Текст книги "Коварные ступеньки"

Автор книги: Светлана Людвиг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

ПРОЛЁТ ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ – С ПРОСТЫМИ РЕШЕНИЯМИ

Понедельник беды не предвещал. Я совершенно не хотела заниматься делами, опять не выспалась, хотя и не в своей постели, но стоило мне выйти с занятий, как заметила толпу возле входа. Любопытство перевесило.

– Что стоим? – спросила я у высокого светловолосого парня, который оказался здесь явно не по своей воле – за руку его цепко держала яркая рыжая девчонка со стрижкой каре.

– Да событие века, – недовольно откликнулся он, – к училке хахаль на мерседесе припёрся. Прямо у входа свиданку устроили.

– Альберт! – недовольно фыркнула его спутница, остановившись посреди толпы. До этого как-то так получилось, что она провела нас в самую гущу, а я и не заметила.

– Что «Альберт»? Я не прав как будто. Ну, есть у неё личная жизнь, зачем из этого событие-то устраивать.

– У кого «у неё»? – влезла я в перепалку, заподозрив неладное.

– У Яны Владимировны, – объяснила мне девочка. Почему-то вместо изумления или недоверия накатила злость, а собеседница меж тем продолжила: – У неё никогда никого не было, от слова «совсем». После Ивана Аркадьевича. Мы думали, то ли она любит его до сих пор, а он её бросил, то ли у неё с кем из женатиков роман.

Неладное подозревать стало бессмысленно – захотелось в голос заорать: «Что за…» и попросить Баяра Аюшевича дополнить. Выходит, я только в пятницу сказала, что никаких духов тут не видела, и вылезает привидение. А сейчас хахаль У подозрительной дамы образовался просто на пустом месте!

Спасибо проворной девчонке, в первом ряду мы оказались достаточно быстро. Альберт загородил кому-то вид, но кроме возмущённых шепотков никаких претензий не последовало.

Вели себя вроде как любовники странно. Нет, к мужику было не придраться, а вот Яна мялась, прятала взгляд и неловко отвечала на нежные прикосновения. Не знаю, как я бы себя вела на людях… здесь я чуть подкорректировала версию, вспомнив выкрутасы с Ванечкой. Ладно, не всем на людях комфортно миловаться, но зачем тогда устраивать в таком месте встречу?

Периодически оба оглядывались на толпу. Я старалась не хмуриться, только руки свободно держать никак не получалось – будто помимо воли всё скрещивала их на груди. Номер машины бы узнать, но как? Стояла она так, что я не видела ни передний, ни задний.

– Альберт, мне нужен номер авто, – внезапно прошипела девочка.

Меня как энергетиком опоили. Я никак не могла подсмотреть, но если они в состоянии…

– О, боги, зачем он тебе? У нас всё равно нет возможности его пробить.

– У меня есть! – встрепенулась я. – Местный участковый сказал обращаться, если что.

– А тебе-то это зачем?! – встрепенулся Альберт, не ожидая подвоха.

– А ей? – спросила я наобум, ткнув в рыженькую. И видимо попала, потому что парень вздохнул:

– Бабы… – и пообещал: – Сейчас всё будет. Но, честное слово, кабы не это дурацкое назначение старостой, я бы лучше девственником остался!

– Это ты сейчас так думаешь, – заметила его спутница. – А сидел бы девственником – страдал. Но можешь махнуться с Петей…

– На Таню? – испуганно вытаращился парень. – Ни за что. Уж лучше ты.

Если б не ждала, то на подбежавшего, внимательно посмотревшего на перед машины, и убежавшего дальше по своим делам кота я бы и внимания не обратила. А так уже не удивилась, когда этот же самый кот принялся тереться о ноги Альберта.

Как раз вовремя, потому что предполагаемый любовник Яны глянул на телефон, совершенно игнорируя золотые часы на руке, и распрощался. Он не маг, что ли? Или бездарь? Тогда на какие шиши всё это показушничество? Бездарям труднее, чем чномсам или нам – они как будто застряли между мирами без поддержки.

Толпа начала расходиться. Рыженькая девочка утащила меня в укромный уголок с беседкой и записала номер. Себе на всякий случай тоже. Однако прощаться сразу она и не собиралась.

– Меня Катя зовут. Я староста из выпускного гусей. А ты ведь Лида? Новая девушка Ивана Аркадьевича?

– Как догадалась? – поинтересовалась я ради проформы.

– Вряд ли кому-то ещё здесь участковый станет номера пробивать, – усмехнулась рыженькая. – Так всё же, почему ты Яной Владимировной интересуешься? Иван Аркадьевич её ещё любит?

– Не-ет, – покачала я головой и осмотрелась. Откровенничать – глупо, врать – опасно. – Я просто не понимаю, зачем ей вдруг своего любовника всем показывать. Вдруг она что-то задумала. Я же тут ничего не знаю. А у тебя что за интерес?

– Информация – очень ценный ресурс, – согласилась Катя.

Под этим лозунгом она попробовала ещё меня попытать, заходя и так и эдак, но на остальные вопросы я отвечала неинтересно. В конечном итоге меня быстро отпустили, взяв обещание поделиться именем загадочного ухажёра.

Сегодня я собиралась узнать, не побеседовали ли мои коллеги с бывшей учительницей вещунов, вот только на полпути остановилась из-за возмущённого вопля директора:

– Да не бывает такой нежити, что ты пристал, как банный лист?!

Пришлось свернуть и пойти узнавать, что за дела.

– И проклятий таких тоже не бывает! Проклятья вообще невидимые! Ни одно в темноте не светилось и не бегало по территории!

– Но что-то же мы видели, – спокойно пожал плечами Ваня.

– А я откуда знаю, – отчеканил Валерий Валерьевич, сверля собеседника глазами. Я уже видела их, а вот они слишком увлеклись беседой, чтобы меня заметить. – Может, вы гадости какой напились?

– Лида таким не балуется, – аж напрягся зельевик. Никогда не видела его таким – обычно его ничего не коробило. – И я, кстати, тоже. И я пришёл к тебе за советом, а не чтобы ты нас оскорблял и подозревал.

Директор дёрнулся, фыркнул и прохлопал по карманам. Ничего не найдя, с досадой он заявил:

– Вот умеешь ты довести – аж курить захотелось. Я понимаю, что ты не просто так ко мне. И что надо какие-то меры предпринять, чтобы ничего подобного у нас здесь не шастало. Но я не понимаю, о чём ты вообще толкуешь, и это серьёзно злит. Я такое только в чномсовских сказках встречал, а в реальности нет такой нежити. И жити нет. И нечисти. И…

– А мог кто-то специально создать морок под окнами? – влезла я в разговор, угадав, о чём речь. Я понимала правоту директора, но была совершенно уверена, что ничего не обпилась и не обкурилась. Особенно на пару с Ваней.

– Запросто! – аж обрадовался Валерий Валерьевич. – На самом деле мало специалистов, которые реально в этом разбираются, а вот чномсовские сказки мы все читали. Наверное, даже выпускников-зайцев опроси, так большинство согласится, что такая нежить, как вы видели, существует. Только вот, – сдулся он под конец своей речи, – кому тут надо посреди ночи такой глупостью заниматься?

Имён я, к сожалению, не знала. Но настолько быстро появился и дух, и любовник, будто пытаясь развеять зародившиеся подозрения, что только прибавили уверенности в моей правоте. Однако для директора я мило хлопнула глазками и улыбнулась.

– Не знаю, но ведь нам это не привиделось.

– Ладно, – недовольно согласился Валерий Валерьевич, – заболтался я тут с вами, а у меня рабочие без присмотра. Их же одних не оставишь. Они либо не подумают и напортачат, либо подумают и сделают ещё хуже. Я сегодня только урок провёл, а они уже унитаз в кабинке боком установили! Руки бы им пообрывать!

И не успела я поинтересоваться, где это они так умудрились, как директор помахал нам ручкой и скрылся в неизвестном направлении. Я провожала его взглядом дольше, чем Ваня думал, потому что стоило мне повернуться, как зельевик спросил:

– Заданий на завтра много?

Домашки было завались, но делать я не собиралась ничего, а вот работа ждала. Впрочем, металась я недолго и поспешно ответила:

– Да парочка параграфов. Перед уроками прочитать успею.

В итоге день я угробила на свиданье. Червячок меня грыз, но не сильно и не долго, потому что погуляли мы хорошо, закупились котлетами, курицей, пельменями… В общем, всем нужным для выживания на этой неделе.

С Соней мы пришли одновременно, вот только я собиралась посидеть над самокруткой, а моя напарница валилась с ног.

– Никогда не думала, что эта работа так выматывает, – пожаловалась она, снимая строгое чёрное платье. – Я каждый день успеваю только разгрести задания. Когда заниматься расследованием – ума не приложу.

Говорить, что может вообще никуда не лезть с таким наплевательским подходом, я не стала. Зачем лишний раз ругаться? У меня нет времени на ругань – волшебная самокрутка тоже не быстро собирается.

На радостях, что проблема с выходом из гимназии решилась так ловко, я сделала сразу два набора, решив предложить второй Пете за ещё одну прогулку. И каково же было моё удивление, когда парень от меня чуть не шарахнулся, с неохотой принял плату и наотрез отказался выпускать ещё раз без всяких объяснений.

Так я и осталась стоять как дура посреди площадки, не зная, что предпринять. Весь день шиворот-навыворот.

– Ну что? – внезапно подскочила ко мне Катя. – Узнала?

– Да меня тут выпускать отказались, – пожаловалась я.

– Кто? Мама?

– Петя! – возмутилась я. Реально, что ли, к Соне идти придётся? Ваня меня до участка не проводит.

– Да?! – удивилась рыженькая гусыня сильнее меня. – Вот это новость. Первый случай на моей памяти. Ты что ему такого сделала?

– Самокрутки.

– Не понравились?

Да откуда я знаю. Только сегодня отдала. Хотела вторую пачку сразу, как тут – здрасьте, приехали. Вот только что.

– Куда он пошёл?

Я кивнула в нужном направлении.

– Жди здесь! – скомандовала Катя и вихрем унеслась следом за Петей.

Прикидывая, что быстро всё не разрешится, а у меня в голове шалман от этих непоняток, я присмотрела себе лавочку и устроилась с максимальным удобством. Возможно, на свежем воздухе меня озарит, а то голова работать отказывается наотрез.

Однако рыженькая вернулась оперативно – уже не неслась, но торопилась, на ходу задумчиво покусывая губу. Видно, новости её жгли изнутри.

– Петя говорит, вчера его отловила твоя мама. Строго-настрого запретила тебя выпускать куда-либо, пригрозив завалить его отстающего друга по предмету. Мол, может и со справкой выпустить.

И вот тут у меня мозги заработали, да так, что варианты выстраивались в нестройный ряд, а вопросы чуть ли не лезли из ушей. Однако на Катю всю эту радость я решила не вываливать – половину лучше узнать у Пети, а девочка вряд ли в курсе. Для Кати у меня был только один вопрос:

– Если я попрошу его выпустить вас с Альбертом, вы сгоняете до участка?

– А участковый нам даст эту информацию? – засомневалась она.

– Даст, – уверенно ответила я и на всякий случай уточнила: – Я записку напишу.

А то дать-то он даст, но мало ли, сболтнёт чего или заподозрит. Так сразу расставлю приоритеты.

– Тогда без проблем.

– Отлично! – решила я и направилась на поиски Пети.

Бедный парень, увидев меня во второй раз, аж побледнел. Драпанул бы, да я проворно схватила его за руку и потащила через кусты. На укромной полянке я поставила аж два защитных барьера от подслушивания – заметив, что я делаю, Петя как-то сразу успокоился, хотя и не до конца.

– Почему сразу не сказал? – строго спросила я, скрестив руки на груди.

– Твоя мама как-то не мелочилась с наказанием за одну единственную прогулку. Я подумал, что и за трёп мне прилететь может. Кате бы тоже не сказал, да она с живого не слезет. И я не знал, что вы уже задружились. Она редко информацию кому-то сдаёт.

– Ты Катю с Альбертом выпустишь, если я за них расплачусь? Не понравятся эти – сделаю другие или зельем, – приступила я сразу к делу.

– Да запросто! – аж выдохнул Петя.

– Только смотри, чтобы никто не пронюхал о моём участии. Вообще никто.

– Боишься, маме доложат?

Я прикусила губу. Какой линии придерживаться, я ещё не выбрала, поэтому решила слегка перевести тему.

– Моя мама же у вас преподаёт? Ты её внешне хорошо знаешь?

– Намекаешь, что я мог перепутать? – вздёрнул он бровь.

Прикусив губу, я покачала головой. Глупые, вопросы, конечно, но я намекала не на то.

– Во сколько она к тебе подходила и во что была одета?

– Белая блузка, чёрные брюки… – ответил он неохотно. И смотрел на меня так… пренебрежительно. Как на сумасшедшую. – Время не помню. Перед отбоем где-то.

Нет, так дело не пойдёт. Мне сейчас куда важнее узнать, кто ставит мне палки в колёса, чем не вызвать подозрений. Конечно, нехорошо ввязывать сюда школоту, да других свидетелей нет.

– Она вчера пришла часов в восемь, сняла чёрное платье и завалилась спать.

– Опа! – Петя вытаращился на меня, но уже не с брезгливостью, а со смесью страха и любопытства. – Это не она, что ли, была? Морок я бы различил, артефакт для внешности не так просто спрятать – его надо рядом с лицом держать…

А по зельям у них тут полный провал. К тому же оно готовится за пару дней, если опытный образец рядом, а артефакт надо настраивать долго. Только вот ни те ни другие не смогут изменить фигуру, походку, манеры… Нет, конечно, если долго стараться, то знахари способны сделать из одного человека другого, но никто же не станет так заморачиваться на десять минут.

– Неважно, чем меняли. Должны быть отличия – главное их найти. И этого никто, кроме тебя, сделать не сможет.

– Обалдеть ситуёвина, – взлохматил парень волосы, попытавшись зачесать их назад. Затем упёр руки в бока, сделал пару небольших кругов.

Я ждала. Такого его отпускать нельзя – точно кому-нибудь что-нибудь ляпнет.

– Слушай, ты же всего лишь в магазин сходила. Что за дела вдруг? – выдал он таки, замерев на месте.

Выматерилась бы, да при ребёнке как-то неприлично.

– Вот с чего ты такой умный, а? – вместо объяснений спросила я.

– Так староста же ж, – как будто забыв о деле козырнул Петя.

Вместо ответа глаза сами собой закатились. Хотелось рычать, но я сдержалась.

– А, потенциальная жертва, – протянула я, и парень вновь взбледнул.

– У меня девушка есть!

– И что, это спасало тех, кто лез не в своё дело?

Сомкнув губы, Петя медленно-медленно покачал головой. Значит, были ещё случаи кроме Ольги с вещунов. Узнать бы, да не у кого сейчас.

– В общем, сделай-ка ты лучше вид, что у меня строгая мама, а я вздорная девица, которая, узнав обо всём, топает ногами и грозится тебя травануть. Не надо в это соваться. Тут одной-то на дорожке тесно – не знаешь, куда ногу поставить.

Второй раз повторять не пришлось – рыжий послушно покивал, посмотрел по сторонам, и совершенно неразумно выпалил:

– Сам я лезть не стану – вдруг помешаю. Но если понадобится помощь – обращайся. И выпускать буду, кого тебе надо и когда надо безвозмездно.

– Ась?! – гаркнула я, думая, что померещилось. Я не видела, как губы шевелились. Мож, ослышалась? – С чего бы вдруг?

– Ты что, думаешь, это приятно сидеть и ничего не делать, когда тут такое творится? Я себя нормально должен чувствовать, отбив девушку у Пашки, причём тупую как пробка, лишь бы выжить? А после этого при каждой встрече смотреть на него, как на живой труп? Нет, Лид, если я помочь смогу, то всё, что угодно, сделаю. Один в поле не воин, но раз ты уже нашла какой-то конец…

– С чего ты вообще взял, что я именно с этим делом разбираюсь? Неужто, кроме вашего проклятья, проблем нет?

– Ты на «старосту» как-то не очень отреагировала, – усмехнулся Петя, показывая, где я села в лужу. В лице я на всякий случай не изменилась – слабое доказательство. – А проклятье облик человека не принимает и никого не запугивает. Так что надо будет – мы в деле.

– Мы? – недоверчиво переспросила я.

– Да. Думаю, никто из старост тебе в помощи не откажет.

Я только покачала головой. Ничего не сказала. Дети-дети. У вас пока ещё нет ничего за спиной, что отбивает желание геройствовать. И ощущения, что именно с вами завтра случится неприятность, тоже нет. Впрочем, этого ни у кого нет. Я бы, может, даже воспользовалась таким предложением – они всё равно знают тут больше меня, и умения неплохие. Да вот только одна беда – им не доверишься. Слова – как сухой лист на ветке: вчера висел, а сегодня уже нет.

ПРОЛЁТ ПЯТНАДЦАТЫЙ – С УСПОКАИВАНИЕМ

Ситуация складывалась крайне неудачная. Кате с Альбертом в тот же день что-то пойти помешало, так что пришлось ждать следующего. А он что-то как-то прямо с утра не задался: на учёбе помешали спать, на перемене с кем-то поцапалась, так ещё и дежурный заявил, что Ирину Аскольдовну они застать не могут. Вот буквально недавно сидела чуть ли не месяц безвылазно дома, и тут разъездные заказы посыпались один за другим.

Наверное, надо было засыпать нормально в Ваниной кровати, а не строить из себя порядочную. Тогда бы день нормально начался и нормально прошёл.

В довершении всего ещё и Соня хлопнула дверью излишне громко, перепугав до мангадхайчиков.

– Держи, – положила она передо мной несколько купюр.

Недоумённо я вздёрнула бровь и подняла на коллегу глаза.

– С чего вдруг?

– Это твой Ваня передал. Переживает, что он нас объедает, вот и вернул. Но ты же на свои покупала.

Боги мои, какие заморочки. Невольно я заворчала что-то ругательное, чем сильно удивила Соню.

– Ты чего такая недовольная? – спросила она неожиданно миролюбиво.

– Не с той ноги встала.

– Тогда я к тебе с приятным презентом. Тебе тут чаёк передали успокаивающий. Ты всё равно в столовую не ходишь, а он полезный, – щебетала напарница, наполняя кружку из термоса.

На процесс я смотрела недоверчиво, но отказываться не стала – сегодня мне действительно не помешает что-то от нервов. И посидеть в углу под одеялом, чтобы никакие неприятности меня больше не нашли. Однако стоило мне хлебнуть…

Я так и осталась с чаем во рту, надув щёки: и хлебнуть страшно, и выплёвывать слишком громко опасно. Если до этого все мои поиски были детскими шалостями и ничего не доказывали, то сейчас дело приняло серьёзный оборот.

– Лида? – заволновалась Соня, заметив мою реакцию. – С тобой всё в порядке?

Показав ладонь, я попросила её остановиться – она поняла жест сразу и покорно дождалась, пока я осторожно дойду до раковины и тихонько всё выплюну.

– Всё в порядке, – отозвалась я напоказ, шаря по комнате в поисках блокнота. – Не в то горло пошло. Очень вкусный чай. Тебе с общего стола наливали?

А на чистом листке, найдя заодно и ручку, написала только для Сони:

«Не пей его больше никогда. Ни за что».

– Да, прямо из чайника, – подтвердила она и с недоумением прочитала моё предупреждение.

«Почему?» – появилось в блокноте.

– Кстати, а кто у нас такой заботливый оказался?

«Там зелье».

– Рувен Гедальевич, – недоумённым полушёпотом сдала Соня.

«Может, безвредное?»

«Может. Но ты больше не пей. Лучше перестраховаться».

К тому же мята в составе чая, а не зелья, но из-за её запаха невозможно ничего разобрать. Однако Рувен Гедальевич… Он сильно подставился. Или не думал, что я способна определить зелье на вкус? Наверное, да. На самом деле, не многие способны, я сама научилась отличать эту примесь волшебства только года три назад. После чего подполковник Ардов чуть ли не вприпрыжку отправился на пенсию, закатив грандиозный банкет.

С зельем, которое ещё никто не выпил, проще работать, даже если я не вижу ни цвета, ни запаха, ни дозировки. Сколько раз я уже находила спрятанные составы? Сотни. Но сейчас тыкалась как слепой котёнок, не зная, что искать.

Соня сидела на краю кровати, наблюдая за моими действиями. Рядом со мной лежал весь набор полезных инструментов. Заговоренные зеркала, серебряные ложки, несколько волшебных ножей, чаротяги, притягивающие колдовство, как магнит – металл. Я даже специальные очки надела, но за три часа смогла разгадать только два элемента – ничто в рецептуре любого зелья. Мне нужно было нормальное помещение, чтобы не бояться его заляпать, и парочка зелий-нейтрализаторов. А лучше парочка десятков.

«Проблема?» – написала Соня в блокноте возле моей руки, бесшумно подойдя со спины.

«Катастрофа, – чиркнула я и пожаловалась: – Я не могу так работать».

«Лаборатория нужна?» – задала она один из самых глупых вопросов.

«Да».

Несколько минут она ещё дала мне помаяться дурью, а затем разродилась:

«Сходи к своему Ване».

Если бы мы могли говорить, я бы спросила, и с какого дуба она рухнула, и где нашла белену, которой объелась. Но на листок все мои эмоции не умещались, да и вряд ли бы я написала столь длинный текст разборчиво – от бешенства у меня начинал портиться почерк.

«Не смотри на меня так. Он явно не замешан, иначе подлил бы тебе сам, так ещё и сказал, что оно безвредное – ты б из его рук за ужином любую гадость съела».

Увы-увы. Однако я всё равно кривилась и не торопилась никуда бежать.

«Ты же не просто так молчишь? – не выдержала Соня. – Я не верю, что в комнате прослушка, но хочу проверить. Ты мне мешаешь».

Я вздохнула.

«Да прекрати! – чуть не сломала ручку напарница. – Если ты права, то про нас уже все, кто не должен, в курсе!»

Этот довод оказался веским. Собрав все свои пожитки и бутылку с чаем в сумку, я написала на блокноте пару строк, прижала его к груди и отправилась к Ване.

– Я думал, ты уроки делаешь. У вас весь класс стонал, что на завтра много заданий и умолял отменить по зельям, – улыбнулся зельевик, открыв почти сразу.

Ваши мангадхай! И ведь не соврёшь, что всё сделала – завтра раскусит.

– Я соскучилась! – заявила я нагло, поцеловала Ваню и как-то незаметно завела его в комнату. Дверь за нами поспешно прикрыла.

– С сум… – заметил Ваня, глядя на мой баул, и мне пришлось затыкать его вторым поцелуем, а затем срочно показывать блокнот.

«Мне нужна твоя лаборатория. И, пожалуйста, вслух говори только о всякой ерунде».

Пока зельевик читал, брови его ползли всё выше и выше. Но надо отдать ему должное, когда он открывал дверь в лабораторию, то выдал всего лишь:

– Рад, что ты пришла. Я тоже очень соскучился. Но задания всё же надо сделать.

– Позанимаешься со мной? А то мне одной скучно, – кокетливо протянула я, грохая свои пожитки на рабочий стол.

«Что это?» – написала я, давая ему понюхать чай из столовой.

«Мятный чай» – так и написал Ваня, забрав у меня ручку. На губах у него играла улыбка.

«Можешь сказать состав?»

«Нет. Мята всё забивает. Её слишком много. Я его из-за этого почти не пью».

Что и требовалось доказать. Зато я знаю, что концентрация зелья очень маленькая, а в таком ароматном чае его растворяли не случайно.

«Ты хочешь сварить такой же? Давай спросим в столовой», – миролюбиво предложил зельевик, а я чуть не взвыла. В итоге, покусав губу, созналась:

«Там зелье».

Как и ожидалось, в ответ он лишь снисходительно улыбнулся. Ладно, проще показать, чем объяснять.

Чем больше предметов я вытаскивала, тем сильнее удивлялся Ваня. Да, я бы тоже по наличию таких вещичек у учащегося заподозрила неладное. Как минимум кражу, ибо некоторые приборы стоили недёшево или вообще без лицензии не продавались.

Чаротяги он рассматривал с любопытством, особенно когда я наливала в чашечку нижней чай, а верхнюю устанавливала так, чтобы поймать отражение. Я ещё ничего не сделала, а правая рука уже болела от напряжения, держа аппарат.

Здесь я не боялась заляпать всё, поэтому с чистой совестью откидывала лишнее, когда жидкость взметнулась по моей команде вверх и закружилась вихрем. Безусловно, зелья я теряла много – всё не удержать, но хотя бы докажу его наличие. И посмотрю на цвет.

Сначала Ваня глядел с любопытством, когда стало сложнее, осторожно, каждый раз дожидаясь моего кивка, начал ассистировать, отделяя лишнее серебряным ножом. Цвет проступал всё ярче, зеленея и зеленея. А я расстраивалась всё сильней. Достойное завершение дня – раскопать в чае целительское зелье.

Когда я прекратила всё и плюхнула оставшиеся от целой чашки чая пару ложек зелья вниз, надежды уже не было. И тут я легонько его взболтнула, цвет слегка изменился…

– Вау… – ахнул Ваня, но я вновь молниеносно заткнула его поцелуем – достойная награда за тяжёлую работу, а вслух палиться не стоит.

Друг от друга мы не открывались долго, точно забыв о деле. Однако, как закончили, мой парень поспешно схватился за ручку и начертил в блокноте:

«С внушением?!»

Вид у него при этом был такой, будто он провёл интереснейший эксперимент. В какой-то мере это так и было, но можно же хоть чуть-чуть скрыть свой восторг за тяжкими думами – мы только что узнали, что всей гимназии воздействуют на мозги.

«Интересно, что пытаются заставить делать учителей? Работать лучше?» – с воодушевлением предполагал Ваня.

О, это была ещё одна возможность для провала, однако…

«Учителей?»

«Да, ученикам этот чай не дают».

«Не думаю, что что-то хорошее, иначе бы предупредили», – остудила я пыл мужчины. Вот тут он помрачнел. Начало доходить.

С рецептурой мы мучились, пока не стемнело. После, правда, тоже помучились, но совсем немного. Взглянули на состав… И поняли, что зашли в тупик. Не ходовое зелье – ни я, ни Ваня такого не знали.

«Библиотека уже закрыта», – пожаловался парень.

Я покивала. Всё завтра…

«Где ты этому научилась?»

«Долго писать, – честно ответила я. – Как-нибудь потом расскажу. Когда найду подходящий момент».

Ваня хмыкнул, покачал головой. Не знаю, что он думал. И не хочу знать, пока что.

«Почему мы пишем?» – задал он, наконец, логичный вопрос.

«Мне кажется, у стен есть уши».

«Да ну?» – написал он, а выражение лица у него стало таким ехидным, что захотелось поддеть.

«Ну да. Когда в чае всякая дрянь, от стен не знаешь чего и ждать».

Мы не заметили, как я уютно устроила голову у него на плече, а он обнял меня. Ваня всё смотрел в блокнот, перечитывая переписку, потом, видимо не выдержал и произнёс:

– Мне так комфортно с тобой. Будто не без году неделю знакомы, а всю жизнь.

– Иногда так бывает. Правда не всегда ощущения надолго, – пожала я плечами. Но тут и мне хорошо. Надеюсь, никакая пакость между нами не выскочит.

– Лид, а я ведь трус.

– М-м-м? – уточнила я, не понимая, на что он намекает.

– Я вряд ли смогу переехать в Иркутск. Несмотря ни на что, здесь насиженное место. Работа, дом, родные… Хотя я и не часто с ними вижусь.

– Посмотрим, – отозвалась я спокойно, не желая портить момент. – Может, я сюда переберусь.

Всё равно по двум областям мотаюсь, так какая им разница, куда зелья на анализ сдавать? По уставу имею право. У Нестеренко, поди, и порталы в оба областных центра настроены. Место, конечно, – со скуки сдохнуть, да и Ваня, явно, не учитель от бога, но что поделать.

– Пойдёшь ко мне в подмастерье? – с улыбкой спросил он, не веря в серьёзность.

Вот зря он так. Нестеренко бы от моих слов сразу в обморок грохнулся – мало того, что проходной двор из участка устрою, так ещё и сама соседка неспокойная.

– Как-то не думала над этим, – попыталась я увильнуть.

– А здесь к кому ещё? Специалистов мало, учеников берут и того меньше. Нет, Лида, это плохая идея себе жизнь из-за меня калечить. Тебе нормальное образование получить нужно, на работу устроиться хорошую.

– Калечить? – всё-таки привстала я и серьёзно посмотрела Ване в глаза. – А ты что думаешь, жизнь с хорошим образованием и высокооплачиваемой работой – это предел мечтаний? Да на что оно всё, если у тебя нет того, ради кого ты это делаешь?

Мои слова его явно удивили. Мужчины над таким редко думают, а я вот иногда садилась одинокими вечерами и мысли лезли, лезли… Даже радостно бегающий вокруг Бардак не помогал.

– Ты веришь, что любовь в жизни одна единственная?

– Нет, – покачала я головой. – Но своих людей, с которыми хочется провести всю жизнь, найти не так просто. Можно вообще пройти мимо и не заметить, в погоне за чужим. Я боюсь вот так кого-нибудь упустить.

– Ты же ещё совсем молодая, – озадачился Ваня.

– Ну да, – пожала я плечами. Сказать, что старая, язык не повернулся. – Вот только это в школе вокруг много людей. Ещё, пока в подмастерьях бегаешь, народ есть. А потом садишься за работу и всё: коллеги да клиенты, а с ними личные отношения не заведёшь.

И ладно ещё клиенты. У меня так подследственные, с которыми по-дружески не поболтаешь, или, в крайнем случае, свидетели, а с ними общаться тоже не стоит. А то личные отношения вмешаются в работу, и всё. С коллегами тоже из-за этого не свяжешься. «Твои люди» не ходят вокруг, подсвеченные. А если человек не твой, то со временем общение начинает тяготить. И тут уже не разбежишься в разные стороны – место встречи изменить нельзя.

– Где же ты до такого дошла… Вот поставила же меня в неудобное положение. Ведь действительно, если я не поеду, то ты останешься и загубишь жизнь… Тебе сейчас кажется, что люди важнее. А когда с работой проблемы возникнут, ты ведь возненавидишь меня и начнёшь винить во всех бедах.

– Этим, когда пытаются с себя вину переложить, занимаются. Мало кто способен отвечать за свои поступки, особенно перед самим собой. Но ты не грузись и не думай ни о чём таком. Судьба сама подтолкнёт к нужному решению. С ней приятно иметь дело.

Она ведь всё правильно делает. Не случись у нашей фирмы тогда кризис, Ваню бы обязательно взяли. И я бы пришла туда через год. Познакомились бы… и всё. Потому что у меня правило – никаких романов с коллегами, а у Вани не такой характер, чтобы ломать чужие устои.

– Вань, – внезапно вспомнила я, – а я ведь домашку не сделала на завтра.

– Поди, даже и не думала.

Я невинно подняла глазки к потолку. До сих пор его предмет был единственным, к которому я хоть как-то готовилась заранее. По остальным делала всё на других парах от скуки. Если везло.

– Будем считать, что ты сегодня отработала. Я зачту, – вздохнул зельевик, и прозвучало это крайне пошло, если не знать, чем мы на самом деле занимались.