Текст книги "Коварные ступеньки"
Автор книги: Светлана Людвиг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
– Та, которая толпу гусей комарам скормила?!
Я сдержалась – я не заржала, а осталась стоять с серьёзным лицом. Но пересказ событий от души повеселил. Хотя слухи – штука страшная. Эта версия ещё очень даже правдоподобна.
Совладав с эмоциями, я с любопытством окинула взглядом класс. Пожалуй, зря я сразу не представилась. Летящий ужас рядом с такой страшной мной просто померк.
– И… чё? – неуверенно переспросил парень с кнопками.
– Совсем тупой? – уточнила я интеллигентно. – Ты как думаешь, что я с тобой могу сделать, если ты ему будешь гадить? У тебя в арсенале одни кнопки, а я вообще-то колдовать умею. И в зельях ой как хорошо разбираюсь.
– Он чё, те жаловаться станет? – попытался взять меня на понт мелкий.
Мда, заминочка вышла. От Вани я о таком и под сывороткой правды не узнаю. Но ничего, всегда есть резервный вариант, почву для которого надо подготовить.
– Он – не-е-ет. Но неужели у тебя здесь нет недругов, которые за какое-нибудь полезное зелье не сдадут твои проказы?
И тишина.
И мёртвые с косами вдоль дороги стоят.
Нет, это уже из другой оперы. Довольная произведённым эффектом, я, хмыкнув, попросила:
– Убери-ка ты кнопки и вали за парту, – и радостно потопала из кабинета.
По дороге, естественно, по закону подлости я встретилась с Ваней.
– Меня искала? – удивлённо спросил он.
– Нет, так, мимо проходила, – усмехнулась я, чмокнула его в щёку и убежала по своим делам.
ПРОЛЁТ ДВЕНАДЦАТЫЙ – С ОПАСЕНИЯМИ
На следующий день мне повезло – Соня засиделась в учительской, так что в комнате я осталась в блаженном одиночестве. Думала-думала и наконец, достала плитку. Не люблю я газовые, конечно, но куда тут денешься.
– О, Лидуська! – обрадовался Антон Васильевич, а я аж глаза протёрла и ущипнула себя.
– Вы с чего вдруг за дежурного? – спросила я вместо приветствия, когда поняла, что я не сплю, и мне не кажется.
– Да достали все. Ищут-ищут, – ворчливо пожаловался замначальника. – Всем чего-то надо. То отчёты подписать, то проблему решить… А тут у Славика зуб разболелся. Вот и решил я здесь спрятаться. Они уже раза три мимо проходили, – заговорщицким шёпотом поведал он, – и даже не смотрят.
– То есть вы все мои запросы примете? – хитро поинтересовалась я.
– Конечно! Чем больше, тем лучше – мы ещё и канал связи займём, чтоб другие не мешались.
Я хихикнула – как же они его все достали. У меня сейчас и то попроще. И, собравшись с мыслями, начала перечислять:
– Во-первых, мне нужен адрес Рудых Яны Владимировны.
– Это ещё кто? – опешил он. – О такой ни Соня, ни Саша не упоминали.
– Крайне подозрительная личность.
– Местная? Наведывается в гимназию часто? Зельевик?
У меня чуть пар из ушей не повалил. Вот сейчас я отвечу, и он спросит, зачем мне её адрес, если она у меня каждый день под носом. И я вскиплю окончательно. Значит, надо ответить так, чтобы все остались счастливы и довольны друг другом.
– Хочу посмотреть на недвижимость учительницы с тремя парами бриллиантовых серёжек.
– Ну, бриллианты в наше время штука не редкая…
– Штук по девять по карату в каждой серьге? – скептично уточнила я. – Вот честно, даже если она к делу отношения не имеет, можно я просто посмотрю на её скромный домик?
– Ладно, не сложно, – проникся начальник. – Дальше?
– Дальше хотелось бы уточнить, где лечится её же больная мать. У кого-то из иркутских знахарей точно, а после след теряется.
Антон Васильевич помялся, покривил мне рожи, но опять-таки согласился.
– Ещё я бы не отказалась проверить её счёт…
Начальник деликатно кашлянул.
– …но, в принципе, я понимаю, что такое без очень веских причин никто сделать не разрешит.
– Лид, да дались тебе эти серёжки. Может, у неё любовник богатый?
– Нет у неё любовника, – отрезала я. – Вся гимназия утверждает, что нет. А тут попробуй-ка что-то от других скрыть?
– Ладно-ладно, – пошёл на попятную Антон Васильевич. – Узнаем и про маму, и про дом. Ещё что-то?
Из срочного, вроде, ничего, но что-то я ещё хотела. Что именно, вспомнила не сразу. Только пораскинув мозгами сообразила.
– А! Здесь раньше вещунья работала, Ирина Аскольдовна. Как раз до этой самой Яны. Так вот, та учительница уволилась, потому что что-то мешало её предсказаниям. Какой-то мистический фон. Попробуйте с ней поговорить, мало ли что расскажет.
– Хорошо, и с ней переговорим, – зафиксировал у себя на бумажке собеседник. – Но мистический фон… Неужто и правда там нежить какая завелась?
– Сомневаюсь, – покачала я головой. – Кроме людей я здесь никого не встретила. Слишком тихо, будто и не колдовская гимназия, а чномсовский летний лагерь.
– Ясно. Ты поэтому вместо Сони улики собираешь? Твой профиль?
– Ай, – вместо ответа отмахнулась я и задумалась.
Говорить, что Соня халтурит, не хотелось, но и выгораживать напарницу не имело никакого смысла. Из-за неё я занималась совершенно не своей работой. Глядишь, на двоих бы мы уже всё раскрыли и рванули на материк.
– Что-то не так?
– Заработалась она, – уклончиво ответила я. – Как учитель.
– Да ну! Она так на это дело рвалась…
– Ну вот, – пожала я плечами, не зная, что ещё сказать начальству.
– Слушай, – внезапно нахмурился Антон Васильевич, – я примерно представляю, что ты думаешь – ты не любитель заниматься чем-то кроме своих отварчиков. Но Соня на самом деле хороший оперативник. Может, она ведёт расследование втайне от тебя?
– И от вас? – скептично поинтересовалась я. – Она же ничего не запрашивала? Думаете, у неё вопросов нет, если она на след напала?
– Тоже верно, – вздохнул начальник. – Но на неё это совершенно непохоже. Ладно, может после Сашиной смерти действительно о маскировке заботится. Или увлеклась и переключилась на другое занятие. Потом узнаем, да, Лидуська?
Я согласилась, ещё немного поговорила и вновь осталась в полном одиночестве. В какую сторону копать дальше я не знала, спать хотелось страшно, так что я с удовольствием завалилась на кровать и продрыхла до самого вечера.
Когда я проснулась, уже и солнце зашло, и Соня выключила свет и улеглась спать. Во мне же горела жажда приключений, ну или банальное желание занять себя хоть чем-нибудь. Однако полезные варианты в голову не приходили.
В раздумьях, я выглянула на улицу, не зная, логично там гулять посередь ночи или нет. И обмерла.
За окном от одной стены дома до другой перемещалась какая-то белая пакость без определённой формы. Я тщетно пыталась разглядеть её минут пять, потом поёжилась и расхотела выходить на улицу. В комнате, правда, тоже оставаться показалось мне не лучшей идеей.
В коридор я выходила тихо-тихо, как шпион. Хотя без заклятий, скорее всего, топала погромче слона. Но ни одна дрянь, включая учителей, в коридоре не возникла, так что до нужной двери я добралась без происшествий.
Ваня открыл практически сразу, но выглядел безмерно удивлённым.
– Из-под двери свет видно? – спросил он вместо приветствия.
– Нет, на улице видно какую-то пакость, так что я тебя просто собиралась будить.
…но если уж ты не спишь, значит, сами боги велели мне забрести в гости.
– Пакость? – удивился мой парень, закрывая дверь, после чего тут же проследовал к окну.
Я осторожно выглянула из-за его плеча. Невнятное светящееся одеяло по-прежнему шарахалось от одного угла корпуса до другого.
– Валеру бы позвать, да он как назло в Иркутск на пару дней мотанулся…
– Днём же ещё здесь был, – удивилась я.
– Что-то то ли с ремонтом связано, то ли с запасами – я не в курсе, – поморщился Ваня и вернулся к теме: – Ты с этим на улице столкнулась?
– Да упаси боги! Посередь ночи мне гулять в принципе нет смысла, так ещё и при этой твари я точно не полезу.
– Гулять нет смысла? – хитро хмыкнул он.
– Нет, – твёрдо ответила я. – Тебя я уже соблазнила, а больше там ничего интересного.
Ваня ещё раз посмотрел за окно – пакость продолжала блуждать.
– Пойдём ловить? – с усмешкой спросил он.
Отвечать мне даже не потребовалось – хмурый взгляд выражал все мои чувства на данный момент. Хотела бы ловить – растолкала Соню. У неё-то явно активный запас заклинаний и чар посолиднее. А вот для глухой обороны лучше подходят зелья.
– Тогда почему ты у себя не осталась? Я не самый надёжный защитник.
Чтобы опровергнуть его слова, мне потребовалось всего лишь распахнуть шкаф, где мой парень хранил готовые зелья.
– От агрессии, разъедающее, отвлекающее, зелье-невидимка, отпугивающее сущности… и это только в первом ряду, – перечислила я и победоносно посмотрела на Ваню.
– Вот так сходу по баночкам определила? – удивился он. Хотя, как мне показалось, уже больше для проформы.
– Цвет, консистенция, литраж, – пожала я плечами. Литраж, правда, громковатое слово для баночек по десять-триста миллилитров, но мы друг друга поняли. – Готовое зелье куда проще опознать, чем выпитое.
– Ладно, суть я уловил, – сменил он тему, отвернувшись. – Рядом с моими запасами тебе спать спокойнее. Чай будешь?
– Ваня, какой чай? К тебе девушка посреди ночи пришла, а ты её чаем поить собрался? – укорила я и неодобрительно поцокала языком. Подошла к мужчине, обняла его со спины, погладила по рукам, коснулась губами шеи.
– Я, наверное, заснул над котлом. Приготовил и заснул, – уверенно заявил он, а я лишь посмеялась и посоветовала:
– Ну и спи дальше.
Послушался меня Ваня с удовольствием – как только развернулся, чтобы обнять меня в ответ, закрыл глаза. И я закрыла. И в полной темноте, не чувствуя ничего, кроме друг друга, мы целовались до исступления, до дрожи в коленках и немеющих губ. Мы неловко путались в одежде – так и не смогли от неё окончательно избавиться, зато пробрались к коже.
Осторожно, шаг за шагом, словно в очень медленном танце, Ваня подвёл меня к кровати. Одно ловкое движение, и я повалилась на спину. Страшно. На миг я открыла глаза, чтобы разглядеть его очертания в темноте – ночник уже погас. А потом любовник устроился рядом, и я вновь погрузилась в сладкий сон, где мне снились тёплые нежные объятья, частый-частый стук сердца, тяжёлое дыхание.
В этот раз мы не мешали друг другу глупыми словами и ни о чём не спрашивали. Он сверху, я смотрю на него из-под полуприкрытых век. Нам всё жарче, дышим чаще, в голове дымка. И мы всё ближе друг к другу, не только телами.
Уснула я вновь так же сладко, как и днём, несмотря на то, что, казалось бы, выспалась. Только посмотрела, как рядом со мной посапывает любовник.
Ночью в комнате царила такая романтика, что утро я представляла как в дамских романах. Однако, фраза:
– Лид, пора вставать, на оборонку надо, – заставила меня проснуться перепуганной настолько, насколько не пугали кошмарные сны с собственной смертью.
– …Ять! – пожаловалась я и повалилась обратно на кровать. – Я думала – к Палычу опаздываю, а тут… У тебя у самого уроки есть?
– Нет, по субботам у меня выходной.
– Значит и у меня выходной, – решила я и накрылась подушкой.
– Но это же прогул, – рассмеялся Ваня, пытаясь подушку у меня отобрать. К утру я, конечно, выспалась, но отдавать добычу и куда-то топать не хотела совершенно.
– Ничего, как-нибудь переживу.
– А мама?
– А мама тем более переживёт. Она у меня спокойная.
С минуту стояла тишина – я уж решила, что он пощадил меня и пытается дать поспать. Только сна вот уже ни в одном глазу.
Потом последовал поцелуй в голое плечо, под лопатку, по позвоночнику выше, к шее. Я замурчала прямо из-под подушки, а потом плюнула на всё и отбросила её куда подальше.
– Я думал, ты приснилась мне ночью.
– И часто тебе девушки снятся? – ехидно поинтересовалась я, разворачиваясь к Ване лицом.
– Ты первая, – польстил мне любовник и наклонился за поцелуем. В общем, утро мы провели не менее приятно, чем ночь.
А вот «мама» у меня оказалась не настолько спокойной, как я рассчитывала. Увидев меня в коридоре, она выронила ключи, пошатнулась и стремглав бросилась ко мне – лучше б упала.
– Ты хоть представляешь, что я пережила, когда мне сказали, что на занятиях тебя не было?! – завопила она на весь коридор.
Я тщетно пыталась разобраться, что ей движет: желание поиграть на отсутствующую публику или реальное беспокойство. Второго я боялась. Мало того, что не помогает мне в деле, так ещё и палки в колёса сейчас вставлять начнёт…
– Где ты была?! – задала главный вопрос Соня.
Вот что тут ответить, если стоишь посреди коридора?
– Личную жизнь налаживала, – полушёпотом поделилась я.
– А меня могла предупредить? Я места себе… – наконец, она осеклась, заметив мой суровый взгляд. Вспомнила, наверное, что я не дочка её и отчитываться вроде как в таких вопросах не должна. И что волноваться так не имеет смысла.
В наши разборки вмешался тот, кого я меньше всего ожидала сейчас увидеть – Фёдор Михайлович, дружелюбно улыбаясь, похлопал Соню по плечу и посоветовал:
– Полноте, Софья Гавриловна. У молодёжи есть другие развлечения, кроме учёбы. Лидочка у вас девочка умная – наверстает, а Ваня хороший мальчик. За такого зятя держаться надо.
После чего он ушёл, оставив меня в полном недоумении. Этот старый зануда, который практически запихнул меня на факультатив, радуется, что школьница прогуливает уроки, кувыркаясь в кровати с молодым учителем?! Да. Ну. Нафиг.
– Ладно, Лид, извини. Действительно, зря сорвалась, – покаялась Соня и отправилась к нам в комнату.
Я смотрела ей вслед, я смотрела вслед Фёдору Михайловичу… Да что с ней вообще?! Если слона перед носом проведут, она тоже не заметит?
ПРОЛЁТ ТРИНАДЦАТЫЙ – С ВЫХОДОМ
Адрес Антон Васильевич достал мне почти сразу, правда, передал уже через нормального дежурного – самому, видать, прятаться надоело. Я хотела проверить дом тут же, но внезапно наткнулась на сурового охранника у входа, который заявил:
– Ученикам выходить за территорию гимназии строго запрещено.
– Что, совсем? – опешила я, не ожидая такого подвоха. Тут Байкал рядом, природа, столько всего полезного, а детей за забором держат? Кстати, с магической охранкой по всему периметру. Полезу – долбанёт так, что мало не покажется.
– Только в сопровождении учителей.
Казалось бы, чего проще при «маме» и молодом человеке среди преподавателей. Но нет! Одна отмахнётся и не поверит, второму не понравится, что я иду рассматривать дом его бывшей. Директор бы, наверное, отпустил за обещание накормить его ужином, да как назло ещё не вернулся из командировки.
Ситуация складывалась тупиковая. Конечно, непринципиально попасть на волю именно сегодня, но завтра-то ничего не изменится. Я села недалеко от выхода и стала сверлить официальную дырку в заборе глазами, перебирая варианты. Снять магию хотя бы с куска забора у меня не получится – это надо с неделю зелье в котле варить, да и засекут. Напоить этого товарища охранника каким-нибудь снотворным тоже не вариант – засекут. Да и ладно бы засекли, но он же у меня из рук вряд ли хотя бы печеньку примет.
– Хочешь по острову прогуляться? – внезапно прозвучало у меня возле уха.
Я вздрогнула. Если бы предложение не оказалось таким заманчивым, я бы обязательно уведомила рыжего странного типа в рыжем и с небритой щетиной, что здороваться надо. А так лишь полюбопытствовала:
– А ты кто?
– Лис.
В ответ я лишь вздёрнула бровь. Очень смешно. Рыжий в рыжем, да ещё и лис – как оригинально. В психмагницу его, что ли, сдать? Кстати, где же я его видела?
– Но вообще меня Петя звать, и у меня есть артефакт, чтобы ненадолго выключать охранное поле.
Ах, он лис в том плане, что он из класса мастеров! Раздражение мгновенно сменилось крайней формой симпатии. Если бы не Ваня, под влиянием момента я бы почти влюбилась.
Но, право слово, как-то они неправильно себя зовут. Мы всегда называли друг друга по специальности, а уж красивые названия классов использовали только на парад. Представляю, как бы у всей школы ехала крыша, называй мастера себя бриллиантами.
– Ты по доброте душевной? – на всякий случай уточнила я, почти не веря в ученическую солидарность.
– Нет, конечно, – спокойно ответил Петя. Какой честный мальчик, даже не юлит и не стесняется! – Ты же сможешь самокрутку сделать? Чтоб не как это чномсовское барахло, а приличную.
– Как дважды два! Только ничего противозаконного, а значит убойного туда совать не стану. Устроит?
– Вполне!
На том мы и скрепили наш временный союз рукопожатием – заодно он помог мне подняться.
– Ты же в нормальной обуви? С забора спрыгнешь? – заботливо уточнял мальчишка-мастер по дороге.
– Справлюсь, – отмахнулась я.
К тому же сегодня я не в школьной юбочке, а в приличных джинсах, так что и залезу сама.
– Возвращаться потом через главный вход придётся – я тебя могу не дождаться, а охранник, раз уж выбралась, обратно запустит без проблем.
– И не сдаст? – удивилась я.
– Ему не выгодно, – пожал плечами Петя. – Если устроит скандал, то сам себя подставит – он же не углядел.
Логично. Непедагогично, но логично. Впрочем, чего ждать от охранника?
Место для вылазок оказалось нахоженным – туда и тропинку протоптали, и ветку дерева специально нагнули, чтобы на стену было легче забираться. Как лестницу-то на забор не повесили!
Петя с первой же попытки разрыл нужную ямку, поигрался с элементами питания, и волшебство погасло на ближайшем участке забора.
– Спасибо, – поблагодарила я и не без труда перебралась на ту сторону.
На территории гимназии стоял погожий осенний денёк, с той замечательной температурой, когда ни холодно, ни жарко. Причём, давно стоял, уж пару недель как. Я не придавала этому особого значения, списывая на благодать природы, однако, оказавшись за пределами волшебной зоны, резко поменяла своё мнение вообще обо всём.
С первых шагов меня чуть не сдуло. Потом стало чуть-чуть полегче, но зуб на зуб от этого попадать не стал. Я едва поборола желание бегом вернуться обратно через главный вход прямо сию секунду. Наспех накинула на себя пару чар для подогрева, пожаловалась неизвестно кому на паршивую погоду, и побрела к цели.
Как назло – то есть, само собой разумеется – нужный мне дом оказался в самом дальнем конце посёлка, я уже в лес почти зашла. Но хоть ветер перестал буянить.
Выглядело жилище Яны и её сестры с мужем неказисто. Обычный деревенский дом, явно не первой свежести. Я, конечно, понимала, что она сама здесь не живёт, но если бы у меня оставались серьги, я бы продала хоть одну пару, но имущество приобрела получше. Хотя бы себе.
– Кого-то ищете? – спросила меня подошедшая женщина.
Яна с сестрой очень походили друг на друга, практически одно лицо. Вот только если учительница выглядела изнеженной и холёной барышней, то о сестре её такого никто бы не сказал. Лицо ещё молоденькое, а вот руки… Все в ранах от когтей, в мозолях от домашней работы, трясутся от слишком частого применения магии.
– Нет, – поспешно залепетала я, прекратив разглядывать женщину, – мне казалось, здесь где-то комнату сдают, но, кажется, не туда забрела.
– Может, и здесь где-то сдают, походите, поспрашивайте, – равнодушно предложила собеседница, потеряв ко мне всякий интерес. – Я-то думала, ко мне клиентка забрела…
– Погодите! – неизвестно зачем окрикнула я. – Вы ведь тоже маг? Ваши руки… Зачем вы так?
Она обернулась и смотрела на меня долго-долго – так мне показалось, но на деле вряд ли прошло больше минуты.
– У меня в больнице мать, двое детей в школе – мне нужны деньги.
– И это повод себя гробить? – нахмурилась я.
– Это не ваше дело, – равнодушно отбрила меня молодая женщина и ушла в дом, оставив меня в полном раздрае.
С перепутанными странными мыслями я и побрела обратно в гимназию. Думалось о разном. И о том, почему у одной сестры много денег, а другая доводит себя в погоне за ними. И о том, почему я вообще уцепилась за эту историю. Да, подозрительно до крайности, но преступления ведь происходят уже столько лет, а Яна слишком молода. Вряд ли кто-то смог передать ей дело. Да и зачем?
Магазин буквально выскочил у меня перед носом – ноги сами занесли внутрь. Раз уж удалось выбраться, надо хотя бы еды нормальной купить. Приглянулись мне позы,[8]8
Позы или буузы – бурятское национальное блюдо.
[Закрыть] которых я решила взять сразу несколько десятков – когда ещё выберусь. Пока стояла в очереди, бестолково слушала чужие разговоры.
Жаловались на подскочившие цены: на продукты, на бытовую химию, на обучение, на бензин, на электричество…
Умотать меня самые бедные и несчастные в мире женщины умудрились за пять минут. Они плакались, что сидят в кредитах, рассказывали, что на зимние сапожки у одной ушла вся зарплата, а вторая не смогла себе такие позволить, потому что сыну нужно доучиться – туда половина денег в семье уходит. Невыразимо хотелось их треснуть. Никогда не понимала, зачем предпочитать дорогие вещи дешёвым, если денег на них нет. Да и если есть, это не повод бросать их на ветер.
– Лидия Сергеевна, здравствуйте! – внезапно остановил меня радостный возглас. Хорошо, что остановил, а то я бы так в Нестеренко на всём ходу и врезалась – улепётывала я из магазина не разбирая дороги.
– Ты б ещё честь отдал, – пробормотала я возмущённо. Мужчина замешкался, даже попытался выполнить моё требование, так что пришлось добавить: – Шутка.
– А! – протянул он и тут же сменил тему: – Вам те документы помогли? На бывшего директора?
Расстроенно я помотала головой. Да, личность безусловно подозрительная, но мёртвая. Если только он ни в кого не переселился. Хотя если и переселился, то ему ещё какое-то время убивать нет смысла – и без зелья жить будет.
– Нестеренко, – вдруг вспомнила я, – а достань мне отчёты о закупках в гимназию.
– Да вы что, Лидия Сергеевна, – даже начал заикаться участковый на каждом слове. – Это же надо официально, чуть ли не через суд…
– Какое «через суд»? Это всё в открытом доступе быть должно.
– Это в обычных школах в открытом доступе!
– Не настолько особенная ваша гимназия, чтобы её отчётность нельзя было достать, – проворчала я, начиная злиться.
– Да, Лидия Сергеевна! Она ж не муниципальная!
– О, боги мои! Ладно, не можешь, не надо. Только голову мне не морочь, чья там она. И без тебя устала, – пробормотала я, махнула рукой на прощание и отправилась восвояси.
По дороге полил дождь, не добавляя мне оптимизма. Зато, как Петя и говорил, охранник впустил меня без лишних вопросов. Я даже засомневалась, помнит ли он, что с утра не выпускал. И что я вообще учусь здесь. Кажется, на посетителей ему было глубоко наплевать – главной задачей стояло сдержать гимназистов. Маразм какой-то, ведь логичнее наоборот.
Проблема внезапно встала передо мной в лице Фёдора Михайловича, который летел к входу, будто ошпаренный. Увидев меня, остановился в паре метров весь красный и без пяти минут огнедышащий. Я бы испугалась, если бы классный не выглядел слишком смешно.
– Ты! – некрасиво ткнул он в меня пальцем и не смог дальше собраться с мыслями.
– Я за позами ходила, – невинно хлопнула я глазами. У меня даже настроение поднялось от такого приёма.
– Ты! – ещё раз повторил Фёдор Михайлович, разгневавшись сильнее.
Он пыхтел и, казалось, надувался как воздушный шар. Я даже задумалась, не натворила ли чего ужасного до побега с территории. Но прогул занятий классный мне сам простил, признав чужую постель уважительной причиной, а самокрутки я только пообещала.
– Ай! – наконец, сдулся учитель, не дождавшись от меня никакой реакции. – Делай что хочешь. Всё равно твоей печени уже не помочь. Позы так позы.
Мужчина ушёл, а я осталась стоять как громом поражённая. Пакет с вкуснятиной медленно выскальзывал из пальцев. Он бы так и грохнулся на землю, если бы в последний момент его не подхватили.
– Привет! Ты чего здесь застыла? – спросил Ваня, радостно мне улыбаясь.
А я вот радоваться не могла. Я мысленно выбирала себе место на кладбище и хоронила. Интересно, сколько я ещё проживу? Год? Два? Или лучше сразу умереть? Цирроз это, наверное, больно… А я ещё над директором чуть не посмеялась, а вот сама…
Слёзы набежали на глаза непрошено. Так жалко себя мне не было никогда. Я стояла перед Ваней, который от беспокойства не знал, что делать, хотела хоть что-нибудь объяснить, но боялась открыть рот и разрыдаться.
– Лида, Лидочка, тебя обидел кто-то? – спросил он, ласково поглаживая меня по щеке и умоляюще заглядывая в глаза. – Пойдём-ка присядем.
И он меня куда-то повёл, обняв за плечи. Я бы, наверное, всё-таки разрыдалась, но Ванино присутствие рядом придавало сил – нельзя же допустить, чтоб косметика потекла перед парнем.
До лавочки он меня не довёл – я встала как вкопанная, глубоко вздохнула и, собравшись с духом, выпалила:
– Фёдор Михайлович сказал, что у меня проблемы с печенью. Наверное, я…
Продолжить я так и не смогла – слёзы грозили потечь просто градом, поэтому пришлось захлопнуть рот. Да и Ваня, стоило мне замолчать, потащил в неизвестном направлении с какой-то бешеной скоростью.
– А мы куда? – на ходу спросила я, подрастеряв по дороге всю жалость к умирающей.
– К Рувену Гедальевичу.
– Но он же тебя не очень любит.
– И что? Думаю, назло ложный диагноз он ставить не станет.
Старый знахарь нашёлся опять же в библиотеке. Я, конечно, не хотела обсуждать своё печальное положение при Евдокии Ивановне и совершенно незнакомом долговязом рыжем мастере света, который опять хотел всем руки пообрывать, но тут уж никто не спросил.
– Рувен Гедальевич, – позвал Ваня.
Старик скосил на нас глаза, снял очки, обернулся и важно так сказал:
– Добрый вечер, ребята.
– Добрый вечер, – со вздохом согласилась я, боясь поругаться. Может меня ещё можно спасти?
– Рувен Гедальевич, – не стал заморачиваться Ваня, а сразу перешёл к делу, – посмотрите, пожалуйста, с Лидой всё в порядке? Лучше вас специалиста мы всё равно не найдём.
Знахарь хмыкнул, довольный похвалой, надел очки обратно и стал внимательно меня разглядывать, затем снял, посмотрел ещё раз.
– Не беременна, если ты об этом, – вынес он неожиданный вердикт, – а если она плохо себя чувствует, так либо давление, либо простудилась. На улице бардак, а она до нитки мокрая. Ты бы её лучше не в библиотеку вёл, а сдал матери в тепло да переодеться.
О, мой бог! Он точно лучший знахарь здесь? Это я и сама сказать могла, особенно про беременность – мои зелья ещё ни разу осечек не давали, даже папа иногда особо важных клиенток ко мне отправлял.
– Фёдор Михайлович сказал, что моей печени уже ничего не поможет, – решила я внести ясность.
– Ах это! – рассмеялся старый учитель. Вот сейчас, поди, скажет, что да мол, не помочь, но о таком даже говорить нет смысла – сама должна знать. – Меньше его слушай. У него насчёт печёнок какой-то пунктик. Видать, умер кто от этого, но я таких личных вопросов не задаю, поэтому не знаю наверняка. Нормальная у тебя печень. Да, по сравнению с теми, что у большинства наших учеников, она похуже будет, но я тебя уверяю, Лида, ты с ней проживёшь ещё очень и очень долго, если ничем не испортишь.
– Уф, – выдохнула я и плюхнулась на ближайший стул. – А я-то уж думала.
– Меньше Фёдора слушай. Он многих этой печенью пугает. Ко мне уже столько ребят с ней бегало – со счёту сбился. А сколько ещё не бегало, представить страшно. У нас иной раз на выпускника глянешь – одна сплошная болячка, включая эту самую печень – как у алкоголика, ей богу, – а ничего, человек даже не волнуется. Небось, слова учителя вообще мимо ушей пропустил и в ус не дует.
– Я не слышал, чтобы вы кому-то об этом говорили, – внезапно припомнил Ваня.
– Зачем мне это? – недовольно дёрнул плечом Рувен Гедальевич. – Нынче все сами умные, а Фёдор, я уверен, каждому мозги начёт его здоровья пропесочил – он в этом вопросе крайне неленив. У меня уже возраст не тот, чтобы слушать, как меня за углом костерят, когда я кому-то добра желаю. Вон, Валере всё говорю, говорю… А он всё равно от меня по закоулкам прячется и дымит. Но хоть злого слова ни разу не сказал.
Я поблагодарила старика от всей души и на разные лады, кажется, растопив его ожесточившееся сердце, и мы с Ваней побрели в корпус.
Воздух на улице показался мне свежим и сладким-сладким, как сама жизнь. Промокшие джинсы совершенно не мешали наслаждаться моментом, но переодеть их всё-таки стоило, чтобы не подхватить простуду.
Когда я вновь выскользнула из нашего с Соней номера, где напарницы уже не было, Ваня по-прежнему меня ждал.
– Пойдём на ужин? – предложил он, галантно подставляя руку.
– А у меня позы, – улыбнувшись, взмахнула я пакетом. – Будешь?
– Конечно, – со смехом согласился зельевик. – Ты совсем решила перейти на самообслуживание?
– Не откажусь, – буркнула я, пока мы шли по коридору до кухоньки. – Я как после плова снова стряпню здешнюю попробовала – чуть не стошнило. Всё пресное, безвкусное. Кошмар.
На кухне я тут же принялась возиться с кастрюлями. Пароварку не нашла, поэтому пришлось держать позы над водой с помощью магии. Впрочем, не впервой, хотя я и не любила так делать – даже не поговорить толком. Стоит отвлечься, и эти большие пельмени грохаются в воду.
Когда мы, наконец, приступили к еде, Ваня покаялся:
– А я ведь тебе мороженое так и не купил.
– Ничего страшного, – ничуть не расстроилась я. – В следующий раз котлет принесёшь.
– Они тебе нравятся больше?
– Определённо! Курица и сосиски тоже.
Ваня усмехнулся, выпил бульон из позы, откусил, потом посмотрел на меня внимательно, прищурившись. Я такими заскоками не страдала – я сосредоточенно жевала, настрадавшись за весь день о другом.
– Лид, вот я тебе ничего не дарю, особо не ухаживаю, ничего не обещаю, а ты спокойно приходишь ко мне сама так ещё и постоянно подкармливаешь. Не то чтобы я жаловался – меня-то всё устраивает, но…
– Мы с тобой сколько встречаемся? Неделю? Даже меньше. Успеешь ещё надариться, если захочешь. Жуй.
