Текст книги "Остановка по требованию. Пассажиры с детьми"
Автор книги: Светлана Феоктистова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
Уже перелезая через забор с охапкой желтых и красно-оранжевых цветов, он увидел еще двух любителей дармовщинки, правда, они были юны и почти безусы и наверняка мечтали поразить воображение какой-нибудь нимфы на платформах и в майке «D&G».
Эта операция слегка задержала Смирнова. Он вернулся домой и, нервно глядя на часы, принялся переодеваться. Роскошный костюм, купленный Ириной, так не гармонировал с содержимым его кошелька, что у Андрея появилась даже мысль одеться поскромнее. Но мать настояла на том, что в гости к старому другу, ныне преуспевающему бизнесмену, следует идти, прилично одевшись.
Итак, Смирнов топтался на остановке по требованию с букетом тюльпанов и коробкой шоколадных конфет в ожидании автобуса. Было уже без двадцати восемь, и никакого транспорта не наблюдалось. Мало того, набежали весьма неприятные тучки, похолодало, и подул отнюдь не ласковый ветер. По всем признакам, скоро должен был начаться дождь. А зонт с собой Андрей, как всегда, не взял.
Когда внутренняя паника достигла критических размеров, он приготовился к тому, что придется ловить машину. Правда, за все время мимо проехало всего три легковушки, но, похоже, это было все равно реальнее, чем дождаться автобуса.
Увидав вдалеке бежевую «шестерку», Смирнов решительно поднял руку. Притормозивший водитель бросил быстрый оценивающий взгляд на Андрея и пригласил его внутрь.
Сидя на мягком плюшевом сиденье, Смирнов слегка успокоился.
– Кажется, дождь начинается, – заметил водитель. И действительно, на ветровом стекле появились чуть мутные капельки. Пока дождь напоминал слабый душ, и Смирнов с облегчением выставил голову в окно. Приятный влажный воздух холодил голову.
Заплатив бешеные деньги мужику с «шестеркой» (аукнулся ему этот «приличный» вид!), Смирнов очутился около нового кирпично-розового дома. Во дворе мальчишки гоняли мяч. Вместо ворот они использовали перекладину для подтягивания. Один из ребят сильно ударил по мячу, и тот, перелетев через машины у тротуара, подкатился к ногам Смирнова.
Андрей не выдержал искушения и отфутболил мяч обратно. Иногда ему очень хотелось вернуться в детство, к тому безмятежному состоянию безопасности и защищенности, о котором теперь оставалось лишь мечтать.
Вовка открыл дверь сразу же, не успел Смирнов отнять палец от звонка.
– Андрюха, рад тебя видеть! – Вовка сильно располнел в районе талии. И казался румяным крепышом. Если не считать двадцати килограммов лишнего веса, то в остальном он почти не изменился. Будто не было этих лет. Все такой же веселый балагур, душа компании.
Они слегка неловко обнялись, Вовка похлопал его по плечу. Где-то за закрытой дверью, в комнате, лаяла собака.
– Надя, гости! – Вовка крикнул и засуетился в поисках тапочек. – А ты неплохо выглядишь. Можно сказать, цветешь!
Только тут Андрей заметил, что Вовка облачен в спортивный костюм, из-под которого выглядывала мятая майка. Ему стало неудобно за свой элегантный вид.
– Ты же сказал, чтобы я был в парадном виде, – извиняющимся тоном пробормотал он, не зная, куда девать цветы.
– Да я пошутил! – жизнерадостно захохотал Вовка. – Просто к слову пришлось…
Слава богу, из комнаты вышла невысокая полноватая блондинка в укороченных джинсах. Улыбнулась Смирнову. Собака перестала лаять и тихо скулила под дверью.
– Это Надя, моя жена. А это Андрей. Мы с ним знакомы черт знает сколько лет. Ну, я тебе рассказывал. – Вовка светился приветливостью, как менеджер сетевого маркетинга. – Бумба, заткнись!
Собака за дверью затихла.
– Любит гостей, собака! – объяснил Вовка. – Ты, кстати, к животным как относишься?
Смирнов пожал плечами:
– Нормально. У меня тоже пес есть. Джорджем зовут.
– Породистый?
– Нет, вряд ли. Но очень милый.
– А наш, подлец, такую родословную имеет, что мы себя рядом с ним неловко чувствуем. Он – его королевское высочество, а мы кто? Так, лакеи. Знаешь полное имя его папочки? Леонард дю Жардан Блю де Мандарин де Пекин. И никак иначе. Не знаю, как его звали хозяева. Пока это выговоришь, язык сломаешь…
Надя распахнула дверь в комнату, и оттуда вихрем вылетело совершенно невообразимое существо. Таких собак Андрей никогда не видел и поэтому слегка оторопел.
– Что это?
Средних размеров палевый пес был покрыт складками и напоминал скорее плюшевую игрушку, нежели что-то живое. Правда, морда у него была весьма грозной, но загнутый в кольцо хвост не останавливался ни на секунду, выражая искреннюю симпатию. Собака тщательно обнюхала Смирнова, потом высунула совершенно черный язык и лизнула ему руку.
– Это Бумба. Китайский шарпей, – объяснила Надя. – Он еще маленький, ему всего восемь месяцев. Дурачок, со всеми облизывается.
– Никогда таких не видел. Это что, служебная собака?
– Вообще-то их рекламируют как бойцовских собак. – Надя предложила Смирнову сесть, в то время как Вовка куда-то исчез. – Но что-то мне в это не слишком верится.
– Мне тоже. – Смирнов с трудом удержался от смеха, глядя, как плюшевая игрушка встала на задние лапки, пытаясь понюхать еду на столе. При этом кожа сползла, и все складки съехали к хвосту. Вид у пса был препотешный, как будто собака похудела, а одежка у нее осталась прежняя.
– Вы ему ничего со стола не давайте, – предупредила Надя гостя.
– Не баловать или не приучать есть из чужих рук?
– Да нет, просто тогда он от вас не отойдет. Будет сидеть и тереться о штаны мордой, выпрашивать подачку, пускать слюни… Потом брюки не отчистите…
Вернулся Вовка с двумя запотевшими бутылками «Столичной».
– Ну что, за встречу?
Налили, чокнулись.
– Знаешь, Надя, это ведь самый странный человек из всех, кого я знаю. – Вовка подцепил на вилку маринованный грибок и ткнул им в сторону Андрея. – Ты все еще с одной рюмки пьянеешь?
– Вообще да. Хотя в последнее время, кажется, стал привыкать…
– Тогда еще по одной?
Смирнов согласился, хотя и с некоторой опаской. В последний раз он слегка выпил с Федотовым, соседом, и потом попал в вытрезвитель, из которого его вызволила Ирина.
Опять Ирина! Что ж такое, ведь знает эту женщину всего ничего, но все упирается в нее… Андрей решительно прогнал неуместные мысли и сосредоточился на том, что говорила ему Надя. Она все еще рассказывала об их собаке. У нее были планы насчет открытия своего питомника, но она сомневалась, что найдет клиентов. Все-таки собака не дешевая, а город провинциальный…
– Даже не сомневайтесь, найдете, – заверил ее Смирнов, вспоминая своих новых знакомых, Ирининых подруг и сослуживцев. – Здесь все-таки не Тмутаракань, и у нас дела идут нормально!
Все-таки захмелел, подумал он. Вот и язык уже ворочается с некоторым трудом. А гостеприимные хозяева как будто этого не замечали.
– Эх, как мы гуляли, – мечтательно закатывал глаза Вовка, наливая еще по одной. – Какие пирожки делала бабушка этой, как ее?
– Леночки, – подсказал Смирнов, ковыряя вилкой кусок колбасы, который почему-то не хотел лезть на его тарелку.
– Точно. Не пирожки – сказка! Никто с тех пор, – назидательно обернулся Вовка к Наде, – не делает таких… А как мы тогда на четвертый этаж лазили… – Вовка вздохнул. – Помнишь?
Смирнов кивнул. Конечно, он помнил. Он, Вовка и Маргарита. На четвертом этаже больницы лежала тогдашняя Вовкина девушка после аппендицита, и к ней никого не пускали. Поздно вечером они влезли к ней в палату по пожарной лестнице…
– Эх, чего там… Сейчас стали толстые, соленые. – Вовка загрустил. – К тебе, впрочем, это не относится. Держишь форму. А я… – он похлопал себя по пузу. – Веришь, иногда даже сажусь на диету. Но больше одного дня не выдерживаю. Как только женщины могут так жить неделями? Одна морковка с капустой. А я не жвачное животное, я это грызть не буду. Или вот такая чертова диета, ничего не ешь, только одно яйцо в день и стакан кефира. Это же ноги протянуть можно! Я от голода злой становлюсь, на Надьку кидаюсь. Она день терпит, потом сама мне мясо на сковородке подает. Ты, говорит, лучше будь толстым и добрым. Таким ты мне больше нравишься!
– Откуда ты знаешь про все эти диеты? – удивился Андрей.
– Так жена на что? Она по всему этому специалист. Сначала на себе пробует, потом меня пытается заставить. Но со мной этот номер не пройдет! Режим питания, как говорится, нарушать нельзя!
Он оглушительно расхохотался, Надя улыбнулась, и Андрей опять почувствовал себя неловко. Они к нему со всей душой, а он-то явился с корыстными мыслями… Не ушел бы из «Контакта», не начал бы искать работу, даже и не узнал бы, что Вовка вернулся в город.
– Еще налить? – приятеля, кажется, алкоголь не брал.
– Нет, хватит. Мне еще домой возвращаться… – Андрей отодвинул от себя рюмку.
– Так ты сейчас вроде как свободен. Временно. Может, у нас останешься? На диванчике тебе постелим…
В конце концов, он позволил себя уговорить. Они сидели за столом, Вовка рассказывал о своей фирме, о собаке, о том, чем он занимался все эти годы и как познакомился с Надей. Смирнов упомянул о первой жене, вспомнил о дочерях и пошутил на тему своей ссоры с Наташей. Рассказал даже о том, как баллотировался в мэры Перешеевска, чем вызвал у друга еще один приступ веселья.
– И как Лоботрясов к этому отнесся? Небось навалил в штаны, старый пройдоха! И вообще, зря ты снял свою кандидатуру. Из тебя вышел бы отличный мэр. Глядишь, чиновники стали бы меньше взяток брать. А то я тут пошел насчет аренды узнать, меня и отправили к такому человечку, Куролесов его фамилия. Не слышал о таком?
Смирнов напряг память.
– Вроде бы слышал. В моей фирме о нем нет лестно отзывались…
– Еще бы! Этот паразит и пальцем не шевельнет, если не покажешь ему приятный конвертик с деньгами. Он мне так и сказал прямым текстом: «Будут деньги, будет и аренда».
– Может, пожаловаться его начальству? – наморщил лоб Андрей. – Тому же Лоботрясову?
– Ты что, смеешься? А с кем, ты думаешь, эти чиновники делятся? Нет, брат, тут надо все с корнями вырывать. От корней до верхушки.
Так и беседовали. Только об одном они молчали: о том, почему столько лет не виделись. И тот, и другой словно заключили молчаливое соглашение и не касались этой темы. Андрей даже ловко уклоняла от обсуждения шалостей прошлых лет.
Около часу ночи, когда Надя уже пошла стелить на диванчике, а они переместились на кухню, Смирнов вспомнил о том, зачем он здесь.
– Я тут решил работу сменить, – как можно небрежнее сказал он. – Ты не знаешь, никто из твоих знакомых Кулибиных не ищет?
Вовка попытался встать, но зашатался, и ему пришлось схватиться за край стола. Смирнов подхватил приятеля с другой стороны.
– Тебя привела сюда судьба, – немного заикаясь, проговорил Вовка. – Мне как раз нужен человек… Такой человек, чтобы мог… все.
– В каком смысле? – Андрей проконвоировал Володю в ванну, где он сполоснул лицо водой. После этого приятелю чуть-чуть полегчало, и он смог прояснить свою мысль.
– Помощник нужен. Будешь помощником? Начальником!
– Буду, буду, – обреченно согласился Смирнов, понимая, что в таком состоянии дальнейшие деловые переговоры бессмысленны.
– Андрюха, друг! Ты же мне друг? – Вовку все-таки развезло. – Ты ведь не сердишься? Не таишь… камень за пазухой?
– Все нормально. – Андрей помог ему дойти до кровати. Надя уже постелила. Вдвоем они быстро уложили Вовку, после чего Андрей пожелал хозяйке спокойной ночи и собрался к себе на диван.
– Надя, пусть он не уходит, – бормотал Вовка, укладываясь поудобнее. Под его тушей раскладной диван жалобно скрипел. – Пусть он не сердится. Он такой, он может…
Наутро Вовка выглядел как огурчик. Судя по всему, он прекрасно выспался, в отличие от Андрея, который полночи не мог заснуть, борясь на чужом диване с тревожными мыслями. А как только он начал засыпать, почувствовал, что кто-то шевелится в ногах. Это Бумба по-партизански прокрался к нему в кровать и тихо-тихо, стараясь не разбудить гостя, завалился на боковую. Смирнов не решился сгонять увесистого шарпея, о чем потом сильно пожалел. Оказалось, что собаки этой породы кроме складок и черного языка обладают еще одним замечательным свойством: они оглушительно храпят. Так что когда Бумба уже громко и со вкусом спал, от души привалившись к его ногам, Смирнов крутился на подушке и слушал какофонию хрюканья, сопенья и храпа. В конце концов, под этот шум он и заснул.
За завтраком Вовка сам вернулся к теме трудоустройства.
– Ты не передумал у меня поработать? – Он приступил к нарезанию хлеба и сыра. Нади не было, она ушла выгуливать Бумбу. Можно вообразить, какой ажиотаж вызовет у соседей появление китайца на улице. Точнее, не у самих соседей, а у их собак. Какого-нибудь Бобика хватит удар от столь экзотического зрелища.
– Я не понял, в чем должна заключаться работа.
– Я организую филиал своей фирмы в Тольятти. Поедешь туда? Будешь, так сказать, моим заместителем в филиале.
Андрей оторопел.
– Как – в Тольятти?
– А вот так. Я начинаю разворачивать сеть филиалов. Начнем с Тольятти. Я уже там все устроил, снял офис, нашел пару людей. Ты можешь поехать туда и начать раскручивать. Голова у тебя светлая, тем более свой человек. Не подведешь.
– Но это несколько… неожиданно. Правда, Володя, спасибо за предложение, но мне нужно подумать. Уехать отсюда… Не знаю, смогу ли я…
– Сможешь. – Вовка поставил сковородку на огонь и потянулся за яйцами. – Сам сказал, что с женой поссорился. Значит, возражать некому.
– Но мы пока не насовсем разошлись, – растерялся Смирнов. – То есть я надеюсь, что мы скоро помиримся… В общем, мне надо подумать.
– Подумай. На первых порах больших бабок не обещаю, но через пару месяцев на хлеб с икоркой хватит.
Смирнов уезжал домой в глубокой задумчивости, Как же он покинет город? Девочек с собой не потащишь, а оставлять Наташу здесь одну… Может, она одумается и они помирятся.
Как она здесь будет жить, на что? У нее наверняка деньги кончились, ей до зарплаты еще неделя, а он… В глубине души он понимал, что есть и еще одна причина никуда не уезжать. Он думал об Ирине. Он вообще часто о ней думал. И честно мог признаться себе, что скучал.
Интересно, как Вовка воспринял их внезапную встречу? Понял ли, что бывший друг видел в нем потенциального работодателя? Позвонил бы он Андрею сам, если бы тот не появился? Или они так и жили бы в одном городе, не пересекаясь и стараясь не общаться?
Но сейчас дела обстояли так, будто они решили все забыть и начать заново, хотя иногда призрак Маргариты мешал вспоминать общую молодость с легким сердцем.
В то время как Смирнов входил в подъезд Вовкиного дома, Ирина сидела за столиком в ресторане. В городе был лишь один ресторан, который по уровню мог соперничать с лучшими столичными заведениями и разительно отличался от остальных забегаловок. Когда кто-то из важных персон города хотел перекусить, он шел в это приличное место. Ресторан так и назывался – «Приличный».
Располагался он в нескольких километрах от города. Без машины сюда попасть было сложно. Правда, и посетители здешние давно забыли, что значит ездить на автобусе или ходить на своих двоих. А что вы хотите? Элита! Избранное общество города Перешеевска.
В данный момент Ирина не слишком соответствовала духу этого места. Перед ней стояла полупустая бутылка водки, ворот рубашки был расстегнут чуть больше, чем это полагалось по этикету, и глаза блестели хмельным огоньком. По ней было видно, что она тут довольно давно. За соседним столиком ужинала женщина средних лет с мужем. Муж то и дело косился на Ирину, и жене это очень не нравилось. Она так торопилась закончить ужин, что отказалась от десерта и кофе и увела непутевого муженька из ресторана прежде, чем тот совсем окосел.
Надо сказать, что повод для беспокойства у его жены был. Ирина сидела за столиком не одна. Ее подруга Соня, изящно закинув ножку на ножку, слизывала мороженое с серебряной ложечки. При чем делала она это так сексуально, что все мужские взгляды были прикованы к ней. Они с Ириной смотрелись по контрасту очень неплохо: одна – брюнетка, другая – блондинка, длинные волосы небрежно разметаны по плечам. Смуглая Ирина в брюках и полупрозрачной белой блузке с маленьким аккуратным черным галстучком и загорелая Соня в кружевной кофте, сквозь которую просвечивалось белье, в короткой юбочке, открывающей великолепные длинные ноги. Короче, было на что посмотреть.
– Отличное мороженое. – Соня облизнула губы, отставила пустую вазочку и с усмешкой взглянула на Ирину.
Та с отвращением посмотрела на рюмку с водкой, но все-таки залпом ее выпила.
– Что-то ты спешишь, подруга. – Соня знаком подозвала официанта. – Мне апельсиновый сок и салат с оливками.
– После мороженого? – изумилась Ирина.
– Именно. Люблю смешивать сладкое с соленым.
– Вы ей лучше принесите еще мороженого и все оливки вывалите туда же. – Ирина засмеялась, но официант, вышколенный по всем правилам, позволил себе лишь слегка улыбнуться кончиками губ.
– Салат и сок, – повторил он и исчез.
Соня отставила бутылку в сторону.
– Вот что, – довольно резко заявила она, – хорошего понемножку. Так напиваться из-за мужика… Ну прогнала ты Смирнова, ничего страшного. Они так больше любят. Мужикам нравится, когда с ними обращаются вольно. Только в книжках верные жены терпеливо ждут своих принцев, и те возвращаются к ним. А на практике чем меньше мальчика ты любишь…
– Ну?
– Тем больше нравишься ему! Это же классика!
– Ну конечно, ты у нас признанный спец по мужикам, – съехидничала Ирина, потянувшись за бутылкой, и получила по рукам. – Официант, а мне куриное фрикасе! И еще бутылку водки…
– По-моему, ты все очень грамотно делаешь. – Соня получила свой салат и теперь слегка поклевывала его, запивая соком. – Сначала пряник, потом кнут. Сначала признание в любви, комплименты. Какой он умный, нежный, гениальный и сексуальный. Потом выгнать на пару дней. Через два дня начать по новой. Верняк, мужчина твой со всеми потрохами. У него появляется иллюзия, что ты его оценила, но он тебя так и не покорил. Пробуждает азарт охотника и завоевателя.
– А если у него нет такого азарта?
– У них у всех есть этот азарт, – отрезала Соня и добавила в апельсиновый сок водки. – От восьмилетних мальчиков до восьмидесятилетних старичков…
– Давай за азарт. – Ирина все-таки налила себе еще одну рюмку, не обращая внимания на неодобрительный взгляд подруги. – Главное – чтобы мужик был правильный.
– Ты не права. – Соня улыбнулась. – Главное – чтобы женщина была правильной.
– А ты стала циничной.
– Ты тоже, – Соня сунула в рот оливку и обвела глазами зал. – А что делать? Жизнь такая! Так что проще относись к любви. Любовь – это всего лиц всплеск гормонов. Обычная биохимия.
– Сама ты биохимия. – Ирина насадила на вилку оливку из тарелки подруги и отправила в рот. – Если хочешь знать, я в вахлака влюбилась, просто проезжая мимо на машине.
– Любовные флюиды почувствовала?
– Унюхала, – согласилась Ирина. Люди стали казаться ей слегка нечеткими, нереальными, но до настоящего опьянения было еще далеко. А ей так хотелось напиться.
– Все дело в твоем гипоталамусе, – авторитетно заявила Соня.
– В чем?!
– Вот тут, – Соня постучала себя по голове, – находятся центры, отвечающие за твои чувства. А вовсе не в сердце, как принято считать… Тестостерон, адреналин и прочую гадость, которая заставляет тебя летать до небес от любви, ты можешь получить в той же пропорции, если просто прыгнешь с парашютом.
– Ты мой маленький ученый! – пьяненько восхитилась Ирина и уронила вилку на пол. Официант принес ароматное фрикасе и поставил перед ней.
– Я не маленький и не ученый. – Соня невозмутимо вытерла рот салфеткой. – Во мне метр семьдесят восемь, и диплом психолога у меня лет пять пылится в комоде. Просто я специально интересовалась этим вопросом. Понимаешь, как-то легче спать с мужчиной, зная, что это просто гормоны.
– Долой гормоны. – Ирина стукнула рюмкой по столу, и хрустальная ножка разбилась.
Рядом тут же бесшумно возник официант, молча смел осколки на поднос, поставил новую рюмку и исчез.
– И все-таки мне не хочется прыгать с парашютом. Уж лучше любовь.
– Ты полагаешь? – Соня хмыкнула. – Посмотри на себя. От любви на стенку лезешь. В одиночку бутылку осилила и еще хочешь. И после этого говоришь, что парашют – это опаснее. Бред! Если хочешь знать, любовь просто можно вызвать, как «скорую помощь».
– Глупости.
– А ты послушай. Например, ты пришла в клуб и начинаешь танцевать. У тебя отличное настроение, ты попрыгала, и результат – сердце бьется учащенно. Твоя лимбическая система…
– Ты попроще говорить можешь?
– Это твой эмоциональный центр, который отвечает за все эмоции. Так вот, эта система неправильно тебя понимает. Сердце стучит? Ага! Нужно производить адреналин. А тут мимо тебя проходит заурядный такой мужичок. И ты на него западаешь, просто потому, что ты была к этому физически готова.
– Ты хочешь сказать, что можно влюбиться просто потому, что организм готов?
– Что-то в этом роде. Мне говорили, что после просмотра фильма ужасов женщину можно брать, не отходя от кассы. Страх усиливает выброс гормонов в кровь, а их надо куда-то девать. А тут мужчин рядом…
Ирина задумалась.
– Значит, по-твоему, я влюбилась в Смирнова, потому что у меня гормоны расшалились?
– Было полнолуние. Ты в это время эмоционально неустойчивая. Это раз. Ехала в машине, небось гнала вовсю?
– Ну, – подтвердила Ирина. – На дороге попался один му… мужик придурковатый. Хотелось покататься.
– Ага! Нервишки пощекотать решила. И обрызгала неизвестного на автобусной остановке. Вот тебе два. И совершенно неважно, кем он оказался. Просто попался тебе в нужном месте в нужное время.
– Логично. – Ирина стащила еще одну оливку. – Только как ты объяснишь, что сама на него запала у меня на даче? Не помнишь?
– Может, слишком много выпила? – легкомысленно пожала плечами Соня. – Короче, не бери в голову. Любовь – это болезнь. Но рано или поздно ты выздоровеешь.
– А я не хочу выздоравливать. Я напиться хочу, а меня что-то не берет…
– Ну да, не берет. Уже взяло. Если ты думаешь, что я повезу тебя домой…
– Вызову такси, – отмахнулась Ирина и расстегнула еще одну пуговицу на блузке.
– Ты поосторожнее тут со стриптизом. А то выкинут тебя отсюда прежде, чем сумеешь напиться, – ехидно посоветовала Соня. – Все-таки «Приличный» ресторан. Надо же, какое название. Я за границей где только не ела, а до такого никто не додумался…
– Потому что они все тупые, сытые и ограниченные бюргеры. Не в любви дело, подруга, – понурилась Ирина. – Я готовлюсь. Морально.
– К чему?
– Завтра у меня свидание. Придется иметь интим с отвратительным мужиком без всякой любви. Ты когда-нибудь имела интим с отвратительными мужиками без всякой любви?
– Ты что, шутишь? Если это шутка, то очень неудачная. – Соня отложила вилку. – Или такая пьяная, что ничего не помнишь?
– Ой, извини. – Ирина хлопнула себя ладонью по лбу. – Извини, пожалуйста. Совсем забыла…
Она потянулась к Соне через стол, уронив бутылку с водкой, похлопала по руке.
– Я все время забываю, чем ты занималась за границей. Извини. Просто неожиданно как-то.
– А жизнь вообще штука неожиданная. И довольно жестокая. – Соня стряхнула руку подружки со своей, подозвала официанта.
– Еще салат. И мороженое.
– Клубничное, черничное, ванильное?
– Фисташковое. – Соня пристально посмотрела на Ирину. Та вяло ковырялась вилкой в фрикасе. – Так что там у нас с отвратительным мужиком?
– Да ладно. Проехали, – отмахнулась Ирина. – Переживу, конечно. Раз ты пережила, и я смогу.
– А ты попрыгай. Или потанцуй. Глядишь, гормон нужный выработается. Этот мужик, он очень старый?
– Он очень толстый. – Ирина приложилась к рюмке. – И вообще, скотина.
– Во всяком случае, тебе не придется его заводить. – Соня улыбнулась. – Мой последний любовник насчитывал восемьдесят лет, и каждый раз перед сексом мне приходилось его разогревать. Ну ты понимаешь. Проблемы с потенцией.
– У Жоры проблемы не с потенцией, а с совестью, – в сердцах сказала Ирина. – Слушай, как ты стала такой специалисткой по потенции? В школе была – девочка-колокольчик. От слова «дура» краснела. Мальчиков держала на расстоянии.
Соня помолчала.
– Не всех, – наконец с неохотой сказала она. – Был Костя.
– Костя? Какой Костя?
– Ты даже не помнишь.
– А что, было что помнить?
– Костя, мальчик, в которого я влюбилась. Полгода любила тихо, скромно. Вообще скромная была. А потом призналась лучшей подруге…
Соня сидела на подоконнике, поджав под себя ногу, и смотрела на улицу. Она подхватила насморк в воскресенье, когда вместе с Ириной отправилась на лыжах, и теперь с понедельника загорала дома, на больничном. В принципе в этом можно было бы углядеть положительный момент, как раз сегодня у них была контрольная по математике, но… Но кроме контрольной сегодня еще выглянуло солнце и почувствовалось, что весна вступает в свои права. Видимо, их с подружкой лыжная вылазка была последней в этом сезоне.
Соня не спускала глаз с дороги. Ее мать собиралась на работу, и девушка слышала, как в гостиной хлопают дверцы шкафов и о чем-то гундит радио.
Ее школу не было видно из окна комнаты. Каждое утро Соня выходила из дома, переходила через дорогу и шла узкой тропинкой между старыми трехэтажными домами. С этой дороги и тропинки она теперь и не спускала глаз. Будильник, стоящий на столе, показывал восемь часов десять минут. Соня сползла с подоконника, чтобы сменить затекшую ногу, и тут увидела его.
Костя шел в школу той же дорогой, что и она. Он жил в большом доме у леса и учился в ее школе.
Ее счастье длилось ровно минуту, пока он стоял, пропуская автобус и пару легковушек. Но транспорт уехал, а он скрылся за углом.
Соня слезла с подоконника и легла в кровать. Очень вовремя: мать заглянула в комнату. Она была одета в серый брючный костюм, и до Сони долетел запах ее духов.
– Ты уже встала?
– Нет, еще полежу. – Соня натянула одеяло до подбородка. – Что-то холодно.
– Я заварила тебе ромашковый чай. В термосе на кухонном столе. И не забудь полоскать горло. Да, совсем забыла: суп в холодильнике, гречневая каша на плите.
Как только мать ушла, Соня вскочила на ноги. В ее ближайшие планы входили примерка маминых платьев, которые она все равно никогда не осмелится надеть открыто, практический урок косметики, прочтение Мориса Дрюона и обед, состоящий из бутербродов с колбасой и солеными огурцами. А потом, в два часа, она опять увидит Костю, возвращающегося из школы. Потом к ней наверняка придет Ирина. Или хотя бы позвонит по телефону. В общем, жизнь не так плоха. Если бы еще все мечты, которым она предавалась, стали бы реальностью… Но это вряд ли случится.
Соня была очень стеснительной. Как многие застенчивые девочки, в свои пятнадцать она была ничем не примечательной. Худая и чуть-чуть сутулая, Соня страдала оттого, что ей приходится носить очки. Конечно, надевала она их только в случае острой необходимости. В школе Соня всегда сидела за первой или второй партой и, если как следует прищуривалась, вполне сносно различала то, что было написано на доске. Но неуверенность, свойственная многим близоруким людям, все равно отражалась на ее облике. Когда ты не очень хорошо видишь, ты себя ощущаешь очень неуверенно, не в своей тарелке. Иногда Соня не здоровалась с кем-то просто потому, что не узнавала человека без очков. Ирина смеялась над ней, советовала носить очки и не стесняться, но ей легко было говорить. Хорошо сложенная брюнетка с четкими чертами лица, Ирина обладала общительным характером, запросто общалась как с девочками, так и с мальчиками и постоянно становилась лидером и в шалостях, и в общественно полезных делах. Кроме всего прочего, она любила играть. Во что угодно – в баскетбол, в волейбол, в преферанс… Так что мальчики сохли по ней пачками. Ну пусть и не пачками, но человек пять-шесть безнадежно влюбленных в ее списке числились. Например, Макишев таскался за ней по пятам, хотя Ирина издевалась над ним жестоко и часто. А Соне оставалось быть на вторых ролях. Эдакой дуэньей при принцессе.
Сонина мама считала, что хорошо одевать нужно только малышей, чтобы подчеркнуть их прелесть, и взрослых девушек после восемнадцати, чтобы те могли завлечь приличного мужа. Баловать подростка красивой одеждой, по ее мнению, не стоило. Это могло испортить характер. Вот и ходила Соня в бесформенных юбках и спортивных брюках. В школе спасала форма, в ней все были примерно одинаковыми. А вот потом… На дискотеках никто не обращал внимания на Соню, вернее, обращали, как на подругу «той самой» Ирины. К ней подходили мальчики с просьбой передать Ире записку или узнать, что подружка собирается делать сегодня.
Соню это не слишком задевало. В своих мечтах она была прекрасной, а мальчик у нее был только один, но зато влюбленный лишь в нее. И хотя мама часто говорила, что в детстве тоже была невзрачной, а потом резко похорошела, Соня не очень ей верила. Это же как в сказке: только что на тебе очки и непонятная юбка – и вдруг ты ослепительная красавица. Хотя верить очень хотелось.
На Костю она обратила внимание случайно. Он учился в параллельном классе, и Соня, естественно, со своим плохим зрением не знала его в лицо. Однажды после школы она сходила домой, пообедала, а потом собиралась вернуться обратно, на репетицию пьесы. Ирина тогда увлеклась драмой и уговорила подругу пойти с ней за компанию в театральный кружок. Свернув на тропинку между старыми домами, она задумалась о чем-то и очнулась, когда чей-то голос сказал ей: «Привет».
– Привет, – автоматически ответила воспитанная Соня и поняла, что лицо мальчика ей слегка знакомо. Они разошлись, каждый пошел в свою сторону, он домой, она на репетицию. Но Соня была так поражена тем, что с ней поздоровался совершенно незнакомый молодой человек, что целый день не могла успокоиться. Может, он тоже хочет подкатиться к Ирине, как и другие, и поэтому попытался завести с ней знакомство? А можно ли назвать знакомством то, что ей просто сказали «Привет»?
На следующий день она высматривала его в школе, и на второй большой перемене он опять поздоровался, проходя мимо нее. Правда, он шел вместе с Анькой Шемякиной, занудой и воображалой, которая тоже ходила в театральную студию. Та не удостоила Соню даже взглядом, она глаз не отводила от юноши и дурацки хихикала на каждую его фразу. Это так напоминало ситуацию из дразнилки типа «Жених и невеста», что Соня решила не обращать внимания на Костю. Просто очень хорошо воспитанный мальчик. Мало ли с кем он там здоровается. Шемякина не зря таскается с ним под ручку.
Но воплотить это решение в жизнь ей не удалось. Костя по-прежнему обращал на нее внимание, и пару раз они вместе шли в школу. Они даже нашли какую-то общую тему для беседы. Вот так это и случилось.
Соня и глазом не успела моргнуть, как все ее мысли занял этот невысокий мальчик с пшеничными волосами и серыми глазами, который так интересно рассказывал о своих занятиях плаванием и поездках с отцом в археологическую экспедицию летом. Утром она старалась выходить в одно и то же время с точностью до минуты и очень расстраивалась, когда не встречала Костю около автобусной остановки.
