Текст книги "Коварные ступеньки"
Автор книги: Светлана Людвиг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
ПРОЛЁТ ВОСЕМНАДЦАТЫЙ – С ПОСПЕШНОЙ РАДОСТЬЮ
С Ваней побыть на выходных я всё же смогла, правда, нашла его смурного и задумчивого. Даже старый проверенный способ снятия стресса не помог – парень отдыхал после, обняв меня за плечи, и вдруг начал рассказывать:
– Знаешь, когда дед слёг, обо мне определённая слава, как о зельевике, уже шла, несмотря на то, что я совсем мелкий был. Денег на лечение не было – дед нас практически содержал. Тогда меня нашли какие-то незнакомые люди и предложили хорошо заработать. Они попросили изготовить для них яд.
Не напрячься в его руках было очень сложно, но я смогла. Вот сейчас как признается Ваня мне в страшном преступлении, и что я делать должна?
– Я отказался. Не раздумывая, – успокоил он меня. От облегчения я выдохнула, а он с усмешкой потрепал меня по макушке. – Дед вскоре умер – денег мы так и не нашли. Я потом много раз прокручивал эту ситуацию. Вот что было бы, если бы я согласился? Если б дедушка выжил? И знаешь что?
Я не имела ни малейшего понятия, но вопрос был риторическим.
– Ни разу я не пожалел о принятом решении. Ведь, скорее всего, это зелье бы убило кого-то. Неважно, плохого человека им бы отравили или хорошего, по нему тоже кто-то бы горевал. Не нам решать, кто должен жить, а кто нет. Я бы просто не смог посмотреть в глаза деду, зная, что натворил.
– Тебя очень хорошо воспитали, – порадовалась я и чмокнула его в щёку. – Не многие способны подумать о других, когда им что-то надо.
– Да, – согласился Ваня. – И я не могу их понять, Лид. Некоторые способны лишить человека жизни ради близкого. Или даже ради денег. И жить с этим спокойно. Каждый день просыпаться и смотреть окружающим в глаза. Как они так могут?
– Они просто находят себе оправдание. Они обвиняют других или обстоятельства, что-то выдумывают, возводя вокруг себя баррикады из лукавства. На самом деле, это просто жадные эгоисты. Я всегда надеюсь, что они потонут в собственном болоте.
– А если они не тонут? Имеем ли мы право вмешаться?
– Главное, самосуд не устраивать, чтобы не стать такими же, – решила я, поцеловала Ваню в щёку и предложила: – Давай-ка спать, а то у тебя мысли дурные.
Но он, кажется, ещё долго не сомкнул глаз.
После этого разговора мой парень стал до странности серьёзным. На учителей, кроме Сони и Валерия, он вообще смотрел волком. Яну так чуть ли не прожигал взглядом. Дошло до того, что она один раз его спросила, не обидела ли чем случайно. Ваня отговорился осенней хандрой.
У меня, кстати, она тоже возникала, потому что в деле, которое началось так бодро, мы вдруг застряли больше чем на месяц, а тут ещё и мой «обожаемый» ноябрь подкатил – не спасли даже каникулы.
Амулеты у всех остальных оказались искажающими будущее, поэтому проверка шла долго. Однако даже там, где удавалось найти изъяны, Эржена уверена не была – грешила на свои способности, а там где всё виделось отлично – на случайность. Петя, правда, радовал. Почти. Он клялся, что амулеты точно есть у Брянской, у Яны, у их артефактора, с которым я не знакома, у нашего классного и у библиотекарши. И с пеной у рта доказывал, что Рувен Гедальевич и Баяр Аюшевич вообще ничем артефакторским не пользуются – это серьёзно портило всю теорию.
Связей у Яны или Брянской с теми, кто когда-то работал в Ольхонской школе, не было никаких. Семья Яны переехала на остров уже после основания гимназии, а Брянская вообще нагрянула к нам из европейской части страны не так давно – вроде как, кто-то из удачно устроившихся друзей её позвал, и после смерти мужа она сорвалась.
В расчётном отделе собрались то ли все новенькие, то ли все склерозники, но дело прошлого директора не помнил ни один. Обещали отправить подмастерьев порыться в архиве. Я всё понимала, входила в любое положение, но копание целый месяц, когда мы торчали на задании, злило.
Этот странный замкнутый круг хотелось разорвать. А иногда не только круг, но и кого-нибудь мимо проходящего.
От безысходности Соня уже предложила прогуляться до сестры Яны ещё раз.
– Я туда не сунусь, – категорично отказалась я, – и тебе не советую.
– А если я одна и под мороком пойду?
– Морок же сразу почуют.
– Ну и что? С территории выйдем вместе, а потом я себе просто слишком красивое личико сделаю. Думаешь, тут мало таких туристок?
В ноябре я в этом сильно сомневалась, но резон в её словах был. У нас частенько поговаривали, что то одна, то другая знакомая пользуется мороками. Меня некоторые любили долго разглядывать, пытаясь выискать чары. Правда, когда узнавали, что я эксперт по зельям, успокаивались.
В итоге Соня отправилась на разведку, я осталась бродить по посёлку, пытаясь не привлекать внимания. В том, что мы столкнулись с Нестеренко, ничего удивительного не было. А вот в новостях, которыми он меня огорошил сразу после приветствия…
– Лидия Сергеевна! Я тут узнал, что вы делом Крупенёва интересуетесь.
Я не стала уточнять, что у него была другая задача – достать мне отчёты по закупкам.
– Вы бы отбой расчётчикам дали. Нет его у них.
– Как это нет? – опешила я.
– Мне мой учитель в маглиции рассказывал. Мельком, правда, да и я не особо слушал. Утка это насчёт хищения. Крупенёв на самом деле по другой статье проходил, что-то очень скандальное. Только у него родня всячески пыталась замять и замяла. Потом, вроде как, после его смерти всё продолжилось, поэтому выходило, будто бы он ни при чём…
Нестеренко ещё что-то говорил, а у меня уши как ватой заложило. Картинка начинала складываться, в голове пульсировала фраза «два дела». Два совершенно разных дела…
– А где твой наставник сейчас? – спросила я, желая уточнить.
– Ох, – выдохнул участковый, – умер он пару лет назад – печень, – и тут же оживился, глядя мне за спину: – Ой, Лидия Сергеевна, там кажется ваш молодой человек! Я вас как-то вместе видел, но подходить не стал. А чего это он развернулся и обратно пошёл? Вроде ж, заметил.
Мысли о бывшем директоре вылетели мигом, как и обо всех делах вместе взятых. Я обернулась и действительно увидела быстро уходящего Ваню. Ссутуленного, с поникшей головой, явно расстроенного.
– Бегом за ним! – скомандовала я Нестеренко и пригрозила вдогонку: – И если он из-за тебя что-то не то про меня подумает…
Участковый рванул раньше, чем я договорила, – мои угрозы он понимал с полуслова. Я сама за ним почти не поспевала – дыхалка у меня была слабой, так ещё и сапоги по первому снежку скользили. В итоге я к их компании подгребла уже тогда, когда Нестеренко чуть не упал перед Ваней на колени – вцепился в куртку, смотрел страшными глазами и заверял:
– …мы просто разговаривали. Вы не подумайте ничего плохого, потому что если подумаете, то Лидия Сергеевна… Она ж меня отравит!
– Нестеренко, я ж не такой зверь, – строго поправила я.
Участковый отчаянно замотал головой – то ли соглашался, что да, мол, не такой, то ли наоборот отрицал мою версию, но комедию ломать прекратил. В любом случае, Ваня смотрел на нас сейчас с лёгким недоумением, так что я расслабилась и оправдываться дальше не стала.
– Ты действительно развернулся, когда нас увидел?
– Ну… – замялся Ваня, поняв, что попал впросак. Тут даже ничего в оправдание не скажешь – глупо выглядит.
– Мне иногда кажется, что шестнадцать тут не мне, – проворчала я, а Нестеренко нагло заржал. Да, эту шутку мой парень оценит намного позже.
– А мама где? – развеивая последние подозрения, спросил-таки Ваня.
– Где-то в магазинах застряла. Небось, потеряла меня и ищет теперь… – укорила я, и учитель окончательно стушевался.
С Нестеренко, который утирал пот со лба, мы распрощались. Интересно, он действительно думал, что я его пришибу, или просто волновался за мою личную жизнь? Вряд ли первое. Я, конечно, мстительная, но не до такой же степени.
Я взяла Ваню под руку, как ни в чем не бывало, – он явно чувствовал себя неуютно. Невольно его настроение начало передаваться и мне, и я решила, что оттягивать этот разговор бессмысленно, к тому же Соня неизвестно пришла уже или нет. Лучше она меня подождёт, чем я буду объяснять, в каком именно магазине моя «мама» могла застрять.
– Вань, что происходит? – спросила я в лоб, незаметно отведя его с дороги. – Ты этот месяц сам не свой.
– Прости, – попросил он, отводя глаза. – Не понимаю, что на меня нашло. Повёл себя как ребёнок. Я просто увидел тебя с ним и подумал, что надоел тебе. Глупая мысль…
– Нормальная мысль, – огорошила его я, но после ошарашенного взгляда пояснила: – Не в том плане, что это действительно так. Просто все люди разные, мы с тобой встречаемся всего ничего. Ты ещё не знаешь меня настолько, чтобы безоговорочно доверять. Если уж на то пошло, то я не понимаю, почему ты не разобрался со всем сразу, а попробовал тихо уйти. Если б Нестеренко тебя не заметил, я бы потом гадала, что происходит. Но я сейчас не об этом. Давай уж, раз заговорили, разберёмся. Ты в сентябре и ты в октябре это ну… не два разных человека, но где-то близко. Что произошло? Я влезла куда-то не туда? Я Яну в эту историю вплела? В чём дело?
Перво-наперво Ваня вздохнул. Конечно, как ещё себя вести перед серьёзным разговором.
– Я тебя надоела? – подначила я, и зельевик тут же встрепенулся:
– Да что ты такое говоришь! Мне вообще кажется, что я вытащил выигрышный лотерейный билет… который у меня скоро отберут. Просто… не хотел я тебе рассказывать, но, боюсь, без этого ты что-нибудь придумаешь, и выйдет, будто я сам тебя оттолкнул.
Парень огляделся, чтобы удостовериться, что мы никому не интересны.
– Поставить защитные чары, чтобы нас не услышали? – предложила я, предвкушая нечто интересное. Кажется, сегодня действительно праздник – намечается второе открытие.
– Лишним не будет, – согласился Ваня и подождал, пока я торопливо их наброшу. Затем начал свой рассказ: – Когда Игорь Африканович ушёл на пенсию, на меня свалились все классы, вместе с выпускными. В тот год у лягушек старостой выбрали Иринку – очень сметливую девочку. Она вообще не волновалась о своей судьбе, ведь уже три года встречалась с мальчиком из медведей, но тут внезапно вышла рокировка: у парня из лис родители попали в аварию; выжили, но он сумел уговорить бабушку, когда та стала его опекуном, перевести его в Аршанскую школу. Лисы выбрали девушку, которая ловко смогла увести Иринкиного кавалера.
– Она её отравила? – машинально спросила я и прикусила язык. Это наша бы Алиска вывела соперницу из игры не мешкая, а здесь народ поспокойнее.
– Нет. Ириша была девушкой доброй. Единственное, умирать просто так ей не хотелось. Она знала про мой нюх и, одна из немногих, не верила в проклятье. Говорила что-то вроде «проклятью незачем нас заранее травить». Я как-то спросил её, о чём она, но Иришка только ответила, что чувствовать себя в последний год стала хуже. Но я немного отвлёкся. В общем, она подошла ко мне незадолго до смерти и дала понюхать один разъедающий состав. Сказала, что я могу верить, могу нет, но она выльет его на своего убийцу. Дальше дело за мной.
Я буквально оцепенела. Неужели он столько лет знал, кто виновен, и не сказал никому?!
– Возможно, я бы и забыл о своём обещании, но на следующее утро после трагедии от одного из артефакторов, Марка Максимовича, буквально разило Иркиным зельем. От ожогов не было и следа – это смутило меня. Других доказательств у меня не было, а запах за сутки выветрился. Использовать сыворотку правды на невиновном человеке без его согласия было чревато – мне же не шестнадцать лет, от ответственности ничего бы не спасло. Да и… одному мне было такого бугая, как Марк, не допросить. Он бы просто двинул мне в челюсть и просидел всё время действия подальше от остальных. Вот я и подлил ему другое зелье, менее заметное. В общем, его уволили за сексуальное домогательство, и я был спокоен.
– А до кого он домогался-то? – недоумённо уточнила я, вспоминая все истории о романах с ученицами на территории гимназии. Не мог же Ваня подвергнуть риску совсем маленького ребёнка?
– До директора, – ответил мой парень с ухмылкой, а я перегнулась напополам от хохота, представив картину. Бедный Валерий Валерьевич! Зато какой красивый ход. – Я считал себя победителем и думал, что всё закончилось. Однако на следующий год умерла Ольга, а я как-то запоздало вспомнил, что ожог от зелья должен был кто-нибудь залечить. И сейчас, когда ты буквально ткнула мне носом в Яну… Я просто весь месяц не могу определиться, как быть: и мимо пройти совесть не позволяет, и что-то делать страшно – боюсь подставить тебя под удар.
Короче, а воз и ныне там. Ничего нового я от Вани не узнала. Только подтвердилось участие кого-то из знахарей, и идею он мне подкинул интересную. Зато поговорили.
– Давай так, – предложила я, – пока всё равно ничего сделать не получится, правда? А при удачных обстоятельствах посмотрим, как крутануться.
– Я бы не хотел тебя в это втягивать, – нахмурился Ваня.
– Уже не получится сдать назад, – меланхолично пожала я плечами. – Все в курсе, что мы встречаемся. Подозреваю, даже если разыграть скандал и выселить меня из твоей кровати, всё равно, в случае чего, попробуют давить через меня.
– Иногда мне кажется, что ты меня старше, – обречённо резюмировал парень, но я тут же опровергла:
– Да не! Ни в коем случае! Уж тут можешь быть уверен.
* * *
Соню мы дождались, однако поговорить с напарницей я смогла, только когда нашла время забежать к себе, якобы за тетрадями. На время разговоров в нашей комнате мы отходили в угол подальше от горы подснежников, по которым с Сониной помощью иногда передавалась всякая чепуха, и ставили маленькие локальные контуры.
– Можешь не стараться. Я всё равно ничего не узнала, никого даже дома не было, – вздохнула напарница.
– Зато я узнала.
– От Вани? – удивилась Соня.
– И от него тоже. И Нестеренко весточку интересную принёс. Помнишь, он слова Саши как-то передал? «Не одно дело, а два»?
– Помню.
– А теперь задачка. Бывший директор проходил по другой статье, поэтому наши расчётчики ничего нарыть и не смогли. Дело пытались замять, а потом его и вовсе оправдали, потому что…
– Убийства продолжились! – загорелись глаза у Сони. – Интересно, что он готовил?
– Эликсир долголетия, конечно. В ботаническом саду есть всё нужное, агаты можно через мастеров незаметно провести. А когда Крупенёва выпустили после разбирательств, попытался протянуть ещё год и убить кого-то из травников. Я думала, этот мужик в юбке прикалывался, когда Валерия пугал, а видимо, нет.
– И почему же не получилось?
– Время, скорее всего, не рассчитал, – пожала я плечами, не видя ничего удивительного. – Его мурыжили-то сколько? Чудом к своим травкам добрался.
– И брат, естественно, попытался замять скандал, потому что ему это очень боком выходило. А власть у него есть! Думаешь, он замешан в том, что творится здесь сейчас?
– Не знаю насколько. То ли он сказал кому, и идею подхватили, то ли просто случайно повезло. Отбрасывать его совсем нет смысла, хотя я и сомневаюсь, что он станет рисковать своим креслом – и без убийств есть, где заработать. Но суть не в этом. Суть в том, что возраст не имеет значения.
– А от Вани ты что узнала?
– О! Он одного типа, который точно был в доле, отсюда турнул. Давно правда, но можно попытаться пробить. Марк Максимович.
– Отлично, поищем. Только что значит «турнул»? Директора подговорил?
– Почти, – хихикнула я. – Опоил этого учителя любовным зельем, активировав на директора – эффективнее любых просьб сработало.
– Фу, пакость какая.
– Валере тоже не понравилось.
– Прекрасные новости! Кажется, дело сдвинулось с мёртвой точки.
ПРОЛЁТ ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ – С УЛИКАМИ
Но дело не сдвинулось. Да, мы теперь сняли подозрения с Рувена Гедальевича, но на кого их перевесить, так и не нашли. Яна мило общалась со всеми, «концы» её фиктивного любовника так и не нашли, как и его самого – видимо, ему тоже подправили чем-то внешность, а в созданной панике никто и не заметил.
Через неделю Соня не выдержала и потащила меня гулять ещё раз, едва дав дожевать обед.
– В общем, у меня к тебе деловое предложение, – взяла она быка за рога, как только мы вылезли из дыры в заборе, всё ещё называемой входом. – Чем ты можешь опоить Яну, чтобы её отсюда выгнали?
Минуту молчания моя напарница честно выждала.
– Зачем? – выдала я подкорректированный за время раздумий вопрос. В оригинале он звучал иначе.
– Здесь не поймёшь, с кем она контачит. Если выкинуть её за пределы школы, ей как-то надо будет связаться с сообщниками. Уж там-то мы сможем какой-нибудь конец этого «клубка» подцепить.
– Нет, ладно, логично… Но я тоже без вариантов, чем её поить. Сама понимаешь, такие домогательства директора вполне устроят.
– Думай, я в твоих зельях вообще не сильна. Понадобится помощь – скажешь.
* * *
Думалось мне плохо. Я находила массу вариантов, но все они хоть как-то затрагивали учеников. Не помогали ни полное безделье, ни свежий воздух, а, возможно, даже мешали.
– Я просмотрела всех знахарей, – внезапно раздалось у меня над ухом, и я чуть не грохнулась с лавочки, где предавалась тяжким думам.
– И тебе привет, Эржена, – поздоровалась я с кряхтением, потому что ругать бесплатных помощников – дурной тон. – И как?
– Только у завуча.
У завуча – это плохо. Валерий Валерьевич носил амулет сам и, судя по всему, осчастливил ими и всю администрацию. Так что это уже не улика, а так.
На всякий случай я «прощупала» защитные чары – лавочка была моя любимая, так что я «отрезала» её от мира с обеих сторон. Но каждый раз, как параноик, проверяла, не успел ли их кто снять. Эржена покорно подождала, зная о моих заскоках, и только потом спросила:
– Ты о чём так усиленно думаешь? Хмуришься даже с закрытыми глазами.
– Да так… – пожала я плечами. – Вот скажи, какие у вашей Яны Владимировны слабые места?
– Мозги, – тут же выдала вещунья. Нет, ответ был, конечно, правильный, но ситуацию не менял. – А зачем тебе?
С одной стороны, не хотелось втягивать девчонку ещё сильнее. С другой, у меня уже тоже мозги почти спеклись, а повод можно придумать и абсолютно левый, например…
– Ваня на неё что-то слишком часто стал смотреть. Бесит она меня. Думаю, может, подлить ей чего да выгнать отсюда?
– Прекрасная мысль! – воодушевилась Эржена и, присев рядом, взяла меня за руку. – С этого и надо было начинать! Значит, смотри, у меня есть чудный вариант: ты подливаешь ей зелье агрессии, я вывожу её из себя, она меня избивает, и всё! Мы свободны!
– Ты что, с ума сошла? – уточнила я невежливо, с подозрением глядя на девчонку. – Я против твоего избиения.
– Ой, да что она может? Пары синяков хватит, а вылечат их в тот же день. Зато какой скандал!
Ага, и труп Эржены в этом году, потому что влезла не туда, куда надо. Нет уж, на такое я не пойду.
– Я против тебя подставлять. Если б мне такой вариант нравился, нарвалась бы сама.
Собеседница замолчала, но идею явно не оставила. С минуту она задумчиво глядела по сторонам, а потом разулыбалась так, что стало ясно – на неё снизошло озарение. И оно мне не понравится.
– Тогда давай на Конева её злость направим! – задорно предложили мне.
Я только попыталась открыть рот, чтобы заявить, что против насилия над детьми, как она нагло повернула мою голову в нужную сторону и пояснила:
– Вон тот в середине – Лёша Конев. Ну что ему будет, ты скажи? Да даже если она вспомнит какое-то атакующее заклинание и жахнет, Лёша едва ли почешется. Идеальная кандидатура!
Лёша Конев был на добрых две головы выше меня, а то и больше. В плечах имел косую сажень, а на лице у него застыло то потрясающее выражение, которое даже огненный шар не изменит. Как из приоткрытого рта слюна не капала – непонятно. Наверное, доучился он только потому, что учителя боялись даже слушать ответы на свои вопросы – так и моральную травму получить недолго.
– И в каком он классе? – нерешительно спросила я, отказываясь признавать очевидное.
– Щука, одноклассник мой, – меланхолично ответила Эржена.
Боги-боги… На вид так, как минимум, тунец.
– И много навещал?
– Тебе лучше не знать, – хитро предупредила вещунья. – Одно радует, ещё ничего не сбылось из его пророчеств. А нет! Вру! Что подают в столовой, он угадывает безошибочно. И зачем только держат… минусы коммерции налицо.
Будь я учительницей, не знаю, насколько огромную взятку я могла бы запросить за такого раздолбая в моём классе. Невольно вспомнились Янины бриллиантовые серёжки. Да, сумма подходила, только вот сомневаюсь, что товарищи Коневы пошли на такие жертвы ради сына с дипломом, но без умений.
– А вдруг она его так стукнет, что дар прорежется? Два в одном, так сказать, – продолжала мечтать Эржена, и я не выдержала. Наверное, именно вида Лёши Конева мне не хватало, чтобы согласиться подставить учеников.
– С тебя его волос.
– Запросто!
На следующий день, когда я, слово за слово, получила половину ингредиентов у Аюны Игоревны, а вторую нагло умыкнула из Ваниных запасов, Эржена притащила мне целую чашку с волосами Конева.
– Ты его побрила? – заинтересовалась я, почти засовывая в посудину нос.
– Нет, просто убедила, что он оброс, и по доброте душевной испробовала на нём парикмахерские чары.
В общем, не знаю, был ли Лёша до этого щукой или целым тунцом, но после однозначно стал ёжиком. А я могла делать с бедным мальчиком всё, что угодно – такого пучка мне хватит далеко не на одно зелье.
С подготовкой возилась я целую неделю. Хотела на всякий случай предупредить Соню и попросить её подстраховать, но потом увидела Конева ещё раз и передумала. Ваня после случая с Нестеренко спускал мне с рук всё и даже больше. Тут, видать, и откровенный разговор помог, и то, что участковый истово меня боялся и звал Лидией Сергеевной – Ваню, кстати, это откровенно веселило. В итоге, мой парень даже ничего не заподозрил, когда я спросила:
– А есть что-то, что Яна очень не любит?
– Всё? – ехидно предположил Ваня.
Боги мои, что ж там за дама-то?
– Из съедобного.
– О, тут она не столь привередлива… Так чтоб совсем – ириски не ест.
Ирисок мы в тот день купили килограмма два. Я подозревала, что после операции тоже не смогу их есть.
Во сколько и по каким дням Яна ходит в ботанический сад, за месяц мы засекли, так что я заблаговременно засела у Аюны Игоревны. Она, к счастью, к ирискам относилась хорошо. Вот мы их на пару и уплетали, пока не пришла моя «жертва».
– Она меня раздражает, – честно поделилась я с ботаником, – завидев вещунью издалека.
– Меня тоже, – призналась Аюна Игоревна.
Не удивила. Она воспринимала Ваню как сына или как младшего брата, поэтому все его «бывшие» автоматически становились врагами народа. А эта ещё и перед глазами маячила.
– Давайте ей напакостим? Не пойдём никуда, пока она с нами чай не попьёт?
– Да разве ж это пакость?
– Конечно! Мы ведь заставим её сделать то, что она не хочет.
Ботаник хмыкнула. Идея начинала ей нравиться.
– Правда, она может и без нас попробовать пойти… – вдруг задумалась я. Хотя на моей памяти сама они ни разу травку себе не срывала.
– Да никуда она не пойдёт – заблудится. И травы одну от другой не отличит. Как-то попробовала укроп сорвать – дёрнула сорняк прямо с тропинки. А у меня тут ещё парочка видов щитолистника растёт практически рядом… – намекнула женщина и проворно заполнила чашки до краёв.
Ботаники страшные люди. Очень страшные. Всё-таки как прекрасно, что я разбираю зелья чаще, чем собираю. Я ведь по молодости столько рецептов запорола просто потому, что взяла травку не того вида… бр! Это после я стала умнее – сразу просила у отца конкретное растение или покупала.
– Аюна Игоревна, я опять у вас заблудилась. Помогите брахми собрать, – вновь без приветствия влезла Яна посередь разговора.
Здравствуй, Яночка, – степенно ответила ей ботаник и закусила ириской – гостью аж передёрнуло. – Мы тут чай пить только сели… Присоединишься к нам?
– Аюна Игоревна, я только свой…
– А этот тоже успокаивающий, и тоже с брахми, – поддакнула я, за что удостоилась прожигающего взгляда.
– Благодарю, я лучше подожду, пока вы допьёте.
Видимо, она думала взять нас измором – мол, постоит над душой и у нас весь аппетит пропадёт. Вот только измором её брали мы. После того как, демонстративно скрипя ирисками, за десять минут мы не выпили и половины, Яна сдалась:
– Если я выпью с вами чашечку, вы оторвётесь и поможете мне с брахми? – а из голоса злость аж сочилась. Какая неприятная дама, крайне неприятная.
– Конечно! – тут же просияла Аюна Игоревна.
Яна налила чашку себе сама, тут же залпом её осушила и требовательно на нас уставилась. Можно было ещё потянуть время, несмотря на выполненную миссию, но тут мимо проходил Валерий Валерьевич.
– Аюна Игоревна, я у вас тут ромашек фиолетовых нарвал! – сообщил он почему-то радостно.
– А, сиреневую диморфотеку! – столь же радостно оповестила его ботаник.
Повисло неловкое молчание. Директор озадаченно посмотрел на цветы в руке, цветы на него смотреть и не думали – у них глаза не проросли. Вот как в упырях разбираться, так он первый, а как в цветах – дальше ромашек не ушёл.
– Ну да, наверное, – легко согласился Валерий Валерьевичи и внезапно сменил тему: – О, чаёк!
И не успела я опомниться, как он хлебнул сразу из горла. До дна. Наверное, это единственное, в чём мне повезло, потому что массовая агрессия к Лёше Коневу в мои планы не входила. Даже в такие дырявые планы.
– Конфетку? – неуверенно предложила я, протягивая ириску.
– Нет, спасибо! Мне уже пора – рабочие ждут!
Он умчался прежде, чем у меня завертелись извилины в голове. Благо Яна уже уводила Аюну Игоревну, и я с чистой совестью, не прощаясь, могла рвануть за Валерием.
С какой скоростью он перемещался, что я совершенно потеряла его из виду за полминуты замешательства, – не знаю. Я оббегала буквально все места, где он мог бы быть, включая его комнату и одинокий кабинет директора, где ни разу хозяина не видела. Счастье мне улыбнулось где-то в дальнем углу учебного корпуса, когда безбожно взвыл перфоратор, а в образовавшейся после него тишине порезался голос Баяра Аюшевича, объясняющий, что в таком шуме просто ничего невозможно объяснить.
– Ушли и даже не попрощались! – укорила я директора, как только подошла к нему на достаточно близкое расстояние.
Разумеется, он захотел что-то мне ответить, но ириска была уже наготове – я заткнула рот, как только директор его открыл, и припечатала:
– Очень вкусная конфета, а вы ушли и не попробовали!
– Да я как-то… – попытался возразить директор, – к ирискам…
Под моим взглядом Валерий Валерьевич запнулся, дожевал и поправился:
– Действительно, очень вкусная конфета, правда, вкус необычный.
Выдохнув, я с чувством выполненного долга отправилась к себе отдыхать. Всё-таки хорошо, что директор выпил до дна, а то ещё одной погони я могла бы и не пережить.
Триумфальный пробег босоногой Яны Владимировны за обалдевшим Лёшей Коневым на следующий день видела вся школа. Зрелище оказалось настолько впечатляющим, что даже учителя предпочли в первые минуты поглазеть, а не бросились сразу разнимать парочку. К тому же, ни чарами, ни заклинаниями вещунья не разбрасывалась, используя как оружие большой учебник.
Когда третьим к их марафону присоединился Валерий Валерьевич, я грешным делом подумала, что ириску он не прожевал. Но нет – догнал он Яну, схватил её за запястье, перебросился с ней парой фраз, а потом и вовсе перекинул через плечо и понёс, кажется, в тот самый кабине директора, в котором я его раньше не видела.
После таких событий большинство учителей уроки поотменяли. Ну или оставили учеников за самостоятельным обучением, а сами разбирались с возникшей проблемой.
– Как всё прошло? – спросила я Соню, которая вернулась с педсовета ближе к вечеру. Ваня тоже там торчал, а у меня часов с двенадцати был заслуженный отдых.
– Прекрасно! Её тут многие не любят, поэтому вопрос сразу зашёл об увольнении, а не о выговоре.
– Какой выговор за такой кошмар? Бедный Лёша, наверное, заикаться начал! – укоризненно предупредила я.
– Ты знаешь, у него с речью такая беда, что и не разобрать, заикается он или нет.
Мрак какой.
– Есть, правда, один минус в этой ситуации, – подлила ложку дёгтя напарница. – Фёдор Михайлович утверждает, что кто-то мог так жестоко пошутить, поэтому целители – и твой Ванечка заодно – сейчас проверяют её на воздействие. И если что-то найдут…
Скривив губы, я помотала головой. Не тот случай – не найдут. Соня хмыкнула, но ничего не сказала в ответ. К Ване в комнату я бегала раз десять, пока, наконец, не столкнулась с ним в коридоре. Как сосредоточенно он смотрел на пробирку! Явно нёс в лабораторию.
– Как успехи? – с хитринкой спросила я.
Ваня не ответил – глянул на меня загадочно. В комнату пропустил первую, но сам помчался в лабораторию, ставить образец в подходящие условия. Я неспешно вошла следом, прикрыла дверь, встала у парня за спиной. Зельевик сидел, внимательно наблюдая за реакцией – совершенно бесполезное занятие в данном случае. Руками я скользнула по его плечам, обнимая за шею, нагнулась, а потом зашептала на ушко:
– Тебе так не терпится меня раскрыть?
О пробирке и всех своих изысканиях он забыл тут же – как мне показалось. Я вообще не поняла, как он так быстро поднялся, а я очутилась на столе. Ладонями Ваня гладил меня по спине, прижимая всё ближе. Губы ласкали поцелуями шею, всё выше и выше, и вон, наконец, добрались до мочки уха… Я задрожала от наслаждения и не сумела сдержать вздох.
– Как ты это сделала? – шепнул любовник.
– Секрет, – ответила я со стоном.
Интересно, это он вместо сыворотки правды решил меня соблазнить? Так я в таком состоянии свой коварный план никак не смогу поведать.
Ваня стянул с меня джемпер и медленно, дотрагиваясь пальцами до кожи, начал расстёгивать пуговицы. Второй рукой взъерошил мне волосы. Коснулся губами виска и заговорил тихо-тихо:
– Мы просидели полдня, но никаких следов. Я чувствовал аромат этого успокаивающего зелья, про которое Аюна Игоревна упоминала, и представлял тебя. Как ты сидишь и сосредоточенно его готовишь, разбираешь ингредиенты, выжидаешь смену цвета… И у тебя получается нечто действительно волшебное, волшебней волшебства…
– Оу, – протянула я, хитро глядя любовнику в глаза. Приобняла его ногой, которую он тут же принялся гладить: от лодыжки до бедра. – Вань… а ты случайно… не извращенец?
С четверть минуты он смотрел на меня так внимательно, что я уже забеспокоилась – неужто по собственной глупости я лишила себя хорошего вечера? Но тут Ваня с серьёзным видом выдал:
– Может быть, – и повалил меня на стол.
Я только и успела, что охнуть. Он что-то прошептал, и мы оказались нагими друг перед другом. Одной рукой Ваня перехватил мои запястья, второй принялся ласкать бёдра с внутренней стороны, касаясь пальцами в самом интимном месте, каждый раз всё дольше, нежнее, глубже. Я выгнулась, едва не встав на мостик, а Ваня лишь усмехнулся и приник к моей груди, захватив губами сосок. Прикусив, поиграл языком.
