Текст книги "Путь королевы"

Автор книги: Светлана Быкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

Мелодия вокруг девушки стала звучать боевым маршем, а танец напоминал утреннюю разминку перед тренировкой, только движения оставались по-девичьи плавными.

Меч показал ей славные битвы, где рождались новые герои и закалялись старые, где победа зависела от мастерства и быстроты. Он и его хозяин вместе росли в этих битвах, вместе взрослели, вместе получили боевое имя, одно на двоих: Черный Змей. Но однажды…

…Бой давно закончился, уставшие бойцы занимались обычными лагерными делами: готовили в котелках незамысловатую походную пищу, распевали песни, бренча на лютнях, негромко разговаривали друг с другом, натачивали оружие.

Враги пришли незаметно, не протрубив атаку, не дав спящим проснуться, а раздетым – одеться. Они пришли огнем. Но не простым – то был огонь, рожденный от тварей, что живут за гранью мира, и вызванный в Иэф шаманами. Он съедал все, к чему прикасался, – влажную траву, холодный металл, живую плоть. А из пламени шли они – недруги с мордами троллей и гоблинов. Прирученный зверь не трогал хозяев. Ночь наполнилась предсмертными проклятиями, воем раненых и сгорающих заживо. Даже песня Черного Змея звучала недолго. Его хозяин защищался отчаянно и виртуозно, вокруг него выросла гора трупов. Меч помогал, насколько это было в его силах, и даже больше. Никто никогда больше не фехтовал с такой скоростью, как молодой орк в ту кровавую ночь. Но враги взяли не мастерством, а числом. Они окружили последнего из выживших и навалились скопом. Клинок плакал от горя, когда убивали его побратима.

Недруги забрали Черного Змея себе. Еще бы, никто бы не бросил столь бесценный трофей на поле боя. После они двинулись в глубь страны, неся с собой войну, смерть и боль, убивая детей и стариков, вспарывая животы беременным, расчленяя на куски тех, кто пытался сопротивляться. Змей не хотел убивать, но остановить удар было не в его силах.

Так клинок, выкованный для защиты, был обращен против своего же народа. Но и этого проклятым троллям было мало. Они заставили меч выть от отчаяния, направив его против тех, кто был ему особенно дорог. По прихоти судьбы именно Черным Змеем была загублена вся семья его хозяина: мать, три красавицы-сестры и его собственный создатель. Тот, кто из куска серебра с помощью огня, магии и любви вдохнул жизнь в бездушный металл. Враг держал меч в своих грязных лапах и рубил им беспощадно, жестоко, безжалостно. А меч завывал душераздирающим воплем, убивая тех, кого любил.

Горестный плач раздавался вокруг Эйриэн, заставляя ее безостановочно кружиться бездумным волчком на одном месте с вытянутым клинком в руках.

Черный Змей сменил много владельцев, но ни у кого не задерживался надолго. По несчастливой случайности его новые обладатели лишались частей тела: то палец кто-нибудь нечаянно отрубит, затачивая меч, то ножны неожиданно соскользнут в самый неподходящий момент и оголенный клинок отрежет пол ноги, то во время тренировки хозяин проведет удар ниже, чем положено, и отрежет сам себе пол стопы. Меч мстил, как умел, подбирая самые благоприятные моменты для свершения правосудия. Но это продолжалось лишь до тех пор, пока однажды он не попал в руки к Юргантту Пятому, королю Пошегрета, прадедушке Юргантта Шестого. Монарх оказался на редкость умен. Приобретя столь редкую вещицу за баснословную сумму и будучи наслышанным о ее репутации, он просто повесил Змея на стену и хвастался им издалека, никогда не подходя близко. За время своего бездействия меч понял, насколько сильно он ненавидит своих врагов. Жажда мести стала навязчивой идеей. Не в силах расправиться с врагами, Черный Змей изо дня в день представлял, как он поступит с ними, если они встретятся ему на пути.

Перед взором Эйриэн мелькали отрубленные части тела, распоротые животы, головы, отсеченные от тел, раскроенные черепа. Меч рубил своих воображаемых врагов направо и налево, настигая каждого. А потом продолжал рубить их уже мертвых. В лицо эльфийке летели густые капли крови. То, что когда-то было живым, превратилось в одно сплошное красное месиво. Девушка хотела закрыть глаза, чтобы не видеть этих ужасных картин, но не смогла сомкнуть широко разведенные веки. Она хотела закричать, чтобы все остановилось, но не смогла открыть крепко сжатые зубы. Она хотела выпустить меч из рук, но не смогла пошевелить пальцами, сведенными судорогой. В пустом зале, наполненном не мелодией, не плачем, а беспорядочной какофонией, похожей на рычание обезумевшего зверя, Эйриэн поднимала и опускала меч, рубя невидимых врагов Черного Змея. По ее щекам катились крупные слезы, руки устали. Но она была не в силах остановиться. В какой-то момент королева почувствовала, что контакт с мечом ослабел, и, разжав ладони, она со вскриком уронила клинок на пол.

В зал тут же заглянул охранник, дежуривший возле дверей. Эльфийка сделала вид, что дует на пальцы, как если бы она просто укололась или слегка порезалась об острую кромку. Но стражнику беглого осмотра явно было мало. Он подошел к мечу, взял его в руки, отчего ее величество непроизвольно вздрогнула. Воин внимательно обозрел комнату, не пропустив ни одного темного угла, и присмотрелся к клинку. Он видел больше, чем обычный человек. Охрана была усилена: на шею каждого военного повесили амулет, позволяющий видеть скрытое с помощью магии. Не заметив ничего, что могло бы внушить ему опасение за жизнь или здоровье королевы, стражник положил меч на подставку и вернулся на свое законное место. Эйриэн коротко кивнула ему, покидая зал.

Ее бил мелкий озноб, пока она шла до своей комнаты, а по спине тек липкий неприятный холодный пот. Радовало лишь одно: то, что она не входит в круг врагов безумного, воинственно настроенного меча. Такие ужасы, которые он ей показал, она не видела никогда в жизни, даже в походах с Ивэном.

Королева пришла в себя, только оказавшись в собственных покоях. Здесь все казалось таким привычным и мирным, даже стены защищали, словно надежный прочный щит. Окно было распахнуто настежь, из сада доносился аромат цветов, ветер легонько качал пламя свечей, заставляя тени плясать по стенам и потолку. Занавески балдахина были опущены. Это значило, что служанки заботливо приготовили кровать ко сну ее величества. Девушка облегченно вздохнула.

Скинув одежду, она прошла в туалетную комнату и встала под душ. Теплые струи воды мягко ударили по коже, принося с собой ощущение чистоты и свежести. Эйриэн, закрыв глаза, неподвижно стояла под водой до тех пор, пока не согрелась и ее не перестало трясти, затем она взяла мочалку и намылила ее душистым мылом.

Водопровод был одним из новшеств, которые привезли с собой первые эльфийские короли из Гаэрлена. Если на окраинах страны и в глухих деревнях он считался чудом вроде появления единорогов, то в крупных городах водопровод уже давно стал привычным элементом быта. Хотя, если подумать, тогда многие страны западных земель можно было отнести к захолустным деревням. Там до сих пор мылись в деревянных бочках.

Сквозь непрерывный шепот воды эльфийка услышала, как в ее комнату зашли служанки, открыли шкаф, взяли оттуда платье, которое она приказала приготовить к завтрашнему утру. Они еще немного походили по комнате, скорее всего, задувая лишние свечи и расставляя принесенную еду с подноса. Это точно Мария вспомнила, что ее королева так и не успела поужинать. Надо же, во время очередного путешествия Эйриэн уже отвыкла от того, что кто-то о ней заботится.

Девушка закончила мыться сразу после того, как служанки ушли, вытерлась теплым пушистым полотенцем и вернулась обратно в комнату. Обнаженную кожу приятно холодил легкий ветерок из окошка. Эйриэн надела чистое нижнее белье. На столе, действительно, стоял легкий ужин: салат из овощей, чай с травами и пара поджаренных кусочков хлеба с сыром. Эйриэн не преминула воспользоваться заботой своей поварихи и с удовольствием подзакусила перед сном. Когда с едой было покончено, девушка забралась под мягкое, благоухающее духами одеяло, закрыла глаза и попыталась уснуть. Попытка оказалась неудачной. Она ворочалась с боку на бок, а в голову постоянно лезли мысли и воспоминания прошедшего дня. А еще, видимо, не закончилось действие живительного отвара. Помучившись с половину боя, эльфийка принялась размышлять, куда бы ей отправиться, чтобы отвлечься от неприятных мыслей.

Милена еще на балу. Как прилежная хозяйка, она останется там, пока не уйдет последний гость, а это произойдет только под утро. Николо, возможно, и смог бы ее успокоить, но именно рядом с ним она осознавала всю ответственность своего положения. Можно пойти в мастерскую к Лукеену, но в этот раз он точно отправит ее спать. И будет прав. Еще Антуан, как всегда, ждет ее у фонтана в розовом саду, смотрит на струи воды и пытается в падении капель разгадать все тайны вселенной.

Все это хорошо, но не то, что нужно сейчас. Эйриэн хотелось лишь одного: найти такое место, где она не чувствовала бы себя королевой, не чувствовала того непомерного груза ответственности, который на ней лежит. Ей нужно было общество, где к ней относились бы как к равной. И такое место в Анории у нее было.

Эльфийка решительно откинула одеяло, спрыгнула с кровати и подошла к бельевому шкафу. Оттуда она достала красную бархатную тунику с пышными рукавами, которую сразу же натянула через голову прямо на нижнюю рубашку, короткий бордовый плащ и широкий берет под цвет туники. На ноги она обула туфли на тонкой подошве из мягкой светло-коричневой кожи, их единственным украшением служила широкая серебряная пряжка. Королева придирчиво осмотрела себя в зеркале и, довольная результатом, завершила наряд, дополнив его всего одной деталью – коротким мечом, который повесила на широкий пояс, застегнув его под туникой.

Ее величество подошла к окну, встала на подоконник и шагнула вниз.

Она мягко, как кошка, приземлилась на четыре точки опоры, выпрямилась и осмотрелась с помощью ночного зрения. Невдалеке маячили люди – первый пост охраны. Она аккуратно обошла их стороной и двинулась дальше. В парке, в отличие от дворца, сегодня было оживленно. Охрана стояла через каждые пять шагов и была так же, как и в замке, экипирована магическими амулетами. Поэтому Эйриэн передвигалась медленно, соблюдая предельную осторожность.

Она уже пересекла парк и почти подошла к ограде, когда почувствовала, что что-то живое и большое в количестве нескольких штук приближается к ней с разных сторон. Из темноты, постепенно приобретая четкие очертания, выбежали с тихим рычанием собаки – огромные злобные твари, размером доходящие девушке почти до плеча. Их выращивали специально для охраны где-то далеко на севере. Зубы такой зверушки запросто прокусывали железный доспех, и никакая магия не могла спасти от их мощных челюстей, потому что они сами были ее порождениями. Им не нужны были талисманы, чтобы обнаружить неприятеля, носы тварей чуяли не только запахи, но и недобрые намерения и волшебство во всех его проявлениях. А на определенные заклятия они были натасканы особо: любого, кто осмеливался ими воспользоваться, они рвали на клочки. Неэстетично, пожалуй, зато эффективно.

Ивэн сам лично ездил за ними на край света. Собаки признавали его, как вожака. Его и еще нескольких людей. И эти несколько человек были носителями огромного магического потенциала. К Лукеену огромные псы подбегали, радостно повизгивая, Антуана приветствовали веселым лаем, а вот к Николо подползали на пузе, словно нашкодившие кутята и переворачивались на спину, подставляя незащищенные животы, когда он подходил к ним поближе. Такое поведение злобных тварей перед главным советником всегда приводило королеву в недоумение. Еще больше она не понимала их лютую ненависть к Милене. Собаки свирепели в считаные мгновения, стоило им только почувствовать запах принцессы, сдержать их удавалось лишь с помощью поводков и шипастых ошейников-удавок. Впрочем, чувства были взаимны, сама Милена их тоже не жаловала.

Увидев псов, Эйриэн застыла. Животные взяли ее в кольцо, тяжелые лапы бесшумно ступали по земле, с челюстей капала слюна, длинные висячие уши приподнялись, жесткая шерсть на загривке вздыбилась. По мере приближения рычание тварей переросло в визг. Они подбежали к эльфийке, обнюхали ее, лизнули руки, парочка псов попыталась подпрыгнуть и лизнуть королеву в лицо. Эйриэн увернулась, свистнула особым образом, как научил ее Ивэн, и приказала псам сторожить дальше. Те еще немного покрутились возле девушки и, виляя хвостами, вновь скрылись в ночи.

Королева облегченно вздохнула и стерла несуществующий пот со лба. Все-таки мало ли что может взбрести этим зверушкам в голову – потом своей недосчитаешься.

Оставшуюся часть пути Эйриэн преодолела без особых приключений. Собак она миновала, а обмануть амулеты стражей ей помогло выпитое накануне зелье Лукеена. Достигнув ограды, девушка подскочила, ухватилась рукой за верх и в один прыжок перемахнула на другую сторону. Очутившись на улице, за пределами дворца, ее величество оглянулась и, заметив городскую стражу, поспешила перейти на другую сторону дороги.

Город жил своей мирной жизнью и не догадывался о нависшей над ним угрозе. Обилие фонарей в центральной городской части создавало иллюзию затянувшегося дня, и люди вокруг спешили с пользой для себя прожить это время. Мимо проходили парочки влюбленных, играли под окнами скрипачи и даже небольшие оркестры, пели трубадуры, лоточники продолжали продавать товары, правда, несколько сменив ассортимент по сравнению с дневным. Особой популярностью пользовались цветочницы. Ароматы благоухали со всех сторон: розы, лилии, гортензии, фиалки – всего не перечесть. Подвыпившие лепреконы в обнимку друг с другом нетвердой пошатывающейся походкой направлялись куда-то по своим делам. Гномы пыхтели трубками, распивая добрый эль на верандах дорогих таверн. На королеву никто не обращал внимания. И она была безмерно этому счастлива.

Глава 5
Серый квартал

По мере приближения к цели фонарей попадалось все меньше, прохожие встречались все реже, а улицы становились уже и извилистей. Наконец Эйриэн остановилась напротив самого темного переулка, вход в который был не шире человеческой спины, и подождала, пока мимо пройдет очередной караул.

Как ни странно, но королева направлялась в Серый квартал. Он назывался так потому, что на всех картах был изображен серым цветом без указания четких границ, улиц, магазинов и прочих достопримечательностей.

«Как бы ты ни старалась очистить улицы столицы от воров, убийц, карманников, шулеров и прочей заразы, разлагающей общество, тебе это никогда не удастся. Для всей этой братии Анория – как большой фонарь для мотыльков. Они будут лететь сюда толпами помимо своей воли. Самое лучшее, что ты можешь сделать, – это предоставить им небольшую территорию, в пределах которой они могут жить. Весь город для них не закроешь, зато ты всегда будешь знать, где искать тех, кто находится вне закона. В конце концов, любое живое существо имеет право на жизнь. А правителям, которые рубят головы всем без разбору, самим надо отрубить головы». Так учили Эйриэн родители, и со временем, пообщавшись поближе с обитателями Серого квартала, она поняла всю правоту их слов. Оступались порой даже самые лучшие.

В Эсилии не было смертной казни, но назвать ее систему правосудия гуманной вряд ли бы кто отважился, особенно тот, кто хоть раз побывал в железных или угольных рудниках. Гномы ковали железо, но предпочитали не добывать его самостоятельно, поскольку дело это грязное, хлопотное, тяжелое, а подчас и смертельное. Именно в рудники и отправляли смертников, тех, чьи ужасные преступления заставляли сердца обывателей содрогаться и замирать от страха. Им выжигали магическое клеймо на лбу, которое нельзя было срезать даже с кожей. Оно светилось красным светом и выдавало своего владельца за версту. Преступники редко, но сбегали. На свой страх и риск – потому что любой, увидевший человека с таким знаком, мог его убить. Безнаказанно.

За не столь тяжкие преступления клеймо выжигали на щеке и отправляли трудиться на благо страны в королевские сады или на поля. Уличенных в финансовых махинациях, по личной просьбе Джуфа Егеула, предоставляли в услужение к гномам. Правда, непонятно, как именно там исправлялись преступные элементы. Скорее, учились еще лучше воровать и тщательнее скрывать сей факт. Ворам и карманникам прилюдно прямо на площади отрубали фаланги пальцев. В первый раз – на указательном, во второй – на среднем, в третий – еще одну фалангу на указательном, на четвертый отправляли на рудники, но не навсегда, а только на определенный срок. В зависимости от суммы и предметов кражи казнь делалась более или менее мучительной. При этом укравший последний грош у бедняка мучился больше, чем своровавший у богатого. Сколько бы вор ни украл.

После исправительных работ гражданин Эсилии возвращался к своей обычной жизни. Если мог. Заклейменных или с недостающими частями конечностей неохотно брали на работу по понятным причинам. А вернуться на верную дорогу хотели многие. Серые кварталы были их спасением. Такие районы имелись в трех самых крупных городах Эсилии: Анории, Лекте и Олдве. Здесь находили себе работу пекари, портные, цирюльники, мельники и прочие мирные жители, раньше бывшие преступниками. Хотя порой с первого взгляда было сложновато отличить бывшего преступника от настоящего.

А наиболее злостные и отъявленные воры и мошенники, члены гильдии торговцев, ни от кого не скрываясь и не таясь, преспокойно жили в своих домиках, больше похожих на особняки дворцовой знати в квартале, расположенном прямо в сердце города недалеко от Дворцовой площади.

Наибольшей популярностью конечно же пользовался Серый квартал столицы. Ведь только здесь жили настоящие мастера своего дела, такие как маэстро Леонардо Свитт, Тихий Убийца Тонн, Дон Никто, Малыш Большой Лютер и девочки мамаши Шарлотты, с которыми можно было не просто увидеться, но и поучиться у них всем тонкостям ремесла.

Вот как раз к ним, скорее всего, и направлялся очередной посетитель этого злачного места. Как только городская стража миновала проулок, ведущий в квартал, из сумрака, подозрительно озираясь по сторонам, показалась фигура, с ног до головы закутанная в темный плащ. Вслед за фигурой шествовали еще две, размерами поболее первой. Гораздо поболее. Из чего следовало, что первый был либо из ранга зажиточных горожан, то есть торговцев, либо из мелкой знати, поскольку не мог позволить себе более приличную охрану. А двое, следующие за ним, и есть охрана. Эйриэн пригляделась. Если бы кто-то в это мгновение решил посмотреть в угол, где она стояла, то увидел бы лишь фосфоресцирующие зеленым светом кошачьи глаза. Как бы ни скрывал молодой человек свою личность, королева его узнала. То был маркиз Трюффо.

Бедняга был влюблен в одну из девочек мадам Шарлотты, но родители, разумеется, будучи всей душой против чувств своего отпрыска, женили его по расчету на старой грымзе. Каким же образом выбрался юный трубадур из неприступной крепости своей давно уже немолодой и безмерно ревнивой супруги?

Сейчас королева была рада задуматься над любым вопросом, который не касался политики, безопасности государства и пошегретского посольства, поэтому она с удовольствием принялась фантазировать на эту тему.

«Что, если через окно, как я? Нет, не пойдет: тот охранник, что справа, не пролезет ни в одно окно. Слишком уж широк в плечах. Значит, подкоп в подвале. Нет, тоже отпадает. И все из-за того же охранника. Вряд ли маркиза не заметила бы подкоп величиной не меньше грузового туннеля в собственном доме. И вообще, как она его среди ночи отпускает от себя? Значит, она спит. Тогда все ясно. Он просто каждую ночь подсыпает ей снотворное, а потом идет куда захочет».

Пожалуй, она поразмышляла бы еще, если бы со стороны идущих ветер не донес один очень интересный запах. Он был похож на тот, каким пахнет человек, долгое время стоявший рядом с клетками диких животных. Такой аромат мог быть только у одной расы – оборотней. Эйриэн внутренне напряглась. Один из охранников характерно потянул носом, развернул голову, обрамленную гривой жестких волос, и взглянул в сторону девушки желтыми волчьими глазами. Посмотрел на короткий плащ, штаны непонятного кроя, берет, лихо сдвинутый набок, длинное заостренное эльфийские ухо, торчащее из-под берета, и почти незаметно приветственно кивнул. Королева кивнула в ответ. Что ж, ей оставалось только надеяться, что этот охранник никогда не бывал во дворце и ей удалось сохранить свое инкогнито. Хотя в последнем она сильно сомневалась.

После того как эта маленькая процессия скрылась в лабиринте Серого квартала, ее величество еще раз хорошенько осмотрелась и, не заметив посторонних свидетелей, последовала примеру маркиза. Быстрой тенью она проскользнула между домами. Фонари здесь горели не так ярко и часто, как в остальном городе. Да это и не особо нужно было жильцам и посетителям данного места. Первые знали район как свои пять пальцев, вторые знали его ничуть не хуже, а еще вдобавок опасались лишних глаз.

Не успела Эйриэн сделать и пары шагов, как тишину нарушил тихий шепот, доносящийся из наиболее темного переулка. Конечно, шепот был тихим, а переулок темным исключительно для тех двоих, кто в нем притаился. Девушка же все прекрасно видела и слышала.

– Вот, смотри, этот один идет. На него нападай, – подзуживал возбужденный от волнения звучный мальчишеский голос.

– А вдруг он увернется? – отвечал ему другой, более низкий и спокойный.

– Нет, если ты все быстро сделаешь, то не успеет. Просто стукни его сзади по шее, когда он будет мимо нас проходить. Только не сильно, а то знаю тебя, ненароком пришибить можешь. Потом всему кварталу отдуваться.

– Может, не надо тогда?

– Надо, надо. Сейчас ты его стукнешь, он упадет, мы хватаем у него кошелек и бежим в разные стороны. Встречаемся за «Веселым висельником».

– А ты не обманешь?

– Нет, да ты что, спроси хоть у кого, да я ж разве когда обманывал? Я всегда все честно делаю. Это тебе любой в квартале подтвердит.

– Ну ладно. А кошелек у него где? А он большой?

«А правда, где у меня кошелек? – задумалась королева. – Вот, крок, забыла взять с собой деньги. Остается надеяться, что Толстый Роджер напоит меня задарма или в кредит».

– Ну на поясе, наверное. Ладно, разберемся. Ты, главное, стукни, а там посмотрим, где он у него и какой.

Во время этого очень занимательного разговора Эйриэн не спеша приближалась к тому самому переулку, где ее поджидали двое незадачливых воришек. Когда до них оставались считаные шаги, она остановилась.

– Том! – разлетелся ее звонкий голос по пустому узкому переулку. – Не забудь сказать своему напарнику, чтобы он смотрел не только на размер кошелька, но еще и на размер ушей того, у кого он этот кошелек собирается отобрать. А то, как ты правильно сказал, Серый квартал хлопот не оберется.

Ответом ей послужило сдвоенное мрачное сопение.

– Том! – не унималась королева. – Не делай вид, что ты меня не слышишь и не видишь. Я-то тебя прекрасно слышу и вижу, так что выходи сам и, кстати, проводи меня к Роджеру, а то как-то не хочется больше выслушивать, куда меня лучше стукнуть и как.

– Пошли, – позвал мальчишка своего напарника. – Это Сельба. Она эльфийка. Лучше делать то, что она тебе скажет, а то хуже будет. И не связывайся никогда с расами весны, а особенно с эльфами. Ладно?

– Угу, – ответил его напарник.

Из подворотни вынырнул вихрастый мальчишка лет двенадцати, одетый в потрепанную одежду с чужого плеча и драные башмаки, которые были ему непомерно велики. Во рту у него недоставало пары передних зубов.

– Привет, Сельба! – радостно поздоровался он, несмотря на произошедший только что инцидент.

– Здравствуй, Том. – Девушка тоже не злилась. – Проводите меня без приключений, получите на ужин.

Глаза ребят радостно заблестели. Эйриэн и сама бы спокойно добралась, но мальчишкам нужно было помочь. Пусть знают, что не только воровством можно на жизнь зарабатывать, добрые дела порой бывают не менее прибыльными. Правда, она сама еще не знала, как с ними расплатиться. Ладно, там что-нибудь придумает.

– Краб, пошли, – махнул рукой заводила, – проводим даму.

Он шутовски поклонился. Королева ответила ему таким же поклоном.

Краб оказался здоровенным детиной на голову выше своего напарника, хотя от силы был года на два старше его. Голова его была слегка приплюснута сверху и росла прямо из плеч. В своих толстых руках он сжимал сучковатую палку. Королева представила, сколько та могла оставить заноз на ее шее, и поморщилась.

– Я не пойду, – еще угрюмее засопел Краб.

– Да ты что? Пойдем. Тебе все равно ничего не будет. Сельба нас не выдаст, а я хоть поем нормально. Правда ведь, не выдашь?

Эльфийка внимательно присмотрелась к детине:

– Значит, Краб, говоришь? Джоф, а отец знает, как тебя теперь зовут и чем ты занимаешься ночами?

Верзила засопел еще громче и отрицательно мотнул головой.

– А как ты думаешь, он будет рад, если узнает? Джоф Краб еще раз мотнул головой.

– Ладно, проводите меня до «Висельника». Так и быть, Роджеру я тебя на первый раз не сдам, но если еще раз попадешься, пощады не жди. Понял?

– Угу, – буркнул парень себе под ноги и, развернувшись, побрел по переулку. Том с Эйриэн присоединились к нему.

– А ты, Том, так и промышляешь карманничеством?

– Ну да, а что еще делать?

– Ой, смотри, поймает тебя стража, лишишься части пальца.

– Может, оно и лучше будет, я, может, тогда писарем к Белому Джиму подамся. Или счетоводом.

– А сразу пойти не можешь? До того, как палец отрубят?

– Не, ты что, так же неинтересно!

– Эх, Том, – горестно вздохнула девушка, – кто же из тебя вырастет?

– Новый маэстро, – самонадеянно заявил подросток. – Маэстро Даниэль, между прочим, тоже в детстве из пансионата сбежал и с карманничества начинал. А теперь уважаемым человеком стал, – важно размышлял мальчишка.

Ответить на это королеве было нечего.

Так, за разговором, они приблизились к трактиру «Веселый висельник». С виду это был самый обычный трактир. Вся его особенность заключалась в том, что вход в него украшала замысловатая вывеска, выполненная из сетки, канатов, ракушек и прочей морской атрибутики, и два чучела, повешенные за шеи по обеим сторонам от дверей. Все бы хорошо, но, видимо, изготовитель чучел не знал, для чего они будут предназначаться, поэтому те, свесив головы набок, улыбались всему миру своими глупыми намалеванными улыбками.

Из открытых дверей питейного заведения доносились радостные вопли, хоровое нестройное, но очень громкое пение, надрывалась скрипка и оглушительно играла гармонь. На мгновение все смолкло, кто-то что-то сказал, и музыка загремела вновь. Гвалт стоял такой, что было слышно на всю улицу. Обычно в «Висельнике» было спокойнее, но не сегодня. Эйриэн стало нестерпимо любопытно, что же гам празднуют.

– Я внутрь не пойду, – заявил Джоф, когда до трактира оставалось пройти совсем чуть-чуть. – Я лучше попозже с черного хода зайду.

Королева кивнула в знак согласия и предупредила напоследок:

– Смотри, больше мне не попадайся.

Парень засопел, пообещал, что не будет, и потопал куда-то в сторону.

– Ну что, Том, а ты пойдешь?

– Конечно, – усмехнулся оборвыш, – у меня же папка не Толстый Роджер. Хм, да у меня вообще папки нет!

И весело насвистывая незамысловатый мотивчик, он двинулся ко входу в трактир, взбежал на крыльцо, собираясь войти. Но не тут-то было. Вход ему преградили два охранника с дубинами наперевес. В роду у них явно был кто-то из великанов.

– Куда прешь, голодранец? – рявкнул один из них, перекрыв гомон, доносящийся из кабака, и тут же расплылся в улыбке, увидев эльфийку. – Доброй ночи, госпожа Сельба, – поприветствовал он, не понижая голоса, – а у нас праздник! Роза, жена Белого Джима, родила мальчика! Вы проходите, он будет очень рад. И все остальные тоже будут вам рады. Сегодня Джим за всех платит.

– Мальчишку впусти, – попросила Эйриэн, – я ему обещала. У нас с ним уговор.

– Если уговор, то впущу, но только из-за вас, госпожа. – Охранник слегка приподнял дубинку, и Том, не дожидаясь особого приглашения, ужом проскользнул внутрь.

Эйриэн улыбнулась двум потомкам великанов и тоже вошла. Здесь было еще более шумно, чем во дворце на балу. Но эльфийка чувствовала себя на удивление уютно. Не раздражали громкие голоса, звуки музыкальных инструментов, пение. Правда, то, что услышала девушка, назвать пением язык не поворачивался. Если только хоровым ораньем. Хотя хоровым тоже вряд ли.

Поначалу на нее никто не обратил внимания. Королева сделала несколько шагов и, прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди, окинула беглым взглядом помещение. Народу здесь было много – почитай весь Серый квартал. Куда бы она ни посмотрела, везде ее взгляд находил праздничные улыбающиеся лица, смеющиеся физиономии, веселье и радость. Здесь были только те, кого рады были видеть, поэтому улыбались искренне, а не потому, что так положено по правилам. Здесь отмечали рождение новой жизни, а не приезд врагов. Здесь веселились от души, пели во все горло, танцевали до упаду, пили, пока хватало сил, и ели от пуза. Рекой лилось пиво, эль, молодые вина, на вертеле в очаге коптилась тушка барана, пряный запах витал по помещению, приятно щекоча ноздри.

Конечно порой и в «Веселом висельнике» велись интриги, в изощренности и коварстве не уступающие дворцовым, особенно когда за одним столом собирались главы гильдий вместе со своими маэстро. Но не сегодня. И королеву это очень радовало. Ей так хотелось насладиться настоящими чувствами, не присыпанными блеском и пудрой дворцового этикета.

Прямо в центре зала на столе, осторожно переступая через кружки с веселящими напитками и тарелки с едой, танцевала с горящими мечами юная красавица с востока – Шанди – девочка мадам Лантур. Она была одета в полупрозрачные одежды, и каждое ее движение, каждый изгиб тела были прекрасно видны зрителям. Именно ей сейчас хором пытался подпевать весь зал таверны. Правда, на взгляд Эйриэн, грубоватый мотив «Подвига Сольда» не очень хорошо сочетался с плавными, грациозными, завораживающими движениями танцовщицы. Но не признать красоту всего происходящего было нельзя. Пламя на клинках то затухало, то разгоралось с новой силой в такт па Шанди. Такому искусству обращения с огнем обучались лишь жрицы бога Роа с далеких восточных островов Хек. Да еще эсилийские маги, только вряд ли они когда-нибудь танцевали ритуальные танцы в полупрозрачных одеждах.

Эйриэн тоже умела так танцевать – училась и у Шанди и у ее предшественницы. Даже огонь научилась подчинять, хоть это и было нелегко. Магия огня не входит в основы магии эльфов и где-то даже прямо противоположна ей, но королева из упрямства и упорства все-таки добилась своего.