны. Демоны развращают людей страстями к праху этого мира, развращают властями и славой. Ангелы живут вдали от смертных. А демоны хотят внимания людей, хотят, чтобы смертные им поклонялись и именовали их богами, приносили им жертвы и были рабами им. И потому они стремятся к людям.

– А всегда ли ангелы остаются ангелами, и демоны – демонами? – спросил Иаков.

– Прежде все боги были ангелами. Но некоторые захотели быть главными над богами и людьми. Они стали сотворять себе подобных смертных, дабы смертные поклонялись им и возносили молитвы и похвалы. И тогда они пали до демонов.

– Но остались ли ещё в мире боги? Или остались только ангелы как вестники несчастий?

– Думаю, где-то очень далеко боги ещё обитают, как и ангелы и демоны. Потому берегите покой в душах ваших, чтобы не смутили вас лжепророки, которые говорят: здесь он или там он. Божий мир далёк от людского. И нет нужды богам и ангелам жить среди смертных. Но наступают иногда дни великих потрясений, и тогда ангелы спускаются с гор в людские обители, и ангелы сражаются за души людские против демонов.

Все замолчали на некоторое время, обдумывая услышанные слова.

– Что ещё сделали демоны? – снова спросила Сусанна.

– Демоны научили людей многим заблуждениям, внушили поклоняться не Истине, но подобию ей. Они научили смертных магии и колдовству, идолопоклонству и пролитию крови. Они дали людям алтарь и святилища, храмы и жертвоприношения.

– Так мы поклоняемся в нашем храме демонам? – вдруг тихо произнёс Шимона, средний брат Вараввы и посмотрел испуганно на соседей.

– Равви хотел сказать, наверное, иное, брат, – вдруг вступился Иуда-Фома. – Мы не можем поклоняться демонам. Верно же, равви? – обратился он к Габриэлю. – Мы возносим хвалы Богу Истинному.

– Но мы приносим кровавые жертвы! – повысил голос Шимона. – У нас есть алтарь и святилище!

Шимона вызывающе посмотрел на Габриэля:

– Ты оскорбляешь нас, равви!

– Не приносите кровавых жертв Богу Истинному. Приносите ему жертвы в духе и в сердце вашем. Жертвуйте Ему любовь свою к ближним вашим, жертвуйте доброту и сострадание, жертвуйте заботу о сиротах и вдовах.

– Потому ты, равви, лечишь людей всяких и лечишь их даже в субботу? – спросил Иуда-Фома.

– Да, мой друг.

– Ты служишь ангелам? Потому ты говоришь нам, чтобы мы не предавались заблуждениям и суевериям?

– Да, мой друг, Иуда. Когда весь мир попал в суетность после того, как демоны раскрыли свои знания смертным и научили их суете и беспокойству о жизни своей, он, мир сей, впал в заблуждение на всё время, ибо люди стали думать, что для них хороши знания ангелов, как они хороши для самих ангелов. Но это было не так. То, что хорошо льву, противно ослу. Согласны?

Шимона вновь недовольно засопел: ему не понравилось, что учитель сравнивал их с ослами безмозглыми. Но благоразумно промолчал. Остальные слушатели согласно закивали, но тоже промолчали. А Габриэль продолжил:

– И все люди, которые на земле, стали служить демонам с сотворения своего до скончания. Ангелы же служили справедливости, а люди несправедливости, подпав под власть демонов. И так мир попал в суетность и невежество, забвение, и так познал рабство, страдания, разочарования и гнёт судьбы. Ибо людям говорили, что они боги, а на самом деле они смертные. И люди стали страдать, и стремиться к высшим, и искать их. И на мир опустилась смерть, страдание, разочарование, зависть, злоба, убийства и грех чрезмерности. Но прежде смертные были созданы совершенными. Ибо до падения люди были совершенными. И демоны стали завидовать счастью, покою и безмятежности людей. И они совратили людей знаниями о себе. И люди утратили Рай, утратили покой, и погрузились в хаос и суету.

– Ты очень хорошо поведал нам о том, – сказал Елеазар. – Теперь мне лучше стали понятны Писания пророков наших и праотцов. Ты и сам не хуже любого из Учителей. Ты достоин войти в совет учёных раввинов.

– Мне довольно и того, кто я есть. А я всего лишь странник.

– Ой, равви, ты не простой странник! – заговорил Никодим, качая головой. – Если Бог видит внутренности и постигает глубины сердца каждого из нас, то и твою глубину Он в силе измерить и узнать, достоин ли ты спасения. Ведь тот, кто любит место заблуждения, где обретается он в лени своей, тот недостоин спасения. Ты же не из таких. Ты только что поведал нам о том. Говорится в Писаниях Пророков, друзья, что есть род, живущий втайне от смертных: «Вот, пожар настанет на земле; и с теми, кто принадлежит роду, будет милость через пророков и стражей, хранящих жизнь рода. Ради сего рода будут глады и моры, искушения и заблуждения лжепророков. Тогда великий Сиф увидел действия дьявола и его обличия многие, и замыслы его, грядущие на свой род нетленый, неколебимый, гонения сил его и ангелов его, и заблуждения их, что они дерзнули против самих себя». Это истина необоримая, ибо с истиной земной борется заблуждение, которое с ней. И тогда покарают плоть этого Человека, на которого снизошёл Святой Дух…

Габриэль опустил глаза, чтобы не выдать себя перед учениками, так как Никодим сейчас почти раскрыл его суть перед смертными.

– Да, Никодим, есть на земле род такой, что храня его тайну, стражи гибнут сами, принося себя в жертву тайне, и защищают этот род путём сражений и сокрытий тайных. Есть ли ещё вопросы у вас, друзья?

– Что грядёт, равви? – спросил Иешуа.

– Что грядёт? Многие обозлятся на меня за то, что учу вас противному им. И станут поносить меня и говорить, что я ложь посреди вас сею и отвращаю от Закона. Всё так будет. И когда все вы отойдёте в свой покой, наступит великое порочное заблуждение в мире и множество бедствий по числу форм Естества. И множество областей будут затоплены из-за зависти ветров и демонов. Они те, которые управляют миром при посредстве своего учения о грехе и вводят в заблуждение множество умов своим безобразием и нечистотой. Многие области будут забрызганы кровью, и пять поколений будут сами пожирать своих сыновей. Южная же часть примет учение Света – те, кто вне мирского заблуждения.

– Ты говоришь про римлян, равви? Ведь нынче Рим управляет миром, – уточнил Маркус.

– Блаженны те, что хранят себя от залога смерти, то есть от обременяющих вод Мрака. Ведь они не будут побеждены, разве что на малое время, так как они бегут от мирского заблуждения демонов, которые поработили их тела и души своим заблуждением. Они безумцы и слепцы, всегда безумны в жажде своей и всегда – рабы Закона и мирского страха. Многие возьмут начатки того, что вы слышали от меня, и что вы потом поведаете друзьям своим, но всё-таки отвернутся по воле их заблуждения, ибо их научили творить то, что угодно их повелителю, их демону.

– Но будет ли Свет? – спросил Иешуа.

– Дорогой Иешуа, после же окончания заблуждения возобновится не имеющий возраста век бессмертного понимания Правды и Истины. И тогда те, что были угнетаемы, станут правителями над угнетавшими их. То поколение вырвет корень их заблуждения и выставит его на позор, и оно явится во всей своей наготе и неприглядности, которая ему присуща. Говорю вам, друзья: стучись в себя самого, как в дверь, и ходи внутри себя, как по прямой дороге. Ибо если ты ходишь по дороге, ты не можешь заблудиться. Стучитесь, и откроется вам. Многие искали Истину и не смогли обрести её. Исповедуйте Свет не словом, но сердцем. Ибо на ваше слово найдётся слово демонов и их ангелов. Но если Истину сохраните в сокровищнице своей, откуда не похитят ваших сокровищ, то Свет осветит вас отныне и до скончания дней. Словом Истину не одолеть. Храните Истину в сердце. Потому говорю вам: не сберегайте сокровищ своих в мире, где над вами властвуют демоны, но сберегайте сокровища на небесах, – он указал на свою голову, – дабы враги не похитили у вас Истину и Правду и не поработили ваш дух.

– А из чего состоит человек? – спросил Иуда-Фома.

– Ваше внутреннее есть ваше внешнее. И тот, кто слепил ваше внешнее, придал форму и вашему внутреннему. Знай же, Фома, что ты произошёл из трёх родов: из земли, из сформированного и созданного. Тело произошло из земли, из земной сущности, а сформированное произошло ради души из божественной мысли. Созданное же – это ум, который произошёл по образу Бога. А душа это то, что Он сформировал в ваших собственных сердцах.

– А слышал ли ты, равви Габриэль от кумранитов про гносис? – поинтересовался Елеазар.

– Слышал.

– Они говорят, что поклоняются ему. Что это, равви, можешь пояснить?

– Хорошо, Елеазар, расскажу, что знаю, – слукавил Габриэль. – Древо гносиса, то есть древо Познания, оно имеет силу Бога, его слава подобна луне, когда она в полном блеске. И его ветви, этого древа, прекрасны, его листья подобны листьям смоковницы, его плод подобен финикам прекрасным и великолепным. Оно находится на севере рая, в земле предков, чтобы пробуждать души от забытья демонов.

– Древо познания чего? – спросил Филипп.

– Познания лжи и зла, которое обрушили на человечество демоны. Воистину, пока внутренности человека скрыты, человек жив. Если внутренности его являются и выходят наружу, человек умирает. Так и с деревом. Пока корень его скрыт, оно цветёт и растёт, разрастается, если же корень его является, дерево сохнет. Так и с каждым порождением в мире, не только с открытым, но и с сокрытым. Ибо пока корень зла и заблуждения скрыт, оно сильно. Но если оно познано, оно распускается, и если оно открылось, оно погибло. Понятно ли вам?

– Да, равви, – разом отозвались Филипп, Елеазар, Иешуи и Иуда.

– Но ты говорил, что знания демонов опасны. Зачем же познавать добро и зло? Зачем познавать зло? – снова спросил Филипп.

– В мире ангелов и демонов есть всяческие знания. Есть знания, которые приносят добро и пользу людям, чрез которые ваша жизнь облегчится и сохранится тело и душа здоровой. Есть знания, которые не дают вам ничего, лишь суету сеют. А есть знания, от которых с людьми случаются несчастия и бедствия, болезни и смерти. И потому такие знания несут зло. И зная это, мудрецы хранят это зло в себе, прячут его от мира людей, дабы оно не прорвалось в мир вашего покоя и счастья и не ввергло бы простой люд в заблуждение.

– Но будут ли препятствовать ангелам и праведным людям демоны в познании сего заблуждения? – спросила Мариам.

– Не тревожься Мариам, никто из демонов не сможет одолеть корень Истины, ибо из-за него явится Утешитель народам в последние времена, и будут подчинены все силы его воле. Тогда все дети Света поистине познают Истину, и Отца всего, и Духа Святого. И заблуждение, этот недостаток будет вырван за его корень и брошен во тьму забвения. И тогда все поколения узнают, как зародилось заблуждение. Ибо если кто не понял, как возник огонь, он сгорит в нём, поскольку он не знает его корня. Если кто не понял сначала воды, он не знает ничего, ибо какая ему польза креститься в ней? Если кто не понял ветра дующего, как он возник, то он будет унесён с ним. Если кто не понял тела, которое он несёт, как оно возникло, он истлеет с ним. И не знающий сына, как он узнает Отца? И от незнающего корня всех вещей они, эти вещи сокрыты. И не знающий корня зла не чужд ему. Тот, кто не поймёт, как он пришёл, не поймёт, как он уйдёт. Да, друзья мои, Свет был Мыслью, а мрак был ветром в водах. Свобода – это знание Истины, друзья. Пока мы в этом мире, нам следует приобрести себе воскресение, чтобы, если мы снимем с себя плоть, мы оказались бы в покое и не бродили бы в середине неприкаянные. Ибо многие сбиваются с пути к покою. А покой есть рай. Спасение внутри вас есть. Воскресение из мёртвых – это спасение из плена заблуждения, посеянного демонами, это восхождение на небеса следующего поколения, это путь к Отцу нашему, Господу… Теперь же я предлагаю прерваться нам и порадовать нашу плоть трапезой. Как думаете, друзья? – улыбнулся Габриэль и потёр руки в предвкушении ужина.

– Да, равви, мы тоже проголодались, – отозвались некоторые ученики и принялись подниматься с травы, чтобы на поляне накрыть место для общей трапезы.

Часть IV Сомнение

1

Рим. 2052 год.

Желание Луки стать священником было непреодолимым. На него не действовали никакие увещевания старика Гэбриэла. Яков же поддерживал сына в его благородном желании спасти души землян. Священнику уже сделали трансплантацию печени и желудка, подлечили сердце и почки, сделали операцию по мужской линии. Лука снова перелил ему свою кровь. И отец Яков стал чувствовать себя хорошо, не смотря на свой весьма пожилой возраст.

В этом году Лука окончил университет, став дипломированным историком. Он намеревался поступить в Григорианский Папский университет в Риме, хотел стать иезуитом, но Гэбриэл был непреклонен в своём противлении этому.

Прогуливаясь внутри собора Святого Петра в Ватикане среди многочисленных туристов, Гэбриэл в епископской сутане и Лука в строгом чёрном костюме, в который раз рассматривали после реставрации шедевры экспозиции и беседовали.

– Как всякое животное, вкусившее человеческую плоть, подлежит уничтожению, так и всякого смертного, познавшего Истину богов, необходимо уничтожать не раздумывая, – констатировал Гэбриэл.

– Не обязательно с людьми поступать именно так. Достаточно переориентировать их. Это, конечно, займёт много времени, ибо старое поколение должно забыть то, что они узнали от предков, а молодое уже формировать иначе.

– Не сработало. И не сработает. Потому что никто из смертных не желает добровольно расставаться с могуществом богов. Они уже вкусили прелесть Истины. Потому их нужно просто уничтожить. Как я сказал. Истина заразна. Она развращает смертных. Она не для них. Пусть поклоняются деревьям и коровам, тому, что им ближе и понятнее. Истина лишь для нас имеет ценность первостепенную.

Лука продолжал молчать. Он пытался понять слова старика, понять причину того, почему он так круто изменил своё отношение к людям. Сначала он стремился их спасти. Пусть не всех, а лишь один народ, но ведь пытался же? Так что же произошло такого ужасного, что он вдруг занял диаметрально противоположную позицию? Неужели же это просто опыт, опыт и возраст?

– А сейчас ты занимаешься самообманом. Хочешь внушить себе, что люди такие же, как мы. Но это, увы, не так. Я тоже сожалею об этом. Но, это реальность. Лука, ты должен оставить после себя семерых бессмертных, чтобы воскресить Братство. Это твоя обязанность перед памятью предков. Чего молчишь? О чём задумался? – поинтересовался Гэбриэл, мельком глянув на парня, и снова принялся разглядывать фрески в вышине Собора, убрав руки за спину.

– Я хочу спасти не только свой род. Я хочу спасти и людей.

– Где-то я это уже слышал, – Гэбриэл припомнил слова Вараввы, а потом и наставления Святого отца Михаила ему самому перед возвращением в Иерусалим.

– Потому и намереваюсь стать католическим священником, – продолжил Лука. – Ради спасения людей моя мать пожертвовала собой.

– А я пожертвовал собой ради неё. Если ты не забыл об этом.

– Я этого никогда не забуду. Но люди нуждаются в Вере, в Любви и Надежде. Пусть не будет новых, но те, что уже живут? Они уже существуют, они живут и дышат… И им нужно утешение.

– На самом деле люди нуждаются в еде, сексе и в мусорном баке, – тихо сказал старик.

– Что ты сказал? – не расслышал Лука.

– Да так, ничего особенного. Как всегда. Только не говори, что ты не прочь стать Папой.

– А почему нет?

– Иезуиты не становятся Папами, – напомнил Гэбриэл.

– Уже становятся. Вспомни Франциска «южанина». Ну, не будь мрачным! Может, я не вступлю в орден? – смешливо с вызовом ответил Лука.

– Всё играешься, как пацан! – осуждающе покачал головой Гэбриэл. – Твоя несерьёзность меня пугает подчас.

– Извини.

– Ты представляешь, что будет, если ты станешь Папой?

– Две тысячи лет мира и покоя, процветания и здравомыслия, – хладнокровно ответил Лука.

– Тебе не позволят так долго занимать этот пост. Тебя убьют.

– Значит, на то воля Божья, – спокойно ответил Лука.

– Я нисколько не против того, чтобы ты стал священником и отдал себя пожизненно католической церкви. Но ты сначала исполни своё истинное предназначение, спаси наш род. Ведь именно для того ты и был рождён. Именно ради этого твоя мать сошлась с Яковом. Она думала о будущем рода. И сама Богиня позволила тебе появиться на свет. Не забывай об этом. Возвращённая Благодать – это не случайность. У Богини, видимо, есть планы на люциферов.

– А может, пришло время кануть нам в небытие? И моё появление на самом деле просто случайность? Ошибка…

Гэбриэл испуганно посмотрел на подопечного.

– Зачем так жестоко шутить?

– Извини, – примирительно отозвался молодой человек. – Ну, извини, старик. Я пытаюсь справиться с ответственностью, которую ты возложил на меня. А быть серьёзным я всегда успею.

– Чем быстрее ты востановишь орден Семи, тем быстрее сможешь отправляться спасать людей. Чего ты упорствуешь, чего ждёшь? Думаешь, когда я умру, тебе не нужно будет исполнять обязанности отца народа?

Лука промолчал. И Гэбриэл понял, что ученик его действительно желает именно этого. Ему вдруг стало грустно. Он безвольно повесил голову и замолчал, больше не желая переубеждать того, кто смерти жаждал больше, чем жизни.

– Ну не молчи. Скажи, что я тебя разочаровываю.

– Как ты сможешь проповедовать людям жизнь, если сам не желаешь о ней думать? – печально проговорил Гэбриэл. – Это будет лицемерие. А его за прошедшие две тысячи лет было предостаточно. Став лидером ты будешь предметом для подражания во всём.

– Но отец Яков… – не успел договорить Лука.

– Яков, каким бы стойким и верным католиком ни был, однако стал родителем ради блага всех, нарушив церковный обет. Ты был зачат не в похоти, а в священном обряде. Твои родители сделали всё, чтобы на свет появился Спаситель.

– Если честно, я устал от всех этих высокопарных слов и эпитетов, – поморщился Лука.

– Тогда иди и повесься, чтоб не мучиться и не мучить смертных! – вдруг выпалил старик.

– Да ладно тебе. Чего ты психуешь?

– Ты нарочно меня бесишь своей легкомысленностью?

– Ты же знаешь, что всё будет иначе. Просто позволь мне ещё немного побыть человеком. Молодым человеком.

– На это уже нет времени. Понимаешь?

– Понимаю. Но не хочется понимать.

– Нужно поступать согласно здравому смыслу и помнить всегда о том, что жизнь первична. Поддержание глобальной жизни – это тебе не хиханьки. Слабости, страсти и легкомыслие может стоить всем жизни. Неправильные поступки могут нарушить весь ход истории и самой жизни на планете. Пока ты будешь привыкать к мысли о своей исключительности, может случиться непоправимое. И я здесь рядом с тобой только потому, что времени у тебя на человеческие слабости нет. Ты не волен выбирать: быть простым священником или быть прародителем будущей расы разумных на планете. У тебя миссия спасения жизни на планете, и жизни людей в том числе. Но только в том числе, а не только жизнь людей. Понимаешь?

– Понимаю.

– Если же ты на самом деле не понимаешь всей серьёзности нашего положения, то тогда ради чего стоит защищать самую жизнь, если ты сомневаешься в её целесообразности для самого себя? Зачем тогда спасать людей, если они станут как ты, бездетными и рафинированными философами, бездушными роботами, оторванными от реальности, от жизни и радости видеть плоды деяний своих? Ради чего? Только ради самой проповеди? Жизнь вечная лишь в детях и внуках, – продолжал убеждать Гэбриэл.

– А что будет с теми, кто родится смертным и обыкновенным? Ты их тоже прикажешь отринуть и забыть, как ты это делал со своими? Ведь у тебя были дети. Что стало с ними? Что происходило с вашими смертными детьми?

– Я был с ними, пока мог быть рядом. И поддерживал, и обучал. Но их необходимо было отдавать в семьи смертных, чтобы они не чувствовали себя ущербными по сравнению с нами, они должны были жить как люди и иметь возможность познать счастье в среде подобных себе. Если ты думаешь, что хоронить своего ребёнка – это просто, то ты заблуждаешься. И лучше не видеть их вовсе, чем наблюдать их страдания, болезни и смерть, когда ты бессилен остановить их старение. Я всё это проходил. Пережил всё. Поэтому не желаю того же тебе. Мои слова сейчас не производят на тебя должного впечатления потому, что ты этого ещё не пережил. Что ж, поймёшь, когда сам столкнёшься с потерей.

Гэбриэл увидел недоверие в глазах Луки, а тот в свою очередь ощутил в словах старика боль. Кажется, теперь Гэбриэл понял, почему ученик так упорствует в нежелании иметь детей. Он боится, что смертные станут ненужными изгоями или рабами, что-то вроде бракованных творений, что они будут страдать, и так продолжатся несчастия среди смертных.

– Всё будет так, как ты захочешь, – сразу ответил Гэбриэл. – Но для бессмертных ты станешь вторым пришествием Христа Ормузда, воскресившим священный род неберов Натуру.

– То есть смертные и бессмертные будут расти и жить вместе со своими матерями и родственниками?

– Да.

– И больше никто их не станет разлучать? Никто не станет говорить, что смертные ниже по положению бессмертных? Никто не посмеет заявить, что Люциферы – боги, а Грааль – рабы их, или наоборот?

– С чего это у тебя такие выводы? Люциферы никого не порабощали. Никогда. Вообще-то всё именно наоборот: это нас пытались сделать рабами Грааля, а люди и по сей день рабы его, только не знают об этом. Хотя, наверное, некоторые догадываются, что в мире что-то не так.

– Не уходи от ответа.

– Хорошо. Новое время требует новых устоев. Пусть будет так. Но равенство – это вредоносная утопия.

– Я не говорю об уравниловке. Я имею в виду равноправие в обществе.

– В каком обществе? В обществе кого?

– В обществе новых людей.

– А равноправие и уравниловка разве не одно и то же?

– Насколько я разбираюсь в понятиях, – нет, не одно и то же.

Старик недовольно засопел:

– Равноправию среди смертных не бывать. Это утопия. Это мечта рабов, помышлявших о могуществе богов. Вот что такое равноправие и ваше пресловутое равенство.

– Я имел в виду права мужчин и женщин в обществе смертных и бессмертных неберов.

– Это другое дело. Но прежде так и было. Существовал Закон.

– И христианство сохранит свою позицию в мире?

– Это обязательно? – засомневался Гэбриэл.

– Обязательно. Разве христианство проповедует извращения или мракобесие? Разве христиане не ценят жизнь, совесть, честь и достоинство? Чем они тебе не по вкусу?

– Ты вынуждаешь меня сказать о христианах какую-нибудь гадость. Не говори такие вещи, ты ведь знаешь, сколько ужасов посеяла католическая церковь в средние века. Да и в последние годы бывали инциденты. Так что будь так любезен… Без пафоса, пожалуйста!

– Ладно, – согласился Лука.

– Но какую историю ты будешь рассказывать будущим смертным и бессмертным? Реальную или Евангельскую? Во что твои христиане должны будут верить: снова в воскресшего Иисуса?

– А разве ты не воскрес?

– Но это было вовсе не чудо. Я не был мёртв в буквальном смысле. А во-вторых, я никогда ни именовал себя Иисусом, и никто так меня не называл. Никогда.

– Разве ты не пошёл на крест ради спасения?

– Но не ради спасения иудеев или римлян, и тем более не ради всех смертных землян, а только ради спасения своего рода, – Гэбриэл нарочно умалчивал факт того, что именно ради спасения созданного Мойсесом народа он, посланный метатроном, пошёл на жертвенное заклание.

– Это как раз не важно. Сама идея самопожертвования ради других присуща христианству, – настаивал Лука.

– Но они считают Иисуса Христа Богом! – возмущённо вскрикнул Гэбриэл.

Лука засмеялся:

– Тише, ваше преосвещенство, не пугайте туристов.

Гэбриэл опасливо посмотрел по сторонам, но на них обратили внимание лишь ближайшие посетители Собора, и то только потому, что священник повысил голос. Гэбриэл учтиво улыбнулся им, и иностранцы продолжили знакомство с главной достопримечательностью Ватикана.

– А разве ты не бог для них? – продолжал Лука. – Они что-то упускают, когда поют в пост, что ты бог сильный, крепкий и бессмертный? Ты не силён воскреснуть? Или ты не можешь себя назвать бессмертным по отношению к ним? Или неберы не боги?

– Но Бог – это планета, наша земная Мать. И называть себя Богом с большой буквы – это гордыня и богохульство, – возмутился Гэбриэл. – Даже Господом называться непозволительно! – уже шёпотом добавил он.

– А Святым Духом?

– Это аллегория, – отмахнулся старик. – Святой Дух – это Извечная Мать. Смертным не нужно знать такие тонкости.

– Это верно, им не обязательно знать об этом. Но Господином они называют и своего вождя. Смирись уже с их слабостями и прими этот титул, как их духовного вождя.

– Ты пытаешься смутить мой Дух. Ты торгуешься, как жид.

– А я и есть жид, – шутливо пожал плечами Лука.

– Это шантаж, – запыхтел старик.

– Нет, это соглашение. Если ты хочешь, чтобы я выполнил твоё условие, ты должен выполнить моё.

– А ты сильнее, чем я думал прежде, – усмехнулся Гэбриэл. – Возможно, тебе действительно удастся воскресить твою христианскую Церковь.