Текст книги "Последний Люцифер: утраченная история Грааля (СИ)"

Автор книги: Светлана Поли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 39 страниц)

– Тогда ни о каком единобожии не может идти речь.

– Единобожие появилось позже. Оно стало религией только благодаря Мойсесу. И благодаря ему этот бог утратил имя, оно стало запретным, тайным.

– Почему?

– Потому что были люди, которые главным почитали не Адоная, а Саваофа или другого бога. И чтобы не сталкивать между собой почитателей других богов, его имя просто опустили, иначе говоря, засекретили. Бог, он типа и есть Бог. Чего его как-то именовать? Неположено смертным вообще упоминать Бога в суе.

– И простые люди никогда не узнают об этой тайне? Кто говорит, что у людей есть выбор? Нет, у людей нет выбора. И никогда не было. Их лишили его. И они на самом деле стали рабами. Господи! – Лука зажал уши ладонями, будто пытался оградиться от ужасного известия. – Это чудовищно!

– Осторожней, не привлекай к нам внимание.

– Я хочу знать об Осирисе всё, что только ты знаешь, – он снова обратился к Гэбриэлу, схватив его за плечи. – Всё!

– Для этого я тебе всё это и повествую.

– Рассказывай же дальше.

– Ормузд, или иначе Апполон – сын Зевса, правил как жрец и учёный в совете с другими жрецами, которых, как ты помнишь, звали на современный библейский манер: Михаилом (им был сам Ормузд), Гавриилом, Рафаилом и так далее.

– И что же Адонай?

– Адонай стал единоличным правителем всего Ближнего и Среднего Востока. Он научил туземцев земледелию, архитектуре, гончарному делу, скотоводству, ткаческому делу. Он проповедовал изобилие и богатство и запрещал аскетизм. Ему нужны были рабы, которые обслуживали бы его быт и скрашивали существование. Он им давал всё, что они, ещё не совсем разумные, хотели взамен на пожизненное рабство. Их жизнь стала осёдлой.

– Но откуда взялись все эти люди, все эти туземцы? Это потомки тех, что когда-то бежали от гнева южан атлантов?

– Они самые. А ещё к ним присоединились со временем и потомки смертных детей богов, рослые и светловолосые с синими глазами, которые кочевали по миру и развивались уже без вмешательства бессмертных, скрещиваясь с дикими людьми.

– Ясно, так называемая эволюция. А какова судьба Саваофа?

– А тот кроткий не смел перечить брату и жил среди племён Аравии. Потом изменились магнитные полюса и случился потоп, как я уже говорил, и Аравия превратилась из цветущей страны в пустыню.

– И что в итоге?

– В итоге Саваоф стал богом пустыни, а Адонай создал свой «богом» избранный народ, который боялся его, приносил ему кровавые жертвы не только животных, но и людей. Адонай стал создателем шумерской цивилизации, а позже хетской и курдской, ну и конечно, ассирийской. Но с ним тоже не всё однозначно. Есть вопросы, на которые мы до сих пор не знаем ответов… Ну да ладно! После того как на Шумер с северо-востока напали арии и почти сравняли его с землёй, Адонай окончательно был повержен. Его царство было разбито на несколько частей. Арии и сами потом ушли на север, когда случился потоп, но успели заложить фундамент нового царства, которое через две тысячи лет станет Персией. А Ормузд создал дагонов, египтян, нубийцев и эфиопов. Палестина же стала яблоком раздора между Египтом и Персией, она стала границей, на которой постоянно, и до сих пор происходят столкновения между потомками Адоная и потомками Ормузда.

– То есть Израиль является буфером, как бы нейтральной пограничной территорией, на которой все должны поддерживать нейтралитет и мирно существовать.

– Мирно? Ты романтик, – упрекнул его Гэбриэл. – Должны сохранять нейтралитет? Должны! Но это, увы не так. Здесь сталкиваются два мира, две цивилизации, два бога.

– Ну да, – согласился Лука. – Так и есть до сих пор.

– Только вот непонятно, как случилось, что в современном мире Адоная считают богом Израиля и Запада, а Ормузда богом Персии и Востока? Из-за смены полюсов, что ли, такая путаница?

– Может быть.

– Хотя, ведь Амон Ра и Осирис потом обосновались в Египте. Только Амон стал символизировать Солнце, а Осирис – скрытый подземный мир. Странно, я почему-то не могу вспомнить из-за чего Атон ушёл в тень истории до самого появления Эхнатона.

– А может, это было нарочно сделано?

– Как знать? Как знать… Позже молодой Авраам повстречался в Египте с бессмертной правнучкой Саваофа, которую звали как и её легендарную прапрабабку, – Яхвель. И видимо, поэтому потом у кочевников стало несколько богов, которым они поклонялись: Яхве, Иегова, Адонай и Саваоф.

– Молодой Авраам? Египет? Ты ничего не путаешь? – усмехнулся Лука.

– Нет, не путаю. Потом расскажу об Аврааме.

– Хорошо. А как быть с Элохим?

– Яхве, Иегова, Адонай и Саваоф и есть Элохим. Элохим означает то же самое, что и Аллах. Это не имя конкретного бога. Это множественное обозначение богов. Как Троица у христиан. Так сказать, «все боги» или совет Верховных богов, как у суннитов Совет старейшин. Аллах, кстати, означает то же самое, – «все боги в одном». Аллах, значит Единение.

– Стало быть фраза «под знаменем Аллаха» буквально означает «под знаменем единства», то есть это призыв к единению?

– Вроде того.

– «…и боги носились над водами»… – задумчиво процитировал Лука первые строки Бытия.

– Потому и говорят, Бог Един, един в совете нескольких, но не один. Разницу между «один» и «един» видишь?

– Конечно, вижу! Знаешь, людям нельзя знать об этом.

– Можно. Но не нужно… для их же спокойствия. Чем меньше они знают, тем лучше для них же.

– Да, вероятно так. А дальше что было?

– Позже случилась война между Ормуздом и Адонаем. И длилась она, как обычно, много лет. Так как братья были бессмертными, в конце каждого дня битвы они восстанавливались от ран. И тогда Адонай решил окончательно погубить сводного брата, он ночью прокрался в лагерь брата и предательски разрубил Ормузда на сорок два куска, хладнокровно кромсая его, как тушу своего жертвенного животного, и разбросал кровавые части тела по всему огромному полю. А одну часть тела он забрал себе как трофей, чтобы застраховаться на всякий случай, зная, что если Ормузд вдруг воскреснет, то чтобы у него уже точно больше никогда не было бы детей. Эта часть – детородный орган. Адонай привёз этот трофей к себе в Шумер и возвёл стелу в виде громадного фаллоса в знак победы над врагом. С тех именно пор монументы в виде колонн и стелл, которые на самом деле обозначают фаллос, все военночальники, одерживающие когда-либо победу над врагом, стали возводить в свою честь. Ну, в общем, один самец победил другого. Это чисто животная привычка… Но кто-то… – усмехнулся хитро Гэбриэл, – предпочитал стеллам триумфальные арки… Ты понял, о чём я?

– Да, кажется, понял. Стелы и колонны – символ мужского начала, так сказать, – достоинства, а триумфальные арки – симол женского начала и лона.

– Молодец, догадливый.

– Ну, об этом несложно было догадаться.

– После Адонай начал охоту на всех бессмертных, чтобы избежать с их стороны мести и дальнейшего захвата власти кем-нибудь из них. Он хотел стать единовластным богом для смертных рабов и господином для остальных неберов. Сначала он обрушился на род наследника Ормузда, а потом и на всех остальных, которых на земле в то время было довольно большое число. Ведь кроме клана Ману были ещё ангельские кланы. Те же южане, которые обосновались в Америке. И с тех пор, как Адонай поставил себе цель – стать единственным богом не только в Месопотамии, но и по всей планете, ангелов становилось на планете всё меньше и меньше. А братство Семи с тех пор стало тайным.

– Думаю, не только Адонай хотел объединить под своим началом Месопотамию и Мезоамерику. Помнишь о визите Тутанхамона в страну тольтеков? А ведь прежде учёные были уверены, что до Колумба Америка была неизвестна африканцам и европейцам.

– Ты удивишься, сколько ещё пробелов в памяти у современного человечества. А сколько фактов людям вообще неизвестно. И останется так неизвестным и впредь, – покачал головой Гэбриэл.

– Н-да… Так что стало с Ормуздом после смерти? Он воскрес? Или всё же умер?

– Ормузда в Египте стали называть Осирисом, который побывал в царстве мёртвых и вернулся, чтобы рассказать об этом живым и помочь им найти в царстве мёртвых покой в будущем, и который был женат на своей сестре Исиде.

– Мы имеем какое-нибудь отношение к цивилизации Сириуса?

– С Сириуса, вероятно, была доангельская цивилизация драконов. Это всего лишь совпадение в названиях. На самом деле имя Осирис это греческое звучание ассирийского слова «асур», что значит «бог» или «дающий жизнь».

– Тогда слово «ассирийский» означает божественный?

– Совершенно верно.

– Вероятно и английское обращение к королю «сир», может означать ту же аналогию с повелителем, господином, как «подающий благо».

– Молодец. Ты меня радуешь своим анализом.

– Вернёмся к Осирису, – улыбнулся Лука довольный собою.

– Что же касается Осириса, то его изначальное имя Ормузд сохранилось только на среднем Востоке среди ариев, так как там была распространена легенда о том, что Адонай победил заносчивого Ормузда. Но его тайные почитатели стали ждать его возвращения на протяжении многих веков. И дождались. С приходом Зороастра имя Ормузда обрело вторую жизнь. Так Ормузд стал сначала светлым божеством Ахура-Маздой, то есть Осирисом-Ормуздом, а потом и просто Армаздой, богом Истины и Чистоты.

– Понятно. А Исида на самом деле была его сестрой?

– Она была, как и он бессмертной, но не была его родной сестрой, разумеется. Она была дочерью его сводной сестры.

– А как же Гор? Кто он такой?

– Вот мы как раз и подобрались до самомого важного момента.

– Ну-ка, ну-ка… – Лука даже поёрзал на траве от нетерпения узнать окончание истории.

– Гор или Хорус или Хронут или Мель-Хор – первенец из детей свободного братства Семи, так сказать первый из праведников. Его отец сам Ормузд, то есть Осирис. После Гора у Осириса больше никогда не рождалось бессмертных детей.

– А смертные были?

– Были… пока Адонай не начал войну против брата.

– То есть фараоны не преувеличивали, говоря, что они дети бога?

– Не преувеличивали, – подтвердил Гэбриэл.

– Исиде после той знаменательной битвы удалось собрать разбросанные по полю сражения останки мужа и воскресить их? Он выжил? Неужели это возможно?

Гэбриэл вздохнул тяжело.

– Мы очень живучи, друг мой. Однако это не помешало Адонаю почти всех извести. Осирис восстановился в единое тело, но так и не воскрес. Жизненной силы хватило только на поверхностную регенирацию тканей. Это был лишь посмертный выплеск энергии. После таких ран не выживают. Мы смертны.

– А если бы ему перелили кровь Гора, его сына?

– Чтобы воскресить Ормузда, потребовалось бы полностью обескровить мальчика. Предки из Братства на это не пошли.

– Ну-ну, дальше… Я уже весь в нетерпении, – весело передёрнул Лука плечами.

– В общем, закончилось всё тем, что в роду Адоная больше не рождались бессмертные.

– Это справедливо, – согласился Лука.

– Они перестали рождаться у всех его детей, племянников, внуков и праправнуков. А после того, как он почти всех богов уничтожил, он вдруг ни с того ни с сего на старости лет захотел мира и принялся нас искать уже для другой цели. Возможно, чтобы защититься так от ариев. Чтобы удержать власть, ему нужны были вечные цари. И он хотел объединить два враждующих клана, породнить, так сказать. Но настал день, когда Адонай, этот злой бог умер. Как сказали бы древние индейцы: одно солнце умерло, возродилось солнце другое, то есть началась другая эпоха. Потом умерли и все его бессмертные дети, племянники и внуки, которые стремились с тех пор заполучить кого-нибудь из люциферов…

– Именно это отображал календарь майа?

– Да.

– Значит, когда они зашифровали дату конца последнего солнца в декабре 2012 года, они имели в виду что? Что на земле умрёт последний бог? То есть буквально наступит конец Света, конец Светоносителям?

– Видимо, да. И если бы не смелость твоего отца, христианского священника Якова, то после смерти твоей матери действительно не осталось бы бессмертных… Твоя мать и я по их подсчётам должны были умереть в 2012 году. Или около того. Но случилось чудо, и появилось новое солнце, новый Свет. А может быть, с этой датой соотносится конец владычества Адоная и… наступление новой эпохи…Нового Солнца, тебя.

– Неужели всё на самом деле так взаимосвязано? – Лука изумлённо покачал головой. – И настолько прозаично?

– Да, мой мальчик, да, – Гэбриэл тяжело вздохнул и замолчал.

– Рассказывай дальше.

– Мы, ормусы или люциферы Натуру, всегда были только жрецами и учителями, не стремились к власти, жили скромно, в основном в природе. И именно за это нас презирали почитатели прогресса, то есть жрецы технократии. Адонай и его род нас ненавидели, считали высокомерными ортодоксами, чопорными консерваторами и упрямыми недальновидными тупицами. Они настроили народы против нас, сказали, что мы отступники, колдуны и демоны, что мы только морочим людям головы, а ещё что белобоги кровожадны, что белый цвет наших одежд – это цвет смерти, что люциферы враги любому человеку, но не объяснили, почему мы им враги, и так ли это на самом деле.

– А почему?

– Мы не враги людям. Мы враги дьяволам. Потому что мы отказались давать им нашу живительную кровь для продления их никчемных жизней и их проклятых царств. Мы отказались давать знания профанам и дикарям, мечтавшим о власти над миром. Потомки Адоная в своё время похитили одного из наших, держали его взаперти и доили из него кровь, называя его эликсиром бессмертия или, как принято его называть в современном мире, – «священным граалем» или «философским камнем». Хотя философский камень на самом деле совершенно другое.

– Ух, ничего себе! Я слышал об алхимиках. Но они же вроде бы искали способ делать всё золотым?

– Это аллегория. Делать «золотым», это значит, зарабатывать золото тем, что ты умеешь лучше всего. «Делать золотым» – это делать полезным, нужным, необходимым, самым важным и главнейшим. На самом деле философским камнем является нечто иное. Но об этом потом.

– Кровь как элексир бессмертия? – повторил задумчиво Лука.

– А ты думаешь, почему они так трепещут перед символом чаши с кровью Христа?

– Да неужели же они…?

– Именно.

– Они знали её свойства…?

– Да. Как ты уже понял, наша кровь может воскресить, излечить, продлить жизнь.

– А может они искали чашу, но не в прямом смысле, а в переносном? Может они искали женщину-небер? Женщину со священной кровью богов. Мою мать.

– Ты сейчас о чём? – не понял Гэбриэл.

– Я о свитках под Храмовой горой, тамплиерах и Священной чаше Грааля. Чаше! О Чаше Грааля! О женщине из рода Грааля!

– Возможно, ты прав. Но теперь сложно найти концы той истории с тамплиерами.

– Извини, я тебя перебил. Что ты говорил о потомках Адоная?

– Я говорил, что эти потомки Адоная хотели и меня заполучить. И если не получилось бы меня женить на их представительнице, они бы это сделали насильно или выкачали мою кровь, или посадили на цепь в подвале какого-нибудь дворца, как Самалиэля, которого вы называете теперь Сатаной.

– Почему именно тебя?

– Не только меня, но и моих детей. Но все они оказались обычными, смертными. Это моих детей и спасло от этих извергов, но не спасло от другого. Ну да ладно. А вот теперь о том, как получилось, что я оказался распятым агнцем, принесённым в жертву.

– Да-да. Я уже и забыл, с чего мы начали разговор. Твой рассказ настолько поразителен, что я просто, наверное, несколько дней спать не смогу от изумления! А почему ты не захотел рассказать это и отцу Якову?

– Чтобы не лишать покоя его душу и дух. Он хороший человек. Но человек… – он вздохнул. – Когда я понял, что Иошу Варавву мне одному не спасти, я обратился к совету Семи, которых на тот момент уже было, увы, не семь; оставался я как Гавриил, были: Нафанаил, старый Уриил и старый Михаил. Да мой отец, прежний Гавриил, который удалился в горы и какое-то время жил отшельником вместе с Уриилом среди пустынников. Пока не решил удариться в проповедничество и его не убили в Кессарии в 58 году. Я рассказывал. Из семерых осталось только четыре архангела.

– А остальные?

– Не осталось больше никого. Не рождались больше бессмертные ни у кого. Вообще ни у кого. Самый старый оставался Уриил. Чуть моложе были глава братства Михаил и отец мой Гавриил, несколько моложе их – Нафанаил. Я и Иоанн были самыми молодыми. Позже Нафанаил сказал, что где-то есть ещё ормусы или асуры, то есть асы, люциферы или неберы: у нас много было прозвищ и названий… И назвал Таис, твою мать, которая, как ты понимаешь, ведёт свою родословную от самого Ормузда, бывшего первым Михаилом, наследника Северных земель. Так вот. Когда я пришёл к старикам, между нами состоялся совет. Я тоже участвовал в нём. Было решено принести меня в жертву в крайнем случае…

– Было решено…тебя в жертву? – изумился Лука. – Свои решили так? Ради чего?

– Ради спасения других ангелов. В частности, спасения твоей матери, последней из рода. Чтобы Грааль больше не искал никого из люциферов. Но тогда я не знал о её существовании. И поэтому был крайне поражён тем, что старейшины готовы безропотно исчезнуть, но только не поддаться Граалю. А для этой акции нужно было сговориться и с Синедрионом и с Пилатом и показать Граалю, что я – последний люцифер. А сговориться с Синедрионом и Пилатом, поверь, было сумасшедшей идеей. Но совет решил пойти на такое, чтобы я не попал в руки Грааля. Иначе меня бы ждала участь Самалиила.

– Так, стало быть, Грааль – это потомки Адоная?

– Избранные потомки, царственные правители и жрецы. Сначала они были бессмертными, как и мы, но после того, как Благодать покинула их, они стали избранными смертными потомками Адоная, потомками его царской крови.

– Но ты говорил, что они что-то вроде смертных отбросов люциферов.

– Это будет позже, когда к ним присоединятся недовольные из рода Ормуса, когда на смену войне богов придёт война полубогов, и начнётся противостояние всяческих героев с разных сторон.

– Вроде соперничества Ахиллеса и Гектора?

– Да, чьими родителями был кто-то из богов. И когда появятся всяческие тайные общества, ищущие эликсир бессмертия, рецепт которого утрачен в веках. Понимаешь?

– Ладно, дойдём, думаю, и до этого объяснения.

– Просто всегда находятся обиженные. Наши смертные стали искать возможность нам досадить или самим добиться бессмертия. Или прославиться и заслужить право войти в наш круг, или стать смертными богами среди людей, применяя разные техники, чтобы подчинять себе других людей. Организовали не одно тайное общество и братство, орден, клуб или секту.

– Понимаю. Например, общество вольных каменщиков?

– Вроде того. И вот таких обществ теперь целая туча. И все чего-то хотят потрясающего и уникального. И никто не хочет просто жить и никого не трогать.

– Зависть, – понимающе кивнул Лука.

– Да, наверное… Меня нужно было спрятать у несведущих и разношёрстных римлян. И спрятать так, чтобы никто не посмел перечить римлянам, чтобы не спровоцировать резню. С этим некоторые члены Синедриона, которые были моими учениками, точнее слушателями, согласились, скрепя сердце. Они не доверяли язычникам.

– Понимаю.

– Грааль не стал бы меня отбивать на глазах у всего Иерусалима. Тем более в шаббат.

– Логично.

– Грааль должен был видеть, что я, последний из претендентов на Жениха, умер как жертвенное животное, выпустив в мир колоссальную мощь посмертной энергии, и их надежда на обретение бессмертия и власти над всем Израилем и Месопотамией, да и не только над ними, но и над всем миром, утрачена навсегда.

– Вот теперь я всё понял. И они присутствовали на распятии?

– Да. Это и было затеяно ради того, чтобы они всё увидели. Они всё и видели. Они поняли, что люциферы предпочли принести наследника в жертву, только не отдавать им желаемого Жениха. Никого другого из нас они больше не знали в лицо, поэтому мой отец смог подобраться ко мне в одеянии старого римского легионера и находиться прямо у креста. Именно «римляне» могли это сделать и быть на распятии на законном основании. Только их мы могли привлечь для этой акции. Таким образом, они нам помогли. Грааль думал выйти на кого-нибудь ещё, ожидая, что люциферы придут спасать своего наследника. И каково же было их разочарование, когда они поняли, что никто не пришёл меня спасать и не придёт. А вмешиваться Граалю, тем более в шабат, было уже поздно. Они могли бы конечно устроить засаду и отбить меня, но тогда это переросло бы в бойню и закончилось уничтожением римлянами всего народа Израиля. Думаю, они «кусали себе локти» потом… аж до крови.

– Но никто не знал истинную цель распятия. Я правильно понял?

– Совершенно правильно. Ни Синедрион, ни римляне, ни рядовые смертные ничего не знали.

– А что за посмертная мощь? Эта та сила, о которой ты упомянул, рассказывая о воскрешении Осириса?

– При рождении и при смерти небера его тело выделяет светящуюся энергию. Помнишь, Яков упоминал о ней? Так простые смертные узнавали о рождении бога или о его смерти.

– Что-то типа взрыва сверхновой звезды?

– Точно.

– И ты при распятии выделил эту энергию?

– Было малость. Пришлось умирать по-настоящему, иначе Грааль не поверил бы в мою смерть. Вот для этого и нужен был мой отец, чтобы вернуть меня к жизни, воскресить.

– Понятно… Но если Фламель прожил около 700 лет, значит, кто-то из ангелов был ещё жив в XVIII веке. И если это был не ты, и не моя мать, то кто же тогда?

– Да, видимо кого-то они держали как донора и не давали ему умереть. Или у него был договор. Возможно, это был сам Нафанаил. А может, кто-то из «южан» выжил чудом.

– Так может быть, всё же в мире есть ещё неберы? В Южной Америке или в Африке?

– Сомневаюсь. Я за свои века их так и не встретил. Может, тебе повезёт.

– Это всё как в экранном фэнтези! – поражённый Лука покачал головой. – Так ты на самом деле, на кресте говорил, что предаёшь дух свой отцу?

– Разумеется. Между нами шёл диалог, который никто больше не понимал, ведь Нафанаила и его верного друга Муптаха на казни не было, они поджидали меня возле гробницы Иосифа Аримафейского, который навсегда покинул Иудею и отправился с Саррой и ещё некоторыми приближёнными людьми в Галлию.

– Да-да, помню, ты говорил. И ты «умер» не за человечество, а за свой род ангелов Натуру, – понимающе качая головой, задумчиво проговорил Лука.

– Ну, если смотреть глобально, смотреть шире, то… неизвестно чем бы всё закончилось, попади я к Граалю и появись у них наследник или целая свора двуногих архонтов.

– Архонтов?

– Да, архонотов, то есть дьяволов. Именно Адонай тот, кого в христианстве называют дьяволом и сатаной, с кровавыми глазами.

– Почему с кровавыми глазами? Ты же говорил, что у него были синие глаза…

– Потому что Гор в ходе вендетты выколол Адонаю глаза. Да, была ответная война. Теперь уже между Адонаем и Гором, то есть Михаилом. И Михаил одолел дьявола, загнав его обратно в Ад. Все боевые раны Адоная-Адониса потом зажили. А вот глаза так и остались кровавыми яблоками, которые не могли смотреть с тех пор на солнце, и Адонаю приходилось вести ночной образ жизни. Да и Гор лишился глаза.

– Ужас какой-то! – передёрнул плечами Лука. – Ты назвал сейчас Адоная Адонисом. Ты ничего не перепутал? Адонис – это сын критского царя и любимец Афродиты, смертный юноша, трагически погибший на охоте.

– Правда? – усмехнулся Гэбриэл. – А погиб он от нападения дикого и свирепого кабана, – дополнил он описание.

– Всё верно.

– Я думал, что ты уже научился читать аллегории, и можешь понять, что такое «охота» и «дикий кабан» на самом деле.

– Погоди. Он погиб от своего внутреннего «кабана». А «охота» – это путь к стремлению обладать властью. Он охотился за властью. Так?

– Вот теперь всё правильно. Молодец.

– Так это не простое совпадение в именах? – засомневался Лука.

– Да, – саркастически заметил старик, – такое же совпадение, как и смерть Кришны от стрелы, попавшей ему в пятку, как и в истории с Ахилесом.

– Это что же, одно лицо? – вновь изумился Лука.

– Ты меня поражаешь! Я же тебе говорил, что в разных народах одних и тех же героев именовали на свой манер.

– Но Ахилес был наёмным воином.

– А Кришна разве не был нанят Арджуном? Скажешь: Ахилес убивал. А разве Кришна не убивал? Ахилес тоже был любимцем женщин. И так далее. Совпадений слишком много.

– Понятно, – Лука тряхнул головой, будто пытался освободиться от наваждения. – Я, правда, ещё тяжело воспринимаю всю эту мешанину истории.

– Понимаю. Не переживай. Со временем всё организуется и упорядочится.

– Так, стало быть, и Испанию называют Иберией не просто так?

– Разумеется, не просто так. Это страна, в которой когда-то жили иберы или иври, то есть кочевники и переселенцы.

– Цыгане, одним словом.

– Только не приравнивай цыган того времени к современным. Это небо и земля.

Лука тяжело вздохнул, но ничего не сказал в ответ.

– Ну что, теперь ты понимаешь, почему тебе нужно создать свой народ? Ты – чудо! Ты символ Благодати! Ты спасение нашего вида! И на тебе лежит обязанность вернуть роду доброе имя. Надеюсь, ты сейчас уже понимаешь, почему твой отец так бережёт и скрывает тебя от всяческих тайных обществ?

– Они что же до сих пор ищут бессмертных?

– Или тех, кто знает, как им стать.

– Но зачем им бессмертие? Снова борьба за власть над людьми? Нынче таким образом власть не захватить. Теперь иные политические технологии. Даже не столько политические, сколько экономические, продовольственные и информационные.

– Ошибаешься. Ничего с тех пор не изменилось. И их цель по-прежнему власть над всей Землёй. Всё ради власти, то есть возможности диктовать свои условия жизни и порядки остальным землянам. Иметь власть, – это жить так, как хочется, никому не подчиняясь.

– Понятно. Но если нашёл ты, могут найти и другие.

– Я об этом и говорил.

– Так мне всю жизнь теперь прятаться, скрываться и таиться?

– Что я могу тебе сказать? Извини, но утешить тебя нечем. Нафанаил сказал, что про Таис знал только он…и я. Нафанаил не так давно умер, и о тебе знаю теперь только я, твой отец и твои смертные хранители.

– Но если за тобой охотятся сегодня, значит… Нафанаила могли пытать…

– Теперь мы этого не узнаем. Давай перекусим, а то я совсем проголодался от этих многодневных разговоров. Смотри, уже смеркается. Мы за разговорами уже целый день.

– Знаешь, мой дорогой бессмертный дед, я тоже проголодался, – улыбнулся Лука, и два последних люцифера устремились голодным взглядом к корзинке со снедью, которую благоразумно приготовили, выбираясь на природу.