Текст книги "Остановка по требованию. Пассажиры с детьми"

Автор книги: Светлана Феоктистова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

– Нет никакого служебного романа, – отчеканила Наташа. На щеках загорелись красные пятна. Что-то сломалось у нее внутри, и ее понесло. Никогда бы не подумала она раньше, что способна стать мегерой, но жизнь вносит коррективы в любой, даже самый робкий, характер.

– Как же нет? Вся школа уже говорит. Ладно – учителя. Но уже и старшеклассники в курсе. К тому же, простите, кроме нашего сотрудника вас видели в обществе какого-то мужчины на иномарке… Это, конечно, не мое дело, но…

– Вот именно, – отрезала Наташа. – Это абсолютно не ваше дело! И буду вам очень признательна, Рита Сергеевна, если вы больше со мной на эти темы беседовать не будете!

Она не задержалась в кабинете ни на секунду, хотя стоило бы полюбоваться на физиономию Риты Сергеевны, не ожидавшей подобного отпора от робкой Смирновой. И прямиком отправилась на улицу. Пусть рядом нет Андрея, чтобы дать по морде Сахарову. Она и сама может это сделать.

Марина пребывала в недоумении. Что случилось, почему ее чары на Кленина не действуют! Или она потеряла былую форму, постарела, подурнела?

Она покрутилась перед зеркалом в дамской комнате. Центральный офис фирмы Кленина был довольно большим, женщин здесь работало много, и для них устроили отдельный туалет. Смех смехом, но во многих мелких фирмах туалет, как правило, один на всех. Марина еще помнила, как отвратительно пахло в туалете на предыдущем месте ее работы. Вот что бывает, когда делаешь все «унисекс». Мужики насвинячат, дамы наслаждаются последствиями.

Марина посмотрела на ноги, повернулась, критически оглядела попу, затянутую в кожаную юбку-миди. Ничего вульгарного, ничего экстракороткого, но показывает юбка все, что надо видеть мужчине.

Нет, непохоже, что она теряет форму. Она придирчиво рассмотрела глаза. Маленькие морщинки-лучики в углах глаз можно было увидеть, лишь смыв тщательный макияж. Нет, ее внешность по-прежнему – ее капитал. Значит, дело в Кленине.

Марина была наблюдательной. И заметила, что в последние дни шеф сам не свой. Может, у него сложности? Но для человека, у которого большие проблеме с бизнесом, он слишком часто улыбается. Может, дело в женщине? Конкурентки ей не нужны.

Пожалуй, ей стоит последить за ним. Только как это сделать? Допустим, в офисе он и так почти всегда перед ее глазами. А вот потом… Как ей угнаться за ним без машины?

Марина задумалась, по-прежнему не отрывая взор от себя, любимой, в зеркале. Потом поправила прическу и вернулась на рабочее место. Набрала местный номер, постучала пальцами по столу, ожидая, пока ей ответят. Кленин в своем кабинете обсуждал с кем-то проблемы инвестирования.

– Роман? Нам нужно поговорить. В обеденный перерыв жду тебя в кафе через дорогу.

Кленин пребывал в самом радостном расположении духа за последние несколько лет. Как меняется жизнь, когда в ней появляется кто-то, совершенно непохожий на всех тех, кого ты привык видеть рядом! Мысли о Наташе по-настоящему его грели. Сегодня он обязательно поедет в школу, поговорит с ней, может, она согласится с ним куда-то пойти, посидеть в ресторане… Она сказала, что он ей не противен. Но он же чувствует, что нравится ей. А это уже гораздо больше, чем «не противен».

И к личным радостям добавились деловые. Сейчас у него может закрутиться карусель с французами. И какая! Они хотят построить здесь совместное предприятие по переработке молочных продуктов. Разумеется, он выступит соучредителем. Вопрос должен решиться на днях. Не все так просто, желающих заняться совместным бизнесом с французами предостаточно, но пока Кленин впереди. Все-таки не зря столько лет занимается информацией и консалтингом. Везде свои люди, один намекнет, другой шепнет… И французы пришли именно к нему.

Нужно просто быть поосторожнее, пока не подпишут все документы, нельзя допустить никакой утечки информации. Иначе Поль все заморозит. Больше всего на свете его французский партнер боится «русских разборок». Там у них много говорят о «русской мафии, и сюда он приехал с условием, что Кленин оградит его от всех неприятностей. А они неизбежно возникнут, если появятся другие желающие «помочь» французам освоиться на русской земле.

Несколько ступенек вниз, потом по асфальтовой дорожке, изрисованной цветными мелками. Дети трудятся, выводят на асфальте солнышко и «классики». Девочки прыгают в вечную «резиночку», мальчишки гоняют мяч.

Дорожка поворачивает, упирается в цветущий куст сирени, в котором проделана огромная дыра. Наклон, тело ныряет в дыру, и тут же – вытоптанная земля, утрамбованная и расчерченная. Рядом – судейская вышка, какая-то одежда, спортивная сумка открыта, оттуда вылезает теннисная ракетка. Мужские ноги, одни, другие, третьи. Знакомые тренировочные штаны с лампасами.

Глаза поднимаются выше. Белая футболка, красная загорелая шея, а потом – тщательно выбритый подбородок и губы, шевелящиеся, говорящие что-то, похожие на красных толстых червяков.

Наташа изо всех сил ударила по этим губам. Всю душу вложила в руку, летящую вперед.

Губы перестали шевелиться, их обладатель закричал. Губы исказились в кривой дуге. Толстые наглые червяки.

– Ты совсем обалдела, мать твою! – Саша с искаженным от ярости лицом бросился к Наташе. Кто-то схватил его за руки.

Сквозь красный туман, застилавший глаза, Наташа различила знакомые лица. Похоже, это Дима и еще какие-то мальчишки. Но ей все равно. Чем больше свидетелей, тем лучше.

– Это тебе за результат! – Наташа ударила его еще раз. – А это за твой длинный язык! – Она замахнулась, но Дима схватил ее за руку.

– Наталья Иннокентьевна, перестаньте!

– А это за грязную фантазию! – Наташа попробовала отнять руку у Димы, но это не получилось. Подумаешь! Как будто бить можно только правой.

Мгновенно ее левая рука оказалась вблизи Сашиного лица, но он успел увернуться.

– Фригидная истеричка!

– Ты же говорил, что измены без результата и бывает, – сощурилась Наташа. Дима держал ее уже за обе руки, так плотно прижав к себе, что она чувствовала запах его волос.

С Сашей было сложнее. Два долговязых подростка с трудом с ним справлялись. Если он как следует поднапряжется, то сможет их стряхнуть.

– А результат был. – Саша нагло смотрел на нее. – Пустите, я не буду бить эту дуру, – это уже подросткам. Те сомневались, держали. – Я кому сказал!

Они отступили. Но Дима ее отпускать не торопился. Только когда она раздраженно передернул плечами, он разжал руки и отступил на шаг, оставаясь за ее спиной, будто прикрывая от нападения с тыла.

– Как у тебя язык повернулся? У нас же ничего не было!

– Кто сказал?

– Ты же сам знаешь?! – Наташин голос сорвался на крик.

– Между нами говоря, – Саша оглянулся с таким видом, будто рядом стояла толпа, и интимно понизил голос: – Мне с тобой и не очень хотелось… Но как я мог отказать страждущей даме?

Мальчишки засмеялись, а Саша довольно осклабился, будто собрался раскланиваться на аплодисменты.

Наташа не успела ничего предпринять. Дима кинулся вперед с такой силой, что физрук от его удара отлетел на пару метров и не смог подняться.

– Дима, не надо, – всхлипнула она, понимая, что произошло что-то гадкое, настолько гадкое, что это не исправишь.

Дима не ответил. Он просто ничего вокруг не видел. Он ударил Сашу ногой, но тот сконцентрировался и смог приподняться.

– Выпендриваешься, блин? – прохрипел Сахаров, ответным ударом раскроив Диме бровь.

– Димон, перестань, – уговаривал его друг, пытаясь оттащить от физрука. Второй подросток безрезультатно повис на спине у Саши. Сахаров матерился и пытался его сбросить.

Наташа села на землю. У нее не осталось сил плакать, или кричать, или как-то остановить эту безобразную сцену.

Сквозь защитное облако длинных волос, упавшее ей на лицо, она наблюдала происходящее, как при замедленной съемке. Вот Дима отводит для удара руку, и Саша падает. Падает и больше не встает.

Откуда здесь столько народу? Какие-то ноги, ноги, ноги… Ей что-то говорят, и голос какой знакомый. А она не может оторваться от Диминого лица. Бровь его разбита, по лицу течет кровь, а глаза не отрываются от нее.

– Наташка, с тобой все в порядке? – Маша трясет ее за плечи, бьет по щекам. Димино лицо пропадает, скрытое за чьими-то головами и руками.

– Наталья Иннокентьевна, я требую объяснений, – это уже директриса. Черт с ней, что она ей сделает? Уволит? Пусть увольняет. Но что теперь будет с Димой? Ах, зачем она все это устроила! Зачем?

Марина сидела за рулем чужой «восьмерки» и смотрела на дверь цветочного павильона, в которую пять минут назад вошел Кленин. Она пристроилась к хвосту его «мерседеса» еще от офиса, хоть это и потребовало от нее большой изобретательности.

Кленин – хозяин, он может приходить и уходить, когда ему угодно. А вот она человек подневольный, обязана торчать в приемной строго до половины шестого. А в экстренных случаях и дольше. Поэтому, когда Сергей в половине второго дня прошел через ее приемную, на ходу накидывая пиджак, и бросил, что сегодня может не вернуться, Марина слегка запаниковала, но тут же успокоилась. Она уже подготовилась.

Еще в обед она встретилась с Романом и забрала ключи от его машины. Роману совсем не улыбалось оставаться без колес, но она знала, чем его задобрить. Пообещав заехать к нему сегодня вечером, она чмокнула его в лоб и тут же выкинула Рому из головы. Теперь она сможет узнать, куда это шеф намылился с таким довольным видом. Только как она уйдет с работы, под каким предлогом? Внезапно приключившуюся хворь лучше оставить в запасе. Мало ли когда это пригодится? И потом, нынче на фирмах не любят болезненных сотрудников почти так же сильно, как матерей с маленькими детьми. И те, и другие регулярно берут больничный, а эта штука для кадровиков – словно кость в горле. Что бы такое придумать?

Марина была опытной вруньей. И по собственному богатому опыту знала, что лучше всего ложь кушается, когда подается с гарниром из правды. Всегда говори правду, а ложь вставляй только там, где без нее уже никак. И теперь ей пришла в голову отличная мысль.

Она вышла в соседнюю комнату и увидела Верочку, миленькую глупышку лет восемнадцати. Девочка работала здесь стажером – «поди-подай-принеси», и Марина быстро нашла с ней общий язык. Сплетни, мода, обсуждение мужиков, женские журналы – все это были темы, близкие для Верочки и позволяющие легко проникнуть в ее юные, не испорченные мышлением мозги. Марина часто огорчалась, что она не мужчина. Из большинства женщин так легко вить веревки! Главное – найти подход, и, как поет кот Базилио, «делай с ней, что хошь!».

– Слушай, ты умеешь хранить тайну? – Марина шептала Верочке прямо на ухо, хотя в комнате никого не было.

Верочка тут же купилась.

– Ну?! – с круглыми от любопытства глазами спросила она.

– Дело в том, – стыдливо потупила глаза Марина, – что у меня с шефом…

– Серьезно? – восхитилась Верочка. – Уже?

– В общем, да. Должна сказать, что как мужчина он очень даже ничего. – Марина перестала шептать, но говорила все равно тихо, тем самым заставляя Веру придвигаться ближе к ней. Атмосфера взаимного доверия была налицо.

– И что, у вас серьезно? – Верочку просто распирало от желания узнать как можно больше подробностей.

– Надеюсь. Но тут есть одна сложность… – Марина слегка замялась. – Ты, наверно, в курсе, что у него было с прежней секретаршей, Люсей…

Вера кивнула. Весь офис знал, что некоторое время у Кленина и Люси был роман, а потом шеф к ней остыл, а Люся продолжала по нему сохнуть, Кончилось все тем, что она обманула бывшую жену Кленина, пообещав ей компромат на мужа, и скрылась с деньгами. Шуму было на всю фирму, жена Кленина устроила здесь дикий скандал, потом они вместе тут хохотали. Чему радовалась Ирина, непонятно, она лишилась очень приличной суммы. Назывались цифры от пяти до десяти штук баксов. Правда, самого Сергея Люся не предала.

– Короче, теперь Сережа не хочет афишировать свои отношения в офисе. Ты же понимаешь, пойдут разговоры…

Верочка понятливо закивала.

– Я хочу попросить тебя о помощи, – Марина погладила Веру по руке, жалобно глядя в глаза. – Ты же мне поможешь?

– Ну?

– Мы с ним договорились, что в рабочее время он будет уходить, а я за ним, через некоторое время. Но только будем делать вид, что ничего у нас с ним нет, до поры до времени.

– Круто. А мне что делать? Всем говорить, что у вас ничего нет?

Марина с трудом удержалась от подзатыльника. Ну и дура!

– Нет. Ничего говорить не надо. Просто, когда мне надо будет уйти, замени меня на телефоне, а всем интересующимся отвечай, что я вышла на минутку. Выручишь, ладно?

– Конечно, о чем речь! – с восторгом согласилась Верочка.

Марина ликовала. Ура, дело сделано. Теперь даже если кому-то и придет в голову, что Марина где-то шляется в рабочее время, то решат, что она занимается сексом с Клениным. Уж Верочка обязательно намекнет об этом, тайны у нее держатся, как в проколотом шарике воздух. А самому Кленину никто об этом не скажет. Побоятся лезть в его личную жизнь.

И главное, тут все правда. Она действительно будет рядом с Клениным. Только он, к счастью, об этом не узнает.

Подмигнула Верочке, и дуреха кинулась на ее рабочее место. Тылы прикрыты, машина есть. Она знала, что Кленин обедает в ресторане напротив. Вперед, по следу!

Из цветочного павильона Кленин вышел с таким огромным букетом роз, что у Марины отпали последние сомнения. Деловым партнерам по бизнесу таких букетов не дарят. Он явно хочет произвести впечатление на женщину. Ладно, сейчас узнаем, кто такая. Марина недрогнувшей рукой вырулила следом за серебристым «мерседесом». Такая машина чуть ли не одна на весь город. Конечно, у губернаторской команды тоже машинки ничего: Сам ездит на «роллс-ройсе», человечки поменьше рассекают на разнообразных джипах. На днях она видела даже «порш»-кабриолет, из которого выползла блондинистая чувиха в «версаче». Что говорить, даже в этой провинции появились хорошие автосалоны. Но в «мерседесе» чувствуется вкус, и стиль, и даже изысканность. Дорого, и без дешевых понтов.

Наташа издалека увидела его машину. И его, облокотившегося на машину, скрестившего руки на груди, безмятежно чему-то улыбающегося. Украдкой провела рукой по волосам, проверяя, все ли у нее в порядке.

– Ого, какой мужик! – Машка, оказывается, тоже разглядела и машину, и дорогой костюм, и симпатичное лицо. – Повезло кому-то! Ты посмотри, какой букет в машине лежит!

– У тебя что, вместо глаз бинокль? Я никакого букета не вижу… – рассеянно отозвалась Наташа. Она еще не пришла в себя после школьного происшествия.

– Какой мужчина! – Машка вздохнула. – Жаль, что мимо кассы.

Они подошли совсем близко. Кленин, увидев Наташу, разулыбался.

– Здравствуйте, Сергей. – Наташа изо всех сил старалась не смотреть в сторону Машки. Та что-то сдавленно хрюкнула, а потом толкнула Наташу кулаком в бок.

– Ладно, счастливо, увидимся. – Учительница биологии, мать двоих детей и великая оторва одарила Наташу понимающей ухмылкой. – Меня можно не подвозить.

Кленин озадаченно посмотрел в сторону удаляющейся Машки.

– Она преподает вместе с вами?

– Да. – Наташа была просто не в состоянии давать развернутые ответы. Больше всего на свете ей хотелось заползти в какую-нибудь нору и там всласть поумирать. Мысль о том, что нужно идти по магазинам, ее отравляла. Воспоминания о двух дочерях, которых она вообще-то искренне любила, добавляли глухого недовольства. Ее не радовало и то, что сейчас Кленин будет говорить ей глупые комплименты.

– Это вам. – Кленин достал из машины букет и протянул ей. Наташа подняла на него глаза. Радость на его лице медленно таяла, и откуда-то взялась растерянность. – Вы цветы возьмете, или их выбросить? – Да он на самом деле расстроился. Наташа вяло протянула руку, чтобы взять розы.

– Очень красиво. Спасибо.

Они молча стояли у машины.

– Ладно, поехали. Что толку стоять? – немного сердито сказала Наташа. Что, ей первой, что ли, приглашать саму себя покататься?

К ее удивлению, Кленин рассмеялся.

– Конечно. Извините, задумался. – Он распахнул перед ней дверцу, Наташа села, аккуратно положив букет на колени. Он обошел машину, сел за руль, и машина тронулась.

Сзади от тротуара отлепилась незаметная «восьмерка».

Марина была поражена, если не сказать больше. И это та самая женщина-мечта? Покорительница сердец? Да он ее юбку, вообще, видел?! Она же куплена на ближайшей барахолке! А туфли? Турция! Не говоря уже о полном отсутствии нормального косметического раскраса. Причем девица явно не первой свежести. Лет двадцать семь – двадцать восемь, как и ей самой. Но Марина регулярно посещает салон, солярий, маникюршу, а эта… даже не знаешь, как назвать? А-ля натюрель, одним словом.

Больше всего на свете Марина не любила естественных женщин. Она считала, что выходить на улицу в том виде, в каком тебя создала природа, глупо, неосторожно и вызывающе. Для чего же тогда все эти крема с ретинолом, убирающие целлюлит брюки и, наконец, акриловые ногти? Для чего работает вся многомиллионная косметическая отрасль, если находятся дурочки, не пользующиеся губной помадой? Именно такие дамы, как Марина, изобрели стойкие помады. Они не сотрутся с ваших губ, не выдадут ваше истинное лицо. Пусть глупые мужчины думают, что при пользовании стойкой косметикой дама заботится о них – кого, в конце концов, волнуют следы губной помады на воротниках их белых рубашек? Главное – не остаться голой. Истинные чувства столь же старомодны, как отсутствие краски на лице. Естественность – да, но обязательно тщательно нарисованная, продуманная.

Марина пребывала в большом раздражении. Если Кленин запал на такую деревенскую простушку и не оценил все знаки внимания, что расточала ему Марина в офисе, то дело гораздо серьезнее, чем она думала.

Она вспомнила слова Ирины Клениной насчет того, что Сергей ищет мать для сына. Сама Марина не испытывала никакого желания стать матерью-героиней и нянчить чужих отпрысков. Ей не слишком сильно хотелось и своих. Мамашу она не любила, а из детства вынесла ощущение, что ребенок для взрослой женщины скорее обуза и помеха, нежели счастье. Тем более ребенок мог помешать ее грандиозным планам на будущее.

Возьмите, к примеру, Ирину Кленину. Зачем ей сын, скажите на милость? Она его видит раз в день, в лучшем случае два. А неудобств у нее из-за сына полно: воюет с мужем, ищет садик нормальный, покупает одежду… Лучше бы собачку завела, честное слово! Иногда Марину так сильно пугала возможность забеременеть, что она даже подумывала о стерилизации. Но ее остановило то, что будущего мужа в определенный момент можно было бы привязать к себе ребенком. Если быть реалисткой, рассуждала она, то нужно отдавать себе отчет в том, что красота и молодость рано или поздно кончаются. Конечно, в наше время пластическая хирургия творит чудеса, но все-таки лучше быть подстрахованной наличием одного-двух отпрысков. Из этого, в конце концов, тоже можно будет когда-нибудь извлечь дивиденды.

Разумеется, если она все-таки поймает Кленина, ей придется изобразить любовь к его сыну. Но вряд ли она будет сильно с ним заниматься. Иногда мужики бывают слишком наивными. Он что думает, найдет себе спутницу жизни, и суд сразу же передаст сына им? Ирина так просто своего ребенка чужой бабе не отдаст. И не надо…

Но вот эта девица, которую Кленин сейчас так обхаживает, совсем другого сорта. Интересно, она хоть понимает, как ей повезло? Если тобой интересуется такой мужчина, как Сергей Кленин, за него надо хвататься обеими руками, зубами и ногами. А эта дурища, похоже, и не слишком рада, хотя, суда по ее одежде, вряд ли имеет другого обеспеченного покровителя или мужа.

Марина покачала головой. Да, ей таких женщин не понять. В природе выживает сильнейший. Свое счастье надо ковать самой. И не стесняться. В конце концов, все женщины по сути своей кошки и хищницы.

Наташа сидела, опустив лицо в букет, и слезы капали прямо в чашечки роз. Наверно, со стороны это могло выглядеть даже изящно, но ей было не до того, чтобы ценить красоту.

Растерявшийся Сергей пытался смотреть одновременно на дорогу и на Наташу. Он не ожидал, что его невинный вопрос, как дела у нее в школе, вызовет такую реакцию.

Увидев впереди кафе, он резко затормозил и съехал к обочине. Достал из кармана носовой платок, потянулся к Наташе и вытер ей лицо. Она не возражала. Просто подняла на него глаза, наполненные таким горем, что у Сергея руки задрожали.

– Давайте сейчас выйдем, посидим в кафе. Мороженое любите?

Наташа кивнула.

– Отлично. Перекусим, и вы мне все расскажете. Ладно?

Она кивнула. Ей и в самом деле надо с кем-то поделиться. Она сойдет с ума, если сейчас попадет в пустую квартиру и будет думать о Диме, Саше и школе. Нет, только не это.

– Только вы, пожалуйста, ничего не говорите мне. – Она не хотела слышать ни утешений, ни советов. Сейчас все это было бесполезно.

Небольшой уютный зал кафе был почти пустым. Кленин повел Наташу за столик в углу, из которого можно было смотреть на улицу, но прохожие их видать не могли.

– Вы кушать хотите? – Кленин деловито открыл меню.

– Нет, мне только чаю. – Наташа в последнее время совсем потеряла аппетит.

– Давайте-ка нам два мороженых, – Кленин обратился к девушке, единственной работнице в этом кафе, – два бутерброда с колбасой и два чая…

Девушка расторопно принесла им большой чайничек и пару чашек. Подразумевалось, что разливать чай они будут сами. Эдакий уют по-общепитовски.

Чай привел Наташу в чувство. Кофе она не слишком любила, возможно, потому что денег на качественный кофе в зернах не было, а растворимая бурда ей не нравилась. Слезы окончательно высохли, и она даже смогла четко и внятно, почти не стесняясь, описать свою эпопею с физруком, заступничество Димы и последовавшее за этим светопреставление. Стыдно ей уже не было. Надо полагать, привыкла.

Кленин слушал молча, только пару раз уточнил, как кого зовут, потому что в ее изложении путалось слишком много Аврор, Машек и прочих учителей.

– А потом приехали «скорая» и милиция. Оказалось, что у Саши нос сломан. На Диму вообще никто смотреть не захотел, а ведь у него все лицо разбито. Теперь директриса говорит, что Диме аттестат не светит, а Сашка накатал заявление на своего ученика. Он, похоже, решил изобразить сотрясение мозга и уехал со «скорой» в районную больницу. Я даже не знаю, что теперь с Димой будет. Его в милицию забрали. Директриса, конечно, решила, что я виновата. – Наташа допила чай и пригорюнилась. – Только она это по-своему поняла. По ее версии, у меня был роман и с учителем, и с учеником, и они меня не поделили. Меня будут обсуждать на педсовете, и Аврора мне уже намекнула на то, что мне пора писать «по собственному желанию». Но больше всего Диму жалко. Он за меня заступился, и теперь…

Слезы опять закапали на стол. Наташа вытерла их и посмотрела на Сергея. Он действительно ей помог. Иногда полезно бывает излить душу, и чтобы при этом тебя не учили, что делать и как жить, а просто выслушали и посочувствовали. Жаль только, что теперь она потеряла в его глазах всякую привлекательность.

– Вы меня, наверное, считаете страшной дурой?

– Вы удивительная женщина, – улыбнулся Сергей. – Таких, по-моему, больше нет.

– Это плохо. – Наташа посмотрела на мороженое. Сверху розовую массу украшали три клубнички. – Я так хотела стать как все! Но у меня что-то пока не получается.

– Слава богу.

Наташа удивленно посмотрела на него, но Сергей, похоже, не шутил.

– Знаете что? Пойдемте в кино! Я там сто лет не был.

– Я тоже. – Наташа посмотрела на часы. – Хотя через час мне девочек из садика забирать. Мы не успеем.

– Мы можем взять девочек с собой. – Кленин улыбался. – Или они не любят кино?

– Они вам на шею сядут. Они такие… – почти сдалась Наташа.

– И пусть. У меня шея крепкая, как-нибудь переживет!

Рабочий день заканчивался. В «Контакте» сегодня было тихо. Жора сдержал слово, и все постепенно стало входить в нормальную колею. Адвокат, грозивший им карами со стороны прокуратуры, исчез, налоговый инспектор позвонил и доложил, что внеплановая проверка пока отменяется. Дескать, «поступили распоряжения». Ирина не забыла сказать «спасибо», хотя ей очень хотелось обозвать его скотиной и двурушником. Знаем, от кого поступили эти распоряжения, шкура продажная!

Димочка сегодня был исполнителен и тих. Обычно он уже с утра висел на телефоне, ожесточенно сплетничая и обсуждая какие-то личные проблемы. Ее в глубине души это даже забавляло. Будто у нее два секретаря в одном флаконе: мужчина и женщина. Но сегодня он, казалось, был занят только работой. Компьютер строчил, а Димочка молчал. Будто никого в приемной и не было. Ирина специально выглянула, чтобы проверить, не висит ли он на телефоне в другой комнате.

– Ирина Александровна, я вам нужен? – Предупредительный референт сидел там, где и должен был – за своим компьютером. Никаких личных телефонных переговоров? Уму непостижимо!

Ирина ушла к себе, но потом целый день прислушивалась. И ничего, кроме ответов на деловые звонки, так и не услышала.

Около пяти вечера Димочка постучал в дверь ее кабинета.

– Ирина Александровна, тут вам букет принесли. – Он внес в комнату охапку красных роз.

– Кто?

– Посыльный принес. – Димочка протянул ей конверт. – А это просили передать вместе с цветами.

Ирина поморщилась:

– Ладно, поставь цветы в приемной.

Она разорвала конверт, оттуда выпала открытка. Незнакомым почерком поперек открытки было размашисто выведено: ««Приличный», 19.00». Подпись отсутствовала.

Сердце у нее забилось. Неужели это Андрей? Ош схватилась за телефон.

У него дома никто не ответил. Послушав восемь длинных гудков, она повесила трубку.

– Дима, зайди ко мне. – Она отключила интерком, и в комнату тут же вплыл секретарь.

– Послушай, Смирнов оставлял какие-то свои домашние координаты?

– По-моему, да. – Димочка сделал вид, что разыскивать уволенного сотрудника – это то, чем он занимается каждый день. – Могу посмотреть.

– Сделай одолжение.

Она отъехала на кресле к окну и взглянула на улицу, Солнечно, весело. Работать абсолютно не хочется. Сейчас бы взять Степашку и пойти гулять, как обычная мамаша, посидеть около песочницы, полепить куличики вместе с сыном… А еще лучше – встретить Андрея, обнять его так, чтобы он никогда и никуда больше не ушел…

Димочка бесшумно возник за ее спиной. Поскольку она не отрывалась от окна, он негромко кашлянул. Кленина очнулась и развернула кресло к столу.

– Вот, тут два телефона. Домашний, а этот не знаю…

– Я в курсе, спасибо. – Ирина схватила блокнот. Второй телефон наверняка принадлежит его матери. Ирина торопливо набрала номер.

– Я вас слушаю. – Солидный женский голос, совсем непохожий на Наташин, был вежлив и уверен.

– Добрый день. Могу я услышать Андрея Смирнова? – Ирина слегка растерялась. И даже оробела. Это все-таки его мать.

– Его нет. – Голос как будто дрогнул и заколебался. – Андрей будет позже. Может, передать ему что-нибудь?

– Пожалуйста, скажите, что звонила Ирина Кленина.

– Хорошо, я обязательно это ему передам.

Черт, ей показалось, или его мамаша действительно в курсе, кто она такая? Интересно, что рассказал ей Андрей об их отношениях? Хотя какие там отношения? Смешно сказать!

Разумеется, она пойдет сегодня в ресторан. Интересно, где он взял деньги? В прошлый раз платила она. Может заплатить и еще. Только вот она обещала Жоре сегодня отдать должок. Она очень старалась целый день выбросить это из головы, но сколько можно притворяться? Долг есть долг. Ладно, она ему позвонит, вот только поговорит с Андреем. Ей очень хотелось хоть одним глазком посмотреть на его лицо. А после этого она готова хоть под танк, хоть под Жору.

Наташа вышла из машины около дома. Было уже темно, в воздухе сильно пахло дождем и сиренью. Счастливые девчонки хихикали на заднем сиденье.

– Девушки, вам уже спать пора! – Наташа очнулась от своих мыслей и поняла, что первый раз за эти дни она не думала об Андрее целых четыре часа подряд.

Они заехали за девочками в сад, Наташа быстро забежала домой, чтобы переодеться и подкраситься. За десять минут она, как смогла, ликвидировала следы слез, причесалась и, взглянув после всего этого в зеркало, даже сама себе понравилась.

– Живем! – сказала Наташа своему отражению.

Когда она спустилась вниз, дочери уже освоились с новым дядей и, перебивая друг друга, рассказывая какие-то детсадовские истории. Предвкушая кино, они таскали карамель из пакетиков и светились от обилия впечатлений.

Слишком поздно Наташа спохватилась, что они попадают лишь на вечерние сеансы.

– Там наверняка кино только для взрослых. – Она даже расстроилась. Так всегда, только начнешь получать удовольствие, и тут облом. Не поведет же она малявок на какой-нибудь боевик.

– А мы пойдем смотреть на динозавров, – улыбнулся Сергей. – Вы не видели «Динозавра»?

– Да я сто лет ничего не смотрела, – созналась Наташа, а Люся закричала:

– Ура! А они будут друг друга лопать?

Около кинотеатра от них наконец-таки отстала «восьмерка». Марина решила, что на сегодня она достаточно намучилась, наблюдая эту «семейную» идиллию. Логично предположить, что после кино они поедут обратно к тому дому, около которого сегодня она уже была. Теперь осталось только выяснить, кто такая эта многодетная мать. Задача несложная. Но ей придется поломать голову, чтобы отвлечь внимание Кленина от этой особы. Учитывая его «чадолюбие», нужно придумать что-то оригинальное. Может, изобразить мать-одиночку? Не пройдет. Что, если Кленин захочет познакомиться с дитем? Где она возьмет ребенка?

Марина поехала домой, обдумывая новые повороты в деле, которое прежде казалось таким простым. Уже подъезжая, она вспомнила, что должна была вернуть машину хозяину. Рома наверняка ждет ее при всем параде и при свечах. По крайней мере, хоть этот от нее без ума. Наверняка женился бы в любой момент. Только зачем он ей? Подумаешь, менеджер! Но пока он нужен. Союзник во вражеском стане никогда не помешает.

Она развернулась и отправилась к Роману. На ночь она у него не останется. Часа через три он отвезет ее домой. Нет ничего хуже, чем оставаться на ночь в чужой квартире. Утром еще, глядишь, придется готовить мужчине завтрак, а косметика осталась дома. Гадкое ощущение.

А Наташа действительно не вспоминала о муже. Фильм оказался столь интересным, что на какое-то время у нее из головы вылетели и Андрей, и Дима, и физрук Саша, и даже больная собака. Когда динозавр несся сквозь заросли, пытаясь догнать обезьян, у нее дыхание от ужаса перехватило.

– Потрясающе! – выдохнула она на ухо Сергею. – Просто поразительно! Динозавры как живые!

Настырные девицы еще перед фильмом углядела в фойе игрушки и так выразительно прилипли к витрине с резиновыми динозаврами, что Сергей намек понял и купил им по маленькому монстру.